Я была первой девушкой в нашей деревне, ставшей дипломированным специалистом. Мой дедушка гордится этим… То есть, я хочу сказать, гордился. Наверное, он…– она запнулась, – уже умер. Командир, когда мы сможем получить наши вещи с корабля?– Через пару дней, когда пройдет первичная дезактивация. А в чем дело?– Я захватила с собой в экспедицию несколько фотографий. Надеюсь, вы знаете, что это такое?Я кивнула.Она чертила какие-то узоры мыском сандалии на полу.– Это снимки моих близких. Мне бы очень хотелось увидеть их. Я имею в виду – фотографии.– Часть вещей мы уже перенесли с корабля на станцию. – Я махнула рукой в том направлении, где находился складской отсек. – Среди них есть и личные.– Разрешите мне взглянуть на них?В голосе Рэйчел звучала надежда, и мне стало не по себе: я не хотела обмануть ее ожиданий и стать причиной ее разочарования.– Скоро вы сможете сделать это.Рэйчел тряхнула головой.– Вы здесь все как на подбор – бескорыстны и самоотверженны, – заявила она, и я с недоумением посмотрела на нее. Рэйчел взглянула мне прямо в глаза, залилась краской и потупила взор. – Вы, Мердок, доктор. Вы надрываетесь в работе, а для чего все это?– Да, мы все здесь немного… зациклены на своей работе, – признала я, – из-за особых обстоятельств, сложившихся на станции. – Интересно, а почему это так волнует Рэйчел? – Чтобы реализовать ваш проект, вам тоже, должно быть, пришлось изрядно потрудиться.– Вы вряд ли поймете меня, – проговорила она. – Мы очень отличаемся друг от друга. Вы совсем другие. Ганнибал закрывает на это глаза, он не хочет видеть ту пропасть, что разделяет нас. Вот Эриэль, пожалуй, догадался бы, о чем я говорю, но думаю, ему нравится ваше положение.– Нравится наше положение?Я не понимала, о чем она говорит.– Да, положение низшей формы жизни.Я внимательно посмотрела на нее, не пытаясь скрыть охватившую меня тревогу.– Значит, именно так вы ощущаете себя здесь? А я и не знала…– Менее развитой формы жизни, – несколько смягчила Рэйчел свою формулировку. – Именно такая самооценка возникла у меня, когда появились инвиди. Это было одной из причин того, что я стала участницей экспедиции. Я знала, что инвиди дружелюбно настроены к нам, но не могла простить им, что они взяли на себя ответственность за наше будущее.Рэйчел произнесла слово «наше» с особым чувством, с каким обычно говорят собственники о принадлежащих им дорогих вещах.– Так, значит, вы стремились покинуть Землю?Она кивнула.– Но были ведь и другие причины, заставившие вас войти в состав экспедиции?Рэйчел долго молчала, прежде чем ответила на мой вопрос.– Я не могла выносить все это.– Что именно?– Все. – Она нервно одернула свой комбинезон. – Мир, каким он был тогда. Было такое чувство, как будто с меня заживо сдирают кожу.– Как это? – переспросила я.– Представьте себе человека, – стала объяснять Рэйчел, – который видит, что со стола у противоположной стены комнаты вот-вот упадет стакан. – Она поморщилась, чувствуя, что не находит нужных слов, чтобы передать свое состояние, однако продолжала: – Вы замечаете, как он кренится и начинает свое падение. Вы прекрасно знаете, что, достигнув пола, он разлетится на мелкие осколки. Но вы не можете ничего поделать, вы не в состоянии остановить его падение.Меня начала бить сильная дрожь, и я поплотнее запахнула куртку, чтобы согреться. Мне было хорошо знакомо то чувство, которое описывала Рэйчел.Я проводила Рэйчел до дверей клиники на уровне «Гамма» и вернулась в кабину лифта. Ее слова с новой силой разожгли мое любопытство, мне хотелось знать, как «Калипсо» добралась сюда и в чем была загадка этого корабля.Возможно, ключ к разгадке тайны «Калипсо» содержался в вещах, привезенных нами с корабля. Я знала, что, несмотря на смертельную усталость, не сумею заснуть, пока не проверю эту версию. Конечно, можно было бы взять Рэйчел с собой – у меня не было никаких оснований скрывать от нее предметы, найденные на борту корабля, – однако я боялась невольно оскорбить ее чувства. Для меня эти вещи представляли собой чисто научный интерес и были ценны постольку, поскольку могли пролить свет на тайну «Калипсо». Однако для Рэйчел все эти предметы были связаны с воспоминаниями о близких людях или погибших членах экипажа и являли собой непреходящую ценность.В центре, где находились склады, гравитация была близка к нулю. Мы, конечно, могли бы привести в действие установку по созданию гравитационного поля, которую нам передали инвиди, но ни одному инженеру не понравилось бы использовать техническое устройство вслепую, то есть не понимая, как оно функционирует. Поле создавалось специальными машинами, и я до сих пор думаю, что победа Конфедерации над торами каким-то образом связана с этой установкой, но Совет Конфедерации не захотел посвятить нас, младших членов, в подробности.Мы используем микрогравитационные зоны в своих целях и сохраняем частичную гравитацию для тех, кто контролирует работы, производимые в центре. Но я не люблю состояние, вызываемое пониженным уровнем гравитации.Находясь в кабине лифта, я ощущала, как уровень гравитации понижается и меня начинает подташнивать. Вцепившись в поручень и привстав на цыпочки, я посмотрела в окно.«Внизу» показалась дуга жилого кольца, выгибающаяся, словно сверкающая арка, сияющие панели отражателей перемежались с похожими на тусклые заплаты неисправными панелями, которые еще не успели до конца отремонтировать. Я перевела взгляд на блистающие звезды и любовалась ими, пока лифт, дернувшись, не остановился. Если бы я закрыла глаза, то совершенно потеряла бы ориентацию в пространстве.Помещение центра я пересекла, держась за перила. Коридоры здесь были узкими, с низкими, обитыми мягким материалом потолками. Мы не пытались создать здесь уютную обстановку, среду обитания, которая защитила бы попавшего сюда жителя станции от приступа клаустрофобии или солипсизма. Это был всего лишь коридор, и только. Проход, ведущий из пункта «А» в пункт «Б» или – в моем случае – от грузового лифта к складскому отсеку. Стены здесь не были облицованы панелями в отличие от стен в коридорах жилых зон. Разноцветные кабели и тяжелые плазменные трубопроводы словно змеи опутывали стены по обеим сторонам, перемежаясь с видневшимися там и тут выключателями и панелями управления. Никаких подсветок или имитации ровного солнечного сияния. Когда в ответ на движение срабатывали датчики, вспыхивал яркий, безжалостный свет, бивший в глаза.Боковым зрением я заметила что-то необычное и резко обернулась, держась за стену. Однако за моей спиной никого не оказалось. Наверное, просто разыгралось воображение. Если начинает мерещиться всякая чертовщина, значит, я слишком переутомлена и не следовало мне сюда приходить. Перед началом спасательной операции, которая проводилась сегодня днем, служба безопасности проверила эту территорию. Зона так или иначе всегда была пустынной. До появления сэрасов здесь посменно велись работы, но теперь они прекратились.Я переместилась немного дальше, а затем, отпустив поручни и почти паря в невесомости, медленно стала продвигаться вперед. И все-таки здесь кто-то был. На сей раз до моего слуха донесся отчетливый звук. Я сделала кувырок, повернувшись на девяносто градусов, и вновь оглянулась. Ничего. Может быть, это теппиты? Раньше теппитов обычно находили только на нижних уровнях, но в последнее время они стали встречаться повсюду. Теппиты, вероятно, ничего не имели против микрогравитации. Существует несколько теорий, объясняющих, почему эти маленькие существа распространены повсюду в населенных областях галактики. Подобно большинству людей, я довольно спокойно отношусь к тому, что они похожи на земных тараканов.Я кашлянула.– Здесь кто-нибудь есть?Возможно, на моем состоянии сказывались усталость и напряжение последних суток, но было такое чувство, словно за мной кто-то наблюдает. В коридоре помимо меня находилось еще одно живое существо, но это не был человек. Охваченная тревогой, я вспомнила о контрабандистах и бомбах, взорвавшихся в моем кабинете. Нет, лучше не задумываться об этом, а продолжать двигаться вперед.Предположение о том, что Мердок выставил здесь охрану, казалось нелепым. «Калипсо» парила в космосе, привязанная к нашей платформе, корабль Кевета и космический аппарат находились в своих доках. Неужели кто-нибудь стал бы выставлять охрану у отсека с радиоактивной рухлядью?В условиях микрогравитации невозможно пятиться, и я продолжала свой путь, медленно и неуклюже прыгая вверх и, оттолкнувшись головой от потолка, опускаясь вниз и продвигаясь таким образом на шаг вперед. Когда я достигла следующего поворота, меня уже душил смех. Хорошо, что моих кульбитов не видел Баудин.Когда я завернула за угол, сразу же сработали фотоэлементы, и зажегся свет. Складской отсек «Сигма-41» находился в центре. Вот он, с приоткрытой дверью. С приоткрытой дверью?!Я вцепилась в поручни, чтобы остановиться, и быстро достала из кармана портативное устройство связи.– Хэлли вызывает службу безопасности.– Сасаки слушает.– Вы контролируете отсек «Сигма», в котором хранится оборудование с корабля «Калипсо»?– У нас проблемы с мониторингом этого объекта, мэм. Сержант Квон сейчас как раз находится на пути к нему.Сасаки – заместитель Мердока. Она слишком хорошо вышколена, чтобы спрашивать у старшего по званию офицера, что тот, черт возьми, делает у отсека «Сигма», но в ее голосе слышалось удивление.– Благодарю вас. В таком случае я подожду его здесь.Сложив переговорное устройство и сунув его в карман, я взглянула на дверь, которая должна была быть опечатана. Печать отсутствовала. Помещение могли вскрыть только сотрудники службы безопасности или представители руководства станции, имеющие допуск к секретной информации пятой степени и выше. Но как только кто-нибудь дотронулся бы до замка, сработала бы система сигнализации и служба безопасности немедленно узнала бы о взломе. Квон, похоже, не спешит.Я осторожно приблизилась к двери. У меня явно развивался параноидальный синдром. Возможно, Элеонор права. По всей видимости, произошел обыкновенный сбой в работе замкового устройства, что вовсе не удивительно на этой станции.Из отсека не доносилось ни звука. Крепко держась за поручни и не сводя глаз с двери, я чувствовала, что нахожусь в довольно дурацком положении. Подобравшись к панели управления замковым устройством и внимательно взглянув на нее, я сразу же поняла, в чем дело. Оказывается, команду блокировки не ввели должным образом. Странно, что последний, кто покидал отсек, не заметил этого.Я махнула рукой перед датчиками, реагирующими на движение, и дверь распахнулась.В лицо ударил холодный воздух, и я вошла в помещение. Хотя я и решила, что все дело было в небрежности сотрудников, закрывавших отсек, все же следовало внимательно осмотреть его. Как только я переступила порог, зажегся свет, и я увидела следы дождя.Крошечные синие капли были рассыпаны по всему небольшому помещению склада. В подобную россыпь в условиях микрогравитации превращается любая жидкость. Но что именно здесь разлилось? Ведь дождей на космической станции не бывает. В центре помещения плавало еще что-то, напоминавшее плоскую раздавленную раковину, от которой тянулись клейкие ленты и длинные нити…Я отпрянула к двери, когда до моего сознания наконец дошло, что именно предстало сейчас перед моими глазами. Это было тело, но не человеческое, мертвое тело, труп. Внезапно кто-то тронул меня за рукав, и я с трудом подавила готовый вырваться у меня из груди крик.– О Боже, – еле слышно произнес остановившийся рядом со мной сержант Квон.
Мердок, держась за поручни и наполовину зависнув в воздухе, беседовал с медтехником. Двое других, одетых в белые комбинезоны и шлемы, стояли в центре отсека. Судя по тому, как уверенно они двигались, на них были ботинки на магнитной подошве. Воздух все еще отсвечивал синевой, хотя медтехники собрали все капли.Я дрожала от холода и мечтала только об одном: чтобы Мердок побыстрее закончил осмотр места происшествия и представил мне отчет, после этого я наконец могла бы отправиться спать. Я очень плохо себя чувствовала. Ряды контейнеров у дальней стены удерживались на месте металлическими сетками, словно канатами. Обычно в зонах с нулевой гравитацией в сетках нет необходимости, но в нашем случае всегда существовал риск, что в самый неподходящий момент включится гравитационное поле инвиди, и сетки являлись здесь своего рода мерой предосторожности. Рядом с контейнерами у другой стены стоял еще один с пометкой, предупреждающей о том, что его содержимое радиоактивно. Это было оборудование и вещи, доставленные на станцию с «Калипсо».Мердок наконец повернулся и медленно приблизился к тому месту, где, держась за дверь, стояла я.– Это кчер. Сейчас мы устанавливаем его личность. Все произошло примерно час назад.Мердок был разъярен. Ему едва удавалось скрыть чувства, обуревавшие его, под маской обычной грубоватости.– Они говорят, – Мердок указал подбородком на медтехников, – что его обезглавили, а тело вскрыли каким-то большим и острым орудием. Это не был лазер, орудие убийства имело тонкое изогнутое лезвие. Не обнаружено никаких следов от ожогов. Сейчас медтехники делают анализ найденных в теле металлических частиц.В галактике существовал один-единственный биологический вид разумных существ, представители которого постоянно носили ножи за поясом, если можно так выразиться, вернее, в своих конечностях или в зубчатых щупальцах или даже управляли ими с помощью телекинеза. Однако, насколько я знала, этих существ не было на Иокасте, а другие обитатели станции, на мой взгляд, не подходили на роль ярых ненавистников чужих форм жизни.Если не считать стоявших вдоль стен контейнеров, отсек был пуст, спрятаться негде. По стенам располагались трубопроводы и распределительные коробки, а контейнеры были так плотно придвинуты друг к другу, что между ними не оставалось свободного пространства. Да и само помещение было небольшим. На станции вообще нет больших помещений. Жертва наверняка видела убийцу в момент нападения. Если только… Задрав голову, я внимательно вгляделась в запутанный лабиринт трубопроводов, подсоединяющих проводов, блоков управления, линий связи, которые плотным ковром толщиной примерно в метр покрывали потолок отсека, располагаясь выше панели освещения, висевшей прямо над нами. Вверху размещался также своеобразный рабочий помост, который использовали в тех случаях, когда нижняя часть пространства отсека была занята оборудованием.Мердок проследил за моим взглядом.– Да, я тоже сразу же об этом подумал, – сказал он.На панели освещения виднелись пятна крови. Это означало, что она хлынула внезапно очень сильным потоком, забрызгивая все вокруг. Я отвела глаза в сторону, меня вновь начало подташнивать. С рабочего помоста свешивался разорванный кабель и куски металла и пластика, обломки какого-то массивного тяжелого устройства, осколки которого были разбросаны по всему отсеку. Раздавленный маленький контейнер, в котором обычно берут с собой обед, завис у противоположной стены.Почему это произошло? На Иокасте не больше полудюжины кчеров-торговцев. Двое из них являются представителями главного аристократического семейства кчеров и с тех пор, как появились сэрасы, заперлись в своих отсеках и не показываются на люди, ведя уединенную жизнь. Еще двое выполняют роль посредников и помогают администрации станции закупать все необходимое; вероятно, это единственные торговцы на Иокасте, которые ухитряются еще получать прибыль. Один из кчеров, Кевет, был одиноким волком и последним из шестерых являлся жертвой порока – изнурявшей его тяги к некоторым запрещенным веществам.– Как вы думаете, кто это? – спросила я Мердока.– Не знаю. Но скоро мы все выясним.Меня вновь охватила дрожь.– Может быть, подождете в коридоре?Мердок вышел из задумчивости и бросил на меня пристальный взгляд.– Нет, я останусь здесь.– А что вы думаете по этому поводу?Мердок указал на контейнер, в котором находилось оборудование, доставленное с «Калипсо».– Кто-то пытался открыть его. Но безуспешно. – На мой взгляд, действия неизвестного грабителя не имели никакого смысла. – Там нет ничего ценного. Может, это был охотник за сувенирами?– Или убийца.На несколько мгновений установилась полная тишина, которую прерывали лишь переговаривающиеся голоса и потрескивание в эфире: Мердок не выключил свой коммуникатор. Он не сводил глаз с помоста и потолка отсека. Прибыв на место происшествия, сотрудники службы безопасности первым делом обшарили всю территорию. Мердок не разрешил бы мне входить в этот отсек, существуй здесь реальная угроза жизни. Его беспокойный шарящий взгляд был вызван скорее всего желанием запечатлеть в памяти обстановку, в которой произошло преступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47