– Люди, в большинстве своем, не любят и друг друга.
– Люди не любят эльфов, потому что считают, что эльфы выше их, – сказал Кимли. – И люди не любят гномов, потому что считают, что гномы ниже их. Ты же понимаешь, я не о росте говорю.
– Понимаю.
– Морган убедит Дарина атаковать, – сказал Кимли. – Гномы атакуют, и все они умрут. Из ущелья нельзя отступить, но мысль об отступлении даже не придет в головы гномов во время боя. Гномы не отступают никогда.
Не самая разумная стратегия, подумал я. Армия берсерков никогда не сможет одолеть хладнокровного и разумного противника, при прочих равных, я имею в виду.
– Мы преодолеем вал, пройдя по их трупам, – сказал Кимли. – Это будет долгий и трудный бой. Конница людей могла бы за полчаса решить поставленную задачу, на которую у гномов уйдет несколько часов. Но люди не пойдут туда, пока есть гномы. Люди – слишком драгоценный материал, чтобы ими рисковать.
– Я уверен, что, если бы был другой путь, Морган и сэр Реджи избрали бы его, – сказал я.
– Может быть, – сказал Кимли. – А может быть, и нет. Не заблуждайся на их счет, сэр Геныч. Морган и сэр Реджи совсем не такие, какими они кажутся со стороны. Они могут выглядеть хорошими друзьями, они приятные собутыльники и во время битвы надежные товарищи, они всегда придут тебе на помощь… если их интересы совпадают с твоими и они не заняты чем-то другим. Но они – демоны войны. Война, кровь, огонь и разрушение – вот их путь, вот жизнь, которой они живут. Только в войне они живут по-настоящему, только кровь врагов наполняет их жизнь смыслом. Я не спорю, сейчас они – воины Света и Добра, и помыслы их чисты, и цели их благородны, и никто не может их ни в чем упрекнуть, но, если мы выиграем эту войну, они тут же найдут себе другую, может быть, уже не такую правильную и благородную. А если подходящей войны под рукой не окажется, то они ее придумают, и снова будут сталкиваться армии и литься кровь.
– Ты драматизируешь, Кимли.
– Нисколько, сэр Геныч. Ты недостаточно знаешь их, чтобы судить, и ты недостаточно прожил в нашем мире, чтобы понять.
– Может быть, – сказал я. – Но что касается лично меня, после этой войны я не хочу больше ни во что ввязываться.
– Я тоже хотел бы, чтобы этот поход был последним, – сказал Кимли. – Но никогда нельзя загадывать наперед. Я – Стражник своего народа. А ты – доблестный воин, и, если снова протрубит рог и позовет нас в дорогу, я хотел бы, чтобы ты был рядом со мной.
– Ты тоже мне нравишься, сын Дэринга, – сказал я.
Нас нагнал запыхавшийся посланец, молодой гном, чья борода не достигла еще и десяти сантиметров.
– Королевский Стражник просит Избранного в свой шатер, – сказал он.
Кимли одарил меня взглядом – «я тебе говорил», – и мы двинулись в обратном направлении.

Дарин, сын Дарина из Твердыни Подземного Короля был хмур и мрачен, поэтому я сразу понял, что он принял решение, и решение это ему не нравилось. Морган сидел за столом, с которого были убраны остатки пиршества. Он потягивал вино из каменного кубка. Эльфы подпирали спинами опорный столб палатки, и выражение их лиц было задумчивым.
– Мы атакуем на рассвете, – сказал Дарин, едва я вошел в его шатер. – Пусть даже это будет последний рассвет в нашей жизни.
– Ваш подвиг прославят в веках, – заметил Морган.
– Мне наплевать на это, – ответил Дарин. – И всем, кто будет умирать завтра, штурмуя Ущелье Рока, тоже наплевать. Те века пройдут уже без нас.
– Вы сделаете то, что должно быть сделано, – мягко сказала Галадриэль. – Это все, что можно требовать от кого бы то ни было. И мы тоже сделаем то, что должны сделать.
– Очень надеюсь на это, – сказал Дарин. – Мне не хотелось бы умирать, зная, что все это зря. Мой Рагнарек наступит на рассвете. А сейчас я хотел бы посмотреть на меч, дающий надежду грядущим поколениям.
Я молча вытащил Валькирию из ножен и положил на стол. Пусть любуется, сколько захочет. Он заплатил за это право сполна.
– Добрый меч, – сказал Дарин. – Гномы вряд ли смогли бы сделать лучше. Убери его, сэр Геныч. Я утолил свое любопытство, правда, боюсь, что оно мне будет дорого стоить. На рассвете нас ждет тяжелый труд, а осталось до него всего несколько часов. Я приглашаю вас на это время разделить мой скромный шатер. Будем отдыхать, – сказал он. – В последний раз.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
в которой гномы штурмуют Ущелье Рока, отряд идет Тропой Павших, а сэр Реджи преподносит сюрпризы

Мы целиком и полностью отдавали себе отчет в том, что, если гномам и удастся взять оборонительный вал Ущелья Рока, долго удерживать его от орд зомби они не смогут. Поэтому для проникновения на Тропу Павших нам следовало идти если не в первых рядах, то во вторых уж точно. День предстоял жаркий, и все мои спутники уснули, чтобы попытаться набраться сил.
Я не обладал их привычкой к сохранению спокойствия накануне больших битв, кроме того, опасался повторения кошмаров, в которых фигурировала моя прежняя жизнь и больница для умалишенных. Поэтому спать мне совершенно не хотелось.
Нервишки пошаливают, старик, сказал я себе. Во времена криминальных войн за раздел сфер влияния в нефтяном бизнесе ты отсиживался на чужих дачах и снятых внаем квартирах, а здесь тебе придется лить кровь самому.
Дело того стоит, сказал я себе.
Со всех сторон доносился богатырский храп. Королевский Стражник обладал воистину королевской глоткой и храпел так, что запросто мог бы перекрыть работающий без глушителя мотоцикл. Грохотом отбойного молотка ему вторил Кимли. Сэр Реджи так и остался спать на свежем воздухе, так что конкуренцию гномам составлял только Морган, чье тихое посапывание раздавалось в паузах между раскатами храпа гномов.
Сон это или не сон? И если не сон, то какие шансы у шести человек убить главного злодея, находящегося в самом центре хорошо защищенного злодейского логова?
На что мы рассчитываем? – подумал я. Даже если гномы и отобьют ущелье, даже если мы пройдем Тропой Павших и выйдем с другой стороны гор… Нам даже неизвестна дорога к Черной Цитадели. Мы знаем только направление.
Лорд Келвин отказывается штурмовать замок с семьюдесятью тысячами человек, на что могут рассчитывать шестеро? Что мы вежливо постучим в ворота и попросим нас впустить? И что нас послушают?
Раньше я безоговорочно верил в силу Моргана и в то, что на каждый случай у него припасен в рукаве свой фокус. Но после Келлена и мини-портала Шрага, после того, как он не смог справиться с драконом и убедить лорда Келвина в необходимости штурма, вера моя сильно пошатнулась. Морган был всего лишь человеком, возможно – мудрым, возможно – могущественным, но – не всесильным.
У Темного Властелина есть пятеро Черных Лордов, армия зомби и орков, отряды троллей и наемников-людей, у него есть Цитадель и ключи от Колодца Хаоса. А что есть у нас, кроме зачарованного меча и древнего пророчества, которое я так никогда и не слышал целиком?
Для сказки, книжки или голливудской постановки этого было вполне достаточно, но я не был уверен, что это способно сработать в реальной жизни. Или Черная Цитадель разрушится в тот же момент, когда умрет тот, кто ее построил, как это произошло с башней Корда, и орды врага падут бездыханными в одно мгновение?
В моей прежней жизни так никогда не бывало. На место одного павшего злодея обычно сразу же приходил другой, чаще всего еще худший. А зомби должно быть все равно, кто их возглавляет, кто направляет их действия.
Собранные в одном месте, Семь Ключей могут создать проблему и после победы. Слишком соблазнителен приз, многие попытаются наложить на них лапу. Их следует надежно спрятать, раз уж уничтожить их нельзя. Но захотят ли их спрятать? Всегда найдется безумец, решивший уничтожить мир, благо, Создатель оставил ему превосходный инструмент.
Даже если мы и поразим Темного Властелина, проблемы на этом не закончатся, а я так и не знаю, мои ли это проблемы.
Размышляя, я и сам не заметил, как заснул.

Видать, ОМОН все-таки приезжал, или санитары применили новое оружие, или врачи нашли способ делать уколы на расстоянии.
Я снова был прикручен к кровати без всякой надежды освободиться. В палате кто-то навел порядок, не наблюдалось и следа устроенного мной погрома. На тумбочке даже стояла вазочка с цветами.
Кошмар или реальность? И как это выяснить?
Все-таки кошмар, решил я, когда дверь в палату открылась и впустила внутрь… Кого бы вы думали?
Леню Подольского собственной персоной. Он был в строгом деловом костюме, при галстуке, на челюсти виднелись следы хирургических швов, наложенных после моего удара.
Смог бы Темный Властелин смоделировать что-нибудь подобное? Или он просто вызывает из подсознания самые потаенные мои страхи?
– Приветик, – хрипло сказал Леня. – Как чувствуешь себя, братан?
– Тамбовский волк приходится вам родственником, – сказал я.
– Ты слишком нагл для психа.
– А ты слишком жив для покойника.
– Для покойника? – переспросил он. – О чем это ты? А, о звонке этому хачику, как его, Тенгизу? Можешь не беспокоиться на этот счет, в данный момент им ужинают бродячие собаки в подмосковном лесу. Твой бывший, а мой нынешний зам специально спровоцировал этот звонок,
а мой знакомый в ФАПСИ отследил номер. Я отправил туда ребят, так что Тенгиза больше нет. И у тебя больше нет и тени надежды.
– Что за бред вы несете? – полюбопытствовал я. – Удар в челюсть не должен был отразиться на ваших мыслительных способностях.
– Дорогой мой, из нас двоих, ты – псих, – сказал он. – Если тебе нужны доказательства, пожалуйста. Сашок!
Дверь открылась во второй раз и явила моего заместителя. На безымянном пальце правой руки у него был перстень, которого я раньше не видел.
– Привет, босс, – весело сказал он. – Сюрприз!
Я почувствовал себя Цезарем, только что получившим удар от своего друга. Так и хотелось возопить: «И ты, Брут?!» – но этот вопль доставил бы им удовольствие. Перетопчутся.
– Повезло вам, Александр, – сказал я.
– В чем именно, босс? – спросил он.
– В том, что у меня руки связаны. Я бы вас между пальцами размазал.
– Он все такой же грозный, – сказал Леня.
– Что вам обещал это субъект? – поинтересовался я. – Мой дом? Мою должность?
– И целый чемодан денег в придачу. – Таким жизнерадостным своего зама я никогда не видел.
– Тридцать сребреников выросли в цене.
– Инфляция, босс.
Я не стал ему угрожать. Угроза без способности привести ее в исполнение глупа и жалка. И предостерегать насчет Лени тоже не стал. Если Александр такой дурак, чтобы идти в услужение к бандиту, так тому и быть. Каждый сам выбирает свой путь к могиле. Александр стоял на очень коротком.
– Присядь, – бросил ему Леня, и тот послушно опустился на стул, словно дрессированная собачка. – Слышь, как там тебя, Геныч, давай я тебе кое-что объясню.
– Если это доставит вам удовольствие.
– Доставит, – сказал он. – Во-первых, ни в какой ты не в больнице, как ты, наверное, воображаешь. Ты у меня на даче, я специально оборудовал для тебя эту комнату.
– Очень мило с вашей стороны.
– Тебя обработали психотропом на стоянке, – сказал он, – когда ты пытался сесть в свою машину. И сразу же привезли сюда, так что для всех своих знакомых ты пропал без вести больше месяца назад. Зная твоих знакомых, могу сказать, что тебя уже никто не ищет.
Я промолчал. Что тут скажешь, я тоже знал своих «знакомых».
– Твой Андрюша действительно наделал в штаны от страха, сидит и трясется на своей даче, обложился автоматчиками со всех сторон. Но мне он не нужен.
– Нет так нет, – сказал я.
– Сашок работает на меня уже полгода, – сказал Леня. – Я давно под тебя копаю, знаешь ли. Догадываешься, почему ты еще жив?
– Догадываюсь, – сказал я.
– Еще бы ты не догадывался, – сказал он. – Ты все еще жив из-за того, что ты один обладаешь правом гребаной подписи на учредительных документах, без которых я не могу поставить во главе твоей фирмы моего человека.
– Так и было задумано, – сказал я.
– А в случае твоей смерти все имущество отходит государству.
– У меня нет наследников, – сказал я. – А государство не откажется от столь лакомого кусочка. И с государством вы тягаться уже не сможете.
– Поэтому ты и должен подписать документы, – сказал он. – Нотариуса я обеспечу, все остальное тоже. К сожалению, мы немного переборщили с дозой психотропа и ты валялся в отрубе слишком долго. Слушай, ну тебя и глючило! – восхищенно добавил он.
– А еще вам нужны номера тайных счетов в европейских банках, – сказал я.
– Умен, чертяка, – сказал он.
– И что я получу, если буду сотрудничать?
– Я тебе гарантирую быструю и безболезненную кончину и самые пышные похороны в истории нефтяного бизнеса, – сказал он.
– Быстрая кончина и пышные похороны никогда не стояли высоко в списке моих жизненных приоритетов.
– Альтернатива может быть хуже, босс, – сказал Александр. – Вы ведь можете пробыть тут еще очень долго.
– И не надо делать таких больших глаз, как будто за моей спиной кто-то стоит, – сказал Леня. – Мы на моей даче, если ты вдруг об этом забыл, и, кроме моих людей, сюда никто не войдет. Или у тебя очередной глюк?
– Леонид, – проникновенно сказал я, потому что чувствовал, что обращаюсь к нему в последний раз, – вы совершаете фатальную ошибку, недооценивая силу глюков.
– Эк тебя торкнуло, – сказал он. – Хррр… шшшш… – сказал он. – Ой, – сказал он.
А больше он ничего не говорил.
Из его груди, как раз на уровне левого кармана пиджака, торчало тонкое и узкое лезвие эльфийского кинжала. Капелька крови свисала с самого кончика.
За его спиной стояла моя любимая. Такая, какой я ее помнил, в дорожном костюме эльфов, так не к месту смотревшемся в стенах моей тюрьмы.
Галадриэль вытащила кинжал, небрежно стерла с лезвия кровь о костюм Лени, явно обошедшийся покойнику не в одну штуку баксов, и позволила телу упасть. Сделав шаг ко мне, она тремя движениями разрезала стягивающие меня ремни и одарила коротким поцелуем.
Александр сидел на своем стуле ни жив ни мертв.
– Видишь, Сашок, как оно обернулось, – сказал я, глядя ему в глаза.
– Босс… – пролепетал он.
Он явно не понимал, что происходит, а у меня не было никакого желания объяснять.
– Позволь мне, – сказала Галадриэль, поигрывая кинжалом.
У меня было желание поиграть в благородство и отпустить предателя на все четыре стороны, но предательство нельзя прощать даже во сне.
– Я свой мусор сам выношу, – сказал я, нежно вынимая из ее пальцев клинок.

Я думал, что на этом сон закончится, и я проснусь в палатке Королевского Стражника, но Галадриэль взяла меня за руку и вывела в коридор. Там стоял Теффас, в его колчане не было ни одной стрелы, тетива истрепалась, меч, который он держал в руках, был весь в зазубринах, словно пила «Дружба».
– Где мы? – поинтересовался я.
– В сновидении, – сказала Галадриэль. – В твоем сновидении.
– Значит, вы мне снитесь?
– Мы все друг другу снимся, – сказала она. – Но мы здесь. Ты должен поверить, что это сон.
– Я уже верю.
– Нет, – она покачала головой, – ты должен убедиться. Мы, эльфы, обладаем способностью проникать в чужие сновидения, и Темный Властелин, наверное, тоже, но только хозяин сна может контролировать ход событий в нем.
– Я ничего не контролировал, – сказал я.
– Потому что ты не знал наверняка, что это сон, – сказала она. – Пойдем.
И мы пошли – два эльфа в дорожных одеждах и с оружием в руках и я, босиком, в больничной пижаме. В коридоре, убранству которого мог бы позавидовать Букингемский дворец, валялись трупы охранников. Из некоторых торчали эльфийские стрелы, некоторые щеголяли колотыми ранами. Два эльфа сделали то, на что потребовался бы взвод спецназа. Взяли штурмом дачу криминального авторитета, положив при этом всех его отморозков.
Скоро должны приехать покемоны в сером. В подобных делах на них всегда падает почетная обязанность подсчитывания трупов. Не успел я додумать эту мысль, как во дворе зазвучали сирены, в доме захлопали открывающиеся двери и затопали обутые в тяжелые ботинки ноги. Звучали резкие выкрики команд.
– Не хотелось бы мне с ними встречаться, – сказал я.
– Так не встречайся, – сказал Теффас. – Ты же сам их позвал.
– А я думал, соседи, – сказал я.
Мое сновидение, да? Значит, все должно быть, как я захочу. Я попытался представить, что милицию никто не вызывал, потом нарисовал перед своим мысленным взглядом пустой двор, без машин, без людей, и сирены смолкли в тот же миг.
– Вот видишь, – сказал Теффас.
Мы вышли во двор. Было холодно и сыро, поздняя осень. По ночам уже пробивают заморозки, листва опала на землю, и голые деревья стоят в ожидании первого снега.
– Холодно, – сказал я, щелкая пальцами. – Да будет лето!
И стало лето, листья вернулись на деревья и зазеленели, послышалось пение птиц, воздух стал заметно теплее, и солнце засветило не в пример ярче.
– Теперь я верю, что это сон, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56