Она опустила голову и заморгала, пытаясь избавиться от слез.
– Но если меня похитят, – сказала она, – кто же будет меня спасать?
Он нежно взял ее за подбородок:
– Мерлин, Мерлин… Разве ты не поняла, что я сказал? У тебя есть талант, твой чудесный дар, а я буду всю жизнь только мешать тебе. Я буду пытаться заставить тебя служить моим целям, так, как это было с говорящей коробкой. Буду мешать тебе воплощать свои мечты.
Он обхватил ладонями ее лицо, провел большими пальцами по скулам:
– Если бы ты была другой, это было бы неважно. Но ты такая… Я как лиса, которая хочет нянчить только что вылупившегося цыпленка. Рано или поздно я потеряю контроль над собой. И тогда проглочу тебя целиком.
– Я не цыпленок.
Он провел пальцами по ее губам:
– Для меня ты как маленький цыпленок.
Мерлин взглянула на него из-под ресниц. Лицо его было совсем близко. Склонившись к ней, он нежно провел губами по ее рту, а потом приподнял ее подбородок и поцеловал, вложив в поцелуй всю силу своей любви. Она ощутила вкус меловой пыли и его теплой кожи, обрадовалась знакомому запаху и чувству.
– Вот я уже и теряю самоконтроль, – прошептал он, не отрываясь от нее.
– Ох, Рансом, – сказала Мерлин, обнимая его. Он осыпал легкими поцелуями ее шею, и голос ее звучал совсем тихо. – По-моему, я… уже не хочу… домой.
Он резко отпрянул от нее. Мерлин открыла глаза и, прежде чем успела что-то сказать, увидела, что лицо его вновь приняло суровое выражение. Он хлестнул кобылу. Подпрыгнув, фаэтон тронулся, и Мерлин, чтобы не упасть, схватилась за сиденье.
– Вот видишь? – сказал он, перекрикивая скрип колес. – Ты слишком легко поддаешься, Мерлин.
– И что это значит?
– Это значит, что стоит мне поманить тебя морковкой, как ты станешь делать то, что я захочу. Это не принесет добра ни тебе, ни мне.
– Заставь меня что-нибудь сделать! Что ты хочешь, чтобы я сделала сейчас? – Она пристально посмотрела на него. – Уехала домой вместе с Таддеусом и Теодором, оставила и забыла тебя?
– Да.
– Не уеду. – Мерлин скрестила руки на груди. Но фаэтон подпрыгнул, наехав на камень, и ей пришлось быстро ухватиться за скамью. – Знаешь, чем ты, по-моему, занимаешься? – прокричала она. – Ты просто снова пытаешься запугать меня. Сначала ты меня запугивал, чтобы я вышла за тебя замуж, а теперь пытаешься запугать, чтобы я от тебя отказалась.
Он посмотрел на нее, а потом перевел взгляд обратно на дорогу:
– Да вовсе я тебя не запугиваю. Я хочу поступить так, как будет лучше для тебя!
– А по-моему, запугиваешь.
– Мне казалось, ты сама хотела домой. Это ведь ты забрала свою проклятую коробку и сбежала от меня.
– Я передумала.
Он внимательно посмотрел на нее и отвел взгляд лишь после того, как экипаж подпрыгнул на каком-то корне.
– То есть ты решила теперь стать упрямой?
– Ну и что… – Она пожала плечами. – Просто «помани меня морковкой»! Или можешь меня похитить и привезти туда, где мне, по-твоему, нужно быть.
Он вскинул голову:
– И надолго ты там останешься вместе со своим ежиком?
– Придумала, что мне делать! – Она шмыгнула носом. – Теперь, когда я кое-что узнала о мире, я хочу путешествовать и посмотреть его.
– В самом деле? – Рансом взглянул на нее, прищурившись. – И что же ты хочешь посмотреть?
– Например, Афганистан.
Рансом остановил фаэтон.
– Туда можно доехать на дилижансе? – с вызовом спросила Мерлин.
Он опустил вожжи и посмотрел на нее своим убийственным взглядом. Мерлин высоко вскинула голову:
– Ладно, спрошу у Шелби.
Она увидела, как Рансом стиснул зубы. Отвернувшись от нее, он уставился своим фолконерским взглядом в спину кобыле. Оба надолго замолчали.
Мерлин закусила губу.
– Рансом, – тихо и с надеждой произнесла она, – если бы я попала в Афганистан, как ты думаешь, ты смог бы приехать и спасти меня?
Он отвернулся в сторону:
– У тебя тоже есть пара морковок, чтобы меня заманить, правда?
– Так ты приехал бы?
– Ты же меня бросила… – ворчливо заметил он, – сбежала.
– Там, наверное, очень жарко. Скажи, а в Афганистане водятся тигры?
– Я не смогу измениться, – сказал он.
Мерлин, сдвинув брови, разглядывала серо-зеленые холмы на горизонте:
– Наверное, меня и вправду надо будет спасать от тигров.
– Мне уже поздно меняться.
– И еще от змей! – Она напряглась всем телом и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – У них там водятся змеи?
– Бог его знает.
– Но ты спас бы меня и от змей, правда?
Он искоса взглянул на нее:
– Возможно. А что я получил бы за это в награду?
Мерлин, задумавшись, потрогала нижнюю губу.
– Послушание? – предположил он. – Доверие? Уважение к моему мнению?
– Столько всего! – воскликнула она. – Это всего лишь змеи…
– Да, – снисходительно сказал он. – Но чтобы сразиться с ними, мне ведь придется ехать в Афганистан. И туда не доберешься на дилижансе, дорогая.
Она с любопытством склонила голову набок:
– А как туда добираются?
– Этого я тебе не скажу, – ответил он и заключил ее в объятия. Уткнувшись лицом ей в шею, он поцеловал нежную кожу под ушком. Руки его ласкали ее тело.
Мерлин откинула голову и глубоко вдохнула:
– Почему это ты мне не скажешь?
Двумя большими пальцами он приподнял ее подбородок и поцеловал в раскрытые губы.
– Потому что, – между нежными ласками прошептал он, – у меня, черт возьми, нет времени, чтобы туда тащиться.
Над садом висела полная луна, и в ее холодном сиянии золоченая мебель светилась серебром. Мерлин, сложив руки на груди, стояла в темноте у окна спальни. Она была укутана в халат Рансома, потому что собственный умудрилась так безнадежно потерять, что его не смогла отыскать даже горничная. Услышав, как он подошел сзади, она обернулась.
– Тебе не холодно? – спросила Мерлин, любуясь в свете луны его обнаженным телом. – Уже ноябрь все-таки.
Он обнял ее.
– Я кажусь тебе холодным, Чара? – Он отодвинул распущенные волосы и поцеловал ее в шею. – Что это вы там увидели в окне, миссис герцог?
– Я просто думаю.
– О чем?
– О разном. – Она развернулась и посмотрела ему в лицо. – Какова судьба нашей говорящей коробки?
– О! – Он нежно покачал ее. – К сожалению, ее поглотили секретные папки Адмиралтейства.
– И что, ее так и не использовали? – разочарованно спросила она.
– Адмиралтейство держит все в секрете. Возможно, мы никогда об этом не узнаем.
– Готова держать пари, что уж ты-то все знаешь.
Он поднял брови:
– Для тебя так важно, что стало с твоей коробкой?
– Ну… я надеялась, что она принесет пользу. Ты говорил, что обязательно принесет.
Он поцеловал ее в нос, затем погладил его сверху вниз указательным пальцем и загадочно улыбнулся:
– Нельсон ведь победил в Трафальгарской битве, правда?
Мерлин склонила голову набок и улыбнулась.
– Похоже, что я спасла тысячи жизней, – сказала она. – У меня это хорошо выходит. – Она вновь прижалась к нему и посмотрела на луну. – Я рада, что ты все устроил и мистер Пилл сумел выкрутиться. Мне было бы неприятно, если бы его повесили.
– Мерлин, – терпеливо ответил Рансом, – пожалуйста, никогда больше не говори, что это устроил я. По крайней мере, при всех.
– Не буду, – пообещала Мерлин.
– Должен сказать, все обернулось так, как и должно быть, когда за дело берутся Фолконеры. Он полностью признался во всех преступлениях и предоставил список членов шпионской сети, и в обмен с него сняли обвинение в измене королевству. – Рансом заглянул ей в глаза и мягко сказал: – У меня есть к тебе один вопрос, Чара.
– Какой вопрос?
Руки, обнимавшие ее за плечи, напряглись. Он прижался щекой к ее макушке:
– Мерлин, когда ты начнешь заново строить свою летательную машину?
– Летательную машину? – Она отстранилась и удивленно посмотрела на него. – Да я вовсе не собираюсь восстанавливать ее.
Он внимательно вглядывался в ее лицо.
– Не собираешься? – В голосе его послышалась надежда.
Она пожала плечами:
– Я закончила с этим. Мне нужно было построить машину, которая может летать. И я это сделала. Я летала. И хотя первого полета я не помню – и, наверное, уже никогда не вспомню, – но мы с тобой летали на машине, которую хоть и построил мистер Пеммини, но сконструировала все-таки я.
– И все? – Он был изумлен. – Это все, чего ты хотела?
Она кивнула.
– Ты уверена?
Она кивнула опять.
– Слава Богу, – он шумно выдохнул. – Ох, Мерлин, я так благодарен за это Господу. Клянусь, я не хотел вмешиваться, но все же ужасно боялся, что ты снова примешься за свою машину.
Мерлин улыбнулась. В лунном свете его глаза казались золотистыми. Встав на цыпочки, она ответила на его поцелуй и ощутила, что объятия его становятся крепче. И после этого Мерлин уже не могла думать ни о чем другом – только о его теле, его руках, его поцелуях, нежных и сильных. В ней постепенно крепла уверенность, что впереди ее ждет ни с чем не сравнимое счастье.
Когда объятия Рансома ослабли, она повернулась к окну и посмотрела на небо. Мерлин была счастлива. Рансом был рядом, она чувствовала его дыхание. Ей нравилось ощущать за спиной его тело, такое сильное, такое теплое и большое. Она погладила его по руке:
– Да, тебе не нужно больше этого бояться. С летательной машиной покончено. Теперь я думаю о другом.
Он крепче прижал ее к себе и хрипло прошептал:
– Я тоже, Чара.
Она расслабилась в его объятиях, и он легко поднял ее на руки и направился к широкой кровати в глубине комнаты.
– Да, – объявила она с мечтательной улыбкой, – теперь я начну строить ракету и полечу на Луну!
От автора
Трафальгарское сражение произошло на целое столетие раньше, чем первая радиопередача, которую Реджинальд Фессенден провел в городе Брант-Рок, Массачусетс, в канун Рождества 1906 года. Столько же времени отделяло его от управляемых полетов братьев Райт на «планере номер три», запущенном с мыса Китти-Хок. В свете этих двух фактов достижения Мерлин могут показаться совершенно неправдоподобными. Однако в 1805 году человечество уже располагало информацией о теоретических основах передачи радиосообщений и обладало знаниями о летательных аппаратах тяжелее воздуха. Ветер, в соответствии с законами аэродинамики, позволял взлетать в небо птицам, так почему бы не полететь и человеку? Бесчисленные любители и ученые-профессионалы пытались реализовать эту мечту, строили и запускали самые разнообразные модели. Многие работали над своими изобретениями, часто неосуществимыми с точки зрения обычных людей, в других областях техники.
Имена, которые мы помним сегодня – Райт, Маркони, Морзе, Кук, Уитстон, – стали легендой. У этих людей был талант; более того, им повезло, и свои открытия они совершали в нужное время. В тени же остались все те, кто пытался сделать нечто подобное, но не смог… или, быть может, достиг успеха, но мир по каким-то причинам проигнорировал их достижения.
В 1816 году, задолго до того, как Кук, Уитстон и Морзе объявили об изобретении электрического телеграфа, молодой аристократ Фрэнсис Рональдс послал донесение лордам Адмиралтейства. Он предоставил им чертежи первого удобного и эффективного электрического телеграфа, который он соорудил в своем саду.
После того как ему отказали во встрече с лордом Мелвиллом, Рональдс получил от секретаря Адмиралтейства письмо, в котором говорилось: «…любые телеграфы совершенно бесполезны, и больше не будет принят ни один, кроме уже существующего».
Хотелось бы думать, что у лордов существовали веские причины для такого ответа и они были… глубоко запрятаны в секретных папках Адмиралтейства.
«Через тернии – к звездам».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41