Дети опередили меня. Я вернулся в треклятый дом, пропустил мимо ушей злобные угрозы мегеры у двери, продрался по лестнице сквозь запахи и какофонию звуков, ориентируясь по лужицам на полу, поднялся на верхний этаж. Лед уже принесли, и девочку обложили им. Она все еще была завернута в докторский плащ, снова окруженная сестрами, братьями и друзьями.
Лед прибыл слишком поздно. Мы прибыли слишком поздно – надо было прийти на день раньше. Доктор сражалась с болезнью до ночи, испробовала все, что было в ее распоряжении, но против этого жара оказался бессилен даже лед, и когда гроза начала стихать в полночь Ксамиса, когда Зиген все еще пытался пробиться сквозь драные, похожие на темный саван тучи, под голоса певцов, уносимые ветром и теряющиеся в его порывах, девочка умерла.
4. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
– Позвольте мне обыскать его, генерал. – Мы его не можем обыскать, ДеВар. Он – посол.
– ЗеСпиоле прав, ДеВар. Мы не можем обращаться с ним так, словно он какой-нибудь подозрительный проситель.
– Конечно нет, ДеВар, – сказал БиЛет, советник протектора по иностранным делам. Это был высокий, худой, высокомерный человек с длинными редкими волосами и крутым заносчивым нравом. Он из кожи вон лез, чтобы смотреть свысока на ДеВара, который был выше его. – Вы хотите, чтобы мы выглядели настоящими головорезами?
– К послу, конечно же, нужно относиться, соблюдая весь дипломатический этикет, – сказал УрЛейн, шествуя по галерее.
– Он всего лишь посол одной из морских компаний, – возразил ДеВар. – Это вам не королевское посольство прежних дней. У них есть то, что полагается при этой должности, – одежды, драгоценности и все прочее, но соответствуют ли они сами этим регалиям?
– Что значит – соответствуют? – недоуменно спросил УрЛейн.
– Я думаю, – сказал ЗеСпиоле, – главный телохранитель намекает, что все это у них ворованное.
– Ха! – сказал БиЛет, тряхнув головой.
– К тому же уворованное недавно, – заметил ДеВар.
– Вот именно, – сказал УрЛейн. – Мы тем более должны соблюдать дипломатический протокол.
– Государь?
– Тем более?
На лице у БиЛета на мгновение появилось недоуменное выражение, потом он глубокомысленно кивнул.
Генерал УрЛейн внезапно остановился на черно-белых плитках галереи. ДеВар остановился, казалось, в тот же миг, ЗеСпиоле и БиЛет – мгновение спустя. Те, кто следовал за ними по галерее между частными покоями и официальными помещениями дворца – генералы, адъютанты, писцы, клерки, вся обычная свита, – столкнулись друг с другом; раздалось приглушенное клацанье доспехов, мечей и грифельных досок.
– Морские компании теперь, когда старая империя лежит в руинах, значат больше, чем прежде, друзья мои, – сказал генерал УрЛейн, повернувшись в солнечных лучах к высокому лысоватому БиЛету, к еще более высокому смугловатому телохранителю и низкорослому пожилому человеку в форме дворцовой стражи. ЗеСпиоле (худой, сморщенный, с глубоко посаженными глазами) был предшественником ДеВара на посту телохранителя. Теперь он больше не отвечал за личную охрану УрЛейна, командуя стражей дворца, а следовательно, и всей дворцовой службой безопасности. – Знания морских компаний, – продолжил УрЛейн, – их навыки, их корабли, их орудия – все это теперь стало для нас гораздо важнее. Падение империи привело к избытку тех, кто называет себя императорами.
– По меньшей мере три лишних, брат! – раздался голос РуЛойна.
– Точно, – с улыбкой сказал УрЛейн. – Три императора, множество счастливых королей, по крайней мере более счастливых, чем при старой империи, и еще несколько человек, называющих себя королями, что не осмелились бы сделать при старом режиме.
– Не говоря уже о тех, для кого титул короля был бы оскорблением, явным понижением! – вставил Йет-Амидус, появляясь из-за плеча генерала.
УрЛейн хлопнул ДеВара по плечу.
– Ну, видишь, ДеВар, даже мой добрый друг генерал ЙетАмидус справедливо числит меня среди тех, кто остался в выигрыше после падения прежнего режима, и напоминает мне, что моим нынешним высоким положением я обязан не своему коварству, не вероломству и не полководческим талантам, – сказал УрЛейн, в глазах которого засверкали искорки.
– Генерал! – сказал ЙетАмидус, на его широком, изборожденном морщинами мягком лице нарисовалась обида. – Я ничего такого не имел в виду.
Великий эдил УрЛейн рассмеялся и еще раз хлопнул своего друга по плечу.
– Я знаю, Йет, не волнуйся. Но ты понял, о чем я говорю, ДеВар? – сказал он, снова поворачиваясь к телохранителю, но в то же время возвышая свой голос и давая тем понять, что обращается ко всем присутствующим. – Мы смогли, – сказал им УрЛейн, – лучше управлять нашими делами, потому что над нами не висел постоянный страх получить нахлобучку от императора. Большие форты опустели, рекруты разбрелись по домам или превратились в банды разбойников, флоты передрались между собой, и часть кораблей лежит на дне, а часть гниет на берегу. На немногих из кораблей были капитаны, которые смогли удержать команды – не столько страхом, сколько уважением, – и некоторые из этих судов сейчас принадлежат морским компаниям. Самые старые компании получили немалую власть теперь, когда корабли империи перестали нападать на них. С этой властью они получили больше ответственности, получили новое положение. Они стали защитниками, а не хищниками, стражами, а не налетчиками.
УрЛейн оглядел присутствующих, которые стояли на черно-белых плитках галереи и мигали в неистовом полуденном сиянии Ксамиса и Зигена.
БиЛет кивнул с еще более рассудительным видом.
– Вы правы, государь. Я нередко…
– Империя была родителем, – продолжал УрЛейн, – а королевства (ив меньшей степени морские компании) были детьми. Большую часть времени нам разрешали играть друг с другом, если только мы не слишком шумели или не разбивали чего-нибудь, – тогда взрослые наказывали нас. Теперь отец и мать умерли, а жадные родственники оспаривают завещание. Но уже слишком поздно, дети повзрослели, покинули ясли и прибрали к рукам весь дом. Да, мы оставили шалаш на дереве, чтобы занять все имение, и не должны демонстрировать неуважение к тем, кто прежде пускал кораблики в пруду – Он улыбнулся. – Обращение с их послами должно быть таким, какого мы хотим для наших – во всяком случае не хуже. – Он хлопнул БиЛета по плечу, отчего тот вздрогнул. – Вы разве так не считаете?
– Совершенно с вами согласен, государь. – И БиЛет презрительно взглянул на ДеВара.
– Ну вот, – сказал УрЛейн и повернулся на каблуках. – Идемте. – Он тронулся с места.
ДеВар был по-прежнему рядом с ним – черное пятно, двигающееся по плиткам галереи. ЗеСпиоле пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать. БиЛет зашагал шире.
– Отложите встречу, государь, – сказал ДеВар. – Пусть она пройдет не в такой официальной обстановке. Пригласите посла на встречу в… бани, например, и тогда…
– В бани, ДеВар? – Протектор сморщил нос.
– Это смешно! – поморщился БиЛет. ЗеСпиоле только хмыкнул.
– Я только что видел этого посла, государь, – сказал ДеВар генералу, когда дверь открылась перед ними и они вошли в прохладу большого зала, где их ждали, стоя группками на каменном полу, с полсотни придворных, чиновников и военных. – Он не вызывает у меня доверия, сэр, – тихо сказал ДеВар, быстро оглядываясь. – Напротив, он мне подозрителен. В особенности, поскольку запросил частную аудиенцию.
Они помедлили у двери. Генерал кивнул в сторону небольшого алькова в стене, где можно было сесть вдвоем.
– Извините нас, БиЛет, ЗеСпиоле, – сказал протектор.
ЗеСпиоле, хотя и недовольный, согласно кивнул. БиЛет отпрянул назад, словно его оскорбили до глубины души, но при этом мрачно поклонился. УрЛейн и ДеВар сели в алькове. Генерал поднял руку, приказывая остальным не подходить слишком близко. ЗеСпиоле вытянул руки, сдерживая людей.
– Что показалось тебе подозрительным, ДеВар? – тихо спросил он.
– Он не похож на послов, с которыми мне доводилось сталкиваться. Нет у него посольского лоска.
УрЛейн тихо рассмеялся.
– Он что, одет в ботфорты и штормовку? На каблуках ракушки, а на шапке помет чаек? Послушай, ДеВар…
– Я говорю о его лице, о выражении. О глазах и вообще об осанке. Я видел сотни послов, государь, и все они каждый на свое лицо, могут быть открытыми, разгневанными, уступчивыми, застенчивыми, нервными, жестокими… какими угодно. Но все они небезразличны, государь, у всех неизменно есть интерес к своей должности и к своей миссии. Этот же… – ДеВар покачал головой.
УрЛейн положил руку на плечо своего телохранителя.
– Этот тебе кажется каким-то не таким, верно?
– Признаюсь, вы это выразили лучше меня, сэр. УрЛейн рассмеялся.
– Я уже говорил, ДеВар, мы живем во времена, когда ценности, роли и люди меняются. Ведь ты же не ждешь, что я буду вести себя, как другие правители, так?
– Нет, государь, не жду.
– Точно так же мы не можем ждать, что все чиновники всех новых стран будут отвечать нашим ожиданиям, возникшим при старой империи.
– Я это понимаю, государь. Надеюсь, что я это уже принимаю в расчет. То, о чем я говорю, это просто чувство, но, если можно его так назвать, чувство профессиональное. А ведь за это вы меня и держите. – ДеВар заглянул в глаза своего господина, пытаясь понять, удалось ли ему убедить протектора, передать ту тревогу, что он испытывал. Но в глазах протектора по-прежнему мелькали искорки, казалось, его все это больше забавляет, чем тревожит. ДеВар заерзал на каменной скамье. – Государь, – сказал он, с озабоченным выражением наклоняясь поближе. – Недавно мне сказали, что я не способен ни на что другое, кроме как быть телохранителем.
Сказал мне это человек, чьим мнением, насколько мне известно, вы дорожите. Мне сказали, что каждый миг моей жизни, даже в часы, отведенные для отдыха, посвящен мыслям о том, как защитить вас. – Он глубоко вздохнул. – Я хочу сказать, что если смысл моей жизни в том, чтобы уберегать вас от опасностей и не думать ни о чем другом, даже когда это позволительно, то насколько же сильнее я должен прислушиваться к своим опасениям сейчас, при непосредственном исполнении служебных обязанностей?
УрЛейн несколько мгновений смотрел на него.
– Значит, ты просишь меня довериться твоему недоверию, – тихо сказал он.
– Протектору удается выражать мои мысли гораздо лучше, чем мне самому.
УрЛейн улыбнулся.
– Но зачем какой-либо из морских компаний желать моей смерти?
ДеВар еще больше понизил голос.
– Затем, что вы собираетесь построить военно-морской флот, сэр.
– Разве собираюсь? – спросил УрЛейн с притворным недоумением.
– А разве нет, государь?
– Кому это могло прийти в голову?
– Вы передали часть королевских лесов людям, а недавно выдвинули условие – проредить часть старых деревьев.
– Они опасны.
– Это здоровые деревья, а по возрасту и размерам они годятся для корабельного леса. Потом, в Тирске обустроена морская база, скоро появится военно-морское училище и…
– Хватит. Неужели я был так неосторожен? И что, шпионы морских компаний так многочисленны и проницательны?
– И потом, вы провели переговоры с Гаспидусом и Ксинкспаром о привлечении, как я полагаю, богатств одного и знаний другого для создания такого флота.
На лице УрЛейна появилось выражение тревоги.
– Значит, тебе известно все это? Должно быть, у тебя очень хороший слух, ДеВар.
– Я не слышу того, чего не должен слышать, даже находясь в двух шагах от вас. Я слышу только людскую молву, ничего не предпринимая для этого. Люди не глупы, а у каждого чиновника своя область деятельности, свои познания. Если вы вызываете к себе бывших адмиралов, то наверняка не для того, чтобы обсуждать с ними, как разводить вьючных животных для пересечения Бездыханных Долин.
– Гм, – сказал УрЛейн, оглядывая собравшихся вокруг людей, но не видя их. Он кивнул. – Да, можно закрыть ставни в борделе, но всем будет известно, что там происходит.
– Именно так, государь.
УрЛейн шлепнул себя по коленке и поднялся. Но ДеВар успел подняться первым.
– Хорошо, ДеВар, чтобы ублажить тебя, я приму посла в расписанной палате. И встреча будет еще более приватной, чем он об этом просил, – только он и я. Ты можешь подслушивать. Ты доволен?
– Да, государь.
Капитан флота Эстрил, посол морской компании гавани Кепа, одетый в изысканную подделку под морскую форму – высокие с отворотами ботфорты из голубоватой звериной шкуры, штаны из серой щучьей кожи, плотный аквамариновый мундир, высокий воротник которого был расшит золотом. Голову венчала треуголка, украшенная перьями птицы-ангела. Посол медленным шагом вошел в расписанную палату дворца Ворифир.
Он шел по ковровой дорожке с золотыми нитями, заканчивавшейся небольшой табуреткой, что стояла на сверкающем деревянном полу в двух шагах от единственного другого предмета мебели, а именно небольшого возвышения с простым стулом, на котором восседал премьер-протектор, первый генерал и великий эдил протектората Тассасен – генерал УрЛейн.
Посол снял шляпу и поклонился протектору, который показал ему на табуретку. Несколько мгновений посол взирал на низенькое сиденье, потом расстегнул две нижние пуговицы мундира и осторожно сел, положив сбоку экстравагантную шляпу с перьями. Никакого оружия на нем заметно не было, даже парадного меча, хотя вокруг его шеи обвивался ремень, удерживающий большого размера кожаный цилиндр. С одного конца цилиндр был закрыт колпачком, другой конец заканчивался золотой филигранью. Посол оглядел стены палаты.
Стены были расписаны сценами из жизни старого королевства Тассасен: лес, полный всевозможной дичи, темный замок с башнями, городская площадь, полная народа, гарем, заливные луга и тому подобное. Если темы росписей выглядели более-менее приземленными, то живопись была приземленной почти без всяких сомнений. Люди, слышавшие о расписанной палате (которая редко бывала открыта, а использовалась еще реже) и ожидавшие чего-то необыкновенного, попав сюда, неизменно испытывали разочарование. Живопись, по всеобщему мнению, была довольно скучной и банальной.
– Посол Истрил, – обратился к нему протектор. На нем была обычная одежда – длинный сюртук и штаны, которые он сам ввел в моду. Цепь, символ прежнего государства Тассасен, была единственной уступкой официозу – УрЛейн не надел даже корону.
– Ваше величество, – откликнулся посол. УрЛейн подумал, что в манерах посла и в самом деле есть нечто такое, о чем говорил ДеВар. Во взгляде молодого человека сквозила какая-то пустота. Такие открытые глаза и такая широкая улыбка на столь молодом и гладком лице не должны были вызывать беспокойства, но почему-то вызывали. Средней крепости телосложение, коротко остриженные волосы, темные, но посыпанные красной пудрой, – мода, неведомая УрЛейну. Для такого молодого человека у посла были слишком пышные бакенбарды. Молодость. Может быть, в этом все дело, подумал УрЛейн. Обычно послы старше и полнее. Стоит ли удивляться, коли он сам постоянно говорит о смене времен и ролей?
– Как ваше путешествие? – поинтересовался УрЛейн. – Надеюсь, оно прошло без приключений?
– Без приключений? – Казалось, молодого человека смутил этот вопрос – Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что вы не подвергались опасностям, – сказал протектор. – Ваше путешествие было безопасным?
Казалось, тот испытал облегчение.
– Ах, да, – сказал он, широко улыбаясь и кивая. – Да, безопасным. Наше путешествие было безопасным. Весьма безопасным. – Он снова улыбнулся.
УрЛейн подумал, что у молодого человека не хватает шариков в голове. Возможно, он в столь юном возрасте сделался послом, потому что был любимым сынком впавшего в слабоумие папочки, не замечавшим, что у сынка неполадки с мозгами. На имперском он к тому же говорил не слишком хорошо, но УрЛейну уже не раз доводилось слышать странный акцент подданных морских держав.
– Ну что ж, посол, – сказал протектор, раскинув руки, – вы просили аудиенции.
Глаза молодого человека распахнулись еще больше.
– Да, аудиенции. – Он медленно снял ремень с шеи, посмотрел на сверкающий кожаный цилиндр у себя на коленях. – Прежде всего, ваше величество, – сказал он, – у меня для вас подарок. От капитана флота Вриттена. – Он поднял на УрЛейна взгляд, словно рассчитывая услышать определенный ответ.
– Признаюсь, я не слышал о капитане Бриттене, однако продолжайте.
Молодой человек откашлялся. Он отер пот со лба. Наверно, у него жар, подумал УрЛейн. Тут душновато, но все же не настолько, чтобы так потеть. Морские компании много времени проводят в тропиках, так что он должен быть привычен к жаре, умеряемой бризами или нет.
Капитан снял крышечку с цилиндра и вытащил оттуда еще один цилиндр, тоже в коже с золотым тиснением, хотя у этого концы, казалось, были из золота или меди, а на одном, заостренном, были нанизаны сверкающие металлические кольца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39