Старику стало известно о моей встрече с Реми д'Арксом, поэтому я был уверен, что от меня постараются отделаться в Обители Спасения. Однако, уже собравшись в дорогу, я получил вместо этого совсем другой приказ. Это было как раз в тот день, когда вы очутились в лечебнице доктора Самюэля. Меня облачили в больничную одежду и велели оставаться в доме Самюэля. Я был нужен им, чтобы устранить вас и Мориса, потому что вам известен секрет Черных Мантий. В то время людей, проникших в эту тайну, было только двое. Но теперь их стало пятеро: добавилась мамаша Лео, старик Жермен и я. А теперь скажите, что вы думаете по этому поводу.
XXXI
СЕРДЦЕ ВАЛЕНТИНЫ
Валентина наморщила свой прелестный лобик. Она что-то сосредоточенно обдумывала. – Вы находитесь в том же положении, что и мы, – проговорила наконец молодая женщина. – Вы обречены.
– Ну, насчет этого... Я всю жизнь обречен, и, однако, мне всегда удавалось выкручиваться – ответил Куатье. – Полковник разбирается в людях. Он может запросто заменить своего Людовика Семнадцатого кем-нибудь еще. Да и не только его, но вообще любого члена совета. Однако старик знает, что другого Лейтенанта он не найдет.
– Вы боитесь его? – прошептала Валентина.
– Конечно, а кто его не боится? – удивился бандит. – Разве что сумасшедший.
– Неужели вы не согласитесь сразиться с ним? – горячо воскликнула Валентина... – Разве вам не хочется поступить так, как подобает мужчине, настоящему мужчине, как солдату, который возвращается на поле битвы, чтобы умереть в бою?
– Если бы мы были в Алжире, тогда другое дело... – пробормотал Лейтенант.
– Вспомните, каким вы были в Алжире, – тихо произнесла Валентина.
– Вы отважная девушка, вы дотронулись до моей руки, – пробормотал бандит, все еще раздумывая.
– Будьте моим солдатом, – внезапно попросила его собеседница.
– Зачем я вам нужен? – буркнул Куатье.
– Объясняю, – живо откликнулась Валентина. – Они рассчитывают на вас. Без вас все их планы рухнут.
– Учтите, я дорого стою, – угрюмо произнес Лейтенант. – Они мне хорошо платят.
– Назначьте цену, – ответила молодая женщина.
– Сто тысяч франков были бы неплохим авансом, – подумал вслух Куатье.
– У меня больше миллиона, – тряхнула головой Валентина.
– Да, отважная вы девушка, – пожав плечами, повторил бандит. – Сначала пожали мне руку, а теперь собираетесь заплатить бешеные деньги. Послушайте, если я вдруг поглупею настолько, что приму ваше предложение... Есть ли у вас план, мадемуазель д'Аркс?
– Есть ли у меня план! – воскликнула Валентина. – Разумеется, есть!
– Если план чего-нибудь стоит, его можно изложить в двух-трех словах, – заметил Лейтенант.
– Мой план именно таков, – ответила Валентина. Ее зрачки то сужались, то расширялись.
– Тогда скажите эти два-три слова, – попросил Куатье, который, как кролик на удава, смотрел на красавицу.
– Пусть они умрут! – выдохнула Валентина.
– Ну, вы настоящая корсиканка! – воскликнул бандит. – В решительности вам не откажешь!
– Причем все и сразу, – спокойно добавила молодая женщина. – Кровь за кровь! Я приговорила их к смерти, я, дочь и сестра тех, кого они убили!
Куатье восхищенно посмотрел на нее.
– Хорошо! – произнес он. – Глядеть на вас – одно удовольствие! Хоть вы еще и очень молоды, вы умеете ненавидеть. Только жаль, что вы сейчас ни слова не сказали о лейтенанте, который сидит за решеткой.
Выражение глаз Валентины тут же изменилось. Теперь в них не было ничего, кроме безграничной нежности.
– Морис! – прошептала она так жалобно, что у бандита сжалось сердце. – Как я люблю тебя! Теперь вам известно, как я умею ненавидеть, но о том, как я умею любить, знаю только я.
Затем Валентина продолжила уже более спокойно:
– Неужели вы решили, что я забыла о Морисе? Я думаю только о нем, я стараюсь только ради него. Сам Бог укрепляет нашу связь. Разве не был мой брат, который так желал отомстить, благодетелем Мориса? Если бы Морис был свободен, с какой радостью он пожертвовал бы жизнью, чтобы вернуть долг Реми! Вы говорите, что мой план не имеет отношения к Морису. А между тем только так и можно спасти моего несчастного жениха. Если эти люди будут уничтожены, Морис окажется в безопасности, поскольку правосудие не станет искать его за три тысячи лье отсюда!
Лейтенант растянул губы, словно пытаясь улыбнуться.
– Почему вы смеетесь? – сердито осведомилась Валентина.
– Забавно наблюдать, насколько одинаково рассуждают умные люди, – объяснил бандит. – Эти мысли не вам первой пришли в голову... Не надо меня ни о чем спрашивать, а то это заведет нас слишком далеко. А мне уже пора – и я исчезаю...
– Так ничего мне и не ответив? – вскричала Валентина. – Значит, я ошиблась? Неужели вы не хотите вновь обрести утраченную свободу?
– Свободу! – повторил Лейтенант. – Может быть... Бандит произнес эти слова с чрезвычайно загадочным видом.
– Неужели вы не хотите снова стать человеком, – продолжала Валентина, не сводя с Куатье своих горящих глаз. – Неужели вы не хотите смыть кровь со своих рук?
– Ах! – вздохнул Лейтенант. – Вы осмелились дотронуться до этих рук, вы такая отважная! Но скажите мне, где я должен их отмывать? В крови? Опять в крови?
– В той крови, которая очищает! – отчетливо проговорила побледневшая Валентина. – Каждый имеет право убить ядовитую гадину.
– В таком случае, каждый имеет право убить меня, – усмехнулся бандит. – Ладно, хватит. Мы оба прекрасно знаем, что бороться с Черными Мантиями невозможно и попросту глупо. Однако лишь совершая невозможное, люди добиваются успеха. Вы хотите достать луну с неба? Хорошо, я подержу вам лестницу.
– Вы серьезно? – прошептала изумленная Валентина. – Значит, вы согласны?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Куатье. – Какая разница, где свернуть себе шею?.. Лотерея – тоже ведь глупость, не правда ли? И все же некоторые выигрывают. Я вот сейчас наблюдал за вами и думал, что вы, должно быть, удачливая... Только я поставлю вам свои условия. Если мы будем действовать сообща, вы не будете поступать, как вам захочется. Дело в том, что мы включаемся в игру, у которой есть свои правила.
Куатье говорил быстро и решительно.
– Я не понимаю вас, – пробормотала Валентина.
– Сейчас я вам все объясняю, – произнес бандит. – На завтра полковник запланировал побег Мориса.
– Завтра?! – вскричала молодая женщина. – Не может быть! Я только что видела Мориса, и он ничего не сказал мне об этом.
– Он пока ничего не знает, – ответил Лейтенант. – Зачем его предупреждать заранее? Все равно от него ничего не зависит. Завтра должно состояться еще одно событие. Ваша свадьба.
На этот раз Валентина ничего не сказала: на некоторое время она лишилась дара речи.
– Когда вы были в Форс, я сидел у полковника, – продолжал Куатье. – Он неважно себя чувствует, и я думаю, ему недолго осталось жить. Если бы Тулонец, принц и все прочие знали, что он мне сказал... Это было довольно забавно: старик погладил меня по щеке и произнес: «Лейтенант, дружище, я доверяю только тебе. К тому же ты умнее их всех. Я написал завещание, и в нем говорится, что моим наследником будешь ты...» Вот так. Впрочем, я вполне мог бы управлять организацией. Они все смотрят на меня с презрением, но, если бы я стал Хозяином, они бы ползали передо мной на коленях.
Куатье замолчал. Этой паузой воспользовалась Валентина, которая наконец пришла в себя.
– И все же ваше объяснение кажется мне недостаточным, – заявила она.
– Подождите, я еще не кончил, – ответил бандит. – Полковник добавил: «Это мое последнее дело, и я хотел бы завершить его, прежде чем навсегда закрою глаза. Завтра вечером в этой истории нужно поставить точку».
– Но подготовка побега... – начала было Валентина.
– Тулонец занимается ею уже целую неделю, – ухмыльнулся Лейтенант. – Старик не ограничил его в расходах.
– Но ведь для свадьбы нужен священник? – пролепетала молодая женщина.
– У Людовика Семнадцатого всегда под рукой викарий в Сен-Филипп-дю-Руль, некий месье Юро, – пояснил Куатье. – Вы знаете, что маркиза буквально помешана на этой свадьбе. Ей ужасно хочется, чтобы вас обвенчали. Разумеется, господин де Сен-Луи ни в чем не может отказать маркизе, поэтому он связался с аббатом Юро. Естественно, если архиепископу станет известно, что Юро освятил тайный брак, у аббата будут крупные неприятности. И все же господин Юро согласился: как-никак, его просит августейшая особа, которая, в случае чего, сумеет за него заступиться перед самим папой. Так что все приличия будут соблюдены.
Лейтенант мрачно ухмыльнулся.
– А что будет после свадьбы? – снова спросила Валентина. Ее голос дрогнул.
– Черт возьми, медовый месяц, конечно! – воскликнул бандит. – Вы с Морисом уедете...
– Для нашего путешествия тоже все готово? – осведомилась Валентина.
– Еще бы! Все до последней мелочи, – кивнул Куатье.
– И надолго ли мы уезжаем? – поинтересовалась молодая женщина.
– Не будьте ребенком! – прохрипел Куатье. – Вы это знаете не хуже меня.
– Двойное убийство! – в ужасе прошептала Валентина.
– Я пока не получил подробных инструкций, – вздохнул Лейтенант. – Как я вам уже не раз говорил, полковник ждет меня, чтобы сообщить мне что-то еще. Однако мне кажется, что двумя убийствами дело не обойдется. Есть еще несколько человек...
– Старик Жермен, мамаша Лео... – пробормотала красавица.
– И я, – добавил бандит. – Впрочем, мы повторяемся.
– Для того, чтобы вы перешли на нашу сторону, нужно?.. – вопросительно взглянула на собеседника Валентина.
– Сейчас не время, – перебил ее Лейтенант. Теперь он был очень серьезен. – Итак, я буду руководить вашими действиями, а вы будете меня слушаться. Я имею в виду не только вас, но и лейтенанта тоже. Что же касается цены, то договоримся после. Ну что, согласны?
Поскольку красавица молчала, Куатье посмотрел на часы и поднялся на ноги.
– Наверное, старик уже начинает терять терпение, – заявил он. – Не спешите, обдумайте все хорошенько. Вы дадите мне ответ завтра утром. Есть еще одна вещь, о которой я должен вас предупредить. Я ничего вам не обещаю. Один черт знает, выиграем мы партию или проиграем.
– Я не буду ждать до утра! – внезапно вскричала Валентина. – О чем туг думать? Все и так ясно! Другого выхода нет. Я согласна! Я принимаю ваши условия.
Лейтенант, который уже шагнул к двери, остановился.
– Вы правильно сделали, что согласились, – одобрительно кивнул он. – Теперь вам нужно быстро вернуться в лечебницу. Самюэлю приказано не замечать вашего отсутствия. У двери, возле которой работают каменщики, вас встретит человек. Он незаметно отведет вас в вашу комнату. Если полковнику станет лучше, он придет к вам, чтобы поведать о своих очередных благодеяниях. Разумеется, вы будете удивлены, восхищены, растроганы. Словом, вы разыграете небольшую комедию: не мне вас этому учить. Сделайте вид, что к вам возвращается рассудок. Поверит вам полковник или нет – неважно. Все равно в этой партии каждый понимает, что противник жульничает. Что касается меня, то я не знаю, увижусь ли с вами до свадьбы. Если я все-таки появлюсь, то не один. В таком случае внимательно наблюдайте за мной. Все-таки у меня есть какая-то надежда... Я могу обещать вам одно: я сделаю все, что смогу. Все, потому что вы пожали мне руку.
– Спасибо! Спасибо! – пролепетала Валентина; она была так взволнована, что все остальные слова вылетели у нее из головы.
Лейтенант быстро вышел из комнаты, но тут же вернулся обратно.
– Да, чуть не забыл, – сказал он. – Нам не хватает одного человека. Дело в том, что такого, как нам надо, непросто найти в кабачке «Срезанный колос». Он нужен нам для побега. У этого человека не должно быть судиморти. Это необходимо для того, чтобы он мог остаться в камере вместо заключенного без излишнего риска. Думаю, мамаша Лео найдет такого человека. До свидания, красавица! По крайней мере, еще разок мы с вами увидимся. А после – как Бог даст. Хотя, возможно, никакого Бога и нет...
XXXII
АГОНИЯ КОРОЛЯ
День подходил к концу. Кабачки, которыми изобиловали окрестности рынков, были переполнены клиентами. Рабочий Париж ужинал. Иногда, проходя по улице, я заглядывал в грязные окна этих заведений. По вечерам в трактирах собирался простой народ. Казалось бы, устав после трудового дня, эти люди должны были бы выглядеть мрачно и угрюмо. Ничуть не бывало! Их лица были веселыми и довольными.
Перед каждым рабочим на столе стояла миска, доверху наполненная дымящимся варевом. Никто здесь не жаловался на отсутствие аппетита, несмотря на то, что атмосфера в таких харчевнях была весьма специфической.
Дело в том, что все здешние завсегдатаи являлись горячими поклонниками лука, чеснока и пережаренного масла.
В кабачках всегда было очень жарко, но и это всем нравилось, особенно когда на улице свирепствовала непогода.
Поглощая убогую пищу и запивая ее скверным вином, бедные трудяги чувствовали себя богами, вкушающими нектар и амброзию.
Но недавно городские власти решили бороться за чистоту и порядок, и теперь кабачков, куда можно зайти, возвращаясь с рынка, стало гораздо меньше. А ведь кормят в них довольно прилично и, что немаловажно, очень дешево.
Однако их постепенно заменяют рестораны, в которых рабочему приходится платить не только за еду и питье, но и за освещение, за мебель, за зеркала, которые зачем-то там поставили – как будто трудяге надо прихорашиваться! Короче говоря, все это очень дорого и к тому же совершенно чуждо простому человеку.
Разумеется, это не значит, что в Париже нельзя хорошо поесть. Нас радует мясная лавка Дюваля, который разбогател благодаря тому, что сумел доказать своим покупателям: его товар прежде мычал или хрюкал, но никак не лаял и не мяукал. Однако этот умный торговец не продает мясо рабочим, вернее, они его не покупают. Если я увижу в нашем городе возрожденную харчевню добрых старых времен – только пусть она все-таки станет почище – я буду просто счастлив.
Боюсь, что это произойдет не скоро. Дело в том, что сильные мира сего предпочитают играть на пороках рабочего, а не думать о его реальных нуждах.
Вместо того чтобы усовершенствовать трактиры, наши предприниматели открывают роскошные кафе, бистро, рестораны: что же, давно известно, что легче всего обокрасть бедняка.
Простой народ приходит туда, чтобы выпить разбавленного вина и полюбоваться кричащей роскошью, которая, по сути, есть не что иное, как издевательство над нуждой масс.
Обманывать рабочих – дело довольно выгодное. Ломбардцы – именно они владеют большей частью подобных заведений – уверены, что деньги не пахнут: они не замечают, что их выручка пропитана потом и слезами тех, кого они обокрали.
На какое-то время рабочему удается отвлечься от печальных мыслей. Но что он видит, когда возвращается в свою убогую лачугу? Измотанную жену и орущих голодных детей.
Одним словом, многие наши предприниматели недалеко ушли от Куатье, страшное ремесло которого внушает ужас всем нормальным людям.
Казалось бы, нравы мрачного средневековья давно канули в прошлое, однако и сейчас есть такие алхимики, которые вполне законно получают золото из людского горя.
Парижане быстро ко всему привыкают. Мало-помалу привыкли они и к холоду. Несмотря на густой туман, можно было видеть множество гуляющих, фланирующих по улице Сен-Дени.
Казалось, все было спокойно. И вдруг около семи часов вечера тишину прорезал странный и страшный звук, какого никто никогда не слышал прежде. Это был ужасный вопль.
Прохожие замерли. Полицейские насторожились: уж не революция ли началась? Люди, живущие поблизости, открыли окна. В кабачках воцарилась тишина: не было слышно ни звяканья стаканов, ни жизнерадостной болтовни.
Что же это был за звук? Чей вопль заставил Париж замолчать?
Жюль Жерар, последний паладин, посвятил книгу своим поверженным противникам. В этой книге он рассказал об убитых им львах.
Там есть эпизод, описывающий агонию одной из его жертв. Эти страницы невозможно читать равнодушно.
Умирающий лев ревет так, что ужас охватывает всех: людей, лошадей, диких зверей, обитающих в песках.
В Париже умирал лев. Умирал король Сиди, некогда бывший властелином пустыни. Именно его рык заставил Париж содрогнуться.
Теперь Сиди уже не был таким грозным и могущественным, как в былые годы. Его победили, его сделали рабом. Однако Сиди зарычал так, словно еще был королем.
Сколько лет его унижали! На него надели глупый парик, его облепили пластырями, его размалевали, как престарелую проститутку. Что осталось от здоровья и силы Сиди? Ведь его лечил невежда Эшалот! И все же в свой смертный час лев обрел прежнее величие.
Париж не знал этого. В этом городе не часто встретишь льва. В Париже говорят на многих языках, но ни один человек здесь не смог понять последних слов измученного зверя.
Ибо это был Даниель, больной, несчастный узник мамаши Самайу, издыхавший в опустевшем балагане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
XXXI
СЕРДЦЕ ВАЛЕНТИНЫ
Валентина наморщила свой прелестный лобик. Она что-то сосредоточенно обдумывала. – Вы находитесь в том же положении, что и мы, – проговорила наконец молодая женщина. – Вы обречены.
– Ну, насчет этого... Я всю жизнь обречен, и, однако, мне всегда удавалось выкручиваться – ответил Куатье. – Полковник разбирается в людях. Он может запросто заменить своего Людовика Семнадцатого кем-нибудь еще. Да и не только его, но вообще любого члена совета. Однако старик знает, что другого Лейтенанта он не найдет.
– Вы боитесь его? – прошептала Валентина.
– Конечно, а кто его не боится? – удивился бандит. – Разве что сумасшедший.
– Неужели вы не согласитесь сразиться с ним? – горячо воскликнула Валентина... – Разве вам не хочется поступить так, как подобает мужчине, настоящему мужчине, как солдату, который возвращается на поле битвы, чтобы умереть в бою?
– Если бы мы были в Алжире, тогда другое дело... – пробормотал Лейтенант.
– Вспомните, каким вы были в Алжире, – тихо произнесла Валентина.
– Вы отважная девушка, вы дотронулись до моей руки, – пробормотал бандит, все еще раздумывая.
– Будьте моим солдатом, – внезапно попросила его собеседница.
– Зачем я вам нужен? – буркнул Куатье.
– Объясняю, – живо откликнулась Валентина. – Они рассчитывают на вас. Без вас все их планы рухнут.
– Учтите, я дорого стою, – угрюмо произнес Лейтенант. – Они мне хорошо платят.
– Назначьте цену, – ответила молодая женщина.
– Сто тысяч франков были бы неплохим авансом, – подумал вслух Куатье.
– У меня больше миллиона, – тряхнула головой Валентина.
– Да, отважная вы девушка, – пожав плечами, повторил бандит. – Сначала пожали мне руку, а теперь собираетесь заплатить бешеные деньги. Послушайте, если я вдруг поглупею настолько, что приму ваше предложение... Есть ли у вас план, мадемуазель д'Аркс?
– Есть ли у меня план! – воскликнула Валентина. – Разумеется, есть!
– Если план чего-нибудь стоит, его можно изложить в двух-трех словах, – заметил Лейтенант.
– Мой план именно таков, – ответила Валентина. Ее зрачки то сужались, то расширялись.
– Тогда скажите эти два-три слова, – попросил Куатье, который, как кролик на удава, смотрел на красавицу.
– Пусть они умрут! – выдохнула Валентина.
– Ну, вы настоящая корсиканка! – воскликнул бандит. – В решительности вам не откажешь!
– Причем все и сразу, – спокойно добавила молодая женщина. – Кровь за кровь! Я приговорила их к смерти, я, дочь и сестра тех, кого они убили!
Куатье восхищенно посмотрел на нее.
– Хорошо! – произнес он. – Глядеть на вас – одно удовольствие! Хоть вы еще и очень молоды, вы умеете ненавидеть. Только жаль, что вы сейчас ни слова не сказали о лейтенанте, который сидит за решеткой.
Выражение глаз Валентины тут же изменилось. Теперь в них не было ничего, кроме безграничной нежности.
– Морис! – прошептала она так жалобно, что у бандита сжалось сердце. – Как я люблю тебя! Теперь вам известно, как я умею ненавидеть, но о том, как я умею любить, знаю только я.
Затем Валентина продолжила уже более спокойно:
– Неужели вы решили, что я забыла о Морисе? Я думаю только о нем, я стараюсь только ради него. Сам Бог укрепляет нашу связь. Разве не был мой брат, который так желал отомстить, благодетелем Мориса? Если бы Морис был свободен, с какой радостью он пожертвовал бы жизнью, чтобы вернуть долг Реми! Вы говорите, что мой план не имеет отношения к Морису. А между тем только так и можно спасти моего несчастного жениха. Если эти люди будут уничтожены, Морис окажется в безопасности, поскольку правосудие не станет искать его за три тысячи лье отсюда!
Лейтенант растянул губы, словно пытаясь улыбнуться.
– Почему вы смеетесь? – сердито осведомилась Валентина.
– Забавно наблюдать, насколько одинаково рассуждают умные люди, – объяснил бандит. – Эти мысли не вам первой пришли в голову... Не надо меня ни о чем спрашивать, а то это заведет нас слишком далеко. А мне уже пора – и я исчезаю...
– Так ничего мне и не ответив? – вскричала Валентина. – Значит, я ошиблась? Неужели вы не хотите вновь обрести утраченную свободу?
– Свободу! – повторил Лейтенант. – Может быть... Бандит произнес эти слова с чрезвычайно загадочным видом.
– Неужели вы не хотите снова стать человеком, – продолжала Валентина, не сводя с Куатье своих горящих глаз. – Неужели вы не хотите смыть кровь со своих рук?
– Ах! – вздохнул Лейтенант. – Вы осмелились дотронуться до этих рук, вы такая отважная! Но скажите мне, где я должен их отмывать? В крови? Опять в крови?
– В той крови, которая очищает! – отчетливо проговорила побледневшая Валентина. – Каждый имеет право убить ядовитую гадину.
– В таком случае, каждый имеет право убить меня, – усмехнулся бандит. – Ладно, хватит. Мы оба прекрасно знаем, что бороться с Черными Мантиями невозможно и попросту глупо. Однако лишь совершая невозможное, люди добиваются успеха. Вы хотите достать луну с неба? Хорошо, я подержу вам лестницу.
– Вы серьезно? – прошептала изумленная Валентина. – Значит, вы согласны?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Куатье. – Какая разница, где свернуть себе шею?.. Лотерея – тоже ведь глупость, не правда ли? И все же некоторые выигрывают. Я вот сейчас наблюдал за вами и думал, что вы, должно быть, удачливая... Только я поставлю вам свои условия. Если мы будем действовать сообща, вы не будете поступать, как вам захочется. Дело в том, что мы включаемся в игру, у которой есть свои правила.
Куатье говорил быстро и решительно.
– Я не понимаю вас, – пробормотала Валентина.
– Сейчас я вам все объясняю, – произнес бандит. – На завтра полковник запланировал побег Мориса.
– Завтра?! – вскричала молодая женщина. – Не может быть! Я только что видела Мориса, и он ничего не сказал мне об этом.
– Он пока ничего не знает, – ответил Лейтенант. – Зачем его предупреждать заранее? Все равно от него ничего не зависит. Завтра должно состояться еще одно событие. Ваша свадьба.
На этот раз Валентина ничего не сказала: на некоторое время она лишилась дара речи.
– Когда вы были в Форс, я сидел у полковника, – продолжал Куатье. – Он неважно себя чувствует, и я думаю, ему недолго осталось жить. Если бы Тулонец, принц и все прочие знали, что он мне сказал... Это было довольно забавно: старик погладил меня по щеке и произнес: «Лейтенант, дружище, я доверяю только тебе. К тому же ты умнее их всех. Я написал завещание, и в нем говорится, что моим наследником будешь ты...» Вот так. Впрочем, я вполне мог бы управлять организацией. Они все смотрят на меня с презрением, но, если бы я стал Хозяином, они бы ползали передо мной на коленях.
Куатье замолчал. Этой паузой воспользовалась Валентина, которая наконец пришла в себя.
– И все же ваше объяснение кажется мне недостаточным, – заявила она.
– Подождите, я еще не кончил, – ответил бандит. – Полковник добавил: «Это мое последнее дело, и я хотел бы завершить его, прежде чем навсегда закрою глаза. Завтра вечером в этой истории нужно поставить точку».
– Но подготовка побега... – начала было Валентина.
– Тулонец занимается ею уже целую неделю, – ухмыльнулся Лейтенант. – Старик не ограничил его в расходах.
– Но ведь для свадьбы нужен священник? – пролепетала молодая женщина.
– У Людовика Семнадцатого всегда под рукой викарий в Сен-Филипп-дю-Руль, некий месье Юро, – пояснил Куатье. – Вы знаете, что маркиза буквально помешана на этой свадьбе. Ей ужасно хочется, чтобы вас обвенчали. Разумеется, господин де Сен-Луи ни в чем не может отказать маркизе, поэтому он связался с аббатом Юро. Естественно, если архиепископу станет известно, что Юро освятил тайный брак, у аббата будут крупные неприятности. И все же господин Юро согласился: как-никак, его просит августейшая особа, которая, в случае чего, сумеет за него заступиться перед самим папой. Так что все приличия будут соблюдены.
Лейтенант мрачно ухмыльнулся.
– А что будет после свадьбы? – снова спросила Валентина. Ее голос дрогнул.
– Черт возьми, медовый месяц, конечно! – воскликнул бандит. – Вы с Морисом уедете...
– Для нашего путешествия тоже все готово? – осведомилась Валентина.
– Еще бы! Все до последней мелочи, – кивнул Куатье.
– И надолго ли мы уезжаем? – поинтересовалась молодая женщина.
– Не будьте ребенком! – прохрипел Куатье. – Вы это знаете не хуже меня.
– Двойное убийство! – в ужасе прошептала Валентина.
– Я пока не получил подробных инструкций, – вздохнул Лейтенант. – Как я вам уже не раз говорил, полковник ждет меня, чтобы сообщить мне что-то еще. Однако мне кажется, что двумя убийствами дело не обойдется. Есть еще несколько человек...
– Старик Жермен, мамаша Лео... – пробормотала красавица.
– И я, – добавил бандит. – Впрочем, мы повторяемся.
– Для того, чтобы вы перешли на нашу сторону, нужно?.. – вопросительно взглянула на собеседника Валентина.
– Сейчас не время, – перебил ее Лейтенант. Теперь он был очень серьезен. – Итак, я буду руководить вашими действиями, а вы будете меня слушаться. Я имею в виду не только вас, но и лейтенанта тоже. Что же касается цены, то договоримся после. Ну что, согласны?
Поскольку красавица молчала, Куатье посмотрел на часы и поднялся на ноги.
– Наверное, старик уже начинает терять терпение, – заявил он. – Не спешите, обдумайте все хорошенько. Вы дадите мне ответ завтра утром. Есть еще одна вещь, о которой я должен вас предупредить. Я ничего вам не обещаю. Один черт знает, выиграем мы партию или проиграем.
– Я не буду ждать до утра! – внезапно вскричала Валентина. – О чем туг думать? Все и так ясно! Другого выхода нет. Я согласна! Я принимаю ваши условия.
Лейтенант, который уже шагнул к двери, остановился.
– Вы правильно сделали, что согласились, – одобрительно кивнул он. – Теперь вам нужно быстро вернуться в лечебницу. Самюэлю приказано не замечать вашего отсутствия. У двери, возле которой работают каменщики, вас встретит человек. Он незаметно отведет вас в вашу комнату. Если полковнику станет лучше, он придет к вам, чтобы поведать о своих очередных благодеяниях. Разумеется, вы будете удивлены, восхищены, растроганы. Словом, вы разыграете небольшую комедию: не мне вас этому учить. Сделайте вид, что к вам возвращается рассудок. Поверит вам полковник или нет – неважно. Все равно в этой партии каждый понимает, что противник жульничает. Что касается меня, то я не знаю, увижусь ли с вами до свадьбы. Если я все-таки появлюсь, то не один. В таком случае внимательно наблюдайте за мной. Все-таки у меня есть какая-то надежда... Я могу обещать вам одно: я сделаю все, что смогу. Все, потому что вы пожали мне руку.
– Спасибо! Спасибо! – пролепетала Валентина; она была так взволнована, что все остальные слова вылетели у нее из головы.
Лейтенант быстро вышел из комнаты, но тут же вернулся обратно.
– Да, чуть не забыл, – сказал он. – Нам не хватает одного человека. Дело в том, что такого, как нам надо, непросто найти в кабачке «Срезанный колос». Он нужен нам для побега. У этого человека не должно быть судиморти. Это необходимо для того, чтобы он мог остаться в камере вместо заключенного без излишнего риска. Думаю, мамаша Лео найдет такого человека. До свидания, красавица! По крайней мере, еще разок мы с вами увидимся. А после – как Бог даст. Хотя, возможно, никакого Бога и нет...
XXXII
АГОНИЯ КОРОЛЯ
День подходил к концу. Кабачки, которыми изобиловали окрестности рынков, были переполнены клиентами. Рабочий Париж ужинал. Иногда, проходя по улице, я заглядывал в грязные окна этих заведений. По вечерам в трактирах собирался простой народ. Казалось бы, устав после трудового дня, эти люди должны были бы выглядеть мрачно и угрюмо. Ничуть не бывало! Их лица были веселыми и довольными.
Перед каждым рабочим на столе стояла миска, доверху наполненная дымящимся варевом. Никто здесь не жаловался на отсутствие аппетита, несмотря на то, что атмосфера в таких харчевнях была весьма специфической.
Дело в том, что все здешние завсегдатаи являлись горячими поклонниками лука, чеснока и пережаренного масла.
В кабачках всегда было очень жарко, но и это всем нравилось, особенно когда на улице свирепствовала непогода.
Поглощая убогую пищу и запивая ее скверным вином, бедные трудяги чувствовали себя богами, вкушающими нектар и амброзию.
Но недавно городские власти решили бороться за чистоту и порядок, и теперь кабачков, куда можно зайти, возвращаясь с рынка, стало гораздо меньше. А ведь кормят в них довольно прилично и, что немаловажно, очень дешево.
Однако их постепенно заменяют рестораны, в которых рабочему приходится платить не только за еду и питье, но и за освещение, за мебель, за зеркала, которые зачем-то там поставили – как будто трудяге надо прихорашиваться! Короче говоря, все это очень дорого и к тому же совершенно чуждо простому человеку.
Разумеется, это не значит, что в Париже нельзя хорошо поесть. Нас радует мясная лавка Дюваля, который разбогател благодаря тому, что сумел доказать своим покупателям: его товар прежде мычал или хрюкал, но никак не лаял и не мяукал. Однако этот умный торговец не продает мясо рабочим, вернее, они его не покупают. Если я увижу в нашем городе возрожденную харчевню добрых старых времен – только пусть она все-таки станет почище – я буду просто счастлив.
Боюсь, что это произойдет не скоро. Дело в том, что сильные мира сего предпочитают играть на пороках рабочего, а не думать о его реальных нуждах.
Вместо того чтобы усовершенствовать трактиры, наши предприниматели открывают роскошные кафе, бистро, рестораны: что же, давно известно, что легче всего обокрасть бедняка.
Простой народ приходит туда, чтобы выпить разбавленного вина и полюбоваться кричащей роскошью, которая, по сути, есть не что иное, как издевательство над нуждой масс.
Обманывать рабочих – дело довольно выгодное. Ломбардцы – именно они владеют большей частью подобных заведений – уверены, что деньги не пахнут: они не замечают, что их выручка пропитана потом и слезами тех, кого они обокрали.
На какое-то время рабочему удается отвлечься от печальных мыслей. Но что он видит, когда возвращается в свою убогую лачугу? Измотанную жену и орущих голодных детей.
Одним словом, многие наши предприниматели недалеко ушли от Куатье, страшное ремесло которого внушает ужас всем нормальным людям.
Казалось бы, нравы мрачного средневековья давно канули в прошлое, однако и сейчас есть такие алхимики, которые вполне законно получают золото из людского горя.
Парижане быстро ко всему привыкают. Мало-помалу привыкли они и к холоду. Несмотря на густой туман, можно было видеть множество гуляющих, фланирующих по улице Сен-Дени.
Казалось, все было спокойно. И вдруг около семи часов вечера тишину прорезал странный и страшный звук, какого никто никогда не слышал прежде. Это был ужасный вопль.
Прохожие замерли. Полицейские насторожились: уж не революция ли началась? Люди, живущие поблизости, открыли окна. В кабачках воцарилась тишина: не было слышно ни звяканья стаканов, ни жизнерадостной болтовни.
Что же это был за звук? Чей вопль заставил Париж замолчать?
Жюль Жерар, последний паладин, посвятил книгу своим поверженным противникам. В этой книге он рассказал об убитых им львах.
Там есть эпизод, описывающий агонию одной из его жертв. Эти страницы невозможно читать равнодушно.
Умирающий лев ревет так, что ужас охватывает всех: людей, лошадей, диких зверей, обитающих в песках.
В Париже умирал лев. Умирал король Сиди, некогда бывший властелином пустыни. Именно его рык заставил Париж содрогнуться.
Теперь Сиди уже не был таким грозным и могущественным, как в былые годы. Его победили, его сделали рабом. Однако Сиди зарычал так, словно еще был королем.
Сколько лет его унижали! На него надели глупый парик, его облепили пластырями, его размалевали, как престарелую проститутку. Что осталось от здоровья и силы Сиди? Ведь его лечил невежда Эшалот! И все же в свой смертный час лев обрел прежнее величие.
Париж не знал этого. В этом городе не часто встретишь льва. В Париже говорят на многих языках, но ни один человек здесь не смог понять последних слов измученного зверя.
Ибо это был Даниель, больной, несчастный узник мамаши Самайу, издыхавший в опустевшем балагане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53