Стук в дверь возвестил о приходе управляющего, который сказал, что внизу ожидает посыльный с сообщением для полковника.
Лицо Хардена прояснилось.
- Пришлите его наверх, старина! Пришлите!
- Я не решился этого сделать, сэр, потому что это странный посыльный, подросток, сэр, довольно грязный деревенский парнишка. Ему было сказано, чтобы он передал с кем-нибудь свое сообщение и отправился восвояси, сэр, но он настаивает на том, чтобы увидеться с вами лично.
- Тогда приведите его, какой бы он грязный ни был, - приказал полковник, и управляющий поспешно ушел.
Харден снова повернулся к нам:
- Вы были правы, мистер Холмс. Они выждали некоторое время, а теперь напоминают о себе.
Через несколько минут управляющий вернулся, сопровождая юнца в невообразимо грязных вельветовых штанах. Вокруг воротника был повязан такой же грязный шейный платок, на ногах были забрызганные грязью гетры и рваные ботинки. Лицо, тоже сильно запачканное, было наполовину закрыто низко надвинутым огромным картузом.
Он остановился в двух шагах от стола, держа руки в карманах, и исподлобья посмотрел на нас:
- Вы - Шерлок 'Омс, - объявил он моему другу с типичным хемпширским акцентом, - а вы - доктор Ватсон.
Мы кивнули в подтверждение его слов, а управляющий очень разгневался.
- А ну-ка вынь руки из карманов, парень, и долой шапку! - прикрикнул он, стащив с него картуз.
Холмс громко расхохотался, а полковник Харден ошеломленно смотрел на густую волнистую шевелюру Джона Хардена Младшего. Спустя мгновение полковник со слезами на глазах обнимал сына, Холмс утешал смущенного управляющего звонкой монетой, а жена полковника и дочки, услышав радостные восклицания, вбежали в комнату.
Позвольте мне набросить покров молчания на чудесную сцену воссоединения семьи. Достаточно сказать, что через час Холмс, полковник и я сидели в обществе гораздо более чистого и до некоторой степени сытого Джея, приготовившись выслушать рассказ о его приключениях.
Он рассказал, как его заманили к театру двое мужчин, и описал их внешность:
- Мужчина, который заговорил со мной, был выше и толще другого. Я не очень обратил внимание на маленького, он был бледный и тощий, но у того, что повыше, было круглое розовое лицо и толстый нос. В нем было что-то от свиньи и говорил он как-то странно.
- А как он говорил? - спросил Холмс. - У вас хороший слух, молодой человек, вы легко усваиваете акценты, скажите, как он говорил?
Юноша сморщился от сосредоточенности и напряжения, а затем повторил то, что сказал ему толстый:
- «Добрый день, сынок. Вижу, ты интересуешься театром».
Холмс тщательно прислушался, потом вопросительно взглянул на меня.
- Болен хроническим ларингитом! - ответил я, удивляясь искусству, с которым юноша воспроизвел акцент.
- Весьма вероятно, - согласился мой друг и взмахнул рукой, словно дирижировал оркестром. - Повторите.
Юноша повторил фразу. Холмс закрыл глаза и откинул голову назад, потом быстро открыл глаза, словно стрельнув взглядом.
- Это Дрю, - сказал он. - Несомненно, голос его! - И повернулся к полковнику: - У вашего сына очень острый слух. Он воспроизводит звуки точнее и вернее, чем фонограф.
- Мне кажется, что именно этот голос мне угрожал, - взволнованно проговорил американец. - Но кто он, этот Дрю?
- Дрю - человек неблаговидной репутации, которого едва не посадили под замок четыре года назад. Когда я имел дело с его хозяином, то предоставил в десять раз больше чем достаточно улик, чтобы осудить Дрю и его сообщников. Но мои друзья в Скотленд-Ярде сообщили мне, что Дрю удалось избежать правосудия, потому что если бы его судили, то была бы запятнана репутация очень высокопоставленных лиц и вряд ли свидетели захотели бы давать показания. Мне доставит особенное удовольствие расстроить любые его замыслы.
И он повелительно взмахнул рукой в сторону Джея:
- Продолжайте, пожалуйста.
Рассказ юного Хардена подтвердил дедуктивные умозаключения Холмса насчет того, каким образом было осуществлено похищение. Когда Джей очнулся от хлороформа, он понял, что с ним произошло, и сообразил не подать вида, что пришел в сознание. Конечно, он никоим образом не мог определить, куда его везут.
- Я почувствовал, как экипаж едет по длинной, очень ухабистой проселочной дороге, потом он завернул направо, и мы остановились. Двое сидевших в экипаже позвали на помощь третьего, кучера, и все вместе они вытащили меня наружу. Я по-прежнему разыгрывал из себя мертвого опоссума, и им втроем пришлось нести меня в большой дом.
- Что представляет собой этот дом? - спросил Холмс. - Вы его видели?
- О, я его хорошо разглядел. Большой, как бывает у хозяев плантации, с большим крыльцом и колоннами. Я, помнится, подумал тогда: значит, такие дома есть и в Англии. Фасад дома был весь увит плющом, и он был такой густой, словно его долго не стригли.
- Ага! - воскликнул Холмс. - Ухабистая, заросшая подъездная аллея, портик с колоннами и нестриженый плющ на фасаде. А сейчас начало мая. Если плющ имеет такой запущенный вид, значит, в доме никто не живет уже больше года. Мы собираем факты, джентльмены, и скоро сможем определить, что это за дом. А каков он внутри, молодой человек?
- Я украдкой взглянул - меня внесли в просторный холл, с обеих сторон которого находились лестницы, ведущие наверх. Ни в доме, ни на лестнице не было ковров - и их ботинки громко стучали по полу. И наверное, было очень мало мебели.
- А куда они вас понесли?
- Они понесли меня вверх по левой лестнице, и потом по коридору. Шага опять звучали гулко, и я догадался, что там совсем не было мебели. Потом мы поднялись по маленькой лестнице в мезонин. Там были две маленькие комнаты, и они меня внесли в одну из них и бросили на кровать.
- Кровать была застелена?
- Нет, сэр. Просто железный остов с перекладинами. Я все еще притворялся, что без сознания, поэтому они ушли и заперли меня. Через несколько минут вернулся кучер, швырнул на кровать груду одеял и снова меня запер.
- Они разговаривали, когда вас несли?
- Они говорили, что меня надо сплавить и чем меньше будет известно, где я, тем лучше. Я очень испугался и подумал, что они собираются меня прикончить.
- А что вы стали делать, когда они вас заперли?
- Я сел и оглянулся, нет ли какого-нибудь выхода. Я не собирался там оставаться, надеясь найти возможность как-нибудь выбраться, но ничего такого не обнаружил. Дверь была крепкая и заперта с той стороны. И было только одно маленькое окошко. Я выглянул и увидел, что подо мной три этажа и снаружи глухая стена. Да и само окошко было забито.
- Так как же вы бежали? - спросил я.
- Не перебивайте юношу, Ватсон! Так как же вам удалось бежать? - спросил и Холмс.
- Сначала я подумал, что застрял здесь надолго, а потом заметил в потолке небольшой люк. Я попытался достать до него, но было слишком высоко. Я попробовал встать на спинку кровати, но все равно не смог дотянуться до задвижки. Тут я услышал, как кто-то поворачивает ключ в замке, быстро лег и притворился спящим.
- Кто же это был?
- Опять кучер. Он принес тарелку с бутербродами и кувшин сидра. Он ничего не сказал, просто поставил все на пол и ушел. Я уже очень проголодался, поэтому чуть-чуть поел, хотя боялся, что пища может быть отравлена. Поев, я почувствовал себя крепче и мог лучше думать. И решил, что если поставлю кровать изголовьем вверх, то смогу использовать ее как лестницу и достану до задвижки, но боялся, что при этом будет много шума и стука. Я не мог придумать, как это сделать, чтобы они не слышали. Я долго думал, но ничего не решил. А потом услышал очень странные звуки внизу.
- Какие же это были звуки? - спросил Холмс.
- Чудные звуки, вроде пения с барабанным боем и криками. Никогда не слышал ничего подобного, разве, может быть… - И он осекся, как будто смутившись.
- Разве что? - подбодрил его Холмс.
- Я видел такое в Нью-Орлеане, на Конго-сквер, где танцевали барабанщики из секты вуду. И звуки в доме были такими же.
- Это когда же ты был на Конго-сквер? - сердито спросил полковник.
- Когда я ездил к тете Мими. Она сказала, что такое зрелище каждый должен видеть и что это здорово возбуждает, когда видишь, как все эти черные пляшут, бьют в барабаны и распевают как безумные.
- Твоя тетя Мими, наверное, спятила! - гневно фыркнул полковник. - Юноша и белая женщина ночью на празднике вуду!
- Но с нами все было в порядке, - сказал Джей. - Нас сопровождал знакомый тети Мими, мистер Болден. Он музыкант, и у него есть свой оркестр.
- Я как следует поговорю с твоей тетушкой, как только снова окажусь в Нью-Орлеане! - грозно сказал полковник. - Но, мистер Холмс, мальчик ошибается. Вся эта чепуха о вуду и мамбо-джамбо…
- Возможно, он гораздо более прав, чем мы думаем, - ответил Холмс. - Так значит, молодой человек, вы под этот шум рискнули передвинуть кровать?
- Да, сэр. А после этого было легко пролезть через люк. Он вел на чердак, там было полно всякого старья и темно, но сквозь щели в боковых скатах крыши просачивался свет. Я навалил на люк несколько ящиков, чтобы на чердак не влезли, и стал искать выход. Ну, сначала я здорово растерялся. Оказалось, что на чердаке несколько отсеков, и в некоторых было так темно, что совсем ничего не видно, но я пробрался в самый конец, где просачивался свет. Потом я добрался до места, где один отсек соединялся с другим, и там была деревянная дверь, закрытая на засов, но он оказался очень хлипким. Тогда я толкнул дверь ногой, и она открылась.
- И где же вы оказались? - спросил я.
- На плоской крыше с парапетом, в который чуть не уткнулся. Позади был фронтон с острой крышей и боковыми скатами, но я стоял на ровном месте. Я догадался, что, наверное, это тыльная часть дома, подошел к парапету и попытался спуститься вниз, но пока не было никакой возможности это сделать. С места, где я стоял, можно было разглядеть большой сад и лужайки. Было уже почти темно, но тем не менее я увидел, что во дворе полно людей. Некоторые были одеты словно в пьесе.
- Что вы имеете в виду? - прервал его Холмс.
- Ну они были очень чудно одеты, в разноцветные длинные платья и халаты. Они обязательно бы меня заметили, если бы я попытался слезть, и я испугался. Я увидел, как они разожгли большой костер посередине лужайки, и решил, что надо держаться от них подальше. Я перелез через скаты фронтона на фасадную сторону, но и там дело было ненамного лучше.
- Почему? - поинтересовался Холмс.
- Ну потому, что через фасадный парапет я увидел длинный ряд экипажей на подъездной аллее. Наверное, на них приехали те люди, которые стучали в барабаны и распевали, и я догадался, что там, у экипажей, остались кучера, поджидавшие своих хозяев. Но по крайней мере здесь не было костра, и темнота была мне только на руку. И я перелез через парапет.
- Как! Без веревки и какого-либо приспособления? - воскликнул я.
- Ну, веревки у меня, конечно, не было, доктор, так что пришлось обойтись без нее, но я разглядел, что по одну сторону от главного входа плющ был довольно густой, так что уцепился за него. На вид он был прочный, но я сомневался, выдержит ли он меня. Я перевернулся и опустил ноги вниз, туда, где ветки были погуще, и отпустил парапет. Плющ выдержал под моей тяжестью, хотя на какое-то мгновение мне показалось, что я падаю, но через несколько минут я почувствовал, что все-таки можно спускаться.
- Ты проявил достаточное хладнокровие, - заметил полковник и с удивлением покачал головой.
Джей рассказал далее, как он, тесно прильнув к плющу, одолевал дюйм за дюймом по темному фасаду дома, пока не оказался на высоте нескольких футов над землей, и спрыгнул. Скрытый тенью дома, он прополз в заросли кустарника возле подъездной аллеи.
- Вот это было самое трудное, - сказал Джей, как будто спуск с чердака был легким. - Я не видел ни зги и все время спотыкался, но все-таки в конце концов выбрался на большую дорогу. - Он замолчал на какое-то время, а потом продолжал: - Очутившись на этой дороге, я побежал что есть духу, но на ней мне нельзя было оставаться, ведь они могли устроить за мной погоню, поэтому я перелез через живую изгородь, спрятался за ней и заснул. Я решил, что в темноте они не смогут тщательно обыскать местность и мне тоже не удастся до рассвета найти дорогу до Винчестера.
- Меня удивляет, как вы могли уснуть в таких обстоятельствах, - заметил я.
- Ну, заснул я не сразу. Я был очень голоден и не мог спать, - ответил он, не отрывая взгляда от стола. - Уже рассвело, когда я проснулся. Я услышал крики и подумал, что они меня обнаружили, но потом увидел мальчика-подпаска с коровами на дальнем конце пастбища. Я решил, что он мне покажет, как добраться до Винчестера, и надеялся, что у него, может, есть при себе какая-нибудь еда. - И он опять пристально посмотрел на стол.
На этот раз полковник понял, в чем дело, и позвонил, чтобы принесли еще бутербродов. Снова подкрепившись, Джей продолжил рассказ:
- Я рассказал мальчику-подпаску все, что со мной случилось. Он как-то смешно говорил, и я даже сначала его не понял, но потом смог привыкнуть к его акценту. Он сказал, что в том доме обитают привидения и к нему близко никто не подходит. У него с собой было немного хлеба и сыра, и он со мной поделился.
Казалось, что на нашего юного миллионера самое большое впечатление из всего пережитого произвело испытание голодом - едва проглотив один бутерброд, он потянулся за другим.
- Я спросил у Чарли - так его зовут, - как добраться до Винчестера, и он сказал, что если я пойду по дороге, на которую вышел, то в Винчестер и попаду, но я побоялся по ней идти и подумал, что, наверное, здесь и застряну, а потом решил поменяться с Чарли одеждой.
- Но ты не силой заставил беднягу поменяться с тобой одеждой? - требовательно спросил полковник.
- Нет, сэр. В обмен на его одежду я отдал ему свой костюм и половину денег, что были при мне, а также все мои грушевые леденцы, но леденцы он отдал обратно и сказал, что они мне понадобятся: дорога длинная, а солнце печет. «Сейчас солнце жарит вовсю, как бы вовсе не в мае», - повторил Джей, имитируя речь своего английского приятеля. - Так все и оказалось, - продолжал Джей, - я пошел по дороге, как сказал Чарли, и потом через поля выбрался к холмам, рядом с городом, но мне часто приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть. Когда я пришел сюда, то сообразил, что, может, они меня выслеживают, поэтому назвался Чарли и сказал, что у меня есть сообщение для полковника, но добраться до него было потруднее, чем убежать из того дома.
Закончив свой рассказ, Джей вплотную занялся бутербродами, а мы с полковником удивлялись точности и деловитости пересказа его приключений. Холмс откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, несомненно, размышляя над подробностями только что услышанного.
- При первой же возможности я должен вознаградить этого Чарли, - сказал Харден. - Он не должен оказаться внакладе оттого, что помог моему сыну.
Мне было приятно это слышать, потому что я гордился этим английским деревенским парнишкой, который, существуя сам на гроши, проявил дружеские чувства к сыну американского миллионера, поделился с ним своей скудной пищей и даже вернул ему «драгоценные» грушевые леденцы.
Холмс выпрямился:
- Скажите, а вы смогли бы узнать этот дом?
- Конечно, - ответил Джей, жуя очередной бутерброд.
- И могли бы показать туда дорогу?
- Я знаю общее направление, - сказал юноша. - Но я не знаю точно всю дорогу, только небольшой ее отрезок возле самого дома.
- Но если мы определим верное направление, вы могли бы найти дом? - настойчиво спрашивал Холмс.
- Да уж точно, сэр, нашел бы, - ответил юный Харден.
- Тогда мы отправимся туда завтра ранним утром и посмотрим, что можно выяснить дополнительно. Полковник, я предлагаю вам подключить местную полицию и попросить, чтобы они отрядили с нами двоих своих людей. Ватсон, вы сможете достать военную карту местности? Джей, ваши приключения закончены, и, думаю, сегодня вам надо бы пораньше лечь спать.
- Но как быть с этим мерзавцем Дрю? - запротестовал полковник Харден.
- Родные Палестины Дрю - это Лондон, - ответил Холмс. - И как только преступники обнаружили побег вашего сына, они сразу же направились туда. Лучше давайте сначала посмотрим, что собой представляет этот дом.
7
ЗНАК ЗМЕИ
На следующее утро мы с Холмсом и полковником Харденом, инспектором Стаббингтоном и сержантом Морганом из местной полиции разместились в экипаже, а Джей сел вместе с кучером на козлы. Накануне вечером Холмс изучил карту окрестностей и пришел к некоторым выводам относительно того, где искать дом. Теперь он описал полицейским этот дом и высказал предположение, что он уже свыше года пустует.
Офицеры переглянулись, и Стаббингтон сказал:
- Это похоже на Уэйлс-Корт. Там давно никто не живет.
- А где расположен Уэйлс-Корт? - спросил Холмс.
- Это в самом конце Грейхэнгера, сэр, - ответил Морган. - И принадлежал он мистеру Гартону, банкиру. Дом уже года четыре как пустует.
- А вы знаете этот дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18