Он тут же куда-то побежал, царапая лапками по скользкому материалу, но Мерлин перевернула пустую коробку и накрыла ею ежика сверху. Коробка передвинулась на несколько дюймов и замерла.
– Вот так, – сказала она. – Это все, что вы принесли мне?
– В данный момент – да.
– Тогда скажите мне, пожалуйста, где я, мистер герцог.
Рансом быстро взглянул на нее, взволнованный тем, что услышал знакомую ошибку.
– Как я уже сказал, ты сейчас в моей… спальне.
Она кивнула, как будто он повторил ей уже заученную часть урока:
– Да, это я поняла. А где находится эта спальня?
– Мы в Фолкон-Хилле, разумеется.
– А где этот Фолкон-Хилл?
Рансом перевел взгляд на сложный сине-золотой узор, пытаясь совладать с наплывом эмоций.
– Фолкон-Хилл находится в графстве Кент, мисс Ламберн. Это резиденция герцогов Деймереллов, и я являюсь четвертым из них. Меня зовут Рансом. Фамилия Фолконер. Ты что же, ничего этого не помнишь?
Все это время Мерлин смотрела на него широко раскрытыми глазами. Услышав вопрос, она втянула голову таким знакомым движением, что комок подкатил к горлу Рансома.
– Нет-нет, я ничего подобного и не знала.
– А как зовут тебя? – неожиданно спросил он.
Она вскинула голову:
– Ой, неужели никто не сказал вам? Я Мерлин Ламберн. А это Таддеус Фловердью, который служил еще у моего двоюродного деда, с тех пор как… ой, да всю жизнь! Вместе со своим братом Теодором. Они близнецы. Но Теодору в последнее время нездоровится, так что Таддеусу приходится делать всю работу. Боюсь, что ему не очень-то это по душе. Правда, Таддеус?
– Да уж, мисс Мерлин, не по душе. По мне, так лучше бы где-нибудь лежать тут и попивать чаек, оттопырив мизинец. Тут все так делают.
Таддеус был, как обычно, ворчлив, он неохотно встретился взглядом с Рансомом. Через секунду он беспомощно пожал плечами и опустил глаза.
– Мне очень жаль, что вам приходится принимать меня больной, – сказала Мерлин. – И очень любезно с вашей стороны, мистер герцог, что вы приютили нас. Особенно учитывая, что вы даже не знали, как меня зовут. Но сейчас мне уже гораздо лучше, уверяю вас. Думаю, мне нужно уехать домой, как только позволит врач.
Рансом схватился руками за голову и взъерошил волосы – он и не вспомнил, насколько тщательно, по его настоянию, камердинер причесывал его этим утром.
– Вы не помните несчастный случай, который произошел с вами?
Складочка вновь появилась между ее бровей. Она медленно покачала головой.
– Тогда скажите мне, – мягко сказал он, – что было перед тем, как вы проснулись?
Она закусила губу:
– Кто-то кричал на меня… чтобы я открыла газа.
– До этого, мисс Ламберн. Еще раньше.
Она сильнее нахмурилась и потрогала пальцем нижнюю губу. Затем поморщилась, и на лице проступило недовольство.
– Таддеус, у меня болит голова.
– Это на пользу, мисс. Ответьте-ка лучше герцогу на вопрос.
– Но…
– Нет уж, мисс Мерлин, не юлите. Он так тут о вас заботился, а вы не хотите ответить на простой вопрос.
В болезненной сосредоточенности она теребила нижнюю губу. Рансому захотелось взять ее на руки, как ребенка.
– Даже не знаю, в самом деле… Ничего особенного, – тихо сказала она наконец. – Просто я была дома. Работала над конструкцией крыла.
Она посмотрела Рансому в лицо:
– Понимаете, мистер герцог, я изобретаю летательную машину. Может быть, вы захотите взглянуть на чертеж?
В памяти его всплыло, как они разговаривали когда-то. Стоя в грязном коридоре своего дома, она с точно таким же выражением робкой надежды сказала ему: «Вы можете взять себе столько экземпляров, сколько захотите…»
– Я поняла! – вдруг воскликнула она. – На меня рухнули эти подмостки в сарае, да? Я так и знала! Мне нужно было разобрать их сразу же, как только ты, Таддеус, попросил. Какая же я несобранная!
– Да уж, – печально сказал Таддеус, встретив горькую улыбку Рансома. – Уж это точно, мисс.
– И все-таки не понимаю, как я оказалась здесь, в доме мистера герцога, – добавила она, бросив робкий взгляд на Рансома. – Хотя, конечно же, это очень любезно с вашей стороны.
Он ничего не ответил, лишь отошел и встал у окна. Разглядывая розовый сад, он пытался сосредоточиться.
То, что она его забыла, стало тяжелым, болезненным ударом и, вопреки логике, сильно задело его гордость – как будто он так мало для нее значил, что память о нем не смогла уцелеть.
Она прекрасно помнила Таддеуса, помнила свой дом, какие-то подмостки и даже ежика. А Рансома вспомнить не могла.
И не только его, напомнил себе Рансом. Она не узнала ни имени Вудроу и близнецов, ни Фолкон-Хилл. Несомненно, падение стерло из ее памяти целый пласт жизни, начиная с какой-то расплывчатой даты еще до того, как он встретился с ней.
Он обернулся и посмотрел на Мерлин. Однако в данной ситуации есть свои преимущества. Целую жизнь он учился искусству, не упуская момент, перехватывать инициативу. Если перед ним открывалась блестящая возможность, то просто пройти мимо он уже не мог. С неожиданной решимостью он придвинул к кровати стул и сел. Он взял ее за руку и ласково задержал в своих ладонях:
– Мерлин, представляю, что ты почувствовала. Это так неловко… и даже немного страшно, когда вдруг просыпаешься в незнакомом месте. Правда?
Пальцы ее напряглись в его руках. Она опустила глаза:
– Ну да… немножко.
Указательным пальцем он погладил тыльную сторону ее ладони:
– Понимаешь, из-за случившейся аварии ты кое-что забыла. И даже довольно много. Ты это понимаешь, да?
В поисках подтверждения она взглянула на Таддеуса из-под ресниц. Старик молчал. Подумав, она кивнула.
– Ты не помнишь меня, – продолжил он, собираясь совсем чуть-чуть согрешить против искренности. – И это очень… смущает. Посмотри же на меня, Мерлин! Посмотри на меня очень внимательно. Ты уверена, что действительно ничего не помнишь о том, кто я такой и почему ты здесь?
Кончиком пальца он приподнял ее подбородок, печально вглядываясь в глубину ее глаз. На секунду он забылся. Ему до боли захотелось сжать ее в объятиях и поцеловать.
Мерлин внимательно разглядывала его. Она закрыла глаза, потом открыла их. Между ее бровей опять появилась складочка. Вид ее был так жалок, что Рансом первый отвел глаза, стискивая ее пальцы.
– Да, ты не помнишь, – произнес он.
Она закусила губу:
– Я пытаюсь вспомнить. Но у меня неважная память на лица.
Он бесцельно вычерчивал что-то на ее ладони, а затем вдруг просунул свой палец между ее тонких пальчиков и повернул кольцо бриллиантом наружу.
– Это кольцо подарил тебе я, – хрипло сказал он и начал сплетать ложь и правду, так, чтобы в результате получить то, чего ему так хотелось.
Глава 19
– Вот это кольцо? – переспросила Мерлин и внимательно вгляделась в камень. – Его подарили мне вы?
Рансом кивнул. Мерлин пристально посмотрела в его глаза, пораженная силой, исходившей из их золотисто-зеленых глубин. Ей неожиданно стало интересно все, что было связано с этим человеком, и рассеянное до этого внимание полностью сосредоточилось на нем. Он волновал ее: высокий и безупречно аккуратный – казалось, ни один локон его темно-коричневых волос не посмеет выбиться из прически. Хмурился он или нет, полоски его бровей все равно устрашали ее. И все же иногда, когда он вдруг улыбался, черты его лица преображались, и тогда в ее душе что-то происходило, она начинала волноваться.
– Благодарю вас, – сказала она и ощутила, как краска заливает щеки. – Но неужели вы действительно… то есть раньше никто… – Она была в крайнем замешательстве. – Вы хотели, чтобы я оставила его себе?
Он погладил ее по щеке:
– Да, конечно. Я хотел, чтобы оно осталось с тобой навсегда.
Мерлин нахмурилась.
– А я подарила вам что-нибудь в ответ? – Она бросила взгляд на кровать и спросила: – Я ведь не отдала вам ежика, правда? – Он улыбнулся и покачал головой. – То есть если вы действительно хотите ежика, то, конечно, вы можете… – быстро добавила она. – Вы же были так добры ко мне. Разве что только… Может быть, если вам действительно нужен ежик, я лучше покажу, как поймать еще одного. Я так привязалась к моему ежику!
– Да, я знаю, он очень любит тебя.
Мерлин взглянула в его глаза, пытаясь понять, почему они так блестят.
– Но видишь ли… – он потеребил кольцо у нее на пальце, – мне вовсе не нужно искать себе другого ежика. Мы помолвлены и скоро поженимся, Мерлин. И ты вместе с ежиком останешься жить здесь, со мной.
– Мы помолвлены? – переспросила она.
– Да.
– Помолвлены? В самом деле?
Он уверенно посмотрел ей в глаза:
– Да.
Мерлин перевела дыхание:
– О Боже… я этого не помню!
– Я знаю.
– Но… пожениться! Вы имеете в виду, что действительно хотите жениться на мне?
– Очень хочу.
– А зачем?
Рансом перестал теребить кольцо и взял ее ладонь в свою:
– Я понял, что не могу без тебя жить.
– Ох, – вздохнула она.
– Мерлин, ты же не передумаешь, правда? Ты ведь не… возьмешь свое слово обратно?
– Но… ведь… ох…
Он выпустил ее руку, встал и отвернулся.
– Так я и знал, – сказал он. – Боже… так я и знал.
– Что вы знали? – воскликнула Мерлин. Внезапно прозвучавшие нотки отчаяния болью отозвались в ее душе.
Он взглянул на нее через плечо:
– Я не могу тебя принуждать. Нельзя же заставить тебя сдержать обещание, если ты его даже не помнишь.
– Обещание…
– Ты сказала, что выйдешь за меня.
Мерлин закусила губу.
– Но ты этого не помнишь. – Он всплеснул руками. Мерлин зажмурилась. – Ты даже не помнишь меня!
– Может быть, если я как следует постараюсь…
Он отвернулся:
– Нет. Я освобождаю тебя.
– Постойте, – воскликнула Мерлин, – подождите, я…
Он покачал головой:
– Ты же не можешь выйти замуж за человека, которого не знаешь. Ты только видишь мое лицо, фигуру, одежду… и эту комнату. Разве ты можешь взять на себя пожизненное обязательство, зная только это?
– Но ваше лицо мне нравится. И ваша фигура тоже. И одежда у вас очень хорошая… правда, я думаю, вряд ли она останется такой чистой, если мы с вами долго пробудем вместе.
– Мерлин, ты же знаешь, это для меня совершенно не важно, важно только… – Он замолчал и прикрыл руками глаза. – Хотя ты ведь не помнишь, правда? Ну, как мне рассказать, что я чувствую? Каково мне приходить к тебе, зная, что я для тебя лишь незнакомец, и говорить о том, как люблю. Говорить, что и ты тоже меня любила. И что когда я попросил тебя оказать мне честь, – голос его дрогнул, – стать моей женой, ты смотрела на меня с такой радостью и сказала «да»!
– Мне на самом деле так жаль, что я это забыла.
Рансом отвернулся к окну:
– Мне тоже жаль.
– Может быть, если бы вы мне напомнили, где мы с вами были при том разговоре…
Широкие плечи его распрямились. Не поворачиваясь, он поднял руку и указал за окно:
– Вон там, перед этим розовым кустом. Было утро, и солнце как раз только тронуло бутоны, и утренняя роса наполнилась ароматом.
Таддеус саркастически фыркнул.
– Звучит замечательно! – Мерлин нахмурилась, глядя на слугу.
Герцог обернулся, и вид его мужественного профиля вызвал у нее приятное волнение. На одну долгую секунду взгляд его скрестился со взглядом Таддеуса.
– Я знаю, – сказал Таддеусу герцог, понизив голос. – Ты никогда не одобрял моего стремления.
Таддеус проворчал:
– Как будто вас так заботит, что я думаю.
Мерлин неуверенно взглянула на старого друга:
– Тебе не нравится мистер герцог?
Тот отвернулся к подносу с чаем.
– Ничего, сойдет. Мне встречались и негодяи похлеще. – Он составил тарелки и мрачно добавил: – Правда, это было на лошадиной ярмарке, и они прятались за шторкой кукольного театра.
Мерлин бросила взгляд на герцога, опасаясь того, как он воспримет оскорбление. Но высокий мужчина лишь задержал на Таддеусе взгляд, а затем слегка кашлянул, прикрывая рот рукой, и вновь отвернулся к окну.
Она прикусила губу, нахмурилась и снова вопросительно посмотрела на Таддеуса. Тот пожал плечами:
– Я же сказал, мисс Мерлин, этот сойдет. Все-таки герцог же. – Он со звоном уронил ложечку на поднос.
В устах Таддеуса это была высокая похвала и полное одобрение.
– Простите меня, мистер герцог, – сказала Мерлин. – Но… не могли бы вы сказать… уже была назначена дата… ах…
– Сегодня.
Он даже не обернулся, произнеся это слово, и оно будто повисло в воздухе между ними.
– Ой.
– Конечно, сейчас об этом не может быть и речи.
– Не может?
Он вытянул руку и оперся об оконную раму. Хриплым голосом он заговорил, глядя вниз на подоконник.
– Тебе нужно время, чтобы поправиться. И чтобы заново меня узнать. Может быть, я смогу… может быть, так случится, что ты снова… – Он выпрямился и резко развернулся. – Я завоюю тебя еще раз. Я должен. Я ведь так долго ждал и боялся, что ты для меня потеряна. Видеть, как ты здесь лежишь, опасаться за твою жизнь… и теперь, когда Бог услышал мои молитвы, – он горько усмехнулся, – обнаружить, что я все потерял!
Мерлин покусывала губу:
– Да, я понимаю, это так обидно.
– Обидно!.. – Глаза его сузились. Он резко шагнул к ней. – Ты и в самом деле забыла меня, если думаешь, что мне просто обидно.
При его приближении Мерлин втянула голову. Она не знала, что означают его решительно стиснутые челюсти. Однако возле кровати он опустился на колени, взял ее руку и поднес к своему лицу.
– Я не очень терпелив, – его дыхание щекотало ей кожу, – но я ждал… Боже, это оказалось так долго! И все же как-нибудь, – пальцы его стиснули ее руку, – я сумею подождать еще…
– Ну, на самом деле, мистер герцог… если у вас такие сильные чувства…
Он неожиданно отпустил ее:
– Нет! Я должен дать тебе возможность все хорошо обдумать. Иначе это будет нечестно. Я не смогу взглянуть даже на свое отражение в зеркале.
– Я думаю, все не так страшно.
Он поднялся на ноги:
– Лучше я уеду. Тебе нужно время. А я сам себе не доверяю. Может случиться, что я… – он поднял глаза и уставился в какую-то неясную точку вдали, – что я больше не смогу этого вынести.
– О Господи, – Мерлин потрогала нижнюю губу. – Уедете? Но куда?
Он прикрыл глаза своей широкой ладонью:
– Не знаю. Возможно, в Италию… или Бразилию. Мне нужно подумать.
– Как насчет Челтенхама? – предложил Таддеус. – Я слышал, в этом городке уважают хорошую трагедию.
Герцог не ответил, поглощенный своими мрачными размышлениями, но, услышав последние слова, он спрятал лицо в ладонях. Казалось, все тело его напряглось.
– Ну вот видишь, что ты наделал, Таддеус! Пожалуйста, мистер…
– В армию, – произнес герцог, роняя руки. – Куплю себе капитанский чин.
– В армию? – вскрикнула она. – Но мы же, кажется, воюем?
– Да, конечно. Воюем с тем французишкой. Я смогу облегчить свои страдания, если вгоню саблю в его черное сердце.
– Но вас же могут ранить! И даже убить!
Его полные страсти глаза внимательно посмотрели на нее:
– А тебе разве не все равно?
– Ну, мне… ох… нет, мне не все равно! Я ведь даже еще не успела как следует вас узнать! – Мерлин опустила глаза и повертела кольцо на пальце. Она не могла выдержать его полный страсти взгляд. – То есть я хотела сказать, не успела узнать вас снова.
– Ах, Мерлин, я так тебя люблю…
Это было сказано так нежно, с такой внезапной и мягкой теплотой, что она едва поверила своим ушам. Она украдкой взглянула из-под ресниц. Все это казалось уж слишком невероятным. И сам мужчина, и его комната производили впечатление такого грандиозного великолепия, с какими Мерлин никогда не сталкивалась раньше. Если бы не присутствие Таддеуса, она просто решила бы, что это сон. Но герцог был настоящий. И этот удивительный, волнующий ее мужчина такими глазами смотрел на нее и говорил, что любит…
Вдруг он прервал ее размышления, двинувшись в сторону двери:
– Я не должен здесь оставаться. Ты же видишь, я чуть ли не заставляю тебя.
– Нет, подождите, – сказала Мерлин.
Рука его легла на дверную ручку.
– Мерлин, дорогая, я не могу просто ждать. Если тебе дорога свобода выбора, не проси меня остаться.
– Но…
Он открыл дверь:
– Нет, нет! Давай на этом закончим. Это невыносимо. Прощай, моя любимая.
– Мистер герцог…
– Пожелай мне счастливого пути. – Выходя, он медленно закрывал за собой дверь.
– Погодите! – Мерлин запуталась в простынях. – Погодите! Одну минутку… ох, ну пожалуйста, подождите!
Почти закрывшаяся дверь приоткрылась вновь.
– Что случилось? – спросил он.
– Подождите, пожалуйста, мистер герцог… Я выйду за вас замуж.
Дверь открылась немного шире.
– Правда?
– Да, и сегодня же. То есть… я ведь вам уже пообещала…
Он снова вошел в комнату и спиной прислонился к двери, обеими руками сжимая ручку за спиной.
– Я же освободил тебя от этого обещания.
– Да, но сама я себя не освобождала.
Он сделал к ней несколько шагов и остановился:
– Ты уверена?
– Да.
– Я хочу, чтобы ты была уверена. – Он придвинулся ближе и снова замер. – Мерлин, ты не должна думать, будто я тебя принуждаю.
– Да нет же. Я уверена, что если однажды сказала, что буду вашей женой, значит, и сейчас хочу того тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Вот так, – сказала она. – Это все, что вы принесли мне?
– В данный момент – да.
– Тогда скажите мне, пожалуйста, где я, мистер герцог.
Рансом быстро взглянул на нее, взволнованный тем, что услышал знакомую ошибку.
– Как я уже сказал, ты сейчас в моей… спальне.
Она кивнула, как будто он повторил ей уже заученную часть урока:
– Да, это я поняла. А где находится эта спальня?
– Мы в Фолкон-Хилле, разумеется.
– А где этот Фолкон-Хилл?
Рансом перевел взгляд на сложный сине-золотой узор, пытаясь совладать с наплывом эмоций.
– Фолкон-Хилл находится в графстве Кент, мисс Ламберн. Это резиденция герцогов Деймереллов, и я являюсь четвертым из них. Меня зовут Рансом. Фамилия Фолконер. Ты что же, ничего этого не помнишь?
Все это время Мерлин смотрела на него широко раскрытыми глазами. Услышав вопрос, она втянула голову таким знакомым движением, что комок подкатил к горлу Рансома.
– Нет-нет, я ничего подобного и не знала.
– А как зовут тебя? – неожиданно спросил он.
Она вскинула голову:
– Ой, неужели никто не сказал вам? Я Мерлин Ламберн. А это Таддеус Фловердью, который служил еще у моего двоюродного деда, с тех пор как… ой, да всю жизнь! Вместе со своим братом Теодором. Они близнецы. Но Теодору в последнее время нездоровится, так что Таддеусу приходится делать всю работу. Боюсь, что ему не очень-то это по душе. Правда, Таддеус?
– Да уж, мисс Мерлин, не по душе. По мне, так лучше бы где-нибудь лежать тут и попивать чаек, оттопырив мизинец. Тут все так делают.
Таддеус был, как обычно, ворчлив, он неохотно встретился взглядом с Рансомом. Через секунду он беспомощно пожал плечами и опустил глаза.
– Мне очень жаль, что вам приходится принимать меня больной, – сказала Мерлин. – И очень любезно с вашей стороны, мистер герцог, что вы приютили нас. Особенно учитывая, что вы даже не знали, как меня зовут. Но сейчас мне уже гораздо лучше, уверяю вас. Думаю, мне нужно уехать домой, как только позволит врач.
Рансом схватился руками за голову и взъерошил волосы – он и не вспомнил, насколько тщательно, по его настоянию, камердинер причесывал его этим утром.
– Вы не помните несчастный случай, который произошел с вами?
Складочка вновь появилась между ее бровей. Она медленно покачала головой.
– Тогда скажите мне, – мягко сказал он, – что было перед тем, как вы проснулись?
Она закусила губу:
– Кто-то кричал на меня… чтобы я открыла газа.
– До этого, мисс Ламберн. Еще раньше.
Она сильнее нахмурилась и потрогала пальцем нижнюю губу. Затем поморщилась, и на лице проступило недовольство.
– Таддеус, у меня болит голова.
– Это на пользу, мисс. Ответьте-ка лучше герцогу на вопрос.
– Но…
– Нет уж, мисс Мерлин, не юлите. Он так тут о вас заботился, а вы не хотите ответить на простой вопрос.
В болезненной сосредоточенности она теребила нижнюю губу. Рансому захотелось взять ее на руки, как ребенка.
– Даже не знаю, в самом деле… Ничего особенного, – тихо сказала она наконец. – Просто я была дома. Работала над конструкцией крыла.
Она посмотрела Рансому в лицо:
– Понимаете, мистер герцог, я изобретаю летательную машину. Может быть, вы захотите взглянуть на чертеж?
В памяти его всплыло, как они разговаривали когда-то. Стоя в грязном коридоре своего дома, она с точно таким же выражением робкой надежды сказала ему: «Вы можете взять себе столько экземпляров, сколько захотите…»
– Я поняла! – вдруг воскликнула она. – На меня рухнули эти подмостки в сарае, да? Я так и знала! Мне нужно было разобрать их сразу же, как только ты, Таддеус, попросил. Какая же я несобранная!
– Да уж, – печально сказал Таддеус, встретив горькую улыбку Рансома. – Уж это точно, мисс.
– И все-таки не понимаю, как я оказалась здесь, в доме мистера герцога, – добавила она, бросив робкий взгляд на Рансома. – Хотя, конечно же, это очень любезно с вашей стороны.
Он ничего не ответил, лишь отошел и встал у окна. Разглядывая розовый сад, он пытался сосредоточиться.
То, что она его забыла, стало тяжелым, болезненным ударом и, вопреки логике, сильно задело его гордость – как будто он так мало для нее значил, что память о нем не смогла уцелеть.
Она прекрасно помнила Таддеуса, помнила свой дом, какие-то подмостки и даже ежика. А Рансома вспомнить не могла.
И не только его, напомнил себе Рансом. Она не узнала ни имени Вудроу и близнецов, ни Фолкон-Хилл. Несомненно, падение стерло из ее памяти целый пласт жизни, начиная с какой-то расплывчатой даты еще до того, как он встретился с ней.
Он обернулся и посмотрел на Мерлин. Однако в данной ситуации есть свои преимущества. Целую жизнь он учился искусству, не упуская момент, перехватывать инициативу. Если перед ним открывалась блестящая возможность, то просто пройти мимо он уже не мог. С неожиданной решимостью он придвинул к кровати стул и сел. Он взял ее за руку и ласково задержал в своих ладонях:
– Мерлин, представляю, что ты почувствовала. Это так неловко… и даже немного страшно, когда вдруг просыпаешься в незнакомом месте. Правда?
Пальцы ее напряглись в его руках. Она опустила глаза:
– Ну да… немножко.
Указательным пальцем он погладил тыльную сторону ее ладони:
– Понимаешь, из-за случившейся аварии ты кое-что забыла. И даже довольно много. Ты это понимаешь, да?
В поисках подтверждения она взглянула на Таддеуса из-под ресниц. Старик молчал. Подумав, она кивнула.
– Ты не помнишь меня, – продолжил он, собираясь совсем чуть-чуть согрешить против искренности. – И это очень… смущает. Посмотри же на меня, Мерлин! Посмотри на меня очень внимательно. Ты уверена, что действительно ничего не помнишь о том, кто я такой и почему ты здесь?
Кончиком пальца он приподнял ее подбородок, печально вглядываясь в глубину ее глаз. На секунду он забылся. Ему до боли захотелось сжать ее в объятиях и поцеловать.
Мерлин внимательно разглядывала его. Она закрыла глаза, потом открыла их. Между ее бровей опять появилась складочка. Вид ее был так жалок, что Рансом первый отвел глаза, стискивая ее пальцы.
– Да, ты не помнишь, – произнес он.
Она закусила губу:
– Я пытаюсь вспомнить. Но у меня неважная память на лица.
Он бесцельно вычерчивал что-то на ее ладони, а затем вдруг просунул свой палец между ее тонких пальчиков и повернул кольцо бриллиантом наружу.
– Это кольцо подарил тебе я, – хрипло сказал он и начал сплетать ложь и правду, так, чтобы в результате получить то, чего ему так хотелось.
Глава 19
– Вот это кольцо? – переспросила Мерлин и внимательно вгляделась в камень. – Его подарили мне вы?
Рансом кивнул. Мерлин пристально посмотрела в его глаза, пораженная силой, исходившей из их золотисто-зеленых глубин. Ей неожиданно стало интересно все, что было связано с этим человеком, и рассеянное до этого внимание полностью сосредоточилось на нем. Он волновал ее: высокий и безупречно аккуратный – казалось, ни один локон его темно-коричневых волос не посмеет выбиться из прически. Хмурился он или нет, полоски его бровей все равно устрашали ее. И все же иногда, когда он вдруг улыбался, черты его лица преображались, и тогда в ее душе что-то происходило, она начинала волноваться.
– Благодарю вас, – сказала она и ощутила, как краска заливает щеки. – Но неужели вы действительно… то есть раньше никто… – Она была в крайнем замешательстве. – Вы хотели, чтобы я оставила его себе?
Он погладил ее по щеке:
– Да, конечно. Я хотел, чтобы оно осталось с тобой навсегда.
Мерлин нахмурилась.
– А я подарила вам что-нибудь в ответ? – Она бросила взгляд на кровать и спросила: – Я ведь не отдала вам ежика, правда? – Он улыбнулся и покачал головой. – То есть если вы действительно хотите ежика, то, конечно, вы можете… – быстро добавила она. – Вы же были так добры ко мне. Разве что только… Может быть, если вам действительно нужен ежик, я лучше покажу, как поймать еще одного. Я так привязалась к моему ежику!
– Да, я знаю, он очень любит тебя.
Мерлин взглянула в его глаза, пытаясь понять, почему они так блестят.
– Но видишь ли… – он потеребил кольцо у нее на пальце, – мне вовсе не нужно искать себе другого ежика. Мы помолвлены и скоро поженимся, Мерлин. И ты вместе с ежиком останешься жить здесь, со мной.
– Мы помолвлены? – переспросила она.
– Да.
– Помолвлены? В самом деле?
Он уверенно посмотрел ей в глаза:
– Да.
Мерлин перевела дыхание:
– О Боже… я этого не помню!
– Я знаю.
– Но… пожениться! Вы имеете в виду, что действительно хотите жениться на мне?
– Очень хочу.
– А зачем?
Рансом перестал теребить кольцо и взял ее ладонь в свою:
– Я понял, что не могу без тебя жить.
– Ох, – вздохнула она.
– Мерлин, ты же не передумаешь, правда? Ты ведь не… возьмешь свое слово обратно?
– Но… ведь… ох…
Он выпустил ее руку, встал и отвернулся.
– Так я и знал, – сказал он. – Боже… так я и знал.
– Что вы знали? – воскликнула Мерлин. Внезапно прозвучавшие нотки отчаяния болью отозвались в ее душе.
Он взглянул на нее через плечо:
– Я не могу тебя принуждать. Нельзя же заставить тебя сдержать обещание, если ты его даже не помнишь.
– Обещание…
– Ты сказала, что выйдешь за меня.
Мерлин закусила губу.
– Но ты этого не помнишь. – Он всплеснул руками. Мерлин зажмурилась. – Ты даже не помнишь меня!
– Может быть, если я как следует постараюсь…
Он отвернулся:
– Нет. Я освобождаю тебя.
– Постойте, – воскликнула Мерлин, – подождите, я…
Он покачал головой:
– Ты же не можешь выйти замуж за человека, которого не знаешь. Ты только видишь мое лицо, фигуру, одежду… и эту комнату. Разве ты можешь взять на себя пожизненное обязательство, зная только это?
– Но ваше лицо мне нравится. И ваша фигура тоже. И одежда у вас очень хорошая… правда, я думаю, вряд ли она останется такой чистой, если мы с вами долго пробудем вместе.
– Мерлин, ты же знаешь, это для меня совершенно не важно, важно только… – Он замолчал и прикрыл руками глаза. – Хотя ты ведь не помнишь, правда? Ну, как мне рассказать, что я чувствую? Каково мне приходить к тебе, зная, что я для тебя лишь незнакомец, и говорить о том, как люблю. Говорить, что и ты тоже меня любила. И что когда я попросил тебя оказать мне честь, – голос его дрогнул, – стать моей женой, ты смотрела на меня с такой радостью и сказала «да»!
– Мне на самом деле так жаль, что я это забыла.
Рансом отвернулся к окну:
– Мне тоже жаль.
– Может быть, если бы вы мне напомнили, где мы с вами были при том разговоре…
Широкие плечи его распрямились. Не поворачиваясь, он поднял руку и указал за окно:
– Вон там, перед этим розовым кустом. Было утро, и солнце как раз только тронуло бутоны, и утренняя роса наполнилась ароматом.
Таддеус саркастически фыркнул.
– Звучит замечательно! – Мерлин нахмурилась, глядя на слугу.
Герцог обернулся, и вид его мужественного профиля вызвал у нее приятное волнение. На одну долгую секунду взгляд его скрестился со взглядом Таддеуса.
– Я знаю, – сказал Таддеусу герцог, понизив голос. – Ты никогда не одобрял моего стремления.
Таддеус проворчал:
– Как будто вас так заботит, что я думаю.
Мерлин неуверенно взглянула на старого друга:
– Тебе не нравится мистер герцог?
Тот отвернулся к подносу с чаем.
– Ничего, сойдет. Мне встречались и негодяи похлеще. – Он составил тарелки и мрачно добавил: – Правда, это было на лошадиной ярмарке, и они прятались за шторкой кукольного театра.
Мерлин бросила взгляд на герцога, опасаясь того, как он воспримет оскорбление. Но высокий мужчина лишь задержал на Таддеусе взгляд, а затем слегка кашлянул, прикрывая рот рукой, и вновь отвернулся к окну.
Она прикусила губу, нахмурилась и снова вопросительно посмотрела на Таддеуса. Тот пожал плечами:
– Я же сказал, мисс Мерлин, этот сойдет. Все-таки герцог же. – Он со звоном уронил ложечку на поднос.
В устах Таддеуса это была высокая похвала и полное одобрение.
– Простите меня, мистер герцог, – сказала Мерлин. – Но… не могли бы вы сказать… уже была назначена дата… ах…
– Сегодня.
Он даже не обернулся, произнеся это слово, и оно будто повисло в воздухе между ними.
– Ой.
– Конечно, сейчас об этом не может быть и речи.
– Не может?
Он вытянул руку и оперся об оконную раму. Хриплым голосом он заговорил, глядя вниз на подоконник.
– Тебе нужно время, чтобы поправиться. И чтобы заново меня узнать. Может быть, я смогу… может быть, так случится, что ты снова… – Он выпрямился и резко развернулся. – Я завоюю тебя еще раз. Я должен. Я ведь так долго ждал и боялся, что ты для меня потеряна. Видеть, как ты здесь лежишь, опасаться за твою жизнь… и теперь, когда Бог услышал мои молитвы, – он горько усмехнулся, – обнаружить, что я все потерял!
Мерлин покусывала губу:
– Да, я понимаю, это так обидно.
– Обидно!.. – Глаза его сузились. Он резко шагнул к ней. – Ты и в самом деле забыла меня, если думаешь, что мне просто обидно.
При его приближении Мерлин втянула голову. Она не знала, что означают его решительно стиснутые челюсти. Однако возле кровати он опустился на колени, взял ее руку и поднес к своему лицу.
– Я не очень терпелив, – его дыхание щекотало ей кожу, – но я ждал… Боже, это оказалось так долго! И все же как-нибудь, – пальцы его стиснули ее руку, – я сумею подождать еще…
– Ну, на самом деле, мистер герцог… если у вас такие сильные чувства…
Он неожиданно отпустил ее:
– Нет! Я должен дать тебе возможность все хорошо обдумать. Иначе это будет нечестно. Я не смогу взглянуть даже на свое отражение в зеркале.
– Я думаю, все не так страшно.
Он поднялся на ноги:
– Лучше я уеду. Тебе нужно время. А я сам себе не доверяю. Может случиться, что я… – он поднял глаза и уставился в какую-то неясную точку вдали, – что я больше не смогу этого вынести.
– О Господи, – Мерлин потрогала нижнюю губу. – Уедете? Но куда?
Он прикрыл глаза своей широкой ладонью:
– Не знаю. Возможно, в Италию… или Бразилию. Мне нужно подумать.
– Как насчет Челтенхама? – предложил Таддеус. – Я слышал, в этом городке уважают хорошую трагедию.
Герцог не ответил, поглощенный своими мрачными размышлениями, но, услышав последние слова, он спрятал лицо в ладонях. Казалось, все тело его напряглось.
– Ну вот видишь, что ты наделал, Таддеус! Пожалуйста, мистер…
– В армию, – произнес герцог, роняя руки. – Куплю себе капитанский чин.
– В армию? – вскрикнула она. – Но мы же, кажется, воюем?
– Да, конечно. Воюем с тем французишкой. Я смогу облегчить свои страдания, если вгоню саблю в его черное сердце.
– Но вас же могут ранить! И даже убить!
Его полные страсти глаза внимательно посмотрели на нее:
– А тебе разве не все равно?
– Ну, мне… ох… нет, мне не все равно! Я ведь даже еще не успела как следует вас узнать! – Мерлин опустила глаза и повертела кольцо на пальце. Она не могла выдержать его полный страсти взгляд. – То есть я хотела сказать, не успела узнать вас снова.
– Ах, Мерлин, я так тебя люблю…
Это было сказано так нежно, с такой внезапной и мягкой теплотой, что она едва поверила своим ушам. Она украдкой взглянула из-под ресниц. Все это казалось уж слишком невероятным. И сам мужчина, и его комната производили впечатление такого грандиозного великолепия, с какими Мерлин никогда не сталкивалась раньше. Если бы не присутствие Таддеуса, она просто решила бы, что это сон. Но герцог был настоящий. И этот удивительный, волнующий ее мужчина такими глазами смотрел на нее и говорил, что любит…
Вдруг он прервал ее размышления, двинувшись в сторону двери:
– Я не должен здесь оставаться. Ты же видишь, я чуть ли не заставляю тебя.
– Нет, подождите, – сказала Мерлин.
Рука его легла на дверную ручку.
– Мерлин, дорогая, я не могу просто ждать. Если тебе дорога свобода выбора, не проси меня остаться.
– Но…
Он открыл дверь:
– Нет, нет! Давай на этом закончим. Это невыносимо. Прощай, моя любимая.
– Мистер герцог…
– Пожелай мне счастливого пути. – Выходя, он медленно закрывал за собой дверь.
– Погодите! – Мерлин запуталась в простынях. – Погодите! Одну минутку… ох, ну пожалуйста, подождите!
Почти закрывшаяся дверь приоткрылась вновь.
– Что случилось? – спросил он.
– Подождите, пожалуйста, мистер герцог… Я выйду за вас замуж.
Дверь открылась немного шире.
– Правда?
– Да, и сегодня же. То есть… я ведь вам уже пообещала…
Он снова вошел в комнату и спиной прислонился к двери, обеими руками сжимая ручку за спиной.
– Я же освободил тебя от этого обещания.
– Да, но сама я себя не освобождала.
Он сделал к ней несколько шагов и остановился:
– Ты уверена?
– Да.
– Я хочу, чтобы ты была уверена. – Он придвинулся ближе и снова замер. – Мерлин, ты не должна думать, будто я тебя принуждаю.
– Да нет же. Я уверена, что если однажды сказала, что буду вашей женой, значит, и сейчас хочу того тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41