Все это могло скорее оттолкнуть Уилла, чем обеспечить мне его дальнейшую помощь.
Мы мирно допили свое пиво. Уилл предложил мне без стеснения пользоваться его данными об атмосферных потоках, если понадобится. Я же на прощание предложил совершить экскурсию по нашей конторе в Брекнелле, если ему случится побывать в Англии.
Когда я нашел Анвина, он сидел под другим зонтиком и снова пил пиво.
Я сел рядом. Анвин пожал плечами и сказал:
— В свое время Трокс был довольно славным местечком, знаете ли.
— А вы туда на «Дакоте» полетите?
— А на чем же еще?
— А у этой «Объединенной компании» тоже был свой самолет?
Анвину стало скучно. Он допил свое пиво, зевнул и сказал, что обычно они арендовали самолет, так дешевле.
— А какой самолет они арендовали?
Какой именно — он не знал. Знал только марку. Я написал на бумажке регистрационный номер. Анвин оживился, закивал:
— Да-да, это тот самый! Он принадлежит «Даунсаут Эйр Ренталз». Там можно нанять самолет с пилотом, без пилота, на час, на день, на неделю — как тебе надо.
Я предложил еще пива. Он не отказался.
— Если на Троксе что-нибудь случится — в смысле, что-нибудь необычное, — дайте знать Уиллу, ладно? — попросил я. — Чтобы он мне передал.
Я дал ему немного денег, хотя денег у меня было в обрез. Он их пересчитал — без особого энтузиазма. И согласился:
— Ладно…
— И еще я забыл свой фотоаппарат в одном из бетонных домиков. Он там висит на одной из балок, так, чтобы коровы не достали. Фотоаппарат сдох, он весь забит грязью. Но мне все равно хотелось бы его получить. Если вы мне его перешлете, как насчет ящика «Хайнекена»?
— Два ящика, — уточнил он. На этом и сошлись. Мы ударили по рукам, и я записал для него адрес моей бабушки.
Потом я повертел в руках бумажку с регистрационным номером самолета и на всякий случай спросил:
— Ну, где найти судно, на котором эвакуировали жителей с острова Трокс, вы, наверно, не знаете?
Анвин сверкнул своими желтыми зубами и указал большим пальцем себе за спину.
— Вы малость хромаете, — заметил он, — а путь неблизкий. Ищите «Розу Дарнвелла». Дойдете до конца улицы, и третий… нет, четвертый причал налево. Это на самом деле не рыбацкое судно. Это каботажное судно.
Я от души поблагодарил Анвина и отправился в неблизкий путь. Вскоре он меня догнал.
— Мы с капитаном приятели. Он сегодня уходит в море, а я ему задолжал кружку пива, — объяснил он. Я был рад, что он составил мне компанию и представит меня капитану.
Капитан «Розы Дарнвелла», грузный, с золотым шитьем на рукавах, с кустистой бородой, спустился с Анвином в свою каюту, чтобы продолжить распитие пива, а ко мне выслал своего помощника, крепыша устрашающего вида.
— «Объединенная торговая компания», — рассказывал помощник, — наняла «Розу Дарнвелла» для перевозки большого количества домашнего имущества с острова Трокс на Большой Кайман. Все проверялось на радиоактивность, потому что жители выселялись именно из-за появления радона, но никаких проблем не возникло. Все вещи оказались чистыми.
— А вы не помните, как везли на остров Трокс тяжелую картонную коробку? — спросил я.
— Это сейф, что ли?
— Сейф, — кивнул я.
— Слушайте, — сказал он, — если что, имейте в виду, я вам ничего не говорил.
— Договорились.
Он шмыгнул носом и утерся кулаком.
— Значит, так, — сказал он, — во время перевозки дверь сейфа заклинили с помощью рулона бумаги и держали открытой, чтобы не повредить механизм. Когда мы его принесли, там в столе, в ящике, лежала какая-то папка, а нам было велено вынести всю мебель, и один из рабочих положил папку в сейф и забрал стол, а когда все проверили счетчиком Гейгера, то и его положили туда же, на минутку, но один матрос случайно захлопнул дверцу сейфа, и ее никак не могли открыть, поэтому они просто поставили сейф в стенную нишу, которая была для него приготовлена, и никаких жалоб потом не было. Капитан решил, что компания, которая нас наняла, должна знать, как открывается этот сейф. Вы это хотели знать?
— Да, спасибо.
Я отдал ему остаток своих долларов, поблагодарил Анвина и капитана и с радостью принял их предложение подбросить меня до аэропорта.
Прежде чем сесть на вечерний самолет до Лондона, я решил, что для полной конспирации не мешало бы вежливо попрощаться с Робином Дарси — в конце концов, он ведь потерял самолет, и все из-за нашей дурости. Я набрал номер Дарси, но услышал только голос Эвелин: «Пожалуйста, оставьте сообщение».
— Я вам напишу, — сказал я, радуясь, что избавился от очередного акта комедии. И полетел домой. По дороге я пытался уснуть, но больные ноги и воспоминания о винтовках и ураганах не давали мне покоя.
ГЛАВА 7
Утром я первым делом поехал к бабушке. Выглядел я весьма непрезентабельно. Она только ахнула и неодобрительно покачала головой.
— Привет, бабуля, — кротко сказал я. — Как дела?
Бабушка быстро оправилась от шока.
— Тебе сегодня выступать по телевизору, Перри, ты не забыл? А ты только погляди на себя! Ты смотришься просто ужасно.
— Спасибо большое.
— И еще эта дополнительная нагрузка в связи с Ночью Огней!
— Будет дождь, — предрек я. — Можно, я переночую у тебя на диванчике?
Она согласилась сразу, без вопросов.
— И мне надо с тобой поговорить. Я не знаю, что делать.
Бабушка внимательно посмотрела мне в глаза. Я нечасто обращался к ней с подобной просьбой. И каждый раз это означало, что мне нужно поговорить с ней на равных, обсудить известные мне факты без учета возрастных или половых различий. Единственное правило, которого мы придерживались до сих пор, — это не действовать очертя голову, давать всем серьезным, жизненно важным решениям время созреть.
Ее решению продолжать путешествовать и писать после семидесяти предшествовали длительные консультации со множеством специалистов. А когда я решал вопрос, стоит ли мне бросить карьеру ученого-физика ради того, чтобы рассказывать телезрителям о капризах погоды над Британскими островами, бабушка пригласила эксперта из театрального агентства, чтобы обсудить с ним мои перспективы в качестве шоумена.
Ей потребовался не один день, чтобы смириться с мыслью о расходах на сиделку, но, раз приняв решение, она продала свои любимые бриллианты, подарок мужа (моего деда), заново обустроила нашу обветшавшую квартирку, купила малолитражку для меня и специальную машину для себя, чтобы ездить со своей инвалидной Коляской по поручениям турагентства. Она убедила меня, что жить надо стильно.
Сиделка вышла с кухни и предложила мне кофе. Я подумал, что этот кофе мне как слону дробина.
— Пойдите погуляйте часок, моя дорогая! — ласково сказала бабушка сиделке и улыбнулась со старческим лукавством.
Джет ван Эльц, работавшая вопреки расписанию — после недели работы ей полагалась неделя отдыха, — спросила, застанет ли она меня, если вернется через час, Я готов был ответить, что меня она может застать в любое время, но, когда Джет вышла на улицу, в холодный и сырой, чисто английский ноябрьский денек, я первым делом позвонил другой девушке.
Я осторожно поздоровался с Белладонной. Узнав меня, она взвизгнула так, что я едва не оглох.
— Перри! Папа мне еще вчера сказал, что ты жив. Просто не верится! Мы все думали, что ты утонул.
— Как видишь, нет, — успокаивающе заверил я и спросил, где можно найти Криса.
— А я за него замуж выхожу, знаешь?
— Поздравляю.
— Ну еще бы, он сделал мне предложение после того, как я целый день считала его мертвым! Это просто нечестно.
— Ничего подобного, — улыбнулся я. — Ты просто выдала свои истинные чувства. Так где же он?
— Да тут он. Он заехал повидаться с Оливером Квигли, бог знает зачем, бедняга просто не в себе, несмотря на то, что папа вовсе не собирается подавать на него в суд за кобылку, а потом Крис поедет на работу, он уже собирается. На самом деле он провел ночь здесь… со мной. Не в первый раз… И зачем я тебе все это рассказываю?
Я кое-как разобрался, о чем речь, и спросил про кобылку. Жива она, или как?
— Жива, жива, — сказала Белл. — Тяжело больна, но пока не умирает. Только хвост и грива выпадают. Теперь контора по лошадиным расследованиям говорит, что дело вовсе не в том, что ей в сене попалась амброзия — травка такая вредная, — они сперва решили, что ее нарочно накормили амброзией, чтобы испортить. Но теперь они говорят — ни за что не поверишь! — можешь себе представить, они говорят, что у нее лучевая болезнь!
Я рухнул на бабушкин диван, точно меня ударили в солнечное сплетение.
— Э-э? — бессмысленно проблеял я.
— Лучевая болезнь! — с отвращением повторила Белл. — Они говорят, что у кобылки еще очень легкая форма, если она вообще бывает легкая. И что ее, по-видимому, облучили радием или чем-то таким. Нет, ну откуда на конюшне радий? Папа просто в бешенстве. Крис сказал, что ты мог знать, где взять радий. Он говорил, что ты и в уране с плутонием должен разбираться, потому что ты не только метеоролог, но еще и физик.
— Хм… — сказал я. — Ну что я могу сказать? Добыть радий очень сложно, но все же возможно. Мария Кюри выделила его из уранита сто или больше лет тому назад в Париже. Но остальные… — Я осекся. — Постой-ка. Крис говорил обо мне, как о мертвом?
— Да, Перри. Ты извини, мы все так думали…
Я сказал, чтобы она не беспокоилась на этот счет, разузнал, где и когда можно будет застать Криса, передал наилучшие пожелания ее папе. Потом уселся в кресло рядом с инвалидной коляской бабушки и рассказал ей обо всем мало-мальски важном, что повидал, перечувствовал и передумал со дня ленча у Каспара Гарви в Ньюмаркете.
Бабушка слушала так, как будто побывала всюду вместе со мной, как будто ее глаза и уши дублировали мои собственные.
Под конец бабушка в большой тревоге сказала:
— Перри, тебе следует раздобыть информацию и заручиться помощью.
— Это понятно, — согласился я, — но у кого и чьей?
Разумеется, первой вылезла замшелая фраза «обратиться к властям». Ну, и кто у нас власти? Предположим, я зайду в ближайший полицейский участок и расскажу все как было. И кто мне поверит?
Я поразмыслил.
— Возможно, мне стоит обратиться в Комитет по здоровью и безопасности.
— А это кто такие?
— Они следят за фабриками.
Бабушка покачала головой, но я все же разыскал телефон этого комитета в справочнике, в разделе «Государственные учреждения», позвонил им и договорился, что через час подъеду. Иногда полезно быть Перри Стюартом, метеорологом, который чуть ли не каждый день появляется на экране.
Джет ван Эльц вернулась минута в минуту. В ее карих глазах светилась теплота Евы, а на щеках горел ноябрьский холодок. Через мою жизнь прошло немало сиделок, исполненных щедрости и душевного тепла, которых хватало ровно до конца рабочей недели. Но на этот раз, пока Джет готовила кофе на кухне, моя всевидящая прародительница неожиданно предупредила меня, чтобы я не заваривал каши, которую не смогу расхлебать. Я усмехнулся и дал обещание, а про себя подумал, что там видно будет.
— Я серьезно! — сказала бабушка. — Ты можешь быть очень убедительным, когда этого хочешь. Даже чересчур.
Впрочем, на первую встреченную мною «власть», почтенную матрону лет пятидесяти, я особого впечатления не произвел. Для начала она указала на тот факт, что я — не фабрика.
— Мне нужно поговорить о торговой компании, — возразил я.
Матрона поджала губы.
— Это имеет какое-то отношение к погоде?
— Нет.
Она некоторое время бесцельно смотрела в пространство, затем вздохнула, нацарапала несколько слов на листке бумаги и вручила листок мне.
— Попробуйте обратиться туда, — сказала она. — Кто его знает!
По указанному адресу обнаружился офис, расположенный под крышей издательства, выпускавшего учебную и научно-популярную литературу.
Следуя указаниям сидевшего внизу охранника, я поднялся на лифте. Когда дверь открылась, меня встретила молоденькая секретарша с длинными сальными неопределенно-русыми волосами и в длинной мятой неопределенно-коричневой юбке.
— Здравствуйте, меня зовут Мелани, — начала она и осеклась. — Ой! Вы, случайно, не Перри Стюарт? Господи, помилуй! Сюда, пожалуйста.
Кабинет, куда она меня проводила, был невелик, а его хозяин, напротив, очень велик. Четыре голых стены с мансардным окном вмещали стол, два стула — не особенно удобных — и серый металлический шкаф с папками. Высокий мужчина, который приподнялся, чтобы коротко пожать мне руку, представился как Джон Руперт. На вид он вполне мог сойти за одного из издателей, которые сидели на нижних этажах. Джон Руперт сразу взял быка за рога.
— Моя коллега из Комитета по здоровью и безопасности сообщает, что вы хотите мне что-то рассказать об «Объединенной торговой компании». И пока речь еще не дошла до сути — вам не кажется, что ваша внешность в данном случае является помехой?
— Кажется, — согласился я. — Вот, к примеру, я никак не мог попасть в ваш кабинет, не будучи узнанным.
— Например, Мелани?
— Боюсь, что да.
— Хмм…
Он ненадолго задумался — судя по всему, он уже успел поразмыслить на эту тему до моего прихода.
— Доктор Стюарт, если бы вам предложили написать научно-популярную книгу по вашей специальности, какую тему вы бы выбрали?
«Ветер и дождь», — машинально подумал я, но ответил уклончиво:
— «Депрессия».
Глаза Руперта сузились. Он коротко кивнул. И сказал:
— Меня предупреждали, что вы можете оказаться игроком.
На этот раз он размышлял дольше. Наконец сказал:
— По всей видимости, где-то существует пакет информации чрезвычайно деликатного свойства. Я, со своей стороны, полагаю, что вряд ли вы могли его видеть, но мне говорили, что, если вы его видели, вы могли догадаться, что у вас в руках.
Он сделал еще одну длительную паузу.
— Ну как, вы можете нам помочь? Интересно, кому это «нам»? Я пришел к выводу, что «мы» — это те самые «власти», которые я разыскиваю. Так что им, пожалуй, стоит довериться… на данный момент.
— А где может находиться эта деликатная информация? — поинтересовался я.
— В любой точке земного шара.
Джон Руперт ущипнул себя за тонкую переносицу.
— У нас был человек в Мексике, неподалеку от северной границы. Эти документы попались ему на глаза, он сообщил об их существовании, он слышал, что они продаются и сейчас находятся на пути в Майами. Он спрашивал, следует ли ему их купить или украсть, если получится.
Джон Руперт поморщился.
— Но он дал понять, что видел эти документы, тем, кому не следует. Через некоторое время его выловили из знаменитых флоридских болот Эверглейдс с пулей в голове и с ногами, отъеденными аллигаторами.
«Вот влип!» — подумал я. И сообщать кому-то что-то означало нарываться на новые неприятности, если не на пулю. Я не знал, стоят ли сведения, которые я получил, того, чтобы умирать за них, но что-то — возможно, некая смутная врожденная тяга к справедливости и порядку — не позволяло мне просто развернуться, уйти и забыть об этом.
— Ну, предположим, — сказал я наконец, — что об этой деликатной информации заботилось слишком много нянек, и в результате эти документы оказались чересчур хорошо спрятаны на необитаемом острове. Для того чтобы их использовать, их надо было сперва добыть оттуда. Потому что в противном случае от них никому никакого проку не было.
Я остановился.
— Продолжайте, продолжайте! — подбодрил меня Джон Руперт.
— Имелся в наличии подходящий легкомоторный самолет, но не было пилота. Наконец нашелся некий метеоролог, летчик-любитель, которому втемяшилось в голову во что бы то ни стало пролететь через «глаз» урагана. За то, что ему организовали этот полет, пилот согласился завернуть по дороге на остров и забрать документы.
Джон Руперт понимающе кивнул.
— Этот простой план провалился, — продолжал я. — Ураган утопил самолетик в море. А папку забрать было все-таки надо. Во второй раз на волю случая ничего не оставили. Погода была хорошая, новый самолет был куда больше, и на нем была более многочисленная команда, вооруженная — на случай, если придется драться.
— За документы?
— Скорее за то, чтобы вернуть себе весь остров, право на владение которым оспаривается. Полагаю, командой были члены «Объединенной торговой компании», которые владели островом до того, как распугали местных жителей тем, что выращивали экзотические грибы в радиоактивных контейнерах…
Я снова остановился. На лице Руперта постепенно проступало недоверие.
— До свидания, — коротко сказал я и встал. — Между прочим, любой школьник может заставить что угодно испускать радиоактивные альфа-частицы. Для этого достаточно рассыпать немного толченой урановой руды.
Я протянул ему карточку с бабушкиным телефоном.
— Если понадоблюсь, позвоните по этому телефону.
— Погодите-погодите! — остановил меня Руперт.
Ему уже стало интересно.
— Люди не напрасно перепугались, — сказал я от двери. — Если вы проглотите источник альфа-частиц величиной с горошину, это вас убьет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Мы мирно допили свое пиво. Уилл предложил мне без стеснения пользоваться его данными об атмосферных потоках, если понадобится. Я же на прощание предложил совершить экскурсию по нашей конторе в Брекнелле, если ему случится побывать в Англии.
Когда я нашел Анвина, он сидел под другим зонтиком и снова пил пиво.
Я сел рядом. Анвин пожал плечами и сказал:
— В свое время Трокс был довольно славным местечком, знаете ли.
— А вы туда на «Дакоте» полетите?
— А на чем же еще?
— А у этой «Объединенной компании» тоже был свой самолет?
Анвину стало скучно. Он допил свое пиво, зевнул и сказал, что обычно они арендовали самолет, так дешевле.
— А какой самолет они арендовали?
Какой именно — он не знал. Знал только марку. Я написал на бумажке регистрационный номер. Анвин оживился, закивал:
— Да-да, это тот самый! Он принадлежит «Даунсаут Эйр Ренталз». Там можно нанять самолет с пилотом, без пилота, на час, на день, на неделю — как тебе надо.
Я предложил еще пива. Он не отказался.
— Если на Троксе что-нибудь случится — в смысле, что-нибудь необычное, — дайте знать Уиллу, ладно? — попросил я. — Чтобы он мне передал.
Я дал ему немного денег, хотя денег у меня было в обрез. Он их пересчитал — без особого энтузиазма. И согласился:
— Ладно…
— И еще я забыл свой фотоаппарат в одном из бетонных домиков. Он там висит на одной из балок, так, чтобы коровы не достали. Фотоаппарат сдох, он весь забит грязью. Но мне все равно хотелось бы его получить. Если вы мне его перешлете, как насчет ящика «Хайнекена»?
— Два ящика, — уточнил он. На этом и сошлись. Мы ударили по рукам, и я записал для него адрес моей бабушки.
Потом я повертел в руках бумажку с регистрационным номером самолета и на всякий случай спросил:
— Ну, где найти судно, на котором эвакуировали жителей с острова Трокс, вы, наверно, не знаете?
Анвин сверкнул своими желтыми зубами и указал большим пальцем себе за спину.
— Вы малость хромаете, — заметил он, — а путь неблизкий. Ищите «Розу Дарнвелла». Дойдете до конца улицы, и третий… нет, четвертый причал налево. Это на самом деле не рыбацкое судно. Это каботажное судно.
Я от души поблагодарил Анвина и отправился в неблизкий путь. Вскоре он меня догнал.
— Мы с капитаном приятели. Он сегодня уходит в море, а я ему задолжал кружку пива, — объяснил он. Я был рад, что он составил мне компанию и представит меня капитану.
Капитан «Розы Дарнвелла», грузный, с золотым шитьем на рукавах, с кустистой бородой, спустился с Анвином в свою каюту, чтобы продолжить распитие пива, а ко мне выслал своего помощника, крепыша устрашающего вида.
— «Объединенная торговая компания», — рассказывал помощник, — наняла «Розу Дарнвелла» для перевозки большого количества домашнего имущества с острова Трокс на Большой Кайман. Все проверялось на радиоактивность, потому что жители выселялись именно из-за появления радона, но никаких проблем не возникло. Все вещи оказались чистыми.
— А вы не помните, как везли на остров Трокс тяжелую картонную коробку? — спросил я.
— Это сейф, что ли?
— Сейф, — кивнул я.
— Слушайте, — сказал он, — если что, имейте в виду, я вам ничего не говорил.
— Договорились.
Он шмыгнул носом и утерся кулаком.
— Значит, так, — сказал он, — во время перевозки дверь сейфа заклинили с помощью рулона бумаги и держали открытой, чтобы не повредить механизм. Когда мы его принесли, там в столе, в ящике, лежала какая-то папка, а нам было велено вынести всю мебель, и один из рабочих положил папку в сейф и забрал стол, а когда все проверили счетчиком Гейгера, то и его положили туда же, на минутку, но один матрос случайно захлопнул дверцу сейфа, и ее никак не могли открыть, поэтому они просто поставили сейф в стенную нишу, которая была для него приготовлена, и никаких жалоб потом не было. Капитан решил, что компания, которая нас наняла, должна знать, как открывается этот сейф. Вы это хотели знать?
— Да, спасибо.
Я отдал ему остаток своих долларов, поблагодарил Анвина и капитана и с радостью принял их предложение подбросить меня до аэропорта.
Прежде чем сесть на вечерний самолет до Лондона, я решил, что для полной конспирации не мешало бы вежливо попрощаться с Робином Дарси — в конце концов, он ведь потерял самолет, и все из-за нашей дурости. Я набрал номер Дарси, но услышал только голос Эвелин: «Пожалуйста, оставьте сообщение».
— Я вам напишу, — сказал я, радуясь, что избавился от очередного акта комедии. И полетел домой. По дороге я пытался уснуть, но больные ноги и воспоминания о винтовках и ураганах не давали мне покоя.
ГЛАВА 7
Утром я первым делом поехал к бабушке. Выглядел я весьма непрезентабельно. Она только ахнула и неодобрительно покачала головой.
— Привет, бабуля, — кротко сказал я. — Как дела?
Бабушка быстро оправилась от шока.
— Тебе сегодня выступать по телевизору, Перри, ты не забыл? А ты только погляди на себя! Ты смотришься просто ужасно.
— Спасибо большое.
— И еще эта дополнительная нагрузка в связи с Ночью Огней!
— Будет дождь, — предрек я. — Можно, я переночую у тебя на диванчике?
Она согласилась сразу, без вопросов.
— И мне надо с тобой поговорить. Я не знаю, что делать.
Бабушка внимательно посмотрела мне в глаза. Я нечасто обращался к ней с подобной просьбой. И каждый раз это означало, что мне нужно поговорить с ней на равных, обсудить известные мне факты без учета возрастных или половых различий. Единственное правило, которого мы придерживались до сих пор, — это не действовать очертя голову, давать всем серьезным, жизненно важным решениям время созреть.
Ее решению продолжать путешествовать и писать после семидесяти предшествовали длительные консультации со множеством специалистов. А когда я решал вопрос, стоит ли мне бросить карьеру ученого-физика ради того, чтобы рассказывать телезрителям о капризах погоды над Британскими островами, бабушка пригласила эксперта из театрального агентства, чтобы обсудить с ним мои перспективы в качестве шоумена.
Ей потребовался не один день, чтобы смириться с мыслью о расходах на сиделку, но, раз приняв решение, она продала свои любимые бриллианты, подарок мужа (моего деда), заново обустроила нашу обветшавшую квартирку, купила малолитражку для меня и специальную машину для себя, чтобы ездить со своей инвалидной Коляской по поручениям турагентства. Она убедила меня, что жить надо стильно.
Сиделка вышла с кухни и предложила мне кофе. Я подумал, что этот кофе мне как слону дробина.
— Пойдите погуляйте часок, моя дорогая! — ласково сказала бабушка сиделке и улыбнулась со старческим лукавством.
Джет ван Эльц, работавшая вопреки расписанию — после недели работы ей полагалась неделя отдыха, — спросила, застанет ли она меня, если вернется через час, Я готов был ответить, что меня она может застать в любое время, но, когда Джет вышла на улицу, в холодный и сырой, чисто английский ноябрьский денек, я первым делом позвонил другой девушке.
Я осторожно поздоровался с Белладонной. Узнав меня, она взвизгнула так, что я едва не оглох.
— Перри! Папа мне еще вчера сказал, что ты жив. Просто не верится! Мы все думали, что ты утонул.
— Как видишь, нет, — успокаивающе заверил я и спросил, где можно найти Криса.
— А я за него замуж выхожу, знаешь?
— Поздравляю.
— Ну еще бы, он сделал мне предложение после того, как я целый день считала его мертвым! Это просто нечестно.
— Ничего подобного, — улыбнулся я. — Ты просто выдала свои истинные чувства. Так где же он?
— Да тут он. Он заехал повидаться с Оливером Квигли, бог знает зачем, бедняга просто не в себе, несмотря на то, что папа вовсе не собирается подавать на него в суд за кобылку, а потом Крис поедет на работу, он уже собирается. На самом деле он провел ночь здесь… со мной. Не в первый раз… И зачем я тебе все это рассказываю?
Я кое-как разобрался, о чем речь, и спросил про кобылку. Жива она, или как?
— Жива, жива, — сказала Белл. — Тяжело больна, но пока не умирает. Только хвост и грива выпадают. Теперь контора по лошадиным расследованиям говорит, что дело вовсе не в том, что ей в сене попалась амброзия — травка такая вредная, — они сперва решили, что ее нарочно накормили амброзией, чтобы испортить. Но теперь они говорят — ни за что не поверишь! — можешь себе представить, они говорят, что у нее лучевая болезнь!
Я рухнул на бабушкин диван, точно меня ударили в солнечное сплетение.
— Э-э? — бессмысленно проблеял я.
— Лучевая болезнь! — с отвращением повторила Белл. — Они говорят, что у кобылки еще очень легкая форма, если она вообще бывает легкая. И что ее, по-видимому, облучили радием или чем-то таким. Нет, ну откуда на конюшне радий? Папа просто в бешенстве. Крис сказал, что ты мог знать, где взять радий. Он говорил, что ты и в уране с плутонием должен разбираться, потому что ты не только метеоролог, но еще и физик.
— Хм… — сказал я. — Ну что я могу сказать? Добыть радий очень сложно, но все же возможно. Мария Кюри выделила его из уранита сто или больше лет тому назад в Париже. Но остальные… — Я осекся. — Постой-ка. Крис говорил обо мне, как о мертвом?
— Да, Перри. Ты извини, мы все так думали…
Я сказал, чтобы она не беспокоилась на этот счет, разузнал, где и когда можно будет застать Криса, передал наилучшие пожелания ее папе. Потом уселся в кресло рядом с инвалидной коляской бабушки и рассказал ей обо всем мало-мальски важном, что повидал, перечувствовал и передумал со дня ленча у Каспара Гарви в Ньюмаркете.
Бабушка слушала так, как будто побывала всюду вместе со мной, как будто ее глаза и уши дублировали мои собственные.
Под конец бабушка в большой тревоге сказала:
— Перри, тебе следует раздобыть информацию и заручиться помощью.
— Это понятно, — согласился я, — но у кого и чьей?
Разумеется, первой вылезла замшелая фраза «обратиться к властям». Ну, и кто у нас власти? Предположим, я зайду в ближайший полицейский участок и расскажу все как было. И кто мне поверит?
Я поразмыслил.
— Возможно, мне стоит обратиться в Комитет по здоровью и безопасности.
— А это кто такие?
— Они следят за фабриками.
Бабушка покачала головой, но я все же разыскал телефон этого комитета в справочнике, в разделе «Государственные учреждения», позвонил им и договорился, что через час подъеду. Иногда полезно быть Перри Стюартом, метеорологом, который чуть ли не каждый день появляется на экране.
Джет ван Эльц вернулась минута в минуту. В ее карих глазах светилась теплота Евы, а на щеках горел ноябрьский холодок. Через мою жизнь прошло немало сиделок, исполненных щедрости и душевного тепла, которых хватало ровно до конца рабочей недели. Но на этот раз, пока Джет готовила кофе на кухне, моя всевидящая прародительница неожиданно предупредила меня, чтобы я не заваривал каши, которую не смогу расхлебать. Я усмехнулся и дал обещание, а про себя подумал, что там видно будет.
— Я серьезно! — сказала бабушка. — Ты можешь быть очень убедительным, когда этого хочешь. Даже чересчур.
Впрочем, на первую встреченную мною «власть», почтенную матрону лет пятидесяти, я особого впечатления не произвел. Для начала она указала на тот факт, что я — не фабрика.
— Мне нужно поговорить о торговой компании, — возразил я.
Матрона поджала губы.
— Это имеет какое-то отношение к погоде?
— Нет.
Она некоторое время бесцельно смотрела в пространство, затем вздохнула, нацарапала несколько слов на листке бумаги и вручила листок мне.
— Попробуйте обратиться туда, — сказала она. — Кто его знает!
По указанному адресу обнаружился офис, расположенный под крышей издательства, выпускавшего учебную и научно-популярную литературу.
Следуя указаниям сидевшего внизу охранника, я поднялся на лифте. Когда дверь открылась, меня встретила молоденькая секретарша с длинными сальными неопределенно-русыми волосами и в длинной мятой неопределенно-коричневой юбке.
— Здравствуйте, меня зовут Мелани, — начала она и осеклась. — Ой! Вы, случайно, не Перри Стюарт? Господи, помилуй! Сюда, пожалуйста.
Кабинет, куда она меня проводила, был невелик, а его хозяин, напротив, очень велик. Четыре голых стены с мансардным окном вмещали стол, два стула — не особенно удобных — и серый металлический шкаф с папками. Высокий мужчина, который приподнялся, чтобы коротко пожать мне руку, представился как Джон Руперт. На вид он вполне мог сойти за одного из издателей, которые сидели на нижних этажах. Джон Руперт сразу взял быка за рога.
— Моя коллега из Комитета по здоровью и безопасности сообщает, что вы хотите мне что-то рассказать об «Объединенной торговой компании». И пока речь еще не дошла до сути — вам не кажется, что ваша внешность в данном случае является помехой?
— Кажется, — согласился я. — Вот, к примеру, я никак не мог попасть в ваш кабинет, не будучи узнанным.
— Например, Мелани?
— Боюсь, что да.
— Хмм…
Он ненадолго задумался — судя по всему, он уже успел поразмыслить на эту тему до моего прихода.
— Доктор Стюарт, если бы вам предложили написать научно-популярную книгу по вашей специальности, какую тему вы бы выбрали?
«Ветер и дождь», — машинально подумал я, но ответил уклончиво:
— «Депрессия».
Глаза Руперта сузились. Он коротко кивнул. И сказал:
— Меня предупреждали, что вы можете оказаться игроком.
На этот раз он размышлял дольше. Наконец сказал:
— По всей видимости, где-то существует пакет информации чрезвычайно деликатного свойства. Я, со своей стороны, полагаю, что вряд ли вы могли его видеть, но мне говорили, что, если вы его видели, вы могли догадаться, что у вас в руках.
Он сделал еще одну длительную паузу.
— Ну как, вы можете нам помочь? Интересно, кому это «нам»? Я пришел к выводу, что «мы» — это те самые «власти», которые я разыскиваю. Так что им, пожалуй, стоит довериться… на данный момент.
— А где может находиться эта деликатная информация? — поинтересовался я.
— В любой точке земного шара.
Джон Руперт ущипнул себя за тонкую переносицу.
— У нас был человек в Мексике, неподалеку от северной границы. Эти документы попались ему на глаза, он сообщил об их существовании, он слышал, что они продаются и сейчас находятся на пути в Майами. Он спрашивал, следует ли ему их купить или украсть, если получится.
Джон Руперт поморщился.
— Но он дал понять, что видел эти документы, тем, кому не следует. Через некоторое время его выловили из знаменитых флоридских болот Эверглейдс с пулей в голове и с ногами, отъеденными аллигаторами.
«Вот влип!» — подумал я. И сообщать кому-то что-то означало нарываться на новые неприятности, если не на пулю. Я не знал, стоят ли сведения, которые я получил, того, чтобы умирать за них, но что-то — возможно, некая смутная врожденная тяга к справедливости и порядку — не позволяло мне просто развернуться, уйти и забыть об этом.
— Ну, предположим, — сказал я наконец, — что об этой деликатной информации заботилось слишком много нянек, и в результате эти документы оказались чересчур хорошо спрятаны на необитаемом острове. Для того чтобы их использовать, их надо было сперва добыть оттуда. Потому что в противном случае от них никому никакого проку не было.
Я остановился.
— Продолжайте, продолжайте! — подбодрил меня Джон Руперт.
— Имелся в наличии подходящий легкомоторный самолет, но не было пилота. Наконец нашелся некий метеоролог, летчик-любитель, которому втемяшилось в голову во что бы то ни стало пролететь через «глаз» урагана. За то, что ему организовали этот полет, пилот согласился завернуть по дороге на остров и забрать документы.
Джон Руперт понимающе кивнул.
— Этот простой план провалился, — продолжал я. — Ураган утопил самолетик в море. А папку забрать было все-таки надо. Во второй раз на волю случая ничего не оставили. Погода была хорошая, новый самолет был куда больше, и на нем была более многочисленная команда, вооруженная — на случай, если придется драться.
— За документы?
— Скорее за то, чтобы вернуть себе весь остров, право на владение которым оспаривается. Полагаю, командой были члены «Объединенной торговой компании», которые владели островом до того, как распугали местных жителей тем, что выращивали экзотические грибы в радиоактивных контейнерах…
Я снова остановился. На лице Руперта постепенно проступало недоверие.
— До свидания, — коротко сказал я и встал. — Между прочим, любой школьник может заставить что угодно испускать радиоактивные альфа-частицы. Для этого достаточно рассыпать немного толченой урановой руды.
Я протянул ему карточку с бабушкиным телефоном.
— Если понадоблюсь, позвоните по этому телефону.
— Погодите-погодите! — остановил меня Руперт.
Ему уже стало интересно.
— Люди не напрасно перепугались, — сказал я от двери. — Если вы проглотите источник альфа-частиц величиной с горошину, это вас убьет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28