К сожалению, быть добрым самаритянином приятно, но не всегда эффективно.
– Несправедливо держать людей на цепи, – коротко ответил я, – и насиловать женщин.
– Они хитрые, – вмешался в разговор один из колодников, – сразу все к нам не подходят. Если что начнется, то мы ничего не успеем, а сами у них в руках!
– Я же не прикован, – ответил я. – Может быть, как вы говорите, с божьей помощью и справимся.
Идея народного бунта тут же нашла несколько сторонников. Наиболее активные колодники, сразу же начали перешептываться, но большинство крестьян боялось, что им после бунта станет еще хуже.
– А если не получится? Тогда почитай мы все пропали, – высказал, отношение большинства, человек небольшого, даже в эту низкорослую эпоху, роста. Он лежал почти рядом и походил на ребенка. Лица его в темноте я не видел, но вполне представлял, как он может выглядеть. Люди внешне большей частью схожи со своим внутренним содержанием.
– Значит, тогда пропадем. Потому нужно все сделать хорошо, а не рассчитывать на авось.
Я попытался разглядеть наше воинство. Однако для этого было слишком темно. Впрочем, все можно было представить и так. Люди когда оказалось нужно принять важное решение, призадумались и начали сомневаться в своих силах и возможностях.
Я встал и подошел к троице «опасных преступников». Чтобы снять с них колодки, тяжелые деревянные оковы, надетые на шею и руки, нужны были инструменты, а у меня кроме маленького ножа ничего не было.
– Помоги снять колоду, – сразу же просительно обратился ко мне один из узников.
– Как ее снимешь без ключа, – ответил я.
– Какой ключ, они закрыты простой железкой.
Я удивился беспечности наших стражей, но, ощупав нехитрое приспособление, понял, что он прав. Обе доски колодок скреплялись обычными крючкам.
– Не нужно, не отпирай его, – засуетился сосед колодника, – они не велели!
Я, не обращая на, него внимания, снял крючки, и бедолага тотчас начал растирать затекшую и, видимо, стертую шею. Уже с ним вместе мы освободили остальных двоих.
Трусливый сосед продолжал причитать, путая нам грядущими карами. Меня всегда раздражали паникеры и доброжелатели, живущие по принципу, как бы чего не вышло, и я грубо приказал ему заткнуться. Тогда он продолжил нас пугать грядущими карами шепотом.
Как только освободились колодники, все скованное собратство зашевелилось. Возня разбудила тех, кто успел заснуть, и люди начали перешептываться и невольно звенеть цепями.
Между тем гулянка возле избы становилась празднично громкой. Пьянее охранники то ругались между собой, то заводили песни. Все было как обычно: сначала пьянка, потом буйное веселье, дальше нужно было ожидать повышенного интереса к прекрасному полу, а уже следом начинались ссоры и мордобой с членовредительством.
– Есть у кого-нибудь нож? – громко спросил я, не опасаясь, что меня, могут услышать посторонние. До избы было далеко, к тому же там трещал костер, и стражникам было не до нас. Никто не ответил. Скорее всего, если оружие у кого-то и было, сознаваться не спешили, все боялись друг друга.
После самолечения я чувствовал себя, если не в порядке, то достаточно бодрым. Во всяком случае, убежать одному мне уже ничего не стоило. Однако бросить всех этих людей на произвол судьбы не позволяла совесть. Удивительно, как быстро в таких ситуациях пробуждаются чувство долга и солидарность. Не знаю, как называется такой синдром, возможно, это просто часть стадного чувства. Моя стая сейчас была по эту сторону баррикады, и спасаться самому, казалось немыслимым. В экстремальном состоянии мозг заработал продуктивно, и пришло простое решение, как победить стражу.
– Ложитесь все полукругом, – сказал я, так, что бы все слышали – женщины садятся в середине.
Меня не сразу поняли. Люди были измучены, запуганы, я для них был чужаком, едва ли не ожившим покойником, так что никто даже не пошевелился. Пришлось прибегнуть к помощи освобожденных колодников. Я рассказал им как нам легче всего заманить стражу и что для этого нужно делать. План понравился, они прикрикнули на товарищей, кому-то пригрозили, и тут же началось общее движение. Мелодично зазвенела цепь. Пленники переместись, и расположились так, как им указали.
Теперь у нас получился почти замкнутый круг, в центре которого находилась приманка, женщины. Оставалось ждать, когда веселую компанию потянет на «клубничку». Больше никто не спал, и все смотрели в сторону избы, где продолжал пылать костер, раздавались крики и на фоне огня метались тени.
Ожидание оказалось долгим и мучительным. Впустую уходило драгоценное время, а охрана нами все не интересовалась. Я уже решил, что ошибся в расчетах и их пьянка для нас так ничем и не кончится.
– Тише, кто-то идет! – вдруг, пискнул голос трусливого мужика. – Вот теперь сами посмотрите, что вам будет, я говорил!
Ему никто не ответил. Думаю, не только я, но все напряжено смотрели, как, хмельно покачиваясь, в нашу сторону движется что-то темное.
– Один идет, – сказал негромко, словно про себя, кто-то на краю цепи.
Как назло, в прогалину из облаков выглянула луна. Теперь стало видно, как расположились пленники, и это с первого взгляда напоминало ловушку.
– Всем лечь! – громким шепотом сказал я, с ужасом увидев, что вся наша братия вместо того, чтобы изображать мирно спящих, сидит и смотрит на приближающегося человека.
Люди словно под порывом ветра повалились на землю в самых нелепых позах.
– Эй, вы там! – громко сказал охранник, подходя к нам. – Смотреть у меня, что бы тихо! Если что, то, того!
Сказал он это напрасно, потому что тишина и так была гробовая.
– Всех насмерть запорю! – пьяным голосом добавил он, направляясь прямо к лежащим бесформенной кучкой женщинам. Он подошел, покачиваясь, постоял над ними, пнул ногой крайнюю, лежащую на проходе. – Чего, б.... разлеглась, не видишь, что я пришел!
Женщина приподняла голову, потом легла как прежде. Это охранника обидело. Он какое-то время бессмысленно матерился, потом приказал:
– Вставайте, твари, вам, что особое приглашение нужно? Еще вдоволь належитесь! – случайная двусмысленность так ему понравилась, что он рассмеялся собственной шутке. Смех у него был странный, какой-то икающий, мерзкий. Во всяком случае, для напряженных нервов.
Женщина, которую он первой ударил ногой, медленно встала.
– Это ты чего, ты кто такая? – удивленно спросил шутник.
– Какая есть, тебе, что особенную нужно? – в ответ спросил я и ударил его в солнечное сплетение.
Охранник охнул, и, потеряв дыхание, согнулся пополам. Тогда я сделал шаг в сторону и резко стукнул его по шее ребром ладони. Он без звука повалился головой вниз. У пленников вырвался общий вздох облегчения.
– Всем оставаться на местах, – предупредил я.
Поверженный охранник упал на бок и лежал, скрючившись, поджав ноги к груди. Я повернул тело на спину, потянул его за щиколотки, и постарался придать позу спящего человека. Разбираться, что с ним случилось, и не переборщил ли я с силой удара, не было времени, в нашу сторону уже направлялся следующий любитель женской плоти и острых ощущений. Луна продолжала сиять в прогалине на темном облачном небе, так что мне пришлось стремительно падать на землю и к кучке женщин ползти на животе. Удивительно, но когда я извивался как червяк, кто-то из узников хихикнул.
– Эй, Спиридон, ты чего там копаешься?! – раздался знакомый голос Кузьмы, приятеля моего кучера. – Где бабы?
Ему, понятное дело, никто не ответил. Кузьма подошел, к нашей компании, но, хоть и был сильно пьян, в капкан не полез, оказался осторожнее товарища. Он остановился невдалеке и попытался рассмотреть, что случилось со Спиридоном. На его беду, луна опять исчезла за облаками, и ему пришлось-таки подойти посмотреть, почему посланец ни с того, ни сего, завалился спать.
Кузьма осторожно приблизился и опустился перед товарищем на корточки.
– Спиридоша, ты это чего улегся? – спросил он и затряс того за плечо.
– Кузьма, – позвал я еле слышным шепотом.
– Чего? – откликнулся он, поворачиваясь в нашу сторону. – Кто это? – спросил он, удивившись, что его зовут по имени.
– Я! – неожиданно, вместо меня ответила одна из женщин. – Варька!
– Какая еще Варька? – пьяно удивился мужик.
– Ты что меня забыл? – включилась в игру женщина. – Короткая же у тебя память.
– Варька, – задумчиво повторил он, явно пытаясь, что-то вспомнить. – А ну, покажи морду!
Женщина нервно хихикнула, но ответила как надо:
– Ишь ты, еще чего захотел!
Игривый тон успокоил мужика и он, оставив Спиридона, подошел к нам вплотную, пытаясь разглядеть пленную кокетку. Когда он склонился над нашей тесно лежащей группкой, я поймал его за шею и резко дернул на себя. Кузьма повалился прямо на меня, инстинктивно пытаясь схватить за шею. Я прижал его к себе, мешая закричать. Он попытался сопротивляться, но несколько неслабых женских ручек так его зажали, что мужик только и сумел захрипеть сквозь зажатое у меня подмышкой горло.
– Пусти, пусти, ты чего! – просипел он, когда я немного ослабил хватку.
– Жить хочешь? – поинтересовался я обыденным тоном, перекрывая ему для наглядности кислород.
– Хочу, – торопливо ответил он, когда я опять ослабил хватку.
– Сколько вас там осталось?
– Че-четверо, – тотчас сдал он свою команду. – Отпустите, я ничего, я того, я подневольный.
– Ах, ты, вражина! – вдруг вмешалась в разговор давешняя Варвара. – Подневольный он! А кто меня вчера всю ночь пер?! Да, еще и куражился! А как я затяжелею?!
– Погоди, – остановил я начинающийся скандал, – он свое позже получит!
– Получит! А я уже получила, не дай бог, понесла от ирода, что тогда?
– Так я что, я ничего, – заныл Кузьма. – Как все, так и я.
– Пантелей там, у избы? – задал я интересующий меня вопрос, пытаясь выяснить здесь ли мой главный неприятель.
– Какой еще Пантелей? – делано удивился мужик. – Тот, что людей нагайкой по голове бьет.
– Ничего я не знаю, придумаешь тоже, – нервно ответил он, – мое дело телячье, что скажут... Знать я ничего не знаю, ведать не ведаю.
Кажется, сурового Пантелея он боялся больше чем меня. Пришлось подойти с другого конца.
– Ну, не знаешь, так не знаешь, – насмешливо сказал я, – тогда ты мне больше не нужен. Бери Кузьму себе, Варвара, и можешь оторвать ему то, чем он тебя обидел. Если нужно, я его подержу...
Женщины разом оживились, а сама Варвара, приблизившись, посмотрела мне в лицо, не понимая, шучу я или говорю серьезно.
– Взаправду можно оторвать? – сладострастно спросила она.
– Там, там он, – заторопился насильник, – прости, я запамятовал.
– Ладно, тогда покуда отрывать тебе хозяйство погодим. Но смотри, если только вякнешь, отдам бабам на потеху, они тебе все припомнят!
– Чего мне, я и так.... только зря вы все это удумали, не совладать вам с нами.
– Это уже не твоего ума дело. Давай, зови сюда этого Пантелея.
– Как это зови? – с ходу начал придуриваться мужик. – Станет он ходить, к кому не попадя!
– Эй, друг, – окликнул меня один из колодников, – поглядел бы, может у этих хоть ножи есть!
– Есть у тебя нож? – спросил я Кузьму. – И лучше не ври! Я тебя предупредил!
– Нету, откуда... – начал, было, отказываться он. Замолчал, вспомнил женской мести, и врать не рискнул, сознался, – есть, в сапоге.
Я быстро ощупал его голенища и вытащил из сапога длинный тесак. За одно проверил одежду. К сожалению, больше оружия у него не оказалось. Впрочем, и этот нож был для нас ценным приобретением.
– Поищите у того тоже, – попросил я женщин, указав на Спиридона.
Бойкая Варвара, сразу же послушалась и, пригибаясь, пошла к лежащему в двух шагах стражнику.
– Ну, а ты кричи Пантелея, – велел я Кузьме.
– Чего, кричать-то, – опять заюлил мужик, – а как он не придет?
– Не твоего ума дело, кричи ему, что Спиридон умер.
– Как это умер, – опять попробовал артачиться Кузьма, но я слегка врезал ему по зубам и этим привел в чувство.
– Пантелей, – тут же завопил он во весь голос, – поди сюда, тут Спиридонушка помер!
Возле костра сразу встали на ноги несколько человек.
– Ты чего? Как это помер? – закричал кто-то, скорее всего Пантелей. – Тащи сюда баб!
– Так помер же наш Спиридонушка! – плачущим голосом закричал Кузьма, явно входя в роль. – Подойди сам увидишь!
Возле костра посовещались, и в нашу сторону направилось сразу двое. Разглядеть что-либо было нереально, видны были только их силуэты.
– Есть нож, – радостно сообщила Варвара, кончив обыск. – Вострый!
– Дай мне сюда! – попросил бывший колодник, тот, которого я освободил первым.
– Ишь, умный какой, все ему дай! – начала было возражать она, но потом одумалась и поползла в его сторону.
Я же наблюдал за приближающейся парой. На двоих я не рассчитывал, но других вариантов не было.
– Девушки, держите Кузьму, – попросил я женщин, и так вцепившихся в мужика всеми наличными руками. – А ты, – сказал я ему как ваши подойдут, да спросят, что со Спиридоном, говори мол сами посмотрите. А если попробуешь нас обмануть, тебе тут же оторвут сам, знаешь что. Девушки, оторвете?
– Еще как оторвем, бабы, снимай с него портки, – распорядилась вернувшая к товаркам Варвара.
Кузьма что-то вякнул, но мне уже было не до него. К нам уже подошла следующая парочка. Я сел на корточки возле оглушенного стражника, рассчитывая на то, что они в темноте перепутают меня с Кузьмой. Охранники остановились шагах в двадцати и стояли, обнявшись, видимо, ища друг у друга поддержки, а может быть, просто, боялись подойти. Узнать своего обидчика я не смог. Мало того, что было темно, видел я его только мельком, да еще и сидящим верхом на лошади.
– Кузьма, ты чего шумел, что Спиридоша помер? – зыбким, пьяным голосом спросил один из мужиков.
– Пойди, да сам посмотри, – неестественно тонко, как будто его уже лишили мужского естества, ответил тот.
– Посмотрю, – почему-то, капризно заявил мужик. – Как так он мог помереть, когда мы с ним еще не допили!
Он оставил товарища и, качаясь, направился ко мне. Второй же остался стоять на месте, и мне это очень не понравилось.
– Ну, чего тут? – спросил мужик, наклоняясь над лежащим телом. От него так разило брагой, что мне пришлось отстраниться от запаха. Он стоял, качаясь как дерево на ветру, почему-то бессмысленно хмыкал, что-то бормотал, потом громко сказал:
– Так он просто спит, а ты, дурашка, крик поднял, – объяснил он мнимому Кузьме. – Бабы тут где? – перешел он на другую более интересную тему, пытаясь в темноте рассмотреть лежащих на земле людей. – Бабы, пошли со мной, я вам калача дам.
Кузьма что-то пискнул и тут же затих. Я тоже мочал.
– Ну, ты долго еще? – крикнул оставшийся за кольцом пленников человек.
– Сейчас иду, – ответил тот. – Селиван, видать перепил. Заберем или пусть тут проспится?
– Еще чего, таскать его! Веди баб! Которые будут ломаться запорю!
– Всех брать? – спросил он.
– Какие помоложе. Их там много?
– Кто их разберет, впотьмах не разглядеть!
Эти сволочи говорили о живых людях так, будто выбирали на рынке скотину. Я встал на ноги, и мы оказались с мужиком лицом к лицу. Он удивился при виде незнакомого человека, даже придвинулся, что бы лучше рассмотреть. Потом крикнул товарищу:
– Пантелей, а это не Кузьма!
– А кто? – живо откликнулся тот.
– Кто его знает, – успел ответить мой оппонент, после чего я ударил, так же как и Селивана точно в солнечное сплетение. Кулак как в перину погрузился в мягкий живот. Мужик хрюкнул, как сноп свалился на землю и захрипел.
Пантелей, несмотря на темноту, сумел что-то разглядеть. Он медленно пошел в мою сторону. Я стоял на месте, ожидая, когда он войдет в ловушку. Однако он понял, что здесь что-то не так, и остановился на безопасном расстоянии.
– Ты кто такой? – спросил он удивленным, но нимало не встревоженным голосом.
– Иди сюда, тогда и познакомимся, – предложил я.
– А не боязно? Смотри, потом жалеть будешь! – пригрозил он, пытаясь нагнать страх решительным угрожающим голосом.
– Ну, это мы еще посмотрим, кто пожалеет, как бы ты первым не заплакал, – нарочито насмешливо ответил я, стараясь вывести его из равновесия.
– Ладно, погоди, я сейчас вернусь, – подумав, сказал он, – тогда и посмотрим, кто заплачет!
Дать ему уйти было нельзя, пришлось рисковать:
– Что один на один, боишься?
– Чего мне бояться, иди ко мне, посмотрим...
В руках у меня было два ножа, короткий свой и длинный Кузьмы. Помня, как Пантелей управляется с нагайкой, я вполне понимал, что такое оружие против него еще ничего не значило. Однако других вариантов не было. В западню Пантелей соваться не собирался, а его вооруженные товарищи оставшиеся возле избы, здесь были совсем не нужны. Надеяться на крестьян, к тому же скованных, было бессмысленно. В лучшем случае запутаются со своей цепью в клубок и станут жертвами ночной резни.
– Ладно, иду, – ответил я и пошел прямо к нему.
Не знаю, на удачу или беду, опять в небе зажглась большая яркая луна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32