— Но кроме этого, тебе придется меня накормить.— Я собирался не только тебя накормить, — признался он осипшим голосом.Ее тело ответило на этот приглушенный тон жаркой волной истомы.— Ах, с меня будет довольно обеда и купания! — Она отступила назад и повелительно махнула рукой. — Ну же, за дело, милорд!Улыбаясь ее царственным манерам, Гэлан повернулся и окликнул своего пажа. Сиобейн растерялась. Так он подготовился заранее! Гэлан как ни в чем не бывало пристегнул меч, заботливо проверил, цела ли подпруга, лукаво глянул на нее и вскочил в седло. Затем протянул ей руку, и Сиобейн мигом оказалась рядом с ним.Гэлан сжал коленями бока своего Серого, и конь понес их вперед ровной рысью. Вскоре англичанин отпустил удила, предоставив своему великолепному жеребцу самому выбирать путь. Но вот среди деревьев на берегу ручья показалась уютная поляна, окруженная густым кустарником.Не дожидаясь, пока конь остановится, Сиобейн соскользнула на землю и помчалась к ручью, на ходу избавившись от тесных туфель. Она подоткнула юбки и осторожно вошла в прозрачную холодную воду.Гэлан спешился, пустил коня пастись и направился к ней. Босая, с откинутыми на спину волосами, она азартно высматривала в воде рыбу и снова напомнила ему дикую девчонку с лесной поляны. Вот она сунула руку в воду и отдернула ее, громко чертыхаясь. Гэлан любовался молодой женой, прислонившись к дереву.Сиобейн, так и не поймав ни одной рыбы, выпрямилась и посмотрела на мужа. Вдруг ей пришла в голову неожиданная мысль — Пендрагон не был больше бездушным наемником. Он слишком добросовестно взялся за восстановление замка и наверняка не пожалел денег на эту стройку. Ей стало стыдно: держит его на расстоянии, а он из кожи вон лезет, стараясь ей угодить. Но…— Я все еще тебе не доверяю… полностью! — неожиданно произнесла она.Эти слова тронули Гэлана до глубины души.— Знаю.— И я сама не могу сказать, когда сумею это перебороть, — призналась Сиобейн, выйдя из воды и остановившись возле него на покрытом травой берегу.— Тебе потребуется время, Сиобейн. Может быть, к тому моменту я тоже сумею поверить, что тобой движет не только желание выполнить условия сделки, — добавил он грустно. — Конечно, ты согласилась выйти за меня не от хорошей жизни, но пора бы уже понять, что я не будет приказа короля. — Его голос понизился до проникновенного шепота: — Донегол стал и моим домом!Этот доверчивый тон не мог оставить ее равнодушной.— Это мой единственный дом — отныне и навсегда, Сиобейн!Ей вдруг стало трудно дышать.— Ра… разве я плохо принимала тебя в этом доме?— Ты отвела мне место в своей спальне, это верно.— Но не в своей постели, — хмуро закончила она.Ей стало больно при мысли о том, как жестоко должно было ранить Гэлана ее упрямство. Разве его одиночество не вызывало в ней сочувствие еще до свадьбы? И все же она оттолкнула его, заставила держаться на расстоянии, не обращая внимания на искренние попытки завоевать ее любовь.— Ты бы и сам удивился, если бы я в первый же день приняла тебя с распростертыми объятиями.— Верно. Я все еще в душе чувствую себя воином. — Он смущенно отвел взгляд. — Клянусь, я учусь жить по-новому. Но… — Он долго переминался с ноги на ногу, пока не признался еле слышно: — Мне не обойтись без твоей помощи!Это неловкое признание словно разбило в ней какую-то плотину: сожаление и раскаяние затопили ее сердце бурным потоком. Все это время она только и делала, что заставляла его чувствовать себя обычным наемником, атакующим вражескую твердыню. Принцесса закрыла для него свое сердце, а вместе с ним и надежды на лучшую жизнь, о которой он так мечтал и которую заслужил, спасая жизнь королю.— О, мой супруг! — прошептала она, отводя с его лба спутанные волосы и со стыдом разглядывая болезненную, растерянную гримасу, исказившую мужественные черты. — Прости меня!— Я могу простить тебе все, что угодно, однако ты по-прежнему будешь ненавидеть мое прошлое. — Он обнял ее за плечи и безнадежно вздохнул. — Я не могу изменить его, Сиобейн! Я стараюсь стать другим человеком, но если тебя раздражает моя манера раздавать приказы — то ведь я просто не умею по-другому. Теперь мне дали право владеть тем, на что не мог бы рассчитывать обыкновенно бродяга без роду и племени, и я понял, что хочу добиться большего.— Чем же ты до сих пор не сумел овладеть, милорд?— Тобой!— Мы ведь женаты… — нахмурилась она. Он ласково прижал пальцы к ее губам.— Той ночью у тебя в спальне я попытался поверить, что мы действительно женаты, однако утренний свет снова вернул меня к условиям сделки. Сиобейн, я устал биться о стену, которой ты отгородила от меня свою настоящую жизнь, как будто мне нет в ней места! — Он наклонился совсем близко, теряя остатки воли и гордости. — Я женился на тебе потому, что хотел владеть Донеголом и его землями. — Ему захотелось кричать от отчаяния при виде того, как подозрительно прищурились изумрудные глаза. — Но я хотел владеть всем этим только из-за тебя, Сиобейн! Ради моего желания быть рядом с тобой! Рядом с женщиной, не уступающей в отваге любому воину и готовой бросить мне вызов даже с риском для жизни. И ради достойного места в этой жизни — такого, какое есть у тебя.Его взгляд устремился вдаль, к вершинам зеленых холмов, и Сиобейн ясно почувствовала его стремление стать своим на этой земле и принимать участие в чем-то более достойном, чем война. Он с боем доказывал свое право на новую жизнь, и его искренность оживила в ее душе самую сокровенную надежду — надежду, которую она успела похоронить под руинами прошлого.Как часто она мечтала обрести именно такого спутника жизни! Сколько раз молилась, чтобы Тайгеран придавал их браку большее значение! Да, она снова стала заложницей ради всеобщего блага, но разве это могло уничтожить мечту о счастье? А Гэлан теперь ей не просто дорог — он сумел разбудить в ней такие чувства, о существовании которых Сиобейн прежде не подозревала.Он нерешительно поднял руку, застывшую возле ее лица, и она прижала к щеке загрубевшую мозолистую ладонь. Взгляд темных глаз стал мягким, ласковым, а с его уст сорвалось ее имя, ветром унесенное вдаль.— Я совершенно беззащитен перед тобой, Сиобейн. Тебе вовсе не требуется стараться, чтобы ранить меня в самое сердце!— Я могу обещать лишь одно: относиться к тебе с уважением, Пендрагон. И если тебе удается расшевелить мою чувственность, то это лишь потому, что слишком долго я оставалась одна. — Он нахмурился. — Я пока не знаю, как распорядиться этими чувствами: ведь если их увидят мои люди, то сочтут меня слабой, а им нужна сильная госпожа.— Но ты могла бы не скрывать их от меня, ведь ты моя жена, и я вовсе не стану считать тебя слабой! — Он со вздохом приподнял ее лицо и легонько поцеловал в губы. — Я сохраню их в тайне, Сиобейн, потому что больше всего на свете ценю твое доверие!Его признание поразило Сиобейн в самое сердце. С уст сорвался невольный стон, а в глазах вскипели горячие слезы. Гэлан быстро утешил ее новым поцелуем.— О, милорд, — прошептала она, — обними меня! Гэлан подчинился — осторожно, медленно, как будто боялся, что она вдруг исчезнет, оказавшись всего лишь сном, мечтой. Он погружался в эти объятия, как будто ступал по болоту, не чувствуя под собой твердой земли. Он пытался завоевать ее сердце подарками и услугами, но достиг своего только тогда, когда разделил с ней свою сокровенную боль. Так просто! Но кто может разгадать женское сердце?Отстранившись, он жарко зашептал ей в самые губы:— Ты нужна мне, Сиобейн, и не только в постели. Я… — он шумно сглотнул и продолжил: — …я тоже хочу, чтобы ты хранила мои тайны!— Я сохраню их, — тут же пообещала она, больше всего на свете желая стать ему такой женой, о которой он мечтал, и обрести надежного друга, с которым можно будет поделиться любой тревогой, который станет утешением и опорой в любых испытаниях, которому можно будет без страха дарить свою нежность и любовь, не боясь быть осмеянной и униженной.Гэлан удивился, когда Сиобейн развязала пояс и бросила на траву.— Что ты делаешь?— Собираюсь выкупаться!Она уже расстегнула платье, но Гэлан остановил ее, тревожно оглядываясь то на лес, то на видневшийся в отдалении замок.— Женщина, ты в своем уме?Она медленно улыбнулась, соблазняя Гэлана и этой улыбкой, и полуобнаженным молодым телом.— Милорд, по-твоему, мне следует лезть в воду в платье? Одним решительным движением она сорвала с себя одежду и тут же оказалась в воде.Вскоре, облепленная тонкой промокшей тканью, не скрывавшей ни единой складки ее тела, она вышла из воды, похожая на богиню ручья, гордо выпрямившись в полный рост. Гэлан следил за ней, сжав кулаки и стиснув зубы: возбуждение его было столь велико, что он попросту боялся раздавить Сиобейн, если позволит себе заключить ее в объятия. Нежная бледная кожа порозовела после купания, и вся ее точеная фигурка снова была окутана легким облаком тумана. Гэлан не мог оторвать от нее взгляд. Он не мог устоять перед этой красотой и знал, что ему не поможет никакая выдержка — даже обретенная в бою.— Я не могу видеть тебя и при этом не желать тебя, Сиобейн! Почему ты меня мучаешь?— Я вовсе не собиралась мучить тебя, милорд! — Она прошла мимо него, туда, где кусты и деревья росли гуще всего.Он словно окаменел, не смея повернуться и последовать за ней.— Иди ко мне, мой супруг!Гэлан обернулся и едва разглядел ее фигурку, распростертую на траве под укрытием леса.У него пересохло во рту. Сиобейн призывно протянула к нему руку, он двинулся вперед на непослушных ногах и неловко рухнул перед ней на колени. Тонкая сорочка придавала ее телу еще больше притягательности, и Гэлан замер от страсти.Капли воды сверкали на бледной коже, словно драгоценные жемчужины.— Пусть я не верю тебе, но я хочу тебя, Пендрагон! — Она подалась вперед и провела ладонями по его груди. — Приди же ко мне! — добавила шепотом, целуя его в шею и осторожно теребя застежку на штанах. — На этот раз я буду брать сама! — Горячие ладошки проникли к нему под рубаху и потянули ее вверх. — Я хочу знать, каков ты на вкус!— Прямо здесь? — не веря своим ушам, переспросил Гэлан.— Да!Он видел голод, столь долго таившийся в глубине ее души, ее желание близости, скрытое под маской равнодушия. Она откровенно, жадно любовалась его телом, лаская широкую грудь и щекоча его маленькие плоские соски так, что у Гэлана кровь закипела в жилах.— Нас могут увидеть… — слабо возражал он, а рука его как бы по собственной воле легла ей на ягодицы.— Я хочу тебя сейчас! — взмолилась она, снова взявшись за пояс на его штанах. — Я хочу ласкать тебя так, как это делал ты!Он содрогнулся от страсти.— Ты играешь с огнем, Сиобейн!— Разве ты не сможешь меня вовремя остановить? Проворная ручка уже успела пробраться у него между ног и выпустила на волю затвердевшее, переполненное горячей кровью копье. Гэлан вздрогнул и прижал ее к себе, наслаждаясь этой лаской.— О Господи!Сиобейн осторожно, кончиками пальцев погладила чуткую шелковистую головку и жарко шепнула ему на ухо:— С некоторых пор драконы возбуждают во мне ужасный аппетит! — Она лизнула его пересохшие губы и добавила: — Ну же, удовлетвори меня скорее! Глава 17 Этот ласковый приказ вызвал в нем целую бурю чувств. Он упивался их близостью, но наконец сумел собраться с мыслями и даже отодвинуть шаловливую ручку от не в меру разгоряченной плоти.— Ты уверена, что хочешь именно этого?— Ты изводил меня столько времени, а теперь еще спрашиваешь? — Острые зубки нежно потеребили ему губы и шею.Он зажмурил глаза, задыхаясь от восторга. Наверное, он просто умрет от нетерпения.— Но я не хочу, чтобы ты отдавалась мне без желания, Сиобейн!— Я задумала это с самого начала, Пендрагон… — Она отстранилась и заглянула ему в лицо. — Или ты до сих пор ничего не понял? — И ее ласковые пальчики снова безжалостно набросились на переполненную кровью плоть.— Ох… Боже мой… женщина… — Он с силой отвел ее руку, прожигая пронзительным взглядом. — Ты что, хочешь, чтобы я набросился на тебя, как бык, и ты не успела ничего почувствовать?Его возбуждение передавалось ей, заставляя так же пылать от страсти.— Кто-нибудь может сюда прийти, — невнятно бормотал он, а сам уже снимал с нее мокрую сорочку.— Знаю.Ее улыбка стала кошачьей, лукавой, и Гэлан больше не мог медлить: наклонился и взял в рот вызывающе приподнятый сосок, а потом опрокинул ее на спину с низким, хриплым стоном, больше похожим на рычание дикого зверя.Сиобейн заставила Гэлана перевернуться на спину и уселась верхом, заслонив от всего света золотой паутиной своих волос. Она целовала, ласкала и теребила его зубами, постепенно спускаясь от шеи к груди и дальше по животу.— Сиобейн, не надо, милая! — взмолился он в последний момент перед тем, как она взяла в рот его копье.Гэлан содрогнулся и приподнялся, стараясь увидеть это своими глазами, и волна его страсти вызвала в ней жаркий, неистовый ответ. Она наслаждалась не меньше его, и этот ее восторг стал для Гэлана высшей наградой, первым шажком на пути к полной близости и доверию, к которым они оба так стремились.А ее рот продолжал свою любовную игру. Гэлан стонал и охал, и умолял ее прекратить и позволить ему ласкать ее самому, однако она все так же щекотала его губами и языком, доводя до безумия, до последней грани. Он схватил ее в охапку и притянул к себе, жадно прижимаясь всем телом.Ее волшебная кожа показалась ему жарким пламенем после влажного лесного воздуха.Мозолистые сильные руки, руки профессионального воина, привыкшие орудовать мечом и копьем, стали удивительно ласковыми и чуткими. Победитель и завоеватель исчез, на смену ему пришел нежный и страстный любовник, с готовностью отдающий себя в этот удивительный плен.Ни одна женщина не ласкала его так, как она. Ни одна не умела вложить столько страсти в один простой поцелуй и не отдавалась ему так безоглядно. И Гэлан знал: он не пожалеет жизни, чтобы навеки удержать эту женщину при себе. Здесь, на берегу лесного ручья, Сиобейн забыла обо всем. Она полностью отдалась любовному поединку, вместе с Гэланом решив довести его до конца.Чувствуя, что вот-вот взорвется, он вдруг уселся, довольно ухмыляясь при виде ее удивленного взора, и медленно, осторожно вошел в нее, любуясь ее пылающим лицом и влажным язычком, пробежавшим по пухлым губам. Наконец он почувствовал, как смыкается вокруг его копья мягкая, влажная плоть… — Ох… ох… муж… мой муж… — снова и снова повторяла она, запрокинув голову и цепляясь за его плечи.Гэлан застонал и рванулся вперед, погружая свой меч по самую рукоятку в чудесные, шелковистые ножны.Он прижал Сиобейн к себе и стал двигаться сильно, ритмично, упиваясь ее охами и всхлипами, ее невнятным шепотом и учащенным дыханием, ставшими такими знакомыми и любимыми признаками разбуженной страсти.Они оба сошли с ума в этот день.Гэлан опрокинул ее на спину на мягкое ложе из мха, оперся на руки и продолжал двигаться, торопливо извиняясь за свою грубость. А она лишь стонала в ответ и требовала еще, еще, распахнувшись перед ним и вбирая его в себя всего, до конца. Его рывки участились, и по пламени в изумрудных глазах Гэлан понял, что вот-вот наступит разрядка.Она не сводила с него пылающего, пронзительного взгляда и каждый раз закусывала губу, чтобы сдержать невольный крик.— Позволь мне услышать тебя, принцесса!Она подчинилась, и воздух над лесной полянкой содрогнулся от ее страстных стонов, а влажное, горячее лоно сжалось в предчувствии последней судороги.Гэлан замер и приник к ее губам, желая вместе с ней выпить нектар любви.— Милорд!..Гэлан хмыкнул, и она неистово замолотила кулачками по его плечам, а потом обхватила его бедра ногами и прижала к себе во властном немом призыве. Он подчинился и больше уже не стал сдерживаться.Скорее, скорее вперед, в глубину, к вожделенной награде!Наконец они достигли ее — и вселенная вспыхнула множеством цветных осколков.Гэлан выиграл эту битву — только одну и только сейчас.Сиобейн лежала под ним, покорная, беспомощная, нагая.Гэлан не сразу нашел в себе силы пошевелиться. Он обливался потом и едва дышал и все же не отрываясь смотрел на любимое лицо, обрамленное облаком пушистых рыжих волос.Сиобейн протянула руку, привлекла его к себе и поцеловала в губы — так, как никогда не целовала прежде. Гэлан застонал, обнял ее и перекатился на бок.Они все еще оставались вместе, и ее бедра держали его в восхитительно мягком плену.— Тебе не было больно? — Он не мог припомнить, чтобы набрасывался на женщину столь неистово.— Кажется, я не жаловалась, верно?— Значит ли это, что твой аппетит не угас? — поинтересовался он с довольной ухмылкой, гладя ее по волосам и любуясь изящным наклоном милой головки.— Ты ведь не откажешься снова его утолить?— Я готов ублажать тебя целый день напролет, но здесь нас не оставят в покое. — И он кивнул в сторону солнца, заметно передвинувшегося к закату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31