Гэлан готов был овладеть ею прямо здесь, на этом пыльном старом столе, однако не хотел показаться грубым и продолжал целовать ее шею и грудь. Она откинулась назад, расцветая под этими жгучими поцелуями, и гладила его по голове, а потом вдруг впилась в его губы, давая волю кипевшему в ней неистовому желанию.Внезапно громкие крики заставили их отшатнуться друг от друга. Гэлан, грозно хмурясь, выпустил принцессу, схватил меч и помчался в главный зал. На ходу приказав запереть двери замка и никого не впускать, она подхватила юбки и побежала следом.Через внешние ворота проскакал конный патруль. Командир соскочил с седла и бросился к Пендрагону.— Сюда идет армия! — запыхавшись, выпалил он.— Большая?— Нет, но их достаточно, чтобы взять нас в осаду, сэр! Подоспели остальные командиры и остановились в ожидании приказаний.— Всех поднять по тревоге! Вышлите конные разъезды — пусть помогут добраться до замка окрестным жителям!Вскоре в замок начали прибывать повозки с местными жителями. Вот проехала последняя, и ворота захлопнулись. Гэлан облачился в латы и взял лук. Солнце уже скрылось за горизонтом. Наконец показался неприятель. У всадников не было никаких знамен или других знаков отличия. Они молча мчались вперед, и Сиобейн судорожно вцепилась в парапет, молясь о том, чтобы Пендрагон оправдал свою репутацию непобедимого воина.Он неслышно подошел сзади — как будто почувствовал ее страх.— Кто это, Сиобейн?— Магуайр!— Какого черта он здесь? — возмутился Гэлан. — Да будет вам известно, принцесса, что он тоже присягнул на верность королю Генриху!— Врешь!— Так и быть, я дам тебе возможность спросить его об этом самой. Перед тем как повесить!К воротам выехал предводитель отряда.— Зачем ты явился, Магуайр? — громко окликнул его Гэлан.— Чтобы забрать принцессу, Пендрагон! Пусть он остается в Донеголе, Сиобейн! Поехали ко мне! Ты выйдешь за меня замуж! Я тебя не обижу!Гэлан не выдержал. Рывком, оттащив принцессу от парапета, он наклонился вниз и рявкнул:— Нет, Магуайр, если она и выйдет за кого-то замуж, то только за меня! Глава 11 — Что?! — опешила Сиобейн. — Но ты же хотел уехать!— Разве я не предупреждал тебя, что все может измениться?Йэн с окаменевшим лицом схватился за меч.— Она не выйдет замуж за врага!— Я честно предупредил тебя, Магуайр! — сказал Гэлан и вполголоса обратился к Сиобейн: — Ну, принцесса, сегодня жизнь ирландцев в твоих руках. Или выходи за меня — или кровь польется рекой. И первой будет кровь Магуайра!Она замерла, не в силах вымолвить ни слова. Рука, лежавшая у нее на талии, напряглась, и Сиобейн испуганно взглянула в лицо Пендрагону.— Мне не нужен никто другой, — заверил он с надменной улыбкой. — А твое тело само выдало мне, чего ты хочешь!— Хорошо, англичанин! Ради благополучия моего клана я стану твоей женой! Я выхожу замуж за Пендрагона! — громко объявила она.Йэн грубо выругался — он не ожидал такого исхода.— Он вырвал твое согласие под угрозой, верно?— Он не стал бы угрожать мне, Йэн, если бы ты не явился сюда с оружием в руках!— Ни слова больше, Сиобейн! — предупредил Гэлан. Принцесса небрежно кинула через плечо:— Я собираюсь выставить ряд условий, прежде чем выйду за тебя замуж! Дай мне время самой рассказать сыну.Он кивнул. Сиобейн с застывшим лицом шла через двор, в челядь и английские солдаты торопливо расступались, уступая ей дорогу. Внезапно она подхватила юбки и побежала, пытаясь укрыться в доме, который отныне перестал быть ее домом, чтобы не разрыдаться на виду у всех. Когда Гэлан через два часа вошел в кабинет, он ' скрыть удивления. Комната сияла чистотой. В — Их мы обсудим позже, милорд.Она выглянула из комнаты и махнула рукой. Рэймонд, Дрисколл и священник приблизились к ней. Преподобный О'Доннел был смешным круглым коротышкой с румяными щеками и толстыми пальцами. Он не спеша, перечислил условия брачного контракта, в том числе и выкуп, который Гэлан должен внести семье новобрачной. В этом контракте самым причудливым образом переплетались понятия христианской морали и древние законы клана. Внезапно Гэлана осенила неприятная догадка.— Сиобейн! Мы с тобой женимся по христианскому закону. Не надейся, что сможешь разорвать наш брак с помощью своих древних традиций!Сиобейн вздрогнула и побледнела, однако взяла себя в руки и сказала:— Перед лицом Господа — отныне и навсегда!Гэлан с облегчением перевел дух, хотя понимал, что успокаиваться рано. Господь — это одно, а ее сердце — совсем другое. Его не завоюешь пустыми словами.Он махнул священнику, чтобы тот продолжал чтение, но прервал его, не дослушав даже описи имущества в замке:— Меня не интересует ее приданое! Только она сама!— Мы еще не говорили о Коннале… — напомнила Сиобейн.В ее глазах читался откровенный панический страх, и Гэлан понял: она боится, что он отошлет мальчика на воспитание к какому-нибудь английскому лорду. Но разве бастард, лишенный семьи и дома, наберется духу отнять у мальчишки материнскую любовь и заботу? — Он останется с тобой.Сиобейн почувствовала такое облегчение, что сама удивилась, как удержалась на ногах. Услышав о том, что Коннал будет расти у нее под крылом, она была готова обнять и поцеловать сурового англичанина.Судя по его виду, он отлично это понял. Его полные губы раздвинулись в ленивой, чувственной улыбке. Он провел пальцем по ее губам.— Свадьба состоится завтра. У тебя осталась последняя ночь, Сиобейн. Когда солнце снова уйдет на покой, ты станешь моей женой!Сегодня ночью кто-то посмел без спроса проникнуть к ней.Сиобейн с удивлением разглядывала груды вещей, загромоздивших ее комнату: отрез дорогого бархата удивительного темно-алого цвета, мягкую ткань, шкатулки с золотыми монетами и драгоценными камнями невиданных ею оттенков. Возле изножья кровати была навалена целая куча куньих и лисьих шкурок.— Как это понимать?— Это мой выкуп за невесту, миледи!— Клянусь святым Патриком, — воскликнула она, — это слишком много!Гэлан открыл рот от удивления. Впервые он встретил женщину, поднявшую шум из-за того, что получила слишком много подарков!— Считай это платой вперед за ближайшие двадцать т нашего брака, Сиобейн, — предложил он, думая про себя, что и двадцати лет с такой красавицей может оказаться мало.— И что прикажешь с этим делать? — осведомилась она.Ты могла бы припрятать их до поры до времени а не подрастет Коннал. Хорошие учителя стоят недешево.— Ты добыл это все грабежом!Гэлан сердито поджал губы. Она никогда не упускала случая напомнить, что она по-прежнему ненавидит его, хотя и огласилась стать его женой.Поступай с ними как знаешь! Мне все равно!Наступили сумерки, Гэлан с невестой преклонили колена перед священником, и тот благословил их и окропил святой водой. Принцесса в темно-зеленом наряде, традиционном для этой суровой земли, была несказанно хороша. Гэлан любовался ее прекрасным лицом и вслушивался в звонкий, решительный голос, повторявший слова священного обета.Потом он надел ей на палец обручальное кольцо Сиобейн подняла на англичанина раздраженный взгляд. Но он не дал ей возможности открыть рот, решительно привлек к себе и поцеловал, чувствуя, как постепенно уходит сковавшее ее напряжение.Да, против этого она не умела бороться! А Гэлан Пендрагон отлично знал, как использовать слабость противника! Глава 12 Рианнон еле сдерживала возмущение, следя за затянувшимся поцелуем. Рэймонд Де Клэр улыбался во весь рот. Преподобный О'Доннел наклонился, как будто хотел высмотреть просвет между притиснутыми друг к другу телами, и ухмыльнулся каким-то своим мыслям. Наконец парочка нашла в себе силы прервать поцелуй. Сиобейн раскраснелась как маков цвет и потупилась.— Теперь ты моя жена, — многозначительно промолвил Гэлан, и сердце ее тревожно встрепенулось.Сиобейн посмотрела на него, потом на окружавшие их лица — и весело улыбнулась. Она обошла всех гостей, пока наконец не оказалась перед Рэймондом Де Клэром.Он с важным видом развернул длинный пергамент и начал читать вслух:— «Согласно высочайшей воле его королевского величества Генриха Плантагенета, с той минуты, как сэр Гэлан Пендрагон поставил здесь свою подпись, он принял на себя обязанности наместника короля Генриха Второго и клянется по справедливости править землями до самой северной границы наших владений, а также охранять нашу границу на море. Все эти земли Гэлан Пендрагон получает в награду за преданность и отвагу и спасение жизни своего суверена…»Сиобейн ткнула в бок Гэлана и прошипела:— Так тебе вовсе не обязательно было жениться на мне, чтобы получить Донегол?— Я не такой человек, каким был О'Рурк, Сиобейн! Ты должна дать мне шанс доказать это, прежде чем станешь меня судить! Ты вообще способна подумать обо мне что-то хорошее?— Послушай, ты уже взял все, что хотел. Неужели этого мало?— Я хочу лишь одного — чтобы вы честно выполняли условия сделки, миледи!— Я честно стану изображать на людях твою преданную жену, — ответила она. — А ты позволишь моему народу жить по-прежнему и не будешь позорить меня, изменяя с другими женщинами!Гэлан удивился:— Если я бастард, это еще не значит, что я ловелас! Или у тебя есть особые причины говорить об этом? Я угадал?Ни за что в жизни она не станет рассказывать о том, как унижал ее Тайгеран!— Ты пообещал, что не возьмешь меня силой, но для такого любвеобильного типа, как ты…— Впервые в жизни слышу про себя такое… Или мне следует беспокоиться о тебе и Магуайре?— Нет, милорд, я тоже буду хранить вам верность. Но Йэн не просто мой друг детства.— То есть? — насторожился Пендрагон.— Когда-то мы были помолвлены.Гэлан вскинулся, словно от острой боли, пронзившей грудь.— И почему не поженились?— Клан О'Рурков готов был вырезать весь наш род. Все так просто… Она принесла себя в жертву.— А когда не стало Тайгерана?— Прошло слишком много времени. К тому же теперь это уже не важно.Гэлан чувствовал, что это не так. Хотел бы он знать, что удержало вчера Магуайра от нападения на замок! Неужели ирландец смирился с тем, что во второй раз отдает любимую женщину в руки кровного врага? И без того робкую надежду на счастье замутила мрачная мысль: а что, если ее сердце по-прежнему разрывается между О'Рурками и Магуайрами? Что же тогда останется ему? Он откинулся в кресле и приказал:— Ступай наверх!— Твое право отдавать приказы еще не означает твою власть надо мной, Пендрагон! — возмутилась принцесса.Она резко поднялась с места и пошла через толпу, ни разу не оглянувшись.Гэлан смотрел ей в спину, мучаясь от собственной беспомощности. Он ни на шаг не приблизился к тому, чтобы понимать свою упрямую, своенравную и дерзкую супругу. Глава 13 Она уже почти скрылась в сумраке длинного коридора, когда Гэлан догнал ее и легонько тронул за локоть. Сиобейн испуганно оглянулась. Когда англичанин поднял руку, она невольно зажмурилась. Сердито хмурясь при виде этого страха, он осторожно провел рукой по бледной щеке.— Милая, мы стали мужем и женой. Почему ты так противишься мне? Мы обменялись брачными обетами, а ты все равно продолжаешь относиться ко мне как к грабителю и вору!— Ты пришел сюда, прикрываясь знаменем короля, который нас считает кучкой грязных дикарей, неспособных жить без английской опеки! Даже церковь благословила его на этот поход!— Ты что же, не веришь в Господню благодать?— Конечно, верю! — горячо воскликнула она. — Но я не менее горячо верю и в древнюю мудрость и не могу не уважать наши обычаи! Ты удивишься, если узнаешь, как много церковных обрядов основано на языческих таинствах!Она прошла немного дальше по коридору и отперла одну из тяжелых дверей. Войдя в комнату, Сиобейн зажгла толстую восковую свечу, достала из сундука тяжелую книгу и расстегнула застежку на кожаном переплете. Она повернула книгу ближе к свету и прочла несколько абзацев с описанием языческого праздника.— Скажи, тебе это ничего не напоминает?— Пасху, — промолвил он и добавил, послушав новые главы: — А это Рождество… И День всех святых!— Я очень дорожу этой книгой, она досталась мне от деда, — призналась принцесса с легким вздохом. — Как хорошо, что это все удалось сохранить! — Она обвела рукой затхлую комнату, заставленную сундуками со старыми книгами и одеждой. — Приятно думать, что мое наследство не пропадет в пожаре или грабительском набеге!— Уж не хочешь ли ты сказать, что находишь выгоду в нашем браке?— Хочу. — Она улыбнулась, посмотрев ему в глаза.Сердце замерло у Гэлана в груди — если бы она улыбалась так все время! В такие минуты больше всего на свете он желал завоевать сердце этой стойкой и мудрой женщины. Но их по-прежнему разделяла целая пропасть…— Коннал наверняка будет благодарен тебе за то, что ты позволил мне сохранить эти книги.— Сомневаюсь, — помрачнел он. — Он едва меня замечает!— Он всего лишь ребенок! — с невольным сочувствием возразила принцесса. — Он принимает все таким, как есть, и, к несчастью, успел проникнуться общим духом неприязни к англичанам.— И кто же ему это внушил?Она снова задиристо вздернула подбородок.— Да хотя бы и я — когда рассказала ему, что его отец погиб от руки англичанина и он никогда его больше не увидит!Гэлан вскочил, словно застигнутый на месте преступления.— Ты знаешь, как это случилось?— Нет, никто из его спутников не вернулся — наверное, боятся ответить за него перед кланом! Во всяком случае, он наверняка погиб, и этого знания мне вполне достаточно.Гэлан вдруг кое-что вспомнил:— Сиобейн, я хочу, чтобы ты не прятала мои подарки, а сшила себе много новых нарядов!— Я подумаю.— Впервые вижу женщину, которая не желает получить новое платье!— Ваши прежние подруги не имели ничего общего со мной, милорд!Он рассмеялся и тихо произнес:— Уж в этом, милая женушка, можешь не сомневаться!Сиобейн заворожено смотрела на этого мужчину, ставшего сегодня ее мужем. Он был живым воплощением всего, что она ненавидела в мужчинах: заносчивости, тирании, жестокости. Она по-прежнему не верила ему. Их брак — просто сделка. Но почему тогда сердце так сладко замирает в груди всякий раз, стоит ему прикоснуться к ней?Он обнял ее за талию и привлек к себе. Этого оказалось достаточно, чтобы тело окатила жаркая волна. Да, он безжалостен и могуч, и все же когда он обнимает ее… Господь свидетель, он делает это так осторожно, словно Сиобейн — самое хрупкое создание на свете. Так ласково не обращался с ней ни один мужчина на свете.— Я прошу тебя о поцелуе, Сиобейн! Я не требую, не приказываю. Я прошу!Она пытливо заглянула ему в глаза и успела заметить промелькнувшую там искру непривычного смущения и даже страха. Тронутая до глубины души, она положила руки ему на плечи и привлекла к себе.— Пока нас никто не видит, — прошептала она ему в губы, готовая поклясться, что уловила их легкую дрожь.Их губы сомкнулись, и таившаяся под спудом страсть вырвалась наружу. Они застонали, упиваясь этим поцелуем, разжигавшим все большую жажду. Гэлан задрожал всем телом и прижал ее к себе что было сил, не в состоянии больше сдержаться. Она приникла к нему, покорная, податливая, не размыкая дивного плена своих объятий.Гэлану все это казалось сном: никогда в жизни ему не приходилось получать такое наслаждение от простого поцелуя. Эта женщина свела его с ума, приворожила одним видом своего молодого, обещающего любовь и ласку тела.— Милорд… Ох, простите!Они нехотя разомкнули объятия и не сразу нашли в себе силы обернуться.— Ну что там, Де Клэр?— Ваши преданные вассалы хотели бы пожелать вам счастья, сэр!— Ступай в постель, жена! — приказал Пендрагон и добавил так, чтобы слышала только она: — Спи спокойно, Сиобейн. Клянусь, сегодня я больше ничего у тебя не потребую. — Ведь она и так рассталась со своей свободой. Насколько он успел изучить ее характер, принцесса ни за что не пошла бы на такую сделку, если бы между ними не протянулась едва ощутимая нить надежды. И хотя у Гэлана темнело в глазах от неутоленного желания, ни за что в жизни он не рискнул бы оборвать эту тонкую нить. Сиобейн подняла на него глаза и прошептала:— Но ведь они узнают…— Они ничего не узнают, — заверил он, прижав палец к ее губам.Гэлан заметил что-то у нее за спиной, и его лицо окаменело. Сиобейн обернулась: Коннал одиноко стоял в дальнем углу зала, стиснув маленькие кулачки и не спуская мрачного взгляда с мужчины, стоявшего рядом с ней.— Ступай к нему, — подтолкнул ее Гэлан. — Сегодня вечером ему лучше побыть с матерью.Он обречено вздохнул. Вот и еще один ирландец, с которым придется сражаться за право на эту женщину.Сиобейн осторожно выскользнула из спальни Коннала, чувствуя, как вскипают в глазах не пролитые слезы. Она начинала бояться, что нанесла своему ребенку неизлечимую рану, — так неистово возненавидел этот ласковый и преданный малыш нового хозяина Донегола. Прислонившись лбом к тяжелой двери, принцесса молча просила Господа помочь ей убедить сына в неизбежности этого шага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31