– Доктор Блур догадался, что все из-за меня – и трезвон, и слон, и жабы, и цыплята в холодильнике. Если я не прекращу эти ваши колдовские штучки, мне конец. Так что вы лучше прекратите колдовать, а то я и помогать вам не стану.
Скорпио сморщился, как от боли, и что-то забормотал.
– Понял без перевода, – заметила кухарка и вздохнула. – Что же, похоже, мне придется подержать его тут до пятницы, хотя честно тебе признаюсь, Чарли, жить бок о бок с чародеем мне совсем не по душе. Подумать только, его батюшка приплыл из Италии вместе с Риччио, сердечным дружком Марии Шотландской!* Мария Шотландская – королева из династии Стюартов. Правила в XIV веке. Риччио – один из ее фаворитов, итальянец по происхождению, которого постигла весьма печальная участь. – Прим. переводчика.
– Его разве не убили? – встрепенулся Чарли, чьи познания в истории все-таки были не совсем безнадежны.
– Еще как, и весьма жестоко, только потом, – понизила голос кухарка. – Ладно, Чарли, теперь все ясно, и иди-ка ты спать, а то утром тебе головы от подушки будет не оторвать.
Чарли уже повернулся, чтобы идти, но остановился как вкопанный.
– А как же он выберется отсюда незамеченным? – спросил мальчик, кивнув на скрюченного в кресле Скорпио.
– Так же, как и попал сюда, – загадочно ответила кухарка. – Спокойной ночи, Чарли.
С самого утра Чарли ожидал новых магических неприятностей: Скорпио он не доверял.
Но день шел своим чередом – лягушек с неба не сыпалось и слоны по саду не бродили. Небо оставалось безоблачно-голубым, сосиски в обед ни во что не превратились, как, впрочем, и картофельная запеканка с мясом за ужином.
– А жаль! – сказал по этому поводу убежденный вегетарианец Фиделио.
Впрочем, запеканка застревала у Чарли в горле, потому что доктор Блур весь ужин не сводил с него свинцового взгляда. Чарли даже померещилось, будто директор чуть ли не разочарован. А, все понятно: доктор Блур, наверно, предвкушал, как жестоко накажет преступника, но его надежды не оправдались.
После ужина в Королевской комнате была такая напряженная атмосфера, что воздух просто звенел. Чарли различил отчетливый шепот Зелды: «Черный Понедельник Чарли», а рыжий Аза ощерился в обычной своей омерзительной ухмылке. Да, нелегко было высидеть отведенный на уроки час в Королевской комнате: Лизандр все еще нервничал, и потому всем слышался приглушенный гул барабанов, а Танкред нервничал и того сильнее, поэтому штормовой ветер время от времени сметал тетрадки со стола. Зелда решила поставить повелителя бурь на место и принялась, прицельно сощурившись, передвигать учебники и письменные принадлежности так, чтобы владельцы не могли до них дотянуться. А Манфред уставил на Чарли свои пронизывающие глаза и не отводил.
Белла тоже неотрывно следила за Чарли, и выражение на ангельском личике было самое коварное. Что это она задумала?
Чарли никому не сказал о ночном посещении кухарки, но когда он вместе с Габриэлем и Фиделио направлялся спать, последний спросил:
– Ну, Чарли, так что нового? Ты нашел старикашку?
– Ага, – кивнул Чарли и поспешно обернулся проверить, не подслушивает ли кто, после чего негромко описал эпизод с заламывающим руки колдуном.
Друзья слушали так, что даже шаг замедлили.
– Теперь понятно, почему сегодня паутина и летучие мыши в западной башне уже были обычными, а не позолоченными! – с некоторым разочарованием подытожил Габриэль.
Чарли закончил свой рассказ очень вовремя: из-за угла на них вылетела надзирательница, она же тетка Лукреция, и зашумела:
– Вы почему до сих пор еще не в постели? А ну марш спать! – И она громко захлопала в ладоши, точно моль ловила. Пришлось разойтись.
К величайшему облегчению Чарли, остаток недели прошел мирно, безо всяких магических происшествий. Никто уже не пялился на него как на диво и не шушукался за спиной, а к пятнице академия переключилась на грядущую премьеру школьной пьесы и напрочь забыла о Черном Понедельнике Чарли.
Чарли нередко жалел, что не принимает никакого участия в постановке: все его друзья имели то или иное отношение к спектаклю – кто не играл, тот шил костюмы, рисовал декорации, помогал с бутафорией или играл в оркестре. Даже Билли Грифу дали роль крошки-домовенка с большим барабаном. Но Чарли не приняли даже в оркестр: его музыкальные успехи оставляли желать лучшего.
Однако в эту пятницу Чарли радовался свободе и уже не завидовал тем, кто задержался на репетицию (а таких было немало). И все же, когда школьный автобус подкатил к Филберт-стрит, в животе у Чарли заурчало от волнения. Если Скорпио и удалось проскользнуть в дом незамеченным, то где он спрятался? И главное – чем занят?
Чем ближе Чарли подходил к дому, тем медленнее шел. По дороге, в автобусе, ему не удалось как следует обдумать сделку, которую мальчик намеревался заключить с чародеем. Надо будет поступить так: он, Чарли, согласится отправить Скорпио обратно в картину, но при условии, что тот даст совет, как вернуть Рики Сверка в нормальное состояние. Уж наверно, чародей знает способ расколдовать мальчика-невидимку!
Чарли поднялся на крыльцо, вытащил ключи, но тут дверь распахнулась и он чуть не свалился со ступенек.
На пороге стоял Скорпио собственной персоной.
– Ай! – вскрикнул Чарли.
Чародей одарил его широкой улыбкой, показав все свои гнилые зубы. Чарли проворно огляделся: нет, вроде бы никто на них внимания не обратил. Соседи привыкли к тому, что в доме номер девять творятся чудные дела.
Скорпио прошипел что-то непонятное и втащил Чарли в дом.
– Вас кто-нибудь видел? – в панике спросил Чарли. – Женщина? Старушка?
– Не зрел я стариц, – отозвался Скорпио и, вцепившись в Чарли как клещ, поволок его в кухню, где на столе, прислоненная к вазе с фруктами, стояла злополучная картина. Кивнув на нее, чародей с нажимом сказал: – Немедля!
– Только не здесь, – возразил Чарли, – а вдруг кто войдет? – Он потыкал пальцем в потолок и добавил: – Идемте наверх.
Скорпио бережно прижал картину к груди и выпихнул Чарли из кухни. Всю дорогу он что-то бормотал не умолкая, но мальчик не мог разобрать ни слова. В комнате у Чарли чародей уселся на кровать, не выпуская из рук картины, и выжидающе уставился на мальчика.
Странное это было зрелище: седобородый старик в черной хламиде сидел на кровати и что-то без умолку говорил, держа в руках картину с изображением себя самого посреди лаборатории.
– Чтоб сей же миг! Прокладывай стезю!
– Знаете, это все не так-то просто, – осторожно начал Чарли. – Для начала вы должны кое-чем мне помочь.
– О горе! – сказал Скорпио и чуть не выронил картину.
– И смотрите не разбейте ее, а не то никогда обратно не вернетесь.
Чародей оскалился.
Тщательно подбирая слова и стараясь выговаривать их как можно четче, Чарли объяснил суть чар, наложенных на Рики.
Скорпио задумчиво нахмурился.
– Что змей содеял, он же вспять повернет, – отчеканил чародей.
Слова прозвучали более чем понятно, но Чарли на всякий случай переспросил:
– Змей? Змея должна расколдовать мальчика-невидимку?
– Истинно глаголю – змей, – закивал Скорпио. – Теперь влеки ж меня отсель.
– Погодите секундочку. – Чарли поднял палец. – Еще один вопросик.
– Несть им числа! – возопил Скорпио.
– Есть им число! Один-единственный, – твердо сказал Чарли. – Вы говорили, что сможете вылечить моего дядю, если посмотрите на него. Так вот, он в соседней комнате.
Скорпио скрипнул зубами и тоскливо посмотрел на картину, потом решительно поднялся и без дальнейших разговоров устремился вон.
– Стойте! – Чарли испугался, что чародей ненароком налетит на бабушку Бон. Но Скорпио уже пронесся в дядину комнату. Мальчик поспешил за ним.
Скорпио с бесцеремонным любопытством рассматривал, что стоит на ночном столике, а изумленный дядя Патон, выкатив глаза, следил за каждым его движением. Потом, стараясь не шевелить губами, он спросил:
– Чарли, ответь мне, это он или не он?
– Ну… да, он самый, – откликнулся Чарли. – Думаю, он вас вылечит.
– Каким образом? – нервно осведомился дядя.
Скорпио одним прыжком пересек комнату и запер дверь, после чего извлек из недр своей хламиды цепь и, улыбнувшись дяде Патону, со свистом раскрутил ее в воздухе.
– Он что, затеял приковать меня к кровати? Не дамся! – вскричал дядя и изготовился сопротивляться до последнего.
Чародей улыбнулся еще шире, неуловимым движением спрятал цепь, и вместо нее в руках у него возник серебряный колокольчик. Скорпио позвонил им в точности над самыми ногами дяди Патона. Звон был мелодичный, а чародей вдруг запел.
– Это еще что – отходная молитва? – простонал дядя.
– Да ну что вы! – возразил Чарли. – А вот знаете, странная штука: когда я попал внутрь картины, то преспокойно его понимал, а теперь ни слова не разберу.
– Да и я тоже. Видимо, когда ты попадаешь «внутрь», то приспосабливаешься к окружающей обстановке. Если подумать, это вполне логично.
– А, ясно, – кивнул Чарли, решив обмозговать это попозже.
Между тем чародей мерно ходил взад-вперед по комнате, помахивая колокольчиком и не то напевая, не то декламируя что-то глубоким, звучным голосом. Потом он вдруг навис над дядей и строго сказал:
– Кажи язык!
Дяде Патону ничего не оставалось, как нехотя повиноваться.
Скорпио выпрямился и спросил:
– Реки же, куда влекли тебя стопы твои, несчастный?
– Если я вас правильно понял, – отозвался дядя, – вы интересуетесь, где я был? Отвечаю: в замке Юбим.
– Клянусь драконьим зубом! – вскричал Скорпио. – Что за горькая участь тебя постигла! Ужасный род – отъявленные негодяи, кровопийцы и аспиды, все до единого! Увы тебе!
– Что верно, то верно – увы мне, – слабым голосом согласился дядя Патон.
– Вервейна! – веско провозгласил колдун. – Священная трава. Надобно непременно взять свежую. Испей, омойся в отваре оной, вдыхай ее пары. Тогда с одра восстанешь и недуг отринешь.
В это мгновение дверная ручка задергалась, чародей кинулся к двери и распахнул ее настежь. Чарли, к своему ужасу, не успел его остановить.
На пороге стояла бабушка Бон. Мгновение она ошарашенно глядела на колдуна, выкатив глаза, а потом сползла по стенке и рухнула на пол.
– То обморок! – авторитетно заявил Скорпио.
– Что там стряслось? – спросил дядя, которому с кровати происходящее в коридоре видно не было.
– Бабушка Бон бухнулась в обморок, – доложил Чарли. – Ну еще бы, такое потрясение – столкнуться со Скорпио нос к носу!
– Надо уложить ее в постель, – сообразил дядя Патон. – Очнется, подумает – кошмар приснился.
Скорпио соображал еще быстрее: он уже перекинул бесчувственную старуху через плечо, как мешок с картошкой, и, следуя за Чарли, отнес к ней в комнату, где не особенно бережно сбросил на кровать.
– Вы поосторожнее! – запоздало предупредил Чарли. – Еще сломаете ей что-нибудь.
Чародей громко хмыкнул, после чего преградил Чарли дорогу и потребовал:
– Сию же минуту верни меня домой! Доколе мне терпеть?
– Вот теперь пожалуйста, – согласился Чарли.
Однако стоило мальчику, на пятки которому наступал колдун, вернуться к себе в комнату, как его охватили сомнения.
– Но вы ведь не станете задерживать меня? – осторожно осведомился Чарли у Скорпио. – Мне не больно-то хочется застрять там, у вас, навсегда.
– Ни сном ни духом! – яростно воскликнул Скорпио. – На что ты мне сдался, отрок? Я тебя вытолкну в обратный путь, под отчий кров.
– Договорились, – все еще неуверенно сказал Чарли.
Он извлек картину и водрузил ее на ночной столик, прислонив к лампе, а сам уставился прямо в глаза нарисованному колдуну. Но ничего не происходило. Впрочем, чего он ожидал, если настоящий Скорпио дышал ему, Чарли, в затылок и цеплялся за рукав? Там, на картине, была лишь безжизненная нарисованная фигура, бессильная втянуть Чарли внутрь.
– Знаете, по-моему, вам нужно от всей души захотеть, чтобы я попал в картину, – проговорил Чарли.
– Внемлю, – отозвался Скорпио и положил костлявые руки на плечи Чарли. Подчиняясь нажиму, мальчик сделал к картине шаг, затем другой…
– Сильней старайся, неслух! Еще натужься! – проскрежетал ему в ухо свирепеющий колдун.
– Да не мешайте вы, я и так делаю что мо…
Чарли осекся, потому что вдруг полетел куда-то вперед с головокружительной скоростью. Клешни Скорпио вцепились в него железной хваткой, уже не столько подталкивая, сколько волоча за собой. Вокруг Чарли заклубились облака пыли, легкие просто разрывало, он зажмурился и отчаянно расчихался.
В ноздри мальчику ударил знакомый запах – смесь плесени и свечных огарков. Чарли протер глаза: впереди замигали язычки пламени. Навстречу ему плыла келья чародея – вот показались свечи в канделябрах, длинный стол и на нем череп, пентаграмма на стене. А посреди комнаты стоял сам Скорпио, остекленело глядя в никуда пустыми ястребиными глазами.
Чарли приготовился совершить посадку в берлоге у чародея, но, к его удивлению, едва приблизившись, комната вдруг опять начала отдаляться. Мальчик протянул было руки, стараясь ухватить нарисованного колдуна, но они встретили только пустоту. Он выбросил вперед ногу, чтобы нащупать почву под ногами, но его тошнотворно качнуло в пространстве, перевернуло вверх тормашками и поволокло обратно.
Бум!
Чарли ничком рухнул на пол собственной комнаты, больно ударившись коленками. Рядом застонали.
Скорпио стоял тут же, на четвереньках, и черная хламида завернулась ему на голову.
– Что случилось? – кашляя, спросил Чарли. Чародей не без труда разгладил свое одеяние и сел прямо на пол. Некоторое время Скорпио горестно тряс головой, потом воздел руки к потолку и произнес:
– Ея мы позабыли! Горе! Горе! Увы нам! Где она блуждает?
– Что-что? – Чарли, пошатываясь, поднялся. – Кого позабыли? Где? Мы же почти попали обратно в картину! Почему нас выпихнуло?!
– Нам путь закрыт. Во всем твоя вина! – Скорпио обвиняюще нацелил на Чарли костлявый палец. – Презренный вор! Украл мою зверюшку!
– Зверюшку? – Чарли в замешательстве уставился на чародея, решительно не понимая, о чем тот говорит, потом сделал над собой усилие, и до него дошло. – А, так вы про мышь! Ну да, ясное дело, без мыши путь назад закрыт. Я так понимаю, чтобы вы могли вернуться, на картине все должно стать тютелька в тютельку как раньше.
– Сиречь с мышью, – простонал Скорпио. – А мыши нет.
– Последний раз она попадалась мне в дядиной комнате. Посидите тут, я мигом.
Но Скорпио резво вскочил, опасаясь хоть на секунду выпустить Чарли из поля зрения. Они влетели в комнату дяди Патона, бурно жестикулируя и на два голоса рассказывая о беглой мыши и несостоявшемся возвращении.
– Да тихо вы! – взмолился дядя. – У меня и так голова раскалывается. Чарли, почему этот господин все еще у нас?
Чарли сделал Скорпио знак молчать и объяснил:
– Нужно обязательно найти ту бурую мышь, иначе ему обратно не попасть.
– Смеху подобно! – Судя по всему, дяде было совсем не смешно. – Да ваша мышь давно уже убежала. Вам ее не отыскать. Сидит где-нибудь под полом, где наверняка полно крошек – на год хватит.
Скорпио со стоном упал в кресло, закрыл лицо руками и начал раскачиваться туда-сюда, завывая все громче и громче, как полицейская сирена.
От этих звуков дядя зажал уши и тоже чуть не взвыл.
– Смилуйтесь! – тщетно воззвал он к невменяемому Скорпио, потом понял, что надо действовать иначе, и, перекрывая колдуна, обратился к Чарли: – Найди-ка мой мобильник.
Дело в том, что дядя Патон не так давно приобрел себе (разумеется, по почте, а не в магазине) мобильный телефон, которым пользовался, как правило, чтобы заказывать книги. Правда, время от времени ему на дом доставляли на редкость неудачные костюмы, шляпы и галстуки, которые дядя примерял, проклинал и поспешно отсылал обратно, потому что они прескверно сидели или оказывались неподходящей расцветки.
Перерыв под затихающие вопли Скорпио груды бумаг и книг на дядином письменном столе, Чарли в итоге обнаружил мобильник и вручил дяде.
– Что вы намерены предпринять? – спросил мальчик.
– Звоню мистеру Комшарру. Огнецы разберутся, – лаконично отозвался дядя Патон, набирая номер.
– Коты?! Да они слопают мышь – и поминай как звали! – испугался Чарли, слишком живо представив себе, что будет, если Скорпио застрянет в их мире и в их доме навечно.
Дядя и ухом не повел.
– Мистер Комшарр? – сказал он. – Патон Юбим на проводе. Видите ли, у нас с Чарли и… еще кое с кем возникла некоторая сложность. Буду весьма рад, если вы и знаменитые Огнецы сможете к нам заглянуть. Конечно, если они сейчас не заняты. – Дядя Патон замолк, выслушал то, что сообщил ему певучий голос мистера Комшарра, и обрадовался: – Ах вот как? Превосходно. – Он покосился на Скорпио. – Чем скорее, тем лучше. Премного благодарен!
Скорпио уже давно прекратил рыдания и с интересом наблюдал за действиями дяди Патона.
– Твои персты наделены магическими свойствами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Скорпио сморщился, как от боли, и что-то забормотал.
– Понял без перевода, – заметила кухарка и вздохнула. – Что же, похоже, мне придется подержать его тут до пятницы, хотя честно тебе признаюсь, Чарли, жить бок о бок с чародеем мне совсем не по душе. Подумать только, его батюшка приплыл из Италии вместе с Риччио, сердечным дружком Марии Шотландской!* Мария Шотландская – королева из династии Стюартов. Правила в XIV веке. Риччио – один из ее фаворитов, итальянец по происхождению, которого постигла весьма печальная участь. – Прим. переводчика.
– Его разве не убили? – встрепенулся Чарли, чьи познания в истории все-таки были не совсем безнадежны.
– Еще как, и весьма жестоко, только потом, – понизила голос кухарка. – Ладно, Чарли, теперь все ясно, и иди-ка ты спать, а то утром тебе головы от подушки будет не оторвать.
Чарли уже повернулся, чтобы идти, но остановился как вкопанный.
– А как же он выберется отсюда незамеченным? – спросил мальчик, кивнув на скрюченного в кресле Скорпио.
– Так же, как и попал сюда, – загадочно ответила кухарка. – Спокойной ночи, Чарли.
С самого утра Чарли ожидал новых магических неприятностей: Скорпио он не доверял.
Но день шел своим чередом – лягушек с неба не сыпалось и слоны по саду не бродили. Небо оставалось безоблачно-голубым, сосиски в обед ни во что не превратились, как, впрочем, и картофельная запеканка с мясом за ужином.
– А жаль! – сказал по этому поводу убежденный вегетарианец Фиделио.
Впрочем, запеканка застревала у Чарли в горле, потому что доктор Блур весь ужин не сводил с него свинцового взгляда. Чарли даже померещилось, будто директор чуть ли не разочарован. А, все понятно: доктор Блур, наверно, предвкушал, как жестоко накажет преступника, но его надежды не оправдались.
После ужина в Королевской комнате была такая напряженная атмосфера, что воздух просто звенел. Чарли различил отчетливый шепот Зелды: «Черный Понедельник Чарли», а рыжий Аза ощерился в обычной своей омерзительной ухмылке. Да, нелегко было высидеть отведенный на уроки час в Королевской комнате: Лизандр все еще нервничал, и потому всем слышался приглушенный гул барабанов, а Танкред нервничал и того сильнее, поэтому штормовой ветер время от времени сметал тетрадки со стола. Зелда решила поставить повелителя бурь на место и принялась, прицельно сощурившись, передвигать учебники и письменные принадлежности так, чтобы владельцы не могли до них дотянуться. А Манфред уставил на Чарли свои пронизывающие глаза и не отводил.
Белла тоже неотрывно следила за Чарли, и выражение на ангельском личике было самое коварное. Что это она задумала?
Чарли никому не сказал о ночном посещении кухарки, но когда он вместе с Габриэлем и Фиделио направлялся спать, последний спросил:
– Ну, Чарли, так что нового? Ты нашел старикашку?
– Ага, – кивнул Чарли и поспешно обернулся проверить, не подслушивает ли кто, после чего негромко описал эпизод с заламывающим руки колдуном.
Друзья слушали так, что даже шаг замедлили.
– Теперь понятно, почему сегодня паутина и летучие мыши в западной башне уже были обычными, а не позолоченными! – с некоторым разочарованием подытожил Габриэль.
Чарли закончил свой рассказ очень вовремя: из-за угла на них вылетела надзирательница, она же тетка Лукреция, и зашумела:
– Вы почему до сих пор еще не в постели? А ну марш спать! – И она громко захлопала в ладоши, точно моль ловила. Пришлось разойтись.
К величайшему облегчению Чарли, остаток недели прошел мирно, безо всяких магических происшествий. Никто уже не пялился на него как на диво и не шушукался за спиной, а к пятнице академия переключилась на грядущую премьеру школьной пьесы и напрочь забыла о Черном Понедельнике Чарли.
Чарли нередко жалел, что не принимает никакого участия в постановке: все его друзья имели то или иное отношение к спектаклю – кто не играл, тот шил костюмы, рисовал декорации, помогал с бутафорией или играл в оркестре. Даже Билли Грифу дали роль крошки-домовенка с большим барабаном. Но Чарли не приняли даже в оркестр: его музыкальные успехи оставляли желать лучшего.
Однако в эту пятницу Чарли радовался свободе и уже не завидовал тем, кто задержался на репетицию (а таких было немало). И все же, когда школьный автобус подкатил к Филберт-стрит, в животе у Чарли заурчало от волнения. Если Скорпио и удалось проскользнуть в дом незамеченным, то где он спрятался? И главное – чем занят?
Чем ближе Чарли подходил к дому, тем медленнее шел. По дороге, в автобусе, ему не удалось как следует обдумать сделку, которую мальчик намеревался заключить с чародеем. Надо будет поступить так: он, Чарли, согласится отправить Скорпио обратно в картину, но при условии, что тот даст совет, как вернуть Рики Сверка в нормальное состояние. Уж наверно, чародей знает способ расколдовать мальчика-невидимку!
Чарли поднялся на крыльцо, вытащил ключи, но тут дверь распахнулась и он чуть не свалился со ступенек.
На пороге стоял Скорпио собственной персоной.
– Ай! – вскрикнул Чарли.
Чародей одарил его широкой улыбкой, показав все свои гнилые зубы. Чарли проворно огляделся: нет, вроде бы никто на них внимания не обратил. Соседи привыкли к тому, что в доме номер девять творятся чудные дела.
Скорпио прошипел что-то непонятное и втащил Чарли в дом.
– Вас кто-нибудь видел? – в панике спросил Чарли. – Женщина? Старушка?
– Не зрел я стариц, – отозвался Скорпио и, вцепившись в Чарли как клещ, поволок его в кухню, где на столе, прислоненная к вазе с фруктами, стояла злополучная картина. Кивнув на нее, чародей с нажимом сказал: – Немедля!
– Только не здесь, – возразил Чарли, – а вдруг кто войдет? – Он потыкал пальцем в потолок и добавил: – Идемте наверх.
Скорпио бережно прижал картину к груди и выпихнул Чарли из кухни. Всю дорогу он что-то бормотал не умолкая, но мальчик не мог разобрать ни слова. В комнате у Чарли чародей уселся на кровать, не выпуская из рук картины, и выжидающе уставился на мальчика.
Странное это было зрелище: седобородый старик в черной хламиде сидел на кровати и что-то без умолку говорил, держа в руках картину с изображением себя самого посреди лаборатории.
– Чтоб сей же миг! Прокладывай стезю!
– Знаете, это все не так-то просто, – осторожно начал Чарли. – Для начала вы должны кое-чем мне помочь.
– О горе! – сказал Скорпио и чуть не выронил картину.
– И смотрите не разбейте ее, а не то никогда обратно не вернетесь.
Чародей оскалился.
Тщательно подбирая слова и стараясь выговаривать их как можно четче, Чарли объяснил суть чар, наложенных на Рики.
Скорпио задумчиво нахмурился.
– Что змей содеял, он же вспять повернет, – отчеканил чародей.
Слова прозвучали более чем понятно, но Чарли на всякий случай переспросил:
– Змей? Змея должна расколдовать мальчика-невидимку?
– Истинно глаголю – змей, – закивал Скорпио. – Теперь влеки ж меня отсель.
– Погодите секундочку. – Чарли поднял палец. – Еще один вопросик.
– Несть им числа! – возопил Скорпио.
– Есть им число! Один-единственный, – твердо сказал Чарли. – Вы говорили, что сможете вылечить моего дядю, если посмотрите на него. Так вот, он в соседней комнате.
Скорпио скрипнул зубами и тоскливо посмотрел на картину, потом решительно поднялся и без дальнейших разговоров устремился вон.
– Стойте! – Чарли испугался, что чародей ненароком налетит на бабушку Бон. Но Скорпио уже пронесся в дядину комнату. Мальчик поспешил за ним.
Скорпио с бесцеремонным любопытством рассматривал, что стоит на ночном столике, а изумленный дядя Патон, выкатив глаза, следил за каждым его движением. Потом, стараясь не шевелить губами, он спросил:
– Чарли, ответь мне, это он или не он?
– Ну… да, он самый, – откликнулся Чарли. – Думаю, он вас вылечит.
– Каким образом? – нервно осведомился дядя.
Скорпио одним прыжком пересек комнату и запер дверь, после чего извлек из недр своей хламиды цепь и, улыбнувшись дяде Патону, со свистом раскрутил ее в воздухе.
– Он что, затеял приковать меня к кровати? Не дамся! – вскричал дядя и изготовился сопротивляться до последнего.
Чародей улыбнулся еще шире, неуловимым движением спрятал цепь, и вместо нее в руках у него возник серебряный колокольчик. Скорпио позвонил им в точности над самыми ногами дяди Патона. Звон был мелодичный, а чародей вдруг запел.
– Это еще что – отходная молитва? – простонал дядя.
– Да ну что вы! – возразил Чарли. – А вот знаете, странная штука: когда я попал внутрь картины, то преспокойно его понимал, а теперь ни слова не разберу.
– Да и я тоже. Видимо, когда ты попадаешь «внутрь», то приспосабливаешься к окружающей обстановке. Если подумать, это вполне логично.
– А, ясно, – кивнул Чарли, решив обмозговать это попозже.
Между тем чародей мерно ходил взад-вперед по комнате, помахивая колокольчиком и не то напевая, не то декламируя что-то глубоким, звучным голосом. Потом он вдруг навис над дядей и строго сказал:
– Кажи язык!
Дяде Патону ничего не оставалось, как нехотя повиноваться.
Скорпио выпрямился и спросил:
– Реки же, куда влекли тебя стопы твои, несчастный?
– Если я вас правильно понял, – отозвался дядя, – вы интересуетесь, где я был? Отвечаю: в замке Юбим.
– Клянусь драконьим зубом! – вскричал Скорпио. – Что за горькая участь тебя постигла! Ужасный род – отъявленные негодяи, кровопийцы и аспиды, все до единого! Увы тебе!
– Что верно, то верно – увы мне, – слабым голосом согласился дядя Патон.
– Вервейна! – веско провозгласил колдун. – Священная трава. Надобно непременно взять свежую. Испей, омойся в отваре оной, вдыхай ее пары. Тогда с одра восстанешь и недуг отринешь.
В это мгновение дверная ручка задергалась, чародей кинулся к двери и распахнул ее настежь. Чарли, к своему ужасу, не успел его остановить.
На пороге стояла бабушка Бон. Мгновение она ошарашенно глядела на колдуна, выкатив глаза, а потом сползла по стенке и рухнула на пол.
– То обморок! – авторитетно заявил Скорпио.
– Что там стряслось? – спросил дядя, которому с кровати происходящее в коридоре видно не было.
– Бабушка Бон бухнулась в обморок, – доложил Чарли. – Ну еще бы, такое потрясение – столкнуться со Скорпио нос к носу!
– Надо уложить ее в постель, – сообразил дядя Патон. – Очнется, подумает – кошмар приснился.
Скорпио соображал еще быстрее: он уже перекинул бесчувственную старуху через плечо, как мешок с картошкой, и, следуя за Чарли, отнес к ней в комнату, где не особенно бережно сбросил на кровать.
– Вы поосторожнее! – запоздало предупредил Чарли. – Еще сломаете ей что-нибудь.
Чародей громко хмыкнул, после чего преградил Чарли дорогу и потребовал:
– Сию же минуту верни меня домой! Доколе мне терпеть?
– Вот теперь пожалуйста, – согласился Чарли.
Однако стоило мальчику, на пятки которому наступал колдун, вернуться к себе в комнату, как его охватили сомнения.
– Но вы ведь не станете задерживать меня? – осторожно осведомился Чарли у Скорпио. – Мне не больно-то хочется застрять там, у вас, навсегда.
– Ни сном ни духом! – яростно воскликнул Скорпио. – На что ты мне сдался, отрок? Я тебя вытолкну в обратный путь, под отчий кров.
– Договорились, – все еще неуверенно сказал Чарли.
Он извлек картину и водрузил ее на ночной столик, прислонив к лампе, а сам уставился прямо в глаза нарисованному колдуну. Но ничего не происходило. Впрочем, чего он ожидал, если настоящий Скорпио дышал ему, Чарли, в затылок и цеплялся за рукав? Там, на картине, была лишь безжизненная нарисованная фигура, бессильная втянуть Чарли внутрь.
– Знаете, по-моему, вам нужно от всей души захотеть, чтобы я попал в картину, – проговорил Чарли.
– Внемлю, – отозвался Скорпио и положил костлявые руки на плечи Чарли. Подчиняясь нажиму, мальчик сделал к картине шаг, затем другой…
– Сильней старайся, неслух! Еще натужься! – проскрежетал ему в ухо свирепеющий колдун.
– Да не мешайте вы, я и так делаю что мо…
Чарли осекся, потому что вдруг полетел куда-то вперед с головокружительной скоростью. Клешни Скорпио вцепились в него железной хваткой, уже не столько подталкивая, сколько волоча за собой. Вокруг Чарли заклубились облака пыли, легкие просто разрывало, он зажмурился и отчаянно расчихался.
В ноздри мальчику ударил знакомый запах – смесь плесени и свечных огарков. Чарли протер глаза: впереди замигали язычки пламени. Навстречу ему плыла келья чародея – вот показались свечи в канделябрах, длинный стол и на нем череп, пентаграмма на стене. А посреди комнаты стоял сам Скорпио, остекленело глядя в никуда пустыми ястребиными глазами.
Чарли приготовился совершить посадку в берлоге у чародея, но, к его удивлению, едва приблизившись, комната вдруг опять начала отдаляться. Мальчик протянул было руки, стараясь ухватить нарисованного колдуна, но они встретили только пустоту. Он выбросил вперед ногу, чтобы нащупать почву под ногами, но его тошнотворно качнуло в пространстве, перевернуло вверх тормашками и поволокло обратно.
Бум!
Чарли ничком рухнул на пол собственной комнаты, больно ударившись коленками. Рядом застонали.
Скорпио стоял тут же, на четвереньках, и черная хламида завернулась ему на голову.
– Что случилось? – кашляя, спросил Чарли. Чародей не без труда разгладил свое одеяние и сел прямо на пол. Некоторое время Скорпио горестно тряс головой, потом воздел руки к потолку и произнес:
– Ея мы позабыли! Горе! Горе! Увы нам! Где она блуждает?
– Что-что? – Чарли, пошатываясь, поднялся. – Кого позабыли? Где? Мы же почти попали обратно в картину! Почему нас выпихнуло?!
– Нам путь закрыт. Во всем твоя вина! – Скорпио обвиняюще нацелил на Чарли костлявый палец. – Презренный вор! Украл мою зверюшку!
– Зверюшку? – Чарли в замешательстве уставился на чародея, решительно не понимая, о чем тот говорит, потом сделал над собой усилие, и до него дошло. – А, так вы про мышь! Ну да, ясное дело, без мыши путь назад закрыт. Я так понимаю, чтобы вы могли вернуться, на картине все должно стать тютелька в тютельку как раньше.
– Сиречь с мышью, – простонал Скорпио. – А мыши нет.
– Последний раз она попадалась мне в дядиной комнате. Посидите тут, я мигом.
Но Скорпио резво вскочил, опасаясь хоть на секунду выпустить Чарли из поля зрения. Они влетели в комнату дяди Патона, бурно жестикулируя и на два голоса рассказывая о беглой мыши и несостоявшемся возвращении.
– Да тихо вы! – взмолился дядя. – У меня и так голова раскалывается. Чарли, почему этот господин все еще у нас?
Чарли сделал Скорпио знак молчать и объяснил:
– Нужно обязательно найти ту бурую мышь, иначе ему обратно не попасть.
– Смеху подобно! – Судя по всему, дяде было совсем не смешно. – Да ваша мышь давно уже убежала. Вам ее не отыскать. Сидит где-нибудь под полом, где наверняка полно крошек – на год хватит.
Скорпио со стоном упал в кресло, закрыл лицо руками и начал раскачиваться туда-сюда, завывая все громче и громче, как полицейская сирена.
От этих звуков дядя зажал уши и тоже чуть не взвыл.
– Смилуйтесь! – тщетно воззвал он к невменяемому Скорпио, потом понял, что надо действовать иначе, и, перекрывая колдуна, обратился к Чарли: – Найди-ка мой мобильник.
Дело в том, что дядя Патон не так давно приобрел себе (разумеется, по почте, а не в магазине) мобильный телефон, которым пользовался, как правило, чтобы заказывать книги. Правда, время от времени ему на дом доставляли на редкость неудачные костюмы, шляпы и галстуки, которые дядя примерял, проклинал и поспешно отсылал обратно, потому что они прескверно сидели или оказывались неподходящей расцветки.
Перерыв под затихающие вопли Скорпио груды бумаг и книг на дядином письменном столе, Чарли в итоге обнаружил мобильник и вручил дяде.
– Что вы намерены предпринять? – спросил мальчик.
– Звоню мистеру Комшарру. Огнецы разберутся, – лаконично отозвался дядя Патон, набирая номер.
– Коты?! Да они слопают мышь – и поминай как звали! – испугался Чарли, слишком живо представив себе, что будет, если Скорпио застрянет в их мире и в их доме навечно.
Дядя и ухом не повел.
– Мистер Комшарр? – сказал он. – Патон Юбим на проводе. Видите ли, у нас с Чарли и… еще кое с кем возникла некоторая сложность. Буду весьма рад, если вы и знаменитые Огнецы сможете к нам заглянуть. Конечно, если они сейчас не заняты. – Дядя Патон замолк, выслушал то, что сообщил ему певучий голос мистера Комшарра, и обрадовался: – Ах вот как? Превосходно. – Он покосился на Скорпио. – Чем скорее, тем лучше. Премного благодарен!
Скорпио уже давно прекратил рыдания и с интересом наблюдал за действиями дяди Патона.
– Твои персты наделены магическими свойствами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28