Причем им едва ли удастся когда-нибудь посетить их".
Все это выглядело на редкость печально и безысходно.
Задумавшись, он не заметил, как вместе с друзьями вышел на окраину
сада. Прямо перед ними начиналась первая из белесоватых дорожек, ведущих к
лестнице, Модьюн осторожно ступил на нее, потом остановился и обернулся.
- Вам, парни, пожалуй, лучше остаться здесь, - сказал он. -
Рассыпьтесь между кустами. - Его голос громко раздавался в окружающей
тишине. - Моя система защиты сюда достает. Поэтому на таком расстоянии я
смогу прикрыть и себя, и вас. А если я не вернусь до подхода солдат,
отправляйтесь за спасательной лодкой. Может так случиться, что вам
придется меня выручать.
Четверо приятелей явно оробели. Модьюн заглянул в их почти
человеческие лица и увидел глубокую тревогу, смешанную с благоговейным
страхом.
Роозб нарушил общее оцепенение; голос его прозвучал хрипло, чуть
слышно.
- Тебя ведь тоже достало, правда? - потом пожал Модьюну руку и
пробормотал: - Счастливо, дружище. Смотри, не подкачай.
Остальные подошли и по очереди пожали ему руку. Но только у Доолдна
нашлись слова:
- Не робей, приятель, - сказал он.
Модьюн кивнул и отвернулся.
Оттуда, где он стоял, все казалось невероятно близким. С земли
участок, похожий на сад, выглядел более ровным, чем сверху. Уже можно было
разглядеть перекинутые через ручей декоративные мостики, украшенные резным
орнаментом, и широкие ступени лестницы.
Не оглядываясь, Модьюн пошел вперед, и скоро оказался на одном из
мостиков. Издали он, как и все остальные, казался очень хрупким, но Модьюн
убедился, что мост прочен, как сталь. Еще минута и он уже поднимается по
лестнице, которая ведет к похожему на замок дому, нависшему над садом.
Порядком запыхавшись, он взобрался на самый верх и оказался на
припорошенной пылью дорожке. Она упиралась в прозрачную, как стекло,
дверь, которую отделяло от края обрыва всего несколько шагов.
Перед тем, как ступить на дорожку, Модьюн в первый раз обернулся и
посмотрел вниз на фигурки друзей. Они стояли там, где он их оставил, и
глядели на него.
Он махнул рукой. Они замахали в ответ.
Только и всего. Но когда он отвернулся, из уголка глаза выкатилась
слеза. "Имея тело, рискуешь по-настоящему привязаться к людям", - подумал
он.
Но сейчас - не время для переживаний. Уже ни о чем не думая, он
направился к двери. Как только он приблизился, она распахнулась.
Он вошел, и дверь закрылась за ним.

33
Модьюн проснулся с мыслью: "Пожалуй, самый простой выход -
самоубийство. Или нужно сделать так, чтобы у нас с Соодлил никогда не было
детей - тоже возможный вариант".
Во что бы то ни стало, любой ценой, человек должен прекратить свой
род.
Он зевнул, потянулся и сел на койке. Он находился в тесной каюте,
примыкающей к рубке управления спасательной лодки. Горел дневной свет.
Наверное, он и разбудил Модьюна. Где-то в дальнем уголке сознания
шевельнулся какой-то вопрос, нерешенная задача. Но ощущение было на
столько слабым, что в тот миг он не обратил на него внимания.
Модьюн вылез из постели и чуть не наступил на Роозба, который крепко
спал, растянувшись на полу.
- Привет! - сказал Модьюн.
Тут он заметил на полу, рядом с Роозбом, фигуры других спящих. Он
узнавал их по мере того, как головы друг за другом выныривали на свет:
Доолдн, Наррл, Икхдохс.
Все трое вскочили и бросили к Модьюну, по очереди спотыкаясь о
Роозба.
Первым до Модьюна добрался Наррл.
- Все в порядке, старина? - спросил он.
- Ну, конечно. А как же иначе? - удивился Модьюн.
Доолдн, который остановился, пытаясь растолкать Роозба, бросил свое
занятие и выпрямился.
- Могу поспорить, что его снова одолела старая привычка. Каждый год в
одно и то же время он впадет в спячку... - Очевидно, его слова относились
к медведю, но как раз в этот миг до него с опозданием дошел ответ Модьюна.
- Как же иначе? - повторил он и напористо продолжал: - Послушай, ночью ты
нам сказал, что утром включишь телепатию, чтобы выяснить, что с тобой
произошло. Утро настало, приятель.
- О чем это ты? - Модьюн не скрывал изумления. - Что я должен
выяснить?
Он замолчал. Воспоминание, как вспышка молнии, озарило его мозг.
- Я вошел в дверь... пробормотал он.
- Ну да, а дальше-то что? - буркнул Икхдохс.
Модьюн оглядел недоумевающие лица друзей. Даже Роозб приподнялся и
сонно таращил на него глаза. Человек покачал головой. Он чувствовал, что
испытывает безмерное удивление.
- Нет, не помню. А как я попал сюда?
- Расскажи ему Наррл, - попросил медведь. - У тебя язык хорошо
подвешен.
- Чего тут рассказывать? - отозвался Наррл. - Ты вошел - это мы все
видели. Прошло больше часа. За это время наши войска окружили сад, солдаты
поднялись по лестнице и вошли в дом. Потом мы получили от тебя
телепатический вызов: подойти и взять Соодлил. Так мы и сделали. Ты
сказал, что должен вернуться и выполнить какое-то обещание. Но уже
темнело, и мы уговорили тебя подождать до утра. Вот и все...
- Зачем я хотел вернуться? - недоумевал Модьюн. - Что за обещание?
Он медленно опустился на постель.
- Похоже на внезапную потерю памяти, - неуверенно произнес он. -
Нужно хорошенько подумать, как с ней справиться.
- Ты имеешь в виду гипноз? - тревожно спросил Доолдн.
Модьюн молча кивнул.
- Должно быть, они пробили мою защиту. - Он едва сдерживал изумление.
- Будь я проклят! - воскликнул он. - Да ведь это и есть их метод. Привьют
цель - и ты у них на крючке!
Он уже собирался продолжить, как вдруг припомнил мысль, с которой
проснулся.
- Послушайте, - сказал он, - а ведь мне придется покончить с собой. -
Потом поправился: - Вернее, я должен сделать так, чтобы у нас Соодлил не
осталось потомства. Человеческий род должен исчезнуть.
Он снова замолчал. Было видно, что его одолевает слишком много мыслей
сразу. Сидя на краю постели, он старался справиться с нахлынувшим
смятением.
- Соодлил! - он уцепился за знакомое имя. - Вы говорите, что принесли
ее сюда. Где же она?
Человекозвери многозначительно переглянулись, потом сокрушенно
покачали головами.
- Да парень совсем не в себе, - сказал Доолдн.
- Модьюн, ты посмотри, кто лежит за твоей спиной, - ласково подсказал
Роозб.
Модьюн медленно обернулся, еще не веря, что мог ее не заметить. Ему
понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: он лежал, отвернувшись от
девушки, а когда проснулся, сразу сел, и Соодлил оказалась у него за
спиной.
Удовлетворившись таким объяснением, он, наконец, взглянул на девушку.
Те же золотые волосы... Лицо ничуть не изменилось с тех пор, как он
увидел ее впервые... Даже во сне она выглядела цветущей, как сама жизнь -
иначе просто не скажешь.
"Интересно, сам я когда-нибудь выгляжу таким бодрым?" - эта мысль
пришла ему впервые. Какое впечатление он сам производит на окружающих?
Не отрывая глаз от девушки, он спросил:
- Что с ней?
- Ты сказал, что она без сознания. Тогда мы сделали носилки и
принесли ее сюда, - ответил за всех Наррл. - И с тех пор - никаких
перемен.
- И все это я сказал вам ночью? Так я знал, в чем дело? Почему же я
не привел ее в чувство?
Оказалось, он не захотел нарушать естественный процесс пробуждения,
который по его мнению должен был наступить еще ночью.
- Остается надеяться, что ночью я знал, что делаю, - неуверенно
предположил Модьюн. - Так что не будем опережать события.
- А я думаю, - сказал Роозб, - неплохо бы собрать военный совет или
что-то в этом роде.
- Что-то наверняка надо делать, - согласился Модьюн.
Прошел час. Они поели. Потом молчаливой группой собрались в рубке
управления. Модьюн глубоко вздохнул.
- Вот оно, - сказал он. Вижу, как подхожу к двери. Сейчас включу
телепатическую память. Постараюсь рассказать вам по порядку, как все
происходило.

34
Как только Модьюн вошел, из-за стола, стоящего прямо напротив двери,
метрах в пяти от нее, поднялся нунулиец.
- Запишитесь вот здесь, - попросил он.
Одной рукой он указывал на некое подобие книги для посетителей,
другой протягивал что-то вроде ручки.
Модьюн остановился на пороге. Он сознательно поборол искушение сразу
исполнить просьбу нунулийца, и продолжал оглядывать комнату.
Помещение небольшое, но высокое. Сводчатые стены, видимо, сделаны из
того же бледного поблескивающего пластика, что и ограды в саду. Кроме
двери, через которую он вошел, в комнате было еще две - по одной с каждой
стороны возвышения, которое он, за неимением лучшего слова, назвал про
себя столом секретаря. Двери очень высокие, никак не ниже трех метров,
богато украшенные узором из золотых листьев. Помещение заливал яркий свет,
по силе не уступавший дневному; его происхождение Модьюн пока не выяснил.
Удовольствовавшись беглым осмотром, он медленно двинулся вперед,
включив все воспринимающие рецепторы мозга. Он ощущал твердый пол под
ногами, прикосновение шершавой ткани брюк к бедрам, трение рубашки о
грудь. Теплый воздух чуть покалывал легкие - сказывался избыток кислорода.
Тело подавало множество других сигналов, и каждый говорил: все в порядке.
Он подошел к столу и взглянул на чистый лист. Рассматривая его, он
краем глаза, заметил, что ручка, которую протягивал нунулиец, застыла
всего в нескольких сантиметров от его пальцев.
Пока Модьюн стоял у стола, ему пришли на ум две мысли. Обе касались
происходящего. Мысль первая: это - декорация, рассчитанная на человека с
Земли. Приемная, стол секретаря, книга посетителей - все является
невероятно упрощенной и, несомненно, наспех состряпанной аналогией старого
земного учреждения - конторой фирмы. Вероятно, знакомая обстановка
рассчитана на то, чтобы усыпить бдительность. Противник, наверное,
ожидает, что он машинально включится в игру, подсказанную такой
декорацией. Вторая мысль вытекала из первой: раз комитет пошел на такие
ухищрения, значит, очередной план против него уже запущен. Все
телепатические системы в его мозгу пришли в полную готовность. Но он
решил, что не станет иметь дел ни с кем, кроме самих зоувгов, и поэтому
покачал головой, как это делают человекозвери, выражая отказ.
- Мне назначено, - сказал он.
Нунулиец не стал возражать.
- Тогда вам сюда, сэр, - он указал на левую от Модьюна дверь.
Модьюн не двинулся с места. Слова нунулийца вызвали у него не одно, а
целую цепочку интуитивных впечатлений. Тон, которым произнесены слова, то,
как нунулиец держался, но главное - эмоциональная окраска, какое-то
лукавство, различимое в "шуме", заполняющем мозг инопланетянина.
Очередной подвох? Что бы это могло быть? Сначала что-то
подозрительное мелькнуло в предложении расписаться в книге, теперь - в
выборе комнаты, куда ему еще предстоит войти.
Модьюну стоило большого усилия удержаться и просто так, из
любопытства, не заглянуть в левую дверь." Я зайду туда попозже, - решил
он, - тогда и запишусь в книге для посетителей."
Должен же он знать, что там такое.
А вслух сказал:
- Разрешите, я сначала зайду в ту комнату, - и указал на правую
дверь.
- Пожалуйста, - раздался вежливый ответ.
Звук, ощущения, вибрация, резонанс - все было в норме.
Нунулиец подошел к двери, распахнул ее и придержал. Модьюн понял, что
дверь ведет в небольшой альков, сама же комната находится правее. С порога
ее не удалось разглядеть. Не задерживаясь у входа, он зашел внутрь.
И сразу же произошли два события: дверь за спиной с металлическим
щелчком захлопнулась и свет в комнате погас.
Модьюн растерялся - оказаться в цитадели зоувгов, да еще в кромешной
тьме... Но его замешательство длилось не дольше секунды. Потом он пересек
трехметровый альков, повернул направо и, ведомый интуицией, направился к
столу. Он сделал четырнадцать шагов, поравнялся с ним и сел.
И тут из темноты раздался голос.
- Вот вы и попались!
Услышав эти слова, Модьюн на секунду отвлекся, отметив про себя, что
зоувг, как и нунулиец, встретивший его в приемной, говорит на
универсальном языке Земли.
Сколько хлопот и все ради одного-единственного человека!
Тем временем интуиция делала свое дело. И на первый план, минуя язык,
на котором были произнесены слова, выступил их зловещий смысл. Модьюн
по-прежнему не сомневался, что сделал правильный выбор. Это именно та
комната, которая ему нужна. Что же касается слов, он взвесил их и разобрал
ситуацию, в которой они прозвучали.
Едва войдя в комнату, он сразу ощутил телесное тепло и присутствие
другого существа, причем всего одного. Она располагалось на расстоянии
около четырех метров от его стула, чуть левее. Комнату наполнял едва
заметный посторонний запах. Модьюн отметил, что существо, от которого он
исходит, стоит, и голос его доносится с высоты, на целую голову
превышающей его собственный рост.
Может быть, член комитета взобрался на какое-то возвышение?
Телепатическое восприятие отвергло подобную догадку. Остается сделать
вывод, что зоувг великан почти трехметрового роста.
Что ж, это даже интересно!
Почувствовав, что член комитета разглядывает его в полной темноте,
как будто что-то видит, Модьюн проанализировал смысл сказанных слов.
"Неужели я стал жертвой молниеносного внушения, на котором основана
сверхъестественная сила зоувгов?" - подумал он.
Модьюн помнил, что голос невидимого противника звучал совсем
по-иному, чем все ранее слышанные голоса. И смысл был преподнесен с
обескураживающей прямотой: "попался!" Он проверил свои ощущения: "Пока все
в порядке. Я цел и невредим."
Придя к такому заключению, он сумел распознать еще одно чувство -
разочарование. Встреча с членом комитета оказалась совсем не такой, как он
ее представлял. Он ожидал открытого диалога лицом к лицу. Стремительность,
с которой развертывались события, и их фон - темнота - невольно накалили
обстановку. В такой ситуации борьба начинается не с нуля, а с более
высокой эмоциональной отметки.
Модьюн добавил жару.
- Я с горечью убеждаюсь, - сказал он, - что ваши слава и тон
подразумевают, что вы не собираетесь отказаться от планов завоевания
галактики.
- Вероятно, мы не понимаем друг друга. У нас нет таких планов. Откуда
столь странная идея?
Модьюн откинулся на стуле, припомнив, что точно такие же слова он уже
слышал на корабле от нунулийца. Теперь он видел результаты деятельности
этого племени слуг. Они деловито завоевывали для зоувгов планету за
планетой. На Земле не стало людей. Гунья едва не пала жертвой
безжалостного нашествия.
К нему мгновенно вернулось красноречие, и он стал перечислять
неумолимые факты. Под конец он сказал:
- Создается впечатление, что вы уже опробовали свои методы в разных
вариантах на десятках тысяч других планет.
- То, чем мы занимаемся, нельзя назвать завоеванием, - возразил
зоувг. Мы всего лишь твердо и неуклонно следим за тем, чтобы где-нибудь
эволюция не пошла по неверному пути, развивая опасные или бесперспективные
формы жизни. Как только на планете установится верное направление
эволюции, мы предоставляем разумным существам все возможности для
совершенствования - сначала под нашим наблюдением, а потом без
постороннего вмешательства. Даже самая буйная фантазия не сможет назвать
это завоеванием.
От изумления Модьюн даже рот открыл, но быстро спохватился. В этом
потоке слов содержится объяснение!" Что за черт, - подумал он. - Ведь они
всегда нападают на самых достойных на планете, на тех, кто уже пережил все
тяготы эволюции. Безотказный принцип!"
Даже когда человек видоизменял животных, эта идея уже не вызывала
сомнений. А когда люди, подстрекаемые нунулийцами, стали видоизменять
себя, оставалось лишь усилить ту тенденцию, которая выплыла на поверхность
мутного потока естественного отбора.
- Каковы же критерии, по которым выбирается верное направление
развития вида, - спросил он, - и кто их устанавливает?
- На каждой планете мы развиваем ту форму жизни, - ответил зоувг, -
которая от природы обладает наибольшим долголетием. Можете ли вы назвать
лучший критерий, чем долголетие?
Инопланетянин замолчал. Модьюн ждал более подробного объяснения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20