На ней был коричневый спортивный костюм. Она жевала резинку и печатала на машинке.– Чем могу помочь? – спросила она и взяла ластик.– Мы хотим повидаться с мистером Картером, – сказал Карелла.– Мы до двух часов не проводим прослушивания, – сказала девушка.– Мы не актеры, – сказал Мейер.– Не важно, – отрезала девушка и стерла слово на листке, который отпечатала, и подула на бумагу.– Вы бы лучше употребляли белую замазку, – посоветовал Мейер. – От ластика машинка заедает.– Замазка слишком долго сохнет, – возразила девушка.– Мы из полиции. – Карелла показал ей свой значок. – Вы передадите мистеру Картеру, что детективы Мейер и Карелла хотели бы с ним повидаться?– Почему же вы сразу не сказали? – воскликнула девушка и тотчас сняла трубку. Ожидая соединения, она наклонилась над столом, чтобы повнимательнее рассмотреть значок. – Мистер Картер, – сказала она, – тут пришли детективы Мейер и Каналья. - Она помолчала. – Да, сэр, – сказала она. Она положила трубку. – Можете пройти, – пригласила она.– Моя фамилия – Карелла, – сказал Карелла.– А я как сказала? – спросила девушка.– Каналья.Девушка пожала плечами.Они открыли дверь в контору Картера. Он сидел за огромным столом, замусоренным тем, что – по мнению Кареллы – было сценариями. Три стены конторы были заклеены плакатами, которые рекламировали представления, предшествовавшие «Жирной заднице», – Карелла не узнал ни одного. Четвертая стена представляла из себя широкое окно, сквозь которое струился утренний солнечный свет. Когда они вошли, Картер встал, указал им на диван перед письменным столом и сказал:– Садитесь, пожалуйста!Детективы сели. Карелла тотчас перешел к главному.– Мистер Картер, – спросил он, – что такое «лед»?– Лед?– Да, сэр.Картер улыбнулся.– Когда вода замерзает, она превращается в лед, – сказал он. – Это ребус?– Нет, это не ребус, – сказал Карелла. – Итак, вы не знаете, что такое «лед»?– Ах, вы говорите про «лед»? – сказал Картер.– Да.– Театральный «лед», вы это имеете в виду?– Театральный «лед», – кивнул Карелла.– Ну конечно, я знаю, что такое «лед».– И мы тоже знаем, – сказал Карелла. – Давайте убедимся, что мы правильно поняли другу друга.– Мне очень жаль, но...– Доверьтесь нам, мистер Картер, – сказал Карелла.– Но у меня назначена встреча на десять.– Осталось еще десять минут. – Мейер взглянул на стенные часы.– Мы постараемся побыстрее, – сказал Карелла. – Вначале будем говорить мы, а потом – вы, хорошо?– Ну, я не знаю на самом деле, о чем...– О том, как мы понимаем этот вопрос, – сказал Карелла. – Мы знаем, что «лед», или навар на билетах, – обычная практика в театре...– Только не в моем театре, – сказал Картер.– Как бы то ни было, – сказал Карелла и продолжал, словно бы его никто не прерывал: – Обыкновенная практика, дающая примерно двадцать миллионов долларов в год наличными, которые не облагаются налогами и не подотчетны инвесторам шоу.– Ну, это завышенная цифра, – развел руками Картер.– Я говорю в масштабах города, – сказал Карелла.– Все равно это слишком высокая цифра. «Лед» не возникает, если только шоу не стало особенной удачей.– Как «Жирная задница», – уточнил Карелла.– Я полагаю, вы не хотите намекнуть, что кто-нибудь в «Жирной заднице»...– Пожалуйста, выслушайте меня и скажите, правильно ли я понял, – сказал Карелла.– Я уверен, что вы правильно поняли, – сказал Картер. – Вы не похожи на того, кто может явиться без подготовки.– Я просто хочу убедиться, что я все правильно понял.– Угу, – кивнул Картер со скептическим видом.– Итак, мне удалось составить впечатление, – Карелла сложил ладони перед грудью, – что очень многим в шоу-бизнесе удалось разбогатеть на «льду».– Конечно, говорят всякое на эту тему.– А также и о том, как работает этот механизм. Пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь. Итак, кто-то в кассе откладывает билетик и потом продает его брокеру по значительно более высокой цене. Верно я говорю?– Да, примерно так и получается навар. Или, как у нас говорят, «лед».– Текущая цена билета на хорошее место в «Жирной заднице» – сорок долларов, – продолжил Карелла. – Это за место в середине шестого ряда. За каждое из тех самых двух мест, что вы так великодушно предложили мне.– Да, – кивнул Картер с кислым видом.– Сколько мест в партере бронируется на каждый спектакль? – спросил Карелла.– Мы сейчас говорим про «Жирную задницу»?– Или про любой другой мюзикл. Можно взять «Жирную задницу» в качестве примера, если угодно.– У нас около ста мест в партере, которые мы бронируем на каждый спектакль, – сказал Картер.– Кому достаются билеты на эти места?– Некоторые получаю я как продюсер. Владелец театра получает некоторое количество. Получают билеты творческие работники, ведущие актеры, кое-кто из крупных инвесторов и так далее. Мне кажется, мы однажды обсуждали это, разве нет?– Я просто хотел прояснить, – сказал Карелла. – Что происходит с теми билетами, если люди, для которых они забронированы, не являются за ними?– Их отдают на распродажу в кассу.– Когда?– В нашем городе за сорок восемь часов до начала каждого спектакля.– На распродажу кому?– Кому угодно.– Любому, кто придет с улицы?– Ну, обыкновенно нет. Ведь это отборные места.– Так кто их получает?– Их обычно продают брокерам.– По цене, напечатанной на билетике?– Разумеется.– Не разумеется, – сказал Карелла. – Вот тут-то и возникает навар под названием «лед», верно?– Если кто-нибудь, связанный с шоу, занимается наваром на билетах, то – да. Здесь возникает «лед».– Короче говоря, человек, который заведует кассой...– Это наш менеджер труппы.– Ваш менеджер труппы или кто-то другой берет эти невостребованные билеты на места в партер и продает брокеру – или нескольким брокерам – по цене, которая выше установленной за билет.– Да, это называется «льдом». Разница между законной ценой за билет и тем, что получает за билет «снежный человек».– Иногда двойную цену, так?– Ну, я не знаю, как на самом деле. Как я сказал...– Восемьдесят долларов за билет стоимостью в сорок долларов – такое возможно?– Возможно. Если очень популярный мюзикл.– Вроде «Жирной задницы».– Да, но никто...– И тогда брокер возьмет билет, за который он заплатил восемьдесят долларов, и продаст клиенту за сто пятьдесят, так?– Вы уже говорите про «скальпирование». «Скальпирование» противоречит закону. Брокер театральных билетов может превышать обозначенную в билете цену только на два доллара за билет. Больше нельзя. Согласно закону.– Но ведь есть брокеры, которые нарушают закон.– В этом состоит их бизнес, но не мой.– Кстати сказать, – заметил Карелла, – «лед» также противоречит законодательству.– Он может противоречить закону, – сказал Картер, – но, по моему мнению, он никому не вредит.– То есть это просто преступление без жертв, так? – спросил Мейер.– На мой взгляд.– Наподобие проституции, – уточнил Мейер.– Ладно, проституция – это другой вопрос, – сказал Картер. – Девушек превращают в жертв, конечно. Но что касается «льда»... – Он пожал плечами. – Давайте предположим, что кто-то в кассе зарабатывает «лед». Такой человек не крадет места в партере, как вы знаете. Если билет стоит сорок долларов, он положит сорок долларов в кассу, прежде чем отдаст его брокеру.– За двойную цену, – сказал Карелла.– Это не важно. Главное – это то, что шоу получит сорок долларов, которое оно должно получить за билет. Шоу не теряет денег на билете. И инвесторы не теряют денег.– Но люди, которые заняты в «ледяной» операции, зарабатывают кучу денег.– Ну, не такую уж кучу, – сказал Картер и пожал плечами. – Сказать вам по правде, если брать некоторые спектакли, к каким я имею отношение, то ко мне приходили менеджеры и предлагали заработать «лед», но я всегда отклонял такие предложения. – Картер улыбнулся. – Зачем иметь неприятности из-за мелочи?– Но вы сказали, что целая сотня мест...– Верно.– При наваре в сорок долларов за каждое место это составляет четыре тысячи долларов за спектакль. Сколько спектаклей бывает в неделю, мистер Картер?– Восемь.– Умножаем на четыре тысячи и получаем тридцать две тысячи в неделю. Это составляет примерно... Сколько, Мейер?– Что? – произнес Мейер.– В год.– А-а... Около двух миллионов долларов в год. Примерно миллион шестьсот-семьсот.– Это мелочи, мистер Картер?– Ну, знаете, «лед» в шоу обыкновенно делится. Иногда на четыре-пять частей.– Ну, скажем, делится на пять частей, – предположил Карелла. – Это все равно составляет примерно двести-триста тысяч долларов навара на человека. Это большие деньги, мистер Картер.– Но за них не стоит идти в тюрьму, – сказал Картер.– Тогда зачем вы делаете это? – спросил Мейер.– Простите, не понял? – сказал Картер.– Зачем вы берете «лед» с «Жирной задницы»?– Это официальное обвинение? – спросил Картер.– Да, – сказал Карелла.– Тогда, может быть, я должен позвать адвоката?– Может быть, вы должны прежде выслушать нас, – сказал Карелла. – Вы все время порываетесь звонить адвокату.– Если вы обвиняете меня...– Мистер Картер, верно ли, что Салли Андерсон была курьером в вашей «ледяной» операции?– В какой «ледяной» операции?– Мы слышали, что Салли Андерсон передавала билеты на забронированные места различным брокерам и собирала с них наличные за эти билеты, а затем приносила наличность менеджеру труппы. Это правда; мистер Картер? Не была ли Салли Андерсон, по сути, сборщицей навара в вашей «ледяной» операции?– Если кто-нибудь у меня в театре получает «ледяной» навар...– Кто-то получает, мистер Картер.– Но не я.– Давайте еще кое-что проясним, – нажал Карелла.– Нет, давайте позвоним моему адвокату. – Картер снял трубку.– У нас имеются доказательства, – сказал Карелла.Он солгал: никаких доказательств у них не было. Лонни Купер намекнула, что Салли где-то имеет приработок. Тимоти Мур сказал им, что она собирала «ледяной» навар для Картера. Ни то, ни другое не являлось доказательством. Но от слов Кареллы Картер замер на месте. Он положил трубку обратно на аппарат. Он вытряс сигарету из пачки на столе и закурил, затянулся и выдохнул целое облако дыма.– Какие доказательства?– Давайте сделаем пару шагов назад, – снова сказал Карелла.– Почему вы сказали нам, что были едва знакомы с Салли? – спросил Карелла.– Ну, вот мы опять к этому вернулись. – Картер начал раздражаться.– Заблудились в лесу и вернулись на то же место, – улыбнулся Мейер.– Мы полагаем, потому что она участвовала в «ледяной» операции вместе с вами, – сказал Карелла.– Ничего не знаю ни про какую «ледяную» операцию.– И, может быть, она захотела получать более крупный кусок пирога...– Смехотворно!– Или, может быть, грозилась дунуть в свисток...– Не знаю, о чем вы говорите, – сказал Картер.– Мы говорим об убийстве.– Об убийстве? Ради чего? Из-за того, что Салли имела какое-то отношение ко «льду»?– Мы знаем, что она имела отношение ко «льду», – сказал Мейер. – И не какое-то. Она имела отношение также к вам, мистер Картер. Она была вашим курьером. Она относила билеты и забирала...– Только раз! - крикнул Картер.Наступила пауза. Детективы смотрели на него.– Я не имею никакого отношения к ее убийству, – сказал Картер.– Мы слушаем, – сказал Мейер.– Это было только раз.– Когда?– В ноябре.– Почему только раз?– Потому что Тина была больна.– Тина Вонг?– Да.– И что произошло?– Ну, она не могла сделать обход в тот день. И она попросила Салли сделать это за нее.– Без вашего ведома?– Она вначале позвонила мне. У нее был грипп, высокая температура, она лежала в постели. Я сказала ей, что все будет в порядке. Салли была ее лучшей подругой. И я решил, что мы можем довериться ей.– И поэтому вы отрицали, что знаете ее?– Да. Я представил себе... если что-то из этого выплывет наружу, то вы могли бы подумать...– Мы подумали бы как раз о том, о чем мы думаем сейчас, мистер Картер.– Нет. Вы ошибаетесь. Это было только один раз тогда. Салли никогда не хотела ничего сверх. Салли никогда не угрожала мне...– Сколько она получила за свои услуги? – спросил Мейер.– Двести долларов. Но это был один-единственный раз.– Сколько вы даете Тине? Она является вашей постоянной сборщицей навара?– Да. Она получает ту же самую сумму.– Двести долларов за каждый сбор и доставку?– Да.– Двести долларов в неделю?– Да.– А вы сколько получаете?– Мы делим «лед» на четыре части.– Кто?– Я, генеральный менеджер, менеджер труппы и главный кассир.– Делите тридцать две тысячи в неделю?– Примерно.– Значит, ваша доля – это примерно четыреста тысяч в год, – сказал Мейер.– Не облагаемых налогами, – подтвердил Картер.– А доходов от шоу вам не хватало? – спросил Мейер.– Ну, никто от этого еще не пострадал, – сказал Картер.– Кроме вас и ваших друзей, – сказал Карелла. – Ладно, мы уходим.– Почему? – спросил Картер. – Вы очень спешите?Детективы переглянулись.– Ну, рассказывайте, какие у вас доказательства, – сказал Картер.– Некто по имени Тимоти Мур знает все об этом, – сказал Карелла. – Точно так же, как и Лонни Купер, одна из ваших танцовщиц. Может быть, и не так уж стоило доверять Салли, как вам хотелось. Одевайся, Мейер.Картер затушил сигарету и слабо улыбнулся.– Скажем так, – произнес он. – Был ли у меня навар и «лед», я такого разговора с вами не помню. Что касается Салли Андерсон, то, если она когда-то очень давно отнесла куда-то несколько билетов и собрала немного денег, в этом случае вам придется приготовить чуть побольше доказательств, чем... просто ветер в поле. Ну, скажем, пойдете вы сейчас прямиком в театральную кассу. И что же вы там найдете?Вы там найдете, что с этой минуты все наши брокеры получают только законную долю билетов, а все, что мы продаем им свыше из обычных квот, будет идти по стандартной цене в кассе. Наш самый дорогой билет продается за сорок долларов. Если мы пошлем забронированный билет брокеру, то он заплатит нам именно эту цену. Сорок долларов. Все честно и открыто. А теперь скажите мне, господа, будете ли вы пытаться выяснить, как и куда шли деньги с тех пор, как открылось шоу? Пустое занятие.Детективы переглянулись.– Вы можете отправиться к окружному прокурору, – сказал Картер, по-прежнему улыбаясь. – Но без доказательств у вас будет глупый вид.Карелла стал застегивать пальто.Мейер надел шляпу.– Кроме того... – сказал Картер.Детективы были уже у двери.– ...Кассовый мюзикл всегда создает «лед».На лестничной клетке Мейер сказал:– Никто от этого еще не пострадал, так? Кокаин не вызывает привыкания. А «ледяной» навар – почтенный вид жульничества. Восхитительно!– Чудесно, – сказал Карелла и нажал на кнопку вызова лифта.– Он знает, что у нас нет доказательств. Он знает, что мы ничего не можем сделать против него. Поэтому он разгуливает на свободе, – сказал Мейер.– Ну, может быть, он откажется от «льда» на какое-то время.– На какое? – разозлился Мейер.Оба замолчали. Лифт медленно спускался вниз.– Что ты думаешь насчет нее? – спросил Карелла.– Насчет убитой?– Да.– Мне кажется, здесь он чист. А по-твоему?– Я тоже так считаю.Двери лифта открылись.– Нет справедливости в этом мире, – вздохнул Мейер. * * * Много лет назад, когда брат Антоний отсиживал свой недолгий срок в тюрьме Кастлвью по обвинению в убийстве, его сокамерником был взломщик. Звали последнего Джеком Гринспэном. А прозвище он получил – Джек Верзила. Еврей. Не часто встретишь взломщика-еврея. Джек Верзила научил его многому, только брат Антоний никогда не думал, что эти уроки ему пригодятся.До сегодняшнего дня.Итак, уроки Джека Верзилы оказались исключительно ценными. Брат Антоний вознамерился проникнуть в квартиру Андерсон. Это не была внезапная причуда. Он вчера подробно обсуждал этот план с Эммой. Непосредственно перед этим он узнал, что мисс Андерсон убита. А отправился он к ней потому, что Джудит Квадрадо указала на нее как на источник, из которого сыпался сладкий порошок. Конечно, список клиентов нужен, но грош ему цена, если нечего им продать. Поэтому он поехал туда вчера в надежде завязать деловые отношения с девушкой. Однако оказалось, что кто-то уже принял меры, лишив ее возможности заниматься бизнесом, как раньше.Если говорить о причинах, почему ему надо было попасть в ее квартиру, то правильнее остановиться на двух. Первая состояла в том, что девушка могла припрятать какие-то наркотики, которые полиция не обнаружила. Он не очень сильно надеялся на это, но полностью исключать вероятность тоже было нельзя. Попробовать стоило. Полицейские были столь же небрежны, как и люди других профессий. Может быть, она припрятала где-то пару-тройку килограммов на шестьдесят тысяч долларов. А вторая причина состояла в следующем. Если девушка в прошлом была дилером унций, – а так говорила о ней Джудит Квадрадо, – тогда она наверняка получала эти унции от кого-то еще. Если только она не моталась каждую субботу-воскресенье в Южную Америку. Последний вариант, на взгляд брата Антония, был весьма сомнителен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32