— Я — Эми Форд.
— А нельзя ли узнать, куда мы едем?
— У меня есть кое-какие дела в Джорджтауне. А потом — ко мне домой.
Через некоторое время мы въехали в плотно застроенный и явно процветающий городок. Улицы городка были засажены раскидистыми тенистыми деревьями и кишели туристами, которые то и дело щелкали фотоаппаратами.
— Это и есть Джорджтаун, столица острова, — сказала Эми. — На самом деле это наш единственный город.
— А все эти люди?
— Они с лайнеров, — объяснила Эми. Мы свернули за угол, и перед нами открылось море. У причала стояло на якоре три огромных пассажирских лайнера. Бутафорские пиратские галеоны стреляли бутафорскими пушечными ядрами. С другой стороны причала разгружались грузовые суда, которые привезли припасы и бульдозеры.
Эми остановила машину рядом с публичной библиотекой — ей надо было сдать книгу. Потом мы повернули назад и, миновав несколько импозантных зданий банков, поехали мимо гавани. Меня удивило, что встречные водители все, как один, улыбались и уступали нам дорогу.
— Хорошо тут у вас! — сказал я совершенно искренне.
Эми приняла мое замечание как само собой разумеющееся.
— Мой дом следующий, — сказала она. — Нам уже недалеко.
Ее дом действительно оказался недалеко. Это был настоящий дворец, занимавший, должно быть, восемь тысяч квадратных футов тропического рая, посреди которого он стоял. Это была копия небрежной роскоши Робина Дарси, но увеличенная вдвое.
Эми проводила меня в гостиную. Гостиная была невелика по меркам этого дома, но зато в ней царила благословенная прохлада: работал кондиционер, под потолком крутился вентилятор. Через тяжелые раздвижные стеклянные двери открывался вид на густо-синее море. В гостиной стояли стулья и фарфоровые фигурки ярких тропических цветов. А еще там сидел человек в белых шортах, который представился как Майкл Форд и пожал мне руку.
— А вы выше, чем кажетесь на экране, — сказал он. Он вовсе не хотел меня задеть — просто констатировал факт. Говорил он примерно с тем же выговором, что и у его жены, хотя я бы сказал, что он принадлежит к более низкому социальному слою, пусть даже у него денег куры не клюют.
Параллельно со своей основной работой метеоролога я еще время от времени в качестве вольного художника читал лекции на разные темы (честно говоря, в основном затем, чтобы заработать побольше денег на оплату Джет ван Эльц и ее сестриц), и во время обедов, которые обычно следуют за лекциями, мне приходилось встречаться с самыми разными людьми. Благодаря своей природной способности к мимикрии я постепенно научился распознавать происхождение людей по их говору. Конечно, не так хорошо, как знаменитый профессор Хиггинс из «Пигмалиона» Бернарда Шоу, но достаточно, чтобы при случае поразвлечь публику.
Я бы сказал, что Майкл Форд, как и я сам, родом откуда-то из сельской местности, из западного Беркшира. Только у него деревенское произношение было сглажено и прикрыто соответствующим образованием.
Майкл Форд был, пожалуй, не выше Робина Дарси, но его обнаженный загорелый торс и голые коричневые, чуть кривоватые ноги демонстрировали могучие мышцы, которых недоставало кругленькому Робину.
— Хотите чего-нибудь холодненького? — спросила Эми Форд и щедро плеснула мне апельсинового сока на кубики льда. Только отхлебнув, я обнаружил, что в апельсиновый сок добавлена немалая толика «Бакарди».
— Прошу прощения, но не могли бы вы объяснить, кто вы такие и почему я здесь? — спросил я. Я обнаружил, что невольно копирую выговор Эми. Не очень-то вежливо с моей стороны…
Но Эми, похоже, не обратила на это внимания.
— Я продала Робину свой самолет, — объяснила она. — Насколько я понимаю, ваш друг собирается пролететь на нем сквозь ураган Один, а вы у него будете штурманом. Потому вы и здесь.
Я отстраненно подумал: с чего бы это Робину покупать самолет — несомненно, очень дорогой — для Криса, случайного знакомого, с которым он встретился на ленче, — лишь затем, чтобы тот мог пролететь через ураган?
— На самом деле Робин покупал мой самолет для Никки, — продолжала Эми, как будто не видя в этом ничего странного, — но Никки прошел стороной.
— Ураган Никки? — уточнил я.
— Естественно. То есть само собой. Но этот новый ураган возник почти сразу вслед за Никки, а Робин сказал, что познакомился с Крисом, который явно хороший пилот, и Крис хочет пролететь сквозь ураган, ну и вот, поэтому вы здесь.
М-да. Это объяснение оставляет больше вопросов, чем ответов.
Я отхлебнул еще сока, хорошо сдобренного спиртным, и спросил:
— А вы не знаете, где находился Один сегодня утром?
По словам моего приятеля из Центра оповещения об ураганах, за два часа до нашего вылета Один набирал силу к югу от Ямайки, заставляя население острова подумывать об эвакуации в горы.
…— Если ты решил отправиться навстречу Одину, — предупредил мой приятель, — не забывай о том, что на Большом Каймане гор нет и эвакуироваться будет некуда.
— А что, есть вероятность, что Один зацепит Кайман?
— Слушай, Перри, тебе ведь отлично известно, что сам Один не знает, куда он двинется. Но, судя по последним сообщениям, Один приближается к четвертой категории. Это страшный ураган, Перри. Держись оттуда подальше. Забудь о том, что я говорил раньше. Уезжай оттуда.
— А как насчет острова Трокс? — поинтересовался я.
— Чего-чего? — переспросил мой приятель и после паузы добавил: — Если это один из тех мелких островков, рассеянных на западе Карибского моря, не езди туда, Перри, не надо. Если Один будет продолжать развиваться как до сих пор, на этих островках живого места не останется, он там все сметет.
— Ветром или волнами?
— И тем, и другим. Он поколебался.
— Знаешь, мы легко можем ошибиться, так что лучше не рисковать. В данный момент я мог бы держать пари, что Один свернет на северо-запад и обойдет Ямайку стороной, а это значит, что Большой Кайман окажется у него на пути. Так что оттуда надо уносить ноги, и как можно быстрее, если у тебя осталась хоть капля благоразумия.
Видимо, благоразумия у меня все-таки не осталось.
— А где все-таки находится этот остров Трокс? — спросил я.
— Это важно? Сейчас погляжу. Он зашуршал страницами.
— Вот они. Острова западного Карибского моря… Ронкадор-Кей… Суон… Тандер-Нолл… А, вот он. Трокс… Число жителей колеблется от нуля до двадцати, в основном рыбаки. Длина — одна миля, ширина — полмили. Максимальная высота над уровнем моря — двести футов. Вулканическая деятельность — отсутствует. Состоит из гуано, кораллов и известковой скалы. Координаты — 17,50 северной широты, 81,44 западной долготы.
Снова шорох бумаги.
— Ну вот, видишь? Это просто кусок скалы, торчащей над подводными горами и покрытой птичьим пометом.
— А какие-нибудь плантации там есть? Грибы там растут?
— Какие еще грибы? Если там что и растет, так только кокосы — тут написано, что на острове вроде есть какие-то пальмы.
— А кому этот Трокс принадлежит?
— Тут не сказано. Написано только, что «владение оспаривается».
— И все?
— Все. Правда, тут еще сказано, что на острове есть пристань для лодок и старая травяная посадочная полоса для самолетов, но заправки там нет и ремонтной мастерской тоже. Там вообще ничего нет. Забудь об этом острове.
Мой приятель был на работе, и особенно долго болтать ему было некогда. На прощание он еще раз посоветовал:
— Отправляйся домой!
«Домой» имелось в виду в Англию…
Майкл Форд взглянул на массивные золотые часы, оттягивающие ему левое запястье, и принялся нажимать на кнопки на телевизоре с огромным экраном, пока наконец не нашел шумный канал, по которому передавали тревожные сообщения о продвижении Одина.
Один успел вырасти в полноценный ураган, с ярко выраженной центральной частью, где ветер все быстрее разгонялся вокруг крохотного спокойного центра, точно вокруг ступицы колеса. Этот центр и называется «оком», или «глазом», урагана. Скорость ветра в Одине достигала теперь 120 и более миль в час, но вперед он продвигался все так же медленно, делая по 7 миль в час. Область низкого давления в верхних слоях атмосферы ослабела, что ускорило вращение в центральных плотных слоях и привело к возникновению «глаза».
Ну что ж, Крис рад будет услышать о том, что Один официально объявлен ураганом.
Один находился в семиста пятидесяти милях к югу от Сэнд-Доллар-Бич, где Эвелин сейчас спокойно загорала у бассейна, и даже здесь, на Большом Каймане, было тихо, солнечно и стоял полный штиль, хотя отсюда до центра бури было не более двухсот миль. Сейчас, в этот ясный день, невозможно было представить, что ураган способен смести с лица земли целый город, как некогда ураган Эндрю, что океанская волна, вызванная ураганом, способна утопить триста тысяч человек, как в Бангладеш. Я неплохо разбирался в мировых воздушных течениях и всю жизнь занимался дьявольскими капризами стихий, но, подобно вулканологу, грел руки издали, не спеша залезать в кратер ожившего вулкана.
При мысли о том, что мне придется встретиться с этим чудовищем лицом к лицу, пробирала дрожь. Фотография Одина, сделанная со спутника, казалась ужасающей. Неужто я всерьез собираюсь лететь туда вместе с Крисом?
Я по привычке захватил с собой свой маленький компактный фотоаппарат, но даже с лучшим объективом в мире я не смог бы заснять Один лучше, чем камера со спутника. Вращающаяся вершина урагана, с самыми холодными ветрами, поднималась на пятьдесят-шестьдесят тысяч футов. Запасов кислорода у нас с Крисом не будет, так что мы не сможем подняться выше чем на десять тысяч футов. Мы влетим в спокойный центр урагана, измерим и запишем тамошнее атмосферное давление, измерим и запишем скорость ветра в стене, окружающей «глаз», вылетим с другой стороны и вернемся на свой аэродром. Большую часть времени придется лететь сквозь дождевые облака. Но ведь мы полетим быстрее ветра!
«Черт возьми, — подумал я про себя, — а как, интересно, мы найдем этот самый „глаз“ урагана? Как я буду прокладывать курс? Я ведь этому не учился! Кто бы прочел мне краткий курс навигации внутри урагана? И при этом заставил не думать о том, как это будет выглядеть на самом деле? И главное: почему мне, несмотря на все это, по-прежнему больше всего на свете хочется пролететь сквозь ураган?»
Дикторша продолжала рассуждать о падении атмосферного давления, о пользе барометров и о грядущих бедствиях.
Телевизор в доме Фордов был вделан в мебельную стенку, явно очень дорогую. Мы с Эми и Майклом сидели в глубоких мягких креслах, временами поглядывая на белую вращающуюся массу на экране. Хозяева говорили о том, что до сих пор Большой Кайман сильные ураганы, слава богу, обходили стороной, хотя, конечно, все когда-нибудь случается в первый раз. Однако, судя по жизнерадостным лицам и голосам хозяев, они не верили всерьез, что это может случиться.
Знакомые жокеи рассказывали мне, какая атмосфера царит в раздевалке перед тем, как они вместе с конем весом в полтонны выходят на дорожку в Большом национальном стипль-чезе. Их ждут самые сложные, самые опасные препятствия. Они знают, что рискуют свернуть себе шею, и идут на это не ради денег, а из любви к искусству. Я не раз удивлялся, что толкает их на это, — и там, в аккуратной, яркой, роскошной гостиной Фордов, я, кажется, понял их.
Несколько часов я сидел сложа руки, ожидая возвращения Робина и Криса. За это время я, в числе прочего, узнал, что Эми владела и управляла сетью пунктов видеопроката в США, но теперь она их продала, а Майкл занимается тем, что оборудует спортивные залы.
Они оба явно гордились своими достижениями и друг другом и на эту тему готовы были рассуждать сколько угодно.
Я узнал также, что ни Эми, ни Майкл сами не имели пилотских прав, хотя Эми училась водить самолет до того, как продала свою машину Робину.
— А зачем вы ее продали? — спросил я без особого нажима, скорее для поддержания разговора, чем из любопытства.
Майкл предостерегающе дернул рукой, словно призывая жену быть осторожнее, но Эми лениво ответила:
— Робин хотел ее купить и предложил хорошую цену. Я подумала и согласилась.
Она прикончила свой высокий стакан с апельсиновым коктейлем и добавила:
— Ну, а если вы хотите знать, зачем Робин ее купил, вам придется спросить об этом у самого Робина.
Как раз в тот момент вернулись Робин с Крисом, оба в отличном настроении, и я, недолго думая, спросил об этом у Робина, опять же в порядке болтовни.
Робин моргнул, застыл на миг, улыбнулся и ответил в том же тоне, явно желая увести разговор в сторону:
— Эми просто не хотела, чтобы вы знали, что продажа этого самолета позволит ей купить себе бриллиантовое колье.
— И сережки в придачу! — весело вставил Майкл, заметно воспрянувший духом.
Я тепло улыбнулся. Да, лгут они мастерски. Эми протянула Крису высокий стакан, в котором позвякивали льдинки.
— В моем был ром, — предупредил я Криса, как бы между прочим.
Крис был в очередном приступе маниакального возбуждения, но пить спиртное, как обычно, не собирался. Он внимательно взглянул на почти полный стакан, стоявший рядом со мной на маленьком столике, попробовал то, что налили ему, поставил свой стакан рядом с моим и, кипя энтузиазмом, принялся рассказывать мне новости.
— Машина — зверь! Два мотора. Я заставил инструктора опробовать ее на всех скоростях. Все классно. Робин был очень рад. Все рады. Заметь себе, все считают, что летчикам-любителям следует держаться подальше от ураганов, но при этом они примут в расчет результаты наших измерений, несмотря на то, что нормальной лаборатории у нас не будет…
— Когда летим? — перебил я.
Все обернулись к экрану, чтобы увидеть последние новости метеоканала. Давление внутри Одина упало еще на два миллибара. Ураган сместился на одну минуту (то есть одну шестидесятую градуса) к северо-западу. Пожилой гость студии с блестящими манерами, приглашенный, видимо, туристическими фирмами, уверял зрителей, что Один кружит над океаном и не причинит вреда туристам и отдыхающим. Крис цинично усмехнулся, подмигнул мне и пожал плечами. Оба мы знали, что, кружа над теплым морем, Один только набирает силу.
— Завтра утром, — сказал Крис. — В восемь ноль-ноль. Пока еще не стало слишком жарко.
Майкл и Эми настояли на том, чтобы мы с Робином и Крисом остались ночевать у них в доме. Они непрерывно угощали нас коктейлями, довольно крепкими, к большому недовольству Криса. Майкл надел блестящий клеенчатый фартук и принялся жарить бифштексы на сложенном из кирпичей очажке.
Нам с Крисом давали разные мелкие поручения, например, сложить салфетки или принести льда. Эти мелкие поручения заставляли нас все время держаться рядом с Эми. Нам ненавязчиво дали понять, что бродить по дому не следует, — и, памятуя о Робиновой сигнализации, я счел за лучшее послушаться. Это слишком напоминало почетный домашний арест, но денег у меня было мало, и к тому же я не мог найти предлога перебраться в отель.
Помимо всего прочего, Майкл, внешне такой дружелюбный, и прекрасный повар, при своих внушительных мускулах обладал еще и подвижностью, которая говорила о близком знакомстве не столько с тренажерами, которыми он торговал, сколько со спаррингами.
На экране Один медленно и угрожающе полз на северо-запад.
Эми, с моей помощью, весело расставляла тарелки на обеденном столе, на террасе, затянутой сеткой от насекомых. Внезапно она воскликнула во всеуслышание:
— Крис такой красавец! И вы, Перри, конечно, тоже. Что, Би-би-си нарочно подбирает метеорологов с привлекательной внешностью?
Крис только ухмыльнулся.
— Естественно! Всегда!
Я давно не обращал внимания на внешность Криса, но мне было известно, что однажды, после одной из его беспардонных выходок, он удержался на работе только потому, что телезрительницы были от него без ума. Кстати, и мужчины к нему тоже относились неплохо, что странно. Видимо, тут дело было в том, что Крис, при всей своей неуравновешенности, был щедр на дружбу, и, хотя дружить с ним было непросто, в его поведении не было никакого сексуального подтекста. Ко мне он относился, как начальник экспедиции, который уверен в том, что, какая бы катастрофа ни стряслась, у него всегда есть надежная база, куда можно вернуться в случае чего.
В тот странный вечер на Большом Каймане Крис кривлялся и дурачился, но, когда Робин попросил его еще раз прочесть стихи о мысе Канаверал, Крис отказался. Когда же его спросили почему, Крис сказал, что эти стихи возникли на почве депрессии и пусть они там и остаются.
Я наблюдал, как Робин задумчиво разглядывает Криса. Робин нашел себе не просто хорошего пилота-любителя. Крис был британской знаменитостью национального масштаба. Интересно, этот фактор играет какую-нибудь роль в неведомых пока планах Робина?
К половине седьмого следующего утра Один был объявлен ураганом четвертой категории и продолжал двигаться на северо-запад со скоростью менее семи миль в час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— А нельзя ли узнать, куда мы едем?
— У меня есть кое-какие дела в Джорджтауне. А потом — ко мне домой.
Через некоторое время мы въехали в плотно застроенный и явно процветающий городок. Улицы городка были засажены раскидистыми тенистыми деревьями и кишели туристами, которые то и дело щелкали фотоаппаратами.
— Это и есть Джорджтаун, столица острова, — сказала Эми. — На самом деле это наш единственный город.
— А все эти люди?
— Они с лайнеров, — объяснила Эми. Мы свернули за угол, и перед нами открылось море. У причала стояло на якоре три огромных пассажирских лайнера. Бутафорские пиратские галеоны стреляли бутафорскими пушечными ядрами. С другой стороны причала разгружались грузовые суда, которые привезли припасы и бульдозеры.
Эми остановила машину рядом с публичной библиотекой — ей надо было сдать книгу. Потом мы повернули назад и, миновав несколько импозантных зданий банков, поехали мимо гавани. Меня удивило, что встречные водители все, как один, улыбались и уступали нам дорогу.
— Хорошо тут у вас! — сказал я совершенно искренне.
Эми приняла мое замечание как само собой разумеющееся.
— Мой дом следующий, — сказала она. — Нам уже недалеко.
Ее дом действительно оказался недалеко. Это был настоящий дворец, занимавший, должно быть, восемь тысяч квадратных футов тропического рая, посреди которого он стоял. Это была копия небрежной роскоши Робина Дарси, но увеличенная вдвое.
Эми проводила меня в гостиную. Гостиная была невелика по меркам этого дома, но зато в ней царила благословенная прохлада: работал кондиционер, под потолком крутился вентилятор. Через тяжелые раздвижные стеклянные двери открывался вид на густо-синее море. В гостиной стояли стулья и фарфоровые фигурки ярких тропических цветов. А еще там сидел человек в белых шортах, который представился как Майкл Форд и пожал мне руку.
— А вы выше, чем кажетесь на экране, — сказал он. Он вовсе не хотел меня задеть — просто констатировал факт. Говорил он примерно с тем же выговором, что и у его жены, хотя я бы сказал, что он принадлежит к более низкому социальному слою, пусть даже у него денег куры не клюют.
Параллельно со своей основной работой метеоролога я еще время от времени в качестве вольного художника читал лекции на разные темы (честно говоря, в основном затем, чтобы заработать побольше денег на оплату Джет ван Эльц и ее сестриц), и во время обедов, которые обычно следуют за лекциями, мне приходилось встречаться с самыми разными людьми. Благодаря своей природной способности к мимикрии я постепенно научился распознавать происхождение людей по их говору. Конечно, не так хорошо, как знаменитый профессор Хиггинс из «Пигмалиона» Бернарда Шоу, но достаточно, чтобы при случае поразвлечь публику.
Я бы сказал, что Майкл Форд, как и я сам, родом откуда-то из сельской местности, из западного Беркшира. Только у него деревенское произношение было сглажено и прикрыто соответствующим образованием.
Майкл Форд был, пожалуй, не выше Робина Дарси, но его обнаженный загорелый торс и голые коричневые, чуть кривоватые ноги демонстрировали могучие мышцы, которых недоставало кругленькому Робину.
— Хотите чего-нибудь холодненького? — спросила Эми Форд и щедро плеснула мне апельсинового сока на кубики льда. Только отхлебнув, я обнаружил, что в апельсиновый сок добавлена немалая толика «Бакарди».
— Прошу прощения, но не могли бы вы объяснить, кто вы такие и почему я здесь? — спросил я. Я обнаружил, что невольно копирую выговор Эми. Не очень-то вежливо с моей стороны…
Но Эми, похоже, не обратила на это внимания.
— Я продала Робину свой самолет, — объяснила она. — Насколько я понимаю, ваш друг собирается пролететь на нем сквозь ураган Один, а вы у него будете штурманом. Потому вы и здесь.
Я отстраненно подумал: с чего бы это Робину покупать самолет — несомненно, очень дорогой — для Криса, случайного знакомого, с которым он встретился на ленче, — лишь затем, чтобы тот мог пролететь через ураган?
— На самом деле Робин покупал мой самолет для Никки, — продолжала Эми, как будто не видя в этом ничего странного, — но Никки прошел стороной.
— Ураган Никки? — уточнил я.
— Естественно. То есть само собой. Но этот новый ураган возник почти сразу вслед за Никки, а Робин сказал, что познакомился с Крисом, который явно хороший пилот, и Крис хочет пролететь сквозь ураган, ну и вот, поэтому вы здесь.
М-да. Это объяснение оставляет больше вопросов, чем ответов.
Я отхлебнул еще сока, хорошо сдобренного спиртным, и спросил:
— А вы не знаете, где находился Один сегодня утром?
По словам моего приятеля из Центра оповещения об ураганах, за два часа до нашего вылета Один набирал силу к югу от Ямайки, заставляя население острова подумывать об эвакуации в горы.
…— Если ты решил отправиться навстречу Одину, — предупредил мой приятель, — не забывай о том, что на Большом Каймане гор нет и эвакуироваться будет некуда.
— А что, есть вероятность, что Один зацепит Кайман?
— Слушай, Перри, тебе ведь отлично известно, что сам Один не знает, куда он двинется. Но, судя по последним сообщениям, Один приближается к четвертой категории. Это страшный ураган, Перри. Держись оттуда подальше. Забудь о том, что я говорил раньше. Уезжай оттуда.
— А как насчет острова Трокс? — поинтересовался я.
— Чего-чего? — переспросил мой приятель и после паузы добавил: — Если это один из тех мелких островков, рассеянных на западе Карибского моря, не езди туда, Перри, не надо. Если Один будет продолжать развиваться как до сих пор, на этих островках живого места не останется, он там все сметет.
— Ветром или волнами?
— И тем, и другим. Он поколебался.
— Знаешь, мы легко можем ошибиться, так что лучше не рисковать. В данный момент я мог бы держать пари, что Один свернет на северо-запад и обойдет Ямайку стороной, а это значит, что Большой Кайман окажется у него на пути. Так что оттуда надо уносить ноги, и как можно быстрее, если у тебя осталась хоть капля благоразумия.
Видимо, благоразумия у меня все-таки не осталось.
— А где все-таки находится этот остров Трокс? — спросил я.
— Это важно? Сейчас погляжу. Он зашуршал страницами.
— Вот они. Острова западного Карибского моря… Ронкадор-Кей… Суон… Тандер-Нолл… А, вот он. Трокс… Число жителей колеблется от нуля до двадцати, в основном рыбаки. Длина — одна миля, ширина — полмили. Максимальная высота над уровнем моря — двести футов. Вулканическая деятельность — отсутствует. Состоит из гуано, кораллов и известковой скалы. Координаты — 17,50 северной широты, 81,44 западной долготы.
Снова шорох бумаги.
— Ну вот, видишь? Это просто кусок скалы, торчащей над подводными горами и покрытой птичьим пометом.
— А какие-нибудь плантации там есть? Грибы там растут?
— Какие еще грибы? Если там что и растет, так только кокосы — тут написано, что на острове вроде есть какие-то пальмы.
— А кому этот Трокс принадлежит?
— Тут не сказано. Написано только, что «владение оспаривается».
— И все?
— Все. Правда, тут еще сказано, что на острове есть пристань для лодок и старая травяная посадочная полоса для самолетов, но заправки там нет и ремонтной мастерской тоже. Там вообще ничего нет. Забудь об этом острове.
Мой приятель был на работе, и особенно долго болтать ему было некогда. На прощание он еще раз посоветовал:
— Отправляйся домой!
«Домой» имелось в виду в Англию…
Майкл Форд взглянул на массивные золотые часы, оттягивающие ему левое запястье, и принялся нажимать на кнопки на телевизоре с огромным экраном, пока наконец не нашел шумный канал, по которому передавали тревожные сообщения о продвижении Одина.
Один успел вырасти в полноценный ураган, с ярко выраженной центральной частью, где ветер все быстрее разгонялся вокруг крохотного спокойного центра, точно вокруг ступицы колеса. Этот центр и называется «оком», или «глазом», урагана. Скорость ветра в Одине достигала теперь 120 и более миль в час, но вперед он продвигался все так же медленно, делая по 7 миль в час. Область низкого давления в верхних слоях атмосферы ослабела, что ускорило вращение в центральных плотных слоях и привело к возникновению «глаза».
Ну что ж, Крис рад будет услышать о том, что Один официально объявлен ураганом.
Один находился в семиста пятидесяти милях к югу от Сэнд-Доллар-Бич, где Эвелин сейчас спокойно загорала у бассейна, и даже здесь, на Большом Каймане, было тихо, солнечно и стоял полный штиль, хотя отсюда до центра бури было не более двухсот миль. Сейчас, в этот ясный день, невозможно было представить, что ураган способен смести с лица земли целый город, как некогда ураган Эндрю, что океанская волна, вызванная ураганом, способна утопить триста тысяч человек, как в Бангладеш. Я неплохо разбирался в мировых воздушных течениях и всю жизнь занимался дьявольскими капризами стихий, но, подобно вулканологу, грел руки издали, не спеша залезать в кратер ожившего вулкана.
При мысли о том, что мне придется встретиться с этим чудовищем лицом к лицу, пробирала дрожь. Фотография Одина, сделанная со спутника, казалась ужасающей. Неужто я всерьез собираюсь лететь туда вместе с Крисом?
Я по привычке захватил с собой свой маленький компактный фотоаппарат, но даже с лучшим объективом в мире я не смог бы заснять Один лучше, чем камера со спутника. Вращающаяся вершина урагана, с самыми холодными ветрами, поднималась на пятьдесят-шестьдесят тысяч футов. Запасов кислорода у нас с Крисом не будет, так что мы не сможем подняться выше чем на десять тысяч футов. Мы влетим в спокойный центр урагана, измерим и запишем тамошнее атмосферное давление, измерим и запишем скорость ветра в стене, окружающей «глаз», вылетим с другой стороны и вернемся на свой аэродром. Большую часть времени придется лететь сквозь дождевые облака. Но ведь мы полетим быстрее ветра!
«Черт возьми, — подумал я про себя, — а как, интересно, мы найдем этот самый „глаз“ урагана? Как я буду прокладывать курс? Я ведь этому не учился! Кто бы прочел мне краткий курс навигации внутри урагана? И при этом заставил не думать о том, как это будет выглядеть на самом деле? И главное: почему мне, несмотря на все это, по-прежнему больше всего на свете хочется пролететь сквозь ураган?»
Дикторша продолжала рассуждать о падении атмосферного давления, о пользе барометров и о грядущих бедствиях.
Телевизор в доме Фордов был вделан в мебельную стенку, явно очень дорогую. Мы с Эми и Майклом сидели в глубоких мягких креслах, временами поглядывая на белую вращающуюся массу на экране. Хозяева говорили о том, что до сих пор Большой Кайман сильные ураганы, слава богу, обходили стороной, хотя, конечно, все когда-нибудь случается в первый раз. Однако, судя по жизнерадостным лицам и голосам хозяев, они не верили всерьез, что это может случиться.
Знакомые жокеи рассказывали мне, какая атмосфера царит в раздевалке перед тем, как они вместе с конем весом в полтонны выходят на дорожку в Большом национальном стипль-чезе. Их ждут самые сложные, самые опасные препятствия. Они знают, что рискуют свернуть себе шею, и идут на это не ради денег, а из любви к искусству. Я не раз удивлялся, что толкает их на это, — и там, в аккуратной, яркой, роскошной гостиной Фордов, я, кажется, понял их.
Несколько часов я сидел сложа руки, ожидая возвращения Робина и Криса. За это время я, в числе прочего, узнал, что Эми владела и управляла сетью пунктов видеопроката в США, но теперь она их продала, а Майкл занимается тем, что оборудует спортивные залы.
Они оба явно гордились своими достижениями и друг другом и на эту тему готовы были рассуждать сколько угодно.
Я узнал также, что ни Эми, ни Майкл сами не имели пилотских прав, хотя Эми училась водить самолет до того, как продала свою машину Робину.
— А зачем вы ее продали? — спросил я без особого нажима, скорее для поддержания разговора, чем из любопытства.
Майкл предостерегающе дернул рукой, словно призывая жену быть осторожнее, но Эми лениво ответила:
— Робин хотел ее купить и предложил хорошую цену. Я подумала и согласилась.
Она прикончила свой высокий стакан с апельсиновым коктейлем и добавила:
— Ну, а если вы хотите знать, зачем Робин ее купил, вам придется спросить об этом у самого Робина.
Как раз в тот момент вернулись Робин с Крисом, оба в отличном настроении, и я, недолго думая, спросил об этом у Робина, опять же в порядке болтовни.
Робин моргнул, застыл на миг, улыбнулся и ответил в том же тоне, явно желая увести разговор в сторону:
— Эми просто не хотела, чтобы вы знали, что продажа этого самолета позволит ей купить себе бриллиантовое колье.
— И сережки в придачу! — весело вставил Майкл, заметно воспрянувший духом.
Я тепло улыбнулся. Да, лгут они мастерски. Эми протянула Крису высокий стакан, в котором позвякивали льдинки.
— В моем был ром, — предупредил я Криса, как бы между прочим.
Крис был в очередном приступе маниакального возбуждения, но пить спиртное, как обычно, не собирался. Он внимательно взглянул на почти полный стакан, стоявший рядом со мной на маленьком столике, попробовал то, что налили ему, поставил свой стакан рядом с моим и, кипя энтузиазмом, принялся рассказывать мне новости.
— Машина — зверь! Два мотора. Я заставил инструктора опробовать ее на всех скоростях. Все классно. Робин был очень рад. Все рады. Заметь себе, все считают, что летчикам-любителям следует держаться подальше от ураганов, но при этом они примут в расчет результаты наших измерений, несмотря на то, что нормальной лаборатории у нас не будет…
— Когда летим? — перебил я.
Все обернулись к экрану, чтобы увидеть последние новости метеоканала. Давление внутри Одина упало еще на два миллибара. Ураган сместился на одну минуту (то есть одну шестидесятую градуса) к северо-западу. Пожилой гость студии с блестящими манерами, приглашенный, видимо, туристическими фирмами, уверял зрителей, что Один кружит над океаном и не причинит вреда туристам и отдыхающим. Крис цинично усмехнулся, подмигнул мне и пожал плечами. Оба мы знали, что, кружа над теплым морем, Один только набирает силу.
— Завтра утром, — сказал Крис. — В восемь ноль-ноль. Пока еще не стало слишком жарко.
Майкл и Эми настояли на том, чтобы мы с Робином и Крисом остались ночевать у них в доме. Они непрерывно угощали нас коктейлями, довольно крепкими, к большому недовольству Криса. Майкл надел блестящий клеенчатый фартук и принялся жарить бифштексы на сложенном из кирпичей очажке.
Нам с Крисом давали разные мелкие поручения, например, сложить салфетки или принести льда. Эти мелкие поручения заставляли нас все время держаться рядом с Эми. Нам ненавязчиво дали понять, что бродить по дому не следует, — и, памятуя о Робиновой сигнализации, я счел за лучшее послушаться. Это слишком напоминало почетный домашний арест, но денег у меня было мало, и к тому же я не мог найти предлога перебраться в отель.
Помимо всего прочего, Майкл, внешне такой дружелюбный, и прекрасный повар, при своих внушительных мускулах обладал еще и подвижностью, которая говорила о близком знакомстве не столько с тренажерами, которыми он торговал, сколько со спаррингами.
На экране Один медленно и угрожающе полз на северо-запад.
Эми, с моей помощью, весело расставляла тарелки на обеденном столе, на террасе, затянутой сеткой от насекомых. Внезапно она воскликнула во всеуслышание:
— Крис такой красавец! И вы, Перри, конечно, тоже. Что, Би-би-си нарочно подбирает метеорологов с привлекательной внешностью?
Крис только ухмыльнулся.
— Естественно! Всегда!
Я давно не обращал внимания на внешность Криса, но мне было известно, что однажды, после одной из его беспардонных выходок, он удержался на работе только потому, что телезрительницы были от него без ума. Кстати, и мужчины к нему тоже относились неплохо, что странно. Видимо, тут дело было в том, что Крис, при всей своей неуравновешенности, был щедр на дружбу, и, хотя дружить с ним было непросто, в его поведении не было никакого сексуального подтекста. Ко мне он относился, как начальник экспедиции, который уверен в том, что, какая бы катастрофа ни стряслась, у него всегда есть надежная база, куда можно вернуться в случае чего.
В тот странный вечер на Большом Каймане Крис кривлялся и дурачился, но, когда Робин попросил его еще раз прочесть стихи о мысе Канаверал, Крис отказался. Когда же его спросили почему, Крис сказал, что эти стихи возникли на почве депрессии и пусть они там и остаются.
Я наблюдал, как Робин задумчиво разглядывает Криса. Робин нашел себе не просто хорошего пилота-любителя. Крис был британской знаменитостью национального масштаба. Интересно, этот фактор играет какую-нибудь роль в неведомых пока планах Робина?
К половине седьмого следующего утра Один был объявлен ураганом четвертой категории и продолжал двигаться на северо-запад со скоростью менее семи миль в час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28