- Мы теперь в безопасности, и нам
многое нужно решить.
Девушка отпрянула в конец лодки. Кьюджел пробрался к ней.
- Я твой муж. Разве ты не рада, что мы наконец одни? Конечно, комната
в гостинице была гораздо удобнее, но эта лодка тоже подойдет.
- Нет, - плакал она. - Не трогай меня. Церемония делалась не всерьез,
это только уловка, чтобы заманить тебя в башню.
- На шестьдесят лет, пока я в отчаянии не зазвоню в гонг?
- Это не моя вина! Я виновата только в шутке! Но что станет с Валлом?
Никто не сторожит, и заклинание разрушено!
- Тем хуже для бесчестных жителей Валла! Они потеряли свои сокровища,
свою самую красивую девушку, а когда рассветет, на них набросится Магнац.
Марлинка отчаянно крикнула, но ее крик заглох в тумане.
- Никогда не произноси этого проклятого имени!
- А почему бы и нет? Я буду громко выкрикивать его. Я сообщу Магнацу,
что действие заклинания кончилось, что он может идти на Валл и отомстить!
- Нет, не нужно!
- Тогда веди себя так, как мне нужно.
Плача, девушка повиновалась, и вскоре тусклый красный свет,
пробившись сквозь туман, свидетельствовал о наступлении дня. Кьюджел
встал, но туман по-прежнему не позволял видеть берега.
Прошел еще час; поднялось солнце. Скоро жители Валла обнаружат
исчезновение Стражника и поднимут тревогу. Кьюджел рассмеялся; ветерок
поднял туман, открыв ориентиры, которые он запомнил. Он прошел на корму и
стал поднимать якорь, но, к его раздражению, якорь застрял.
Он начал дергать, и цепь слегка подалась. Кьюджел потянул изо всех
сил. Снизу поднялся огромный пузырь.
- Водоворот! - в ужасе закричала Марлинка.
- Здесь нет никакого водоворота, - тяжело дыша, ответил Кьюджел и
снова дернул. Цепь ослабла, и Кьюджел потянул за нее. Глядя вниз, он вдруг
увидел огромное бледное лицо. Якорь застрял в ноздре. И в это время глаза
открылись.
Кьюджел бросил цепь, схватился за весла и лихорадочно начал грести к
южному берегу.
Из воды поднялась рука размером в дом. Марлинка закричала. Вода
заволновалась, лодку подбросило и понесло к берегу, как щепку, и в центре
озера сел Магнац.
Из поселка послышались звуки гонга, отчаянный гром.
Магнац приподнялся на колени, вода и грязь лились с его огромного
тела. Якорь, пронзивший его ноздрю, все еще торчал из нее, и из раны
лилась густая темная жидкость. Он поднял огромную руку и хлопнул по воде.
Волна поглотила лодку, Кьюджел, девушка и мешок с сокровищами оказались в
глубинах озера.
Кьюджел с трудом выбрался на поверхность. Магнац встал на ноги и
смотрел в сторону Валла.
Кьюджел поплыл к берегу и выбрался на него. Марлинка утонула, ее не
было видно. А Магнац медленно побрел по озеру к поселку.
Кьюджел не стал ждать. Он повернулся и изо всех сил побежал в горы.

4. ВОЛШЕБНИК ФАРЕЗМ
Горы остались позади; темные ущелья, провалы, каменные вершины - все
превратилось в темную полосу на севере. Некоторое время Кьюджел шел по
району круглых холмов, по цвету и текстуре напоминавших старое дерево, с
растущими по их краям рощами сине-черных деревьев, потом напал на еле
заметную тропу, которая с изгибами и пологими спусками уходила на юг и
вывела его наконец на обширную мрачную равнину. В полумиле справа
вздымалась линия высоких утесов, которые сразу привлекли его внимание,
вызвав болезненное deja vu [уже пережитое. Ошибочное воспроизведение в
памяти; кажется, что переживаемое теперь в прошлом уже когда-то было
(фр.)]. - Он смотрел в недоумении. Когда-то в прошлом он видел эти утесы:
как? когда? Память не давала ответа.
Он сел на поросший лишайниками камень, чтобы передохнуть, но Фрикс
чувствовал нетерпение и причинял стимулирующую боль. Кьюджел вскочил на
ноги, застонал от усталости и потряс кулаком в южную сторону -
предполагаемое направление Олмери.
- Юкуну, Юкуну! Если я заплачу хотя бы десятую часть твоей вины, мир
сочтет меня жестоким!
Он пошел по тропе вдоль утесов, вызвавших у него такое болезненное,
но невозможное воспоминание. Внизу расстилалась равнина, заполняя три
четверти горизонта цветами, похожими на поросший лишайником камень,
который только что покинул Кьюджел: черные полосы лесистой местности;
серая крошка - ущелье, заполненное обломками; неразличимые пятна
серо-зеленого, серо-коричневого; свинцовый блеск двух больших рек,
исчезающий в дымке на расстоянии.
От короткого отдыха суставы Кьюджела только онемели; он хромал, сумка
натирала бок. Еще более угнетающим становился голод, рвущий желудок. Еще
одна зарубка против Юкуну! Правда, Смеющийся Волшебник снабдил его
амулетом, превращающим обычно несъедобные вещества: стекло, дерево, рог,
волосы, перегной и подобное в съедобную пасту. К несчастью - или в этом
тоже проявлялся саркастический юмор Юкуну, - паста сохраняла вкус
исходного вещества и за время перехода через горы лучшее, что попробовал
Кьюджел, были некоторые съедобные растения и орехи; в одном случае, когда
больше ничего не нашлось, ему даже пришлось довольствоваться отбросами,
обнаруженными в пещере бородатого фавна. Кьюджел ел очень мало; его
длинное стройное тело стало худым и тощим; скулы торчали, как жабры;
черные брови, некогда изгибавшиеся так весело, теперь стали плоскими и
унылыми. Да, за многое придется ответить Юкуну! И Кьюджел на ходу обычно
обдумывал, какой должна быть его месть, если он найдет обратный путь в
Олмери.
Тропа свернула на плоскую каменную плиту, в которой ветер вырезал
тысячи гротескных фигур. Обозревая их, Кьюджел подумал, что они слишком
правильные, остановился и задумчиво потер подбородок. Рисунок казался
таким тонким, что Кьюджел даже подумал, не иллюзия ли это его мозга.
Придвинувшись ближе, он рассмотрел более мелкие детали: изгибы, шпили,
волюты, диски, седла, неправильные сферы; скручивания и сгибания,
веретена, кардиоиды, копьевидные башенки - сложнейшая система изображений,
которую вряд ли можно отнести к игре стихий. Кьюджел нахмурился в
замешательстве, неспособный понять причину такое грандиозного предприятия.
Он пошел дальше и вскоре услышал голоса и звон инструментов. Он
застыл на месте, осторожно прислушался, потом снова пошел и увидел группу
примерно в пятьдесят человек, которые сильно разнились ростом: от трех
дюймов до более двенадцати футов. Кьюджел осторожно подошел, но рабочие,
бросив на него взгляд, больше не обращали внимания, продолжая рубить,
тесать, скрести, царапать, шлифовать, зондировать и полировать с
величайшей тщательностью.
Кьюджел смотрел несколько минут, потом подошел к надсмотрщику,
человеку ростом в три фута, который стоял на помосте, сверяясь с
расстеленным перед ним чертежом, сравнивая с ним проделанную работу при
помощи сложного приспособления. Казалось, он все видит одновременно,
выкрикивает инструкции, бранится, увещевает допустивших ошибки,
инструктирует новичков в использовании инструментов. Чтобы подчеркнуть
свои замечания, он пользовался удивительным гибким указательным пальцем,
который вытягивался на тридцать футов, чтобы постучать по поверхности
скалы, быстро начертить диаграмму и так же быстро втянуться.
Десятник сделал один-два шага назад, на время удовлетворенный ходом
работ, и Кьюджел обратился к нему:
- Что за замысловатую работу вы выполняете?
- Нашу работу ты видишь, - пронзительным голосом ответил десятник. -
Из скалы мы высекаем фигуры в соответствии с требованиями колдуна
Фарезма... Эй! Эй! - крик был адресован человеку выше Кьюджела на три
фута, который бил по скале заостренной кувалдой. - Ты слишком самоуверен!
- Палец выбросился вперед. - Осторожней с этой щелью; смотри: тут скала
легко раскалывается. Сюда наносишь удар шестой интенсивности по вертикали
с полусжатием; а в этот пункт удар четвертой интенсивности на уровне паха;
потом воспользуйся лентой четвертного размера и устрани поворот.
Работа снова пошла правильно, и десятник принялся изучать свой
чертеж, с неудовольствием качая головой.
- Слишком медленно! Ремесленники работают будто под действием
наркотиков или проявляют упрямую глупость. Только вчера Дадио Фессадил,
вон тот, ростом в три эльма и с зеленым платком, использовал
девятнадцатиразмерный замораживатель, чтобы сделать маленькую ямку в
обращенном квартофойле.
Кьюджел удивленно покачал головой: такой отъявленной чепухи он
никогда не слышал. И спросил:
- Но к чему эти необыкновенные работы в скалах?
- Не могу сказать, - ответил десятник. - Работа ведется уже триста
восемнадцать лет, но за все это время Фарезм ни разу не объяснял ее
причины. Но причины должны быть очень важные, потому что он производит
ежедневный осмотр и тут же замечает все ошибки. - Тут он повернулся, чтобы
подсказать что-то человеку ростом по колено Кьюджелу, который проявил
неуверенность при высечении завитка в спирали. Десятник, сверившись с
чертежом, решил вопрос, потом снова повернулся к Кьюджелу, на этот раз
глядя на него откровенно оценивающе.
- Похоже, ты проницателен и искусен, хочешь поработать? Нам не
хватает нескольких работников в категории пол-элла, или, если ты
предпочитаешь более тонкую работу, мы могли бы использовать подмастерье
каменщика семнадцати эллов. Ты годишься и для того, и для другого, и перед
тобой большие возможности для продвижения. Я сам, как видишь, четырех
эллов. За год я достиг положения отбойщика, через три года - формовщика,
помощника главного каменщика за десять и служу главным каменщиком уже
девятнадцать лет. Мой предшественник был двух эллов, а главный каменщик
перед ним - десяти. - И он начал перечислять преимущества работы, которые
включают пропитание, жилище, выбор наркотиков, услуги нимфариума, плату
начиная с десяти терций в день, различные другие привилегии, включая
исполнение самим Фарезмом предсказаний и изгнания злых духов. - Вдобавок
Фарезм содержит консерваторию, где каждый может обогатить свой интеллект.
Я сам прохожу курс идентификации насекомых, изучаю геральдику королей
Старого Гомаза, хоровое пение, практическую каталепсию и ортодоксальную
доктрину. Нигде тебе не найти более щедрого хозяина, чем волшебник Фарезм!
Кьюджел сдержал улыбку при виде энтузиазма главного каменщика; но в
его животе продолжалось голодное урчание, и он не стал сразу отвергать
предложение.
- Я никогда не думал о такой карьере, - сказал он. - Ты перечислил
привилегии, о которых я и не слыхал.
- Верно; о них вообще мало известно.
- Я не могу сразу сказать да или нет. Это такое решение, которое
нужно предварительно всесторонне обдумать.
Главный каменщик глубокомысленно и одобрительно кивнул.
- Мы одобряем взвешенность в решениях наших рабочих: ведь любой
неосторожный удар может вызвать самые губительные последствия. Чтобы
исправить неточность размером в ширину пальца, приходится убирать целый
блок, на его место ставить новый и все начинать заново. И до того времени,
как не будет достигнуто прерванное состояние, все наказываются лишением
услуг нимфариума. Поэтому мы не очень приветствуем новичков на работе.
Фиркс, внезапно осознавший задуманную Кьюджелом задержку, возразил
самым болезненным образом. Схватившись за живот, Кьюджел отошел в сторону
и, пока главный каменщик недоуменно смотрел на него, жарко заспорил с
Фирксом.
- Я не могу дальше идти без пропитания. - В ответ Фиркс еще раз
вцепился когтями. - Невозможно! - воскликнул Кьюджел. - Амулет Юкуну
должен теоретически накормить, но я больше такое питание выносить не могу;
помни, если я упаду мертвым, ты никогда не вернешься к своему другу в чан
Юкуну!
Фиркс увидел справедливость этих доводов и неохотно успокоился.
Кьюджел вернулся к помосту; тем временем главный каменщик отвлекся из-за
открытия большого турмалина, мешавшего проведению сложной спирали. В конце
концов Кьюджел сумел привлечь его внимание.
- Пока я буду взвешивать предложение работы и противоречащие друг
другу преимущества увеличения или уменьшения, мне понадобится постель. И я
хотел бы испытать в течение одного-двух дней вашу пищу.
- Твое благоразумие похвально, - объявил главный каменщик. - Нынешнее
поколение торопится и совершает действия, о которых потом жалеет. Не так
было в дни моей юности, когда преобладали воздержанность и осторожность. Я
распоряжусь, чтобы тебя поселили, и ты сам сможешь убедиться в истинности
всех моих слов. Фарезм строг, но справедлив, и только тот, кто неосторожно
рубит скалу, может на него пожаловаться. Но смотри: вот и сам волшебник
Фарезм со своим ежедневным осмотром!
На тропе показался человек с величественной фигурой в необъятном
белом платье. Лицо у него было ласковое, волосы напоминали белый пух,
глаза обращены вверх, будто он поглощен невыразимо сложными рассуждениями.
Руки спокойно сложены, и двигался он, не переставляя ноги. Рабочие, сняв
головные уборы и кланяясь, почтительно его приветствовали, а Фарезм
отвечал наклоном головы. Увидев Кьюджела, он остановился, быстро осмотрел
проделанную работу, потом заскользил к помосту.
- Сегодня все точно, - сказал он главному каменщику. - Мне кажется,
полировка на нижней стороне эпи-проекции 56-16 не очень ровная, и я
заметил маленький скол во вторичном поясе девятнадцатого шпиля. Но ни одно
из этих нарушений не кажется серьезным, и никаких дисциплинарных акций не
последует.
- Неисправности будут устранены, неосторожные рабочие наказаны! - в
гневе и страсти воскликнул главный каменщик. - А теперь я хочу представить
возможного новобранца. Он утверждает, что не обладает опытом такой работы
и хотел бы подумать, прежде чем присоединиться к нам. Если он даст
согласие, я думаю, начнет с обычного периода сбора осколков, прежде чем
ему поручат заточку инструмента и предварительные раскопки.
- Да, это соответствовало бы нашей обычной практике. Однако... -
Фарезм без всяких усилий скользнул вперед, взял левую руку Кьюджела и
произвел быстрое гадание по кончикам пальцев. Его ласковое выражение стало
серьезным. - Я вижу противоречия четырех типов. И мне ясно, что твой
оптимум не в работе с камнем. Советую тебе поискать другую, более
соответствующую твоему характеру работу.
- Прекрасно сказано! - воскликнул главный каменщик. - Волшебник
Фарезм демонстрирует свой непогрешимый альтруизм! И я соответственно беру
назад свое предложение работы! Поэтому тебе незачем обдумывать мое
предложение, тебе не нужна наша постель и пища, и ты можешь не тратить
своего драгоценного времени.
У Кьюджела вытянулось лицо.
- Такое беглое предсказание может оказаться неточным.
Главный каменщик вытянул вверх на тридцать футов указательный палец,
чтобы выразить свой гневный протест, но Фарезм спокойно кивнул.
- Совершенно верно. И я с радостью выполню более полное предсказание,
хотя для этого потребуется от шести до восьми часов.
- Так долго? - удивленно спросил Кьюджел.
- Это минимум. Прежде всего тебе нужно будет с головы до ног
обмазаться внутренностями только что убитой совы, потом принять ванну с
добавлением некоторых органических веществ. Разумеется, я должен буду
прижечь мизинец на твоей левой ноге и значительно расширит твой нос, чтобы
впустить жука-исследователя, с его помощью мы сможем изучит входы и выходы
в твои чувствительные органы. Пойдем в мою предсказательную и там совершим
все необходимое.
Кьюджел потянул себя за подбородок, вправо, влево. Наконец он сказал:
- Я осторожный человек и должен подумать над необходимостью такого
предсказания; поэтому мне потребуется несколько дней спокойной
рассудительной сонливости. Ваш поселок и находящийся в нем нимфариум, как
мне кажется, дают для этого все возможности; поэтому...
Фарезм снисходительно покачал головой.
- Осторожность, как и другие добродетели, может быть доведена до
абсурда. Предсказание должно начаться немедленно.
Кьюджел попытался спорить и дальше, но Фарезм не уступал и вскоре
уплыл по тропе.
Кьюджел мрачно отошел к скале, обдумывая возможные уловки. Солнце
подходило к зениту, и рабочие начали обсуждать предстоящий обед. Наконец
главный каменщик дал сигнал;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22