Одиннадцать вскочили на ноги.
- Прощайте!
- Куда вы идете? - спросил Гарстанг.
- Неважно. Ищите свой храм, мы займемся своими делами. - И с этим
коротким прощанием они отправились к деревне ящеролюдей, убили там всех
мужчин, подпилили клыки женщин, одели их в тростниковую одежду и стали
жить как повелители деревни.
Гарстанг, Субукул, Гасмайр и Кьюджел тем временем шли по берегу на
юг. Вечером они разбили лагерь и поели моллюсков и крабов. Утром
оказалось, что оставшиеся четыре вьючных животных сбежали, и теперь они
одни.
- Такова воля Гилфига, - провозгласил Субукул. - Нам остается только
найти храм и умереть.
- Смелее! - сказал Гарстанг. - Не нужно предаваться отчаянию!
- А что нам остается? Увидим ли мы вновь долину Фолгус?
- Кто знает? Сначала нужно исполнить унижение перед храмом.
С этими словами они двинулись дальше и шли весь остаток дня. К ночи
они так устали, что смогли только лечь на песок.
Море расстилалось перед ними, плоское, как стол, и такое тихое, что
заходящее солнце полностью отражалось в нем, без всякой дорожки. Ужин
снова состоял из моллюсков и крабов, после чего они улеглись спать на
песок.
В начале ночи Кьюджел проснулся от звуков музыки. Приподнявшись, он
увидел, что над водой появился призрачный город. Стройные башни вздымались
в небо, освещенные сверкающими белыми огоньками, которые плыли в воздухе
вверх и вниз, вперед и назад. На променадах толпились веселые люди, в
бледных светящихся одеждах, играла музыка. Проплыла барка, выложенная
шелковыми подушками, ее двигал огромный парус из василькового шелка.
Фонари на носу и корме освещали веселящиеся толпы; одни танцевали, другие
играли на лютнях, третьи пили из кубков.
Кьюджел стремился разделить их веселье. Он приподнялся на колени и
позвал. Веселящиеся отложили свои инструменты и уставились на него, но
вскоре барка проплыла, уносимая большим голубым парусом. Вскоре город
побледнел и исчез, осталось только темное ночное небо.
Кьюджел смотрел на ночь, горло у него сжималось от неведомой печали.
К собственному удивлению, он обнаружил, что стоит на самом краю воды.
Рядом стояли Гарстанг, Гасмайр и Субукул. Все смотрели друг на друга и
молчали. Потом вернулись на берег и снова легли спать на песок.
На следующий день они почти не разговаривали и даже избегали друг
друга: каждый хотел остаться наедине со своими мыслями. Время от времени
то один, то другой с надеждой смотрел на юг, но никто не пытался уходить и
даже не говорил об этом.
День проходил, и пилигримы оставались в полуоцепенении. Село солнце,
наступила ночь, но никто не ложился спать.
Вскоре снова появился призрачный город, и сегодня там шел праздник. В
небе расцвели удивительно сложные фейерверки: копья, сети, звездные взрывы
красного, зеленого, синего, серебряного цветов. По променаду двигался
парад, впереди призрачные девушки в радужной одежде, за ними призрачные
музыканты в просторных красных и оранжевых одеяниях и призрачные акробаты.
Часами звуки веселья плыли над водой; Кьюджел по колено погрузился в песок
и смотрел, пока праздник не стих и город расплылся. Тогда он повернулся, и
остальные поднялись за ним на берег.
На следующий день все ослабли от голода и жажды. Хриплым голосом
Кьюджел сказал, что им нужно идти. Гарстанг кивнул и тоже хрипло добавил:
- К храму, к храму Гилфига!
Субукул кивнул. Щеки его некогда полного лица втянулись, глаза
воспалились.
- Да, - просвистел он, - мы отдохнули. Нужно идти!
Гасмайр тупо кивнул:
- К храму!
Но никто не пошевелился. Кьюджел поднялся выше по берегу и сел в
ожидании прихода ночи. Посмотрев вправо, он увидел человеческий скелет в
той же позе, в какой сидел он сам. Вздрогнув, Кьюджел повернулся налево,
там был второй скелет, этот от времени и непогоды превратился в груду
костей.
Кьюджел встал и направился к остальным.
- Быстрее! - позвал он. - Пока у нас еще остаются силы! На юг!
Идемте, пока мы не умерли, как те, чьи кости лежат там, вверху!
- Да, да, - пробормотал Гарстанг. - К храму. - Он с трудом встал. -
Идемте! - обратился он к остальным. - Мы идем на юг!
Субукул поднялся, но Гасмайр после нескольких попыток остался сидеть
на песке.
- Я останусь, - сказал он. - Когда доберетесь до храма, замолвите за
меня слово перед Гилфигом, объясните, что волшебное очарование лишило мое
тело сил.
Гарстанг хотел остаться с ним и попытаться уговорить, но Кьюджел
указал на заходящее солнце.
- Если мы дождемся темноты, мы погибнем. Завтра у нас совсем не
останется сил!
Субукул взял Гарстанга за руку.
- Мы должны уйти до наступления ночи.
Гарстанг в последний раз обратился к Гасмайру.
- Друг мой и сподвижник, наберись сил. Мы пришли вместе - от самой
долины Фолгус, на плоту по Скамандеру и через эту ужасную пустыню. Неужели
мы должны расстаться на самом пороге храма?
- Идем, к храму! - хрипел Кьюджел.
Но Гасмайр отвернулся. Кьюджел и Субукул увели Гарстанга, по его
высохшим щекам бежали слезы; пошатываясь, они пошли на юг по берегу,
отворачиваясь от спокойного моря.
Старое солнце село, отбрасывая веер цветов. На спокойном высоком небе
желтовато-бронзового оттенка виднелись небольшие облачка. Снова появился
город; никогда он не казался величественнее, когда его шпили уловили огни
заката. По променаду шли юноши и девушки с цветами в волосах, иногда они
останавливались и смотрели на троих идущих по песку. Закат потемнел, белые
огни загорелись в городе, музыка поплыла над водой. Долгое время следовала
она за тремя пилигримами и наконец стихла вдали. Пустое море расстилалось
на запад, отражая последние отблески заката.
Примерно в это время пилигримы набрели на ручей с пресной водой,
поблизости росли ягоды и дикие сливы. Здесь они провели ночь. Утром
Кьюджел поймал рыбу и нескольких крабов на берегу. Подкрепившись, трое
снова двинулись на юг, все время надеясь увидеть храм. Даже Кьюджел почти
поверил в него, настолько неистовой была вера Гарстанга и Субукула. Но
проходили дни, и Субукул начал отчаиваться, сомневаться в приказании
Гилфига, сомневаться в добродетельности самого Гилфига.
- Чего мы добились этим мучительным путешествием? Разве Гилфиг
сомневался в нашей преданности? Мы доказали ее своим присутствием на
Светлом обряде. Зачем он послал нас так далеко?
- Пути Гилфига неисповедимы, - отвечал Гарстанг. - Мы пришли так
далеко, но нужно идти дальше!
Субукул остановился и посмотрел назад, туда, откуда они пришли.
- Вот мое предложение. На этом месте воздвигнем каменный алтарь,
который станет нашим храмом; исполним перед ним обряд. Удовлетворив
требования Гилфига, мы сможем повернуться лицом на север, к деревне, где
остались наши товарищи. Там мы отыщем вьючных животных, возобновим припасы
и направимся в пустыню. И, может быть, сумеем вернуться в Эрзу Дамат.
Гарстанг колебался.
- Твое предложение здравомысляще. И все же...
- Лодка! - воскликнул Кьюджел. Он указал на море, где в полумиле
плыла рыбачья лодка под квадратным парусом на длинной гибкой рее. Она
прошла мимо мыса в миле к югу от того места, где стояли пилигримы, и
Кьюджел указал на деревню дальше по берегу.
- Прекрасно! - объявил Гарстанг. - Там должны жить гилфигиты, а
деревня находится вблизи храма! Идемте!
Но Субукул не решался.
- Неужели знание священных текстов распространилось так далеко?
- Осторожность - наш девиз, - сказал Кьюджел. - Нужно очень осторожно
провести разведку. - И он провел их через лес тамариска и лиственницы в
такое место, откуда сверху они могли рассмотреть деревню. Хижины были
грубо сооружены из камня, и жил в них свирепо выглядевший народ. Черные
волосы обрамляли круглые, цвета глины лица, на плечах росла жесткая
щетина, как эполеты. Изо рта мужчин и женщин торчали клыки, и все говорили
низкими хриплыми голосами. Кьюджел, Гарстанг и Субукул отступили с
величайшей осторожностью и, спрятавшись среди деревьев, стали негромко
совещаться.
Гарстанг наконец упал духом и потерял всякую надежду.
- Я истощен, духовно и физически; здесь я умру.
Субукул посмотрел на север.
- Я попробую перебраться через Серебряную пустыню. Если все пройдет
хорошо, вернусь в Эрзу Дамат или даже в долину Флогус.
Гарстанг повернулся к Кьюджелу.
- А ты? Мы ведь не нашли храма Гилфига.
Кьюджел указал на пристань, где было причалено несколько лодок.
- Я направляюсь в Олмери, через Сонганское море. Предлагаю
конфисковать лодку и плыть на запад.
- Тогда прощай, - сказал Субукул. - Гарстанг, идешь со мной?
Гарстанг покачал головой.
- Слишком далеко. Я, несомненно, умру в пустыне. Я пересеку море
вместе с Кьюджелом и понесу Слово Гилфига народу Олмери.
- Ну, тогда прощай и ты, - сказал Субукул. Он быстро повернулся,
чтобы скрыть выражение лица, и двинулся на север.
Кьюджел и Гарстанг смотрели, как его крепкая фигура уменьшается на
расстоянии и исчезает. Потом повернулись и принялись рассматривать причал.
Гарстанг сомневался.
- Лодки кажутся пригодными для моря, но "конфисковать" значит
"украсть" - это действие особенно осуждается Гилфигом.
- Никаких затруднений, - ответил Кьюджел. - Я положу на причал
несколько золотых монет, это больше стоимости лодки.
Гарстанг наконец неуверенно согласился.
- А как же пища и вода?
- Взяв лодку, мы поплывем вдоль берега, пока не припасем достаточно,
а потом двинемся на запад.
Гарстанг согласился с этим, и они снова принялись рассматривать
лодки, сравнивая их друг с другом. Наконец выбрали прочное судно десяти
или двенадцати шагов длиной, с небольшой каютой.
В сумерках они двинулись к пристани. Все было тихо, рыбаки вернулись
в деревню. Гарстанг поднялся на борт и сообщил, что все в порядке. Кьюджел
начал отвязывать чалку, но в это время с пристани послышался свирепый
крик, и появился десяток крепких рыбаков.
- Мы пропали! - крикнул Кьюджел. - Спасайся, беги, а еще лучше плыви!
- Невозможно! - провозгласил Гарстанг. - Если это смерть, я встречу
ее с достоинством. - И он встал на палубе.
Вскоре их окружили жители деревни всех возрастов, привлеченные шумом.
Один из них, старшина деревни, спросил строгим голосом:
- Что вы делаете на нашем причале и зачем собираетесь украсть лодку?
- Наша причина проста, - ответил Кьюджел, - мы хотим пересечь море.
- Что? - взревел старшина. - Как это возможно? На лодке нет ни пищи,
ни воды, она плохо оборудована. Почему вы просто не обратились к нам и не
сказали, что вам нужно?
Кьюджел замигал и обменялся взглядом с Гарстангом.
- Буду откровенен. Ваша внешность внушила нам такой страх, что мы не
решились.
Его слова вызвали большое веселье и удивление в толпе. Старшина
сказал:
- Мы все удивлены: объяснись.
- Хорошо, - ответил Кьюджел. - Могу ли я быть абсолютно откровенным?
- Конечно!
- Некоторые особенности вашей внешности кажутся нам грубыми и
варварскими: ваши выступающие клыки, черная грива. окружающая лица,
какофония вашей речи - это еще не все.
Жители деревни недоверчиво рассмеялись.
- Что за ерунда! - восклицали они. - У нас длинные зубы, чтобы мы
могли разрывать рыбу - нашу основную пищу. Волосы мы носим так, чтобы
защититься от ядовитых насекомых. И так как мы глуховаты, то, очевидно,
кричим. А вообще-то мы добрый и мягкий народ.
- Совершенно верно, - сказал старейшина. - И чтобы продемонстрировать
это, завтра мы снабдим продовольствием нашу лучшую лодку и отправим вас с
нашими добрыми пожеланиями. А сегодня в вашу честь будет пир!
- Вот истинно святая деревня! - провозгласил Гарстанг. - Вы случайно
не приверженцы Гилфига?
- Нет, мы поклоняемся богу-рыбе Иобу, который кажется нам не менее
действенным, чем другие. Но идемте в деревню. Надо подготовиться к пиру.
Они поднялись по лестнице, высеченной в скале утеса, и оказались на
площадке, освещенной десятками горящих факелов. Старшина указал на хижину,
более просторную, чем остальные.
- Здесь вы проведете ночь; я буду спать в другом месте.
Гарстанг снова начал хвалить святость и милосердие жителей деревни,
на что старшина наклонил голову.
- Мы стараемся добиться духовного единства. Его символизирует главное
блюдо наших церемониальных пиров. - Он повернулся и крикнул, сложив руки:
- Готовьтесь!
На треножнике повесили большой котел, приготовили блок и подъемник, и
каждый житель деревни подходил, отрезал себе палец и бросал в котел.
Старшина объяснил:
- Этим простым обычаем, к которому вы, несомненно, присоединитесь, мы
демонстрируем наше общее наследие и взаимную доверенность. Давайте встанем
в ряд. - И Кьюджелу и Гарстангу ничего не оставалось, как тоже отрубить по
пальцу и бросить в котел.
Пир продолжался почти всю ночь. Утром жители деревни выполнили свое
слово. Особенно пригодную для морских путешествий лодку снабдили большим
запасом продовольствия и воды, включая то, что осталось от ночного пира.
Все собрались на пристани. Кьюджел и Гарстанг высказали свою
благодарность, затем Кьюджел поднял парус, а Гарстанг отдал причал. Ветер
наполнил парус, и лодка двинулась по поверхности Сонганского моря.
Постепенно берег растаял на расстоянии, и они вдвоем остались одни, и со
всех сторон виден был только черный металлический блеск воды.
Наступил полдень; лодка продолжала двигаться в пустоте: вода внизу,
воздух вверху, тишина во всех направлениях. День был долгим и вялым,
нереальным, как сновидение. За печальным величием сумерек последовала
темнота цвета разведенного вина.
Ветер усилился, и всю ночь они двигались на запад. На рассвете ветер
стих, парус обвис, и Кьюджел и Гарстанг уснули.
Восемь дней повторялся этот цикл. На утро девятого дня впереди
появилась береговая линия. К середине дня через невысокий прибой они
направили лодку к берегу.
- Это Олмери? - спросил Гарстанг.
- Я так считаю, - ответил Кьюджел, - но не знаю, какая именно часть.
Азеномай может лежать на севере, востоке и юге. Если вон тот лес окружает
Восточный Олмери, нам придется пройти через него, а живущие там медведи
пользуются ужасной репутацией.
Гарстанг указал вниз по берегу.
- Смотри: еще одна деревня. Если тут такой же народ, что и на том
берегу, нам помогут. Идем, расскажем им, что нам нужно.
Кьюджел задержался.
- Может, разумнее разведать сначала?
- Зачем? - спросил Гарстанг. - В прошлый раз это привело только к
недоразумению. - Он пошел по берегу к деревне. Когда они приблизились, им
стали видны люди на центральной площади: прекрасные золотоволосые люди,
голоса которых были подобны музыке.
Гарстанг весело приблизился к ним, ожидая еще более радушного приема,
чем на том берегу, но жители деревни побежали к ним и набросили на них
сети.
- Зачем вы это делаете? - спросил Гарстанг. - Мы путники и не
причиним вам вреда!
- Вы чужаки, вот и все, - ответил самый высокий из золотоволосых. -
Мы поклоняемся неумолимому богу Данготту. Чужаки - это всегда еретики, и
их полагается скармливать священным обезьянам. - И с этими словами они
потащили Кьюджела и Гарстанга по острым камням берега, а прекрасные дети
радостно плясали вокруг.
Кьюджел умудрился достать трубку, взятую у Войонда, и направить на
жителей деревни синий концентрат. В ужасе они попадали на землю, и Кьюджел
смог выпутаться из сети. Обнажив меч, он освободил Гарстанга, но жители
пришли в себя. Кьюджел еще раз применил трубку, и они бежали в страхе.
- Иди, Кьюджел, - заговорил Гарстанг. - Я старик, во мне не осталось
сил. Торопись, ищи спасения, желаю тебе добра.
- Обычно я так и поступаю, - признался Кьюджел. - Но эти люди вызвали
у меня приступ донкихотства. Выбирайся из сети, пойдем вместе. - Он снова
внес в ряды противников замешательство трубкой, а Гарстанг в это время
высвободился, и они побежали по берегу.
Жители деревни преследовали их, бросая гарпуны. Первый же гарпун
попал в спину Гарстангу. Он упал без звука. Кьюджел повернулся, нацелил
трубку, но волшебство истощилось, и появилось только несколько капель
прозрачной жидкости. Жители деревни приготовились к второму залпу; Кьюджел
выкрикнул проклятие, увернулся, и гарпуны пролетели мимо и вонзились в
береговой песок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22