Все было спокойно, солдаты и слуги заканчивали свои дела, все готовились ужинать. Две девушки кокетничали с английскими воинами, лучники на стенах в последний раз осматривали окрестности замка. Было так тихо, что Сиобейн даже слышала шаги часовых на парапете.Во внутренних воротах показался ее сын: он вприпрыжку направлялся к конюшне.Внезапно раздался резкий скрежещущий звук, как будто тяжелые подковы прошлись по булыжникам двора, и Сиобейн оглянулась в поисках источника шума. От возвышения возле оружейной мастерской катилась тяжелогруженая повозка, набиравшая скорость на крутом спуске подобно стреле, запущенной в небо.И на пути этой повозки оказался Коннал! Сиобейн с криком метнулась к сыну, и тот испуганно замер, уставившись на мать. Она махнула рукой, показывая ему на повозку. Часовые уже бежали туда в надежде перехватить повозку, но колесо попало в выбоину между булыжниками, повозка вильнула и снова понеслась прямо на Коннала. Сиобейн споткнулась и упала, отчаянно зовя Гэлана.Откуда-то из мрака рванулась рослая фигура: мужчина подскочил к Конналу, схватил его в охапку, и оба кубарем отлетели в сторону. Повозка с грохотом врезалась в крыльцо часовни и разбилась — по двору покатились булыжники и бревна.А потом как-то вдруг оказалось, что Коннал уже обнимает ее за шею. Не в силах подняться с земли, она, рыдая, ощупывала сына, проверяя, насколько он пострадал.— Ох, мой милый, слава Богу!— Да со мной ничего не случилось, мама, честное слово! — заверил он, покровительственно похлопав мать по плечу. — А куда он ушел?Сиобейн всхлипнула и отстранила сына, чтобы полюбоваться им еще разок. Вокруг собралась толпа челяди. Принцесса встала, держа сына на руках, и приказала отыскать человека, так вовремя пришедшего на помощь.— Ты успел разглядеть его лицо?— Нет, он был в капюшоне, но от него пахло… — Коннал задумался и сказал: — От него пахло, как от вонючей травы у тебя в ванне!Снова мята!— Кто бы ты ни был! — крикнула она, обращаясь во тьму. — Я в долгу перед тобой!Толпа расступилась, давая дорогу Гэлану. Он на миг замер, но при виде заплаканного лица Сиобейн молча обнял мать и сына и прижал их к себе.— Идем отсюда!Сиобейн поймала его взгляд и заявила:— Нам надо поговорить. — Не дожидаясь ответа, она направилась в замок, крепко прижимая Коннала к груди.Гэлану достаточно было одного взгляда, чтобы как по волшебству рядом оказалось несколько воинов.— Разыскать!Его негромкий приказ прозвучал резко и недвусмысленно, и люди кинулись на поиски незнакомца, Прошло не меньше часа, но обнаружить его так и не смогли. Наконец Гэлан поднялся в спальню. Сиобейн молча шагала взад-вперед перед камином. Колокольчики приглушенно звякали в волосах, вторя шелесту соломы, прилипшей к ее юбке. — Это было подстроено! — воскликнула она, не отрывая глаз от пламени в камине. — Коннал был со мной в конюшне, и я отправила его с поручением в поварню. Тот, кто толкнул повозку, подслушал нас и просто ждал, когда Коннал вернется.— Да.Она замерла на месте, вперив в него яростный взор.— И что же ты собираешься предпринять?Гэлану показалось, что от ее холодного, отчужденного голоса застыл даже воздух в их спальне.— Все, что я могу сделать — кроме поисков этого чужака, — лишний раз проверить, насколько надежны все фургоны и повозки, а Коннала запереть в его спальне и приставить к нему часового.— Ты мог бы опросить людей.Ее покоробила мысль о том, что Коннала подвергнут незаслуженному заключению — особенно теперь, когда он только почувствовал вкус свободы!— Уже опросил.— Ну так сделай это еще раз!— Сиобейн…— Нет, Пендрагон, не надейся, что я так легко успокоюсь! В этом замке кто-то пытается убить моего сына! — Она с рыданием рухнула в кресло и спрятала в ладонях лицо.Гэлан опустился рядом на одно колено, но не посмел к ней прикоснуться. Ему было больно видеть, как Сиобейн плачет, как беспомощно дрожат ее руки.— Я ничего не могла поделать! Я не успела бы до него добежать! И не могла оттолкнуть! О Господи, моего сына могло раздавить этой повозкой!— Но ведь не раздавило, — мягко напомнил он. — Он цел и невредим и давно спит у себя в кровати, с ягненком и Кулхэйном!— Кулхэйн? — вдруг встрепенулась Сиобейн. — Да, Кулхэйн не хотел отходить от стены и все что-то вынюхивал и скулил!— По-твоему, он заметил, что кто-то сидит под стеной и подслушивает?— Да, наверняка!— Но почему же он тебя не предупредил?— Может, этот человек уже ушел? Коннал сказал, что от него пахло мятой — как тогда, в каземате! А может, его запах был Кулхэйну знаком? Да откуда мне знать? — Не в силах дальше выносить тяжелый, непроницаемый взгляд Гэлана, она так порывисто вскочила с кресла, что оно с грохотом отъехало к стене. — Ты, Пендрагон, поступай, как знаешь, но я считаю, что, если мой сын не может без угрозы для жизни появиться во внутреннем дворе, значит, ему нет спасения и в замке! И я должна увезти его отсюда, пока убийцу не найдут!— Ты никуда не поедешь, — отрезал он, выпрямляясь.— Тогда пусть Рианнон отвезет Коннала на побережье!— Нет! — Отпусти он сейчас Сиобейн — и исчезнет последняя надежда помириться. — Я позабочусь о его безопасности и прикажу часовым обыскивать всех жителей дальних деревень, но мальчик останется в замке! Я имею на это полное право!— Да. — Ее глаза недобро сверкнули. — Ты на все имеешь право! Ты можешь обвинить меня в неверности, — она раздраженно стукнула себя кулаком в грудь, — хотя не имеешь для этого оснований. — Ее голос стал напоминать змеиное шипение. — Ты можешь оскорблять меня при вассалах и человеке, почитаемом мной как отца! Ты можешь верить своей ревности вместо моих слов! Да, милорд Пендрагон, у тебя просто уйма прав! Но когда дело касается моего сына — не сомневайся, я тоже обладаю кое-какими правами!Она ринулась мимо него к двери, но Гэлан поймал ее и развернул лицом к себе. Она сотрясалась от молчаливого, отчаянного плача.И это он, он довел Сиобейн до такого отчаяния.— Что-то мне не до тебя сейчас, муженек! — Она дернулась, стараясь вырваться. — Лучше оставь меня в покое!Однако он не подчинился и привлек ее к себе.— Сиобейн… Ох, милая моя, что за черная кошка пробежала между нами?— Ты не поверил моему слову, и у меня нет возможности тебя убедить, — пробормотала она, застыв у него в руках и без сил опуская голову ему на грудь.Черта с два он дождется от нее ответной ласки — слишком свежа, слишком остра обида!— Я вовсе не хотел оскорблять тебе перед Дрисколлом и О'Нилом!— Ты опозорил меня, милорд! — В ее голосе звенело такое разочарование, что у Гэлана опустились руки. Он отступил, заглядывая ей в лицо.— Я очень разозлился.Она лишь фыркнула и отвернулась.— Я чувствовал себя круглым болваном. В ее взгляде промелькнуло удивление.— Я ведь давно должен был заглянуть в ту часть контракта, где говорилось про крепости и обязательства Магуайра… если бы только умел тогда читать. Три крепости — это не шутка! А я был непростительно небрежен.Столь откровенное признание смягчило Сиобейн.— Рэймонд тоже ничего тебе не сказал. Почему?— Скорее всего он знал, что я слышать не могу этого имени, и не рискнул упоминать его лишний раз. — Гэлан растерянно пожал плечами.— А по-моему, ты думал только о том, как бы поскорее залезть ко мне под юбку!Горечь в ее голосе ранила его сильнее самых язвительных слов — ведь это он был ее причиной!— Так или иначе, мы все виноваты, раз допустили такое! — заключила Сиобейн. — И если судить по английским законам, Йэн уже стал твоим вассалом, поскольку теперь ты хозяин Донегола и его земель.— Но ведь он считает себя независимым вождем клана! По его законам он волен поступать как хочет — а в Ирландии это важнее!Гэлан подошел к камину и оперся локтем о полку. Он не хотел заводить этот разговор, он боялся, что в итоге окончательно потеряет свою принцессу, но и молчать дальше было выше его сил. Следя за игрой языков пламени, он дивился про себя, как мог свалять такого дурака. Ведь он любит ее! Да, и в этом причина его мучений! Яд любви успел пропитать каждую клетку его тела, и теперь у него захватывает дух при одном виде Сиобейн. Хватит, пора положить конец этой пытке, когда оба стараются ударить друг друга как можно больнее, медленно, но верно приближая окончательный разрыв.— Почему ты не поверил мне — после всего, что было? — прошелестело над разделявшей их пропастью — равнодушно;без гнева и обиды.— Я убил твоего мужа. Я разрушил твою веру в меня. Я знал, что ты злишься на меня… — Он как-то по-мальчишески пожал плечами, не зная, что сказать. — Я… я подумал… что разозлил тебя настолько, что ты готова была уйти к нему…— И помочь ему воевать с тобой? — Она старалась держаться независимо и гордо, но губы ее вдруг предательски дрогнули. — Я не твоя мать! И я способна понять, что Тайгеран был обречен на смерть, милорд! В отличие от твоей попытки все скрыть! — Заметив, как он болезненно морщится, она придвинулась ближе и горячо зашептала: — Ради всего святого, после того как я столько ночей делила с тобой ложе, как ты мог заподозрить меня в такой низости?— Да потому, что я сам — незаконнорожденный ублюдок, я украл у тебя эту землю, и я тебя недостоин! — Он провел руками по волосам, полный раскаяния и гнева на самого себя. — И все, что я знал наверняка, — это то, что ты любила его когда-то, ты сама хотела за него замуж и во второй раз, — тут он выпрямился и встал передней, словно приготовившись к казни, — тебя вынудили стать женой человека, которого ты ненавидишь!— Но я же стала твоей женой! — вскричала она. — Я доверила тебе свой народ, я делила с тобой ложе!— Да, да, в душе я знал, что ты никогда не пойдешь на предательство. Я знал! — В отчаянии Гэлан затряс перед лицом сжатыми кулаками. — Но когда я увидел на этих людях плед с цветами Магуайра, я не мог не думать о том, что это Йэна ты когда-то любила… и что он достоин твоей руки!— Ох, Гэлан…Услышав свое имя, слетевшее с ее уст, он напрягся, как от удара.Оба застыли, не в силах отвести друг от друга глаз. Молчание повисло между ними, словно до предела натянутая струна.Он громко сглотнул и выдавил из себя хриплым от боли шепотом:— Я сам все разрушил, верно?На нее накатила волна сострадания и жалости. Жестокий наемный убийца исчез, и теперь перед ней стоял просто терзаемый горем человек, лишенный своей грубой брони, своих титулов и прав. Растерянный и несчастный. Не приученный жизнью к преданности и любви. Он едва успел испробовать это на вкус и так отчаянно возжелал добиться большего, что не побоялся бросить к ее ногам свою душу. Сиобейн вольна была либо исцелить его раны, либо окончательно его добить.Она сама не заметила, как шагнула к нему, и Гэлан замер, не смея гадать, что ждет его в следующий миг. Воздух наполнился ароматом ее любимых цветов, когда Сиобейн протянула руку и осторожно убрала с его лба прядь волос. Он зажмурился и вздрогнул, обезоруженный этой лаской.— Любые руины можно восстановить — было бы желание.— Значит, ты можешь меня простить? — В его взгляде вспыхнула неистовая, ослепительная надежда.Сердце Сиобейн сладко замерло.— Я должна.Он недоуменно поднял брови.Она придвинулась еще ближе, положила руку ему на грудь и услышала, как часто и сильно бьется его сердце.— У меня нет иного выхода, кроме как простить тебя, Гэлан. Ты для меня значишь больше, чем гордыня и гнев!Он вдруг обмяк, накрыл ее руку своей и поднес к губам. Черт побери, он действительно недостоин этой женщины!— Сиобейн… Сиобейн, прости меня! Я…— Тс-с-с, тихо, я все знаю. Все прошло! — Она погладила его по щеке. — А я… — она перевела дыхание и прижалась к нему, — я так скучала без тебя, Гэлан!Он вздрогнул всем своим сильным, большим телом и робко положил руку ей на талию.— Мне так хочется тебя обнять, — сокрушенно признался он, — что я боюсь переломать тебе ребра!— Не бойся! Пожалуйста!В следующий миг он прижал Сиобейн к груди и спрятал лицо у нее на плече. Она обвила руками его шею и всхлипнула. Гэлан застонал — облегчение затопило его жаркой, душной волной. Черт побери, как это тело, что он едва не раздавил в объятиях, может казаться одновременно и податливым, и властным?— Какой же я дурак! — невнятно пробормотал он, все еще пряча лицо у нее на плече.— Да, это верно!Ему хотелось смеяться и плакать. Он целовал ее шею, гладил по плечам и спине, пока не решился взять в ладони ее лицо и нежно припасть к горячим, податливым губам. От ее слез руки его стали мокрыми, и он не смог сдержать дрожи.А потом оба рассмеялись, уже не скрывая счастливых слез.Он готов был без конца гладить ее милое лицо и осыпать его поцелуями, и она отвечала ему с такой же страстью. Ах, если бы сейчас можно было оказаться в постели, чтобы на деле доказать, как сильно Гэлан скучал без своей принцессы!В дверь громко постучали, и у Сиобейн вырвался горестный стон. Это Меган хотела узнать, не принести ли хозяевам ужин в спальню.— Нет, — ответил Гэлан, не отрывая глаз от своей любимой, — мы спустимся к столу! — И добавил шепотом, погладив ее по плечам: — Все-таки у нас в гостях О'Нил!— Да, конечно.Разочарование в ее голосе ранило его в самое сердце, и он поспешил утешить Сиобейн:— Зато мы можем рано лечь в постель!— Как рано?— Чем быстрее ты переоденешься… — протянул он с лукавой улыбкой, указав взглядом на ее испачканное платье.Сиобейн мигом вскочила, на ходу стаскивая платье, и полезла в сундук в поисках нового наряда. Гэлан не спеша, опустился в кресло: он не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться на ее нежную спину и крутые бедра, пока она доставала темно-синее платье и стояла перед зеркалом, вычесывая из волос солому и сооружая наскоро какую-то прическу.Дверь снова задрожала от ударов.— Мама!— Что, милый? — оглянулась Сиобейн.— Я есть хочу! Ты идешь?— Если ее отпустят! — вдруг буркнул Гэлан, и она застыла от неожиданности. А он улыбнулся так, что Сиобейн вспыхнула от желания.Гэлан встал с кресла.Сиобейн отшатнулась.Коннал снова забарабанил в дверь.Сиобейн укоризненно посмотрела на мужа и повернулась к двери, но он остановил ее.— Я за ним присмотрю.Он прижал Сиобейн к себе изо всех сил. Они постояли так несколько мгновений, не в силах разомкнуть объятия. Наконец Гэлан отпустил ее, шутливо хлопнув пониже спины.— Поторопись, женщина! — И вышел из комнаты.Сиобейн улыбнулась, услышав, как он говорит с Конналом, и радуясь ласковым, мягким нотам в его голосе. Поспешно завершая туалет, она наткнулась взглядом на сундук, закрывавший вход в потайной туннель, и напомнила себе, что должна рассказать о нем Гэлану. Но это все подождет, а сейчас она торопилась в главный зал — к своему мужу и любви, которую собиралась возродить вместе с ним этой ночью. Глава 23 О'Нил следил за молодой парой, стараясь скрыть удивление: былая вражда исчезла без следа, и ей на смену пришли ласковые взгляды и прикосновения. С их появлением атмосфера за столом так резко изменилась, что Лохлэнну стало завидно. Сиобейн была неотразима в роскошном темно-синем наряде, отделанном старинным серебром. Лохлэнн стиснул кубок и влил в себя дорогое вино, не заметив его вкуса. Тайгеран дурак, если мог пренебрегать ею.О'Нила принимали очень гостеприимно, поместили в самой удобной комнате, предложив оставаться в замке столько, сколько он пожелает. Ничего похожего на его предыдущий визит в Донегол. И Лохлэнн решил воспользоваться радушным предложением, чтобы выяснить для себя, что послужило причиной раздора влюбленных, и уговорить Пендрагона вплотную заняться разбойниками.Пендрагон старательно занимал беседой знатного гостя, однако не забывал и о женщине, сидевшей' рядом с ним. Сиобейн, еще не оправившаяся от страха из-за недавнего случая с сыном, не сводила с него глаз. Однако мальчика явно раздражала столь открытая опека, и в конце концов он с недовольной гримасой выбрался из-за стола, обошел ее кресло и подобрался к Пендрагону.Коннал потеребил Гэлана за рукав, и тот обернулся к нему с ласковой улыбкой:— Устал, малыш?— Задница немножко болит, — признался тот смущенно, — но я в порядке! Спасибо за ваш урок, милорд!Коннал впервые обратился к нему по всем правилам, и у Гэлана сладко заныло в груди. Пусть даже Тайгеран не был Конналу отцом — какая разница? И какой позор — подозревать в неблаговидных поступках его Сиобейн! Ведь она-то никогда не пыталась копаться в его прошлом! Разве одних кровных уз достаточно, чтобы семья стала настоящей семьей? Он прожил полжизни, запрещая себе иметь детей, и только благодаря этому мальчику понял, как не хватает ему собственного сына. Маленького доверчивого человечка, которого так легко сделать счастливым и который не боится говорить то, что думает, ему в лицо. Черт побери, не эта ли дерзость казалась ему такой привлекательной в самой Сиобейн?Боковым зрением он заметил, как смотрит на них Сиобейн — со смесью гордости и грусти. Его сердце невольно сжалось — уж не вспоминает ли она об отце Коннала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31