Братья Роуэлл – 2

OCR: Etariel; SpellCheck Афина Паллада
«Уроки желания»: АСТ, АСТ Москва; Москва; 2008
ISBN 978-5-17-055400-3, 978-5-9713-9612-3
Аннотация
В первую минуту знакомства лорд Эллиот Ротуэлл кажется Федре Блэр благородным рыцарем из старинного романа. Еще бы, он явился вызволить из тюрьмы девушку, арестованную по ошибке.
Увы, вскоре мисс Блэр понимает, что вовсе не обрела желанной свободы. Лорд Ротуэлл требует у нее рукопись, в которой содержатся весьма нелицеприятные факты из истории его семьи. Федра с негодованием отвергает его притязания и не страшится угроз.
И тогда лорд Ротуэлл пускает в ход последнее средство – он намеревается влюбить Федру в себя и завладеть ее сердцем…
Мэдлин Хантер
Уроки желания
Глава 1
Тот, кто совершил преступление, вынужден заметать следы, даже если он обут в лучшие башмаки, какие только можно купить.
Чтобы замести следы, лорд Эллиот Ротуэлл вернулся в лондонскую резиденцию своей семьи, смешавшись с последними гостями, явившимися на бал к его брату. Он вел себя так, словно вышел ненадолго глотнуть свежего воздуха в этот великолепный майский вечер.
Перешагнув через порог, Эллиот помедлил, приветствуя знакомых. Младший брат четвертого маркиза Истербрука, высокий и красивый, он прослыл весьма приятным молодым человеком; улыбка не сходила с его губ, особенно он был любезен с дамами.
Спустя четверть часа Эллиот завязал беседу с леди Фолрит – так же ловко и непринужденно, как чуть раньше проскользнул в бальный зал. Возобновив разговор, прерванный два часа назад, он так откровенно льстил леди Фолрит, что та забыла обо всем на свете.
Пока Эллиот очаровывал леди Фолрит, его глаза искали в переполненном зале брата. Не Хейдена, который вместе со своей женой Алексией давал этот бал. Он пытался поймать взгляд другого брата, Кристиана, маркиза Истербрука.
Кристиан даже не взглянул в сторону Эллиота, хотя заметил его возвращение, и, отделившись от кружка гостей, собравшихся в дальнем конце зала, направился к двери.
Прежде чем последовать за ним и продолжить миссию, намеченную на этот вечер, Эллиот пригласил леди Фолрит на вальс. Сделал он это в качестве искупления, ибо бессовестно использовал эту даму, чтобы отблагодарить ее за помощь, пусть даже неосознанную. Леди Фолрит не ориентировалась во времени. К утру она будет уверена в том, что Эллиот ухаживал за ней весь вечер, не отходя ни на шаг. Ее уверенность в собственной привлекательности придется весьма кстати, если его нынешние похождения будут иметь нежелательные последствия.
Вальс окончился, и Эллиот откланялся. В отличие от Кристиана, который в гордом одиночестве целенаправленно проследовал к двери, Эллиот побродил по бальному залу, обмениваясь приветствиями и короткими репликами со знакомыми, пока не оказался рядом со своей новоиспеченной невесткой Алексией.
– Как по-твоему, бал удался? – поинтересовалась Алексия, окинув взглядом зал.
– Настоящий триумф. – Во всяком случае, для нее. Триумф силы духа, характера и, пожалуй, любви.
В обществе не считали, что Алексия подходящая партия для Хейдена. У нее не было ни влиятельной семьи, ни состояния. На редкость разумная, она так и не научилась скрытности и притворству, не говоря уже о флирте. И, тем не менее, хозяйка грандиозного бала в лондонской резиденции маркиза, одетая по последней моде, с темными волосами, являвшими собой шедевр парикмахерского искусства, выглядела превосходно. Нищая сиротка вышла замуж за мужчину, который любит ее так, как не любил никого прежде.
Эллиот не сомневался, что их брак будет удачным. Он доверял Алексии. Любовь, судя по семейным хроникам, таила опасность для мужчин из рода Ротуэллов. Разумная, практичная Алексия наверняка знала, как держать опасность в узде. Эллиот подозревал, что она уже не раз обуздывала этого зверя.
Он восторгался вместе с ней, оглядываясь по сторонам. Невысокая бледная женщина с белокурыми волосами, украшенными чересчур пышным плюмажем, болтая и смеясь, зорко следила за стоявшей рядом хорошенькой девушкой, явно привлекавшей внимание мужчин.
– Безусловно, это твой триумф, Алексия, но, боюсь, лучший трофей в нынешнем охотничьем сезоне достанется моей тетушке.
– Тетя Генриетта довольна первым сезоном Каролины. На днях им нанесли визит два титулованных джентльмена. Я не пригласила этих джентльменов на бал, и тетя сердится на меня за это.
Эллиоту безразличны настроения его тетки. Зато его очень интересуют гости, приглашенные на бал.
– Что-то мисс Блэр не видно, Алексия. Ни черного балахона, ни растрепанных волос. Неужели Хейден запретил тебе приглашать ее?
– Вовсе нет. Федра отправилась за границу. Недели две назад.
Он не хотел проявлять любопытство, однако…
– За границу? Куда же?
Фиалковые глаза Алексии весело блеснули.
– Сначала в Неаполь, потом на юг. Я говорила ей, что ты считаешь неразумным путешествовать по Италии в разгар летней жары, но она заявила, что хочет изучить местные праздники и ритуалы. – Алексия доверительно склонила голову. – Видимо, на нее очень повлияла смерть отца. Их последняя встреча была весьма драматичной. Думаю, она предприняла это путешествие для поднятия духа.
Эллиот понимал, что прощание с отцом на смертном одре может быть драматичным. Он знал это по собственному опыту. Сегодня вечером, однако, его больше интересовало местопребывание мисс Блэр и дела, которые она обсуждала со своим отцом, прежде чем он уйдет из жизни.
– Ты, случайно, не знаешь, где она собиралась остановиться в Неаполе? Я мог бы навестить ее, когда поеду в Италию, если, конечно, она еще будет там.
– Вообще-то она оставила адрес гостиницы, где собиралась поселиться. Ей этот отель рекомендовали друзья. Если она не вернется до твоего отъезда, я была бы признательна, если бы ты встретился с ней. Порой ее независимость граничит с безрассудством. Я очень беспокоюсь о ней.
Эллиот сомневался, что Федра Блэр нуждается в чьей-либо опеке. Но в любом случае подобная забота со стороны Алексии тронула его.
– О Боже! – пробормотала Алексия.
Проследив за ее взглядом, Эллиот понял, чем вызван вздох, который последовал за этим. К ним направлялась Генриетта, над ее головой колыхались перья, глаза сверкали решимостью.
– По-моему, она по твою душу, – прошептала Алексия. – Уходи, не то она прожужжит тебе все уши своими жалобами. Как это Истербрук позволил мне быть хозяйкой бала без ее согласия! Она считает себя хозяйкой дома лишь потому, что живет здесь.
Эллиот последовал ее совету и скрылся из виду задолго до того, как тетушка добралась до них.
Быстро миновав коридор, которым пользовались слуги, Эллиот взбежал вверх по задней лестнице и направился к покоям Кристиана. Войдя в гостиную, он обнаружил брата, небрежно раскинувшегося в кресле.
Острый взгляд, которым встретил его Кристиан, свидетельствовал о том, что его мозг совсем не так расслаблен, как тело.
– Я ничего не нашел, – сообщил Эллиот в ответ на безмолвный вопрос, светившийся в темных глазах брата. – Ни в его конторе, ни дома. Видимо, все хорошо запрятано.
Кристиан с шумом выдохнул. Он был недоволен тем, что обстоятельства лишают его возможности заниматься тем, чем он обычно занимается. Эллиот не имел представления, что это за деятельность. Никто не знал, чем занят Кристиан.
– Возможно, он все сжег, зная, что скоро умрет, – предположил Эллиот.
– Меррис Лэнгтон убедительно продемонстрировал, что не намерен никого щадить, даже стоя на пороге смерти.
Кристиан сунул пальцы за свой идеально повязанный галстук и оттянул его от шеи.
В этот вечер он выглядел безупречно – сиятельный лорд до кончиков ногтей. Его одежда и белье каждой своей ниточкой заявляли о превосходном качестве. Правда, жест, которым он расслабил галстук, намекал на неудобство, причиняемое ему вечерним костюмом, а не по моде длинные волосы указывали на склонность к эксцентричности.
Эллиот предположил, что брат жаждет избавиться от этих символов цивилизации и облачиться в восточный халат, который он надевал, находясь дома. Обычно он расхаживал по своим комнатам босиком, не удосужившись натянуть шелковые чулки и туфли. Сейчас, однако, единственным намеком на его обычное поведение в этих стенах был расстегнутый фрак и небрежная поза, в которой он раскинулся в кресле.
– Ты проверил половицы, панели и тому подобное? – поинтересовался Кристиан.
– Слишком рискованно. Я и так проторчал там дольше, чем предполагал, и чуть не столкнулся с констеблем, когда выходил из конторы. Славу Богу, там нет фонаря, но все же…
В пересказе его похождения выглядели более опасными, чем это было на самом деле. Эллиот всегда полагал, что бывают ситуации, когда ничего не остается, кроме как нарушить закон, но никогда не думал, что проделает это с такой холодной невозмутимостью, оказавшись в подобной ситуации.
– Никто не усомнится, что ты провел всю ночь на балу, если вдруг возникнут вопросы, – заверил его Кристиан. – Лэнгтон владел небольшим издательством, которое печатало радикальные материалы. Кроме того, как выяснилось, он не прибегал к шантажу. Жаль, что он преставился, прежде чем я успел откупиться от него. И теперь рукопись Ричарда Друри неведомо где, и его гнусная клевета на нашего отца может увидеть свет.
– Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.
– А не мог кто-нибудь опередить тебя и добраться до рукописи? Возможно, я не единственный, к кому Лэнгтон обратился со своим предложением.
– Я не заметил, что кто-то рылся в его вещах. Даже поверенный. Ведь его только сегодня похоронили. Вряд ли бумаги были в его доме или конторе, когда он умер.
– Это чертовски неудобно.
– Неудобно, но едва ли непреодолимо. Я найду бумаги и уничтожу их, если понадобится.
Кристиан прищурился:
– Меня удивляет твоя уверенность. Может, ты знаешь, где эта чертова рукопись?
– Есть одна идея. Если я прав, мы скоро покончим с этим делом. Но это может стоить тебе денег.
– Я заплачу. Ричард Друри был членом парламента и, несмотря на его экстремистские взгляды, уважаемым ученым. Если его мемуары содержат обвинения, касающиеся нашего отца, многие поверят.
«Поверят, потому что это согласуется с тем, что они уже знают и считают правдой».
Эллиот не стал ничего говорить, но не сомневался в этом с того момента, как узнал, что Меррис Лэнгтон собирается опубликовать посмертные мемуары Ричарда Друри. Наверняка в книге будет немало откровений и сплетен, которые бросят тень на многих известных людей, здравствующих и покойных. Обвинения в адрес их отца, которые рукопись предположительно содержала, соответствовали тому, что общество думало о браке их родителей.
Общество, однако, заблуждалось. Отец объяснил ему это на смертном одре. В такие мгновения человек не станет лгать.
«Ты был ее любимчиком. Она хотела оставить тебя при себе, и я позволил это, поскольку ты был самым младшим. Утешительно было сознавать, что она не совсем забыла, что такое материнские чувства. Правда, это привело к тому, что я умираю, практически не зная своего младшего сына. Я не жду от тебя ни любви, ни скорби, но не намерен покидать этот мир, оставшись в твоих глазах чудовищем, каким она меня изображала».
– И где, по-твоему, рукопись? Ты должен сообщать мне о каждом своем шаге, Эллиот. Если у тебя не получится, я улажу это сам.
Было не совсем ясно, как Кристиан уладит это дело. И такая неопределенность побудила Эллиота взяться за него самому. Его брат мог зайти очень далеко, чтобы заставить замолчать голоса из прошлого.
– Рукописи я не нашел, зато обнаружил в конторе Лэнгтона финансовые документы. Похоже, у издательства проблемы. Но гораздо интереснее тот факт, что совладельцем издательства был Ричард Друри. Вот почему Лэнгтон получил его мемуары.
В глазах Кристиана вспыхнул интерес.
– Надо будет побеседовать с поверенным Лэнгтона и выяснить, кому все это досталось.
– Из документов следует, что долю Друри унаследовал его единственный ребенок. То есть остался вполне реальный партнер, который, возможно, с самого начала был в курсе этой истории с шантажом.
– Его единственный ребенок? Черт! – Кристиан откинулся в кресле, закрыл глаза и испустил раздраженный вздох.
– Федра Блэр. Проклятие!
– Да.
Кристиан снова чертыхнулся.
– Как это похоже на мистера Друри, с его радикальными взглядами и беспорядочным образом жизни, оставить свою долю в бизнесе женщине, да еще незаконнорожденной. – Он ненадолго задумался. – Если у издательства проблемы, может, она захочет получить деньги. Может, она даже обрадуется, что не придется печатать мемуары отца. Они наверняка изобилуют личными подробностями, касающимися ее матери.
– Возможно.
Эллиот не разделял оптимизма брата. Вряд ли переговоры с мисс Блэр окажутся простыми. От нее можно ждать любых неприятностей.
Эти мемуары с их тайнами будут хорошо продаваться, и не исключено, что она видит в них спасение для своего издательства. Или, хуже того, учитывая ее представления о социальной справедливости, она искренне верит, что они послужат разоблачению пороков высшего общества.
– Кстати, ее собственная книга была опубликована Лэнгтоном, не так ли? Она должна быть где-то здесь, в библиотеке. Признаться, я так и не удосужился заглянуть в нее. Никогда не испытывал особого интереса к мифологии и фольклору, не говоря уже об исследованиях на эту тему, – заметил Кристиан.
– Насколько я слышал, это исследование считается более чем солидным. – Эллиот не мог не отдать ей должного. – Она унаследовала интеллект своих родителей, а также их пренебрежение к правилам поведения и условностям.
– В данных обстоятельствах ни одно из этих достоинств не сулит нам ничего хорошего. – Кристиан поднялся, одернул фрак и поправил галстук, собираясь вернуться в бальный зал. – Хорошо, что ты ничего не сказал Хейдену. Он очень предан своей жене, а мисс Блэр – подруга Алексии. Если тебе придется прибегнуть к решительным мерам, пусть лучше они останутся в неведении.
– Мисс Блэр отплыла в Неаполь пару недель назад. Я справлюсь с ней раньше, чем им с Алексией представится возможность поболтать наедине.
– Ты намерен последовать за ней?
– Я все равно собирался побывать там этой осенью. Хочу изучить последние раскопки в Помпеях для моей следующей книги. Придется перенести поездку на более ранний срок.
Они направились к лестнице. С каждым шагом музыка звучала все громче, и величественные помещения заполнял отдаленный гул голосов. Когда они спустились вниз, влившись в толпу, Эллиот обратил внимание на замкнутое выражение на лице брата.
– Не переживай так, Кристиан. Я сделаю все, чтобы обвинения против отца не были опубликованы.
– Я не сомневаюсь в твоих способностях и решимости. Не это занимает мои мысли.
– А что?
– Я думал о Федре Блэр. Интересно, существует ли на свете мужчина, способный, как ты изволил выразиться, справиться с ней?
Эллиот шел в темноте, освещая себе путь небольшой лампой.
Гости уже разъехались, слуги легли спать. Хейден и Алексия, надо полагать, наслаждаются на брачном ложе в своем доме на Хилл-стрит. Кристиан, возможно, еще бодрствует, но вряд ли покажется из своих покоев в ближайшие несколько дней.
Слабый огонек лампы отражался в золоченых рамах картин, висевших в галерее. Сквозь высокие окна, расположенные на противоположной стене, струился лунный свет. Эллиот задержался перед двумя портретами.
Художник воспользовался одним и тем же фоном для обеих фигур, и казалось, одна картина плавно перетекает в другую. Приятно было видеть родителей вот так, вместе, словно две половинки одного целого, пусть даже это кажущееся единство было фальшивым. Эллиот мог по пальцам пересчитать случаи, когда родители оказывались вместе в одной комнате.
«Я не намерен покидать этот мир, оставшись в твоих глазах чудовищем, каким она меня изображала».
В этом отец ошибался. За исключением единственного случая, когда мать не сдержала эмоций, она никогда не говорила об отчуждении, существовавшем между супругами, или его причинах. Она вообще редко разговаривала в те долгие часы, которые Эллиот провел с ней в библиотеке в Эйлсбери.
Он привык бояться маркиза и без материнской помощи. И в то же время испытывал восторг, когда отец уделял ему внимание.
Эллиот двинулся дальше, по направлению к библиотеке, размышляя о единственном разговоре, который состоялся у него с отцом. В тот день он узнал правду о человеческих страстях и гордости, о душевных муках и законах, недоступных детскому пониманию, которые правят миром.
К концу разговора он перестал бояться маркиза. После всех этих откровений он впервые в жизни почувствовал себя сыном собственного отца.
Опустив лампу, Эллиот прошелся вдоль угловой полки, вглядываясь в кожаные корешки. После смерти матери он перевез сюда книги, которые она читала во время своего изгнания в Эйлсбери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33