Рассказала о введении института «вызовов», и как в ней год от года росло отвращение к тому, как несчастных людей принуждали драться и умирать ради увеселения божества, которому страсти менее сильные уже наскучили. В подробностях рассказала об издевательском отношении Геи к Фее и титанидам, пробежала список жутких игрушек Геи: длинный и позорный перечень, кульминацией которого стали бомбадули.
И вот однажды Габи рискнула задуматься - а должно ли так быть? Раз подумав об этом, она неотвратимо привела себя к мысли: какова же альтернатива? Поначалу она ни с кем этим не делилась, даже с Сирокко. Позднее, когда у Сирокко появился повод возмущаться грязными махинациями Геи, Габи осторожно подвела ее к своему вопросу, получила отпор - и отложила все лет на пять. Но постепенно Сирокко сама заинтересовывалась. Вначале проблема оставалась чисто теоретической: может ли некто или нечто занять место Геи? Если да, то кто или что? После долгих обсуждений они отвергли земные компьютеры; ни один из них не был достаточно сложен и велик. Всевозможные прочие решения также оставляли желать лучшего. Под конец они сузили круг возможных кандидатов до одиннадцати небесных наследников - одиннадцати живых региональных мозгов Геи.
Долгое время Сирокко намерена была этим и ограничиться. Представлялось возможным, что один из регионалов, или сразу несколько, способны взять на себя функции Геи, если той случится отдать концы. Далее с любой из возникавших возможностей автоматически возникали мириады проблем, но над ними, по крайней мере, можно было размышлять. И дальше этого Сирокко идти не собиралась. Габи не считала, что причиной тому трусость, хотя то было в худший период алкоголизма Феи Титана. Просто вторая часть проблемы казалась несущественной по сравнению с первой. Все их обсуждение имело предпосылкой отсутствие Геи. Но кто поставит себя под удар? Габи с легкостью могла наплевать на этот вопрос, зная, что мир полон дон-кихотов и что она - одна из них. И Сирокко тоже. Только ее следовало как надо к этому подвести. Итак, она и Сирокко должны устранить Гею.
Но тогда они подошли к вопросу, который до сих пор оставался без ответа.
Как вообще можно устранить Гею?
- Честно говоря, тут я попала в тупик, - призналась Габи. - И все дело не двигалось с этой точки добрых лет семь-восемь. Рокки рада была об этом забыть, а вот я никак не могла. Все это время рассудок давил на меня, напоминая, что я должна что-то сделать. Единственное, что пришло мне в голову… пожалуй, я в этом признаюсь - сейчас самое время для исповеди. Сама я никогда об этом не думала - мне явился уже готовый ответ. Я поняла, что Рокки способна что-то изобрести. Так что моей задачей стало придумать, как заинтересовать ее. От меня требовалось представить дело так, чтобы оно не выглядело невыполнимым. И тогда я принялась донимать Рокки этим самым экскурсом по регионалам. Я несколько лет ее доставала, она почти перестала со мной разговаривать - такой я стала занудой. Но я добилась своего - потому что Рокки не больше моего нравилось все то, о чем я вам рассказала; просто ее труднее расшевелить. В конце концов она сдалась.
И мы использовали вас, ребята. Я уже сказала, что это исповедь, правда? Хотя мы не считали, что подвергаем вас опасности более серьезной, чем та, в какой вы могли бы оказаться. Но мы ошибались. Останься вы сами по себе, опасность была бы куда меньше. Потому что Гея то ли что-то прослышала, то ли просто ей надоело видеть, что я сама себе госпожа. Может статься, ей была невыносима мысль о том, что кого-то она тут не держит ни за одну ниточку. Ее единственная власть надо мной состояла в поддержании моей молодости, но - хотите верьте, хотите нет - я противостояла ей своей готовностью отвергнуть эту милость, если условия станут слишком неприемлемыми. Думаю, я вполне могла бы состариться и с достоинством умереть. Хотя не знаю, не знаю. Боялась я этого так же, как боюсь сейчас.
Так что Рокки просто общалась с региональными мозгами, даже близко не касаясь каких-либо скользких тем. Если вы думаете, что Рокки намеревалась открыться и предложить кому-то из них голову богини на серебряном блюде, то вы спятили. Она всего лишь прощупывала их, пытаясь вскрыть тайное недовольство. Половину из них мы однозначно исключили еще до начала, но решили, что лучше повидаться со всеми. Ведь тогда мы могли бы отговориться от Геи тем, что якобы проводим экскурс иного рода - просто выясняем настроения в регионах. - Она попыталась рассмеяться, но только закашлялась. - Гея - единственное место, где это можно проделать в буквальном смысле.
Что должна была представлять собой следующая ступень, я просто не представляю. Пока что удача нам не сопутствовала. У Реи семь пятниц на неделе, а Крий лизоблюд - хотя он сделал несколько неожиданных замечаний… а-а, да что толку? Проект завершен, и мы оказались в проигрыше. Какого черта я не настояла на том, чтобы пропустить Тефиду?
Габи провела языком по пересохшим губам, но от воды отказалась.
- Вам, ребята, она будет нужнее. Теперь понимаете, почему так важно, чтобы вы все это передали Сирокко? Что за всем этим стоял Джин и что он действовал по приказу Геи? Если Гея узнает, чем мы занимались, Рокки окажется в большой беде. Ей очень важно это узнать, чтобы она могла прикинуть, что делать дальше. Так обещаете рассказать?
- Обещаем, Габи, - отозвалась Валья.
Габи устало кивнула и закрыла глаза. И тут же в явном беспокойстве их раскрыла. Голос был едва слышен.
- Знаете, - сказала она, - единственное, о чем я по-настоящему жалею, это то, что рядом сейчас нет Рокки. Крис, ты… хотя нет. - Она отвернулась от Криса и нашла глаза Робин. Та взяла ее за руку. - Робин, когда увидишься с Рокки, поцелуй ее за меня.
- Обязательно.
Габи опять кивнула и быстро погрузилась в сон. Вскоре дыхание ее сделалось прерывистым, а потом и вовсе прекратилось. Когда Валья попробовала выслушать сердцебиение, то уже его не нашла.
ГЛАВА XXXIV
Откровение
Вышло очень странно.
Габи не раз читала о схожести предсмертных ощущений. Те, что оказывались на грани смерти, испытывали ощущения настолько сходные, что Габи примерно знала, чего ей ожидать. Люди рассказывали о безмятежности, отсутствии боли, о достижении покоя столь сладостного и чарующего, что они спокойно могли все оценить и решить, жить им или умереть. В реальности или в галлюцинации, но многие также сообщали о нахождении вне себя и созерцании собственных тел.
Теперь она знала, о чем они говорили, - и никакие слова не могли этого описать. Чудесно, удивительно - и странно.
Ее друзья думали, что она умерла, но сама Габи знала, что пока еще жива, однако скоро умрет, потому что дышать уже перестала. Сердце остановилось, и она ожидала последнего опыта с радостью и некоторым любопытством: «Я знаю, что значит быть? Что же значит не быть? Разрушается ли разум на части, постепенно затухает или просто отключается? Что будет? Трубы и арфы, огонь и сера, перерождение или стационарное состояние под гул холодного межгалактического водорода? Или ничто? Если так, то что такое ничто?»
Тело больше ее не обременяло. Как хорошо быть свободной, плыть во времени и пространстве, оглядываться на застывшую позади сцену! Картина выходила поразительная.
А вот Сирокко, терпеливо сидит на груде камней. Рука на перевязи. Славно было иметь подругу. Детство и юность Габи находилась под страшной угрозой умереть без подруги, а это было бы хуже всякого ада. Спасибо тебе, Рокки, что была моей подругой…
Все это занимало больше времени, чем она рассчитывала. Теперь осталось только безбрежное небо и огромная пустыня внизу, а Габи продолжала плыть вверх. Все выше и выше - сквозь крышу обода и в космос - выше и выше…
Но куда?
И тут у нее впервые зародились подозрения.
Не грандиозная ли это шутка под самый конец? Вот удивились бы теологи, узнай они, что Ответ на самом деле…
Теперь уже нельзя было от этого отворачиваться. Чем бы Габи теперь ни стала, место ее назначения было ясно. Она направлялась в ступицу.
Если бы она только знала, как ей теперь кричать!
ГЛАВА XXXV
Побег
Крис и Робин все обсудили, рассмотрели с разных углов - и поняли безнадежность ситуации. Впрочем, человеческое животное редко теряет надежду, редко впадает в полное отчаяние в реальном мире. Будь они запечатаны сверху и снизу, тогда оставалось бы только ждать смерти. И, может статься, тогда им было бы проще. Но пока лестница все еще манила, оба знали, что должны по ней спуститься.
- А что? В лучших традициях героев, - заметил Крис. - Погибнуть в борьбе.
- Может хватит уже про героев? Речь идет о спасении жизни. Здесь у нас нет ни шанса, так что если внизу лестницы есть хоть один - мы должны им воспользоваться.
Но нелегко было заставить спускаться Валью.
Титанида превратилась в сгусток нервов. Логические аргументы заметного действия на нее не оказывали. Она легко соглашалась, что нужно поискать путь наружу и что единственно возможный маршрут ведет вниз, - но тут рассудок ей отказывал и верх брало что-то другое. Титаниде здесь быть нельзя. А идти еще глубже совсем немыслимо.
Крис уже начал впадать в отчаяние. Во-первых, тут оставалась Габи. Невыносимо было торчать возле ее трупа. Очень скоро… нет, об этом и подумать было страшно. Ужас охватывал при мысли, что они не могут ее похоронить.
Они так никогда и не узнали, сколько времени ушло у них на спуск по лестнице. Часы остались во вьюке у Менестреля, а другого способа как-то измерить время здесь просто не было. Спуск превратился в бесконечный кошмар, прерываемый лишь скудными трапезами, когда голод становился совсем невыносим, и еще сном без сновидений в полном изнурении. Они могли сойти ступенек на двадцать-тридцать, после чего Валья садилась и начинала трястись. И, пока она сама не собирала в себе достаточно отваги, сдвинуть ее с места не представлялось возможным. Слишком она была велика, чтобы ее тащить, а слова никакого действия не оказывали.
Характер Робин - и в лучшие-то времена не особенно выдержанный - теперь сделался просто взрывным. Поначалу Крис пытался заставить ее придержать язык. А потом начал добавлять и собственные комментарии. Ему казалось, что Робин поступает совсем не умно, когда тузит титаниду кулаками и толкает ее в отчаянном стремлении двигаться вперед, но он молчал. И просто бросить Валью тоже не мог. Робин соглашалась.
- С радостью бы ее придушила, - сообщила она, - но бросить не могу.
- Собственно говоря, мы бы ее и не бросили, - возразил Крис. - Просто прошли бы вперед и попытались привести помощь.
Робин нахмурилась.
- Себя-то хоть не дурачь. Что там на дне? Скорее всего - бассейн с кислотой. Если нет, если Тефида нас не прикончит и мы доберемся до одного из туннелей - у нас уйдут недели на то, чтобы выбраться, и недели на то, чтобы вернуться. Так что, если мы ее бросим, она умрет.
Крису пришлось признать ее правоту, и Робин вновь взялась физически обрабатывать Валью, чтобы та двигалась дальше. Крис по-прежнему считал это ошибкой - и Валья вскоре доказала, что в этом он оказался прав. Это произошло внезапно, когда Робин отвесила титаниде оплеуху.
- Больно, - сказала Валья. Робин отвесила ей еще оплеуху.
Тогда Валья взяла Робин за шею, оторвала от пола и стала держать перед собой на вытянутой руке. Робин несколько раз трепыхнулась, затем повисла без движения, пуская пузыри.
- В следующий раз, - без всякой угрозы в голосе произнесла Валья, - я так же тебя возьму и буду сжимать руку, пока твоя голова не отделится от туловища. - Потом она поставила Робин на место и придерживала ее за плечо, пока та откашливалась и отплевывалась - и не отпускала, пока не убедилась, что Робин может стоять сама. Робин попятилась, а Крис подумал - как удачно, что ее пистолет безопасно упакован во вьюке у Вальи. Но Валья, похоже, никакого зла не затаила, и об инциденте больше никто не вспоминал. Робин же с тех пор даже не повышала на титаниду голоса.
По их прикидкам они уже были на полпути к цели. Спали Крис и Робин в пятый раз. Но, когда Крис проснулся, Вальи рядом не было.
Крис и Робин поднялись. Пройдя тысячу двести двадцать девять шагов, они ее нашли. Валья сидела сложив перед собой ноги, слегка покачиваясь взад и вперед. Глаза ее остекленели, и разума в них было, казалось, не больше, чем у коровы.
Робин села, а Крис устроился рядом. Он знал, что если сейчас дать волю слезам, то рыдать он перестанет не скоро. Так что пришлось сдерживаться.
- Что теперь? - спросила Робин.
Вздохнув, Крис встал. Потом приложил ладони к щекам Вальи и нежно их растирал, пока ее глаза, наконец, на нем не сосредоточились.
- Пора идти, Валья, - сказал он.
- Правда?
- Боюсь, да.
Она встала и позволила Крису себя повести. Двадцать шагов, затем тридцать, затем сорок. На сорок пятом шаге Валья снова села и принялась раскачиваться. После очередных уговоров Крис снова ее поднял, и они сделали шестьдесят шагов. Поднимая Валью в третий раз, Крис был полон оптимизма, намереваясь одолеть сто шагов, но вышло всего семнадцать.
Два сна спустя он проснулся от громких рыданий. Рыдала Робин. Крис поднял голову и увидел, что Вальи опять нет. Он обнял Робин, и девушка не отстранилась. Когда истерика прошла, они встали и пошли.
Казалось, уже многие годы никто не сказал ни слова. Когда-то были яростные споры, а раз они с Робин даже перешли к тумакам. Но даже это не могло продолжаться долго; просто не было сил. После драки Крис некоторое время хромал, а Робин освещала им путь своим отменным фингалом.
Просто удивляло, что может натворить капелька адреналина.
- По-моему, пол сухой, - прошептала Робин.
- Поверить не могу.
Пробираясь между изгибами спиральной стены, они увидели то, что - невероятно, но факт - должно было быть концом лестницы - бассейн с кислотой, куда, в полной безопасности для себя, была погружена Тефида. Вместо этого, они видели в десяти шагах от себя то, что казалось водой - или кислотой, - а затем отрезок сухого пола. Саму Тефиду скрывал изгиб стены.
- Наверняка ловушка, - предположила Робин.
- Ага. Точно. Ну что, пошли назад?
Глаза Робин мгновенно засверкали, а зубы оскалились; затем она успокоилась и даже сумела изобразить подобие улыбки.
- Слушай, не знаю, как сказать… сейчас кажется, мы уже целую вечность держим друг друга за горло… но если все выйдет скверно… я в том смысле, что…
- Что все было очень весело? - предположил Крис.
- Вообще-то я бы другое слово нашла. Ч-черт. - Робин протянула руку. - Я рада, что была с тобой.
Крис ненадолго сжал ее ладонь в своей.
- Я тоже. Но теперь молчи. Каждое слово будет звучать чертовски неловко, если мы все-таки уцелеем.
Робин рассмеялась.
- А плевать. Поначалу ты мне не нравился, но и зла я на тебя не держала. Тогда мне, кажется, вообще никто не нравился. А теперь ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты это знал. Для меня это очень важно.
- Ты мне тоже нравишься, - отозвался Крис и нервно кашлянул.
Потом отвел взгляд, а когда снова заставил себя взглянуть в глаза Робин, та уже отвернулась. Тогда он выпустил ее руку, держа в уме все то, что хотел сказать и не мог.
Повернувшись к Валье, Крис принялся тихонько с ней разговаривать. Он уже здорово насобачился, не говоря ни о чем конкретно, одной лишь музыкой своего голоса утешать ее на понятном для них обоих языке. Постепенно он начинал вкладывать в свои слова значение, повторять их, сообщать, что ей следует делать, не нервируя титаниду и не бередя ее постоянные страхи. Он убеждал ее в том, что надо снова выйти на солнечный свет.
Последний километр Валью переполняла странная покорность судьбе. Она почти не останавливалась, но двигалась заметно медленнее. Крис мог бы поклясться, что временами титанида засыпает. Она явно с трудом снова и снова открывала глаза. Крис предположил, что так выражается титанидский страх или что там у них бывает взамен страха. Когда он теперь об этом задумывался, то не мог припомнить, чтобы хоть одна из титанид проявляла признаки страха - ни среди пескодухов, ни здесь, на мрачной лестнице. Вероятно, Валья не боялась Тефиды в том смысле, какой в это вкладывал Крис. Скорее, здесь имело место отвращение, подобное физической силе, направленной на то, чтобы держать ее подальше от Тефиды. Валья неспособна была дать объяснение многим своим действиям; когда Крис и Робин не побуждали ее идти вниз, она просто шла вверх - с той же неизбежностью, с какой поднимается вверх горячий воздух. А теперь эта сила пропала, сменившись физическим и умственным оцепенением. Соображала титанида еле-еле, все чувства ее притупились, а тело действовало чуть ли не само по себе.
- Когда мы… Валья, послушай же меня. - Крису пришлось шлепнуть ее, чтобы добиться внимания. Ощущение было, что она почти ничего не почувствовала. - Валья, эту часть пути надо проделать быстро. Всего несколько сотен шагов. Вряд ли у нас будет время сидеть и отдыхать, как мы делали раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
И вот однажды Габи рискнула задуматься - а должно ли так быть? Раз подумав об этом, она неотвратимо привела себя к мысли: какова же альтернатива? Поначалу она ни с кем этим не делилась, даже с Сирокко. Позднее, когда у Сирокко появился повод возмущаться грязными махинациями Геи, Габи осторожно подвела ее к своему вопросу, получила отпор - и отложила все лет на пять. Но постепенно Сирокко сама заинтересовывалась. Вначале проблема оставалась чисто теоретической: может ли некто или нечто занять место Геи? Если да, то кто или что? После долгих обсуждений они отвергли земные компьютеры; ни один из них не был достаточно сложен и велик. Всевозможные прочие решения также оставляли желать лучшего. Под конец они сузили круг возможных кандидатов до одиннадцати небесных наследников - одиннадцати живых региональных мозгов Геи.
Долгое время Сирокко намерена была этим и ограничиться. Представлялось возможным, что один из регионалов, или сразу несколько, способны взять на себя функции Геи, если той случится отдать концы. Далее с любой из возникавших возможностей автоматически возникали мириады проблем, но над ними, по крайней мере, можно было размышлять. И дальше этого Сирокко идти не собиралась. Габи не считала, что причиной тому трусость, хотя то было в худший период алкоголизма Феи Титана. Просто вторая часть проблемы казалась несущественной по сравнению с первой. Все их обсуждение имело предпосылкой отсутствие Геи. Но кто поставит себя под удар? Габи с легкостью могла наплевать на этот вопрос, зная, что мир полон дон-кихотов и что она - одна из них. И Сирокко тоже. Только ее следовало как надо к этому подвести. Итак, она и Сирокко должны устранить Гею.
Но тогда они подошли к вопросу, который до сих пор оставался без ответа.
Как вообще можно устранить Гею?
- Честно говоря, тут я попала в тупик, - призналась Габи. - И все дело не двигалось с этой точки добрых лет семь-восемь. Рокки рада была об этом забыть, а вот я никак не могла. Все это время рассудок давил на меня, напоминая, что я должна что-то сделать. Единственное, что пришло мне в голову… пожалуй, я в этом признаюсь - сейчас самое время для исповеди. Сама я никогда об этом не думала - мне явился уже готовый ответ. Я поняла, что Рокки способна что-то изобрести. Так что моей задачей стало придумать, как заинтересовать ее. От меня требовалось представить дело так, чтобы оно не выглядело невыполнимым. И тогда я принялась донимать Рокки этим самым экскурсом по регионалам. Я несколько лет ее доставала, она почти перестала со мной разговаривать - такой я стала занудой. Но я добилась своего - потому что Рокки не больше моего нравилось все то, о чем я вам рассказала; просто ее труднее расшевелить. В конце концов она сдалась.
И мы использовали вас, ребята. Я уже сказала, что это исповедь, правда? Хотя мы не считали, что подвергаем вас опасности более серьезной, чем та, в какой вы могли бы оказаться. Но мы ошибались. Останься вы сами по себе, опасность была бы куда меньше. Потому что Гея то ли что-то прослышала, то ли просто ей надоело видеть, что я сама себе госпожа. Может статься, ей была невыносима мысль о том, что кого-то она тут не держит ни за одну ниточку. Ее единственная власть надо мной состояла в поддержании моей молодости, но - хотите верьте, хотите нет - я противостояла ей своей готовностью отвергнуть эту милость, если условия станут слишком неприемлемыми. Думаю, я вполне могла бы состариться и с достоинством умереть. Хотя не знаю, не знаю. Боялась я этого так же, как боюсь сейчас.
Так что Рокки просто общалась с региональными мозгами, даже близко не касаясь каких-либо скользких тем. Если вы думаете, что Рокки намеревалась открыться и предложить кому-то из них голову богини на серебряном блюде, то вы спятили. Она всего лишь прощупывала их, пытаясь вскрыть тайное недовольство. Половину из них мы однозначно исключили еще до начала, но решили, что лучше повидаться со всеми. Ведь тогда мы могли бы отговориться от Геи тем, что якобы проводим экскурс иного рода - просто выясняем настроения в регионах. - Она попыталась рассмеяться, но только закашлялась. - Гея - единственное место, где это можно проделать в буквальном смысле.
Что должна была представлять собой следующая ступень, я просто не представляю. Пока что удача нам не сопутствовала. У Реи семь пятниц на неделе, а Крий лизоблюд - хотя он сделал несколько неожиданных замечаний… а-а, да что толку? Проект завершен, и мы оказались в проигрыше. Какого черта я не настояла на том, чтобы пропустить Тефиду?
Габи провела языком по пересохшим губам, но от воды отказалась.
- Вам, ребята, она будет нужнее. Теперь понимаете, почему так важно, чтобы вы все это передали Сирокко? Что за всем этим стоял Джин и что он действовал по приказу Геи? Если Гея узнает, чем мы занимались, Рокки окажется в большой беде. Ей очень важно это узнать, чтобы она могла прикинуть, что делать дальше. Так обещаете рассказать?
- Обещаем, Габи, - отозвалась Валья.
Габи устало кивнула и закрыла глаза. И тут же в явном беспокойстве их раскрыла. Голос был едва слышен.
- Знаете, - сказала она, - единственное, о чем я по-настоящему жалею, это то, что рядом сейчас нет Рокки. Крис, ты… хотя нет. - Она отвернулась от Криса и нашла глаза Робин. Та взяла ее за руку. - Робин, когда увидишься с Рокки, поцелуй ее за меня.
- Обязательно.
Габи опять кивнула и быстро погрузилась в сон. Вскоре дыхание ее сделалось прерывистым, а потом и вовсе прекратилось. Когда Валья попробовала выслушать сердцебиение, то уже его не нашла.
ГЛАВА XXXIV
Откровение
Вышло очень странно.
Габи не раз читала о схожести предсмертных ощущений. Те, что оказывались на грани смерти, испытывали ощущения настолько сходные, что Габи примерно знала, чего ей ожидать. Люди рассказывали о безмятежности, отсутствии боли, о достижении покоя столь сладостного и чарующего, что они спокойно могли все оценить и решить, жить им или умереть. В реальности или в галлюцинации, но многие также сообщали о нахождении вне себя и созерцании собственных тел.
Теперь она знала, о чем они говорили, - и никакие слова не могли этого описать. Чудесно, удивительно - и странно.
Ее друзья думали, что она умерла, но сама Габи знала, что пока еще жива, однако скоро умрет, потому что дышать уже перестала. Сердце остановилось, и она ожидала последнего опыта с радостью и некоторым любопытством: «Я знаю, что значит быть? Что же значит не быть? Разрушается ли разум на части, постепенно затухает или просто отключается? Что будет? Трубы и арфы, огонь и сера, перерождение или стационарное состояние под гул холодного межгалактического водорода? Или ничто? Если так, то что такое ничто?»
Тело больше ее не обременяло. Как хорошо быть свободной, плыть во времени и пространстве, оглядываться на застывшую позади сцену! Картина выходила поразительная.
А вот Сирокко, терпеливо сидит на груде камней. Рука на перевязи. Славно было иметь подругу. Детство и юность Габи находилась под страшной угрозой умереть без подруги, а это было бы хуже всякого ада. Спасибо тебе, Рокки, что была моей подругой…
Все это занимало больше времени, чем она рассчитывала. Теперь осталось только безбрежное небо и огромная пустыня внизу, а Габи продолжала плыть вверх. Все выше и выше - сквозь крышу обода и в космос - выше и выше…
Но куда?
И тут у нее впервые зародились подозрения.
Не грандиозная ли это шутка под самый конец? Вот удивились бы теологи, узнай они, что Ответ на самом деле…
Теперь уже нельзя было от этого отворачиваться. Чем бы Габи теперь ни стала, место ее назначения было ясно. Она направлялась в ступицу.
Если бы она только знала, как ей теперь кричать!
ГЛАВА XXXV
Побег
Крис и Робин все обсудили, рассмотрели с разных углов - и поняли безнадежность ситуации. Впрочем, человеческое животное редко теряет надежду, редко впадает в полное отчаяние в реальном мире. Будь они запечатаны сверху и снизу, тогда оставалось бы только ждать смерти. И, может статься, тогда им было бы проще. Но пока лестница все еще манила, оба знали, что должны по ней спуститься.
- А что? В лучших традициях героев, - заметил Крис. - Погибнуть в борьбе.
- Может хватит уже про героев? Речь идет о спасении жизни. Здесь у нас нет ни шанса, так что если внизу лестницы есть хоть один - мы должны им воспользоваться.
Но нелегко было заставить спускаться Валью.
Титанида превратилась в сгусток нервов. Логические аргументы заметного действия на нее не оказывали. Она легко соглашалась, что нужно поискать путь наружу и что единственно возможный маршрут ведет вниз, - но тут рассудок ей отказывал и верх брало что-то другое. Титаниде здесь быть нельзя. А идти еще глубже совсем немыслимо.
Крис уже начал впадать в отчаяние. Во-первых, тут оставалась Габи. Невыносимо было торчать возле ее трупа. Очень скоро… нет, об этом и подумать было страшно. Ужас охватывал при мысли, что они не могут ее похоронить.
Они так никогда и не узнали, сколько времени ушло у них на спуск по лестнице. Часы остались во вьюке у Менестреля, а другого способа как-то измерить время здесь просто не было. Спуск превратился в бесконечный кошмар, прерываемый лишь скудными трапезами, когда голод становился совсем невыносим, и еще сном без сновидений в полном изнурении. Они могли сойти ступенек на двадцать-тридцать, после чего Валья садилась и начинала трястись. И, пока она сама не собирала в себе достаточно отваги, сдвинуть ее с места не представлялось возможным. Слишком она была велика, чтобы ее тащить, а слова никакого действия не оказывали.
Характер Робин - и в лучшие-то времена не особенно выдержанный - теперь сделался просто взрывным. Поначалу Крис пытался заставить ее придержать язык. А потом начал добавлять и собственные комментарии. Ему казалось, что Робин поступает совсем не умно, когда тузит титаниду кулаками и толкает ее в отчаянном стремлении двигаться вперед, но он молчал. И просто бросить Валью тоже не мог. Робин соглашалась.
- С радостью бы ее придушила, - сообщила она, - но бросить не могу.
- Собственно говоря, мы бы ее и не бросили, - возразил Крис. - Просто прошли бы вперед и попытались привести помощь.
Робин нахмурилась.
- Себя-то хоть не дурачь. Что там на дне? Скорее всего - бассейн с кислотой. Если нет, если Тефида нас не прикончит и мы доберемся до одного из туннелей - у нас уйдут недели на то, чтобы выбраться, и недели на то, чтобы вернуться. Так что, если мы ее бросим, она умрет.
Крису пришлось признать ее правоту, и Робин вновь взялась физически обрабатывать Валью, чтобы та двигалась дальше. Крис по-прежнему считал это ошибкой - и Валья вскоре доказала, что в этом он оказался прав. Это произошло внезапно, когда Робин отвесила титаниде оплеуху.
- Больно, - сказала Валья. Робин отвесила ей еще оплеуху.
Тогда Валья взяла Робин за шею, оторвала от пола и стала держать перед собой на вытянутой руке. Робин несколько раз трепыхнулась, затем повисла без движения, пуская пузыри.
- В следующий раз, - без всякой угрозы в голосе произнесла Валья, - я так же тебя возьму и буду сжимать руку, пока твоя голова не отделится от туловища. - Потом она поставила Робин на место и придерживала ее за плечо, пока та откашливалась и отплевывалась - и не отпускала, пока не убедилась, что Робин может стоять сама. Робин попятилась, а Крис подумал - как удачно, что ее пистолет безопасно упакован во вьюке у Вальи. Но Валья, похоже, никакого зла не затаила, и об инциденте больше никто не вспоминал. Робин же с тех пор даже не повышала на титаниду голоса.
По их прикидкам они уже были на полпути к цели. Спали Крис и Робин в пятый раз. Но, когда Крис проснулся, Вальи рядом не было.
Крис и Робин поднялись. Пройдя тысячу двести двадцать девять шагов, они ее нашли. Валья сидела сложив перед собой ноги, слегка покачиваясь взад и вперед. Глаза ее остекленели, и разума в них было, казалось, не больше, чем у коровы.
Робин села, а Крис устроился рядом. Он знал, что если сейчас дать волю слезам, то рыдать он перестанет не скоро. Так что пришлось сдерживаться.
- Что теперь? - спросила Робин.
Вздохнув, Крис встал. Потом приложил ладони к щекам Вальи и нежно их растирал, пока ее глаза, наконец, на нем не сосредоточились.
- Пора идти, Валья, - сказал он.
- Правда?
- Боюсь, да.
Она встала и позволила Крису себя повести. Двадцать шагов, затем тридцать, затем сорок. На сорок пятом шаге Валья снова села и принялась раскачиваться. После очередных уговоров Крис снова ее поднял, и они сделали шестьдесят шагов. Поднимая Валью в третий раз, Крис был полон оптимизма, намереваясь одолеть сто шагов, но вышло всего семнадцать.
Два сна спустя он проснулся от громких рыданий. Рыдала Робин. Крис поднял голову и увидел, что Вальи опять нет. Он обнял Робин, и девушка не отстранилась. Когда истерика прошла, они встали и пошли.
Казалось, уже многие годы никто не сказал ни слова. Когда-то были яростные споры, а раз они с Робин даже перешли к тумакам. Но даже это не могло продолжаться долго; просто не было сил. После драки Крис некоторое время хромал, а Робин освещала им путь своим отменным фингалом.
Просто удивляло, что может натворить капелька адреналина.
- По-моему, пол сухой, - прошептала Робин.
- Поверить не могу.
Пробираясь между изгибами спиральной стены, они увидели то, что - невероятно, но факт - должно было быть концом лестницы - бассейн с кислотой, куда, в полной безопасности для себя, была погружена Тефида. Вместо этого, они видели в десяти шагах от себя то, что казалось водой - или кислотой, - а затем отрезок сухого пола. Саму Тефиду скрывал изгиб стены.
- Наверняка ловушка, - предположила Робин.
- Ага. Точно. Ну что, пошли назад?
Глаза Робин мгновенно засверкали, а зубы оскалились; затем она успокоилась и даже сумела изобразить подобие улыбки.
- Слушай, не знаю, как сказать… сейчас кажется, мы уже целую вечность держим друг друга за горло… но если все выйдет скверно… я в том смысле, что…
- Что все было очень весело? - предположил Крис.
- Вообще-то я бы другое слово нашла. Ч-черт. - Робин протянула руку. - Я рада, что была с тобой.
Крис ненадолго сжал ее ладонь в своей.
- Я тоже. Но теперь молчи. Каждое слово будет звучать чертовски неловко, если мы все-таки уцелеем.
Робин рассмеялась.
- А плевать. Поначалу ты мне не нравился, но и зла я на тебя не держала. Тогда мне, кажется, вообще никто не нравился. А теперь ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты это знал. Для меня это очень важно.
- Ты мне тоже нравишься, - отозвался Крис и нервно кашлянул.
Потом отвел взгляд, а когда снова заставил себя взглянуть в глаза Робин, та уже отвернулась. Тогда он выпустил ее руку, держа в уме все то, что хотел сказать и не мог.
Повернувшись к Валье, Крис принялся тихонько с ней разговаривать. Он уже здорово насобачился, не говоря ни о чем конкретно, одной лишь музыкой своего голоса утешать ее на понятном для них обоих языке. Постепенно он начинал вкладывать в свои слова значение, повторять их, сообщать, что ей следует делать, не нервируя титаниду и не бередя ее постоянные страхи. Он убеждал ее в том, что надо снова выйти на солнечный свет.
Последний километр Валью переполняла странная покорность судьбе. Она почти не останавливалась, но двигалась заметно медленнее. Крис мог бы поклясться, что временами титанида засыпает. Она явно с трудом снова и снова открывала глаза. Крис предположил, что так выражается титанидский страх или что там у них бывает взамен страха. Когда он теперь об этом задумывался, то не мог припомнить, чтобы хоть одна из титанид проявляла признаки страха - ни среди пескодухов, ни здесь, на мрачной лестнице. Вероятно, Валья не боялась Тефиды в том смысле, какой в это вкладывал Крис. Скорее, здесь имело место отвращение, подобное физической силе, направленной на то, чтобы держать ее подальше от Тефиды. Валья неспособна была дать объяснение многим своим действиям; когда Крис и Робин не побуждали ее идти вниз, она просто шла вверх - с той же неизбежностью, с какой поднимается вверх горячий воздух. А теперь эта сила пропала, сменившись физическим и умственным оцепенением. Соображала титанида еле-еле, все чувства ее притупились, а тело действовало чуть ли не само по себе.
- Когда мы… Валья, послушай же меня. - Крису пришлось шлепнуть ее, чтобы добиться внимания. Ощущение было, что она почти ничего не почувствовала. - Валья, эту часть пути надо проделать быстро. Всего несколько сотен шагов. Вряд ли у нас будет время сидеть и отдыхать, как мы делали раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49