– Надо быть начеку, когда имеешь дело с такими типами.
– Вы знаете язык?
Неаполитанский диалект существенно отличался от языка, на котором говорили в Риме или Флоренции. Хотя он был производным от латыни, Эллиот испытывал затруднения, общаясь с местными жителями.
– Будем надеяться, что достаточно, – пожал плечами капитан. – Оставайтесь здесь. Я возьму на себя роль посредника в прямом и переносном смысле.
Эллиот остался у дверей, как и было велено. Корнелл пересек комнату и остановился перед массивным письменным столом, за которым сидел смуглый мужчина маленького роста. На его лице застыло подозрительное выражение. Черные брови хмурились, нависая над ястребиными глазами с миндалевидным разрезом, распространенным в этом городе.
Подали вино. Корнелл выпил с Сансони и спустя некоторое время вернулся к Эллиоту.
– Возникло осложнение, – тихо произнес он. – Приятель мисс Блэр – Марсилио, тот, что пострадал на дуэли, не только приходится дальним родственником королю, но и пользуется особым расположением королевского семейства за свои художественные таланты. Кроме того, Сансони надеется женить этого юношу на одной из своих родственниц, чтобы упрочить собственное положение. Что маловероятно, учитывая низкое происхождение Сансони, однако это не мешает ему считать благополучие этого молодого человека своим личным делом.
Капитан еще больше понизил голос:
– Думаю, король не в курсе дуэли. Я упомянул титул вашего брата и подозреваю, что он выслушал меня только потому, что опасается, как бы английский маркиз не нашел способ довести это дело до сведения короля. Вполне возможно, но, пока он это сделает, пройдут месяцы.
– Не могли бы вы устроить освобождение мисс Блэр?
– Едва ли. Дело не только в дуэли. Король владеет художественной коллекцией, и женщинам запрещено посещать одну из комнат, где эта коллекция размещается. Там представлены древние изображения эротического характера. Мисс Блэр уговорила юного Марсилио впустить ее туда. Так что в числе ее преступлений также незаконное проникновение и пристрастие к безнравственным произведениям искусства. Сансони говорит, что она обычная проститутка. Хотя Неаполь известен тем, что разрешает подобным женщинам заниматься своим ремеслом, ее появление в местах, где бывает аристократия…
– Она не проститутка, можете мне поверить. Хотя довольно странная особа. Эксцентричная, свободомыслящая, но по-своему честная. Наверняка Сансони встречал таких людей. Объясните ему это.
– Работа этого парня – искоренять свободомыслие, что он с радостью делает. Впрочем, я попытаюсь.
Корнелл снова пересек комнату. На этот раз разговор оказался короче. Сансони посмотрел на Эллиота.
– Он слишком быстро говорит, – сказал капитан, вернувшись, – я не все понял. Он хочет знать, на каком основании вы и ваша семья вмешиваетесь в это дело. Может, вы ее родственник, или что-нибудь в этом роде?
Элиот не имел никакого отношения к мисс Блэр, но не собирался этого признавать.
– Скажите ему, что она друг семьи. Истербрук относится к ней, как к сестре.
Это была беспардонная ложь, но Эллиот боялся разоблачения. Кристиан на его месте поступил бы так же.
– Скажите, что мы стараемся контролировать ее поступки, но она ускользнула из-под нашей опеки, неожиданно предприняв путешествие в Неаполь. Я приехал сюда, чтобы позаботиться о ней, и даю слово, что она больше не доставит хлопот. Если он намекнет, что требуется взятка, чтобы забрать ее отсюда, я охотно заплачу.
Нa этот раз беседа капитана с Сансони носила более оживленный характер. Сансони сопровождал свои слова выразительными жестами. Когда Корнелл вернулся, он выглядел несколько озабоченным.
– Произошло недоразумение, которое будет трудно уладить. Виной тому мое недостаточное знание языка, – сказал он.
– Какое недоразумение?
Он выглядит более спокойным и сговорчивым.
Лицо Корнелла вспыхнуло.
– Похоже, он решил, что вы жених мисс Блэр и что она явилась сюда, чтобы избежать брака, устроенного вашей семьей из-за ее огромного приданого. Он полагает, что вы последовали за ней, чтобы вернуть ее назад.
– Ничего себе недоразумение! Как вам это удалось?
– Не представляю. Слова вроде правильные – «семья», «сестра», «деньги», «побег», – а смысл получился совсем другой.
Корнелл вздохнул и направился к столу, чтобы исправить свою ошибку.
Эллиот поймал его за локоть.
– А он готов отпустить ее, если мы не станем его разубеждать?
– Да, но…
– Вы уверены?
– Да, однако я хотел бы внести ясность…
– Не стоит.
– Но это бесчестно.
– Вы никого не обманывали. А если он чего-то не понял, это его проблемы. – Эллиот положил руку на плечо капитана. – Будем считать, что нам повезло. Вряд ли его принимают в здешнем английском сообществе. Он никогда не узнает правды.
Корнелл не стал спорить.
– Что ж, так и быть. Пойдемте со мной. Он хочет, чтобы вы дали слово, что будете присматривать за мисс Блэр, пока она находится в королевстве. Она должна быть под вашим постоянным надзором, и вы будете лично отвечать за любое беспокойство, связанное с ней. Вы готовы в этом поклясться?
Элиот кивнул. Вместе с капитаном Корнеллом он проследовал в глубь помещения и принял из рук мерзкого гнома Сансони опеку над мисс Блэр.
Глава 3
Федра поднялась из-за письменного стола в ответ на голос синьоры Сирилло, окликнувшей ее из-за двери. Если эта особа опять явилась за деньгами…
Когда она открыла дверь, ее ждал приятный сюрприз. Хозяйка гостиницы была не одна. Рядом с ней стоял лорд Эллиот.
Федра едва сдержала радостный возглас. Если он здесь, это может означать лишь одно.
– Прошу вас, лорд Эллиот. Спасибо, синьора.
Хозяйка недовольно вскинула брови, явно не желая уходить. Но Федра была непреклонна.
– Надеюсь, вы принесли хорошие новости, лорд Эллиот, – произнесла она, когда они остались одни.
– Ваш домашний арест закончился, мисс Блэр. Благодаря капитану Корнеллу с английского судна. Он похлопотал за вас перед Сансони.
– Благослови Господи королевский флот!
Федра подбежала к окну и распахнула ставни. Стражник, дежуривший внизу, исчез.
– Надо будет прогуляться по берегу залива сегодня же вечером. Не могу поверить…
Она бросилась к Эллиоту и обняла его.
– Я вам так благодарна!
Эллиот снисходительно улыбнулся. Он понимал ее чувства и готов был простить эту вспышку эмоций. А если его взгляд чуточку потеплел от ее порывистого объятия, то, в конце концов, он мужчина.
В идеально скроенном коричневом сюртуке и сапогах он выглядел великолепно. Улыбка смягчила суровые черты, характерные для Ротуэллов. Федра слышала, что в отличие от старших братьев лорд Эллиот часто улыбается, и теперь убедилась в этом.
Он огляделся и остановил взгляд на письменном столе.
– Я вижу, мое появление отвлекло вас от письма.
– Ваше появление пришлось как нельзя кстати. Я как раз писала Алексии, повествуя о своих бедах, в надежде, что мне удастся выбросить письмо из окна, когда вы придете в следующий раз.
– Почему бы вам не закончить письмо? Я передам его Корнеллу. Через два дня он отплывает в Портсмут и мог бы оттуда отправить ваше письмо в Лондон.
– Прекрасная идея. Надеюсь, вы не сочтете меня невежливой, если я добавлю пару строчек?
– Ни в коем случае, мисс Блэр. Ни в коем случае.
Федра села за стол и быстро набросала несколько строк, сообщив Алексии, что все разрешилось благополучно благодаря ее новоприобретенному шурину, лорду Эллиоту. Свернув листок, она запечатала его, надписала адрес и протянула Эллиоту. Он взял письмо и сунул его во внутренний карман.
– Я заметил, вы сами открыли дверь, мисс Блэр. Где ваша горничная?
– У меня нет горничной. Вообще никаких слуг. Даже в Лондоне.
– Из-за ваших политических убеждений?
– Из-за практических соображений. Дядя оставил мне приличный доход, но я предпочитаю тратить деньги на другие цели.
– Разумно. Однако отсутствие прислуги доставляет определенные неудобства.
– Мне не нужна прислуга. – Она крутанулась вокруг себя, взметнув складки черного газа и длинные распущенные волосы. – Такое платье не требует услуг горничной, а мои волосы нуждаются только в расческе.
– Я не имел в виду ваш туалет. Дело в том, что, принимая посетителей в отсутствие горничной…
Он опасается за ее репутацию. Как мило!
– Лорд Эллиот, вы не можете скомпрометировать меня, поскольку я выше этих нелепых условностей. К тому же это деловая встреча, не так ли? В таких ситуациях уединение не только допустимо, но даже необходимо, – заявила Федра, хотя и сомневалась, что он согласится с ее доводами.
Но к ее удивлению, он тут же согласился:
– Вы правы. В таком случае продолжим. Вы не присядете? Это может занять некоторое время.
Его лицо приняло серьезное выражение. Даже жесткое. Он указал в сторону дивана, вложив в этот жест больше властности, чем предполагал его вежливый тон. В Федре тут же взыграл дух противоречия. Тем не менее, она села, но лишь потому, что он только что добыл для нее свободу.
Лорд Эллиот опустился в кресло напротив и окинул ее пристальным взглядом. Должно быть, он никогда раньше внимательно не смотрел на нее и теперь пытался понять, что скрывается за ее необычным обликом.
Федра не могла отделаться от ощущения, что в определенном смысле она тоже видит его впервые. В его глазах больше не было веселых искорок, только долгий изучающий взгляд. Этот взгляд смущал ее, вызывая где-то глубоко внутри чисто женский отклик.
Это была одна из самых неприятных особенностей красивых мужчин. Федра чувствовала себя очень неуверенно, если кто-либо из мужчин обращал на нее внимание. Эллиот был очень красив и отличался редкой мужественностью, что делало его еще более опасным. Казалось, он сознательно пытается вывести ее из равновесия. Не из плотских побуждений, в этом Федра была уверена. Однако она не могла не ощущать, что ее влечет к нему, и кровь быстрее побежала по ее жилам.
Федра насторожилась. Защита, обладание, завоевание – все это разные лики одного и того же примитивного начала. Мужчина не может следовать одному из этих инстинктов, не пробуждая в себе других, и неизвестно, какая часть мужской натуры возобладала в нем сейчас. Она должна быть начеку, чтобы не стать легкой добычей.
– Алексия действительно просила меня зайти к вам, мисс Блэр. Это правда. Однако у меня были и свои причины навестить вас, и я хотел бы о них поговорить.
– Не представляю, что за причины. Ведь мы виделись всего раз, на свадьбе Алексии, и практически не разговаривали.
– А мне кажется, представляете.
– Федра раздраженно нахмурилась:
– Уверяю вас, нет.
Теперь уже Эллиот не скрывал раздражения.
– Мисс Блэр, мне стало известно, что вы являетесь совладелицей издательского дома Мерриса Лэнгтона. После того как унаследовали долю вашего отца.
– Интересно, откуда? Учитывая всеобщее убеждение, что женщина не способна преуспеть в делах, я предпочитаю не афишировать этот факт, чтобы не навредить бизнесу.
– Вы намерены включиться в работу?
– Я буду работать с авторами, а практическими вопросами, как и прежде, будет заниматься мистер Лэнгтон. Но откуда вы узнали? Если мой поверенный проявил несдержанность…
– Ваш поверенный не виноват.
Эллиот отвел взгляд и задумался. За его сосредоточенным видом угадывался блестящий ум, сделавший его известным историком в возрасте двадцати трех лет.
– Мисс Блэр, мне очень жаль, но у меня плохие новости. Меррис Лэнгтон скончался после вашего отъезда из Лондона. Его похоронили за несколько дней до того, как я отплыл в Италию.
Хотя Федра опасалась, что мистер Лэнгтон не поправится, известие о его кончине явилось для нее настоящим ударом.
– Это действительно плохие новости, лорд Эллиот. Спасибо, что сообщили мне. Не скажу, что я его хорошо знала, но смерть всегда трагедия. Я надеялась, что он поможет мне с издательским домом, но, видимо, придется рассчитывать на себя.
– Значит, теперь все принадлежит вам?
– Мой отец основал издательство и финансировал его на протяжении многих лет. Он мог завещать свою долю, а вот доля мистера Лэнгтона в случае его смерти переходила к отцу. Так что, полагаю, теперь все принадлежит мне.
Его лицо снова приняло жесткое выражение.
– Перед болезнью, – холодно произнес Эллиот, – Лэнгтон обратился к моему брату. Речь шла о мемуарах вашего отца. Он предложил исключить из рукописи несколько абзацев, касавшихся моей семьи, в обмен на значительную сумму.
– Неужели? Какой ужас! Я потрясена подобным предательством принципов моего отца и приношу вам искренние извинения за своего партнера.
Федра вскочила с дивана и в волнении принялась мерить шагами комнату. Эллиот тоже учтиво поднялся, но она даже не взглянула на него, пытаясь оценить последствия глупой выходки Лэнгтона. Возможно, это как раз то, чего не хватало, чтобы привести ее шаткий бизнес к краху.
Финансовое положение издательства оставляло желать лучшего, и, как один из совладельцев, Федра несла ответственность за неуплаченные долги. Она рассчитывала, что мемуары отца помогут им поправить дело. Но если мистер Лэнгтон пожертвовал целостностью публикации, читатели могут не принять книгу.
– Во всем виновата Харриет Уилсон, – с отвращением в голосе заявила Федра. – Это она создала постыдный прецедент, предлагая своим любовникам платить, чтобы их имена не попали в ее воспоминания. Кстати, я написала ей, что нельзя брать деньги за то, чтобы вычеркнуть кого-то из мемуаров. Это всего лишь приукрашенная форма шантажа. Разумеется, она думала только о своем кошельке. Что ж, это закономерный итог того образа жизни, который она выбрала, и глупой экстравагантности, которой предавалась. – Ее шаги замедлились. – Вне всякого сомнения, мистер Лэнгтон обращался и к другим с подобными предложениями. Не могу поверить, что он мог настолько пренебречь этическими нормами нашего издательства.
– Мисс Блэр, прошу вас, избавьте меня от этого наигранного негодования. Моя семья была готова заплатить Лэнгтону. Я искал вас, чтобы сообщить, что мы охотно заплатим вам вместо него.
Наигранное негодование? Федра остановилась и повернулась к нему лицом.
– Лорд Эллиот, боюсь, я чего-то не поняла. Вы хотите, чтобы я за деньги изменила мемуары отца в соответствии с вашими пожеланиями?
– Очень надеюсь на это.
Она подошла к нему достаточно близко, чтобы заглянуть в глаза.
– Боже! Вы, кажется, думаете, что я знала о проделках мистера Лэнгтона? Что была его сообщницей?
Эллиот молчал, не скрывая своего скептицизма. Оскорбленная его недоверием, Федра в ярости отвернулась.
– Лорд Эллиот, мемуары моего отца будут опубликованы, как только я вернусь в Англию. Полностью. Таково было его желание, высказанное на смертном одре. Я не вправе решать, что печатать, а что нет. Искренне благодарна вам за помощь, но будет лучше, если мы закончим этот разговор. Будь у меня горничная, я бы попросила ее проводить вас. Но поскольку ее нет, вам придется найти выход самому.
Чтобы придать своим словам большую убедительность, Федра направилась в спальню и захлопнула дверь.
Однако не успела она прийти в себя, как дверь снова распахнулась. Лорд Эллиот невозмутимо проследовал внутрь и закрыл за собой дверь.
– Я не собираюсь уходить, мисс Блэр. Наш разговор требует продолжения.
– Как вы смеете?! Это моя спальня, сэр.
Он скрестил на груди руки, приняв типично мужскую позу, которую она терпеть не могла.
– Это могло бы остановить меня, но, полагаю, вы выше глупых правил, которые, в частности, запрещают вторгаться в дамские спальни. Не так ли?
Это правило не казалось Федре таким уж глупым. И для него имелись веские причины. В конце концов, это самое интимное место для женщины, можно сказать, убежище. Даже воздух в комнате, казалось, стал плотнее, пока Эллиот рассматривал гардероб, где хранилась ее одежда, и туалетный столик, где она держала личные вещи. Его взгляд медленно скользнул по кровати и вернулся к ней.
Его мысли не были тайной для нее. Федра заметила, что жесткое выражение, с которым он вошел в комнату, слегка смягчилось. Мужчина не может стоять у кровати с женщиной и не фантазировать на эту тему. Это проклятие, заложенное в нем природой.
К раздражению Федры, ее тоже посетили фантазии. Оскорбление, которое он ей только что нанес, должно было служить превосходной защитой от интимной атмосферы этой комнаты. Но затянувшееся молчание действовало на нее возбуждающе.
В ее голове мелькнул образ лорда Эллиота, склонившегося к ее губам. Она увидела его обнаженные плечи, почувствовала тяжесть его тела, объятия сильных рук.
Федра поспешно прогнала этот образ, но в его глазах блеснуло понимание. Лорд Эллиот угадал, что у нее на уме, так же ясно, как и она угадала его мысли.
Он опустил сложенные на груди руки, будто собирался протянуть их к ней. Федра напряглась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Вы знаете язык?
Неаполитанский диалект существенно отличался от языка, на котором говорили в Риме или Флоренции. Хотя он был производным от латыни, Эллиот испытывал затруднения, общаясь с местными жителями.
– Будем надеяться, что достаточно, – пожал плечами капитан. – Оставайтесь здесь. Я возьму на себя роль посредника в прямом и переносном смысле.
Эллиот остался у дверей, как и было велено. Корнелл пересек комнату и остановился перед массивным письменным столом, за которым сидел смуглый мужчина маленького роста. На его лице застыло подозрительное выражение. Черные брови хмурились, нависая над ястребиными глазами с миндалевидным разрезом, распространенным в этом городе.
Подали вино. Корнелл выпил с Сансони и спустя некоторое время вернулся к Эллиоту.
– Возникло осложнение, – тихо произнес он. – Приятель мисс Блэр – Марсилио, тот, что пострадал на дуэли, не только приходится дальним родственником королю, но и пользуется особым расположением королевского семейства за свои художественные таланты. Кроме того, Сансони надеется женить этого юношу на одной из своих родственниц, чтобы упрочить собственное положение. Что маловероятно, учитывая низкое происхождение Сансони, однако это не мешает ему считать благополучие этого молодого человека своим личным делом.
Капитан еще больше понизил голос:
– Думаю, король не в курсе дуэли. Я упомянул титул вашего брата и подозреваю, что он выслушал меня только потому, что опасается, как бы английский маркиз не нашел способ довести это дело до сведения короля. Вполне возможно, но, пока он это сделает, пройдут месяцы.
– Не могли бы вы устроить освобождение мисс Блэр?
– Едва ли. Дело не только в дуэли. Король владеет художественной коллекцией, и женщинам запрещено посещать одну из комнат, где эта коллекция размещается. Там представлены древние изображения эротического характера. Мисс Блэр уговорила юного Марсилио впустить ее туда. Так что в числе ее преступлений также незаконное проникновение и пристрастие к безнравственным произведениям искусства. Сансони говорит, что она обычная проститутка. Хотя Неаполь известен тем, что разрешает подобным женщинам заниматься своим ремеслом, ее появление в местах, где бывает аристократия…
– Она не проститутка, можете мне поверить. Хотя довольно странная особа. Эксцентричная, свободомыслящая, но по-своему честная. Наверняка Сансони встречал таких людей. Объясните ему это.
– Работа этого парня – искоренять свободомыслие, что он с радостью делает. Впрочем, я попытаюсь.
Корнелл снова пересек комнату. На этот раз разговор оказался короче. Сансони посмотрел на Эллиота.
– Он слишком быстро говорит, – сказал капитан, вернувшись, – я не все понял. Он хочет знать, на каком основании вы и ваша семья вмешиваетесь в это дело. Может, вы ее родственник, или что-нибудь в этом роде?
Элиот не имел никакого отношения к мисс Блэр, но не собирался этого признавать.
– Скажите ему, что она друг семьи. Истербрук относится к ней, как к сестре.
Это была беспардонная ложь, но Эллиот боялся разоблачения. Кристиан на его месте поступил бы так же.
– Скажите, что мы стараемся контролировать ее поступки, но она ускользнула из-под нашей опеки, неожиданно предприняв путешествие в Неаполь. Я приехал сюда, чтобы позаботиться о ней, и даю слово, что она больше не доставит хлопот. Если он намекнет, что требуется взятка, чтобы забрать ее отсюда, я охотно заплачу.
Нa этот раз беседа капитана с Сансони носила более оживленный характер. Сансони сопровождал свои слова выразительными жестами. Когда Корнелл вернулся, он выглядел несколько озабоченным.
– Произошло недоразумение, которое будет трудно уладить. Виной тому мое недостаточное знание языка, – сказал он.
– Какое недоразумение?
Он выглядит более спокойным и сговорчивым.
Лицо Корнелла вспыхнуло.
– Похоже, он решил, что вы жених мисс Блэр и что она явилась сюда, чтобы избежать брака, устроенного вашей семьей из-за ее огромного приданого. Он полагает, что вы последовали за ней, чтобы вернуть ее назад.
– Ничего себе недоразумение! Как вам это удалось?
– Не представляю. Слова вроде правильные – «семья», «сестра», «деньги», «побег», – а смысл получился совсем другой.
Корнелл вздохнул и направился к столу, чтобы исправить свою ошибку.
Эллиот поймал его за локоть.
– А он готов отпустить ее, если мы не станем его разубеждать?
– Да, но…
– Вы уверены?
– Да, однако я хотел бы внести ясность…
– Не стоит.
– Но это бесчестно.
– Вы никого не обманывали. А если он чего-то не понял, это его проблемы. – Эллиот положил руку на плечо капитана. – Будем считать, что нам повезло. Вряд ли его принимают в здешнем английском сообществе. Он никогда не узнает правды.
Корнелл не стал спорить.
– Что ж, так и быть. Пойдемте со мной. Он хочет, чтобы вы дали слово, что будете присматривать за мисс Блэр, пока она находится в королевстве. Она должна быть под вашим постоянным надзором, и вы будете лично отвечать за любое беспокойство, связанное с ней. Вы готовы в этом поклясться?
Элиот кивнул. Вместе с капитаном Корнеллом он проследовал в глубь помещения и принял из рук мерзкого гнома Сансони опеку над мисс Блэр.
Глава 3
Федра поднялась из-за письменного стола в ответ на голос синьоры Сирилло, окликнувшей ее из-за двери. Если эта особа опять явилась за деньгами…
Когда она открыла дверь, ее ждал приятный сюрприз. Хозяйка гостиницы была не одна. Рядом с ней стоял лорд Эллиот.
Федра едва сдержала радостный возглас. Если он здесь, это может означать лишь одно.
– Прошу вас, лорд Эллиот. Спасибо, синьора.
Хозяйка недовольно вскинула брови, явно не желая уходить. Но Федра была непреклонна.
– Надеюсь, вы принесли хорошие новости, лорд Эллиот, – произнесла она, когда они остались одни.
– Ваш домашний арест закончился, мисс Блэр. Благодаря капитану Корнеллу с английского судна. Он похлопотал за вас перед Сансони.
– Благослови Господи королевский флот!
Федра подбежала к окну и распахнула ставни. Стражник, дежуривший внизу, исчез.
– Надо будет прогуляться по берегу залива сегодня же вечером. Не могу поверить…
Она бросилась к Эллиоту и обняла его.
– Я вам так благодарна!
Эллиот снисходительно улыбнулся. Он понимал ее чувства и готов был простить эту вспышку эмоций. А если его взгляд чуточку потеплел от ее порывистого объятия, то, в конце концов, он мужчина.
В идеально скроенном коричневом сюртуке и сапогах он выглядел великолепно. Улыбка смягчила суровые черты, характерные для Ротуэллов. Федра слышала, что в отличие от старших братьев лорд Эллиот часто улыбается, и теперь убедилась в этом.
Он огляделся и остановил взгляд на письменном столе.
– Я вижу, мое появление отвлекло вас от письма.
– Ваше появление пришлось как нельзя кстати. Я как раз писала Алексии, повествуя о своих бедах, в надежде, что мне удастся выбросить письмо из окна, когда вы придете в следующий раз.
– Почему бы вам не закончить письмо? Я передам его Корнеллу. Через два дня он отплывает в Портсмут и мог бы оттуда отправить ваше письмо в Лондон.
– Прекрасная идея. Надеюсь, вы не сочтете меня невежливой, если я добавлю пару строчек?
– Ни в коем случае, мисс Блэр. Ни в коем случае.
Федра села за стол и быстро набросала несколько строк, сообщив Алексии, что все разрешилось благополучно благодаря ее новоприобретенному шурину, лорду Эллиоту. Свернув листок, она запечатала его, надписала адрес и протянула Эллиоту. Он взял письмо и сунул его во внутренний карман.
– Я заметил, вы сами открыли дверь, мисс Блэр. Где ваша горничная?
– У меня нет горничной. Вообще никаких слуг. Даже в Лондоне.
– Из-за ваших политических убеждений?
– Из-за практических соображений. Дядя оставил мне приличный доход, но я предпочитаю тратить деньги на другие цели.
– Разумно. Однако отсутствие прислуги доставляет определенные неудобства.
– Мне не нужна прислуга. – Она крутанулась вокруг себя, взметнув складки черного газа и длинные распущенные волосы. – Такое платье не требует услуг горничной, а мои волосы нуждаются только в расческе.
– Я не имел в виду ваш туалет. Дело в том, что, принимая посетителей в отсутствие горничной…
Он опасается за ее репутацию. Как мило!
– Лорд Эллиот, вы не можете скомпрометировать меня, поскольку я выше этих нелепых условностей. К тому же это деловая встреча, не так ли? В таких ситуациях уединение не только допустимо, но даже необходимо, – заявила Федра, хотя и сомневалась, что он согласится с ее доводами.
Но к ее удивлению, он тут же согласился:
– Вы правы. В таком случае продолжим. Вы не присядете? Это может занять некоторое время.
Его лицо приняло серьезное выражение. Даже жесткое. Он указал в сторону дивана, вложив в этот жест больше властности, чем предполагал его вежливый тон. В Федре тут же взыграл дух противоречия. Тем не менее, она села, но лишь потому, что он только что добыл для нее свободу.
Лорд Эллиот опустился в кресло напротив и окинул ее пристальным взглядом. Должно быть, он никогда раньше внимательно не смотрел на нее и теперь пытался понять, что скрывается за ее необычным обликом.
Федра не могла отделаться от ощущения, что в определенном смысле она тоже видит его впервые. В его глазах больше не было веселых искорок, только долгий изучающий взгляд. Этот взгляд смущал ее, вызывая где-то глубоко внутри чисто женский отклик.
Это была одна из самых неприятных особенностей красивых мужчин. Федра чувствовала себя очень неуверенно, если кто-либо из мужчин обращал на нее внимание. Эллиот был очень красив и отличался редкой мужественностью, что делало его еще более опасным. Казалось, он сознательно пытается вывести ее из равновесия. Не из плотских побуждений, в этом Федра была уверена. Однако она не могла не ощущать, что ее влечет к нему, и кровь быстрее побежала по ее жилам.
Федра насторожилась. Защита, обладание, завоевание – все это разные лики одного и того же примитивного начала. Мужчина не может следовать одному из этих инстинктов, не пробуждая в себе других, и неизвестно, какая часть мужской натуры возобладала в нем сейчас. Она должна быть начеку, чтобы не стать легкой добычей.
– Алексия действительно просила меня зайти к вам, мисс Блэр. Это правда. Однако у меня были и свои причины навестить вас, и я хотел бы о них поговорить.
– Не представляю, что за причины. Ведь мы виделись всего раз, на свадьбе Алексии, и практически не разговаривали.
– А мне кажется, представляете.
– Федра раздраженно нахмурилась:
– Уверяю вас, нет.
Теперь уже Эллиот не скрывал раздражения.
– Мисс Блэр, мне стало известно, что вы являетесь совладелицей издательского дома Мерриса Лэнгтона. После того как унаследовали долю вашего отца.
– Интересно, откуда? Учитывая всеобщее убеждение, что женщина не способна преуспеть в делах, я предпочитаю не афишировать этот факт, чтобы не навредить бизнесу.
– Вы намерены включиться в работу?
– Я буду работать с авторами, а практическими вопросами, как и прежде, будет заниматься мистер Лэнгтон. Но откуда вы узнали? Если мой поверенный проявил несдержанность…
– Ваш поверенный не виноват.
Эллиот отвел взгляд и задумался. За его сосредоточенным видом угадывался блестящий ум, сделавший его известным историком в возрасте двадцати трех лет.
– Мисс Блэр, мне очень жаль, но у меня плохие новости. Меррис Лэнгтон скончался после вашего отъезда из Лондона. Его похоронили за несколько дней до того, как я отплыл в Италию.
Хотя Федра опасалась, что мистер Лэнгтон не поправится, известие о его кончине явилось для нее настоящим ударом.
– Это действительно плохие новости, лорд Эллиот. Спасибо, что сообщили мне. Не скажу, что я его хорошо знала, но смерть всегда трагедия. Я надеялась, что он поможет мне с издательским домом, но, видимо, придется рассчитывать на себя.
– Значит, теперь все принадлежит вам?
– Мой отец основал издательство и финансировал его на протяжении многих лет. Он мог завещать свою долю, а вот доля мистера Лэнгтона в случае его смерти переходила к отцу. Так что, полагаю, теперь все принадлежит мне.
Его лицо снова приняло жесткое выражение.
– Перед болезнью, – холодно произнес Эллиот, – Лэнгтон обратился к моему брату. Речь шла о мемуарах вашего отца. Он предложил исключить из рукописи несколько абзацев, касавшихся моей семьи, в обмен на значительную сумму.
– Неужели? Какой ужас! Я потрясена подобным предательством принципов моего отца и приношу вам искренние извинения за своего партнера.
Федра вскочила с дивана и в волнении принялась мерить шагами комнату. Эллиот тоже учтиво поднялся, но она даже не взглянула на него, пытаясь оценить последствия глупой выходки Лэнгтона. Возможно, это как раз то, чего не хватало, чтобы привести ее шаткий бизнес к краху.
Финансовое положение издательства оставляло желать лучшего, и, как один из совладельцев, Федра несла ответственность за неуплаченные долги. Она рассчитывала, что мемуары отца помогут им поправить дело. Но если мистер Лэнгтон пожертвовал целостностью публикации, читатели могут не принять книгу.
– Во всем виновата Харриет Уилсон, – с отвращением в голосе заявила Федра. – Это она создала постыдный прецедент, предлагая своим любовникам платить, чтобы их имена не попали в ее воспоминания. Кстати, я написала ей, что нельзя брать деньги за то, чтобы вычеркнуть кого-то из мемуаров. Это всего лишь приукрашенная форма шантажа. Разумеется, она думала только о своем кошельке. Что ж, это закономерный итог того образа жизни, который она выбрала, и глупой экстравагантности, которой предавалась. – Ее шаги замедлились. – Вне всякого сомнения, мистер Лэнгтон обращался и к другим с подобными предложениями. Не могу поверить, что он мог настолько пренебречь этическими нормами нашего издательства.
– Мисс Блэр, прошу вас, избавьте меня от этого наигранного негодования. Моя семья была готова заплатить Лэнгтону. Я искал вас, чтобы сообщить, что мы охотно заплатим вам вместо него.
Наигранное негодование? Федра остановилась и повернулась к нему лицом.
– Лорд Эллиот, боюсь, я чего-то не поняла. Вы хотите, чтобы я за деньги изменила мемуары отца в соответствии с вашими пожеланиями?
– Очень надеюсь на это.
Она подошла к нему достаточно близко, чтобы заглянуть в глаза.
– Боже! Вы, кажется, думаете, что я знала о проделках мистера Лэнгтона? Что была его сообщницей?
Эллиот молчал, не скрывая своего скептицизма. Оскорбленная его недоверием, Федра в ярости отвернулась.
– Лорд Эллиот, мемуары моего отца будут опубликованы, как только я вернусь в Англию. Полностью. Таково было его желание, высказанное на смертном одре. Я не вправе решать, что печатать, а что нет. Искренне благодарна вам за помощь, но будет лучше, если мы закончим этот разговор. Будь у меня горничная, я бы попросила ее проводить вас. Но поскольку ее нет, вам придется найти выход самому.
Чтобы придать своим словам большую убедительность, Федра направилась в спальню и захлопнула дверь.
Однако не успела она прийти в себя, как дверь снова распахнулась. Лорд Эллиот невозмутимо проследовал внутрь и закрыл за собой дверь.
– Я не собираюсь уходить, мисс Блэр. Наш разговор требует продолжения.
– Как вы смеете?! Это моя спальня, сэр.
Он скрестил на груди руки, приняв типично мужскую позу, которую она терпеть не могла.
– Это могло бы остановить меня, но, полагаю, вы выше глупых правил, которые, в частности, запрещают вторгаться в дамские спальни. Не так ли?
Это правило не казалось Федре таким уж глупым. И для него имелись веские причины. В конце концов, это самое интимное место для женщины, можно сказать, убежище. Даже воздух в комнате, казалось, стал плотнее, пока Эллиот рассматривал гардероб, где хранилась ее одежда, и туалетный столик, где она держала личные вещи. Его взгляд медленно скользнул по кровати и вернулся к ней.
Его мысли не были тайной для нее. Федра заметила, что жесткое выражение, с которым он вошел в комнату, слегка смягчилось. Мужчина не может стоять у кровати с женщиной и не фантазировать на эту тему. Это проклятие, заложенное в нем природой.
К раздражению Федры, ее тоже посетили фантазии. Оскорбление, которое он ей только что нанес, должно было служить превосходной защитой от интимной атмосферы этой комнаты. Но затянувшееся молчание действовало на нее возбуждающе.
В ее голове мелькнул образ лорда Эллиота, склонившегося к ее губам. Она увидела его обнаженные плечи, почувствовала тяжесть его тела, объятия сильных рук.
Федра поспешно прогнала этот образ, но в его глазах блеснуло понимание. Лорд Эллиот угадал, что у нее на уме, так же ясно, как и она угадала его мысли.
Он опустил сложенные на груди руки, будто собирался протянуть их к ней. Федра напряглась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33