Призвав на помощь всю силу воли, которая и сделала ее главой Макбрайдов, она вырвалась.
— Ты не отделаешься от меня, как от капризного ребенка!
— Кэт, я и не собираюсь, но…
— Я сказала, что ты не совершишь набега на Брокач. Я запрещаю. Фианна снова начнет действовать.
— Послушай, Кэтлин, — он взял ее за плечи. — Хаммерсмит знает сейчас обо всем. Более чем прежде, он будет настороже. Мужчины Клонмура последуют за тобой, если ты прикажешь. Они умрут за тебя, Кэтлин, если ты подведешь их к этому.
Она содрогнулась от правды, прозвучавшей в его словах.
— Я предупрежу Логана.
— Тогда ты подпишешь смертный приговор своим людям.
Она прикусила губу и отвернулась. Разрываемая на части преданностью Логану и болезненной правдой, неумолимо внедряющейся в ее сознание, она застонала от раздвоенности и крушения всех своих планов.
Весли поймал ее подбородок и заставил посмотреть на него.
— Обдумай все, Кэтлин. Сможешь ли ты вынести вид Рори, преданного тобой, искалеченного или убитого? Или юного Куррана? Как ты посмотришь в лицо его матери, если с парнем что-нибудь случится?
— Мы всегда рисковали, — огрызнулась она.
— А я предлагаю тебе решение с минимальным риском.
— Я не позволю тебе воровать у ирландца и у моей сестры, кстати.
— Мэгин одобрит нас. У Логана Рафферти такие запасы, которыми можно поделиться, и ты знаешь это, Кэтлин. И ты, ей-богу, член его семьи. Он должен тебе. Кроме того, он связан с англичанами, с Хаммерсмитом. Нам следует вбить клин между ними.
Водяной фонтан брызг поднялся от разбившейся волны. Где-то в отдаленной части замка раздался плач ребенка. Кэтлин содрогнулась, взвешивая боль за своих людей и убеждения, выработанные веками, затем глубоко вдохнула соленый воздух.
— Делай, что хочешь, Весли, но я не приму в этом участия. Грех будет на твоей совести.
Неглубокой темной ночью шестеро мужчин вышли из хижины. Холодная темнота схватила Весли своей железной рукой. Нагруженный поводьями и веревками, он прокладывал путь через летние пастбища Брокача.
С подветренной стороны холма горел пастуший костер. Сидящий возле тлеющих углей мужчина наигрывал колыбельную песню на самодельной флейте. Лохматые бугры спящего скота усеяли ландшафт. Спрятавшись в тени на расстоянии нескольких ярдов, мужчины собрались в кучку.
— Пусть святой Петр вознесет меня на небеса, — прошептал Конн, — но здесь больше скота, чем святых в моем каноне.
— А он заставлял вас верить, что он так же беден, как и остальные, — сказал Весли. — Наденьте шлемы.
Раздалось клацанье металла, когда мужчины стали облачаться в кирасы и шлемы круглоголовых, которые они захватили во время набегов. Прикосновение к одеянию кровавых англичан вызвало холодное покалывание на коже, однако план Весли требовал маскировки.
— Помните, — велел он, — не причините вреда пастуху и не ударьте его так, чтобы он потерял сознание. Нам нужно, чтобы он видел все, что происходит. И, ради Бога, не говорите, если не уверены, что ваша речь звучит точно как английская.
Круглые железные шлемы кивнули в знак согласия. На дальних холмах завыл волк, ему ответил другой.
Молча Весли помолился за успех. Больше, чем добыть пищу для Клонмура, ему надо было добиться признания Кэтлин.
— Пошли!
Неслышными шагами, которые в прежние времена помогли ему снискать репутацию ловца воров, он вышел из тени. Обутый в мягкие сапоги, он тихо ступал по пастбищу.
Весли забрался на вершину холма, у которого горел костер. Вой волков уже насторожил пастуха. Здоровый коренастый мужчина стоял с посохом, воткнутым в землю, и с вытянутым сосновым факелом.
— Пора, — прошептал Весли. Он прыгнул на спину пастуху и зажал его мертвой хваткой сзади. Мужчина издал возглас удивления. Он замахал руками на атакующих. Весли ослабил хватку на его горле и пастух отрывисто заговорил.
— Послушайте, вам же не велено забирать так много.
Его заявление подтвердило самые мрачные подозрения Весли. Он сильнее сжал его.
— Ну ты, ирландский дьявол, поделись с нами своим скотом, а мы пощадим твою жизнь.
Мужчина издал приглушенный звук согласия.
— Иди помоги связать его, Ледимен, — приказал Весли.
Курран молча выполнил задание. Через некоторое время все остальные спустились на пастбище, надели веревки на коров и повели их по направлению к побережью.
Тремя часами позже, замерзшие и продрогшие от холодной воды, с тремя дюжинами коров, участники налета добрались до пастбища на охраняемом острове.
Еще три часа спустя новость о том, что круглоголовые совершили набег на владения Рафферти, пришла из Брокача. Логан угрожал ответным ударом по Лох-Каррибскому гарнизону.
В тот вечер, напившись как сапожник, Джон Весли Хокинс, пошатываясь, ввалился в комнату своей жены. Звуки шумного веселья все еще доносились из зала.
Испугавшись, Кэтлин перевернула бутылку с чернилами, залив ими письмо, которое она писала. Письмо Его Святейшеству Римскому Папе, в котором она молила о прощении.
Вид Весли отвлек ее внимание от чернильной кляксы. Свет свечи мерцал на его лице кривой усмешкой. Она прикусила губу, чтобы скрыть ответную улыбку.
Весли подошел к Кэтлин, взял перо из ее рук и положил на стол, затем, схватив ее за обе руки, рывком выдернул жену из кресла.
— Итак, — требовательно спросил он. От него несло самогоном, торфяным дымом и соленым запахом моря после долгого плавания.
— Что «итак»?
Он поднес указательный палец к губам и поцеловал его.
— Я вернул твою сестру мужу, туда, где она и должна быть, — он поцеловал следующий палец. — Я добыл столько говядины, что нам хватит, чтобы пережить эту зиму, — его губы передвинулись к безымянному пальцу. — Я добился того, что Рафферти разуверился в англичанах, — он поднес ее ладонь ко рту и втянул в себя ее запах, как будто рука, которую он держал, составляла суть всей его жизни.
— Этого достаточно, Кэт? Достаточно? Другой невысказанный вопрос читался в его подернутых дымкой зеленых глазах. «Теперь ты примешь меня как своего мужа?»
Одна ее часть, женщина, страдающая от одиночества, хотела крикнуть «Да!». Но другая часть решительно отказалась.
— Ты попрал мою волю и обратил моих людей против меня.
— Для спасения Клонмура, моя любимая. Но это еще не все, клянусь, я сделаю больше. Убью дракона, не испугаюсь огня в аду, — он гладил ее руки от ладоней до плеч. — Ах, Кэт, ты опьяняешь меня своей красотой.
— Это выпивка, а не я.
Он наклонился над ней. — Никакая выпивка так не лишит рассудка, как ты, — его рот придвигался ближе и ближе. Ее губы затрепетали в ожидании поцелуя.
Он колебался, затаив дыхание, затем его глаза потускнели, и он, почти приблизившись к цели, рухнул на пол и уснул.
Разрываемая гневом и забавностью происходящего, Кэтлин покачала головой. Что выкинет ее муж в следующий раз?
— Собираемся на рыбалку, — объявил он на следующий день. Все еще с затуманенными глазами, он прищурился от дыма, который наполнял большой зал. Еще одна семья прибыла из Твелв Бенз. Понадобится целый день, чтобы устроить их.
Доброжелательность Весли вызвала ответные улыбки на лицах, которые отвыкли улыбаться.
Кэтлин нахмурилась, увидев, что мужчины столпились вокруг ее мужа.
— Но у нас только одна лодка и рыболовецкое судно. Кроме того, время ловли селедки еще не пришло.
— А мы и не собираемся ловить селедку, — заявил Рори, пристегивая меч.
— А что же вы собираетесь ловить? — спросила она.
Послав ей воздушный поцелуй, Весли пошел к выходу. — Священников, — сказал он на ходу.
* * *
— Мэгин, я в замешательстве, — сидя в хорошо обставленной солнечной комнате в Брокаче, Кэтлин глотнула чая, подождала, пока ароматная жидкость скользнет по ее пищеводу, затем поставила чашку. — То я думаю, что он тот, кого единственно я и хотела бы в мужья, то мне кажется, что он хочет передать Клонмур Хаммерсмиту.
Мэгин сочувственно улыбнулась. С тех пор, как она вернулась к Логану, она стала еще прекраснее, круглее, мягче, казалась благополучной женщиной. Она накрутила на палец блестящий светлый локон.
— Сколько времени прошло с тех пор, как он уехал?
— Неделя.
— Думаю, твои чувства вполне естественны.
— Тогда естественность означает болезнь, — Кэтлин взяла с подноса овсяную лепешку и откусила кусочек. Она могла быть сделана и из картона, потому что Кэтлин не ощущала ее вкуса.
— Ты сопротивляешься своим чувствам к Весли.
— Единственное чувство, которое я испытываю к нему, это презрение.
Мэгин мудро заметила:
— Я думаю, что ты любишь его.
Кэтлин пыталась отрицать это, однако печально признала, что все изменилось. Она уже не была той девочкой, которая отдала свое невинное сердце прекрасному испанцу. Сладкий идеализм их юношеских обещаний обернулся горечью.
Война и лишения сделали ее жестокой и расчетливой. Со вздохом она прощалась со своей долго лелеемой мечтой.
— На, вытри нос, — Мэгин подала ей носовой платок. — Я не видела тебя плачущей со дня смерти мамы. Должно быть, это сильное проявление…
— Проявление чего? — спросила Кэтлин через тонкую ткань.
— Любви, — ответила Мэгин. — Разве не о ней мы сейчас говорили?
— Как я могу любить Весли? Ведь он презренный англичанин. Он похитил меня…
— Логан похитил меня, и я восхищена этим.
— Я не похожа на тебя, Мэгин. Я не могу простить поступки человека только потому, что так велит мое сердце.
— Ты была бы гораздо счастливее, если бы слушалась своего сердца. Скажи, ты собираешься всю вечность одна управлять Клонмуром?
— Нет, я думала… — Кэтлин остановилась. Боже, у нее не было времени даже для того, чтобы подумать об этом. Она уставилась в окно. Скошенные желто-коричневые поля поднимались к холмам на востоке. Она снова и снова прокручивала в голове слова Весли. И остановила поток мыслей, когда до нее дошла правда.
Все причины, по которым она отреклась от своих чувств к Алонсо, имели неубедительное объяснение. Не несколько лет ожидания и даже не его предательство убили ее мечту.
Это сделал Джон Весли Хокинс.
Да, с того первого момента, когда она увидела его, идущего к ней через заросший сумрачный сад, он овладел ее душой.
Каждый раз, когда она пыталась вспомнить своего испанского гранда, перед ее взором появлялся высокий англичанин с пламенеющими красными волосами и распутной улыбкой.
Каждый раз, когда она пыталась вызвать воспоминания о робких ласках Алонсо, она оказывалась окутана откровенной чувственной страстью Весли.
И каждый раз, когда она искала в своем сердце яркую вспышку любви, которую когда-то испытывала к Алонсо, находила там лишь прогоревшие угли остывших чувств.
«Я вырву его из твоего сердца, и это так же верно, как ежедневный восход солнца». Это заявление Весли в брачную ночь все время звучало в ушах.
Сейчас она поняла, что все это случилось еще до того, как она узнала об измене Алонсо.
Боже, где сейчас Весли? Освобождая священников, он может быть убит.
— Вот, этот носовой платок у тебя уже мокрый, хоть отжимай, — сказала Мэгин. — Возьми другой и прекрати плакать. Это мой последний платок.
Но Кэтлин продолжала оплакивать ту наивную девочку, какой она была раньше, и ту, сбитую с толку женщину, какрй стала теперь.
— Тебе нужно выпить чего-нибудь более крепкого, чем чай. — Мэгин пошла к буфету и возвратилась с хрустальным графином и маленьким стаканчиком. На горлышке графина висел медальон с изображением барсука.
Кэтлин сделала большой глоток янтарной жидкости и поперхнулась.
— Что за дьявольский напиток, Мэгин?
— Бренди. Логан привез из Карриба. Сердце Кэтлин упало, и она отодвинула стакан, словно в нем находился яд.
— Я надеялась, Логан вернется с головой Хаммерсмита на копье.
— Он так и намеревался сделать после угона скота. Однако он и этот круглоголовый пришли к соглашению точно так же, как это было, когда отец Тулли… — Мэгин оборвала себя. Краска стыда залила ее щеки.
— Когда отец Тулли что? — требовательно спросила Кэтлин. Она покраснела от ярости. — Мэгин, черт возьми, как давно ты знаешь об этом?
— С с…амого начала. Но я… о, Боже, Кэтлин, прости меня! — Рыдая, Мэгин протянула дрожащую руку. — Теперь мне самой нужен носовой платок.
Кэтлин влепила ей пощечину. Взвизгнув от боли и ужаса, Мэгин встала и отошла назад.
— Кэтлин, ты не понимаешь. У Логана не было выбора.
— Он предал отца Тулли, так? Он продал нашего пастора ловцам священников за чай и бренди, так?
— Ну… не совсем так. Логан устроил так, чтобы его увезли, ради его же пользы. Англичане убили бы его. Это его вклад в справедливость, Кэтлин, и он борется таким образом.
Гнев вспыхнул в сердце Кэтлин.
— Как ты можешь терпеть это, Мэгин? Твой муж прислуживает Хаммерсмиту как щенок спа-ниэля. Его можно купить за сочную косточку в то время, как все в Коннемаре голодают.
Мэгин испустила несчастный вздох.
— Но он, по крайней мере, поддерживает мир и кормит своих людей.
Явное беспокойство охватило Кэтлин. Она подумала о Весли, этом «презренном англичанине», рискующем своей жизнью ради спасения ирландских священников. В то время, как Мэгин является женой предателя.
— Мэгин, можешь ты убедить Логана присоединиться к нам? — спросила она. — Подумай, насколько сильнее мы стали бы, если бы объединились.
— Я попытаюсь, Кэтлин. Я ведь уже обещала обеспечить вас достаточным количеством провизии на зиму? Но Логан…
— Кэтлин! — звонкий голос позвал ее из прихожей. — Миледи, где вы?
Она подскочила и побежала к двери.
— Курран Хил и, какого черта ты делаешь здесь? Разрумянившийся и улыбающийся, задыхающийся от напряжения, он сказал:
— Возвращайся в Клонмур и увидишь все сама.
Она ворвалась в зал и остановилась, чтобы осмотреться.
Том Генди стоял во главе круглого стола и говорил быстрее, чем вращается колесо прялки.
Вокруг стола, среди «рыбаков» с обветренными лицами и торжествующими улыбками, сидело не менее трех дюжин священников.
— Хвала господу Богу, — прошептала Кэтлин, с трудом осознавая, что происходит. Что-то светлое возле очага, цвета слоновой кости, бросилось ей в глаза. Белые волосы и белая борода.
— Даида! — Она подбежала к отцу, обняла за шею и поцеловала.
— Да, вернулся я и нахожусь снова в этом благословенном Клонмуре, милая, — Симус широко улыбнулся. — Сотни тысяч благословений на нашу голову.
Она всмотрелась в его родное благородное лицо, такое прекрасное в своей беззаботной простоте. С чувством обеспокоенности и любви она спросила:
— Ты был в Инишбофине?
— Да, там я и был, — величественным жестом он обвел комнату вокруг и возвысил голос, перекрывая шум в зале. — Я и много других слуг Бога, оставленных голодать в этом негостеприимном месте. Но я доставил всех их, живых и невредимых, домой, да, как я и обещал.
Кто-то прокашлялся. Кэтлин увидела Рори Бреслина, осторожно держащего кружку с самогоном в своих больших ручищах. Рори сказал: — Для того, чтобы освободиться, ему понадобилась небольшая помощь.
— Совсем маленькая, — произнес сильный голос с английским акцентом. У Кэтлин оборвалось дыхание при виде Весли. Спутанные ветром волосы и покрасневшие щеки. Широкие плечи и узкие бедра. Глаза болотного цвета. И улыбка, способная растопить масло на расстоянии пятидесяти шагов.
Она и не подумала скрывать улыбку, которая растянула ее губы. Облегчение и нежность овладели ее сердцем.
— Расскажи мне, — мягко попросила она.
— Это все дело рук твоего отца, — ответил Весли. Симус поднялся. Рори открыл рот, чтобы запротестовать.
Весли бросил на него успокаивающий взгляд.
— Невзирая на громкие протесты Брайана, Симус поступил мудро, переодевшись священником, и специально попался на глаза одному из охотников за священниками в Уотерфорде. Они переправили его в Инишбофин, а там надо было просто дождаться нас, чтобы мы выполнили свою часть работы. Часть, которая вряд ли была бы выполнена, если бы не Симус. Симус пустился в бессвязное перечисление своих подвигов.
Глаза Кэтлин встретились с глазами Весли. Она почувствовала внутри сладкую истому. Весли мог бы приписать все заслуги себе, но вместо этого позволил гордому старому человеку почувствовать свою значительность.
— Тост! — закричал Том Генди. Все кружки и стаканы в зале поднялись вверх. — За священников Ирландии, — провозгласил он. — Чтобы никогда больше не были они оторваны от своей паствы.
Встал Конн ОДоннел.
— За клан Макбрайдов и за все, что сделано сегодня.
Встал Симус.
— Пусть свет небес сияет над всеми нами. И если мы не можем попасть прямо в рай, пусть мы, по крайней мере, умрем в Ирландии.
Кэтлин посмотрела на Весли. Чувство нежности росло в ней, хотя она не хотела признать это.
Он показал ей на свой бок и сморщился. Кэтлин хотелось, чтобы он дотронулся до нее, хотелось почувствовать на себе его сильные руки, прижаться щекой к груди.
Вместо этого Весли улыбнулся ей хорошо знакомой улыбкой, которая произвела обычное свое впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Ты не отделаешься от меня, как от капризного ребенка!
— Кэт, я и не собираюсь, но…
— Я сказала, что ты не совершишь набега на Брокач. Я запрещаю. Фианна снова начнет действовать.
— Послушай, Кэтлин, — он взял ее за плечи. — Хаммерсмит знает сейчас обо всем. Более чем прежде, он будет настороже. Мужчины Клонмура последуют за тобой, если ты прикажешь. Они умрут за тебя, Кэтлин, если ты подведешь их к этому.
Она содрогнулась от правды, прозвучавшей в его словах.
— Я предупрежу Логана.
— Тогда ты подпишешь смертный приговор своим людям.
Она прикусила губу и отвернулась. Разрываемая на части преданностью Логану и болезненной правдой, неумолимо внедряющейся в ее сознание, она застонала от раздвоенности и крушения всех своих планов.
Весли поймал ее подбородок и заставил посмотреть на него.
— Обдумай все, Кэтлин. Сможешь ли ты вынести вид Рори, преданного тобой, искалеченного или убитого? Или юного Куррана? Как ты посмотришь в лицо его матери, если с парнем что-нибудь случится?
— Мы всегда рисковали, — огрызнулась она.
— А я предлагаю тебе решение с минимальным риском.
— Я не позволю тебе воровать у ирландца и у моей сестры, кстати.
— Мэгин одобрит нас. У Логана Рафферти такие запасы, которыми можно поделиться, и ты знаешь это, Кэтлин. И ты, ей-богу, член его семьи. Он должен тебе. Кроме того, он связан с англичанами, с Хаммерсмитом. Нам следует вбить клин между ними.
Водяной фонтан брызг поднялся от разбившейся волны. Где-то в отдаленной части замка раздался плач ребенка. Кэтлин содрогнулась, взвешивая боль за своих людей и убеждения, выработанные веками, затем глубоко вдохнула соленый воздух.
— Делай, что хочешь, Весли, но я не приму в этом участия. Грех будет на твоей совести.
Неглубокой темной ночью шестеро мужчин вышли из хижины. Холодная темнота схватила Весли своей железной рукой. Нагруженный поводьями и веревками, он прокладывал путь через летние пастбища Брокача.
С подветренной стороны холма горел пастуший костер. Сидящий возле тлеющих углей мужчина наигрывал колыбельную песню на самодельной флейте. Лохматые бугры спящего скота усеяли ландшафт. Спрятавшись в тени на расстоянии нескольких ярдов, мужчины собрались в кучку.
— Пусть святой Петр вознесет меня на небеса, — прошептал Конн, — но здесь больше скота, чем святых в моем каноне.
— А он заставлял вас верить, что он так же беден, как и остальные, — сказал Весли. — Наденьте шлемы.
Раздалось клацанье металла, когда мужчины стали облачаться в кирасы и шлемы круглоголовых, которые они захватили во время набегов. Прикосновение к одеянию кровавых англичан вызвало холодное покалывание на коже, однако план Весли требовал маскировки.
— Помните, — велел он, — не причините вреда пастуху и не ударьте его так, чтобы он потерял сознание. Нам нужно, чтобы он видел все, что происходит. И, ради Бога, не говорите, если не уверены, что ваша речь звучит точно как английская.
Круглые железные шлемы кивнули в знак согласия. На дальних холмах завыл волк, ему ответил другой.
Молча Весли помолился за успех. Больше, чем добыть пищу для Клонмура, ему надо было добиться признания Кэтлин.
— Пошли!
Неслышными шагами, которые в прежние времена помогли ему снискать репутацию ловца воров, он вышел из тени. Обутый в мягкие сапоги, он тихо ступал по пастбищу.
Весли забрался на вершину холма, у которого горел костер. Вой волков уже насторожил пастуха. Здоровый коренастый мужчина стоял с посохом, воткнутым в землю, и с вытянутым сосновым факелом.
— Пора, — прошептал Весли. Он прыгнул на спину пастуху и зажал его мертвой хваткой сзади. Мужчина издал возглас удивления. Он замахал руками на атакующих. Весли ослабил хватку на его горле и пастух отрывисто заговорил.
— Послушайте, вам же не велено забирать так много.
Его заявление подтвердило самые мрачные подозрения Весли. Он сильнее сжал его.
— Ну ты, ирландский дьявол, поделись с нами своим скотом, а мы пощадим твою жизнь.
Мужчина издал приглушенный звук согласия.
— Иди помоги связать его, Ледимен, — приказал Весли.
Курран молча выполнил задание. Через некоторое время все остальные спустились на пастбище, надели веревки на коров и повели их по направлению к побережью.
Тремя часами позже, замерзшие и продрогшие от холодной воды, с тремя дюжинами коров, участники налета добрались до пастбища на охраняемом острове.
Еще три часа спустя новость о том, что круглоголовые совершили набег на владения Рафферти, пришла из Брокача. Логан угрожал ответным ударом по Лох-Каррибскому гарнизону.
В тот вечер, напившись как сапожник, Джон Весли Хокинс, пошатываясь, ввалился в комнату своей жены. Звуки шумного веселья все еще доносились из зала.
Испугавшись, Кэтлин перевернула бутылку с чернилами, залив ими письмо, которое она писала. Письмо Его Святейшеству Римскому Папе, в котором она молила о прощении.
Вид Весли отвлек ее внимание от чернильной кляксы. Свет свечи мерцал на его лице кривой усмешкой. Она прикусила губу, чтобы скрыть ответную улыбку.
Весли подошел к Кэтлин, взял перо из ее рук и положил на стол, затем, схватив ее за обе руки, рывком выдернул жену из кресла.
— Итак, — требовательно спросил он. От него несло самогоном, торфяным дымом и соленым запахом моря после долгого плавания.
— Что «итак»?
Он поднес указательный палец к губам и поцеловал его.
— Я вернул твою сестру мужу, туда, где она и должна быть, — он поцеловал следующий палец. — Я добыл столько говядины, что нам хватит, чтобы пережить эту зиму, — его губы передвинулись к безымянному пальцу. — Я добился того, что Рафферти разуверился в англичанах, — он поднес ее ладонь ко рту и втянул в себя ее запах, как будто рука, которую он держал, составляла суть всей его жизни.
— Этого достаточно, Кэт? Достаточно? Другой невысказанный вопрос читался в его подернутых дымкой зеленых глазах. «Теперь ты примешь меня как своего мужа?»
Одна ее часть, женщина, страдающая от одиночества, хотела крикнуть «Да!». Но другая часть решительно отказалась.
— Ты попрал мою волю и обратил моих людей против меня.
— Для спасения Клонмура, моя любимая. Но это еще не все, клянусь, я сделаю больше. Убью дракона, не испугаюсь огня в аду, — он гладил ее руки от ладоней до плеч. — Ах, Кэт, ты опьяняешь меня своей красотой.
— Это выпивка, а не я.
Он наклонился над ней. — Никакая выпивка так не лишит рассудка, как ты, — его рот придвигался ближе и ближе. Ее губы затрепетали в ожидании поцелуя.
Он колебался, затаив дыхание, затем его глаза потускнели, и он, почти приблизившись к цели, рухнул на пол и уснул.
Разрываемая гневом и забавностью происходящего, Кэтлин покачала головой. Что выкинет ее муж в следующий раз?
— Собираемся на рыбалку, — объявил он на следующий день. Все еще с затуманенными глазами, он прищурился от дыма, который наполнял большой зал. Еще одна семья прибыла из Твелв Бенз. Понадобится целый день, чтобы устроить их.
Доброжелательность Весли вызвала ответные улыбки на лицах, которые отвыкли улыбаться.
Кэтлин нахмурилась, увидев, что мужчины столпились вокруг ее мужа.
— Но у нас только одна лодка и рыболовецкое судно. Кроме того, время ловли селедки еще не пришло.
— А мы и не собираемся ловить селедку, — заявил Рори, пристегивая меч.
— А что же вы собираетесь ловить? — спросила она.
Послав ей воздушный поцелуй, Весли пошел к выходу. — Священников, — сказал он на ходу.
* * *
— Мэгин, я в замешательстве, — сидя в хорошо обставленной солнечной комнате в Брокаче, Кэтлин глотнула чая, подождала, пока ароматная жидкость скользнет по ее пищеводу, затем поставила чашку. — То я думаю, что он тот, кого единственно я и хотела бы в мужья, то мне кажется, что он хочет передать Клонмур Хаммерсмиту.
Мэгин сочувственно улыбнулась. С тех пор, как она вернулась к Логану, она стала еще прекраснее, круглее, мягче, казалась благополучной женщиной. Она накрутила на палец блестящий светлый локон.
— Сколько времени прошло с тех пор, как он уехал?
— Неделя.
— Думаю, твои чувства вполне естественны.
— Тогда естественность означает болезнь, — Кэтлин взяла с подноса овсяную лепешку и откусила кусочек. Она могла быть сделана и из картона, потому что Кэтлин не ощущала ее вкуса.
— Ты сопротивляешься своим чувствам к Весли.
— Единственное чувство, которое я испытываю к нему, это презрение.
Мэгин мудро заметила:
— Я думаю, что ты любишь его.
Кэтлин пыталась отрицать это, однако печально признала, что все изменилось. Она уже не была той девочкой, которая отдала свое невинное сердце прекрасному испанцу. Сладкий идеализм их юношеских обещаний обернулся горечью.
Война и лишения сделали ее жестокой и расчетливой. Со вздохом она прощалась со своей долго лелеемой мечтой.
— На, вытри нос, — Мэгин подала ей носовой платок. — Я не видела тебя плачущей со дня смерти мамы. Должно быть, это сильное проявление…
— Проявление чего? — спросила Кэтлин через тонкую ткань.
— Любви, — ответила Мэгин. — Разве не о ней мы сейчас говорили?
— Как я могу любить Весли? Ведь он презренный англичанин. Он похитил меня…
— Логан похитил меня, и я восхищена этим.
— Я не похожа на тебя, Мэгин. Я не могу простить поступки человека только потому, что так велит мое сердце.
— Ты была бы гораздо счастливее, если бы слушалась своего сердца. Скажи, ты собираешься всю вечность одна управлять Клонмуром?
— Нет, я думала… — Кэтлин остановилась. Боже, у нее не было времени даже для того, чтобы подумать об этом. Она уставилась в окно. Скошенные желто-коричневые поля поднимались к холмам на востоке. Она снова и снова прокручивала в голове слова Весли. И остановила поток мыслей, когда до нее дошла правда.
Все причины, по которым она отреклась от своих чувств к Алонсо, имели неубедительное объяснение. Не несколько лет ожидания и даже не его предательство убили ее мечту.
Это сделал Джон Весли Хокинс.
Да, с того первого момента, когда она увидела его, идущего к ней через заросший сумрачный сад, он овладел ее душой.
Каждый раз, когда она пыталась вспомнить своего испанского гранда, перед ее взором появлялся высокий англичанин с пламенеющими красными волосами и распутной улыбкой.
Каждый раз, когда она пыталась вызвать воспоминания о робких ласках Алонсо, она оказывалась окутана откровенной чувственной страстью Весли.
И каждый раз, когда она искала в своем сердце яркую вспышку любви, которую когда-то испытывала к Алонсо, находила там лишь прогоревшие угли остывших чувств.
«Я вырву его из твоего сердца, и это так же верно, как ежедневный восход солнца». Это заявление Весли в брачную ночь все время звучало в ушах.
Сейчас она поняла, что все это случилось еще до того, как она узнала об измене Алонсо.
Боже, где сейчас Весли? Освобождая священников, он может быть убит.
— Вот, этот носовой платок у тебя уже мокрый, хоть отжимай, — сказала Мэгин. — Возьми другой и прекрати плакать. Это мой последний платок.
Но Кэтлин продолжала оплакивать ту наивную девочку, какой она была раньше, и ту, сбитую с толку женщину, какрй стала теперь.
— Тебе нужно выпить чего-нибудь более крепкого, чем чай. — Мэгин пошла к буфету и возвратилась с хрустальным графином и маленьким стаканчиком. На горлышке графина висел медальон с изображением барсука.
Кэтлин сделала большой глоток янтарной жидкости и поперхнулась.
— Что за дьявольский напиток, Мэгин?
— Бренди. Логан привез из Карриба. Сердце Кэтлин упало, и она отодвинула стакан, словно в нем находился яд.
— Я надеялась, Логан вернется с головой Хаммерсмита на копье.
— Он так и намеревался сделать после угона скота. Однако он и этот круглоголовый пришли к соглашению точно так же, как это было, когда отец Тулли… — Мэгин оборвала себя. Краска стыда залила ее щеки.
— Когда отец Тулли что? — требовательно спросила Кэтлин. Она покраснела от ярости. — Мэгин, черт возьми, как давно ты знаешь об этом?
— С с…амого начала. Но я… о, Боже, Кэтлин, прости меня! — Рыдая, Мэгин протянула дрожащую руку. — Теперь мне самой нужен носовой платок.
Кэтлин влепила ей пощечину. Взвизгнув от боли и ужаса, Мэгин встала и отошла назад.
— Кэтлин, ты не понимаешь. У Логана не было выбора.
— Он предал отца Тулли, так? Он продал нашего пастора ловцам священников за чай и бренди, так?
— Ну… не совсем так. Логан устроил так, чтобы его увезли, ради его же пользы. Англичане убили бы его. Это его вклад в справедливость, Кэтлин, и он борется таким образом.
Гнев вспыхнул в сердце Кэтлин.
— Как ты можешь терпеть это, Мэгин? Твой муж прислуживает Хаммерсмиту как щенок спа-ниэля. Его можно купить за сочную косточку в то время, как все в Коннемаре голодают.
Мэгин испустила несчастный вздох.
— Но он, по крайней мере, поддерживает мир и кормит своих людей.
Явное беспокойство охватило Кэтлин. Она подумала о Весли, этом «презренном англичанине», рискующем своей жизнью ради спасения ирландских священников. В то время, как Мэгин является женой предателя.
— Мэгин, можешь ты убедить Логана присоединиться к нам? — спросила она. — Подумай, насколько сильнее мы стали бы, если бы объединились.
— Я попытаюсь, Кэтлин. Я ведь уже обещала обеспечить вас достаточным количеством провизии на зиму? Но Логан…
— Кэтлин! — звонкий голос позвал ее из прихожей. — Миледи, где вы?
Она подскочила и побежала к двери.
— Курран Хил и, какого черта ты делаешь здесь? Разрумянившийся и улыбающийся, задыхающийся от напряжения, он сказал:
— Возвращайся в Клонмур и увидишь все сама.
Она ворвалась в зал и остановилась, чтобы осмотреться.
Том Генди стоял во главе круглого стола и говорил быстрее, чем вращается колесо прялки.
Вокруг стола, среди «рыбаков» с обветренными лицами и торжествующими улыбками, сидело не менее трех дюжин священников.
— Хвала господу Богу, — прошептала Кэтлин, с трудом осознавая, что происходит. Что-то светлое возле очага, цвета слоновой кости, бросилось ей в глаза. Белые волосы и белая борода.
— Даида! — Она подбежала к отцу, обняла за шею и поцеловала.
— Да, вернулся я и нахожусь снова в этом благословенном Клонмуре, милая, — Симус широко улыбнулся. — Сотни тысяч благословений на нашу голову.
Она всмотрелась в его родное благородное лицо, такое прекрасное в своей беззаботной простоте. С чувством обеспокоенности и любви она спросила:
— Ты был в Инишбофине?
— Да, там я и был, — величественным жестом он обвел комнату вокруг и возвысил голос, перекрывая шум в зале. — Я и много других слуг Бога, оставленных голодать в этом негостеприимном месте. Но я доставил всех их, живых и невредимых, домой, да, как я и обещал.
Кто-то прокашлялся. Кэтлин увидела Рори Бреслина, осторожно держащего кружку с самогоном в своих больших ручищах. Рори сказал: — Для того, чтобы освободиться, ему понадобилась небольшая помощь.
— Совсем маленькая, — произнес сильный голос с английским акцентом. У Кэтлин оборвалось дыхание при виде Весли. Спутанные ветром волосы и покрасневшие щеки. Широкие плечи и узкие бедра. Глаза болотного цвета. И улыбка, способная растопить масло на расстоянии пятидесяти шагов.
Она и не подумала скрывать улыбку, которая растянула ее губы. Облегчение и нежность овладели ее сердцем.
— Расскажи мне, — мягко попросила она.
— Это все дело рук твоего отца, — ответил Весли. Симус поднялся. Рори открыл рот, чтобы запротестовать.
Весли бросил на него успокаивающий взгляд.
— Невзирая на громкие протесты Брайана, Симус поступил мудро, переодевшись священником, и специально попался на глаза одному из охотников за священниками в Уотерфорде. Они переправили его в Инишбофин, а там надо было просто дождаться нас, чтобы мы выполнили свою часть работы. Часть, которая вряд ли была бы выполнена, если бы не Симус. Симус пустился в бессвязное перечисление своих подвигов.
Глаза Кэтлин встретились с глазами Весли. Она почувствовала внутри сладкую истому. Весли мог бы приписать все заслуги себе, но вместо этого позволил гордому старому человеку почувствовать свою значительность.
— Тост! — закричал Том Генди. Все кружки и стаканы в зале поднялись вверх. — За священников Ирландии, — провозгласил он. — Чтобы никогда больше не были они оторваны от своей паствы.
Встал Конн ОДоннел.
— За клан Макбрайдов и за все, что сделано сегодня.
Встал Симус.
— Пусть свет небес сияет над всеми нами. И если мы не можем попасть прямо в рай, пусть мы, по крайней мере, умрем в Ирландии.
Кэтлин посмотрела на Весли. Чувство нежности росло в ней, хотя она не хотела признать это.
Он показал ей на свой бок и сморщился. Кэтлин хотелось, чтобы он дотронулся до нее, хотелось почувствовать на себе его сильные руки, прижаться щекой к груди.
Вместо этого Весли улыбнулся ей хорошо знакомой улыбкой, которая произвела обычное свое впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40