– А как вы здесь оказались? Учтите: я умываю руки и отрекаюсь от этого убийцы, так что не рассчитывайте вытянуть из меня деньги. Я больше не хочу иметь с ним дела. Это конец. Конец!
Бриони тихо ответила:
– Мне ничего не нужно. Меня позвал сюда наш общий друг. Я подумала, что раз уж Питер ваш сын, то вы сумели бы лучше утрясти это дело. Я ничего не хочу от вас, ничего.
Лорд Хокли постарел буквально на глазах. Все его тело как-то съежилось и обмякло.
– Пойдемте, спустимся вниз, выберемся отсюда, – продолжала Бриони. – Теперь все решать вам. Но, будь я на вашем месте, я бы постаралась помочь сыну. Тот мальчик все равно мертв, и ничто не вернет его к жизни. Скорее всего, он беспризорник, и вряд ли его станут разыскивать.
Слова Бриони проникли в сознание лорда Хокли, однако врожденное чувство справедливости еще боролось в нем с инстинктом, требовавшим защитить не только своего ребенка, но и доброе имя семьи. Пошатываясь, Хокли пошел вслед за Бриони вниз по лестнице.
Мария налила всем выпить, Хокли одним махом проглотил виски и протянул стакан, чтобы ему налили еще.
– Я давал этому мальчику все, но еще в детстве у него обнаружились дурные наклонности, и мать поощряла их. Она была настоящей преступницей. Если бы она позволила мне отправить его за океан или в армию, где служили все его предки! Ее дорогого мальчика нужно понимать, он такой артистичный! Артистичный, бог мой! Он просто противоестественный, выродок, ошибка Господа. Мой единственный сын, можно ли поверить в это? Мой единственный сын.
Бриони слышала подлинное горе в его голосе, и ей захотелось исчезнуть, убраться из этого дома. Горькие мысли завертелись в ее голове. «Моя Эйлин умерла, а Питер Хокли жив. Как это несправедливо!»
– Значит, мне звонить в полицию?
Она надеялась, что лорд Хокли скажет «да». Она хотела, чтобы Питер, ни за грош загубивший чужую юную жизнь, понес справедливое наказание. Но Бриони понимала: даже если она позвонит главному инспектору полиции, дело замнут, ибо отец Питера – газетный барон, обладающий огромной властью. Лорд покачал головой:
– Нет. Я обо всем позабочусь. Кстати, кто этот общий друг, о котором вы говорили?
– Это вас не касается, сэр. Я удалюсь, если вы не против. У меня была трудная ночь.
Мария допила свое виски. Они поднялись, чтобы уйти, но голос лорда Хокли остановил их:
– Почему вы не позвонили в полицию?
Бриони ответила откровенно:
– А что от этого изменилось бы? Давайте посмотрим правде в глаза. Ведь это дело никоим образом не выплывет на свет. Вы, вероятно, злитесь сейчас на своего сына, но ведь вы хотите сломать ему жизнь не больше, чем я хотела бы того же для своих детей, что бы они ни сделали. Я надеюсь, в будущем вы оцените наше молчание, лорд Хокли. Оцените то, что мы не обратились в другие газеты – в те, которые вы не контролируете. А теперь позвольте откланяться, мы свое дело сделали. Остальное предстоит сделать вам.
После похорон Эйлин Томми увел Бриони с кладбища, посадил в свою машину и сам отвез домой. В машине она дала волю слезам, которые сдерживала на людях. Томми дал ей выплакаться, понимая, что Бриони это пойдет на пользу. У нее слишком много всего накопилось на душе. Остановив машину возле ее дома, он обнял Бриони и начал успокаивать.
Бриони, вдыхая знакомый запах одеколона Томми, позволила себе задержаться в его объятиях. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и никогда не была так благодарна Томми за то, что он рядом.
Молли так напилась, что едва удерживалась на стуле. Бриони заставила Маркуса и Томми перенести мать в постель. Она с трудом раздела Молли и накинула на нее одеяло. Глядя на распухшее от слез лицо матери, она почувствовала прилив любви к ней, ощутила в собственном сердце всю материнскую боль.
Она вышла из спальни и увидела на лестничной площадке Томми. Он стоял прислонившись к стене.
– Спасибо, что пришел, Томми. Я ценю это.
По его лицу пробежала знакомая легкая улыбка, и сердце Бриони дрогнуло.
– Хочешь взглянуть на мальчиков?
Томми кивнул и пошел за Бриони в детскую. Он посмотрел на двух младенцев и громко засмеялся:
– О, Бриони, ну какие же они крохи!
Она вложила палец в ручку каждого младенца.
– Но они сильные. У них хорошая хватка. Бедная Эйлин. Двое красивых детей, а она никогда не увидит, какими они вырастут…
Голос ее сорвался, и Томми обнял девушку за плечи.
– А кто их будет растить? Твоя мать?
Бриони яростно замотала головой:
– Ни в коем случае. Я собираюсь сама их вырастить. Теперь они мои мальчики. Мои Дэниэл и Дэннис Каванаг.
Томми тихо вздохнул.
– Они О'Мэйлли, Бриони. Эйлин состояла в законном браке. Ты не забыла?
Бриони покачала головой:
– Нет, ты ошибаешься. Эти двое – Каванаг. Эйлин отдала их мне. Я буду их матерью, я воспитаю их, и они вырастут как Каванаг. Я возлагаю огромные надежды на этих молодых людей, Томми.
– Не сомневаюсь.
Она не услышала скептической нотки в голосе Томми.
– У них будет все. Лизель станет им сестрой. Эти дети – следующее поколение семьи Каванаг, и все они живут под одной крышей. Я сделаю так, чтобы весь мир лежал у их ног. Я дам им лучшее образование, все самое лучшее. Я обещала Эйлин, что хорошо воспитаю их – так и будет.
Один младенец перевернулся, и Бриони взяла его на руки.
– Посмотри на дядю Томми, Бойси. – Она объяснила: – Этого, который покрупнее, мы называем Бойси. Почему-то ему подходит это прозвище.
Томми улыбнулся и кивнул, соглашаясь с нею. Бриони нежно поцеловала ребенка в его свежие, как бутончик розы, губки.
– Кто теперь мама у этих малюток, а? Кто, мои прелестные мальчишки?
Она осторожно положила малыша в кроватку, а потом вынула второго. Дэниэл уютно устроился у нее на руках, успев уже привыкнуть к ее запаху.
– О, Дэнни, мальчик… Этот более тихий. Хотя внешне мальчики похожи, во многом они разные. От Бойси больше шума. А Дэнни… Этот малый, я думаю, будет мыслителем. Он такой спокойный.
– Им повезло, что ты будешь воспитывать их, – заметил Томми.
– О да, Томми. Но и мне повезло. Кажется, будто мой сын вернулся ко мне. Словно у меня два Бенедикта, о которых мне надо заботиться. Я обязана этим Эйлин. У малюток будет все самое лучшее, что можно купить за деньги.
Томми тронул пушистую головку ребенка и сказал:
– За деньги не купишь счастье, Бриони. Ты как никто другой должна понимать эту истину.
Она забрала у него ребенка и едко изрекла:
– Что ж, пусть будут несчастными, но зато в комфорте. Это бесконечно предпочтительнее, чем быть несчастным, да еще голодным. Почему ты постоянно насмешничаешь, Томми? Почему ты хотя бы раз не можешь сказать то, что я хотела бы услышать? Эти двое мальчишек заслуживают счастья, и я хочу им его дать. А то счастье, которого я для них хочу, потребует огромных денег.
Томми вздохнул и тихо сказал:
– Не старайся сделать их счастливыми, Бриони, просто позволь им быть счастливыми. Мне кажется, ты не понимаешь, в чем состоит настоящее счастье. Я знаю тебя долгие годы и могу честно, положа руку на сердце, сказать: я не помню ни единого дня, когда ты была бы по-настоящему счастлива.
Бриони положила ребенка в кроватку. Повернувшись к Томми, она посмотрела ему в глаза. Ее стройная шея и медные волосы в который раз вызвали его восхищение. Она была поистине прекрасна, глаза ее сверкали, как изумруды. Дрожащими губами она произнесла:
– Да, Томми, я не знала настоящего счастья с того дня, когда отдала моего мальчика в чужие руки. Но сейчас у меня появился второй шанс. Мальчики Эйлин – это второй шанс. Она доверила их мне, и я поклялась на ее могиле, что сделаю их счастливыми. Я буду помогать им, любить их всю свою жизнь.
– Это очень благородно, но как же насчет тебя, Бри? Насчет твоего счастья? Разве ты сама не хочешь быть счастливой? Разве ты не хочешь испытать такое же счастье, которое решила подарить этим двум малышам?
Бриони в замешательстве покачала головой:
– Разве ты не понимаешь, Томми? Я обретаю это счастье сейчас. Я найду его благодаря им. С ними. Из-за них. Даже сегодня, когда я похоронила мою Эйлин, я счастлива, потому что у меня есть эти мальчишки. Неужели ты этого не понимаешь?
Томми пожал плечами:
– Нет, Бриони. Честно – нет.
Он вышел из комнаты, и она проводила его долгим взглядом. Затем, тяжело вздохнув, снова повернулась к малышам.
Томми вел машину, и внутри у него все кипело. Последний разговор доказывал: с появлением этих детей он потеряет Бриони навсегда. Она и раньше не так уж много давала ему, а теперь будет давать еще меньше.
Он с горечью признался себе в том, что ревнует Бриони к этим двум малышам, у которых не было матери. Ведь сегодня он решил вернуться к Бриони, но увидел, как мало она в нем нуждается. Злая ирония жизни заключалась в том, что, убедив себя после разрыва в возможности лучшей жизни без Бриони, Томми понял – слишком поздно понял! – насколько он ошибался.
К его глазам подступили слезы. Он потерял единственную женщину, которая была ему дорога, единственную, которую он любил и в которой нуждался. И ведь он сам, своими руками разорвал связь между ними, да еще гордился собой, делая это. Он разбил сердце Бриони, а теперь ему предстоит приспосабливаться к одиночеству. У Бриони есть сестры и эти детишки, а он остался ни с чем. Он не хотел ничего другого, кроме любви Бриони, вот ничего и не получилось.
Наверное, она даже не заметила, что он уехал.
Церковь Святого Винсента была вся разукрашена. Новый священник, отец Тирни, глядел на море лиц и улыбался. Ему было приятно видеть такое множество людей. Проходили крестины мальчиков Каванаг, как их уже все называли. Среди важных персон, присутствовавших на крестинах, можно было заметить кинозвезду Джонатана ля Билльера. Он выступал в роли крестного отца, Керри стала крестной матерью для Дэниэла, Бернадетт – для Дэнниса. Едва священник окропил святой водой головки мальчиков, они подняли оглушительный рев. Бриони и Бернадетт успокоили младенцев, а Керри запела. В церкви все притихли. Голос Керри звучал проникновенно и сладостно.
Все молчали, пока она пела. Многие отметили, что песня им не знакома и певица как-то странно исполняет ее. Многие также обменивались потом замечаниями по поводу маленькой темноволосой девочки с блестящими глазами, которая, сидя на коленях Кисси Джексон, внимательно следила за священнодействием. Девочка была явно смуглее, чем обычные дети, но никто не сказал об этом ни слова в присутствии членов семьи Каванаг.
Бриони улыбнулась Джонатану, и он ответил улыбкой, вновь мысленно поблагодарив ее за то, что она вытащила его из переделки с Питером и Рупертом. Он специально прилетел из Америки на эти крестины, и переполох, который вызвало его присутствие, стоил всех проделанных им миль. В то ужасное утро он решил, что карьера его закончена. А когда Бриони сказала ему, что все утрясла, несмотря на собственные горести, Джонатан от облегчения едва не прослезился и поклялся самому себе сделать для своей спасительницы все, чего бы та ни потребовала.
В доме Бриони было наготовлено огромное количество еды и выпивки. Сестры, Молли, Джонатан и Мария сидели в гостиной и болтали. Вошел Маркус с двумя бутылками дорогого шампанского.
– Это подарок Джонатана, и, я думаю, пора их открыть.
Все взяли стаканы и провозгласили тост в честь детей.
– За Дэнни и Бойси! – В голосе Бриони звучала любовь.
– За мальчиков!
Керри выпила шампанское, сняла Лизель с колен и посадила на пол. Лисси, как теперь все звали девочку, пыталась взобраться обратно, используя в качестве каната фартук Молли, но сорвалась и с размаху плюхнулась на попку. Она начала хныкать, но Бриони подхватила ее с пола и крепко прижала к себе:
– Что случилось, Лизель Каванаг? Уже скоро ты начнешь ходить. Керри, этот ребенок такой умный, просто не знаю, что с ней делать! Посмотри, она будто понимает все, что я говорю.
Бриони поцеловала Лизель в губки и спросила: – Вы здесь раньше бывали, мадам?
Лизель схватила Бриони за волосы и крепко потянула. Бриони сделала притворно строгое лицо, и Лизель засмеялась.
Молли поморщилась. Она по-прежнему чувствовала к малышке глубокую неприязнь. Сама мысль, что негр спал с ее дочерью, вызывала у Молли отвращение.
Однако она улыбнулась, посмотрев на близнецов. Теперь есть два мальчика, которыми можно гордиться! Ее внуки, свет ее жизни. Они вырастут и прославят семью. Молли понимала: Бриони постарается обеспечить всем таких красивых пареньков. Кто знает, что из них получится?
Керри заметила, с какой любовью Молли наклонилась над мальчиками Эйлин, и подавила обиду. После рождения близнецов Лисси отошла на второй план. Бриони по-прежнему суетилась вокруг девочки, равно как и Бернадетт, но настоящим средоточием всего стали мальчики. Во-первых, они были близнецами – одно это делало их особенными. Во-вторых, они были белыми. Совершенно белыми. Керри гнала от себя такие мысли, но все равно они неотступно терзали ее.
Керри осушила свой стакан одним глотком и встала, чтобы налить второй. Она заметила сегодня в церкви пристальные взгляды, устремленные на Лисси. Люди догадывались о происхождении девочки. Керри понимала это, но Лисси любила безумно. Эти мысли о Лисси, о том, как к ней относятся люди, и вызывали у Керри потребность в спиртном.
Бриони увидела, как Керри налила себе еще выпить, и решила с ней поговорить: в последнее время сестра слишком много пьет. Затем Бриони посмотрела на Маркуса и Берни. Теперь дело за ними. Им давно уже пора пожениться. Она улыбнулась при этой мысли.
Молли все еще ворковала возле близнецов, и Бриони снова улыбнулась. Прошло шесть месяцев с тех пор, как Эйлин не стало, и заморыши теперь превратились в толстых здоровых ребят. Их появление в доме сгладило горечь от утраты Эйлин.
Бриони подумала о том, какая она все же везучая. Она здорова, у нее есть деньги, много денег, и с каждым днем становится все больше. «Бервик Мэнор» пользуется огромным успехом. А еще два маленьких мальчика, о которых она заботится, и горечь воспоминаний о другом ребенке теперь уже не так остра. Появление Дэнни и Бойси смягчило ее вину и боль. «Но когда-нибудь Бен будет рядом со мной, обязательно будет. Когда-нибудь он узнает, чей он сын».
В комнату вошла Кисси, разрумянившаяся и взволнованная.
– Пришли из газеты «Баркинг». Они хотят сделать снимок!
Все надели шляпы и пальто и вышли в сад. Об этом снимке еще долго потом говорили, а Бриони держала его копию в рамке на каминной полке всю свою дальнейшую жизнь. Каждый раз, глядя на фото, она грустно улыбалась. На нем не хватало только Эйлин.
Весь остаток дня Бриони смеялась и шутила. Однако поздно вечером, сев поболтать с Джонатаном, она услышала плач близнецов. Она вскочила и побежала в детскую, оставив Джонатана, который удивленно смотрел ей вслед.
Схема установилась: близнецы позвали, и Бриони бегом бросилась к ним на помощь.

Книга третья
1947
Глава 33
– Клянусь, Бойси, я ничего не делал! Дэнни, скажи ему, Христа ради!
Дикки Лоусон смотрел на два одинаковых лица, уставившихся на него.
– Ты лгун, Лоусон. Ты нас подбил делать ставки, мы выиграли, а где деньги?!
Бойси схватил Дикки за горло своей большой пятерней. Крошечный Дикки Лоусон затрясся от страха.
– Сейчас я тресну тебя, да так, что даже у твоих внуков башка будет болеть.
Дэниэл стоял рядом, пока Бойси избивал Лоусона. Как только Дикки упал на землю, Дэниэл пнул его в живот.
Близнецы с улыбкой переглянулись и, отряхнув костюмы, пошли к своей машине.
– Пусть принесет наши выигрыши до конца недели, иначе я сотру его в порошок. Вот увидишь, теперь он будет исправно платить нам. Быстро сообразит, что к чему.
Бойси огляделся по сторонам. Он был уверен, что люди смотрят на него, восхищаются им. Его высокомерный вид привлекал к нему внимание. Дэниэл был более спокойным, в любом деле все сначала обдумывал и планировал. В отличие от Бойси, который мгновенно вспыхивал, лез в драку и так же быстро о ней забывал, Дэниэл ничего не забывал и не прощал.
Ребята сели в машину и поехали к тетушке Бернадетт. Повсюду до сих пор резали глаз следы войны. Дэнни и Бойси пережили налеты немецкой авиации, видели тела, извлекаемые из дымящихся развалин. Они стали свидетелями ужасов войны, хотя воевать им не довелось. В результате ребята изменились. Как и у многих других молодых людей, у них появились такие взгляды на жизнь, которые шокировали старшее поколение. По дороге домой близнецы болтали.
– В клуб поедем позже? Сначала займемся делом.
Дэнни кивнул:
– Как хочешь, Бойси. Но перед этим надо заехать к тетушке и принарядиться.
– Не могу дождаться вечера. Это как сон, правда? Меня так и трясет!
Нетерпение Бойси рассмешило Дэниэла.
– Только запомни, после сегодняшнего дня пути назад не будет.
Бойси пожал плечами:
– Я не хочу идти назад. Наоборот, не могу дождаться, чтобы начать.
В доме Бернадетт горел свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52