Кстати, что там?
— Соль, горчица и сенна, — ответила Ариэль. Саймон скривился, но тут же, когда Эдгар приподнял на сгибе руки собачью голову, решительно взялся за челюсти, разжимая их.
Закусив губу, Ариэль просунула сквозь собачьи зубы конец воронки и понемногу начала вливать в пасть густую жидкость. Пес слабо забился.
Саймон почмокал губами, успокаивая Ромула, и поскреб пальцами шею собаки. Животное инстинктивно сделало глотательное движение. Ариэль терпеливо ждала, пока вся жидкость до последней капли не попадет по назначению, и затем вылила в воронку остаток жидкости из чашки. Собака закатила глаза, и Саймон понял, что не будь она так слаба, ему бы не поздоровилось.
Ариэль не хуже его понимала это, но, успокаивая пса ласковым голосом, упорно продолжала свое дело. Саймон снова поскреб горло собаке, и наконец все содержимое первой чашки оказалось в желудке Ромула.
— Сработает через пару минут, — сказала Ариэль. — А теперь нам надо проделать то же самое с Ремом.
Когда они заканчивали проделывать такую же операцию со вторым псом, тело Ромула неожиданно конвульсивно задергалось, извергая на солому содержимое желудка и кишечника. Дурно пахнущая масса разлеталась во все стороны, но Ариэль не обращала на это внимания; когда последние капли содержимого второй чашки оказались в желудке Рема, она уселась подле собак, поглаживая их покрывшиеся испариной бока и нашептывая им что-то ласковое.
После того как микстура подействовала и на Рема, Ариэль уложила головы собак себе на колени и неподвижно застыла на соломе, но через минуту, оглядев перемазанных животных, сказала:
— Нельзя оставлять их так. Надо их вымыть и переменить солому.
— Ариэль, дорогая моя, они умирают, — возразил Саймон, не в силах больше смотреть на происходящее. Наклонившись к Ариэль, он обнял ее за плечи. — Неужели ты ничего не видишь? Оставь их в покое.
Ариэль сбросила с плеч ладони мужа столь яростным движением, что он едва не потерял равновесия.
— Они не умирают! Неужели вы думаете, я не понимаю, что делаю?
Ариэль посмотрела на Саймона, откинув спутанные кудри медового цвета: щеки молодой женщины были перемазаны, глаза заплаканы, на лбу выступили капельки пота.
— Неужели вы думаете, что разбираетесь в этих вещах лучше меня?
В вопросе этом явно звучал вызов. Саймон почесал затылок.
— У меня есть кое-какой опыт обращения с ранеными лошадьми и собаками, — сказал он. — На войне с такими вещами постоянно приходится иметь дело.
— И поэтому вы сразу же думаете, как бы убить больное животное, и не стараетесь спасти его, потому что это гораздо труднее, — упрекнула Ариэль мужа. — Эдгар, будь добр, принеси воды. И вели Тиму уложить в твоей комнатке побольше новой соломы для собак. Они побудут там под твоим присмотром до конца дня.
В голосе Ариэль звучала непоколебимая уверенность в том, что собаки будут жить, и Саймон сам начал верить в это. Он обратил внимание и на то, что Эдгар тоже совершенно разделяет уверенность своей хозяйки. Граф несколько секунд наблюдал за тем, как пожилой конюх и его госпожа обмывают собак из ведра с водой, а потом, обреченно вздохнув, с трудом опустился на усыпанный соломой пол и принялся помогать им.
Ариэль бросила на мужа удивленный взгляд, но ничего не сказала. Закончив обмывать псов, она взяла чистые сухие тряпки и принялась вытирать их. Наконец две пары желтых собачьих глаз приоткрылись, и в них уже появилось осмысленное выражение. Саймону пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть удивление при виде этого чуда. Правда, собаки были еще слишком слабы, чтобы сделать хоть одно движение, но жизнь совершенно определенно вернулась к ним.
— Помоги мне перенести их в твою комнатку, Эдгар, — попросила Ариэль, вставая и вытирая руки о перемазанную одежду. — Бери их за задние лапы, а я возьму за передние.
Саймон попытался было возразить, что она чересчур слаба для этого, но сдержался. Более чем когда-либо он хотел помочь жене. Отступив в сторону, он с горечью наблюдал, как пожилой человек и юная девушка с трудом тащат тяжеленных псов, одного за другим, и укладывают их на солому в каморке в дальнем конце конюшни. Он последовал за ними.
— Я посижу здесь с ними до вечера, Эдгар. Кстати, принеси-ка воды. Как только они немного оправятся, надо будет дать им пить, — сказала Ариэль.
— Но, дорогая, вас будут ждать на охоте, — мягко напомнил жене Саймон. — И, ради Бога, не отрывайте мне голову за эти слова!..
Ариэль остановилась у входа в кухню, положив руку на дверную ручку.
— А что, я уже пыталась?
— Несколько раз.
Ариэль закусила губу.
— Тогда простите меня. С вашей стороны было очень любезно помочь мне с собаками.
— А вы простите меня за недоверие к вашему врачеванию. — Саймон кивнул головой в сторону любопытствующих кухарок и опустился на высокий стул рядом с кухонным столом.
— Простите меня, леди Ариэль, но от вас несет, как от свинарки! — сказала Гертруда, отступая от своих кастрюль и давая Ариэль пройти.
Почтенная женщина смотрела на графиню Хоуксмур с откровенным недовольством.
— Вы разве только в крови не испачкались. Но все остальное на вас есть. Костюм безнадежно испорчен.
— Мне было не до него, — беззаботно пожала плечами Ариэль. — Вот и его светлости тоже досталось.
И Ариэль бросила на Саймона один из своих проказливых взглядов, которые всегда заставали его врасплох. Теперь, когда жизнь собак была вне опасности, к ней вернулась прежняя беззаботность.
Саймон с огорчением взглянул на свои бриджи и куртку.
— Я пойду и переоденусь для охоты. Скажу вашим братьям, что вы задерживаетесь и присоединитесь к нам… скажем, через полчаса?
Ариэль открыла уже рот, чтобы возразить, но он опередил ее и быстро проговорил:
— Ведь вы же не захотите, чтобы кое-кто получил удовольствие, видя, как вы расстроены?
В этих словах был смысл. Рэнальф не смог бы сдержать торжествующей улыбки, узнай он, как близка была его сестра к отчаянию. И он же будет рвать и метать, когда увидит, что его грязная проделка сорвалась.
К тому же, если она не составит компанию Саймону на охоте, она не сможет обеспечить ему надежный тыл. А на охоте всякие неприятности более чем возможны.
Ариэль повернулась спиной к своим домочадцам, раздумывая, какой из доводов более весомый.
— Хорошо. Эдгар присмотрит за собаками не хуже меня.
Саймон кивнул и вышел из кухни.
Рэнальф мерил шагами большой зал замка, ожидая, когда же сестрица появится на его зов; глаза его метали молнии. Ариэль не было за завтраком, и он отправил слугу на ее поиски. Нашла ли она уже собак? Или пока только ищет их?
— Добрый день, Равенспир.
Рэнальф развернулся на каблуках. Губы его растянулись в деланной улыбке.
— О, Хоуксмур! Вас не было с нами за завтраком.
— Да, я позавтракал у себя наверху, — просто ответил Саймон. — Потом мы с Ариэль немного погуляли. Сейчас она переодевается и просила передать, что через несколько минут будет готова и присоединится к нам.
Граф обвел взглядом заполненный гостями зал, улыбкой и поклонами отвечая на приветствия.
— Прекрасное утро для охоты, — добавил он.
— Неплохое, — только и произнес Рэнальф, скрывая свою озадаченность.
— Гости собрались на охоту несколько позднее, чем предполагалось, — вполголоса заметил Саймон, вопросительно приподнимая бровь. — Думаю, причина тому — долгое застолье и добрые возлияния.
Рэнальф, голова которого немилосердно трещала с перепоя, лишь нахмурился и ничего не сказал. В этот момент он увидел слугу, которого посылал на поиски Ариэль. Тот направлялся к хозяину с озадаченным видом через весь зал.
— Я не смог найти леди Ариэль… то есть леди Хоуксмур… милорд. На конюшне ее нет.
Слуга с беспокойством смотрел на своего господина. Хозяева замка были скоры на расправу и не терпели, когда их распоряжения не выполнялись.
— Думаю, ты найдешь свою госпожу в ее собственной комнате, — предположил Саймон. — Что ты хотел сообщить моей жене, парень?
Слуга озадаченно потер лоб и неуверенно посмотрел на Рэнальфа, не зная, следует ли ему отвечать на этот вопрос.
— Убирайся отсюда! — щелкнул ему пальцами Рэнальф, и парень тут же исчез.
— Я просто интересовался, где она, — объяснил Рэнальф. — Моя сестра должна была сидеть с гостями за столом. И она прекрасно это знает.
— Но положение вашей сестры несколько изменилось, — мягко заметил ему Саймон. — И теперь у нее другие обязанности… — Улыбнувшись, он продолжал: — Теперь она повинуется прежде всего своему мужу… Я уверен, что вы поймете это и не будете возражать.
Рэнальф потемнел лицом и, не произнеся ни слова в ответ, зашагал прочь и присоединился к своим братьям, стоявшим поодаль, у нижних ступенек лестницы.
Саймон невесело усмехнулся про себя. Граф Равенспир явно пребывал не в лучшем настроении, и его настроению предстояло еще больше испортиться, когда граф вскорости увидит волкодавов, преданно следующих за Ариэль.
Рэнальф взял с подноса у проходившего мимо лакея кружку эля и, поднеся ее к губам, уставился тупым взглядом на ее содержимое. Глаза Ральфа, стоявшего рядом, заплыли и так налились кровью, что были почти незаметны на его багровом лице. Из всех троих братьев только Роланд выглядел относительно свежим, так как не мог много пить, да и вообще не очень любил это занятие.
— В роще все готово, — вполголоса произнес Роланд. — Сегодня утром Оливер все проверил. Кто из нас поведет его?
— Я, — сипло произнес Ральф, безуспешно пытаясь улыбнуться. — Подведу Хоуксмура к самой яме, можете не сомневаться.
Рэнальф одарил брата презрительным взглядом:
— Не уверен, братец, что в таком состоянии ты вообще найдешь дорогу к роще.
От ярости Ральф еще больше побагровел.
— Я знаю наше поместье куда лучше тебя! И с завязанными глазами найду дорогу в любой его уголок!
Роланд презрительно рассмеялся.
— Если бы это сказала Ариэль, я бы сразу согласился, — произнес он. — Но ты если и проезжал по нашему поместью с открытыми глазами, то только затем, чтобы найти себе очередную потаскушку на ночь.
Рэнальф рассмеялся вслед за братом и подхватил:
— Совершенно верно, но Ральф занимается этим так же часто, как породистый жеребец в стаде кобыл,
Смех его внезапно оборвался, когда он перевел взгляд на лестницу.
Ариэль легко, едва ли не вприпрыжку, спускалась по ступеням в большой зал замка. На ней был старый костюм для верховой езды, но Дорис искусно подогнала его по фигуре Ариэль; белая отглаженная рубашка похрустывала от крахмала; сапожки сияли глянцем.
— Доброе утро, дорогие братья! — присела она в реверансе, приветствуя трех лордов Равенспир и каждой своей черточкой излучая веселую насмешку. — Бедненькие, вы совершенно не выспались.
— А где же твои псы? — спросил Рэнальф. — Как-то непривычно видеть тебя без этого чертова эскорта.
Ариэль сверкнула на него гневным взглядом, но сдержалась и спокойно ответила:
— О, они в конюшне у Эдгара! Ты же сам велел мне вчера вечером, чтобы они не попадались тебе на глаза, вот я и подумала: будет лучше, если я не возьму их с собой на охоту. Тебе вряд ли понравится, если они сцепятся с гончими, не правда ли?
И она склонила голову набок, словно ожидая от брата ответа.
Рэнальф сам подманил собак к отравленной туше овцы. Когда он уходил с луга, псы рвали мясо и глодали кости. Он просто не мог поверить в то, что они живы и здоровы и сидят в конюшне у Эдгара. Что же, черт возьми, не сработало?!
Плотно сжав губы, он повернулся на каблуках и прошествовал во двор, где уже начали собираться участники охоты. Ему оставалось успокаивать себя тем, что, пока собак не было видно, эта пьяная скотина Ральф спокойно сделал свое дело. Граф Хоуксмур сегодня не выберется живым из рощи, если его удастся заманить в ее тесные, темные объятия.
— Это чрезвычайно приятные новости, мадам Мэшам, — кивнула королева Анна своей новой фаворитке. — Я надеялась, что это будет именно такое чудесное бракосочетание.
Сказав это, королева всем телом подалась к чаше с устрицами, сваренными в эле. Презрительно отвергнув протянутую ей ложку, она схватила серебряную чашу своими короткими жирными пальцами и поднесла ее к губам; струйка эля потекла по подбородку.
Мадам Мэшам сложила письмо, которое она читала королеве, — это было подробное описание бракосочетания графа Хоуксмура и леди Ариэль Равенспир, — и протянула королеве вышитую салфетку. Но салфетка разделила судьбу ложки.
— У леди Дакр прекрасный слог. Напомните мне подарить ей какую-нибудь безделушку в знак моей признательности, когда она вернется в Лондон.
Внимание Анны привлекла запеканка-бланманже из мяса каплуна и риса. Погрузив в нее ложку, королева подцепила верхушку, украшенную миндалем.
— О, весьма неплохой вкус!
С набитым ртом, не прожевав хорошенько миндаль, она отхлебнула крепленого вина из своего хрустального кубка и протянула руку к блюду с засахаренными орехами и цукатами. Поднеся к губам полную пригоршню сладостей, она затолкала их в рот; кристаллики сахара оседали на ее обвисшем подбородке.
Сара, герцогиня Мальборо, отвернула лицо в сторону, скрывая гримасу отвращения. Хотя она и была отставлена со своего прежнего поста в свите Анны — постельничей стала мадам Мэшам, — королева все же не прогнала ее с глаз долой.
— Какого рода подарок вы имеете в виду, ваше величество? — спросила она. — Возможно, носовой платок, обшитый кружевами? Или веер?
По голосу ее было невозможно заметить глубоко спрятанную насмешку. Прижимистость королевы была притчей во языцех. Не заметила этой насмешки и королева, которая серьезно принялась размышлять над словами Сары, продолжая в то же время посасывать во рту засахаренные орешки.
— Что ж, платок — это хорошая идея, — произнесла она, переводя взгляд на сваренный в меду миндаль. — Выберите один в моем гардеробе, мадам Мэшам. Только не из новых. Проверьте, чтобы кружева не были порваны.
Отправив в рот полную ложку миндаля, королева на какое-то время замолчала, с трудом пережевывая его почти беззубыми деснами. Потом сделала новый глоток из кубка, чтобы облегчить себе труд.
Сара убрала измазанную салфетку, прикрывавшую платье на груди королевы, заменила ее свежей, а старую сунула в руки одной из самых молодых фрейлин.
— Возможно, вам стоит выбрать и свадебный подарок для новой графини Хоуксмур, мадам, — сладким тоном произнесла она.
Королева, нахмурясь, взглянула на бывшую фаворитку.
— Мне казалось, что я уже сделана подарок невесте. Теперь королева далеко не сразу принимала советы, подаваемые ей герцогиней Мальборо.
— Да, мадам, предсвадебный подарок, — присела в глубоком реверансе Сара.
Реверанс ее был безупречен, и лишь очень хорошо знавшие Сару люди смогли бы понять, сколь силен гнев отстраненной от власти герцогини.
— Подвенечное платье и колье из топазов. Разумеется, это весьма щедрый дар, — добавила она, — но еще один ваш дар, именно теперь, уже после бракосочетания, показал бы, что невеста продолжает пользоваться расположением вашего величества.
И герцогиня снова присела в реверансе.
— Если бы такой дар появился в разгар свадебных торжеств — а в замке Равенспир, насколько мне известно, присутствует около двухсот гостей, — весть о щедрости вашего величества разнеслась бы широко.
Сара ждала ответа, пристально глядя в лицо королевы, на котором отражались все стадии ее размышлений. Королева жестом попросила наполнить ее кубок. Если Анна примет предложение, герцогини, это будет пусть небольшая, но победа, ибо любой шаг к своему прежнему влиянию становился для Сары триумфом над мадам Мэшам. Герцогиня Мальборо, казалось, читала мысли королевы. Монарший жест на виду у большого количества зрителей даст максимальный эффект при минимальных затратах.
— Что ж, пожалуй, — произнесла наконец Анна. — Мы подумаем об этом.
Сара склонила голову, пряча улыбку.
Глава 11
Участники утренней охоты почти не пытались гарцевать друг перед другом, и Ариэль держалась несколько в стороне от основной группы всадников. Она пристально следила за своими братьями, стараясь не пропустить любой намек на их коварные замыслы, но видела только, что они раздражены медленной ездой. Если они и лелеяли в душе планы убийства ее мужа, то, похоже, не собирались приводить их в исполнение раньше полуденного пикника.
— Почему ты едешь в одиночестве, крошка? — спросил Оливер, подъезжая к Ариэль.
Он улыбнулся ей той самой улыбкой, от которой еще совсем недавно ноги Ариэль всегда делались как будто ватными. Но теперь она видела всю наигранность этой улыбки — губы Оливера кривились в искусной гримасе, но глаза оставались холодными.
— Предпочитаю свое собственное общество.
— Ого, ты становишься такой суровой и неприступной, — упрекнул ее Оливер, все еще сохраняя на лице улыбку, которая, как он считал, должна была растопить сердце Ариэль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Соль, горчица и сенна, — ответила Ариэль. Саймон скривился, но тут же, когда Эдгар приподнял на сгибе руки собачью голову, решительно взялся за челюсти, разжимая их.
Закусив губу, Ариэль просунула сквозь собачьи зубы конец воронки и понемногу начала вливать в пасть густую жидкость. Пес слабо забился.
Саймон почмокал губами, успокаивая Ромула, и поскреб пальцами шею собаки. Животное инстинктивно сделало глотательное движение. Ариэль терпеливо ждала, пока вся жидкость до последней капли не попадет по назначению, и затем вылила в воронку остаток жидкости из чашки. Собака закатила глаза, и Саймон понял, что не будь она так слаба, ему бы не поздоровилось.
Ариэль не хуже его понимала это, но, успокаивая пса ласковым голосом, упорно продолжала свое дело. Саймон снова поскреб горло собаке, и наконец все содержимое первой чашки оказалось в желудке Ромула.
— Сработает через пару минут, — сказала Ариэль. — А теперь нам надо проделать то же самое с Ремом.
Когда они заканчивали проделывать такую же операцию со вторым псом, тело Ромула неожиданно конвульсивно задергалось, извергая на солому содержимое желудка и кишечника. Дурно пахнущая масса разлеталась во все стороны, но Ариэль не обращала на это внимания; когда последние капли содержимого второй чашки оказались в желудке Рема, она уселась подле собак, поглаживая их покрывшиеся испариной бока и нашептывая им что-то ласковое.
После того как микстура подействовала и на Рема, Ариэль уложила головы собак себе на колени и неподвижно застыла на соломе, но через минуту, оглядев перемазанных животных, сказала:
— Нельзя оставлять их так. Надо их вымыть и переменить солому.
— Ариэль, дорогая моя, они умирают, — возразил Саймон, не в силах больше смотреть на происходящее. Наклонившись к Ариэль, он обнял ее за плечи. — Неужели ты ничего не видишь? Оставь их в покое.
Ариэль сбросила с плеч ладони мужа столь яростным движением, что он едва не потерял равновесия.
— Они не умирают! Неужели вы думаете, я не понимаю, что делаю?
Ариэль посмотрела на Саймона, откинув спутанные кудри медового цвета: щеки молодой женщины были перемазаны, глаза заплаканы, на лбу выступили капельки пота.
— Неужели вы думаете, что разбираетесь в этих вещах лучше меня?
В вопросе этом явно звучал вызов. Саймон почесал затылок.
— У меня есть кое-какой опыт обращения с ранеными лошадьми и собаками, — сказал он. — На войне с такими вещами постоянно приходится иметь дело.
— И поэтому вы сразу же думаете, как бы убить больное животное, и не стараетесь спасти его, потому что это гораздо труднее, — упрекнула Ариэль мужа. — Эдгар, будь добр, принеси воды. И вели Тиму уложить в твоей комнатке побольше новой соломы для собак. Они побудут там под твоим присмотром до конца дня.
В голосе Ариэль звучала непоколебимая уверенность в том, что собаки будут жить, и Саймон сам начал верить в это. Он обратил внимание и на то, что Эдгар тоже совершенно разделяет уверенность своей хозяйки. Граф несколько секунд наблюдал за тем, как пожилой конюх и его госпожа обмывают собак из ведра с водой, а потом, обреченно вздохнув, с трудом опустился на усыпанный соломой пол и принялся помогать им.
Ариэль бросила на мужа удивленный взгляд, но ничего не сказала. Закончив обмывать псов, она взяла чистые сухие тряпки и принялась вытирать их. Наконец две пары желтых собачьих глаз приоткрылись, и в них уже появилось осмысленное выражение. Саймону пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть удивление при виде этого чуда. Правда, собаки были еще слишком слабы, чтобы сделать хоть одно движение, но жизнь совершенно определенно вернулась к ним.
— Помоги мне перенести их в твою комнатку, Эдгар, — попросила Ариэль, вставая и вытирая руки о перемазанную одежду. — Бери их за задние лапы, а я возьму за передние.
Саймон попытался было возразить, что она чересчур слаба для этого, но сдержался. Более чем когда-либо он хотел помочь жене. Отступив в сторону, он с горечью наблюдал, как пожилой человек и юная девушка с трудом тащат тяжеленных псов, одного за другим, и укладывают их на солому в каморке в дальнем конце конюшни. Он последовал за ними.
— Я посижу здесь с ними до вечера, Эдгар. Кстати, принеси-ка воды. Как только они немного оправятся, надо будет дать им пить, — сказала Ариэль.
— Но, дорогая, вас будут ждать на охоте, — мягко напомнил жене Саймон. — И, ради Бога, не отрывайте мне голову за эти слова!..
Ариэль остановилась у входа в кухню, положив руку на дверную ручку.
— А что, я уже пыталась?
— Несколько раз.
Ариэль закусила губу.
— Тогда простите меня. С вашей стороны было очень любезно помочь мне с собаками.
— А вы простите меня за недоверие к вашему врачеванию. — Саймон кивнул головой в сторону любопытствующих кухарок и опустился на высокий стул рядом с кухонным столом.
— Простите меня, леди Ариэль, но от вас несет, как от свинарки! — сказала Гертруда, отступая от своих кастрюль и давая Ариэль пройти.
Почтенная женщина смотрела на графиню Хоуксмур с откровенным недовольством.
— Вы разве только в крови не испачкались. Но все остальное на вас есть. Костюм безнадежно испорчен.
— Мне было не до него, — беззаботно пожала плечами Ариэль. — Вот и его светлости тоже досталось.
И Ариэль бросила на Саймона один из своих проказливых взглядов, которые всегда заставали его врасплох. Теперь, когда жизнь собак была вне опасности, к ней вернулась прежняя беззаботность.
Саймон с огорчением взглянул на свои бриджи и куртку.
— Я пойду и переоденусь для охоты. Скажу вашим братьям, что вы задерживаетесь и присоединитесь к нам… скажем, через полчаса?
Ариэль открыла уже рот, чтобы возразить, но он опередил ее и быстро проговорил:
— Ведь вы же не захотите, чтобы кое-кто получил удовольствие, видя, как вы расстроены?
В этих словах был смысл. Рэнальф не смог бы сдержать торжествующей улыбки, узнай он, как близка была его сестра к отчаянию. И он же будет рвать и метать, когда увидит, что его грязная проделка сорвалась.
К тому же, если она не составит компанию Саймону на охоте, она не сможет обеспечить ему надежный тыл. А на охоте всякие неприятности более чем возможны.
Ариэль повернулась спиной к своим домочадцам, раздумывая, какой из доводов более весомый.
— Хорошо. Эдгар присмотрит за собаками не хуже меня.
Саймон кивнул и вышел из кухни.
Рэнальф мерил шагами большой зал замка, ожидая, когда же сестрица появится на его зов; глаза его метали молнии. Ариэль не было за завтраком, и он отправил слугу на ее поиски. Нашла ли она уже собак? Или пока только ищет их?
— Добрый день, Равенспир.
Рэнальф развернулся на каблуках. Губы его растянулись в деланной улыбке.
— О, Хоуксмур! Вас не было с нами за завтраком.
— Да, я позавтракал у себя наверху, — просто ответил Саймон. — Потом мы с Ариэль немного погуляли. Сейчас она переодевается и просила передать, что через несколько минут будет готова и присоединится к нам.
Граф обвел взглядом заполненный гостями зал, улыбкой и поклонами отвечая на приветствия.
— Прекрасное утро для охоты, — добавил он.
— Неплохое, — только и произнес Рэнальф, скрывая свою озадаченность.
— Гости собрались на охоту несколько позднее, чем предполагалось, — вполголоса заметил Саймон, вопросительно приподнимая бровь. — Думаю, причина тому — долгое застолье и добрые возлияния.
Рэнальф, голова которого немилосердно трещала с перепоя, лишь нахмурился и ничего не сказал. В этот момент он увидел слугу, которого посылал на поиски Ариэль. Тот направлялся к хозяину с озадаченным видом через весь зал.
— Я не смог найти леди Ариэль… то есть леди Хоуксмур… милорд. На конюшне ее нет.
Слуга с беспокойством смотрел на своего господина. Хозяева замка были скоры на расправу и не терпели, когда их распоряжения не выполнялись.
— Думаю, ты найдешь свою госпожу в ее собственной комнате, — предположил Саймон. — Что ты хотел сообщить моей жене, парень?
Слуга озадаченно потер лоб и неуверенно посмотрел на Рэнальфа, не зная, следует ли ему отвечать на этот вопрос.
— Убирайся отсюда! — щелкнул ему пальцами Рэнальф, и парень тут же исчез.
— Я просто интересовался, где она, — объяснил Рэнальф. — Моя сестра должна была сидеть с гостями за столом. И она прекрасно это знает.
— Но положение вашей сестры несколько изменилось, — мягко заметил ему Саймон. — И теперь у нее другие обязанности… — Улыбнувшись, он продолжал: — Теперь она повинуется прежде всего своему мужу… Я уверен, что вы поймете это и не будете возражать.
Рэнальф потемнел лицом и, не произнеся ни слова в ответ, зашагал прочь и присоединился к своим братьям, стоявшим поодаль, у нижних ступенек лестницы.
Саймон невесело усмехнулся про себя. Граф Равенспир явно пребывал не в лучшем настроении, и его настроению предстояло еще больше испортиться, когда граф вскорости увидит волкодавов, преданно следующих за Ариэль.
Рэнальф взял с подноса у проходившего мимо лакея кружку эля и, поднеся ее к губам, уставился тупым взглядом на ее содержимое. Глаза Ральфа, стоявшего рядом, заплыли и так налились кровью, что были почти незаметны на его багровом лице. Из всех троих братьев только Роланд выглядел относительно свежим, так как не мог много пить, да и вообще не очень любил это занятие.
— В роще все готово, — вполголоса произнес Роланд. — Сегодня утром Оливер все проверил. Кто из нас поведет его?
— Я, — сипло произнес Ральф, безуспешно пытаясь улыбнуться. — Подведу Хоуксмура к самой яме, можете не сомневаться.
Рэнальф одарил брата презрительным взглядом:
— Не уверен, братец, что в таком состоянии ты вообще найдешь дорогу к роще.
От ярости Ральф еще больше побагровел.
— Я знаю наше поместье куда лучше тебя! И с завязанными глазами найду дорогу в любой его уголок!
Роланд презрительно рассмеялся.
— Если бы это сказала Ариэль, я бы сразу согласился, — произнес он. — Но ты если и проезжал по нашему поместью с открытыми глазами, то только затем, чтобы найти себе очередную потаскушку на ночь.
Рэнальф рассмеялся вслед за братом и подхватил:
— Совершенно верно, но Ральф занимается этим так же часто, как породистый жеребец в стаде кобыл,
Смех его внезапно оборвался, когда он перевел взгляд на лестницу.
Ариэль легко, едва ли не вприпрыжку, спускалась по ступеням в большой зал замка. На ней был старый костюм для верховой езды, но Дорис искусно подогнала его по фигуре Ариэль; белая отглаженная рубашка похрустывала от крахмала; сапожки сияли глянцем.
— Доброе утро, дорогие братья! — присела она в реверансе, приветствуя трех лордов Равенспир и каждой своей черточкой излучая веселую насмешку. — Бедненькие, вы совершенно не выспались.
— А где же твои псы? — спросил Рэнальф. — Как-то непривычно видеть тебя без этого чертова эскорта.
Ариэль сверкнула на него гневным взглядом, но сдержалась и спокойно ответила:
— О, они в конюшне у Эдгара! Ты же сам велел мне вчера вечером, чтобы они не попадались тебе на глаза, вот я и подумала: будет лучше, если я не возьму их с собой на охоту. Тебе вряд ли понравится, если они сцепятся с гончими, не правда ли?
И она склонила голову набок, словно ожидая от брата ответа.
Рэнальф сам подманил собак к отравленной туше овцы. Когда он уходил с луга, псы рвали мясо и глодали кости. Он просто не мог поверить в то, что они живы и здоровы и сидят в конюшне у Эдгара. Что же, черт возьми, не сработало?!
Плотно сжав губы, он повернулся на каблуках и прошествовал во двор, где уже начали собираться участники охоты. Ему оставалось успокаивать себя тем, что, пока собак не было видно, эта пьяная скотина Ральф спокойно сделал свое дело. Граф Хоуксмур сегодня не выберется живым из рощи, если его удастся заманить в ее тесные, темные объятия.
— Это чрезвычайно приятные новости, мадам Мэшам, — кивнула королева Анна своей новой фаворитке. — Я надеялась, что это будет именно такое чудесное бракосочетание.
Сказав это, королева всем телом подалась к чаше с устрицами, сваренными в эле. Презрительно отвергнув протянутую ей ложку, она схватила серебряную чашу своими короткими жирными пальцами и поднесла ее к губам; струйка эля потекла по подбородку.
Мадам Мэшам сложила письмо, которое она читала королеве, — это было подробное описание бракосочетания графа Хоуксмура и леди Ариэль Равенспир, — и протянула королеве вышитую салфетку. Но салфетка разделила судьбу ложки.
— У леди Дакр прекрасный слог. Напомните мне подарить ей какую-нибудь безделушку в знак моей признательности, когда она вернется в Лондон.
Внимание Анны привлекла запеканка-бланманже из мяса каплуна и риса. Погрузив в нее ложку, королева подцепила верхушку, украшенную миндалем.
— О, весьма неплохой вкус!
С набитым ртом, не прожевав хорошенько миндаль, она отхлебнула крепленого вина из своего хрустального кубка и протянула руку к блюду с засахаренными орехами и цукатами. Поднеся к губам полную пригоршню сладостей, она затолкала их в рот; кристаллики сахара оседали на ее обвисшем подбородке.
Сара, герцогиня Мальборо, отвернула лицо в сторону, скрывая гримасу отвращения. Хотя она и была отставлена со своего прежнего поста в свите Анны — постельничей стала мадам Мэшам, — королева все же не прогнала ее с глаз долой.
— Какого рода подарок вы имеете в виду, ваше величество? — спросила она. — Возможно, носовой платок, обшитый кружевами? Или веер?
По голосу ее было невозможно заметить глубоко спрятанную насмешку. Прижимистость королевы была притчей во языцех. Не заметила этой насмешки и королева, которая серьезно принялась размышлять над словами Сары, продолжая в то же время посасывать во рту засахаренные орешки.
— Что ж, платок — это хорошая идея, — произнесла она, переводя взгляд на сваренный в меду миндаль. — Выберите один в моем гардеробе, мадам Мэшам. Только не из новых. Проверьте, чтобы кружева не были порваны.
Отправив в рот полную ложку миндаля, королева на какое-то время замолчала, с трудом пережевывая его почти беззубыми деснами. Потом сделала новый глоток из кубка, чтобы облегчить себе труд.
Сара убрала измазанную салфетку, прикрывавшую платье на груди королевы, заменила ее свежей, а старую сунула в руки одной из самых молодых фрейлин.
— Возможно, вам стоит выбрать и свадебный подарок для новой графини Хоуксмур, мадам, — сладким тоном произнесла она.
Королева, нахмурясь, взглянула на бывшую фаворитку.
— Мне казалось, что я уже сделана подарок невесте. Теперь королева далеко не сразу принимала советы, подаваемые ей герцогиней Мальборо.
— Да, мадам, предсвадебный подарок, — присела в глубоком реверансе Сара.
Реверанс ее был безупречен, и лишь очень хорошо знавшие Сару люди смогли бы понять, сколь силен гнев отстраненной от власти герцогини.
— Подвенечное платье и колье из топазов. Разумеется, это весьма щедрый дар, — добавила она, — но еще один ваш дар, именно теперь, уже после бракосочетания, показал бы, что невеста продолжает пользоваться расположением вашего величества.
И герцогиня снова присела в реверансе.
— Если бы такой дар появился в разгар свадебных торжеств — а в замке Равенспир, насколько мне известно, присутствует около двухсот гостей, — весть о щедрости вашего величества разнеслась бы широко.
Сара ждала ответа, пристально глядя в лицо королевы, на котором отражались все стадии ее размышлений. Королева жестом попросила наполнить ее кубок. Если Анна примет предложение, герцогини, это будет пусть небольшая, но победа, ибо любой шаг к своему прежнему влиянию становился для Сары триумфом над мадам Мэшам. Герцогиня Мальборо, казалось, читала мысли королевы. Монарший жест на виду у большого количества зрителей даст максимальный эффект при минимальных затратах.
— Что ж, пожалуй, — произнесла наконец Анна. — Мы подумаем об этом.
Сара склонила голову, пряча улыбку.
Глава 11
Участники утренней охоты почти не пытались гарцевать друг перед другом, и Ариэль держалась несколько в стороне от основной группы всадников. Она пристально следила за своими братьями, стараясь не пропустить любой намек на их коварные замыслы, но видела только, что они раздражены медленной ездой. Если они и лелеяли в душе планы убийства ее мужа, то, похоже, не собирались приводить их в исполнение раньше полуденного пикника.
— Почему ты едешь в одиночестве, крошка? — спросил Оливер, подъезжая к Ариэль.
Он улыбнулся ей той самой улыбкой, от которой еще совсем недавно ноги Ариэль всегда делались как будто ватными. Но теперь она видела всю наигранность этой улыбки — губы Оливера кривились в искусной гримасе, но глаза оставались холодными.
— Предпочитаю свое собственное общество.
— Ого, ты становишься такой суровой и неприступной, — упрекнул ее Оливер, все еще сохраняя на лице улыбку, которая, как он считал, должна была растопить сердце Ариэль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41