Это действие по построению побуждения может быть
свернутым или развернутым во времени, учитывать многие или
немногие условия, опираться на многие или немногие психиче-
ские процессы, быть осознанным или совершаться непроизволь-
но на неосознаваемом уровне.
В привычных условиях мотивационное действие может авто-
матизироваться и переходить в привычку (мотивационная уста-
новка или смысловая установка, по А. Г. Асмолову), <теряя>
при этом ряд внутренних операций и создавая иллюзию одномо-
ментного включения деятельности имеющимся мотивом [см.:
166; 323]. По мнению С. Л. Рубинштейна, мотивационные обра-
зования, повторяясь в устойчивых постоянных условиях, в ко-
5 115
нечном счете переходят в свойства характера. <Побуждения, по-
рожденные обстоятельствами жизни,-это и есть тот <строи-
тельный материал>, из которого складывается характер. Побуж-
дение, мотив-это свойства характера в его генезе> [285,
с. 249].
Имеются основания полагать, что в эволюции процесс созда-
ния побуждения <откладывается> в нервных механизмах и их
функциях, и мотивационное действие <в снятом виде> обнару-
живается в работе этих нейронных механизмов. Вместо развер-
нутого мотивационного решения мы видим согласованную рабо-
ту нервных центров, и изучение этих эволюционных мотиваци-
онных решений невозможно иначе как через анализ работы раз-
личных нервных структур и их объединений.
Пониманию мотивации как внутреннего действия по созда-
нию побуждения противоречат на первый взгляд такие обычные
факты, как импульсивные ответные реакции человека (часто
аффективные) или прямое побуждение животных к поведению,
раздражителями из внешней или внутренней среды. Не замечать
этих фактов нельзя, поэтому необходимо либо признать, что
мотивация строится по разным принципам, либо попытаться
объяснить эти случаи с позиции гипотезы о мотивационном дей-
ствии. Возможное объяснение заключается в понимании этих
факторов как частных случаев общего принципа мотивации по-
ведения, когда часть звеньев мотивационного действия <снима-
ется> в силу простоты отношений <среда-организм>, простоты
и эволюционной закрепленности ответной реакции, постоянства
условий поведения, когда сигнал из внешней или внутренней
среды несет в себе информацию и о необходимости поведения,
и о времени его начала, и о его направленности, и о возможно-
сти успеха и т. д. Например, отлет некоторых птиц на зимовку
(дальних мигрантов) начинается практически всегда в одно и
то же время года независимо от внешних обстоятельств, под
влиянием гормональных сдвигов внутренней среды птиц, вызван-
ных изменением длины светового дня.
Как в поведении выделяются решения <здесь и теперь> (ин-
теллектуальное поведение), решения задачи в онтогенетическом
прошлом индивида (навыки) и решения, найденные в эволюции
вида (безусловные рефлексы, инстинкты), так и в мотивации
можно выделить решение задачи на побуждение (торможение)
поведения <здесь и теперь>, онтогенетически прошлое мотиваци-
онное решение (привычка, мотивационная установка) и эволю-
ционное решение задачи побуждения к поведению, закреплен-
ное в нервных механизмах и связях структур (как видовая эво-
люционная память) [см.: 229, с. 32].
Все эти формы мотивации есть проявления единого принци-
па в различных условиях среды и типов поведения, связанных
с различными потребностями. Дело в том, что наряду с потреб-
ностями циклического характера, непосредственно связанными
с обменными процессами организма, существуют потребности
116
как бы <постоянного действия> (потребность в самосохранении,
поддержании нужной температуры тела, исследовательской ак-
тивности). Эти потребности, создавая постоянную готовность к
ответной реакции, заставляют индивида откликаться на любые
изменения среды, потенциально несущие угрозу существованию
или просто создающие неопределенную ситуацию. В этих усло-
виях мотивация поведения кажется сведенной к действию внеш-
него раздражителя, автоматически вызывающего ответную реак-
цию субъекта. Но эта видимость сразу рассеивается, как только
мы будем повторять эту ситуацию. При оборонительном или
терморегуляционном поведении происходит опережение реаль-
ных событий среды (вырабатывается условный рефлекс) или
прекращение реакции, если угроза невелика.
При ориентировочно-исследовательской реакции по мере
повторения событий происходит ее торможение на сигналы, не
несущие для субъекта никакого биологического смысла [см.: 324;
343]. Место автоматического действия раздражителя занимает
более развернутый процесс принятия решения о поведении, где
предвидимое будущее и ожидаемые последствия действия ситуа-
ции становятся мотивирующими факторами, участвующими в
изменении побуждения. Например, олени (маралы) реагируют
на появление хищника не беспорядочным бегством, а отходом
на безопасное расстояние, после чего стадо постоянно наблю-
дает за ним, поддерживая безопасное расстояние в соответствии
с возможностями хищника и своими возможностями [см.: 342].
Иногда мотивация рассматривается как нечто внешнее по
отношению к субъекту, как самостоятельная сила, управляющая
поведением и приводящая к <тирании желаний>. Гегель писал,
что <мы скорее служим нашим чувствам, влечениям, страстям,
интересам и тем более привычкам, чем обладаем ими> [100,
с. 86]. Но становление личности предполагает овладение своими
собственными способностями и возможностями: памятью, вос-
приятием, движениями, вниманием, мышлением, а значит,
и своими потребностями и мотивами [см.: 18; 19; 21; 44; 46; 83-
85; 282; 285; 340 и др.].
Идея произвольности постепенно завоевала свои позиции в
психологии, хотя долгое время произвольность поведения,
наблюдаемая как житейский факт, объяснялась свободной во-
лей человека, которая сама не поддавалась детерминистическо-
му объяснению. Были выделены произвольные память, внима-
ние, восприятие, движение, но мотивация все еще рассматрива-
лась только в непроизвольной форме. Постепенно в советской
психологии формировалось представление о необходимости и
возможности произвольной мотивации [см.: 21; 44; 166]. Важные
указания на необходимость выделения произвольной формы
мотивации можно найти в работах К. Маркса, посвященных
анализу трудовой деятельности человека, направленной на
достижение социальных целей. Эти идеи были развиты в рабо-
тах советских исихологов, однако надо признать, что произволь-
117
ная форма побуждения к деятельности рассматривалась в ос-
новном в рамках исследований волевой регуляции действий, где
воля понималась как самостоятельное начало активности наря-
ду с потребностями и мотивами (см.: 304; 369].
При исследовании мотивации обычно исходят из наличия у
субъекта возникающей независимо от его намерений актуальной
потребности, которая должна через свои мотив, цели и действия
получить удовлетворяющий ее предмет. Но реально дело часто
обстоит скорее наоборот. Независимо от потребностей человека
общество включает его в решение социальных задач, и человек
на основе ориентировки в своих мотивах должен найти мотива-
ционное обоснование и побуждение своей деятельности по дости-
жению общественных целей или создать новый мотив, чтобы
вписать цели общества в свою мотивацию и соединить тем са-
мым потребности общества и личные потребности. И в этом
смысле прав С. Л. Рубинштейн, который указывал, что <мотивы
определяются задачами, в которые включается человек, во вся-
ком случае не в меньшей мере, чем эти задачи-мотивами...>
и что <в своих вершинных формах они основываются на созна-
нии человеком своих моральных обязанностей, задач, которые
ставит перед ним общественная жизнь...> [282, с. 564, 565].
Вопрос о формировании новых мотивов через осознание об-
щественной необходимости ставился в работах Л. И. Божович
[44], В. И. Ковалева [168] и других ученых, но не получил доста-
точной теоретической и экспериментальной проработки. Некото-
рые подходы наметились в работе Р. Р. Бибриха [39], где была
показана роль структуры учебных целей в превращении знаемых
мотивов в реально действующие.
Общественные задачи возникают из необходимости произ-
водства нужных человеку условий жизни, но, возникнув, они
развиваются по своим независимым от человека законам, <втя-
гивая> людей в процесс их решения и заставляя человека осмыс-
ливать собственную деятельность, т. е. находить и создавать
мотивы социальной деятельности. Поэтому можно выделить два
рода целей: цель как конкретное наполнение мотива, один из
этапов его достижения и цель, задаваемая другими людьми и
обществом в целом. Цели первого рода выводятся из готового
мотива, вторые требуют нахождения адекватного- мотива для
создания побуждения.
Развитие произвольности начинается с подчинения внешним
требованиям, исходящим от общества. Ф. Энгельс отмечал, что
<племя, род и их учреждения были священны и неприкосновен-
ны, были той данной от природы высшей властью, которой от-
дельная личность оставалась безусловно подчиненной в своих
чувствах, мыслях и поступках> [1, т. 21, с. 99].
Как уже отмечалось ранее, возможность перехода к произ-
вольному поведению создавало развитие сознания и языка, само
общественное принуждение, так как внешние средства такого
принуждения осознавались и могли становиться собственными
внутренними средствами организации своего поведения.
Первой общественной необходимостью, с которой столкнулся
человек, была необходимость в трудовой деятельности. Отдель-
ные трудовые действия, как правило, не имеют за собой акту-
альной потребности, поэтому такое действие должно приобрести
для человека какой-то смысл, чтобы иметь субъективное оправ-
дание своего осуществления. Понятно, что осознание связи дей-
ствия с удовлетворением потребности в будущем не обладает
побудительной силой. Вряд ли обладает побудительной силой
и сама потребность предвидимого будущего, так как она скорее
знаемая, чем актуально переживаемая, хотя и несомненно, что
именно эта потребность каким-то образом обязательно участ-
вует в побуждении к действию <здесь и теперь>. Чтобы объеди-
нить будущее и настоящее, необходимо иметь особое образова-
ние, включающее в себя элементы будущего и настоящего и
выступающее в качестве эквивалента мотива в ситуации предви-
димого будущего. Мы разделяем мнение В. К. Вилюнаса, что
роль такого эквивалента может выполнить смысл действия, по-
рождаемый потребностями будущего и пониманием связи дей-
ствия данного момента с предвидимой ситуацией [см.: 73]. Про-
исходит как бы <смысловое отождествление цели с мотивом>,
и функция побудительности отдаленного мотива переходит вре-
менно к цели, получившей свой смысл [см.: 29], а в смыслах дей-
ствий объединяются знания и потребности, которые участвуют в
формировании побуждений к действиям, направленным в буду-
щее.
Такое предположение требует принять и другую гипотезу,
что и в условиях актуально переживаемой потребности побуж-
дающая сила исходит не от нее самой, а от создаваемого ею че-
рез мотив биологического или личностного смысла предмета и
действия по отношению к этому предмету Но это означает, что
между мотивом как основанием действия и побуждением к ак-
тивности находится смысл действия и побудительная функция
йотива реализуется только через смысл. Если согласиться с
этим, то механизмом произвольного изменения побудительности
могло бы быть изменение смысла действия через переосмысле-
ние ситуации, создание воображаемой ситуации, актуализирую-
щей новые мотивы, и т. д.
Произвольное формирование побуждения развертывается в
плане сознания, во <внутреннем интеллектуальном плане> [см.:
44]. Смысл действий задается мотивами человека, но не опреде-
ляется ими автоматически, а образуется в результате самостоя-
тельного процесса его построения [см.: 72; 73; 197; 198]. И по-
Побудительность есть явление часто субъективное. Потребность как
жизненная задача не может иметь свойства побудительности. Например, по-
требность растений в нужных веществах не создает активного поведения.
Нет такого свойства и в предметах внешней среды.
119
скольку личностный смысл является составляющей структуры
сознания, он не может формироваться вне познавательных про-
цессов, в частности вне понимания ситуации, отношения дейст-
вия и цели к мотиву, вне предвидения последствий действий.
В формировании смысловых образований участвует и мышле-
ние, работа которого иногда проявляется в ложных смыслах,
в разочарованиях и <прозрениях> человека при осознании им
подлинных мотивов своего поведения. Само по себе сознание не
может породить смысл действий, но оно может принимать лож-
ные смыслы за истинные, порождать ложные цели, создавать
их неадекватную привлекательность, представлять ложные
последствия действий. Из этого следует, что формирование
смысла действия или намеренное его изменение составляют одно
из звеньев мотивационного действия в его произвольной созна-
тельной форме.
Пока еще трудно вычленить всю структуру мотивационного
действия, но ясно, что сюда войдут все этапы волевого акта
(волевого процесса): целеобразование (наполнение мотива
адекватными целями); принятие решения о действии на основе
учета своих желаний, объективных интересов и последствий дей-
ствий; учета вероятности успеха действия через оценку своих
физических и психических возможностей, включающего в свою
очередь учет своего функционального состояния, своих умений
и знаний, своей работоспособности, обеспеченности средствами,
вероятности противодействия своему поведению со стороны дру-
гих людей или объективных обстоятельств и пр. Таким образом,
мотивационное действие или процесс создания побуждения
можно представить как решение отдельных подзадач, каждая из
которых имеет свои собственные более частные подзадачи. При-
чем это действие протекает не только линейно, но-чаще все-
го-с циклическими возвращениями к исходным подзадачам.
Так, например, человек может выбрать по каким-то основаниям
цель, но в процессе принятия решения о действии, за которым
должно следовать формирование побуждения, могут выявиться
малая вероятность успеха, высокая энергетическая цена дейст-
вия или неприемлемость последствий действия, и тогда процесс
мотивации возвращается к исходной точке определения цели, от-
вечающей мотиву.
Когда цель задается человеку извне, то первая операция в
мотивационном процессе-это поиск в памяти мотива, способ-
ного отвечать данной цели и создавать смысл действий. Если
такого адекватного мотива нет, то побуждение формируется на
единственном мотиве избегания наказания или неприятной си-
туации либо к этому мотиву добавляется еще один значимый
для человека мотив, например через воображаемую ситуацию,
где мотив и действия реальны, но их связь существует только
в сознании человека. Поведение без актуальной потребности-
это и есть волевое поведение, где смысл заданного извне дейст-
вия формируется через произвольно выбранный субъектом мо-
120
тив, через осмысление ситуации и последствий действий. Затем
если действие неоднократно повторяется, то либо оно <привя-
зывается> к имеющейся системе мотивов человека, либо у него
формируется новый мотив, внутренне связанный с задаваемым
действием.
Таким образом, волевое поведение-это часто поведение пе-
реходное от заданного действия к действию с адекватным моти-
вом или, другими словами, к действию с постпроизвольной моти-
вацией, когда произвольная мотивация автоматизируется, свер-
тывается до актуализации того или иного мотива.
Заключение
Понятие воли в современной психологии в
большей мере житейское, чем научное. Здесь особенно часто
ссылаются на свой личный опыт, на свои ощущения, на свои
представления. Недостаточная методическая оснащенность ис-
следований, посвященных проблеме воли, затрудняет объектив-
ное, свободное от ошибок прошлого и груза обыденных пред-
ставлений выявление закономерностей и механизмов волевой ре-
гуляции.
Попытки понять волю как особое психическое образование,
хотя и очень сложное, наталкиваются на тот ведущий в тупик
ответ, который не раз давался на разные вопросы в разных
науках. Ответ заключается в приписывании объекту (и субъек-
ту) некоторой способности, призванной объяснить наблюдаемое
явление. Так, например, утверждалось, что возможность дерева
гореть определяется наличием флогистона; возможность челове-
ка видеть предметы внешнего мира определяется способностью
восприятия;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
свернутым или развернутым во времени, учитывать многие или
немногие условия, опираться на многие или немногие психиче-
ские процессы, быть осознанным или совершаться непроизволь-
но на неосознаваемом уровне.
В привычных условиях мотивационное действие может авто-
матизироваться и переходить в привычку (мотивационная уста-
новка или смысловая установка, по А. Г. Асмолову), <теряя>
при этом ряд внутренних операций и создавая иллюзию одномо-
ментного включения деятельности имеющимся мотивом [см.:
166; 323]. По мнению С. Л. Рубинштейна, мотивационные обра-
зования, повторяясь в устойчивых постоянных условиях, в ко-
5 115
нечном счете переходят в свойства характера. <Побуждения, по-
рожденные обстоятельствами жизни,-это и есть тот <строи-
тельный материал>, из которого складывается характер. Побуж-
дение, мотив-это свойства характера в его генезе> [285,
с. 249].
Имеются основания полагать, что в эволюции процесс созда-
ния побуждения <откладывается> в нервных механизмах и их
функциях, и мотивационное действие <в снятом виде> обнару-
живается в работе этих нейронных механизмов. Вместо развер-
нутого мотивационного решения мы видим согласованную рабо-
ту нервных центров, и изучение этих эволюционных мотиваци-
онных решений невозможно иначе как через анализ работы раз-
личных нервных структур и их объединений.
Пониманию мотивации как внутреннего действия по созда-
нию побуждения противоречат на первый взгляд такие обычные
факты, как импульсивные ответные реакции человека (часто
аффективные) или прямое побуждение животных к поведению,
раздражителями из внешней или внутренней среды. Не замечать
этих фактов нельзя, поэтому необходимо либо признать, что
мотивация строится по разным принципам, либо попытаться
объяснить эти случаи с позиции гипотезы о мотивационном дей-
ствии. Возможное объяснение заключается в понимании этих
факторов как частных случаев общего принципа мотивации по-
ведения, когда часть звеньев мотивационного действия <снима-
ется> в силу простоты отношений <среда-организм>, простоты
и эволюционной закрепленности ответной реакции, постоянства
условий поведения, когда сигнал из внешней или внутренней
среды несет в себе информацию и о необходимости поведения,
и о времени его начала, и о его направленности, и о возможно-
сти успеха и т. д. Например, отлет некоторых птиц на зимовку
(дальних мигрантов) начинается практически всегда в одно и
то же время года независимо от внешних обстоятельств, под
влиянием гормональных сдвигов внутренней среды птиц, вызван-
ных изменением длины светового дня.
Как в поведении выделяются решения <здесь и теперь> (ин-
теллектуальное поведение), решения задачи в онтогенетическом
прошлом индивида (навыки) и решения, найденные в эволюции
вида (безусловные рефлексы, инстинкты), так и в мотивации
можно выделить решение задачи на побуждение (торможение)
поведения <здесь и теперь>, онтогенетически прошлое мотиваци-
онное решение (привычка, мотивационная установка) и эволю-
ционное решение задачи побуждения к поведению, закреплен-
ное в нервных механизмах и связях структур (как видовая эво-
люционная память) [см.: 229, с. 32].
Все эти формы мотивации есть проявления единого принци-
па в различных условиях среды и типов поведения, связанных
с различными потребностями. Дело в том, что наряду с потреб-
ностями циклического характера, непосредственно связанными
с обменными процессами организма, существуют потребности
116
как бы <постоянного действия> (потребность в самосохранении,
поддержании нужной температуры тела, исследовательской ак-
тивности). Эти потребности, создавая постоянную готовность к
ответной реакции, заставляют индивида откликаться на любые
изменения среды, потенциально несущие угрозу существованию
или просто создающие неопределенную ситуацию. В этих усло-
виях мотивация поведения кажется сведенной к действию внеш-
него раздражителя, автоматически вызывающего ответную реак-
цию субъекта. Но эта видимость сразу рассеивается, как только
мы будем повторять эту ситуацию. При оборонительном или
терморегуляционном поведении происходит опережение реаль-
ных событий среды (вырабатывается условный рефлекс) или
прекращение реакции, если угроза невелика.
При ориентировочно-исследовательской реакции по мере
повторения событий происходит ее торможение на сигналы, не
несущие для субъекта никакого биологического смысла [см.: 324;
343]. Место автоматического действия раздражителя занимает
более развернутый процесс принятия решения о поведении, где
предвидимое будущее и ожидаемые последствия действия ситуа-
ции становятся мотивирующими факторами, участвующими в
изменении побуждения. Например, олени (маралы) реагируют
на появление хищника не беспорядочным бегством, а отходом
на безопасное расстояние, после чего стадо постоянно наблю-
дает за ним, поддерживая безопасное расстояние в соответствии
с возможностями хищника и своими возможностями [см.: 342].
Иногда мотивация рассматривается как нечто внешнее по
отношению к субъекту, как самостоятельная сила, управляющая
поведением и приводящая к <тирании желаний>. Гегель писал,
что <мы скорее служим нашим чувствам, влечениям, страстям,
интересам и тем более привычкам, чем обладаем ими> [100,
с. 86]. Но становление личности предполагает овладение своими
собственными способностями и возможностями: памятью, вос-
приятием, движениями, вниманием, мышлением, а значит,
и своими потребностями и мотивами [см.: 18; 19; 21; 44; 46; 83-
85; 282; 285; 340 и др.].
Идея произвольности постепенно завоевала свои позиции в
психологии, хотя долгое время произвольность поведения,
наблюдаемая как житейский факт, объяснялась свободной во-
лей человека, которая сама не поддавалась детерминистическо-
му объяснению. Были выделены произвольные память, внима-
ние, восприятие, движение, но мотивация все еще рассматрива-
лась только в непроизвольной форме. Постепенно в советской
психологии формировалось представление о необходимости и
возможности произвольной мотивации [см.: 21; 44; 166]. Важные
указания на необходимость выделения произвольной формы
мотивации можно найти в работах К. Маркса, посвященных
анализу трудовой деятельности человека, направленной на
достижение социальных целей. Эти идеи были развиты в рабо-
тах советских исихологов, однако надо признать, что произволь-
117
ная форма побуждения к деятельности рассматривалась в ос-
новном в рамках исследований волевой регуляции действий, где
воля понималась как самостоятельное начало активности наря-
ду с потребностями и мотивами (см.: 304; 369].
При исследовании мотивации обычно исходят из наличия у
субъекта возникающей независимо от его намерений актуальной
потребности, которая должна через свои мотив, цели и действия
получить удовлетворяющий ее предмет. Но реально дело часто
обстоит скорее наоборот. Независимо от потребностей человека
общество включает его в решение социальных задач, и человек
на основе ориентировки в своих мотивах должен найти мотива-
ционное обоснование и побуждение своей деятельности по дости-
жению общественных целей или создать новый мотив, чтобы
вписать цели общества в свою мотивацию и соединить тем са-
мым потребности общества и личные потребности. И в этом
смысле прав С. Л. Рубинштейн, который указывал, что <мотивы
определяются задачами, в которые включается человек, во вся-
ком случае не в меньшей мере, чем эти задачи-мотивами...>
и что <в своих вершинных формах они основываются на созна-
нии человеком своих моральных обязанностей, задач, которые
ставит перед ним общественная жизнь...> [282, с. 564, 565].
Вопрос о формировании новых мотивов через осознание об-
щественной необходимости ставился в работах Л. И. Божович
[44], В. И. Ковалева [168] и других ученых, но не получил доста-
точной теоретической и экспериментальной проработки. Некото-
рые подходы наметились в работе Р. Р. Бибриха [39], где была
показана роль структуры учебных целей в превращении знаемых
мотивов в реально действующие.
Общественные задачи возникают из необходимости произ-
водства нужных человеку условий жизни, но, возникнув, они
развиваются по своим независимым от человека законам, <втя-
гивая> людей в процесс их решения и заставляя человека осмыс-
ливать собственную деятельность, т. е. находить и создавать
мотивы социальной деятельности. Поэтому можно выделить два
рода целей: цель как конкретное наполнение мотива, один из
этапов его достижения и цель, задаваемая другими людьми и
обществом в целом. Цели первого рода выводятся из готового
мотива, вторые требуют нахождения адекватного- мотива для
создания побуждения.
Развитие произвольности начинается с подчинения внешним
требованиям, исходящим от общества. Ф. Энгельс отмечал, что
<племя, род и их учреждения были священны и неприкосновен-
ны, были той данной от природы высшей властью, которой от-
дельная личность оставалась безусловно подчиненной в своих
чувствах, мыслях и поступках> [1, т. 21, с. 99].
Как уже отмечалось ранее, возможность перехода к произ-
вольному поведению создавало развитие сознания и языка, само
общественное принуждение, так как внешние средства такого
принуждения осознавались и могли становиться собственными
внутренними средствами организации своего поведения.
Первой общественной необходимостью, с которой столкнулся
человек, была необходимость в трудовой деятельности. Отдель-
ные трудовые действия, как правило, не имеют за собой акту-
альной потребности, поэтому такое действие должно приобрести
для человека какой-то смысл, чтобы иметь субъективное оправ-
дание своего осуществления. Понятно, что осознание связи дей-
ствия с удовлетворением потребности в будущем не обладает
побудительной силой. Вряд ли обладает побудительной силой
и сама потребность предвидимого будущего, так как она скорее
знаемая, чем актуально переживаемая, хотя и несомненно, что
именно эта потребность каким-то образом обязательно участ-
вует в побуждении к действию <здесь и теперь>. Чтобы объеди-
нить будущее и настоящее, необходимо иметь особое образова-
ние, включающее в себя элементы будущего и настоящего и
выступающее в качестве эквивалента мотива в ситуации предви-
димого будущего. Мы разделяем мнение В. К. Вилюнаса, что
роль такого эквивалента может выполнить смысл действия, по-
рождаемый потребностями будущего и пониманием связи дей-
ствия данного момента с предвидимой ситуацией [см.: 73]. Про-
исходит как бы <смысловое отождествление цели с мотивом>,
и функция побудительности отдаленного мотива переходит вре-
менно к цели, получившей свой смысл [см.: 29], а в смыслах дей-
ствий объединяются знания и потребности, которые участвуют в
формировании побуждений к действиям, направленным в буду-
щее.
Такое предположение требует принять и другую гипотезу,
что и в условиях актуально переживаемой потребности побуж-
дающая сила исходит не от нее самой, а от создаваемого ею че-
рез мотив биологического или личностного смысла предмета и
действия по отношению к этому предмету Но это означает, что
между мотивом как основанием действия и побуждением к ак-
тивности находится смысл действия и побудительная функция
йотива реализуется только через смысл. Если согласиться с
этим, то механизмом произвольного изменения побудительности
могло бы быть изменение смысла действия через переосмысле-
ние ситуации, создание воображаемой ситуации, актуализирую-
щей новые мотивы, и т. д.
Произвольное формирование побуждения развертывается в
плане сознания, во <внутреннем интеллектуальном плане> [см.:
44]. Смысл действий задается мотивами человека, но не опреде-
ляется ими автоматически, а образуется в результате самостоя-
тельного процесса его построения [см.: 72; 73; 197; 198]. И по-
Побудительность есть явление часто субъективное. Потребность как
жизненная задача не может иметь свойства побудительности. Например, по-
требность растений в нужных веществах не создает активного поведения.
Нет такого свойства и в предметах внешней среды.
119
скольку личностный смысл является составляющей структуры
сознания, он не может формироваться вне познавательных про-
цессов, в частности вне понимания ситуации, отношения дейст-
вия и цели к мотиву, вне предвидения последствий действий.
В формировании смысловых образований участвует и мышле-
ние, работа которого иногда проявляется в ложных смыслах,
в разочарованиях и <прозрениях> человека при осознании им
подлинных мотивов своего поведения. Само по себе сознание не
может породить смысл действий, но оно может принимать лож-
ные смыслы за истинные, порождать ложные цели, создавать
их неадекватную привлекательность, представлять ложные
последствия действий. Из этого следует, что формирование
смысла действия или намеренное его изменение составляют одно
из звеньев мотивационного действия в его произвольной созна-
тельной форме.
Пока еще трудно вычленить всю структуру мотивационного
действия, но ясно, что сюда войдут все этапы волевого акта
(волевого процесса): целеобразование (наполнение мотива
адекватными целями); принятие решения о действии на основе
учета своих желаний, объективных интересов и последствий дей-
ствий; учета вероятности успеха действия через оценку своих
физических и психических возможностей, включающего в свою
очередь учет своего функционального состояния, своих умений
и знаний, своей работоспособности, обеспеченности средствами,
вероятности противодействия своему поведению со стороны дру-
гих людей или объективных обстоятельств и пр. Таким образом,
мотивационное действие или процесс создания побуждения
можно представить как решение отдельных подзадач, каждая из
которых имеет свои собственные более частные подзадачи. При-
чем это действие протекает не только линейно, но-чаще все-
го-с циклическими возвращениями к исходным подзадачам.
Так, например, человек может выбрать по каким-то основаниям
цель, но в процессе принятия решения о действии, за которым
должно следовать формирование побуждения, могут выявиться
малая вероятность успеха, высокая энергетическая цена дейст-
вия или неприемлемость последствий действия, и тогда процесс
мотивации возвращается к исходной точке определения цели, от-
вечающей мотиву.
Когда цель задается человеку извне, то первая операция в
мотивационном процессе-это поиск в памяти мотива, способ-
ного отвечать данной цели и создавать смысл действий. Если
такого адекватного мотива нет, то побуждение формируется на
единственном мотиве избегания наказания или неприятной си-
туации либо к этому мотиву добавляется еще один значимый
для человека мотив, например через воображаемую ситуацию,
где мотив и действия реальны, но их связь существует только
в сознании человека. Поведение без актуальной потребности-
это и есть волевое поведение, где смысл заданного извне дейст-
вия формируется через произвольно выбранный субъектом мо-
120
тив, через осмысление ситуации и последствий действий. Затем
если действие неоднократно повторяется, то либо оно <привя-
зывается> к имеющейся системе мотивов человека, либо у него
формируется новый мотив, внутренне связанный с задаваемым
действием.
Таким образом, волевое поведение-это часто поведение пе-
реходное от заданного действия к действию с адекватным моти-
вом или, другими словами, к действию с постпроизвольной моти-
вацией, когда произвольная мотивация автоматизируется, свер-
тывается до актуализации того или иного мотива.
Заключение
Понятие воли в современной психологии в
большей мере житейское, чем научное. Здесь особенно часто
ссылаются на свой личный опыт, на свои ощущения, на свои
представления. Недостаточная методическая оснащенность ис-
следований, посвященных проблеме воли, затрудняет объектив-
ное, свободное от ошибок прошлого и груза обыденных пред-
ставлений выявление закономерностей и механизмов волевой ре-
гуляции.
Попытки понять волю как особое психическое образование,
хотя и очень сложное, наталкиваются на тот ведущий в тупик
ответ, который не раз давался на разные вопросы в разных
науках. Ответ заключается в приписывании объекту (и субъек-
ту) некоторой способности, призванной объяснить наблюдаемое
явление. Так, например, утверждалось, что возможность дерева
гореть определяется наличием флогистона; возможность челове-
ка видеть предметы внешнего мира определяется способностью
восприятия;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21