Краем глаза она уловила мелькание миниатюрных фигурок и махнула рукой у себя за спиной, умоляя их скрыться. Страшно было даже подумать о тех бедах, что непременно постигнут Малый Народец, если их увидит кто-то из непосвященных.
Фионе и так приходилось нелегко. Не хватало еще охоты на фею.
Она шла по деревне следом за Дуганом, с болью замечая косые взгляды и ту поспешность, с которой люди старались убраться с их пути. Как они не понимают, что Фиона попросту не способна причинить кому-то зло? «Не навреди» — вот самый главный закон, от которого зависит вся ее жизнь!
Дуган распахнул перед ней дверь, и Фиона решительно подошла к Мейри, не обращая внимания на то, каким ненавидящим взглядом сверлит ее мать несчастной роженицы.
— Выйдите. Вы оба, — сурово приказала она, заботливо склоняясь над Мейри и отводя с ее лица влажные от пота волосы. Женщина была совсем бледной и едва дышала. — Милая, я непременно тебе помогу, — прошептала Фиона. — Но ты должна сама меня попросить!
— Как вам угодно, миледи, — слабо кивнула Мейри. — Лишь бы ребеночек остался жив!
— По-твоему, мне хватит совести оставить его сиротой? — Фиона уверенно улыбнулась и даже поцокала языком с ласковым укором, стараясь ободрить свою пациентку. — Чтобы бедняжку воспитывала твоя мамаша? — Она демонстративно передернула плечами.
Мейри едва заметно улыбнулась в ответ, но в тот же миг ее тело содрогнулось от новой серии схваток.
При виде того, как Фиона проверяет положение плода, старая Онора не выдержала и вскричала:
— Да как ты посмел подпустить ее к своей жене?! — Ее морщинистое лицо исказила гримаса отвращения и ярости.
— Я сделаю что угодно ради ее жизни! — твердо ответил Дуган, встречаясь взглядом со своей разъяренной тещей. Если бы Онора не обманула его, уверяя, что роды у Мейри наступили в срок, его жена не оказалась бы сейчас на грани гибели.
— Выйди отсюда, Онора, — приказала Фиона. — И ты, Дуган, тоже. — Молодой виллан упрямо покачал головой, и она строго посмотрела ему в глаза: — Да выйди же! Ваша возня мешает мне сосредоточиться!
Дуган глянул на жену, измученную безуспешными потугами, и понуро кивнул.
— Нет! — Онора с визгом ринулась к Фионе. — Не смей осквернять мою девочку своим дьявольским колдовством!
Фиона резко повернулась и оказалась со старухой нос к носу. У Оноры сразу пропал воинственный пыл.
— Хватит, старая дура, ты уже натворила дел! Хочешь, чтобы твоя дочь осталась жива?
Онора кивнула.
— Тогда не путайся у меня под ногами! — Ребенок вот-вот должен был появиться на свет, однако плод был слишком велик. Если бы Фиона вынула его с помощью ножа, то наверняка потеряла бы мать. Итак, у нее оставался лишь один способ сохранить жизнь и матери, и ребенку.
Онора затравленно оглянулась на дочь и опрометью выскочила вон. Дуган поцеловал жену так нежно, что у Фионы стало тесно в груди. Наконец он посмотрел на Фиону и тоже вышел. Прополоскав тряпку в холодной воде, Фиона вытерла роженице лицо и объяснила, что собирается сделать. Мейри не в силах была скрыть свой страх, однако иного пути не было. По крайней мере, Фиона могла избавить ее от ненужной боли. Она побрызгала в комнате миррой и лавандовой водой, чтобы хоть немного освежить воздух, и налила в деревянную плошку горячей воды из котла, кипевшего на огне. Из поясной сумки Фиона достала замшевый мешочек с драгоценным флаконом, украшенным гербом ее предков. Отсыпав на ладонь немного темного порошка, она размешала его в воде и поднесла Мейри. Однако крестьянка не спешила пить это зелье.
— Он совершенно безвредный! — прошептала Фиона, и лишь после этого Мейри выпила все до капли. Фиона едва успела погрузить роженицу в сон, пока новая серия схваток не лишила ее жизни.
Во дворе нетерпеливо метался взад-вперед Дуган, пропуская мимо ушей злобное шипение тещи.
Онора была убеждена в том, что ее непутевый зять обрек жену на вечное проклятие, попросив помощи у ведьмы. Однако Дугану не было дела до глупых обвинений выжившей из ума старухи — жизнь двух самых дорогих для него существ оказалась под угрозой! Напротив их приземистого домика толклись перепуганные соседи, однако лишь Брайану, самому близкому другу Дугана, хватило смелости подойти поближе.
— Только не вздумай заводить речь о том, чем я рискую! Я все знаю и без тебя! — напустился на него Дуган.
Из дома донесся низкий протяжный стон, и мужчины с тревогой посмотрели на дверь.
— Ты что, не мог позвать ее раньше?
— Представь себе, не мог. Я же ее боюсь как…
— Как огня, да?
Дуган криво ухмыльнулся и опустил глаза, признаваясь в собственной трусости.
— Между прочим, им хватит ума считать ребенка проклятым из-за того, что ты позвал ее! — И Брайан выразительно кивнул на остальных.
Дуган лишь крякнул в ответ. Брайан знал, о чем говорил, и вовсе не воркотня его безмозглой тещи удерживала молодого крестьянина от того, чтобы немедленно позвать на помощь Фиону.
— Пусть хоть кто-то из них попробует открыть свою пасть… Все замерли от неожиданности. Хижина содрогнулась так, что с крыши посыпалась сухая солома.
— Ну вот, что я говорила? Она убила ее! — закричала Онора на своего зятя.
Но Дугану было не до нее. Он не в силах был отвести глаза от окон дома, лучившихся ярко-синим светом Дуган рванулся было вперед, но вера в Фиону помогла ему справиться с паникой. Зато Онора понеслась к двери так, что Брайан едва успел перехватить шуструю старуху на самом пороге, но та не унималась и принялась голосить на всю деревню. Словно в ответ на ее вопли синее сияние стало еще сильнее, затем стало меркнуть, пока через минуту не погасло совсем. И в наступившей тишине все ясно услышали жалобный плач младенца. Дуган переглянулся с Брайаном и шагнул внутрь. Он застыл на месте, со страхом озираясь, но увидел в комнате только Мейри и новорожденного ребенка.
— Где она?
Мейри, любовно склонившаяся над сыном, подняла на мужа безмятежный взор и только после этого огляделась.
— Только что была здесь… — пробормотала растерянная женщина.
Прежде чем выйти из тени деревьев, Фиона убедилась, что за ней никто не следит. Ей вовсе не требовалось торчать возле Мейри и Дугана, чтобы знать, как они благодарны за помощь. Да и выслушивать лишние попреки от безмозглой Оноры тоже не хотелось. Деревенские сплетницы никогда не упускали случая прошипеть ей вслед проклятие, а порой даже кинуть украдкой камень. Вот почему она предпочитала держаться подальше от деревни и жила в лесной глуши.
И все же Фиона ни о чем не жалела. На сердце делалось теплее всякий раз, стоило вспомнить, какому чудесному ребенку она помогла появиться на свет! Рослый здоровый мальчик заявил о себе в полный голос, как только покинул материнское лоно. Ей удалось подержать младенца на руках совсем недолго, но даже эти краткие мгновения с лихвой окупали испытанные ею обиды и боль. Она легко шагала по лесной тропе, высоко подняв голову и полной грудью вдыхая ароматы приближавшейся весны. Невольно ее взгляд задержался на верхушках башен, выступавших из густого тумана над кронами деревьев. Отсюда трудно было разглядеть весь замок, однако Фиона и без того слишком хорошо помнила, как выглядит эта зловещая твердыня. Тяжко опираясь на гранитный утес своими древними бастионами, крепость нависала над берегом моря и заповедной долиной, карауля каждое движение Фионы подозрительным, недоверчивым взглядом. Ни дать ни взять — надменный жестокий хозяин, готовый каждую минуту устроить взбучку нерасторопному слуге.
Ей пришлось снова напомнить себе о том, что к замку она больше не имеет никакого отношения. Лучше подумать о собственных делах. Но не успела Фиона сделать и двух шагов, как впереди раздался грохот копыт: стремительно приближался конный отряд. Вскоре она увидела их — английских рыцарей, мчавшихся во весь опор в сторону замка.
У Фионы тревожно екнуло сердце. Ей не требовалось видеть лицо, спрятанное под железным забралом, чтобы знать, кто командует этой безжалостной сворой. Она чувствовала его так отчетливо, словно сама оказалась в его шкуре: как он часто и глубоко дышит, как потеет под тяжелыми латами, как наклоняется к мощной шее своего жеребца, чтобы удержаться на скаку, и сжимает бедрами конские бока. А в следующий миг она вспомнила все, что так упорно старалась забыть все эти годы. Тот восторг, с которым он смотрел на нее однажды. Всего лишь однажды. Когда он был ранен и лежал в ее постели. Фиона не хотела, чтобы англичанин запомнил ее, и вытравила свой образ из его памяти с помощью колдовских трав. До сих пор все англичане, с которыми ей приходилось иметь дело, были грабителями и убийцами. И этот рыцарь, судя по всему, немногим отличался от остальных.
Захваченная врасплох, Фиона застыла как зачарованная, пока не услышала у себя за спиной детские голоса. Она резко обернулась. Трое малышей увлеченно возились прямо на дороге, гоняя по земле деревянными палочками плоский камень. С тревогой оглянувшись на англичан, Фиона громко закричала и кинулась к детям. Двое мальчишек испугались одного ее вида и тут же отбежали подальше. И только их упрямая приятельница не желала двинуться с места — дочь Фионы.
— Сойди с дороги, Шинид! — кричала Фиона. — Скорее!
Только теперь Шинид соизволила обратить внимание на конный отряд. До нее дошло, к чему привело ее детское упрямство, но от страха ее ноги словно приросли к земле. Фиона быстро прошептала несколько слов и взмахнула рукой. Невидимая сила моментально сбила девочку с ног, и она откатилась на безопасную обочину. Фиона оглянулась и поняла, что ее саму вот-вот затопчут. Не раздумывая она воздела перед собой руки ладонями вперед.
Жеребец предводителя отряда со злобным ржанием взвился на дыбы, и его всадник кубарем полетел в грязь. Тяжело вооруженный рыцарь со страшной силой грохнулся о землю так, что по лесу пошло гулять гулкое эхо.
Фиона снова взмахнула рукой — и черный жеребец остановился как вкопанный.
Остальным двум всадникам едва удалось вовремя натянуть удила, и их кони загарцевали на дороге, стараясь не наступить на неподвижно распростертого человека. Фиона как ни в чем не бывало, оттолкнула в сторону черного жеребца, чтобы прийти на помощь поверженному рыцарю. Она наклонилась, собираясь привести его в чувство, и вдруг услышала тихий, но отчетливый голос:
— Пошла прочь.
Он поднес к шлему огромную руку в латной рукавице и поднял забрало. Фиона О'Доннел оказалась лицом к лицу с Реймондом де Клером, лордом Антрима и хозяином замка Гленн-Тейз.
И она увидела, что Реймонд в ярости.
Глава 2
— Вы напрасно стараетесь убить меня взором, сэр рыцарь, — дерзко заявила Фиона, и не подумав опустить глаза. — Во всем виновата ваша собственная глупость.
— Виновата моя собственная глупость?!
— Ну вот видите, вы со мной согласны!
— Провалиться мне на этом месте! — Реймонд даже задохнулся от злобы, не в силах разглядеть черты лица Фионы под краем низко надвинутого капюшона. — Ты в своем уме, женщина?!
— Да, в своем! И он явно служит мне лучше, чем ваш!
— Мой?.. — Реймонд чуть не лопнул от ярости. Она что, принимает его за деревенского дурачка?!
— Но ведь это не я, а вы до сих пор валяетесь в грязи посреди дороги! — ехидно заметила молодая женщина.
— Тысяча чертей! — прокряхтел Реймонд, с трудом сев и кое-как поднимаясь на ноги.
Его свита спешилась, но предпочитала держаться в стороне, наблюдая за тем, как Реймонд снимает шлем и подшлемник.
— Нечего было кидаться под копыта! — Проклятие! Можно подумать, он нанимался к ней в воспитатели!
— А что еще мне оставалось делать? Стоять и смотреть, как ваши английские копыта топчут ирландских детей? — Убедившись, что жизнь Шинид вне опасности, Фиона моментально успокоилась.
— Я не видел никаких детей! — Рыцарь гневно сорвал рукавицы.
— Это только лишний раз подтверждает мою правоту, — заявила Фиона, подбоченившись. — Я всегда говорила, что англичанам угодно видеть лишь то, что они сами пожелают увидеть!
Ну вот, снова она говорит с ним как с идиотом! Реймонд почувствовал, что его терпение на исходе и он вот-вот сорвется.
— Слушай, милая леди… — зарычал он, но Фиона выразительно указала куда-то в сторону, и слова застряли у Реймонда в горле.
Он тупо уставился на обочину.
Фиона как ни в чем не бывало помахала рукой Шинид и ее дружкам. Все трое по прежнему сидели на земле и ошарашено таращились на дорогу. Шинид опомнилась первая. Она вскочила, потирая ушибленное место пониже спины, и возмущенно крикнула:
— Ты меня ударила!
У Фионы тоскливо сжалось сердце, хотя она понимала, что только чудом успела спасти свою дочь от ужасных копыт.
— В следующий раз будешь слушаться старших! — строго произнесла Фиона и наградила свою строптивую дочку самым суровым взором.
Шинид виновато потупилась, и вся троица бегом припустила подальше в лес. Оставалось лишь надеяться, что девочка сразу вернется домой, под опеку Коллин. Фиона вздохнула, не в силах подавить тревогу. Даже без помощи словоохотливой Шинид мальчишки украсят сегодняшнее происшествие сказочными подробностями так, что к вечеру вся деревня будет шушукаться о том, как по приказанию ведьмы земля разверзлась под копытами у англичан и поглотила всадников вместе с конями.
— Чем ты успела обидеть эту малышку?
Фиона растерянно обернулась. Обращенный на нее инквизиторский взор вовсе не располагал к откровенности, и она коротко ответила:
— Мне пришлось столкнуть ее на обочину. В этом не возникло бы нужды, если бы вы смотрели на дорогу! — «Или если бы Шинид не приспичило поупрямиться именно в этот момент».
— Но ведь ты тоже стояла на дороге! — нахмурился Реймонд, положив на седло свои рукавицы.
— Неужели вам удалось хоть что-то разглядеть из-под этой железной заслонки на вашем шлеме?
Рыцари из свиты дружно захохотали, и Реймонд сердито буркнул:
— У тебя слишком острый язычок, милая барышня!
— Ах, сэр рыцарь, это отнюдь не самый ужасный из моих недостатков! Если мне не изменяет память, совсем недавно меня обвиняли в том, что я не в своем уме!
Реймонд и сам не знал, злиться ему или смеяться вместе с остальными. Тонкая рука с удивительным изяществом поднялась к краю капюшона, и он невольно затаил дыхание в надежде увидеть лицо женщины. Плотная ткань накидки упала на плечи. На Реймонда посмотрели до боли знакомые голубые глаза. В тот же миг ему стало не до споров.
— Черт побери! — невнятно вырвалось у сэра Алека. Николай чертыхнулся на своем родном языке.
Но Реймонд не слышал их: ошеломленный красотой Фионы, он едва дышал. Глаза могли показаться ледяными, но в их загадочной глубине можно было различить доброту и душевное тепло. Реймонд и сам не понимал, что заставило его поверить в доброту столь язвительной и дерзкой особы, единственным неоспоримым достоинством которой можно было считать лишь внешнюю красоту. Черты лица молодой женщины поражали своей безупречной чистотой — так же, как нежная кожа. Шелковистая. Белая. Очаровательная.
Величавое движение головы — и получившие свободу роскошные локоны рассыпались по плечам, едва не доставая до земли. Чуть слышно зазвенели маленькие серебряные амулеты вплетенные в густые черные пряди. У Реймонда стало тесно в груди: такой знакомой показалась ему эта картина.
— Я тебя знаю!
У Фионы болезненно сжалось сердце, однако она не подала и виду, отвечая на взволнованный взор английского рыцаря. Так уже случилось шесть лет назад; непостижимым образом ему удалось завладеть частью ее души и сделать слабой и уязвимой перед мужскими чарами.
— Вы ошибаетесь, — процедила она, молясь, чтобы ее уловка сработала, не хватало еще, чтобы он вспомнил, кто она такая. И что заставило ее так некстати снять капюшон? В замешательстве Фиона подалась назад.
— Я вообще редко ошибаюсь, милочка, — ответил де Клер, преграждая ей путь. — Особенно если дело касается хорошеньких женщин.
Фиона наклонила голову, вслушиваясь в его голос. Вряд ли кто-то называл ее хорошенькой в последние годы, если вообще отваживался с ней общаться. Однако этот мужчина разглядывал ее без всякого стеснения. Его взор не спеша, скользил по ее фигуре. У Фионы возникло такое чувство будто она раскрывается под этим взором, как полевой цветок под лучами солнца, ласково прикоснувшегося к ней своей теплой ладонью. Ей хотелось возненавидеть его, заставить его расплатиться за те беды, что испытала Ирландия по милости англичан и вырвать свой образ из его памяти. Но она не смогла, ибо эта нежеланная встреча принесла ей не только боль, но радость. Пережитые ею когда-то чувства проснулись и оказалось, что с годами они стали только сильнее. Фионе не хватило решимости отвести взгляд от суровых серых глаз чужеземного рыцаря. Правда, он запомнился ей не таким огромным, но ведь в первую их встречу на нем не было лат. Реймонд лежал у нее на постели, сгорая в лихорадке, а из его плеча торчал обломок копья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Фионе и так приходилось нелегко. Не хватало еще охоты на фею.
Она шла по деревне следом за Дуганом, с болью замечая косые взгляды и ту поспешность, с которой люди старались убраться с их пути. Как они не понимают, что Фиона попросту не способна причинить кому-то зло? «Не навреди» — вот самый главный закон, от которого зависит вся ее жизнь!
Дуган распахнул перед ней дверь, и Фиона решительно подошла к Мейри, не обращая внимания на то, каким ненавидящим взглядом сверлит ее мать несчастной роженицы.
— Выйдите. Вы оба, — сурово приказала она, заботливо склоняясь над Мейри и отводя с ее лица влажные от пота волосы. Женщина была совсем бледной и едва дышала. — Милая, я непременно тебе помогу, — прошептала Фиона. — Но ты должна сама меня попросить!
— Как вам угодно, миледи, — слабо кивнула Мейри. — Лишь бы ребеночек остался жив!
— По-твоему, мне хватит совести оставить его сиротой? — Фиона уверенно улыбнулась и даже поцокала языком с ласковым укором, стараясь ободрить свою пациентку. — Чтобы бедняжку воспитывала твоя мамаша? — Она демонстративно передернула плечами.
Мейри едва заметно улыбнулась в ответ, но в тот же миг ее тело содрогнулось от новой серии схваток.
При виде того, как Фиона проверяет положение плода, старая Онора не выдержала и вскричала:
— Да как ты посмел подпустить ее к своей жене?! — Ее морщинистое лицо исказила гримаса отвращения и ярости.
— Я сделаю что угодно ради ее жизни! — твердо ответил Дуган, встречаясь взглядом со своей разъяренной тещей. Если бы Онора не обманула его, уверяя, что роды у Мейри наступили в срок, его жена не оказалась бы сейчас на грани гибели.
— Выйди отсюда, Онора, — приказала Фиона. — И ты, Дуган, тоже. — Молодой виллан упрямо покачал головой, и она строго посмотрела ему в глаза: — Да выйди же! Ваша возня мешает мне сосредоточиться!
Дуган глянул на жену, измученную безуспешными потугами, и понуро кивнул.
— Нет! — Онора с визгом ринулась к Фионе. — Не смей осквернять мою девочку своим дьявольским колдовством!
Фиона резко повернулась и оказалась со старухой нос к носу. У Оноры сразу пропал воинственный пыл.
— Хватит, старая дура, ты уже натворила дел! Хочешь, чтобы твоя дочь осталась жива?
Онора кивнула.
— Тогда не путайся у меня под ногами! — Ребенок вот-вот должен был появиться на свет, однако плод был слишком велик. Если бы Фиона вынула его с помощью ножа, то наверняка потеряла бы мать. Итак, у нее оставался лишь один способ сохранить жизнь и матери, и ребенку.
Онора затравленно оглянулась на дочь и опрометью выскочила вон. Дуган поцеловал жену так нежно, что у Фионы стало тесно в груди. Наконец он посмотрел на Фиону и тоже вышел. Прополоскав тряпку в холодной воде, Фиона вытерла роженице лицо и объяснила, что собирается сделать. Мейри не в силах была скрыть свой страх, однако иного пути не было. По крайней мере, Фиона могла избавить ее от ненужной боли. Она побрызгала в комнате миррой и лавандовой водой, чтобы хоть немного освежить воздух, и налила в деревянную плошку горячей воды из котла, кипевшего на огне. Из поясной сумки Фиона достала замшевый мешочек с драгоценным флаконом, украшенным гербом ее предков. Отсыпав на ладонь немного темного порошка, она размешала его в воде и поднесла Мейри. Однако крестьянка не спешила пить это зелье.
— Он совершенно безвредный! — прошептала Фиона, и лишь после этого Мейри выпила все до капли. Фиона едва успела погрузить роженицу в сон, пока новая серия схваток не лишила ее жизни.
Во дворе нетерпеливо метался взад-вперед Дуган, пропуская мимо ушей злобное шипение тещи.
Онора была убеждена в том, что ее непутевый зять обрек жену на вечное проклятие, попросив помощи у ведьмы. Однако Дугану не было дела до глупых обвинений выжившей из ума старухи — жизнь двух самых дорогих для него существ оказалась под угрозой! Напротив их приземистого домика толклись перепуганные соседи, однако лишь Брайану, самому близкому другу Дугана, хватило смелости подойти поближе.
— Только не вздумай заводить речь о том, чем я рискую! Я все знаю и без тебя! — напустился на него Дуган.
Из дома донесся низкий протяжный стон, и мужчины с тревогой посмотрели на дверь.
— Ты что, не мог позвать ее раньше?
— Представь себе, не мог. Я же ее боюсь как…
— Как огня, да?
Дуган криво ухмыльнулся и опустил глаза, признаваясь в собственной трусости.
— Между прочим, им хватит ума считать ребенка проклятым из-за того, что ты позвал ее! — И Брайан выразительно кивнул на остальных.
Дуган лишь крякнул в ответ. Брайан знал, о чем говорил, и вовсе не воркотня его безмозглой тещи удерживала молодого крестьянина от того, чтобы немедленно позвать на помощь Фиону.
— Пусть хоть кто-то из них попробует открыть свою пасть… Все замерли от неожиданности. Хижина содрогнулась так, что с крыши посыпалась сухая солома.
— Ну вот, что я говорила? Она убила ее! — закричала Онора на своего зятя.
Но Дугану было не до нее. Он не в силах был отвести глаза от окон дома, лучившихся ярко-синим светом Дуган рванулся было вперед, но вера в Фиону помогла ему справиться с паникой. Зато Онора понеслась к двери так, что Брайан едва успел перехватить шуструю старуху на самом пороге, но та не унималась и принялась голосить на всю деревню. Словно в ответ на ее вопли синее сияние стало еще сильнее, затем стало меркнуть, пока через минуту не погасло совсем. И в наступившей тишине все ясно услышали жалобный плач младенца. Дуган переглянулся с Брайаном и шагнул внутрь. Он застыл на месте, со страхом озираясь, но увидел в комнате только Мейри и новорожденного ребенка.
— Где она?
Мейри, любовно склонившаяся над сыном, подняла на мужа безмятежный взор и только после этого огляделась.
— Только что была здесь… — пробормотала растерянная женщина.
Прежде чем выйти из тени деревьев, Фиона убедилась, что за ней никто не следит. Ей вовсе не требовалось торчать возле Мейри и Дугана, чтобы знать, как они благодарны за помощь. Да и выслушивать лишние попреки от безмозглой Оноры тоже не хотелось. Деревенские сплетницы никогда не упускали случая прошипеть ей вслед проклятие, а порой даже кинуть украдкой камень. Вот почему она предпочитала держаться подальше от деревни и жила в лесной глуши.
И все же Фиона ни о чем не жалела. На сердце делалось теплее всякий раз, стоило вспомнить, какому чудесному ребенку она помогла появиться на свет! Рослый здоровый мальчик заявил о себе в полный голос, как только покинул материнское лоно. Ей удалось подержать младенца на руках совсем недолго, но даже эти краткие мгновения с лихвой окупали испытанные ею обиды и боль. Она легко шагала по лесной тропе, высоко подняв голову и полной грудью вдыхая ароматы приближавшейся весны. Невольно ее взгляд задержался на верхушках башен, выступавших из густого тумана над кронами деревьев. Отсюда трудно было разглядеть весь замок, однако Фиона и без того слишком хорошо помнила, как выглядит эта зловещая твердыня. Тяжко опираясь на гранитный утес своими древними бастионами, крепость нависала над берегом моря и заповедной долиной, карауля каждое движение Фионы подозрительным, недоверчивым взглядом. Ни дать ни взять — надменный жестокий хозяин, готовый каждую минуту устроить взбучку нерасторопному слуге.
Ей пришлось снова напомнить себе о том, что к замку она больше не имеет никакого отношения. Лучше подумать о собственных делах. Но не успела Фиона сделать и двух шагов, как впереди раздался грохот копыт: стремительно приближался конный отряд. Вскоре она увидела их — английских рыцарей, мчавшихся во весь опор в сторону замка.
У Фионы тревожно екнуло сердце. Ей не требовалось видеть лицо, спрятанное под железным забралом, чтобы знать, кто командует этой безжалостной сворой. Она чувствовала его так отчетливо, словно сама оказалась в его шкуре: как он часто и глубоко дышит, как потеет под тяжелыми латами, как наклоняется к мощной шее своего жеребца, чтобы удержаться на скаку, и сжимает бедрами конские бока. А в следующий миг она вспомнила все, что так упорно старалась забыть все эти годы. Тот восторг, с которым он смотрел на нее однажды. Всего лишь однажды. Когда он был ранен и лежал в ее постели. Фиона не хотела, чтобы англичанин запомнил ее, и вытравила свой образ из его памяти с помощью колдовских трав. До сих пор все англичане, с которыми ей приходилось иметь дело, были грабителями и убийцами. И этот рыцарь, судя по всему, немногим отличался от остальных.
Захваченная врасплох, Фиона застыла как зачарованная, пока не услышала у себя за спиной детские голоса. Она резко обернулась. Трое малышей увлеченно возились прямо на дороге, гоняя по земле деревянными палочками плоский камень. С тревогой оглянувшись на англичан, Фиона громко закричала и кинулась к детям. Двое мальчишек испугались одного ее вида и тут же отбежали подальше. И только их упрямая приятельница не желала двинуться с места — дочь Фионы.
— Сойди с дороги, Шинид! — кричала Фиона. — Скорее!
Только теперь Шинид соизволила обратить внимание на конный отряд. До нее дошло, к чему привело ее детское упрямство, но от страха ее ноги словно приросли к земле. Фиона быстро прошептала несколько слов и взмахнула рукой. Невидимая сила моментально сбила девочку с ног, и она откатилась на безопасную обочину. Фиона оглянулась и поняла, что ее саму вот-вот затопчут. Не раздумывая она воздела перед собой руки ладонями вперед.
Жеребец предводителя отряда со злобным ржанием взвился на дыбы, и его всадник кубарем полетел в грязь. Тяжело вооруженный рыцарь со страшной силой грохнулся о землю так, что по лесу пошло гулять гулкое эхо.
Фиона снова взмахнула рукой — и черный жеребец остановился как вкопанный.
Остальным двум всадникам едва удалось вовремя натянуть удила, и их кони загарцевали на дороге, стараясь не наступить на неподвижно распростертого человека. Фиона как ни в чем не бывало, оттолкнула в сторону черного жеребца, чтобы прийти на помощь поверженному рыцарю. Она наклонилась, собираясь привести его в чувство, и вдруг услышала тихий, но отчетливый голос:
— Пошла прочь.
Он поднес к шлему огромную руку в латной рукавице и поднял забрало. Фиона О'Доннел оказалась лицом к лицу с Реймондом де Клером, лордом Антрима и хозяином замка Гленн-Тейз.
И она увидела, что Реймонд в ярости.
Глава 2
— Вы напрасно стараетесь убить меня взором, сэр рыцарь, — дерзко заявила Фиона, и не подумав опустить глаза. — Во всем виновата ваша собственная глупость.
— Виновата моя собственная глупость?!
— Ну вот видите, вы со мной согласны!
— Провалиться мне на этом месте! — Реймонд даже задохнулся от злобы, не в силах разглядеть черты лица Фионы под краем низко надвинутого капюшона. — Ты в своем уме, женщина?!
— Да, в своем! И он явно служит мне лучше, чем ваш!
— Мой?.. — Реймонд чуть не лопнул от ярости. Она что, принимает его за деревенского дурачка?!
— Но ведь это не я, а вы до сих пор валяетесь в грязи посреди дороги! — ехидно заметила молодая женщина.
— Тысяча чертей! — прокряхтел Реймонд, с трудом сев и кое-как поднимаясь на ноги.
Его свита спешилась, но предпочитала держаться в стороне, наблюдая за тем, как Реймонд снимает шлем и подшлемник.
— Нечего было кидаться под копыта! — Проклятие! Можно подумать, он нанимался к ней в воспитатели!
— А что еще мне оставалось делать? Стоять и смотреть, как ваши английские копыта топчут ирландских детей? — Убедившись, что жизнь Шинид вне опасности, Фиона моментально успокоилась.
— Я не видел никаких детей! — Рыцарь гневно сорвал рукавицы.
— Это только лишний раз подтверждает мою правоту, — заявила Фиона, подбоченившись. — Я всегда говорила, что англичанам угодно видеть лишь то, что они сами пожелают увидеть!
Ну вот, снова она говорит с ним как с идиотом! Реймонд почувствовал, что его терпение на исходе и он вот-вот сорвется.
— Слушай, милая леди… — зарычал он, но Фиона выразительно указала куда-то в сторону, и слова застряли у Реймонда в горле.
Он тупо уставился на обочину.
Фиона как ни в чем не бывало помахала рукой Шинид и ее дружкам. Все трое по прежнему сидели на земле и ошарашено таращились на дорогу. Шинид опомнилась первая. Она вскочила, потирая ушибленное место пониже спины, и возмущенно крикнула:
— Ты меня ударила!
У Фионы тоскливо сжалось сердце, хотя она понимала, что только чудом успела спасти свою дочь от ужасных копыт.
— В следующий раз будешь слушаться старших! — строго произнесла Фиона и наградила свою строптивую дочку самым суровым взором.
Шинид виновато потупилась, и вся троица бегом припустила подальше в лес. Оставалось лишь надеяться, что девочка сразу вернется домой, под опеку Коллин. Фиона вздохнула, не в силах подавить тревогу. Даже без помощи словоохотливой Шинид мальчишки украсят сегодняшнее происшествие сказочными подробностями так, что к вечеру вся деревня будет шушукаться о том, как по приказанию ведьмы земля разверзлась под копытами у англичан и поглотила всадников вместе с конями.
— Чем ты успела обидеть эту малышку?
Фиона растерянно обернулась. Обращенный на нее инквизиторский взор вовсе не располагал к откровенности, и она коротко ответила:
— Мне пришлось столкнуть ее на обочину. В этом не возникло бы нужды, если бы вы смотрели на дорогу! — «Или если бы Шинид не приспичило поупрямиться именно в этот момент».
— Но ведь ты тоже стояла на дороге! — нахмурился Реймонд, положив на седло свои рукавицы.
— Неужели вам удалось хоть что-то разглядеть из-под этой железной заслонки на вашем шлеме?
Рыцари из свиты дружно захохотали, и Реймонд сердито буркнул:
— У тебя слишком острый язычок, милая барышня!
— Ах, сэр рыцарь, это отнюдь не самый ужасный из моих недостатков! Если мне не изменяет память, совсем недавно меня обвиняли в том, что я не в своем уме!
Реймонд и сам не знал, злиться ему или смеяться вместе с остальными. Тонкая рука с удивительным изяществом поднялась к краю капюшона, и он невольно затаил дыхание в надежде увидеть лицо женщины. Плотная ткань накидки упала на плечи. На Реймонда посмотрели до боли знакомые голубые глаза. В тот же миг ему стало не до споров.
— Черт побери! — невнятно вырвалось у сэра Алека. Николай чертыхнулся на своем родном языке.
Но Реймонд не слышал их: ошеломленный красотой Фионы, он едва дышал. Глаза могли показаться ледяными, но в их загадочной глубине можно было различить доброту и душевное тепло. Реймонд и сам не понимал, что заставило его поверить в доброту столь язвительной и дерзкой особы, единственным неоспоримым достоинством которой можно было считать лишь внешнюю красоту. Черты лица молодой женщины поражали своей безупречной чистотой — так же, как нежная кожа. Шелковистая. Белая. Очаровательная.
Величавое движение головы — и получившие свободу роскошные локоны рассыпались по плечам, едва не доставая до земли. Чуть слышно зазвенели маленькие серебряные амулеты вплетенные в густые черные пряди. У Реймонда стало тесно в груди: такой знакомой показалась ему эта картина.
— Я тебя знаю!
У Фионы болезненно сжалось сердце, однако она не подала и виду, отвечая на взволнованный взор английского рыцаря. Так уже случилось шесть лет назад; непостижимым образом ему удалось завладеть частью ее души и сделать слабой и уязвимой перед мужскими чарами.
— Вы ошибаетесь, — процедила она, молясь, чтобы ее уловка сработала, не хватало еще, чтобы он вспомнил, кто она такая. И что заставило ее так некстати снять капюшон? В замешательстве Фиона подалась назад.
— Я вообще редко ошибаюсь, милочка, — ответил де Клер, преграждая ей путь. — Особенно если дело касается хорошеньких женщин.
Фиона наклонила голову, вслушиваясь в его голос. Вряд ли кто-то называл ее хорошенькой в последние годы, если вообще отваживался с ней общаться. Однако этот мужчина разглядывал ее без всякого стеснения. Его взор не спеша, скользил по ее фигуре. У Фионы возникло такое чувство будто она раскрывается под этим взором, как полевой цветок под лучами солнца, ласково прикоснувшегося к ней своей теплой ладонью. Ей хотелось возненавидеть его, заставить его расплатиться за те беды, что испытала Ирландия по милости англичан и вырвать свой образ из его памяти. Но она не смогла, ибо эта нежеланная встреча принесла ей не только боль, но радость. Пережитые ею когда-то чувства проснулись и оказалось, что с годами они стали только сильнее. Фионе не хватило решимости отвести взгляд от суровых серых глаз чужеземного рыцаря. Правда, он запомнился ей не таким огромным, но ведь в первую их встречу на нем не было лат. Реймонд лежал у нее на постели, сгорая в лихорадке, а из его плеча торчал обломок копья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38