Он даже не представлял, что его брат может выглядеть таким смертельно опасным человеком. Хотя помнил, что даже в детстве, совсем мальчишкой, Руэл никогда и никому не спускал обиды. А уж те сведения, которые Йен регулярно получал в течение многих лет, тем более не давали повода заподозрить Руэла в излишней кротости и смирении.«Тигр ступает мягко, глаза его светятся ярко…»Строки старинной шотландской баллады сами собой всплыли в памяти Йена при виде той хищной грации, с которой ступал Руэл. В нем с малых лет энергия била ключом. Но сейчас это было уже что-то совершенно иное: неукротимая жизненная сила, ощущаемая даже на расстоянии. За то время, что они не виделись, черты его лица, которые Маргарет однажды сравнила с красотой падшего ангела, стали жестче и определеннее, но они по-прежнему приковывали к себе взгляд. Рыжеватые и светло-золотистые пряди его темно-каштановых волос, завязанных на затылке тонкой лентой, еще более усиливали неожиданно пришедшее на ум сравнение с тигром.Мулат первым бросился в атаку. Мачете со свистом рассекло воздух.Руэл без труда отразил выпад и насмешливо улыбнулся.— Наконец-то, Барак! А то я уже начал скучать!— Что же вы стоите и смотрите! — Женщина по имени Мила дернула Йена за руку. — Вы же обещали, что если я приведу вас к нему, то вы поможете. Барак убьет его!— Да, он явно настроился сделать это, — пробормотал Йен.Он прибыл в город всего лишь четыре часа назад. В поселке золотоискателей ему указали на эту Милу, шлюху, с которой часто проводил время его брат и которая принимала близко к сердцу все, что касалось Руэла. Это ничуть не удивило Йена. Женщины всегда тянулись к Руэлу, привлеченные его беззаботным обаянием. Они затягивали его к себе в постель еще до того, как он достиг зрелости. Странным было другое. Йен почему-то не испытывал никакого страха, глядя на Руэла и его противника. Конечно, рядом с громадным Бараком с бычьей шеей и таким же громадным телом и мускулами Руэл смотрелся стройным мальчиком. Тем не менее Йен чувствовал, что этот гигант не более опасен для Руэла, чем те задиры, что приставали к его брату в детстве.— Руэл терпеть не может, когда я вмешиваюсь в его дела. Подождем немного. — Йен успокаивающе притронулся к руке женщины, в ужасе застывшей рядом.Гигант-мулат сделал еще один выпад. Руэл ловко увернулся, так что лезвие скользнуло мимо, едва не задев его по животу.— Уже лучше, — засмеялся Руэл. — Но до совершенства еще далеко. Экий ты неуклюжий.Барак взревел от злости и бросился на противника.Руэл с быстротой молнии скользнул влево, оставив красную полосу на спине Барака.— С мачете ты обращаешься так же грубо, как и с колодой карт Я мог бы обучить тебя пользоваться тем и другим. — Руэл гибко ускользал от здоровяка, подобно мангусту, на которого набрасывается кобра. — Но если честно, то мне не хочется зря тратить на это время, потому что тебя все равно скоро убьют.— Нельзя ли обратиться к какому-нибудь представителю закона, чтобы он прекратил драку? — спросил Йен у женщины.Она в замешательстве смотрела на него:— Представителю закона?— Ну да, — нетерпеливо отозвался Йен.— Здесь не существует никаких законов, — ответила она. — Остановите их. Барак хочет захватить участок Руэла. Он уже давно ищет повод затеять драку, чтобы убить его.Теперь схватка шла всерьез. Мачете, как меч, со свистом рассекало воздух, и нож Руэла выглядел детской игрушкой рядом с этим страшным оружием. Йен пробормотал проклятие, оглядывая собравшихся в баре. Ему нечего ждать помощи от этих неряшливых грубых мужчин, сидевших в зале за столиками пользующегося дурной славой заведения. Золотоискатели с жадным любопытством смотрели на схватку противников, подзадоривая их одобрительными выкриками. Жестокое зрелище явно доставляло им удовольствие.Надо что-то предпринять. Нельзя, чтобы Руэл совершил убийство, пусть даже и в целях самозащиты.Разъяренный Барак снова бросился вперед. Руэл опять без труда увернулся. На плече гиганта появился еще один длинный кровавый след.— Ты начинаешь надоедать мне, сукин сын, — сказал Руэл.Он еще продолжал подшучивать над Бараком, но Йен уже угадывал признаки глубокого раздражения, которое начало закипать в груди брата. Еще немного, и он перестанет воспринимать поединок как игру.Вид крови на своем теле привел Барака в неистовство. Взревев, он бросился на врага.На десятую долю секунды Руэл замешкался, и мачете царапнуло его по груди.— Замечательно! — Руэл проворно отскочил в сторону. — Всегда надо пользоваться излишней самоуверенностью противника. Возможно, ты не так туп, как мне казалось.— Вы обманули меня. Почему вы стоите и смотрите? — Женщина вцепилась Йену в руку. — Неужели вы не понимаете… Руэл… Он не такой, как другие. Он заставил их уважать меня. А сейчас он может умереть… Этот Барак… — Не выдержав, она бросилась к мужчинам, что кружили друг против друга, стараясь нанести последний решающий удар.— Нет, — Йен рванулся за ней, схватив по дороге с чьего-то стола бутылку с виски.Раздался протестующий возглас.— Я заплачу, — не оборачиваясь, бросил Йен.В смехе Руэла слышались уже более жесткие нотки. Он явно не собирался затягивать игру с Бараком.— Оставь его, Барак! — закричала Мила и бросилась сзади на спину мулату, пытаясь сцепить пальцы на его бычьей шее.Удивленный Руэл замер, глядя на происходящее, а потом расхохотался.— Слезай с него, Мила. Ему и без тебя туго приходится!Барак встряхнулся, как медведь, выбравшийся из воды, и Мила упала на пол.Барак повернулся к ней и взмахнул мачете.Смех Руэла резко оборвался.— Не смей трогать ее, ублюдок! — Он бросился вперед, и кинжал его прочертил еще одну красную борозду на шее Барака.Изрыгая проклятия, мулат повернулся к противнику и взмахнул своим страшным оружием.Мягко покачиваясь, Руэл приготовился встретить удар. Глаза его вспыхнули синим пламенем. Ноздри раздувались.— Ну, теперь берегись, — проговорил он низким голосом.Йен шагнул вперед и негромко проговорил:— Не надо!Руэл буквально остолбенел, услышав его голос.— Йен? — сказал он, невольно отводя взгляд от Барака. — Какого дьявола ты тут делаешь?..Мулат, воспользовавшись тем, что противник отвлекся, прыгнул вперед. И мачете рассекло плечо Руэла. Лезвие было нацелено точно в сердце. Если бы в последнюю секунду Руэл не увернулся, мачете пронзило бы его насквозь.Йен услышал крик стоявшей на коленях женщины, увидел, как лицо брата исказила гримаса боли, и, уже ни о чем не думая, поднял бутылку виски и со всей силы ударил мулата по голове.Бутылка раскололась. Острый запах спиртного ударил в ноздри.Гигант издал какой-то невнятный звук, зашатался и рухнул на пол.Колени Руэла тоже подогнулись от охватившей его слабости.— Проклятие, Йен, какого черта ты вечно вмешиваешься в самый неподходящий…Руэл не договорил начатую фразу и непременно рухнул бы рядом со своим противником, если бы Йен не подхватил его на руки с такой легкостью, словно это был ребенок.— Я приехал, чтобы увезти тебя домой, — сказал он.Но Руэл уже не слышал этих слов. Он был без сознания.
Открыв глаза, Руэл понял, что лежит в своей лачуге. Слишком много ночей он провел на этой койке, глядя на звезды сквозь щели в потолке, размышляя о своей жизни, чтобы не вспомнить, где он находится.— Очнулся? Слава Богу…Руэл перевел взгляд на человека, сидящего рядом.Большой орлиный нос, большой рот, глубоко сидящие светло-карие глаза — черты этого в общем некрасивого лица скрашивало выражение незаурядного ума и чувства юмора. Это был не кто иной, как Йен, его старший брат.— Ты несколько дней пролежал в бреду, но уже начинаешь поправляться, — сказал он.Шотландский выговор показался таким родным и дорогим, что на мгновение Руэл почувствовал острую тоску по дому. Но он тут же отогнал от себя эту мысль. Наверное, все дело в том, что болезнь изнурила его. На самом деле ему удалось вытравить из своего сердца всяческие воспоминания о Гленкларене уже через шесть недель после отъезда.— Что ты здесь делаешь? — едва шевеля губами, выговорил Руэл.— Я уже сказал, — Йен опустил тряпицу в миску с водой, стоявшую у кровати, — приехал, чтобы забрать тебя домой.— Еще немного — и тебе удалось бы увезти меня в гробу, — грубовато проворчал Руэл, начиная приходить в себя по-настоящему. — Сколько раз я твердил тебе: не становись у меня на пути во время драки.— Прости. Я и в самом деле виноват, что так все получилось. Мне показалось, что ты настолько разозлился, что можешь и вправду прикончить этого болвана, хотя сначала и не собирался делать этого.— Ну и что с того?Йен вынул тряпицу из миски, слегка отжал ее и положил на лоб Руэлу:— Убийство — слишком тяжкий грех. Не стоит брать его на душу. Жить намного легче, когда на твоих плечах нет такого страшного груза. Хочешь пить?Руэл кивнул. Йен наклонился и наполнил железный ковш из ведра, стоявшего у грубо сколоченного — как и вся нехитрая мебель в хибарке — табурета.Йену уже должно было исполниться тридцать пять, но он почти не изменился с тех пор, как они виделись последний раз. Он был все так же силен и крепок. Темные волосы оставались по-прежнему коротко подстриженными. И манера двигаться и говорить отличалась степенностью и неторопливостью. Но самое сильное впечатление производил ум, светившийся в его глазах, и какая-то внутренняя сила.Йен поднес к губам Руэла ковш.— На печке стоит горшок с тушеным мясом. Мила приготовила его полчаса назад, оно, должно быть, даже не успело остыть.Руэл, выпив до конца всю воду, отрицательно покачал головой.— Ну хорошо, поешь потом. — Йен положил ковш в ведро и ласково вытер влажный лоб Руэла. — Эта Мила, кажется, очень предана тебе.— Просто с тех пор, как я проучил нескольких подонков, пристававших к ней, она прониклась ко мне доверием.Йен покачал головой.— В такой дыре, как эта, все ищут людей, которым можно доверять.— Это не просто доверие. Она так отважно ринулась на помощь, считая, что тебе грозит опасность…Руэл не без удивления улыбнулся.— Я, конечно, догадывался, что женщины меня ценят. Но даже в самых смелых мечтах не мог представить, что они готовы остаться без головы, лишь бы удержать меня меж ног, — с нарочитым цинизмом проговорил он и тут же сменил тему, заметив, что его слова покоробили брата: — Во всяком случае, можно надеяться, что она присмотрит за мной, пока я не приду в себя. Так что тебе незачем задерживаться.— Ты уверен, что не хочешь есть? Это придаст тебе силы. Мне бы хотелось тронуться в путь недельки через две. Хорошо, если к тому времени ты окрепнешь настолько, чтобы перенести путешествие.— Я не собираюсь ехать с тобой.— А что тебе здесь еще делать? Мила сказала, что Барак уже встал на ноги и захватил участок.— Сукин сын, — пробормотал без всякого раздражения Руэл.— Конечно. — Йен поморщился. — Однако, признаться, я даже рад, что так получилось. Вместо того, чтобы мстить мне, он всего лишь забрал участок.— Надо было сначала подумать, что ты делаешь, а потом лезть в драку.— Возможно, — мягко улыбнулся Йен. — По части драк мне с тобой не сравниться. Помню, ты и в детстве был грозой окрестных мальчишек. Не то, что я…— Тебе никогда не хватало жестокости. Ты мог победить в нашей долине любого, но никогда не был беспощадным…Йен не дал ему договорить:— Как только ты встанешь на ноги, мы вместе пойдем к Бараку и потребуем, чтобы он вернул тебе участок.Руэл задумался ненадолго.— Нет.— Очень разумно. — Йен повернул голову, чтобы внимательнее рассмотреть выражение лица брата. — Но совершенно не в твоем духе. Насколько я тебя помню, ты всегда исповедовал принцип «око за око».— И не собираюсь отказываться от него, — отрезал Руэл. — Но сейчас, когда вопрос решился сам собой, пусть судьба отомстит за меня.— Что ты имеешь в виду?— Жила на моем участке иссякла неделю назад, — торжествующе улыбнулся он, — и я заранее наслаждаюсь, представляя себе, как этот ублюдок будет горбить спину на участке, надеясь Бог знает на что, а получит не больше крупицы золотой пыли.— Ясно. — Йен помедлил. — Значит, жила снова оказалась такой же небогатой, как и в Джейленбурге?Руэл насторожился.— А что тебе известно про Джейленбург?— Только то, что ты застолбил там участок, пробыл шесть месяцев и затем бросил его. — Йен снова погрузил тряпицу в воду и слегка отжал ее. — Уехал искать счастья в Австралию, затем в Калифорнию, откуда перебрался в Южную Африку…— Вижу, ты все разузнал про меня…— На самом деле, не очень. Я заплатил одному молодому человеку, чтобы он отыскал тебя. Но ему всякий раз не удавалось застать тебя на новом месте, ты ускользал буквально за несколько дней, а то и часов до его приезда. К счастью, в Крюгервилле ты задержался чуть подольше. — Он покачал головой, прикладывая тряпицу ко лбу Руэла. — Ты уже больше не мальчик. Хватит гоняться за миражами.— Это не миражи, — слабо улыбнулся Руэл. — Меня всегда интересовало только золото. И рано или поздно я добуду его.Йен сокрушенно вздохнул.— Ты всегда твердил мне, что найдешь богатейшую жилу и станешь самым состоятельным человеком во всей Шотландии.— И найду.— Ты убежал из Гленкларена, когда тебе было пятнадцать лет. И до сих пор ничего не нашел.— Откуда ты знаешь?Йен оглядел убого обставленную лачугу, поднял глаза к потолку, в котором зияли огромные щели.— Если ты отыскал свое золото, значит, стал еще большим скупердяем, чем старик Ангус Макдоналд.Лицо Руэла расплылось в широкой улыбке.— Кстати, как поживает Мэгги Макдоналд? Вы уже поженились?Йен опустил голову.— Маргарет не сможет выйти замуж до тех пор, пока ее старик будет нуждаться в уходе.— Он все еще лежит? Бог мой! В таком случае, вы не сможете пожениться до конца своих дней. Разве что на краю могилы.— А это уж как Господу Богу будет угодно, — спокойно ответил Йен и переменил тему: — А что такое Циннидар?Руэл сразу насторожился.— Циннидар?— Он крепко засел у тебя в голове. В бреду ты все время повторял это название.— А что еще я говорил?— Ничего. Только это слово… Циннидар.Напряжение Руэла немного спало.— Это просто одно место, где мне довелось побывать. Ничего особенного.— Да. Где тебя только не носило все эти годы… Но настало время возвращаться домой и пускать корни. — Йен помолчал. — Отец умер.— Я знаю. Твое письмо дошло до меня.— Но ты ничего не написал в ответ.— А какой в этом смысл? Уже много лет назад он перестал хоть что-то значить для меня. Так же, как и Гленкларен, — добавил Руэл.— А я?— И ты тоже — часть Гленкларена.— Не стану отрицать этого, — улыбнулся Йен. — Мне дорог каждый камешек на нашей дороге, каждый прутик в саду и каждый побитый молью ковер в доме.— Ну и возвращайся обратно.Но Йена не так-то просто было переубедить, если он что-то решил.— Только вместе с тобой. — Он опустил глаза вниз и не без усилия проговорил: — Ты же знаешь, что я не приезжал за тобой только потому, что был жив отец. Вместе вам было бы там слишком тесно. Старик был не прав. Но мне ничего не удавалось поделать с ним. Ты знаешь его упрямый характер. И все же я всегда чувствовал себя виноватым от того, что ты…— Перестань казниться, — покачал головой Руэл. — Тебе нелегко было все время лавировать между нами, и я не ждал, что ты сумеешь переубедить его.— А я надеялся до последнего, что он поймет свою неправоту. К сожалению, мне не хватало решимости…На мгновение, глядя на Йена, Руэл почувствовал прилив теплых родственных чувств. Любовь? Какая ерунда! В его душе уже давно все перегорело. Любовь — опасная вещь. Она делает человека уязвимым. Вот почему никогда нельзя копаться в душе. Лучше скользить по поверхности:— Ну и глупо с твоей стороны.— Может быть, и глупо, — снова улыбнулся Йен, — но я собираюсь увезти тебя в Гленкларен.Руэл смотрел на Йена со смешанным чувством раздражения и беспомощности. Брат всегда корил себя за то, что отец третировал младшего сына, и сейчас, судя по всему, хочет восстановить справедливость. Руэл слишком хорошо знал непоколебимое упорство, с которым Йен, приняв однажды решение, следовал ему до конца, независимо ни от чего.— Зачем мне возвращаться туда? Что я там потерял?Слова его, как он сам видел, не возымели никакого действия. И в первый раз за все это время Руэл понял, насколько серьезным препятствием для достижения желанной цели оказался неожиданный приезд брата. Ему и без того предстоит масса сложностей, и если Йен будет повсюду таскаться за ним, ни к чему хорошему это не приведет.— Черт возьми! Надеюсь, ты не собираешься торчать здесь?— К сожалению, придется.— Убирайся к чертям собачьим. Оставь меня в покое.— Как только мы ступим на палубу парохода, который повезет нас домой, ты ни разу не увидишь меня.— Но я не собираюсь в Гленкларен. Как только я поправлюсь, я поеду в Казанпур.— А не в Циннидар?— Скажем так: Казанпур — это перевалочный пункт, откуда я попаду в Циннидар.Йен нахмурился.— Где он хоть находится?— В Индии. Город Казанпур — самый большой город, можно сказать, столица провинции, которой управляет махараджа Савизар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Открыв глаза, Руэл понял, что лежит в своей лачуге. Слишком много ночей он провел на этой койке, глядя на звезды сквозь щели в потолке, размышляя о своей жизни, чтобы не вспомнить, где он находится.— Очнулся? Слава Богу…Руэл перевел взгляд на человека, сидящего рядом.Большой орлиный нос, большой рот, глубоко сидящие светло-карие глаза — черты этого в общем некрасивого лица скрашивало выражение незаурядного ума и чувства юмора. Это был не кто иной, как Йен, его старший брат.— Ты несколько дней пролежал в бреду, но уже начинаешь поправляться, — сказал он.Шотландский выговор показался таким родным и дорогим, что на мгновение Руэл почувствовал острую тоску по дому. Но он тут же отогнал от себя эту мысль. Наверное, все дело в том, что болезнь изнурила его. На самом деле ему удалось вытравить из своего сердца всяческие воспоминания о Гленкларене уже через шесть недель после отъезда.— Что ты здесь делаешь? — едва шевеля губами, выговорил Руэл.— Я уже сказал, — Йен опустил тряпицу в миску с водой, стоявшую у кровати, — приехал, чтобы забрать тебя домой.— Еще немного — и тебе удалось бы увезти меня в гробу, — грубовато проворчал Руэл, начиная приходить в себя по-настоящему. — Сколько раз я твердил тебе: не становись у меня на пути во время драки.— Прости. Я и в самом деле виноват, что так все получилось. Мне показалось, что ты настолько разозлился, что можешь и вправду прикончить этого болвана, хотя сначала и не собирался делать этого.— Ну и что с того?Йен вынул тряпицу из миски, слегка отжал ее и положил на лоб Руэлу:— Убийство — слишком тяжкий грех. Не стоит брать его на душу. Жить намного легче, когда на твоих плечах нет такого страшного груза. Хочешь пить?Руэл кивнул. Йен наклонился и наполнил железный ковш из ведра, стоявшего у грубо сколоченного — как и вся нехитрая мебель в хибарке — табурета.Йену уже должно было исполниться тридцать пять, но он почти не изменился с тех пор, как они виделись последний раз. Он был все так же силен и крепок. Темные волосы оставались по-прежнему коротко подстриженными. И манера двигаться и говорить отличалась степенностью и неторопливостью. Но самое сильное впечатление производил ум, светившийся в его глазах, и какая-то внутренняя сила.Йен поднес к губам Руэла ковш.— На печке стоит горшок с тушеным мясом. Мила приготовила его полчаса назад, оно, должно быть, даже не успело остыть.Руэл, выпив до конца всю воду, отрицательно покачал головой.— Ну хорошо, поешь потом. — Йен положил ковш в ведро и ласково вытер влажный лоб Руэла. — Эта Мила, кажется, очень предана тебе.— Просто с тех пор, как я проучил нескольких подонков, пристававших к ней, она прониклась ко мне доверием.Йен покачал головой.— В такой дыре, как эта, все ищут людей, которым можно доверять.— Это не просто доверие. Она так отважно ринулась на помощь, считая, что тебе грозит опасность…Руэл не без удивления улыбнулся.— Я, конечно, догадывался, что женщины меня ценят. Но даже в самых смелых мечтах не мог представить, что они готовы остаться без головы, лишь бы удержать меня меж ног, — с нарочитым цинизмом проговорил он и тут же сменил тему, заметив, что его слова покоробили брата: — Во всяком случае, можно надеяться, что она присмотрит за мной, пока я не приду в себя. Так что тебе незачем задерживаться.— Ты уверен, что не хочешь есть? Это придаст тебе силы. Мне бы хотелось тронуться в путь недельки через две. Хорошо, если к тому времени ты окрепнешь настолько, чтобы перенести путешествие.— Я не собираюсь ехать с тобой.— А что тебе здесь еще делать? Мила сказала, что Барак уже встал на ноги и захватил участок.— Сукин сын, — пробормотал без всякого раздражения Руэл.— Конечно. — Йен поморщился. — Однако, признаться, я даже рад, что так получилось. Вместо того, чтобы мстить мне, он всего лишь забрал участок.— Надо было сначала подумать, что ты делаешь, а потом лезть в драку.— Возможно, — мягко улыбнулся Йен. — По части драк мне с тобой не сравниться. Помню, ты и в детстве был грозой окрестных мальчишек. Не то, что я…— Тебе никогда не хватало жестокости. Ты мог победить в нашей долине любого, но никогда не был беспощадным…Йен не дал ему договорить:— Как только ты встанешь на ноги, мы вместе пойдем к Бараку и потребуем, чтобы он вернул тебе участок.Руэл задумался ненадолго.— Нет.— Очень разумно. — Йен повернул голову, чтобы внимательнее рассмотреть выражение лица брата. — Но совершенно не в твоем духе. Насколько я тебя помню, ты всегда исповедовал принцип «око за око».— И не собираюсь отказываться от него, — отрезал Руэл. — Но сейчас, когда вопрос решился сам собой, пусть судьба отомстит за меня.— Что ты имеешь в виду?— Жила на моем участке иссякла неделю назад, — торжествующе улыбнулся он, — и я заранее наслаждаюсь, представляя себе, как этот ублюдок будет горбить спину на участке, надеясь Бог знает на что, а получит не больше крупицы золотой пыли.— Ясно. — Йен помедлил. — Значит, жила снова оказалась такой же небогатой, как и в Джейленбурге?Руэл насторожился.— А что тебе известно про Джейленбург?— Только то, что ты застолбил там участок, пробыл шесть месяцев и затем бросил его. — Йен снова погрузил тряпицу в воду и слегка отжал ее. — Уехал искать счастья в Австралию, затем в Калифорнию, откуда перебрался в Южную Африку…— Вижу, ты все разузнал про меня…— На самом деле, не очень. Я заплатил одному молодому человеку, чтобы он отыскал тебя. Но ему всякий раз не удавалось застать тебя на новом месте, ты ускользал буквально за несколько дней, а то и часов до его приезда. К счастью, в Крюгервилле ты задержался чуть подольше. — Он покачал головой, прикладывая тряпицу ко лбу Руэла. — Ты уже больше не мальчик. Хватит гоняться за миражами.— Это не миражи, — слабо улыбнулся Руэл. — Меня всегда интересовало только золото. И рано или поздно я добуду его.Йен сокрушенно вздохнул.— Ты всегда твердил мне, что найдешь богатейшую жилу и станешь самым состоятельным человеком во всей Шотландии.— И найду.— Ты убежал из Гленкларена, когда тебе было пятнадцать лет. И до сих пор ничего не нашел.— Откуда ты знаешь?Йен оглядел убого обставленную лачугу, поднял глаза к потолку, в котором зияли огромные щели.— Если ты отыскал свое золото, значит, стал еще большим скупердяем, чем старик Ангус Макдоналд.Лицо Руэла расплылось в широкой улыбке.— Кстати, как поживает Мэгги Макдоналд? Вы уже поженились?Йен опустил голову.— Маргарет не сможет выйти замуж до тех пор, пока ее старик будет нуждаться в уходе.— Он все еще лежит? Бог мой! В таком случае, вы не сможете пожениться до конца своих дней. Разве что на краю могилы.— А это уж как Господу Богу будет угодно, — спокойно ответил Йен и переменил тему: — А что такое Циннидар?Руэл сразу насторожился.— Циннидар?— Он крепко засел у тебя в голове. В бреду ты все время повторял это название.— А что еще я говорил?— Ничего. Только это слово… Циннидар.Напряжение Руэла немного спало.— Это просто одно место, где мне довелось побывать. Ничего особенного.— Да. Где тебя только не носило все эти годы… Но настало время возвращаться домой и пускать корни. — Йен помолчал. — Отец умер.— Я знаю. Твое письмо дошло до меня.— Но ты ничего не написал в ответ.— А какой в этом смысл? Уже много лет назад он перестал хоть что-то значить для меня. Так же, как и Гленкларен, — добавил Руэл.— А я?— И ты тоже — часть Гленкларена.— Не стану отрицать этого, — улыбнулся Йен. — Мне дорог каждый камешек на нашей дороге, каждый прутик в саду и каждый побитый молью ковер в доме.— Ну и возвращайся обратно.Но Йена не так-то просто было переубедить, если он что-то решил.— Только вместе с тобой. — Он опустил глаза вниз и не без усилия проговорил: — Ты же знаешь, что я не приезжал за тобой только потому, что был жив отец. Вместе вам было бы там слишком тесно. Старик был не прав. Но мне ничего не удавалось поделать с ним. Ты знаешь его упрямый характер. И все же я всегда чувствовал себя виноватым от того, что ты…— Перестань казниться, — покачал головой Руэл. — Тебе нелегко было все время лавировать между нами, и я не ждал, что ты сумеешь переубедить его.— А я надеялся до последнего, что он поймет свою неправоту. К сожалению, мне не хватало решимости…На мгновение, глядя на Йена, Руэл почувствовал прилив теплых родственных чувств. Любовь? Какая ерунда! В его душе уже давно все перегорело. Любовь — опасная вещь. Она делает человека уязвимым. Вот почему никогда нельзя копаться в душе. Лучше скользить по поверхности:— Ну и глупо с твоей стороны.— Может быть, и глупо, — снова улыбнулся Йен, — но я собираюсь увезти тебя в Гленкларен.Руэл смотрел на Йена со смешанным чувством раздражения и беспомощности. Брат всегда корил себя за то, что отец третировал младшего сына, и сейчас, судя по всему, хочет восстановить справедливость. Руэл слишком хорошо знал непоколебимое упорство, с которым Йен, приняв однажды решение, следовал ему до конца, независимо ни от чего.— Зачем мне возвращаться туда? Что я там потерял?Слова его, как он сам видел, не возымели никакого действия. И в первый раз за все это время Руэл понял, насколько серьезным препятствием для достижения желанной цели оказался неожиданный приезд брата. Ему и без того предстоит масса сложностей, и если Йен будет повсюду таскаться за ним, ни к чему хорошему это не приведет.— Черт возьми! Надеюсь, ты не собираешься торчать здесь?— К сожалению, придется.— Убирайся к чертям собачьим. Оставь меня в покое.— Как только мы ступим на палубу парохода, который повезет нас домой, ты ни разу не увидишь меня.— Но я не собираюсь в Гленкларен. Как только я поправлюсь, я поеду в Казанпур.— А не в Циннидар?— Скажем так: Казанпур — это перевалочный пункт, откуда я попаду в Циннидар.Йен нахмурился.— Где он хоть находится?— В Индии. Город Казанпур — самый большой город, можно сказать, столица провинции, которой управляет махараджа Савизар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47