Упускать возможность будет безумием.
Тэйон, сомнения которого не заняли и секунды и никак не отразились на лице, улыбнулся.
– Позвольте, в свою очередь, представить вам их высочества принцесс Тавину (любопытный взгляд в сторону незнакомцев, но крепко вцепившийся в робу магистра маленький кулачок) и Нелиту (обиженная гримаса, вызванная вовремя пресеченной попыткой выудить из кармана магистра злополучного кота) из рода Нарунгов. А также, – он чуть развернул свое кресло, чтобы сделать галантный жест в сторону Шаэ, – наследную принцессу Лаэссэ Шаэтанну из рода Нарунгов.
Если бы он не следил за реакцией, то никогда бы не заметил: Оникс Тонарро не вздрогнул, его аура не изменилась, но вдруг застывшие глаза сказали: пленный пират не знал, что тонкая темноволосая девушка, впервые увиденная в блеске разлетающегося на мелкие осколки магического стекла, была без пяти минут королевой этого мира. И открытие явно не слишком вписывалось в его личные планы в отношении юного зеленоглазого создания. Но не особенно их нарушало.
Если бы он не следил за ее реакцией, то никогда бы не заметил: она узнала в Тонарро ту самую породу, которую отметил магистр Алория. И будь он развеян ветром, если понимал, какова ее реакция.
Тэйон понял, что сейчас сделает глупость. Но все равно ее сделал.
– Ваше высочество. – Он посмотрел на Шаэтанну с хорошо рассчитанной долей раздражения, затем красноречиво перевел взгляд на ее подозрительно притихших младших сестренок. – Не могли бы вы…
С поистине царственным апломбом, несколько нарушенным очень громко подуманным «Ну погодите у меня, малявки!», королева отодрала двойняшек от мастера воздуха. Оникс, не упустивший заботливо предоставленной ему возможности, одарил ее сногсшибательной улыбкой и с безупречно галантным «Позвольте служить вам, ваше высочество!» подхватил на руки одну из девочек, демонстрируя готовность оказать их старшей сестре всяческую помощь и поддержку. Остальные, чуть лучше представлявшие себе, что скрывается за словами «из рода Нарунгов», предпочли держаться на безопасном расстоянии.
Тэйон, испытывавший огромное чувство облегчения и за того, что его маленький, но коварный план сработал, поспешил объявить, что ему необходимо поговорить со стражем ди Шрингар, и, извинившись, удалился в компании пожилого генерала. Многострадальный Одрик остался играть роль хозяина.
Когда за спиной мага захлопнулась дверь его кабинета Тэйон, не сдержавшись, облегченно вздохнул. Затем, не заботясь, что подумает великий генерал ди Шрингар, опустил свое кресло на пол и почти минуту сидел согнувшись и спрятав лицо в ладонях.
Наконец, вновь выпрямившись, магистр поднял кресло и расположил его так, чтобы оказаться точно напротив пожилого стража предела. Лицо бывшего сокола было совершенно спокойно, как, впрочем, и голос.
– Пара секунд. Еще пара секунд, и я не успел бы их поймать.
«Как не успел поймать вашу внучку», без слов прозвучало в воздухе.
Ди Шрингар опустился в кресло, в котором еще недавно сидела Шаэтанна ди Лаэссэ. Отвернулся от мастера ветров, изучая расставленные на столе фигуры. Он, в отличие от юной королевы, играл в зе-нарри очень и очень неплохо. Он вообще не умел что-либо делать плохо, генерал страж ди Шрингар.
– Вы не сможете все время прятаться в своем кабинете, магистр, – наконец спокойно сказал старый воин, и эти слова имели такое количество подтекстов, которое не смогла бы передать даже богатая семантика кейлонгского языка.
– Быть может, с их точки зрения, не могу. – Тэйон небрежно кивнул на прочно закрытую дверь. – А с моей, именно этим я и намерен заняться!
Старый генерал посмотрел на него долгим и внимательным взглядом человека, умевшего оценивать других. Поднялся на ноги, неожиданно мощный, седой, подавляющий.
– Вы присылали мне это? – В руке его было письмо, отправленное Тэйоном пять дней назад и за эти пять дней уже не раз проклятое в душе.
Бывший сокол лишь кивнул, резко и молча.
«Я, Тэйон Алория, мастер ветров Лаэссэ, официально признаю за генералом Андеем ди Шрингар, стражем восточного предела Лаэссэ, право на кровную месть», – процитировал страж предела. И вновь Тэйон лишь кивнул.
– Кровную месть. Не просто вендетту? – в последний раз уточнил генерал. Это было слишком важно, чтобы оставлять место недомолвкам.
– Айе.
Слишком важно, чтобы обойтись лишь кивком.
– В таком случае… – Черты генерала вдруг исказились так долго сдерживаемой яростью. И болью. Раздирающей изнутри, убийственной болью, заставляющей рассудок меркнуть перед чудовищной невосполнимостью потери. – Тэйон вер Алория, изгнанный из клана сокола, я принимаю твою жизнь и забираю ее себе, чтобы распорядиться ею, как сочту необходимым.
Вот и все.
Мир отдалился, подернулся белым шумом, и в этом пустом пространстве остался лишь Тэйон. Все.
Это было крушение. Конец всему. Крах всего.
Но, как ни странно, Тэйон испытывал только, облегчение.
Он все-таки нашел для близняшек няньку, на которую сможет без опасения свалить даже заботу об этой оголтелой парочке.
Магистр Алория сочувственно смотрел в глаза стражу востока, шагнувшему к нему с обнаженной сталью в руках.
ГЛАВА 7
If you can bear to hear the truth you've spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools…
–
Если…
…можешь выдержать, услышав,
Слова свои, изломанные ложью,
И ставшие ловушкой для глупцов…
Пустота. Ни одной мысли. Ничего.
Он понимал, что сейчас умрет, и испытывал по этому поводу… пустоту. И, еще немного – раздражение на собственное нелепое, абсолютно смешное благородство, загнавшее в этот угол.
Тэйон не отвел взгляда и не опустил голову, когда фамильный меч рода ди Шрингар взлетел в смертельном замахе. Сама идея сопротивляться была бы абсурдна: даже будь у магистра воздуха возможность призвать магию или дотянуться до какого-нибудь оружия, стальной стержень халиссийского воспитания не позволил бы так себя унизить.
Переплетение стали и ярости. Свист рассекаемого воздуха.
– Шейс! (Довольно! (Так в халиссийских боевых школах прерывают схватки.)) – Гневный приказ разорвал торжественную тишину, остановив лезвие в каком-то волосе от шеи мастера ветров.
На лицах мужчин мелькнуло почти одинаковое выражение, как будто оба они пробудились от транса и теперь разрывались между недоумением и гневом на того, кто посмел прервать священное таинство. Оборачиваясь на звук, Тэйон как-то машинально отметил, что, должно быть, в свое время генерал ди Шрингар обучался халиссийским боевым пляскам. Никак иначе его инстинктивную реакцию на команды, используемые наставниками меча в тотемных кланах, объяснить было нельзя.
Все еще удерживая клинок у шеи магистра Алория (и выдавливая тонкую струйку крови из-под безукоризненно острого лезвия) страж востока посмотрел в направлении, откуда раздался голос.
Над коммуникативным кристаллом, установленным в углу кабинета, мерцал образ бледной, собранной и явно всерьез выведенной из равновесия женщины. Тэйон поймал себя на том, что не желал бы оказаться на месте стража. Месть местью, но убить супруга Таш д'Алория прямо на ее глазах… Тем более когда супруг, похоже, и не думает сопротивляться…
По здравом размышлении магистр решил, что быть на своем собственном месте ему в данный момент тоже не слишком хочется.
Андей, явно более отважный из них двоих, заговорил первым:
– Леди адмирал…
– Патрули доложили, что с юго-западного направления приближается флотилия империи Кей. Как минимум вдвое превосходящая численностью силы, имеющиеся в данный момент в распоряжении Адмиралтейства, – прервала его Таш плоским, лишенным эмоций голосом. – Предположительно, они были тайно пропущены через юго-западный портал ныне покойным стражем Pay ди Шеноэ, чтобы оказать ему поддержку в узурпации власти. После гибели стража кейлонгцы оказались предоставлены сами себе и, уже находясь в гавани Шеноэ, захватили юго-западную цитадель, перебив магов и прервав связь с метрополией. Во всеобщей неразберихе имперцы тихо переждали шторм в порту Шеноэ и теперь движутся по направлению к Лаэссэ с намерениями, классифицируемыми как «предположительно враждебные».
– Так, – произнес Тэйон в наступившей гробовой тишине.
Лорд генерал ди Шрингар и магистр Алория обменялись одним долгим, полным непроизнесенных клятв взглядом, после чего страж востока вложил меч в ножны и уже всем корпусом повернулся к первой леди Адмиралтейства.
– Наши силы? – спросил генерал.
– Сводятся в основном к приведенным мной эскадрам и нуждаются в длительном ремонте и переоснащении. Остальные военно-морские флотилии Лаэссэ в настоящий момент находятся по ту сторону Шенойского портала – далеко по ту сторону – и в ближайшие дни будут не в силах прийти на помощь. – Иными словами, до сих пор баланс сил в городе не допускал присутствия слишком крупных военных формирований, и соперники Pay ди Шеноэ вынудили его отослать все сколько-нибудь крупные флотилии как можно дальше от города, ну а теперь за это приходилось расплачиваться. – Генерал, в связи с угрозой безопасности города, я бы попросила вас ввести в Лаэссэ сухопутные войска, которые могли бы принять на себя гарнизонную службу и освободить мои экипажи для действий на море.
Это был жест беспрецедентного для времени смуты и безвластия доверия. Еще более удивительного, учитывая сцену, которую Таш застала в кабинете. Впрочем, особого выбора у госпожи адмирала не было.
Ди Шрингар сухо кивнул.
– Что с магией? – спросил магистр воздуха. Конечно, после той встряски, которую атмосфера получила во время шторма, горожанам нечего было и думать использовать погоду, чтобы избавиться от непрошеных гостей. Но даже при этом чужакам идти на штурм великого города казалось безумием. А кейлонгцы, при всем их фанатизме, безумцами не были.
Увы.
– Существуют непроверенные данные, что при захвате Шеноэ кейлонгцы подавили сопротивление местных магов при помощи силы… теологического характера.
Это заставило обоих мужчин застыть.
– Боги не вмешиваются в дела Лаэссэ! – выдохнул Тэйон известную всем истину. Слова «не может быть!» липким туманом повисли в воздухе.
– Так все говорят, – ничего не выражающим голосом ответила Таш, и звезды срывались и падали в глазах бескрылой шарсу.
Андей ди Шрингар сгорбился, на мгновение показавшись таким старым, каким он и был на самом деле. Затем с хрустом распрямился, вновь превращаясь в стальной закалки воина.
– Мастер ветров, – обратился он к Тэйону, используя официальный титул мага в иерархии Лаэссэ. – Могу я попросить вас проинформировать королеву великого города?
Магистру воздуха оставалось только кивнуть. И рассеянно вытереть залившую воротник кровь.
Зал Стихии Духа в городской ратуше, где традиционно происходило собрание Полного Совета Лаэссэ, не производил грандиозного впечатления. Он не подавлял, не сбивал с ног, не поражал воображения. Но почему-то даже самый толстокожий варвар, оказавшийся здесь, тут же начинал остро ощущать собственную… неуместность в этих стенах.
Дело было не в размерах – они по сравнению с теми же королевскими приемными покоями или расположенными в соседнем крыле ониксовыми палатами были довольно скромными. И не в роскошной обстановке – интерьер зала был выдержан в очень сдержанном, подчеркнуто аскетическом стиле. Ничего излишне пышного. Ничего хотя бы отдаленно напоминающего о понятии «вульгарность».
Многоуровневый пол, блестящий полированным мрамором, строил пространство по законам сложной, объемной геометрии, зрительно увеличивая помещение во много раз. Самый нижний уровень был, разумеется, возле гостевых ворот, самый высокий – в противоположном конце зала, там, где на изгибающемся подковой постаменте царили над всеми собравшимися кресла членов Совета. Изолированность сей привилегированной группы ненавязчиво подчеркивали серые колонны: каменные стрелы, взмывавшие вверх и терявшиеся во тьме невидимого снизу потолка – они создавали одновременно и впечатление открытого пространства, и отдельного «помещения в помещении». Тонкие, лишенные пышных украшений стулья расставлены полукругом, а расположенный в центре «янтарный трон» отличался от остальных лишь тем, что был поднят еще выше, являясь доминирующей точкой во всем помещении, центром, к которому неизбежно возвращались взгляды и внимание любого входящего сюда.
Тэйон не мог не признать: тот, кто спроектировал Зал Духа, неплохо разбирался в оптических иллюзиях человеческого глаза. И виртуозно этим воспользовался.
Что, впрочем, служило весьма слабым утешением. Сколь бы восхитительно ни было помещение, включить в проект зала заседающих в нем достойных правителей не под силу даже архитектору-магу.
Политическая система Лаэссэ была сложна и запутанна как и история великого города. От седой древности остались лишь смутные легенды, повествующие о Двенадцати и Одном Нарунге, которые заключили Великий Договор и основали в восьмигранном мире мифический город Наруэ. С тех окутанных преданиями времен детище Двенадцати и Одного прошло через множество политических мутаций. Около трех тысяч лет назад оно разрослось в огромную, простирающуюся на половину известной тогда Паутины Миров империю Лаэ, которая затем как-то умудрилась переродиться в республику. И пала пять столетий назад, когда Лиерт Нарунг Кровавый, опираясь на Академию, устроил переворот, вошедший в историю под поэтическим названием Ночи Поющих Кинжалов, и основал королевство Лаэссэ, став в нем абсолютным монархом.
Созданная им система за последующие столетия претерпела значительные изменения и, хотя и сохранила заложенную реформатором идею равновесия сил, вместо того чтобы лишь поддерживать монарха, присвоила себе почти все его права. В сегодняшнем Лаэссэ «царствовал» Совет, а это, учитывая хроническую ненависть его членов друг к другу, означало, что не царствовал вообще никто.
Однако, как бы ни обстояли дела на самом деле, для чужаков лаэссэйцы всегда готовы были представить впечатляющее зрелище.
Шаэтанна Нарунг сидела на своем «троне», напряженно выпрямив спину и вскинув подбородок, и ее присутствие, казалось, заполняло все помещение, отражалось от стен, заставляло всех остальных неосознанно признавать ее самым сильным (ну, по крайней мере, нервным) зверем в стае. Весьма существенное достижение, учитывая, что девочка физически была раза в два, если не в три слабее любого из «своих» советников. И то, что за ее креслом возвышалась пара внушительного сложения военно-морских офицеров (не королевских гвардейцев!) в янтарных цветах королевского дома, не играло в этом особой роли. Тэйон был впечатлен. То ли адмирал д'Алория все-таки успела преподать свой воспитаннице несколько уроков на тему «харизма и лидер в кризисной ситуации», то ли это природный талант. В любом случае эффект оказался действенным. Даже если кто-то и был склонен паниковать или поджимать хвост, то делать это в присутствии ее величества (высочества?) было чрезвычайно затруднительно.
По обе руки от королевы шли места стражей пределов. Все восемь были заняты. То, что кое-кто из стражей до сих пор официально не вступил во владение (ди Шеноэ), а кое-кто испуганно замер на своем месте, боясь неосторожным движением привлечь к себе внимание своей королевы и бывшей пленницы (ди Даршао и чуть менее заметно ди Лай), что почти все предусмотрительно присутствовали только в виде магических проекций (находиться рядом с Шаэ во плоти некоторым из верных подданных было сейчас небезопасно), никоим образом не умаляло того факта, что эти восемь были самой мощной силой в Лаэссэ, а значит, по определению, и во всей Паутине Миров. Вот если бы они еще вдруг решили направить свою мощь куда-нибудь в общем направлении, а не друг против друга…
За спинами стражей следовали места магов. По правую руку от правительницы – «мастера факультетов», причем на этот раз своим присутствием прием почтили все пятеро. Первым из них (и, разумеется, сидящим на ступеньку выше остальных) был ректор Академии, он же декан факультета вод, он же председатель Совета, он же самая большая заноза в боку у магистра Алория. Ратен ди Эверо был благообразным мужчиной преклонных лет, отмеченный как внушительными сединами, так и положенным по должности стальным взглядом. Кроме того, он был беспринципным интриганом, не чуравшимся темных сторон искусства, и жадным до власти, денег и всего, что плохо лежит. К сожалению, – интриганом, не лишенным ума и воображения. И уже по одной этой причине выгодно отличался от мастеров воздуха, огня, земли и духа, являвшихся деканами остальных факультетов Академии.
Замыкало правую дугу Полного Совета кресло мэра. Сутулый субъект, бывший, по сути, главой исполнительной власти и координатором муниципалитета, характеризовался в основном тем, что последние три года делал все от него зависящее, чтобы стать как можно менее заметным и значимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Тэйон, сомнения которого не заняли и секунды и никак не отразились на лице, улыбнулся.
– Позвольте, в свою очередь, представить вам их высочества принцесс Тавину (любопытный взгляд в сторону незнакомцев, но крепко вцепившийся в робу магистра маленький кулачок) и Нелиту (обиженная гримаса, вызванная вовремя пресеченной попыткой выудить из кармана магистра злополучного кота) из рода Нарунгов. А также, – он чуть развернул свое кресло, чтобы сделать галантный жест в сторону Шаэ, – наследную принцессу Лаэссэ Шаэтанну из рода Нарунгов.
Если бы он не следил за реакцией, то никогда бы не заметил: Оникс Тонарро не вздрогнул, его аура не изменилась, но вдруг застывшие глаза сказали: пленный пират не знал, что тонкая темноволосая девушка, впервые увиденная в блеске разлетающегося на мелкие осколки магического стекла, была без пяти минут королевой этого мира. И открытие явно не слишком вписывалось в его личные планы в отношении юного зеленоглазого создания. Но не особенно их нарушало.
Если бы он не следил за ее реакцией, то никогда бы не заметил: она узнала в Тонарро ту самую породу, которую отметил магистр Алория. И будь он развеян ветром, если понимал, какова ее реакция.
Тэйон понял, что сейчас сделает глупость. Но все равно ее сделал.
– Ваше высочество. – Он посмотрел на Шаэтанну с хорошо рассчитанной долей раздражения, затем красноречиво перевел взгляд на ее подозрительно притихших младших сестренок. – Не могли бы вы…
С поистине царственным апломбом, несколько нарушенным очень громко подуманным «Ну погодите у меня, малявки!», королева отодрала двойняшек от мастера воздуха. Оникс, не упустивший заботливо предоставленной ему возможности, одарил ее сногсшибательной улыбкой и с безупречно галантным «Позвольте служить вам, ваше высочество!» подхватил на руки одну из девочек, демонстрируя готовность оказать их старшей сестре всяческую помощь и поддержку. Остальные, чуть лучше представлявшие себе, что скрывается за словами «из рода Нарунгов», предпочли держаться на безопасном расстоянии.
Тэйон, испытывавший огромное чувство облегчения и за того, что его маленький, но коварный план сработал, поспешил объявить, что ему необходимо поговорить со стражем ди Шрингар, и, извинившись, удалился в компании пожилого генерала. Многострадальный Одрик остался играть роль хозяина.
Когда за спиной мага захлопнулась дверь его кабинета Тэйон, не сдержавшись, облегченно вздохнул. Затем, не заботясь, что подумает великий генерал ди Шрингар, опустил свое кресло на пол и почти минуту сидел согнувшись и спрятав лицо в ладонях.
Наконец, вновь выпрямившись, магистр поднял кресло и расположил его так, чтобы оказаться точно напротив пожилого стража предела. Лицо бывшего сокола было совершенно спокойно, как, впрочем, и голос.
– Пара секунд. Еще пара секунд, и я не успел бы их поймать.
«Как не успел поймать вашу внучку», без слов прозвучало в воздухе.
Ди Шрингар опустился в кресло, в котором еще недавно сидела Шаэтанна ди Лаэссэ. Отвернулся от мастера ветров, изучая расставленные на столе фигуры. Он, в отличие от юной королевы, играл в зе-нарри очень и очень неплохо. Он вообще не умел что-либо делать плохо, генерал страж ди Шрингар.
– Вы не сможете все время прятаться в своем кабинете, магистр, – наконец спокойно сказал старый воин, и эти слова имели такое количество подтекстов, которое не смогла бы передать даже богатая семантика кейлонгского языка.
– Быть может, с их точки зрения, не могу. – Тэйон небрежно кивнул на прочно закрытую дверь. – А с моей, именно этим я и намерен заняться!
Старый генерал посмотрел на него долгим и внимательным взглядом человека, умевшего оценивать других. Поднялся на ноги, неожиданно мощный, седой, подавляющий.
– Вы присылали мне это? – В руке его было письмо, отправленное Тэйоном пять дней назад и за эти пять дней уже не раз проклятое в душе.
Бывший сокол лишь кивнул, резко и молча.
«Я, Тэйон Алория, мастер ветров Лаэссэ, официально признаю за генералом Андеем ди Шрингар, стражем восточного предела Лаэссэ, право на кровную месть», – процитировал страж предела. И вновь Тэйон лишь кивнул.
– Кровную месть. Не просто вендетту? – в последний раз уточнил генерал. Это было слишком важно, чтобы оставлять место недомолвкам.
– Айе.
Слишком важно, чтобы обойтись лишь кивком.
– В таком случае… – Черты генерала вдруг исказились так долго сдерживаемой яростью. И болью. Раздирающей изнутри, убийственной болью, заставляющей рассудок меркнуть перед чудовищной невосполнимостью потери. – Тэйон вер Алория, изгнанный из клана сокола, я принимаю твою жизнь и забираю ее себе, чтобы распорядиться ею, как сочту необходимым.
Вот и все.
Мир отдалился, подернулся белым шумом, и в этом пустом пространстве остался лишь Тэйон. Все.
Это было крушение. Конец всему. Крах всего.
Но, как ни странно, Тэйон испытывал только, облегчение.
Он все-таки нашел для близняшек няньку, на которую сможет без опасения свалить даже заботу об этой оголтелой парочке.
Магистр Алория сочувственно смотрел в глаза стражу востока, шагнувшему к нему с обнаженной сталью в руках.
ГЛАВА 7
If you can bear to hear the truth you've spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools…
–
Если…
…можешь выдержать, услышав,
Слова свои, изломанные ложью,
И ставшие ловушкой для глупцов…
Пустота. Ни одной мысли. Ничего.
Он понимал, что сейчас умрет, и испытывал по этому поводу… пустоту. И, еще немного – раздражение на собственное нелепое, абсолютно смешное благородство, загнавшее в этот угол.
Тэйон не отвел взгляда и не опустил голову, когда фамильный меч рода ди Шрингар взлетел в смертельном замахе. Сама идея сопротивляться была бы абсурдна: даже будь у магистра воздуха возможность призвать магию или дотянуться до какого-нибудь оружия, стальной стержень халиссийского воспитания не позволил бы так себя унизить.
Переплетение стали и ярости. Свист рассекаемого воздуха.
– Шейс! (Довольно! (Так в халиссийских боевых школах прерывают схватки.)) – Гневный приказ разорвал торжественную тишину, остановив лезвие в каком-то волосе от шеи мастера ветров.
На лицах мужчин мелькнуло почти одинаковое выражение, как будто оба они пробудились от транса и теперь разрывались между недоумением и гневом на того, кто посмел прервать священное таинство. Оборачиваясь на звук, Тэйон как-то машинально отметил, что, должно быть, в свое время генерал ди Шрингар обучался халиссийским боевым пляскам. Никак иначе его инстинктивную реакцию на команды, используемые наставниками меча в тотемных кланах, объяснить было нельзя.
Все еще удерживая клинок у шеи магистра Алория (и выдавливая тонкую струйку крови из-под безукоризненно острого лезвия) страж востока посмотрел в направлении, откуда раздался голос.
Над коммуникативным кристаллом, установленным в углу кабинета, мерцал образ бледной, собранной и явно всерьез выведенной из равновесия женщины. Тэйон поймал себя на том, что не желал бы оказаться на месте стража. Месть местью, но убить супруга Таш д'Алория прямо на ее глазах… Тем более когда супруг, похоже, и не думает сопротивляться…
По здравом размышлении магистр решил, что быть на своем собственном месте ему в данный момент тоже не слишком хочется.
Андей, явно более отважный из них двоих, заговорил первым:
– Леди адмирал…
– Патрули доложили, что с юго-западного направления приближается флотилия империи Кей. Как минимум вдвое превосходящая численностью силы, имеющиеся в данный момент в распоряжении Адмиралтейства, – прервала его Таш плоским, лишенным эмоций голосом. – Предположительно, они были тайно пропущены через юго-западный портал ныне покойным стражем Pay ди Шеноэ, чтобы оказать ему поддержку в узурпации власти. После гибели стража кейлонгцы оказались предоставлены сами себе и, уже находясь в гавани Шеноэ, захватили юго-западную цитадель, перебив магов и прервав связь с метрополией. Во всеобщей неразберихе имперцы тихо переждали шторм в порту Шеноэ и теперь движутся по направлению к Лаэссэ с намерениями, классифицируемыми как «предположительно враждебные».
– Так, – произнес Тэйон в наступившей гробовой тишине.
Лорд генерал ди Шрингар и магистр Алория обменялись одним долгим, полным непроизнесенных клятв взглядом, после чего страж востока вложил меч в ножны и уже всем корпусом повернулся к первой леди Адмиралтейства.
– Наши силы? – спросил генерал.
– Сводятся в основном к приведенным мной эскадрам и нуждаются в длительном ремонте и переоснащении. Остальные военно-морские флотилии Лаэссэ в настоящий момент находятся по ту сторону Шенойского портала – далеко по ту сторону – и в ближайшие дни будут не в силах прийти на помощь. – Иными словами, до сих пор баланс сил в городе не допускал присутствия слишком крупных военных формирований, и соперники Pay ди Шеноэ вынудили его отослать все сколько-нибудь крупные флотилии как можно дальше от города, ну а теперь за это приходилось расплачиваться. – Генерал, в связи с угрозой безопасности города, я бы попросила вас ввести в Лаэссэ сухопутные войска, которые могли бы принять на себя гарнизонную службу и освободить мои экипажи для действий на море.
Это был жест беспрецедентного для времени смуты и безвластия доверия. Еще более удивительного, учитывая сцену, которую Таш застала в кабинете. Впрочем, особого выбора у госпожи адмирала не было.
Ди Шрингар сухо кивнул.
– Что с магией? – спросил магистр воздуха. Конечно, после той встряски, которую атмосфера получила во время шторма, горожанам нечего было и думать использовать погоду, чтобы избавиться от непрошеных гостей. Но даже при этом чужакам идти на штурм великого города казалось безумием. А кейлонгцы, при всем их фанатизме, безумцами не были.
Увы.
– Существуют непроверенные данные, что при захвате Шеноэ кейлонгцы подавили сопротивление местных магов при помощи силы… теологического характера.
Это заставило обоих мужчин застыть.
– Боги не вмешиваются в дела Лаэссэ! – выдохнул Тэйон известную всем истину. Слова «не может быть!» липким туманом повисли в воздухе.
– Так все говорят, – ничего не выражающим голосом ответила Таш, и звезды срывались и падали в глазах бескрылой шарсу.
Андей ди Шрингар сгорбился, на мгновение показавшись таким старым, каким он и был на самом деле. Затем с хрустом распрямился, вновь превращаясь в стальной закалки воина.
– Мастер ветров, – обратился он к Тэйону, используя официальный титул мага в иерархии Лаэссэ. – Могу я попросить вас проинформировать королеву великого города?
Магистру воздуха оставалось только кивнуть. И рассеянно вытереть залившую воротник кровь.
Зал Стихии Духа в городской ратуше, где традиционно происходило собрание Полного Совета Лаэссэ, не производил грандиозного впечатления. Он не подавлял, не сбивал с ног, не поражал воображения. Но почему-то даже самый толстокожий варвар, оказавшийся здесь, тут же начинал остро ощущать собственную… неуместность в этих стенах.
Дело было не в размерах – они по сравнению с теми же королевскими приемными покоями или расположенными в соседнем крыле ониксовыми палатами были довольно скромными. И не в роскошной обстановке – интерьер зала был выдержан в очень сдержанном, подчеркнуто аскетическом стиле. Ничего излишне пышного. Ничего хотя бы отдаленно напоминающего о понятии «вульгарность».
Многоуровневый пол, блестящий полированным мрамором, строил пространство по законам сложной, объемной геометрии, зрительно увеличивая помещение во много раз. Самый нижний уровень был, разумеется, возле гостевых ворот, самый высокий – в противоположном конце зала, там, где на изгибающемся подковой постаменте царили над всеми собравшимися кресла членов Совета. Изолированность сей привилегированной группы ненавязчиво подчеркивали серые колонны: каменные стрелы, взмывавшие вверх и терявшиеся во тьме невидимого снизу потолка – они создавали одновременно и впечатление открытого пространства, и отдельного «помещения в помещении». Тонкие, лишенные пышных украшений стулья расставлены полукругом, а расположенный в центре «янтарный трон» отличался от остальных лишь тем, что был поднят еще выше, являясь доминирующей точкой во всем помещении, центром, к которому неизбежно возвращались взгляды и внимание любого входящего сюда.
Тэйон не мог не признать: тот, кто спроектировал Зал Духа, неплохо разбирался в оптических иллюзиях человеческого глаза. И виртуозно этим воспользовался.
Что, впрочем, служило весьма слабым утешением. Сколь бы восхитительно ни было помещение, включить в проект зала заседающих в нем достойных правителей не под силу даже архитектору-магу.
Политическая система Лаэссэ была сложна и запутанна как и история великого города. От седой древности остались лишь смутные легенды, повествующие о Двенадцати и Одном Нарунге, которые заключили Великий Договор и основали в восьмигранном мире мифический город Наруэ. С тех окутанных преданиями времен детище Двенадцати и Одного прошло через множество политических мутаций. Около трех тысяч лет назад оно разрослось в огромную, простирающуюся на половину известной тогда Паутины Миров империю Лаэ, которая затем как-то умудрилась переродиться в республику. И пала пять столетий назад, когда Лиерт Нарунг Кровавый, опираясь на Академию, устроил переворот, вошедший в историю под поэтическим названием Ночи Поющих Кинжалов, и основал королевство Лаэссэ, став в нем абсолютным монархом.
Созданная им система за последующие столетия претерпела значительные изменения и, хотя и сохранила заложенную реформатором идею равновесия сил, вместо того чтобы лишь поддерживать монарха, присвоила себе почти все его права. В сегодняшнем Лаэссэ «царствовал» Совет, а это, учитывая хроническую ненависть его членов друг к другу, означало, что не царствовал вообще никто.
Однако, как бы ни обстояли дела на самом деле, для чужаков лаэссэйцы всегда готовы были представить впечатляющее зрелище.
Шаэтанна Нарунг сидела на своем «троне», напряженно выпрямив спину и вскинув подбородок, и ее присутствие, казалось, заполняло все помещение, отражалось от стен, заставляло всех остальных неосознанно признавать ее самым сильным (ну, по крайней мере, нервным) зверем в стае. Весьма существенное достижение, учитывая, что девочка физически была раза в два, если не в три слабее любого из «своих» советников. И то, что за ее креслом возвышалась пара внушительного сложения военно-морских офицеров (не королевских гвардейцев!) в янтарных цветах королевского дома, не играло в этом особой роли. Тэйон был впечатлен. То ли адмирал д'Алория все-таки успела преподать свой воспитаннице несколько уроков на тему «харизма и лидер в кризисной ситуации», то ли это природный талант. В любом случае эффект оказался действенным. Даже если кто-то и был склонен паниковать или поджимать хвост, то делать это в присутствии ее величества (высочества?) было чрезвычайно затруднительно.
По обе руки от королевы шли места стражей пределов. Все восемь были заняты. То, что кое-кто из стражей до сих пор официально не вступил во владение (ди Шеноэ), а кое-кто испуганно замер на своем месте, боясь неосторожным движением привлечь к себе внимание своей королевы и бывшей пленницы (ди Даршао и чуть менее заметно ди Лай), что почти все предусмотрительно присутствовали только в виде магических проекций (находиться рядом с Шаэ во плоти некоторым из верных подданных было сейчас небезопасно), никоим образом не умаляло того факта, что эти восемь были самой мощной силой в Лаэссэ, а значит, по определению, и во всей Паутине Миров. Вот если бы они еще вдруг решили направить свою мощь куда-нибудь в общем направлении, а не друг против друга…
За спинами стражей следовали места магов. По правую руку от правительницы – «мастера факультетов», причем на этот раз своим присутствием прием почтили все пятеро. Первым из них (и, разумеется, сидящим на ступеньку выше остальных) был ректор Академии, он же декан факультета вод, он же председатель Совета, он же самая большая заноза в боку у магистра Алория. Ратен ди Эверо был благообразным мужчиной преклонных лет, отмеченный как внушительными сединами, так и положенным по должности стальным взглядом. Кроме того, он был беспринципным интриганом, не чуравшимся темных сторон искусства, и жадным до власти, денег и всего, что плохо лежит. К сожалению, – интриганом, не лишенным ума и воображения. И уже по одной этой причине выгодно отличался от мастеров воздуха, огня, земли и духа, являвшихся деканами остальных факультетов Академии.
Замыкало правую дугу Полного Совета кресло мэра. Сутулый субъект, бывший, по сути, главой исполнительной власти и координатором муниципалитета, характеризовался в основном тем, что последние три года делал все от него зависящее, чтобы стать как можно менее заметным и значимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52