Сейчас отход ко сну означал упасть изможденно на кровать, ожидая беспокойного, тревожного сна.
— Наклони голову, — сказал он и зачесал волосы вперед, оголив шею. Она почувствовала, как его пальцы распутывают другой узел, как щетка скользит по голове. Он мягко прикасался к шее, посылая опьяняющие сигналы вниз по позвоночнику. Потом на этом месте оказались его губы, целующие тайные впадинки, обычно скрытые волосами. Его дыхание теплым потоком обвевало кожу, заставив вздрогнуть.
— Весли. Думаю, тебе следует прекратить это сейчас же. — Она откинула волосы назад и рассердилась на себя за то, что у нее покраснели щеки.
— Посмотри на себя, Кэт, и скажи, причинил ли я тебе какой-нибудь вред, — он повернул ее подбородок так, чтобы она полностью увидела свое отражение в зеркале. Его терпеливое причесывание придало ее волосам шелковистую мягкость и блеск, похожий на отраженные от воды лучи солнца. Волнистые завитки казались теперь более пышными и более женственными. Эта мысль вернула ее к прежним заботам.
— Полагаю, что должна поблагодарить тебя, — она небрежно собрала волосы на затылке, затянув их полоской кожи.
В глазах Весли мелькнула досада, но он все же улыбался, продолжая гладить ее плечи до тех пор, пока ее напряжение не спало.
— Очень хорошо, — сказал он. — Потворствовать твоему тщеславию не означает завоевать твое сердце. Я должен был знать это.
— Да, должен был.
Он пододвинул стул и повернул ее лицо к себе.
— Мэгин еще больше расстроилась, узнав, что ты уехала и нашла себе мужа.
Кэтлин печально улыбнулась.
— Мэгин в отчаянии от отсутствия мужа, в то время как я в отчаянии от того, что он у меня есть, — она прищурилась. — Думаю, ты считаешь себя знатоком женщин.
— Был бы я знатоком, не сидели бы мы на этих стульях, а лежали бы в той кровати и доставляли друг другу потрясающее удовольствие.
Она попыталась отбросить его предложение как похотливое, но уже испытала его любовь и поняла, что это было нечто совсем другое.
— Почему ты думаешь, что мы можем помочь Мэгин?
— Я могу узнать разбитое сердце, когда вижу его.
— Даже одноглазый барсук увидел бы, что ее сердце разбито. Я не стану хлопать тебе за это в ладоши.
— А станешь ли ты хлопать, если я найду способ разрешить ситуацию?
Уверенность в его голосе задела ее.
— Это не твоя забота, Весли.
— Моя, — он взял ее за руку и крепко сжал. — Я нужен тебе, Кэтлин, и докажу это.
— Приложи хоть все свои старания. Мэгин слишком горда, чтобы платить за возможность стать чьей-то женой. Даже женой великого лорда. — Кэтлин отняла у него руки и вытерла ладони о грубую домашнюю юбку. — Я не должна была делать тайны из ее приданого. Она пришла в ярость, когда узнала.
— Это случилось, когда она вернулась домой? Когда она выяснила величину приданого?
— Нет. Это произошло, когда она отказала Логану в интимных отношениях.
Грустная улыбка тронула уголки его рта.
— Вы, женщины, достойные представители гордого рода Макбрайдов.
— У нас свои мерила. — Она постаралась удержать улыбку, но смех вырвался из нее, мелодичный и журчащий, как горный поток. Ей показалось совершенно естественным потянуться к нему и обнять.
— Она же хочет вернуться назад, так ведь? — выдохнул он свой вопрос в облако ее волос.
— Да, но она так упряма. По ее мнению он должен хотеть ее и только ее, и даже не думать о скоте и каких-то там хижинах.
Весли откинулся назад, задержав руки на ее коленях.
— Думаю, что я нашел способ удовлетворить гордость Логана, найти пристанище для нескольких беженцев и вернуть Мэгин туда, где она должна быть.
Кэтлин удивленно подняла брови.
— Я обдумывала эту проблему неделями и…
— Выслушай. Я хочу помочь тебе.
— Почему?
— Потому что Мэгин — твоя сестра. Потому что ее печаль разрывает твое сердце, а я не хочу, чтобы ты печалилась, Кэт.
Она горько засмеялась. — Кажется, я печалюсь с того дня, когда увидела тебя.
— Не дня, а вечера, — поправил он. — И ты вовсе не кажешься печальной. Но мы отвлеклись от моего плана относительно Мэгин.
Кэтлин понимала, что не успокоится ни на минуту, пока не выслушает его.
— Ладно, Весли. Рассказывай.
— Я отправлюсь к Логану Рафферти присягнуть ему на верность.
От удивления она перестала дышать.
— Что?
— Когда в округе появляется новый человек, он должен вверить себя правящему лорду.
— Да, но…
— Значит, будет правильно, если я сделаю это, сопровождаемый тобой и Мэгин. Рори и Том могут пойти тоже. И, конечно, этот лудильщик со своей семьей, члены которой едят как лошади.
Кэтлин представила Весли, входящего в поместье Логана, двух стоящих лицом к лицу мужчин. «Никогда, — подумала она, — двое мужчин не были более явными врагами, чем дерзкий Весли Хокинс и гордый Логан Рафферти».
— Он может сразить тебя, прежде чем ты вымолвишь хоть слово, — предостерегла она.
— Я рискну.
— Но какое отношение имеет присяга на верность к воссоединению Мэгин и Логана?
Он усмехнулся и рассказал ей.
— Ты сумасшедший, — заявила она, когда он закончил, но обнаружила, что улыбается, признавая оригинальность его задумки. — Но сумасшествие и решительность часто похожи друг на друга, не правда ли?
День выдался солнечный и прохладный, по небу плыли бледно-голубые облака. Весли и Кэтлин, сопровождаемые Томом, Рори и Мэгин, ехали верхом на лошадях вдоль побережья. Семья лудильщика двигалась позади них на расстоянии, потому что Весли не хотел, чтобы они прибыли раньше времени.
У Весли было приподнятое настроение. Никто не умел ездить верхом так, как ирландцы, в седлах таких легких, что они казались чистой формальностью, с удилами такими тонкими, что даже ребенок не почувствовал бы их. Весли ехал на высоком пятнистом пони. Почему ирландцы называли их пони, было недоступно его пониманию: его кобыла была выше, чем большинство верховых лошадей из Кента.
Кэтлин вырвалась вперед, перейдя на легкий галоп. Копыта жеребца, казалось, ласкали неровную поверхность земли. Лошадь и наездник слились в одно целое, превратившись в порыв ветра. Теперь Весли знал, откуда взялся этот жеребец и почему Кэтлин обращалась с ним как с сокровищем. Он мысленно вернулся ко времени, проведенному в Лондоне. Какой он был глупец, когда думал, что Кэтлин, узнав правду о ее испанском герое, бросится в объятия Весли. Вместо этого разоблачение усилило ее отвращение к мужчинам и сделало еще настороженнее, чем прежде.
Он переключил внимание на других. Рори Бреслин ехал в манере, в которой делал все остальное: тяжело, прямо и непреклонно. Трещины в земле или камни на тропе для него ничего не значили; легче было бы выиграть у Кромвеля, чем подружиться с Рори.
Следующий всадник — Том Генди рассеянно пустил своего пони плестись за другими, блуждая взглядом по окружающему ландшафту. Мэгин держалась в седле грациозно, ее изысканные манеры гармонировали с мягкой иноходью ее высокого рыжеватого пони.
Весли впитывал в себя суровость этой земли и моря. Коннемара могла бы быть другим миром, непокоренным и наполненным накатывающимися на берег волнами. Скалистые горы, изредка поросшие лесами, поднимаясь, уходили на восток, бросая древний вызов бушующему морю.
Туманное волшебство этой земли проникло в его душу, и он вспомнил, что однажды сказал ему Том. «Ирландцев невозможно покорить». В течение нескольких веков и викинги, и норманны, и англичане разрушали берега Ирландии и пытались подчинить себе ее народ. Не принимая новый образ жизни, жертвы стали победителями, а победители подчинились моральной силе ирландцев, приняли их язык и традиции, поддались их обаянию и силе.
Весли смотрел, как Кэтлин скакала на лошади по степи. Ветер играл ее толстой косой, расплетая волосы до тех пор, пока они золотой вуалью не заструились по ее спине. Она была сутью Ирландии: сильная, загадочная, непокорная, с характером, сформированным могущественными воинами и героями предыдущих поколений. Он женился на ней и приехал в ее замок, но понимал, что сделал это против ее желания.
С этими одолевающими его мыслями он проехал остальную часть пути до родового дома Логана Рафферти — Брокача. Его замок с тонкими нормандскими пилонами, устремившимися в небо, с гранитными стенами, окружающими главную квадратную башню, стоял на крутом холме.
В четверти мили от замка расположились часовые. Затрубили рожки. Кэтлин поехала медленнее, и Весли подтянулся к ней. Он оглянулся на Мэгин, чтобы увидеть ее реакцию на дом, который она покинула в гневе. Она держалась как королева, только румянец на хорошеньком личике да побелевшие костяшки пальцев, держащих поводья, выдавали волнение.
— Я продолжаю думать, что это безумная затея, — сказала Кэтлин. — Он разгадает твой план.
— Если Логан действительно влюблен, — возразил Весли, — то он слеп, как крот на дневном свету, — он понизил голос. — Я знаю, потому что сам такой.
Она вздернула подбородок.
— Я надеюсь, что ты прав относительно Логана.
— А если да, клянешься ли ты, что отблагодаришь меня? — спросил он.
— Каким образом? — Он пожал плечами.
— Достаточно будет, если ты подаришь мне сына.
Ее глаза расширились от удивления, затем она сердито нахмурилась.
— Я не подарю сына англичанину.
Весли рассмеялся, потому что за ее гневом распознал страстное желание, и это обнадежило его.
— Ладно. Я согласен на дочь… если она будет похожа на Мэгин.
Четыре вооруженных человека присоединились к ним на дороге. После того, как он изложил им свое дело, они разговаривали мало. Весли стал рассматривать близлежащие земли. Пейзаж здесь был более оживленным, чем пустые деревни и заброшенные поля, мимо которых они проезжали. Далеко вдали, на узкой полосе изумрудной травы между дорогой и морем, склон был усеян коричневыми скалами. Весли не особенно заинтересовался ими, как вдруг одна из скал сдвинулась. С изумлением он понял, что смотрел на стадо лохматого ирландского скота.
Это было открытием, до сих пор он не представлял, что Логан так процветает. На восток от него простиралось поле. Жнецы убрали ранний урожай, оставив короткую коричневатую стерню, похожую на только что подстриженную бороду. Другая картина пронеслась перед глазами Весли: поля, сожженные оккупантами армии круглоголовых, представляющие собой не ровно подрезанные стебли, а почерневшее жнивье.
— Урожай Рафферти не был сожжен, — сказал он Кэтлин тихим голосом.
Она кивнула. — Логан хорошо приспособился к англичанам. Он пошел на компромисс, исполняя роль земельного лорда, собирающего арендную плату и выплачивающего налоги.
— Он продался Английской республике.
— Он защищает своих людей способом, который считает наиболее подходящим.
— Разве ты тоже не могла пойти на компромисс, Кэтлин?
Ее подбородок вздернулся еще выше.
— Я предпочитаю старый способ жизни. Я предпочитаю свободу.
— Почему ты не взбунтуешься против такой несправедливости? Рафферти живет, процветая, а ты с трудом можешь накормить проживающих в замке.
— У меня не было бы замка, если бы Кромвель установил здесь свои законы. Наш мир несовершенен, Весли, и каждый поступает так, как считает нужным.
— Разве ты не предпочитаешь мир…
— Мир это моя, мечта, — прошептала она страстно, но борьба моя реальность. Я вынуждена мириться с этим.
Услышав эти твердые слова, Весли почувствовал такой острый приступ любви, что у него закружилась голова. Вне всяких сомнений он знал, что хочет провести жизнь с этой женщиной, наблюдая, как она обрастает его детьми, стариться вместе с ней и становиться мудрее с каждым прожитым годом.
Когда они вошли в величественный зал, его поддерживала только надежда, что Рафферти не посчитает необходимым проткнуть насквозь Весли Хокинса.
Лорд Брокача выглядел так, будто получал удовольствие от всего происходящего. Рафферти сидел в похожем на трон кресле, высокая спинка которого была украшена резными листьями и ягодами рябины. Когда Весли и Кэтлин, сопровождаемые своей группой, прошли через весь зал к нему, он даже не сделал попытки подняться. Напротив, он оперся локтями на подлокотники кресла, играя прядями своей заплетенной бороды. Его глаза холодно остановились на Кэтлин и Весли, но только на мгновение. Лорд Брокача смотрел на свою жену.
Несмотря на свое недоверие к Рафферти, Весли почувствовал долю симпатии к ирландскому лорду. Даже злость не смогла скрыть его беспомощное обожание и непреодолимое желание, эти две страсти, с которыми Весли недавно познакомился против своей воли.
Он подошел к возвышению И поклонился.
— Мой лорд.
Уголок рта Рафферти приподнялся в насмешливой улыбке.
— Итак, ты в конце концов пришел-таки в Брокач, не так ли, Хокинс? Напоминаю, я приглашал тебя несколько недель назад.
— Я пришел по своим личным делам, — ответил любезно Весли, — как муж Кэтлин, — он почувствовал, что она, стоя рядом с ним, напряглась, и подавил желание встряхнуть ее, потому что хотел, чтобы она чувствовала гордость, а не возмущение при упоминании, что является его женой.
На лице Рафферти появилось недоверие, сменившееся сначала гневом, а затем насмешкой.
— Ну-ну. Мятежная леди Клонмура наконец-то оказалась под пятой. И не чьей-нибудь, а англичанина. Скажи, Кэтлин, что привело тебя к такому поразительному превращению?
— Настоящая любовь, — сказал Весли, не дав ей возможности ответить. — Она ничего не могла с собой поделать.
— Мои руки были связаны, — пояснила Кэтлин. Весли метнул на нее грозный взгляд и заметил в ее глазах шаловливые огоньки.
— Ах! — Мэгин вышла вперед и встала прямо перед Логаном. — Не надейтесь, что такой человек, как этот Логан Рафферти, понимает, что такое настоящая любовь.
— Любовь женщины, которая покидает собственного дорогого мужа. — Логан попытался спрятать свое нетерпение, когда добавил: — Ты готова вернуться ко мне, Мэгин?
Ее хорошенькие черты смягчились желанием.
— Только если примешь меня без приданого.
— Святой Патрик сохранит мою бессмертную душу, — он поднял к потолку сложенные руки. — Мужчина, который берет жену без приданого, не мужчина.
— Теория, над которой следует поразмышлять… попозже, — сказал Весли. — Мой лорд, я пришел присягнуть вам на верность.
Брови Рафферти поднялись в изумлении, затем его взгляд метнулся к Кэтлин.
— Что это за фокус? Вы, женщины Макбрайдов, полны хитрости.
— Никаких фокусов, — вмешался Весли. — Это искреннее предложение.
— Уверен, что ты так же искренен, как лиса в курятнике.
— Послушайте, — продолжал Весли. — Если нам приходится жить в одной местности, нам лучше не враждовать друг с другом.
Логан взмахнул рукой, толстые пальцы которой были унизаны перстнями. Потянувшись к ремню, он вытащил сверкающий острый кинжал.
— Приступим тогда. На колени, Хокинс.
В то время, как все в нем протестовало, Весли опустился на колени перед ирландцем. В Лондоне Кэтлин видела, как была задета его гордость испанцем. Сейчас он снова должен был позволить себе оказаться униженным. Однако все это часть его плана, напомнил он себе.
Она смотрела на происходящее серьезно, но совершенно без сочувствия. Да и как он может ждать сочувствия от женщины, которую силой притащил к Кромвелю?
«Потому что, черт возьми, — сказал мятежный голос внутри него, — ты показал ей ценность компромисса».
— Клянешься ли ты придерживаться законов этого округа и повиноваться мне? — черные глаза Логана сияли от удовольствия.
— Клянусь, — произнес Весли хорошо поставленным голосом.
Логан протянул кинжал для традиционного поцелуя мира.
— И если ты нарушишь клятву, пусть это лезвие погрузится по рукоятку в твое сердце.
С пылающим лицом Весли наклонился над большой сильной рукой и едва сдержал готовый вырваться крик удивления.
Затем, переполненный подозрениями, он прикоснулся губами к лезвию, не отрывая глаз от перстня Рафферти с печатью, на котором была изображена ветвь рябины на спине барсука.
«Брокач, — подумал он, — пристанище для барсука в Ирландии». Боже, почему он не понял этого раньше. Он выпрямился, придал своему лицу вежливое выражение и поднял руку в салюте:
— Мой лорд.
— Хорошо, Хокинс. Давайте выпьем по бокалу коньяка и обсудим штрафы, которые мне должен Клонмур.
— Штрафы? — взорвалась Кэтлин. — Что еще за обман, Логан?
Он прошел к столу, не взглянув ни на Кэтлин, ни на Мэгин. — Никакого обмана, — заявил он. — Просто штраф, который я должен взять за непослушание.
Она тоже подошла к столу и уперлась в него руками.
— Какое непослушание?
На его лице появилась жесткая маска осуждения.
— Фианна.
Она побледнела.
— А какое это имеет отношение ко мне?
— Не трать порох на споры. Конечно, я все знал с самого начала, но хотел удостовериться. Вы были неосторожны в своем последнем набеге. — Он остановил взгляд на Томе Генди. — У тебя уникальная внешность, и тебя узнали.
«Последний набег, — подумал Весли, — совершенный мужчинами в гневе без своего вожака».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Наклони голову, — сказал он и зачесал волосы вперед, оголив шею. Она почувствовала, как его пальцы распутывают другой узел, как щетка скользит по голове. Он мягко прикасался к шее, посылая опьяняющие сигналы вниз по позвоночнику. Потом на этом месте оказались его губы, целующие тайные впадинки, обычно скрытые волосами. Его дыхание теплым потоком обвевало кожу, заставив вздрогнуть.
— Весли. Думаю, тебе следует прекратить это сейчас же. — Она откинула волосы назад и рассердилась на себя за то, что у нее покраснели щеки.
— Посмотри на себя, Кэт, и скажи, причинил ли я тебе какой-нибудь вред, — он повернул ее подбородок так, чтобы она полностью увидела свое отражение в зеркале. Его терпеливое причесывание придало ее волосам шелковистую мягкость и блеск, похожий на отраженные от воды лучи солнца. Волнистые завитки казались теперь более пышными и более женственными. Эта мысль вернула ее к прежним заботам.
— Полагаю, что должна поблагодарить тебя, — она небрежно собрала волосы на затылке, затянув их полоской кожи.
В глазах Весли мелькнула досада, но он все же улыбался, продолжая гладить ее плечи до тех пор, пока ее напряжение не спало.
— Очень хорошо, — сказал он. — Потворствовать твоему тщеславию не означает завоевать твое сердце. Я должен был знать это.
— Да, должен был.
Он пододвинул стул и повернул ее лицо к себе.
— Мэгин еще больше расстроилась, узнав, что ты уехала и нашла себе мужа.
Кэтлин печально улыбнулась.
— Мэгин в отчаянии от отсутствия мужа, в то время как я в отчаянии от того, что он у меня есть, — она прищурилась. — Думаю, ты считаешь себя знатоком женщин.
— Был бы я знатоком, не сидели бы мы на этих стульях, а лежали бы в той кровати и доставляли друг другу потрясающее удовольствие.
Она попыталась отбросить его предложение как похотливое, но уже испытала его любовь и поняла, что это было нечто совсем другое.
— Почему ты думаешь, что мы можем помочь Мэгин?
— Я могу узнать разбитое сердце, когда вижу его.
— Даже одноглазый барсук увидел бы, что ее сердце разбито. Я не стану хлопать тебе за это в ладоши.
— А станешь ли ты хлопать, если я найду способ разрешить ситуацию?
Уверенность в его голосе задела ее.
— Это не твоя забота, Весли.
— Моя, — он взял ее за руку и крепко сжал. — Я нужен тебе, Кэтлин, и докажу это.
— Приложи хоть все свои старания. Мэгин слишком горда, чтобы платить за возможность стать чьей-то женой. Даже женой великого лорда. — Кэтлин отняла у него руки и вытерла ладони о грубую домашнюю юбку. — Я не должна была делать тайны из ее приданого. Она пришла в ярость, когда узнала.
— Это случилось, когда она вернулась домой? Когда она выяснила величину приданого?
— Нет. Это произошло, когда она отказала Логану в интимных отношениях.
Грустная улыбка тронула уголки его рта.
— Вы, женщины, достойные представители гордого рода Макбрайдов.
— У нас свои мерила. — Она постаралась удержать улыбку, но смех вырвался из нее, мелодичный и журчащий, как горный поток. Ей показалось совершенно естественным потянуться к нему и обнять.
— Она же хочет вернуться назад, так ведь? — выдохнул он свой вопрос в облако ее волос.
— Да, но она так упряма. По ее мнению он должен хотеть ее и только ее, и даже не думать о скоте и каких-то там хижинах.
Весли откинулся назад, задержав руки на ее коленях.
— Думаю, что я нашел способ удовлетворить гордость Логана, найти пристанище для нескольких беженцев и вернуть Мэгин туда, где она должна быть.
Кэтлин удивленно подняла брови.
— Я обдумывала эту проблему неделями и…
— Выслушай. Я хочу помочь тебе.
— Почему?
— Потому что Мэгин — твоя сестра. Потому что ее печаль разрывает твое сердце, а я не хочу, чтобы ты печалилась, Кэт.
Она горько засмеялась. — Кажется, я печалюсь с того дня, когда увидела тебя.
— Не дня, а вечера, — поправил он. — И ты вовсе не кажешься печальной. Но мы отвлеклись от моего плана относительно Мэгин.
Кэтлин понимала, что не успокоится ни на минуту, пока не выслушает его.
— Ладно, Весли. Рассказывай.
— Я отправлюсь к Логану Рафферти присягнуть ему на верность.
От удивления она перестала дышать.
— Что?
— Когда в округе появляется новый человек, он должен вверить себя правящему лорду.
— Да, но…
— Значит, будет правильно, если я сделаю это, сопровождаемый тобой и Мэгин. Рори и Том могут пойти тоже. И, конечно, этот лудильщик со своей семьей, члены которой едят как лошади.
Кэтлин представила Весли, входящего в поместье Логана, двух стоящих лицом к лицу мужчин. «Никогда, — подумала она, — двое мужчин не были более явными врагами, чем дерзкий Весли Хокинс и гордый Логан Рафферти».
— Он может сразить тебя, прежде чем ты вымолвишь хоть слово, — предостерегла она.
— Я рискну.
— Но какое отношение имеет присяга на верность к воссоединению Мэгин и Логана?
Он усмехнулся и рассказал ей.
— Ты сумасшедший, — заявила она, когда он закончил, но обнаружила, что улыбается, признавая оригинальность его задумки. — Но сумасшествие и решительность часто похожи друг на друга, не правда ли?
День выдался солнечный и прохладный, по небу плыли бледно-голубые облака. Весли и Кэтлин, сопровождаемые Томом, Рори и Мэгин, ехали верхом на лошадях вдоль побережья. Семья лудильщика двигалась позади них на расстоянии, потому что Весли не хотел, чтобы они прибыли раньше времени.
У Весли было приподнятое настроение. Никто не умел ездить верхом так, как ирландцы, в седлах таких легких, что они казались чистой формальностью, с удилами такими тонкими, что даже ребенок не почувствовал бы их. Весли ехал на высоком пятнистом пони. Почему ирландцы называли их пони, было недоступно его пониманию: его кобыла была выше, чем большинство верховых лошадей из Кента.
Кэтлин вырвалась вперед, перейдя на легкий галоп. Копыта жеребца, казалось, ласкали неровную поверхность земли. Лошадь и наездник слились в одно целое, превратившись в порыв ветра. Теперь Весли знал, откуда взялся этот жеребец и почему Кэтлин обращалась с ним как с сокровищем. Он мысленно вернулся ко времени, проведенному в Лондоне. Какой он был глупец, когда думал, что Кэтлин, узнав правду о ее испанском герое, бросится в объятия Весли. Вместо этого разоблачение усилило ее отвращение к мужчинам и сделало еще настороженнее, чем прежде.
Он переключил внимание на других. Рори Бреслин ехал в манере, в которой делал все остальное: тяжело, прямо и непреклонно. Трещины в земле или камни на тропе для него ничего не значили; легче было бы выиграть у Кромвеля, чем подружиться с Рори.
Следующий всадник — Том Генди рассеянно пустил своего пони плестись за другими, блуждая взглядом по окружающему ландшафту. Мэгин держалась в седле грациозно, ее изысканные манеры гармонировали с мягкой иноходью ее высокого рыжеватого пони.
Весли впитывал в себя суровость этой земли и моря. Коннемара могла бы быть другим миром, непокоренным и наполненным накатывающимися на берег волнами. Скалистые горы, изредка поросшие лесами, поднимаясь, уходили на восток, бросая древний вызов бушующему морю.
Туманное волшебство этой земли проникло в его душу, и он вспомнил, что однажды сказал ему Том. «Ирландцев невозможно покорить». В течение нескольких веков и викинги, и норманны, и англичане разрушали берега Ирландии и пытались подчинить себе ее народ. Не принимая новый образ жизни, жертвы стали победителями, а победители подчинились моральной силе ирландцев, приняли их язык и традиции, поддались их обаянию и силе.
Весли смотрел, как Кэтлин скакала на лошади по степи. Ветер играл ее толстой косой, расплетая волосы до тех пор, пока они золотой вуалью не заструились по ее спине. Она была сутью Ирландии: сильная, загадочная, непокорная, с характером, сформированным могущественными воинами и героями предыдущих поколений. Он женился на ней и приехал в ее замок, но понимал, что сделал это против ее желания.
С этими одолевающими его мыслями он проехал остальную часть пути до родового дома Логана Рафферти — Брокача. Его замок с тонкими нормандскими пилонами, устремившимися в небо, с гранитными стенами, окружающими главную квадратную башню, стоял на крутом холме.
В четверти мили от замка расположились часовые. Затрубили рожки. Кэтлин поехала медленнее, и Весли подтянулся к ней. Он оглянулся на Мэгин, чтобы увидеть ее реакцию на дом, который она покинула в гневе. Она держалась как королева, только румянец на хорошеньком личике да побелевшие костяшки пальцев, держащих поводья, выдавали волнение.
— Я продолжаю думать, что это безумная затея, — сказала Кэтлин. — Он разгадает твой план.
— Если Логан действительно влюблен, — возразил Весли, — то он слеп, как крот на дневном свету, — он понизил голос. — Я знаю, потому что сам такой.
Она вздернула подбородок.
— Я надеюсь, что ты прав относительно Логана.
— А если да, клянешься ли ты, что отблагодаришь меня? — спросил он.
— Каким образом? — Он пожал плечами.
— Достаточно будет, если ты подаришь мне сына.
Ее глаза расширились от удивления, затем она сердито нахмурилась.
— Я не подарю сына англичанину.
Весли рассмеялся, потому что за ее гневом распознал страстное желание, и это обнадежило его.
— Ладно. Я согласен на дочь… если она будет похожа на Мэгин.
Четыре вооруженных человека присоединились к ним на дороге. После того, как он изложил им свое дело, они разговаривали мало. Весли стал рассматривать близлежащие земли. Пейзаж здесь был более оживленным, чем пустые деревни и заброшенные поля, мимо которых они проезжали. Далеко вдали, на узкой полосе изумрудной травы между дорогой и морем, склон был усеян коричневыми скалами. Весли не особенно заинтересовался ими, как вдруг одна из скал сдвинулась. С изумлением он понял, что смотрел на стадо лохматого ирландского скота.
Это было открытием, до сих пор он не представлял, что Логан так процветает. На восток от него простиралось поле. Жнецы убрали ранний урожай, оставив короткую коричневатую стерню, похожую на только что подстриженную бороду. Другая картина пронеслась перед глазами Весли: поля, сожженные оккупантами армии круглоголовых, представляющие собой не ровно подрезанные стебли, а почерневшее жнивье.
— Урожай Рафферти не был сожжен, — сказал он Кэтлин тихим голосом.
Она кивнула. — Логан хорошо приспособился к англичанам. Он пошел на компромисс, исполняя роль земельного лорда, собирающего арендную плату и выплачивающего налоги.
— Он продался Английской республике.
— Он защищает своих людей способом, который считает наиболее подходящим.
— Разве ты тоже не могла пойти на компромисс, Кэтлин?
Ее подбородок вздернулся еще выше.
— Я предпочитаю старый способ жизни. Я предпочитаю свободу.
— Почему ты не взбунтуешься против такой несправедливости? Рафферти живет, процветая, а ты с трудом можешь накормить проживающих в замке.
— У меня не было бы замка, если бы Кромвель установил здесь свои законы. Наш мир несовершенен, Весли, и каждый поступает так, как считает нужным.
— Разве ты не предпочитаешь мир…
— Мир это моя, мечта, — прошептала она страстно, но борьба моя реальность. Я вынуждена мириться с этим.
Услышав эти твердые слова, Весли почувствовал такой острый приступ любви, что у него закружилась голова. Вне всяких сомнений он знал, что хочет провести жизнь с этой женщиной, наблюдая, как она обрастает его детьми, стариться вместе с ней и становиться мудрее с каждым прожитым годом.
Когда они вошли в величественный зал, его поддерживала только надежда, что Рафферти не посчитает необходимым проткнуть насквозь Весли Хокинса.
Лорд Брокача выглядел так, будто получал удовольствие от всего происходящего. Рафферти сидел в похожем на трон кресле, высокая спинка которого была украшена резными листьями и ягодами рябины. Когда Весли и Кэтлин, сопровождаемые своей группой, прошли через весь зал к нему, он даже не сделал попытки подняться. Напротив, он оперся локтями на подлокотники кресла, играя прядями своей заплетенной бороды. Его глаза холодно остановились на Кэтлин и Весли, но только на мгновение. Лорд Брокача смотрел на свою жену.
Несмотря на свое недоверие к Рафферти, Весли почувствовал долю симпатии к ирландскому лорду. Даже злость не смогла скрыть его беспомощное обожание и непреодолимое желание, эти две страсти, с которыми Весли недавно познакомился против своей воли.
Он подошел к возвышению И поклонился.
— Мой лорд.
Уголок рта Рафферти приподнялся в насмешливой улыбке.
— Итак, ты в конце концов пришел-таки в Брокач, не так ли, Хокинс? Напоминаю, я приглашал тебя несколько недель назад.
— Я пришел по своим личным делам, — ответил любезно Весли, — как муж Кэтлин, — он почувствовал, что она, стоя рядом с ним, напряглась, и подавил желание встряхнуть ее, потому что хотел, чтобы она чувствовала гордость, а не возмущение при упоминании, что является его женой.
На лице Рафферти появилось недоверие, сменившееся сначала гневом, а затем насмешкой.
— Ну-ну. Мятежная леди Клонмура наконец-то оказалась под пятой. И не чьей-нибудь, а англичанина. Скажи, Кэтлин, что привело тебя к такому поразительному превращению?
— Настоящая любовь, — сказал Весли, не дав ей возможности ответить. — Она ничего не могла с собой поделать.
— Мои руки были связаны, — пояснила Кэтлин. Весли метнул на нее грозный взгляд и заметил в ее глазах шаловливые огоньки.
— Ах! — Мэгин вышла вперед и встала прямо перед Логаном. — Не надейтесь, что такой человек, как этот Логан Рафферти, понимает, что такое настоящая любовь.
— Любовь женщины, которая покидает собственного дорогого мужа. — Логан попытался спрятать свое нетерпение, когда добавил: — Ты готова вернуться ко мне, Мэгин?
Ее хорошенькие черты смягчились желанием.
— Только если примешь меня без приданого.
— Святой Патрик сохранит мою бессмертную душу, — он поднял к потолку сложенные руки. — Мужчина, который берет жену без приданого, не мужчина.
— Теория, над которой следует поразмышлять… попозже, — сказал Весли. — Мой лорд, я пришел присягнуть вам на верность.
Брови Рафферти поднялись в изумлении, затем его взгляд метнулся к Кэтлин.
— Что это за фокус? Вы, женщины Макбрайдов, полны хитрости.
— Никаких фокусов, — вмешался Весли. — Это искреннее предложение.
— Уверен, что ты так же искренен, как лиса в курятнике.
— Послушайте, — продолжал Весли. — Если нам приходится жить в одной местности, нам лучше не враждовать друг с другом.
Логан взмахнул рукой, толстые пальцы которой были унизаны перстнями. Потянувшись к ремню, он вытащил сверкающий острый кинжал.
— Приступим тогда. На колени, Хокинс.
В то время, как все в нем протестовало, Весли опустился на колени перед ирландцем. В Лондоне Кэтлин видела, как была задета его гордость испанцем. Сейчас он снова должен был позволить себе оказаться униженным. Однако все это часть его плана, напомнил он себе.
Она смотрела на происходящее серьезно, но совершенно без сочувствия. Да и как он может ждать сочувствия от женщины, которую силой притащил к Кромвелю?
«Потому что, черт возьми, — сказал мятежный голос внутри него, — ты показал ей ценность компромисса».
— Клянешься ли ты придерживаться законов этого округа и повиноваться мне? — черные глаза Логана сияли от удовольствия.
— Клянусь, — произнес Весли хорошо поставленным голосом.
Логан протянул кинжал для традиционного поцелуя мира.
— И если ты нарушишь клятву, пусть это лезвие погрузится по рукоятку в твое сердце.
С пылающим лицом Весли наклонился над большой сильной рукой и едва сдержал готовый вырваться крик удивления.
Затем, переполненный подозрениями, он прикоснулся губами к лезвию, не отрывая глаз от перстня Рафферти с печатью, на котором была изображена ветвь рябины на спине барсука.
«Брокач, — подумал он, — пристанище для барсука в Ирландии». Боже, почему он не понял этого раньше. Он выпрямился, придал своему лицу вежливое выражение и поднял руку в салюте:
— Мой лорд.
— Хорошо, Хокинс. Давайте выпьем по бокалу коньяка и обсудим штрафы, которые мне должен Клонмур.
— Штрафы? — взорвалась Кэтлин. — Что еще за обман, Логан?
Он прошел к столу, не взглянув ни на Кэтлин, ни на Мэгин. — Никакого обмана, — заявил он. — Просто штраф, который я должен взять за непослушание.
Она тоже подошла к столу и уперлась в него руками.
— Какое непослушание?
На его лице появилась жесткая маска осуждения.
— Фианна.
Она побледнела.
— А какое это имеет отношение ко мне?
— Не трать порох на споры. Конечно, я все знал с самого начала, но хотел удостовериться. Вы были неосторожны в своем последнем набеге. — Он остановил взгляд на Томе Генди. — У тебя уникальная внешность, и тебя узнали.
«Последний набег, — подумал Весли, — совершенный мужчинами в гневе без своего вожака».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40