Послышался звон разбивающегося стекла, когда машина, перевернувшись, наконец остановилась под оливковым деревом. Потом наступила зловещая тишина. ГЛАВА 24 Ария стояла перед портретом кисти Ван-Дейка – мужчина семнадцатого столетия, одетый в черное. На нем были бриджи и туфли с пряжками; белый кружевной воротник и манжеты выделялись на бархатном камзоле. Он надменно опирался о мраморную колонну, на его лице можно было прочесть – он владеет миром, и всякого, кто попытается это оспорить, ждет быстрая расправа.– Угрожающий вид, – шепнула она Орландо.– Зловещий, вы хотите сказать, – ответил Орландо задумчиво.Она кивнула.– Как Карральдо – властный и пугающий.– Давайте не будем говорить о Карральдо, – сказал Орландо. – Забудьте о нем хотя бы на время.Они бродили по изысканным галереям Ка-д'Оро. Ария с восторгом смотрела на их сокровища, потихоньку посматривая на серьезное, красивое лицо своего спутника, когда он вглядывался в картины, немного отходя назад, чтобы увидеть их под разным углом. Быть вместе с Орландо – это так непохоже на ее прогулки с приятелями-студентами из художественного колледжа; он такой интересный, и тонкий, и чуткий. Он так отличается от всех, кого она когда-либо знала.Это похоже на чудо, что Орландо вошел в ее жизнь именно сейчас, когда в ней наступил такой тяжелый момент. Ей не нужно было объяснять ему ничего – ни о своей матери, ни о Карральдо, ни даже о Поппи. Он все понимал.И теперь, блуждая по музею, они ощущали, что настроены на одну волну; она уважала его суждения о живописи, а он интересовался ее мнением скромного любителя, слушая бережно, когда она пыталась выразить свое отношение к увиденному, и указывая на то, что ускользнуло от ее внимания. Но что бы она ни говорила, он всегда хвалил ее интуицию.– В любой картине, – высказывал он свое мнение, – еще очень важно то, что зритель видит в ней личного. Если она ни о чем ему не говорит, то она не имеет для него никакой ценности. Ирисы Ван-Гога стоят для одного миллионы, а другой ни за что не повесил бы их на стену!Две недели, которые Орландо уже пробыл в Венеции, стали для Арии самыми счастливыми – она уже давно не испытывала подобного. Она вздохнула немного свободнее, не видя все это время Карральдо. Он улетел по делам – к вящей ярости Франчески, потому что обручальное кольцо в изумрудом все еще не было надето на палец Арии.Франческа смотрела на Орландо подозрительно, когда впервые увидела его, и Ария чувствовала, что если бы Карральдо лично не выбрал Орландо в качестве ее преподавателя, ее мать отказала бы ему.– Что было в голове Карральдо, когда он посылал сюда этого красивого юношу? – злопыхала Франческа. – Тебе следует держать себя в рамках, Ария, – вот что я хочу сказать. Карральдо не из тех мужчин, которые прощают оскорбления.– Ты предостерегаешь меня, мама? – сказала с вызовом Ария.– Конечно, милая, – ответила сердито Франческа. – И тебе лучше принять это к сведению, или у тебя, или у Орландо будет повод о многом пожалеть.Конечно, Ария тревожилась не за себя. Ее волновала угроза Франчески по отношению к Орландо. Он с энтузиазмом рассказывал Арии, как его работа понравилась Карральдо, как они беседовали о его желании свободно рисовать, и как Карральдо дал ему шанс. Будет ужасно, если Карральдо рассвирепеет и откажется помочь Орландо. Она ведь знала, как важно это для Орландо.– О чем вы думаете? – спросил Орландо.– О вас, – честно ответила Ария. Он засмеялся.– Надеюсь, что это приятные мысли.– Конечно. Я как раз думала, как помочь вам спокойно работать.– Оставьте эти хлопоты мне, – ответил он спокойно. – Я сам должен об этом беспокоиться.– Но если я получу деньги Поппи Мэллори, я смогу стать вашим покровителем, – сказала она. – Я говорю серьезно, Орландо. Вам не придется думать о деньгах – у вас их будет столько, сколько вам потребуется. И тогда вы сможете свободно рисовать то, что действительно хотите, а не учить девушек, подобных мне.Он взял ее под руку и засмеялся.– А мне нравится учить девушек, подобных вам. Я вдруг понял, что никогда не встречал такой девушки, как вы… я знал лишь напористых богатых женщин, которые всегда хотели большего – неважно, как много они имели. А вы, похоже, не хотите ничего.– Ах нет, хочу, – сказала она, смотря на него искренне и серьезно своими темно-голубыми глазами.– Скажите мне, чего же, – спросил он, но Ария просто покачала головой.– Это – секрет.– И вы его мне никогда не откроете, не так ли? Она опять кивнула; ее темные волосы упали ей на глаза.– Может быть, никогда, – ответила она твердо. Он опять засмеялся.– Только вы можете так построить фразу, Ария, – может быть и никогда в одном предложении. Я приму к сведению, что однажды вы мне скажете. О'кей? Да-а, Карральдо платит мне очень щедро за такую приятную работу, и вот что я вам скажу – почему бы нам не пообедать с вами вечерком? Куда бы вы хотели пойти? В Гарри'з бар?– О, пожалуйста, пойдемте в Корте Сконта, – сказала она. – Там всегда все занято, но я уверена, что закажу столик.– Предоставьте это мне, – улыбнулся он. – Когда мне зайти за вами?Ария колебалась.– Думаю, что нам лучше встретиться там… Мне неловко говорить, но моя мать не одобрит этого, – добавила она несчастным голосом. – Из-за Карральдо, вы же понимаете.– О'кей, – ответил коротко Орландо. – Жду вас там, в десять.Корте Сконта примостился в крошечной аллее у Рива дельи Скьявонни в районе Кастелло, и Ария с нетерпением ожидала водного трамвайчика. Это была пронизывающе-холодная ночь, и туман клубился над лагуной, проглатывая звуки и уменьшая видимость до двадцати ярдов. Закутавшись поглубже в пиджак, она мерила шагами остановку. Она ждала уже десять минут и боялась, что может опоздать. Ария думала с отчаянием, что она на десять минут меньше пробудет в обществе Орландо из-за этого противного трамвайчика! Это – невыносимо! – воскликнула она сердито. Она повернулась прочь от канала и пошла пешком; она дойдет до места за пятнадцать минут, если пойдет короткой дорогой.Ее ноги в новых ботинках с кисточками легко ступали по вымощенной вулканическим камнем Пьяцетте, и звуки шагов одиноко раздавались в тумане. Казалось, погода засадила всех по домам, и многие магазинчики и кафе были уже закрыты. Ария свернула за угол и пошла по аллее, думая об Орландо и о секрете, который она не могла открыть ему. Как она может сделать это? Он, наверно, просто посмеется над ней, если узнает, что она любит его. Еще бы, ведь он знал таких искушенных женщин – она должна казаться ему просто девочкой. Но в душе Ария ощущала себя не такой – она повзрослела и ей так хотелось, чтобы он поцеловал ее. Конечно, она много раз уже целовалась с юношами, но с Орландо это было бы совсем по-другому, потому что ему бы она отдавала всю себя. Любовь есть любовь…Вдруг Ария услышала приглушенный звук шагов на мосту, позади себя, и оглянулась через плечо. Но в зыбком свете уличных фонарей она видела лишь туман и тени… Она была совсем одна. Нервно прислушиваясь, девушка ускорила шаг. Господи, скорее бы, скорее бы дойти до кафе!Но Ария не могла не думать об этих звуках, она вся превратилась в слух… да, вот они опять отчетливо слышны – шаги по камню моста, который она сама только что перешла. Это смешно, – подумала Ария, – ведь если бы не туман, она бы даже и не обратила внимания на эти шаги, но густая серо-молочная пелена, казалось, сделала все зловещим… Нервы у Арии сдали, и с криком тревоги она побежала вперед. Похоже, шаги приближались, они стали стремительнее, увереннее… Ария бежала, перепрыгивая через две ступеньки – скорее вниз по лестнице, туда, на маленькую площадь, где уже видны яркие огни кафе!Ария остановилась, чтобы перевести дух. Она почувствовала себя увереннее в свете ярко освещенных окон кафе – она знала, что в любую минуту может вбежать внутрь и попросить о помощи. Неожиданно она почувствовала странный холодок на шее – она словно физически ощутила, что на нее смотрят. С замирающим сердцем Ария обернулась но, казалось, на улице не было ни души. Со вздохом облегчения она подумала, что все это – глупости, и пошла дальше.Калле Крочера казалось погруженной в непроглядный мрак после ярких огней кафе, и вдруг впав в полную панику, Ария понеслась стремглав по улице, свернув за угол на Калле дель Пестрин. Она не чувствовала под собой ног. Почти рыдая от страха, она, наконец, держалась за ручку входной двери ресторана. Задержавшись на секунду на пороге, Ария медленно обернулась, чтобы бросить последний взгляд на зловещий туман, в котором, казалось, скрывался чудовищный некто, чей взгляд она все еще ощущала на своей спине, но там не было никого. Только тишина, в которой отдавались удары ее собственного сердца, гулко звучащие в ушах. Трясясь от страха, Ария попыталась взять себя в руки. Конечно, она просто трусиха и дурочка, паникующая от любого пустяка! Ария вошла внутрь.Корте Сконта было небольшим уютным кафе, ставшим известным благодаря своей ароматной, изысканной кухне – здесь все, в основном, приготовлялось из продуктов моря. Гурманы – венецианцы, не знавшие недостатка в других превосходных ресторанах, все же быстро раскопали это местечко и очень любили бывать здесь, несмотря на непритязательный интерьер. В кафе было всегда многолюдно. Ария внимательно осматривала столики в поисках Орландо, но его нигде не было видно.– У вас заказан столик, синьорина? – спросил молодой владелец ресторана.– Думаю, что да, – ответила она с надеждой в голосе. – Синьор Мессенджер?Он стал изучать какой-то список.– Да, синьорина. На десять часов. Но синьор еще не пришел, – сказал он, сопровождая ее к столику. – Хотите чего-нибудь выпить? Он будет с минуты на минуту.– Ария! – Орландо поспешил к ней, его белокурые волосы были влажными. – Извините, что я опоздал. Это все этот проклятый туман! Я сотни раз останавливался, чтобы спросить, как пройти сюда – и все равно заблудился!– Ничего, ведь теперь вы уже здесь, – улыбнулась она. Ария была так рада видеть Орландо, что сразу же позабыла про все свои страхи. – Я должна была вас предупредить – ведь это кафе не так-то просто найти.– Теперь все в порядке, – усмехнулся он. – Просто я так привык залезать в такси, говорить адрес, а там уж забота водителя… Но в Венеции нужно ходить на своих двоих и напрягать всю свою интуицию, чтобы добраться до места. Это так забавно и ново…– Конечно, забавно, – неожиданно обиделась Ария. – Здесь нет машин, нет их удушливых газов, нет шума… только красота Венеции.– Вы правы, – сказал он, беря ее руку через столик. – И вы тоже. Вы так чудесно выглядите сейчас, Ария. Вы знаете, я хотел попросить разрешения написать ваш портрет… всякий раз, когда я смотрю на вас, мне хочется взять в руки кисть и поймать на холсте эти каштановые блики на волосах, эти брови вразлет… – осторожным движением он бережно провел пальцем по ее губам, словно очерчивая их контур. – Эти мягкие нежные губы…– Синьор? – официант улыбался понимающе. – Для начала могу предложить вам свежего угря, – произнес он. – И крабов. Быть может, хотите мидии, морских гребешков или… есть еще особым образом приготовленные креветки… А в качестве основного блюда…Они были так поглощены друг другом, что едва слышали его слова.– Что заказать, Ария? – тихо проговорил Орландо.– Я не знаю… Все, что захотите, – прошептала Ария. Официант вздохнул, закатывая глаза.– Тогда я могу предложить вам смешанное блюдо, сэр, – сказал он бодро. – Угорь, гребешки, мидии и креветки с соусом, и еще, пожалуй, салат из крабов – они очень, очень свежие… А как насчет напитков, синьор?– Напитки? Шампанского, конечно!– Но оно слишком дорогое… – шепнула Ария. Орландо тряхнул головой.– Но это единственный возможный напиток сегодня, потому что сейчас вы скажете мне, что я могу написать ваш портрет!– Конечно, я согласна! – воскликнула радостно Ария. – И вам совершенно не обязательно подкупать меня шампанским!– Но это не подкуп, – сказал Орландо так забавно-негодующе, что другие посетители посмотрели на них и заулыбались. – Это праздник.– Праздник… потому что вы собираетесь написать мой портрет? – засмеялась Ария.– Нет, – ответил он серьезно. – Потому что мне кажется, что я влюбился в вас.Бурлящее весельем, переполненное кафе словно исчезло, как на сцене, когда выключаются все юпитеры, кроме двух, направленных на главных героев – на их глаза, их руки, застывшие в нежном прикосновении… Арии показалось, что они совсем одни – только она и Орландо…– Но вы не хотите сказать?.. Этого не может быть… – прошептала она.– Именно это я хочу сказать, – он крепко сжал ее пальцы, глядя ей прямо в глаза. – Я никогда не встречал никого, похожего на вас, Ария. Вы перевернули всю мою жизнь. Раньше я думал, что настоящая жизнь состоит из переездов с одного модного курорта на другой, из беготни по светским вечеринкам в компании блестящих, напористых людей… Мое существование было пустым и бессмысленным, и мне нужно было встретить вас, чтобы это понять.Ария покраснела и беспомощно смотрела на Орландо.– Но вы… – начала она и запнулась. Орландо смотрел на нее серьезно, сжимая ее руку.– Но вы знали так много красивых женщин, – сказала она наконец. – Все эти знаменитые лица… в журналах… ведь вы знали их всех…Орландо вздохнул.– Эти женщины были похожи на вашу мать, Ария, – сказал он грустно. – Извините, но это правда. Редко у кого из них было сердце, остальные же вместо него довольствовались калькулятором. Я почувствовал себя совершенно другим человеком здесь, в Венеции, вместе с вами, Ария. Словно передо мною открылось будущее, которое меня раньше пугало, и оно принадлежит мне, а не этим людям. Теперь я знаю, что могу делать то, что я действительно хочу.– Орландо, я тоже люблю вас, – прошептала она, не обращая внимания на окружающих. – Это как раз то, что я не могла сказать вам сегодня в музее.– Шампанское, синьор, – сказал официант, показывая ему бутылку.Хлопнула пробка и вино было налито в бокалы. Орландо молча смотрел на Арию.– Я предлагаю тост, – сказал наконец он. – За новую жизнь. За начало – для вас и для меня.Ария улыбнулась.– За начало, – повторила она, счастливо глядя на него, но где-то в глубине ее сознания маячил зловещий образ – образ человека, о котором ни она, ни Орландо не упоминали. Карральдо. И слова предостережения ее матери. ГЛАВА 25 Офис Карральдо находился на одной из престижных улиц Милана – тихой, чинной и респектабельной. Он как нельзя лучше соответствовал одной стороне его индивидуальности. Стены и обстановка были серого цвета; простые стулья из стали были обиты серой кожей, плита из полированного серого гранита служила ему письменным столом, и хрупкого вида лампы из серой стали направляли прицельно лучи света на рабочие места и в глаза человеку, который садился напротив Карральдо. Галерея наверху выявляла другую сторону его личности: блестящий пол из светлого вяза и совершенно белые стены, увешанные картинами молодых современных художников, которым он покровительствовал. Но было еще одно помещение, тщательно оберегаемое святилище, где он хранил свои недавние приобретения – бесценных импрессионистов и работы старых мастеров. Это была живопись, которую он по-настоящему любил. Но теперь даже это отошло на задний план, потому что он был совершенно одержим Арией Ринарди и не мог сосредоточиться больше ни на чем.Взяв номер «Иль Джорно», он перечитал заметку о смерти Клаудии Галли. В ней говорилось о том, что ее брат, Пьерлуиджи Галли, всемирно известный финансист, был арестован и помещен в тюрьму по подозрению в убийстве. Он содержался здесь, в Милане, до выяснения обстоятельств этого странного дела. Карральдо знал Клаудиу; он несколько раз встречал ее на званых вечерах в Париже и Нью-Йорке. Она принадлежала к тому типу женщин, которых часто увидишь на всевозможных дорогих престижных концертах и вернисажах, хотя, конечно, она была привлекательнее многих из них, потому что была не просто тощей «вешалкой». Клаудиа обладала аппетитной плотью и формами, которые она выставляла откровенно и охотно. Пару раз она бросила в его сторону красноречивый взгляд, и Карральдо понял, что может иметь ее, если захочет, но у него не возникало такого желания – Клаудиа была слишком неразборчивой женщиной, чтобы стать его любовницей. Но все же такая смерть его расстроила. И вообще немного странно, что это случилось именно теперь, когда она и ее брат претендовали на наследство Поппи Мэллори, и Клаудиа могла бы стать богата.Он откинулся в кресле, сложив руки, и стал думать о Пьерлуиджи. Он слышал, что у него были сложности на бирже и он совершенно измучен. Только некоторые из деловых людей подозревали о глубине и серьезности его проблем, но теперь, со смертью Клаудии, казалось, все представало в определенном свете. У Пьерлуиджи мог быть мотив для убийства. Наследство Поппи Мэллори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39