Люди чертовски внимательны к смерти.
— Я предпочел бы, чтобы ты отправилась туда, где окажешься вне поля зрения. Всего на несколько недель.
— Это очень трудно. Поверь, у меня есть некоторый опыт в этом деле. Около двух лет после отъезда из Берлина мы с тобой переезжали с места на место. Добрались почти до Перл-Харбора. Активность Бунда не согласовывалась с покоем тех дней, он получал распоряжения с Вильгельмштрассе.
— Я не знал этого, — откликнулся Холкрофт.
— Ты много еще чего не знаешь, но это теперь не имеет значения. Ричард положил всему этому конец. Заставил нас успокоиться, прекратить постоянное бегство. Ну да ладно. Я дам тебе знать, где меня найти.
— Как?
— Твои друг, Буоновентура. Он почтительный и славный. Я дам ему знать. Холкрофт улыбнулся:
— Договорились. Я позвоню Сэму.
— Я никогда не рассказывала тебе о тех днях. Пока в нашей с тобой жизни не появился Ричард. Зря, наверное. Тебе, должно быть, интересно?
— Я сам должен был спросить. А Манфреди прав — ты удивительная, потрясающая женщина.
— Нет, дорогой. Просто мне посчастливилось уцелеть. Я выжила.
Как всегда, они быстро по-дружески попрощались. Мать с сыном всегда были друзьями.
Ноэль вышел из кабинета и направился к бару, где его ждал приятель, помощник менеджера гостиницы. Сначала он двинулся через вестибюль, но потом решил пойти в обход. Подошел к огромному окну слева от входа и выглянул из-за тяжелых бархатных портьер. Зеленый «фиат» все еще стоял в конце улицы. Холкрофт пошел в бар.
Минут пятнадцать он проведет за приятной беседой со старым приятелем, во время которой сообщит ему любопытную, хотя и неверную информацию, а в результате попросит о некотором одолжении.
Еще Хелден. Если она не объявится в пять, он сам позвонит ей в «Галлимар». Необходимо увидеть ее — Ноэлю нужен был револьвер.
* * *
— Четыре-пять дней?! — взорвался Холкрофт. — Я не желаю ждать так долго. Я не могу позволить себе потерять столько времени!
— Но его не будет в Париже до тех пор, а ты поезжай пока в Берлин. Эта поездка займет день, не больше.
— Он знал о Кесслере?
— Может, не по имени, но он знал о Берлине.
— Где он был, когда разговаривал с тобой?
— В афинском аэропорту.
Ноэль вспомнил. Четыре дня назад он исчез в Бахрейне. Наши оперативники разыскивают его повсюду от Сингапура до Афин. Очная ставка британской разведки с Джоном Теннисоном — неизбежна, если уже не произошла.
— Что он говорил об англичанах?
— Он был взбешен невероятно. Так похоже на Иоганна: написать статью, мягко говоря, покоробившую министерство иностранных дел. Он был оскорблен.
— Да вряд ли. Газетная статья — последняя крайняя мера. Ты можешь отозвать его? Позвони. Или, может, мне это сделать? Я встречу его в Орли.
— Боюсь, это невозможно, Ноэль. Он торопился на самолет. А у меня только номер в Брюсселе. Он получает там информацию, оставленную для него.
— Черт побери!
— Ты устал...
— Я спешу.
— Ноэль... — начала Хелден неуверенно. — Завтра я не работаю. Может, поедем куда-нибудь за город? Мне нужно поговорить с тобой.
Холкрофт был поражен. Он очень хотел видеть Хелден.
— Зачем ждать до завтра? Давай сегодня вместе пообедаем.
— Сегодня я не могу. У меня встреча. А завтра в десять утра я буду у тебя в отеле. Днем ты сможешь улететь в Берлин.
— Ты встречаешься со своими друзьями?
—Да.
— Хелден, пожалуйста... Никогда не думал, что буду просить кого-нибудь об этом, но... мне нужен револьвер. Не знаю, как достать его.
— Я поняла. Завтра принесу.
— До встречи. — Холкрофт положил трубку и взглянул на лежащий перед ним на стуле раскрытый кейс, на обложку женевского документа. Вспомнил об угрозе со стороны людей из «Вольфшанце». Ничто не обстоит так, как тебе казалось... Теперь он понимал, насколько верно это Утверждение. Он взял револьвер в Коста-Рике, убил человека, который собирался сделать то же с ним самим, и надеялся никогда больше не брать в руки оружие. Но все изменилось. Тот, кого он даже не знал, выкликал его из могилы...
Глава 20
— Ты любишь горную форель? — спросила Хелден, передавая револьвер Ноэлю, устроившемуся на переднем сиденье взятого напрокат автомобиля.
— Форель прекрасна, — ответил Холкрофт смеясь.
— Что смешного?
— Забавно. Вручаешь мне оружие и спрашиваешь при этом, чего бы мне хотелось на завтрак.
— Одно к другому отношения не имеет. Постарайся хоть на несколько часов выкинуть из головы все проблемы. Расслабься.
— Но я думал, ты именно о них хотела поговорить со мной.
— Да, хотела. Хотела получше узнать тебя. Той ночью, когда мы встретились, ты задал мне кучу вопросов.
— Но прежде чем я раскрыл рот, ты накричала на меня. Хелден рассмеялась.
— Мне очень жаль. Я была не в себе.
— Ты была почти безумна. А у тебя прелестный смех. Первый раз вижу тебя смеющейся.
— Я делаю это довольно часто, по крайней мере дважды в месяц.
Холкрофт уставился на девушку.
— Наверное, я не должен был говорить этого. И не предполагал, что есть столько поводов для смеха.
Хелден внимательно смотрела на Холкрофта, на губах ее все еще играла улыбка.
— Поводов гораздо больше, чем ты думаешь. Я не обиделась.
— К тому же беседа наша той ночью не слишком располагала к веселью.
— Конечно. — Хелден повернулась, сложив руки на коленях, и серьезно спросила: — Ты когда-нибудь думал о них раньше?
— О ком?
— Об отцах, которых ни ты, ни я никогда не знали. То, что они сделали, — удивительный акт бесстрашия, дерзкий и отчаянный поступок.
— И ведь не один такой поступок. Сотни... тысячи. Представь, три года манипуляций и подтасовок.
— Должно быть, они жили в постоянном страхе.
— Конечно.
— Что двигало ими?
— Что?.. Генрих Клаузен в своих письмах определил, что именно заставило их пойти на этот отчаянный шаг. Шок, пережитый от создания «реабилитационных лагерей». Аушвиц, Белзен. Сильное потрясение, поразившее их души и умы. Сейчас это кажется неправдоподобным, но помни, ведь шел сорок третий. Заговоры молчания...
Хелден положила свою ладонь на руку Холкрофта, прикосновение вышло коротким, но ощутимым.
— Ты называешь его Генрих Клаузен, а не отец?
— Отцом мне был другой человек, — начал было Ноэль, но запнулся. Не слишком удачный момент, чтобы говорить о Ричарде. Не стоит распускаться. — Но он, к несчастью, умер. Погиб пять дней назад, в Нью-Йорке.
Хелден в оцепенении уставилась на Холкрофта.
— Боже, неужели убит? Из-за Женевы?!
— Не знаю.
— Но ты так думаешь, ведь правда?
— Да. — Ноэль изо всех сил сжал руль и замолчал. Забрался опять в свою раковину, окружив себя непробиваемой оболочкой.
— Прости меня, Ноэль. Что еще сказать? Я очень хочу помочь тебе, только не знаю как.
Холкрофт внимательно посмотрел на девушку. Милое лицо, чистые и искренние карие глаза, полные теплоты и тревоги за него.
— Спасибо. У тебя самой куча проблем. Ты очень славная, Хелден. Никогда еще я не встречал никого, похожего на тебя.
— То же самое могла бы сказать и я о тебе.
— Ну вот, мы оба это сказали, а теперь — как насчет форели? Уж если мы решили забыть обо всем на несколько часов, то скажи, наконец, куда мы едем?
— В Барбизон. Там чудесный ресторанчик, прямо в центре города. Ты был когда-нибудь в Барбизоне?
— Да, несколько раз, — ответил Ноэль, бросив случайный взгляд на боковое зеркальце.
За ними следовал темно-зеленый «фиат». Холкрофт не был уверен, тот ли это автомобиль, что караулил его вчера на улице Георга V, но выяснить это нужно, не беспокоя Хелден. Ноэль замедлил ход, однако «фиат» не обогнал их. Вместо этого он перестроился в правый ряд, предлагая дорогу другой машине.
— Что случилось? — спросила Хелден.
— Ничего серьезного. Нужно было проверить карбюратор.
— Ты разбираешься в машинах?
— Я прекрасный механик. — Холкрофт выжал педаль, и автомобиль рванул вперед. Теперь зеленый «фиат» маячил в зеркале заднего вида. Отклонился влево, обогнал разделяющую их машину и снова вернулся в правый ряд.
Итак, ответ на вопрос получен. За ними следят. Осторожность — превыше всего. Кто бы ни сидел в этом «фиате», он напрямую связан со смертью Ричарда Холкрофта, никаких сомнений. И Ноэль рассчитывал поймать этого человека в ловушку.
— Все в полном порядке, — сказал он Хелден. — Завтрак в Барбизоне — чертовски удачная идея. Посмотрим, помню ли я дорогу.
Но дороги он не помнил. Сделал несколько неправильных поворотов, пытаясь отшутиться, что французская сельская местность сильно изменилась. Поездка превращалась в игру кошки с мышью. Необходимо увидеть лицо человека в «фиате». В Париже это было невозможно, ветровое стекло и облако сигаретного дыма скрывали незнакомца. А Ноэль должен быть в состоянии узнать его в толпе. Но, увы, водитель «фиата» оказался профессионалом. Если он и был в замешательстве от бесцельных поворотов Ноэля и перемены скоростей, то умудрялся не показывать этого, оставаясь на благоразумном расстоянии, контролируя дистанцию между машинами. На узкой улочке к югу от Корбейль-Эссон они увидели сломанный автомобиль. Хороший повод, чтобы остановиться. Что Холкрофт и сделал, любезно поинтересовавшись, не нужна ли помощь. У «фиата» не было выбора, пришлось проскочить мимо двух стоящих машин. Ноэль успел вовремя поднять глаза. Мужчина был красив, со светло-каштановыми волосами и... что-то еще... щеки — то ли рябые, то ли покрытые пятнами. Дело сделано. Он узнает это лицо. Все, что имело значение в данной ситуации. Водитель сломанной машины поблагодарил, сказав, что помощь уже в пути. Ноэль закивал и снова тронулся в путь, размышляя, увидит ли опять злосчастный «фиат».
— Славно было бы помочь, — сказала Хелден.
— Да, мы, ужасные американцы, время от времени делаем полезные и хорошие вещи. Все, возвращаюсь на шоссе.
Если их преследователь выскочит с боковой дороги, ни не заметят этого. Так и произошло. «Фиат» просто возник сзади, на шоссе, отраженный в зеркале их автомобиля. На въезде в Барбизон «фиат» все еще следовал за ними. На приличном расстоянии, но следовал.
Завтрак представлял собой забавную смесь неловкости и непринужденности. Разговор то живо начинался и захватывал их обоих, то внезапно прерывался на полуслове, дни болтали о пустяках, незначительных и славных. Им было очень хорошо вместе, легко и свободно. Болтая или задавая вопросы, Хелден все время касалась Ноэля кончиками пальцев, пожимала руку или теребила рукав куртки. Делала она это так естественно и просто, что Холкрофт перестал вздрагивать и расслабился.
— Твой брат ничего не говорил о Бомонте?
— Говорил и был очень зол при этом. Но тем не менее он думает, что ты ошибся — Бомонт не мог лететь самолетом из Нью-Йорка. А еще брат хотел, чтобы ты принес фотографию. Я сказала, что ее уже нет. Он дико расстроился.
— Из-за фото?
— Да. Он сказал, это может быть опасно. Наведет на Гретхен, на тебя, на Женеву.
— Думаю, все гораздо проще. Королевский военно-морской флот ничем не отличается от любой другой военной организации. Офицеры и чиновники защищают друг друга.
— Ты имеешь в виду мою неразборчивую сестру? Холкрофт кивнул. Ему не очень хотелось обсуждать Гретхен Бомонт, особенно с Хелден.
— Все в порядке, Ноэль. Что касается моей сестры, то это не мое дело. — Девушка вдруг смутилась. — То есть, я хочу сказать, что не имею права судить... То есть нет, совсем не то... Я хочу сказать, что не имею права, поскольку дело касается тебя...
— Не продолжай. Мы оба прекрасно знаем, что ты хотела сказать, — прервал ее Холкрофт и бережно накрыл своей рукой ее ладошку. — Будь свободнее в том, на что ты имеешь право и на что нет. Так будет лучше.
— Ты заставляешь меня чувствовать себя идиоткой.
— Менее всего мне хотелось этого. — Ноэль освободил ее руку и проследил за взглядом Хелден. Она смотрела в окно на небольшой каменный пруд, он же проследил взглядом дальше, пристально оглядев несколько туристических групп, бродивших по улицам Барбизона за воротами ресторана. Мужчина со светло-каштановой шевелюрой и оспинами на щеках неподвижно стоял неподалеку. Во рту дымилась сигарета, а в руках он держал какую-то книжонку. Но читать не читал, а неподвижно следил за входом в ресторан. Пришло время встать из-за стола, подумал Ноэль. Ярость вновь охватила его. Этот тип не должен уйти!
— У меня идея, — произнес Холкрофт с небрежностью, на какую только был способен. — Там у дверей афиша. Насколько мой школьный французский позволяет понять, там написано «Зимний праздник». Это что, вид карнавала?
— Это приблизительно милях в восьми отсюда.
— И как это происходит? Карнавал, я имею в виду.
— Да это не совсем карнавал. Самый рядовой праздник, проводит церковь, как правило, в день какого-нибудь святого. На самом деле это что-то вроде блошиного рынка.
— Давай поедем?
— В самом деле?
— А почему нет? Это должно быть забавно. Куплю тебе подарок.
— Хорошо, — согласилась Хелден, лукаво глядя на Холкрофта.
Слепящий солнечный свет не давал спокойно наблюдать в боковом зеркальце, что происходит на дороге. Приходилось бросать скорые косые взгляды, а затем долго моргать, пытаясь избавиться от кругов перед глазами. Время от времени зеленый «фиат» все же возникал на горизонте. Он был далеко позади, но надолго из поля зрения не исчезал. Ноэль припарковал машину за церковью, олицетворявшей центр маленького города. Направляясь к парадной двери, они обошли дом пастора и нырнули в толпу. Центральная площадь — типично французская; вымощенные булыжником улицы — неровны и извилисты, старые покосившиеся здания и узкие тротуары. Торговые прилавки расположены в беспорядке, навесы — ветхие, а под ними — изделия ремесленников всех видов и сортов. Блестящие блюда и деревянные тарелки, изобилие скатертей и клеенок, на всем солнечные лучи. Ясно, зимняя торговля — не для туристов. Для иностранцев — лето и осень.
Человек с рябым лицом стоял на полпути к площади около одного из прилавков. Что-то жевал и сам неотвязно следил за Холкрофтом. Он даже не догадывается, что разоблачен, подумал Ноэль. Слишком небрежный вид он имел, думая, что все в полном порядке.
— Стой здесь! Сейчас принесу кое-что, подарок найден!
— Ноэль, постой! Не глупи!
— Стой здесь! Через несколько минут я вернусь!
— Я буду здесь... — Хелден показывала на прилавок с посудой.
— Прекрасно. Скоро увидимся.
И Холкрофт бросился сквозь толпу. Если он будет достаточно проворен, то тот, другой, не успеет отреагировать. Так и случилось. Мужчина рассеянно стоял возле кондитерского прилавка и заказывал следующее пирожное. Ноэль уже добрался до тротуара и был в нескольких ярдах от него. Тот встал на цыпочки, озабоченно оглядывая толпу. Увидев Хелден, он на минуту расслабился. Подумал, наверное, что Ноэль где-то поблизости. Ноэль сделал вид, что оступился, и, прихрамывая, согнувшись якобы от боли, пошел по краю толпы. Теперь уж точно он не будет заметен. Пробравшись совсем близко к прилавку, он мог внимательней разглядеть преследователя. В мужчине этом было что-то старомодное и примитивное: в том, как он стоял застыв, как жевал пирожное, время от времени потягиваясь, чтобы удостовериться, что жертва в поле зрения. Холкрофту представилось, что он караулит хищника. Он, конечно, не мог видеть сейчас свои глаза, но был уверен, что они пусты, холодны и насторожены. Мысль эта выбила из колеи, вызвав в памяти образ другого человека, такого же холодного и бесстрастного, сидящего на заднем сиденье и приставившего к виску водителя пистолет, ожидая, когда Ричард Холкрофт появится на нью-йоркской мостовой.
Ноэль вновь стремительно нырнул в толпу, сжимая правой рукой пистолет в кармане, в левую вытянув перед собой, сжав в напряжении пальцы. Когда он коснется преследователя, это будут тиски, которых тот не забудет никогда.
Внезапно Ноэль почувствовал, что блокирован. Блокирован! Пока он пытался протиснуться между мужчиной и женщиной, стоящими прямо перед ним, фигура третьего человека встала на его пути. Лица этого человека Ноэль не видел, но он был непреодолимым препятствием на пути. Случайностью это быть не могло!
— Прочь! Черт побери, дайте мне пройти! — Крики Холкрофта, его английский встревожили человека с оспинами на лице: роняя пирожное, он стал судорожно вертеться на месте, ища глазами Холкрофта. Лицо его пылало, глаза стали дикими. И тут он бросился в толпу, прочь от Ноэля. Холкрофт почувствовал это раньше, чем увидел. Что-то прорезалось сквозь куртку, порвав подкладку левого кармана. Ноэль взглянул, не веря своим глазам. Нож! Чудом он не пронзил тело! Ноэль схватил руку, державшую нож, оттолкнул ее в сторону и ударил плечом в грудь неведомому противнику. Тот все еще прятал лицо. Кто он? Времени, чтобы выяснить это, не было. Сейчас главное — уйти от ножа. Ноэль завопил. Зажав обеими руками кисть врага, он наклонился, избегая лезвия, дернул резко вниз и изо всех сил ударил противника. Клинок отскочил, звякнув о мостовую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Я предпочел бы, чтобы ты отправилась туда, где окажешься вне поля зрения. Всего на несколько недель.
— Это очень трудно. Поверь, у меня есть некоторый опыт в этом деле. Около двух лет после отъезда из Берлина мы с тобой переезжали с места на место. Добрались почти до Перл-Харбора. Активность Бунда не согласовывалась с покоем тех дней, он получал распоряжения с Вильгельмштрассе.
— Я не знал этого, — откликнулся Холкрофт.
— Ты много еще чего не знаешь, но это теперь не имеет значения. Ричард положил всему этому конец. Заставил нас успокоиться, прекратить постоянное бегство. Ну да ладно. Я дам тебе знать, где меня найти.
— Как?
— Твои друг, Буоновентура. Он почтительный и славный. Я дам ему знать. Холкрофт улыбнулся:
— Договорились. Я позвоню Сэму.
— Я никогда не рассказывала тебе о тех днях. Пока в нашей с тобой жизни не появился Ричард. Зря, наверное. Тебе, должно быть, интересно?
— Я сам должен был спросить. А Манфреди прав — ты удивительная, потрясающая женщина.
— Нет, дорогой. Просто мне посчастливилось уцелеть. Я выжила.
Как всегда, они быстро по-дружески попрощались. Мать с сыном всегда были друзьями.
Ноэль вышел из кабинета и направился к бару, где его ждал приятель, помощник менеджера гостиницы. Сначала он двинулся через вестибюль, но потом решил пойти в обход. Подошел к огромному окну слева от входа и выглянул из-за тяжелых бархатных портьер. Зеленый «фиат» все еще стоял в конце улицы. Холкрофт пошел в бар.
Минут пятнадцать он проведет за приятной беседой со старым приятелем, во время которой сообщит ему любопытную, хотя и неверную информацию, а в результате попросит о некотором одолжении.
Еще Хелден. Если она не объявится в пять, он сам позвонит ей в «Галлимар». Необходимо увидеть ее — Ноэлю нужен был револьвер.
* * *
— Четыре-пять дней?! — взорвался Холкрофт. — Я не желаю ждать так долго. Я не могу позволить себе потерять столько времени!
— Но его не будет в Париже до тех пор, а ты поезжай пока в Берлин. Эта поездка займет день, не больше.
— Он знал о Кесслере?
— Может, не по имени, но он знал о Берлине.
— Где он был, когда разговаривал с тобой?
— В афинском аэропорту.
Ноэль вспомнил. Четыре дня назад он исчез в Бахрейне. Наши оперативники разыскивают его повсюду от Сингапура до Афин. Очная ставка британской разведки с Джоном Теннисоном — неизбежна, если уже не произошла.
— Что он говорил об англичанах?
— Он был взбешен невероятно. Так похоже на Иоганна: написать статью, мягко говоря, покоробившую министерство иностранных дел. Он был оскорблен.
— Да вряд ли. Газетная статья — последняя крайняя мера. Ты можешь отозвать его? Позвони. Или, может, мне это сделать? Я встречу его в Орли.
— Боюсь, это невозможно, Ноэль. Он торопился на самолет. А у меня только номер в Брюсселе. Он получает там информацию, оставленную для него.
— Черт побери!
— Ты устал...
— Я спешу.
— Ноэль... — начала Хелден неуверенно. — Завтра я не работаю. Может, поедем куда-нибудь за город? Мне нужно поговорить с тобой.
Холкрофт был поражен. Он очень хотел видеть Хелден.
— Зачем ждать до завтра? Давай сегодня вместе пообедаем.
— Сегодня я не могу. У меня встреча. А завтра в десять утра я буду у тебя в отеле. Днем ты сможешь улететь в Берлин.
— Ты встречаешься со своими друзьями?
—Да.
— Хелден, пожалуйста... Никогда не думал, что буду просить кого-нибудь об этом, но... мне нужен револьвер. Не знаю, как достать его.
— Я поняла. Завтра принесу.
— До встречи. — Холкрофт положил трубку и взглянул на лежащий перед ним на стуле раскрытый кейс, на обложку женевского документа. Вспомнил об угрозе со стороны людей из «Вольфшанце». Ничто не обстоит так, как тебе казалось... Теперь он понимал, насколько верно это Утверждение. Он взял револьвер в Коста-Рике, убил человека, который собирался сделать то же с ним самим, и надеялся никогда больше не брать в руки оружие. Но все изменилось. Тот, кого он даже не знал, выкликал его из могилы...
Глава 20
— Ты любишь горную форель? — спросила Хелден, передавая револьвер Ноэлю, устроившемуся на переднем сиденье взятого напрокат автомобиля.
— Форель прекрасна, — ответил Холкрофт смеясь.
— Что смешного?
— Забавно. Вручаешь мне оружие и спрашиваешь при этом, чего бы мне хотелось на завтрак.
— Одно к другому отношения не имеет. Постарайся хоть на несколько часов выкинуть из головы все проблемы. Расслабься.
— Но я думал, ты именно о них хотела поговорить со мной.
— Да, хотела. Хотела получше узнать тебя. Той ночью, когда мы встретились, ты задал мне кучу вопросов.
— Но прежде чем я раскрыл рот, ты накричала на меня. Хелден рассмеялась.
— Мне очень жаль. Я была не в себе.
— Ты была почти безумна. А у тебя прелестный смех. Первый раз вижу тебя смеющейся.
— Я делаю это довольно часто, по крайней мере дважды в месяц.
Холкрофт уставился на девушку.
— Наверное, я не должен был говорить этого. И не предполагал, что есть столько поводов для смеха.
Хелден внимательно смотрела на Холкрофта, на губах ее все еще играла улыбка.
— Поводов гораздо больше, чем ты думаешь. Я не обиделась.
— К тому же беседа наша той ночью не слишком располагала к веселью.
— Конечно. — Хелден повернулась, сложив руки на коленях, и серьезно спросила: — Ты когда-нибудь думал о них раньше?
— О ком?
— Об отцах, которых ни ты, ни я никогда не знали. То, что они сделали, — удивительный акт бесстрашия, дерзкий и отчаянный поступок.
— И ведь не один такой поступок. Сотни... тысячи. Представь, три года манипуляций и подтасовок.
— Должно быть, они жили в постоянном страхе.
— Конечно.
— Что двигало ими?
— Что?.. Генрих Клаузен в своих письмах определил, что именно заставило их пойти на этот отчаянный шаг. Шок, пережитый от создания «реабилитационных лагерей». Аушвиц, Белзен. Сильное потрясение, поразившее их души и умы. Сейчас это кажется неправдоподобным, но помни, ведь шел сорок третий. Заговоры молчания...
Хелден положила свою ладонь на руку Холкрофта, прикосновение вышло коротким, но ощутимым.
— Ты называешь его Генрих Клаузен, а не отец?
— Отцом мне был другой человек, — начал было Ноэль, но запнулся. Не слишком удачный момент, чтобы говорить о Ричарде. Не стоит распускаться. — Но он, к несчастью, умер. Погиб пять дней назад, в Нью-Йорке.
Хелден в оцепенении уставилась на Холкрофта.
— Боже, неужели убит? Из-за Женевы?!
— Не знаю.
— Но ты так думаешь, ведь правда?
— Да. — Ноэль изо всех сил сжал руль и замолчал. Забрался опять в свою раковину, окружив себя непробиваемой оболочкой.
— Прости меня, Ноэль. Что еще сказать? Я очень хочу помочь тебе, только не знаю как.
Холкрофт внимательно посмотрел на девушку. Милое лицо, чистые и искренние карие глаза, полные теплоты и тревоги за него.
— Спасибо. У тебя самой куча проблем. Ты очень славная, Хелден. Никогда еще я не встречал никого, похожего на тебя.
— То же самое могла бы сказать и я о тебе.
— Ну вот, мы оба это сказали, а теперь — как насчет форели? Уж если мы решили забыть обо всем на несколько часов, то скажи, наконец, куда мы едем?
— В Барбизон. Там чудесный ресторанчик, прямо в центре города. Ты был когда-нибудь в Барбизоне?
— Да, несколько раз, — ответил Ноэль, бросив случайный взгляд на боковое зеркальце.
За ними следовал темно-зеленый «фиат». Холкрофт не был уверен, тот ли это автомобиль, что караулил его вчера на улице Георга V, но выяснить это нужно, не беспокоя Хелден. Ноэль замедлил ход, однако «фиат» не обогнал их. Вместо этого он перестроился в правый ряд, предлагая дорогу другой машине.
— Что случилось? — спросила Хелден.
— Ничего серьезного. Нужно было проверить карбюратор.
— Ты разбираешься в машинах?
— Я прекрасный механик. — Холкрофт выжал педаль, и автомобиль рванул вперед. Теперь зеленый «фиат» маячил в зеркале заднего вида. Отклонился влево, обогнал разделяющую их машину и снова вернулся в правый ряд.
Итак, ответ на вопрос получен. За ними следят. Осторожность — превыше всего. Кто бы ни сидел в этом «фиате», он напрямую связан со смертью Ричарда Холкрофта, никаких сомнений. И Ноэль рассчитывал поймать этого человека в ловушку.
— Все в полном порядке, — сказал он Хелден. — Завтрак в Барбизоне — чертовски удачная идея. Посмотрим, помню ли я дорогу.
Но дороги он не помнил. Сделал несколько неправильных поворотов, пытаясь отшутиться, что французская сельская местность сильно изменилась. Поездка превращалась в игру кошки с мышью. Необходимо увидеть лицо человека в «фиате». В Париже это было невозможно, ветровое стекло и облако сигаретного дыма скрывали незнакомца. А Ноэль должен быть в состоянии узнать его в толпе. Но, увы, водитель «фиата» оказался профессионалом. Если он и был в замешательстве от бесцельных поворотов Ноэля и перемены скоростей, то умудрялся не показывать этого, оставаясь на благоразумном расстоянии, контролируя дистанцию между машинами. На узкой улочке к югу от Корбейль-Эссон они увидели сломанный автомобиль. Хороший повод, чтобы остановиться. Что Холкрофт и сделал, любезно поинтересовавшись, не нужна ли помощь. У «фиата» не было выбора, пришлось проскочить мимо двух стоящих машин. Ноэль успел вовремя поднять глаза. Мужчина был красив, со светло-каштановыми волосами и... что-то еще... щеки — то ли рябые, то ли покрытые пятнами. Дело сделано. Он узнает это лицо. Все, что имело значение в данной ситуации. Водитель сломанной машины поблагодарил, сказав, что помощь уже в пути. Ноэль закивал и снова тронулся в путь, размышляя, увидит ли опять злосчастный «фиат».
— Славно было бы помочь, — сказала Хелден.
— Да, мы, ужасные американцы, время от времени делаем полезные и хорошие вещи. Все, возвращаюсь на шоссе.
Если их преследователь выскочит с боковой дороги, ни не заметят этого. Так и произошло. «Фиат» просто возник сзади, на шоссе, отраженный в зеркале их автомобиля. На въезде в Барбизон «фиат» все еще следовал за ними. На приличном расстоянии, но следовал.
Завтрак представлял собой забавную смесь неловкости и непринужденности. Разговор то живо начинался и захватывал их обоих, то внезапно прерывался на полуслове, дни болтали о пустяках, незначительных и славных. Им было очень хорошо вместе, легко и свободно. Болтая или задавая вопросы, Хелден все время касалась Ноэля кончиками пальцев, пожимала руку или теребила рукав куртки. Делала она это так естественно и просто, что Холкрофт перестал вздрагивать и расслабился.
— Твой брат ничего не говорил о Бомонте?
— Говорил и был очень зол при этом. Но тем не менее он думает, что ты ошибся — Бомонт не мог лететь самолетом из Нью-Йорка. А еще брат хотел, чтобы ты принес фотографию. Я сказала, что ее уже нет. Он дико расстроился.
— Из-за фото?
— Да. Он сказал, это может быть опасно. Наведет на Гретхен, на тебя, на Женеву.
— Думаю, все гораздо проще. Королевский военно-морской флот ничем не отличается от любой другой военной организации. Офицеры и чиновники защищают друг друга.
— Ты имеешь в виду мою неразборчивую сестру? Холкрофт кивнул. Ему не очень хотелось обсуждать Гретхен Бомонт, особенно с Хелден.
— Все в порядке, Ноэль. Что касается моей сестры, то это не мое дело. — Девушка вдруг смутилась. — То есть, я хочу сказать, что не имею права судить... То есть нет, совсем не то... Я хочу сказать, что не имею права, поскольку дело касается тебя...
— Не продолжай. Мы оба прекрасно знаем, что ты хотела сказать, — прервал ее Холкрофт и бережно накрыл своей рукой ее ладошку. — Будь свободнее в том, на что ты имеешь право и на что нет. Так будет лучше.
— Ты заставляешь меня чувствовать себя идиоткой.
— Менее всего мне хотелось этого. — Ноэль освободил ее руку и проследил за взглядом Хелден. Она смотрела в окно на небольшой каменный пруд, он же проследил взглядом дальше, пристально оглядев несколько туристических групп, бродивших по улицам Барбизона за воротами ресторана. Мужчина со светло-каштановой шевелюрой и оспинами на щеках неподвижно стоял неподалеку. Во рту дымилась сигарета, а в руках он держал какую-то книжонку. Но читать не читал, а неподвижно следил за входом в ресторан. Пришло время встать из-за стола, подумал Ноэль. Ярость вновь охватила его. Этот тип не должен уйти!
— У меня идея, — произнес Холкрофт с небрежностью, на какую только был способен. — Там у дверей афиша. Насколько мой школьный французский позволяет понять, там написано «Зимний праздник». Это что, вид карнавала?
— Это приблизительно милях в восьми отсюда.
— И как это происходит? Карнавал, я имею в виду.
— Да это не совсем карнавал. Самый рядовой праздник, проводит церковь, как правило, в день какого-нибудь святого. На самом деле это что-то вроде блошиного рынка.
— Давай поедем?
— В самом деле?
— А почему нет? Это должно быть забавно. Куплю тебе подарок.
— Хорошо, — согласилась Хелден, лукаво глядя на Холкрофта.
Слепящий солнечный свет не давал спокойно наблюдать в боковом зеркальце, что происходит на дороге. Приходилось бросать скорые косые взгляды, а затем долго моргать, пытаясь избавиться от кругов перед глазами. Время от времени зеленый «фиат» все же возникал на горизонте. Он был далеко позади, но надолго из поля зрения не исчезал. Ноэль припарковал машину за церковью, олицетворявшей центр маленького города. Направляясь к парадной двери, они обошли дом пастора и нырнули в толпу. Центральная площадь — типично французская; вымощенные булыжником улицы — неровны и извилисты, старые покосившиеся здания и узкие тротуары. Торговые прилавки расположены в беспорядке, навесы — ветхие, а под ними — изделия ремесленников всех видов и сортов. Блестящие блюда и деревянные тарелки, изобилие скатертей и клеенок, на всем солнечные лучи. Ясно, зимняя торговля — не для туристов. Для иностранцев — лето и осень.
Человек с рябым лицом стоял на полпути к площади около одного из прилавков. Что-то жевал и сам неотвязно следил за Холкрофтом. Он даже не догадывается, что разоблачен, подумал Ноэль. Слишком небрежный вид он имел, думая, что все в полном порядке.
— Стой здесь! Сейчас принесу кое-что, подарок найден!
— Ноэль, постой! Не глупи!
— Стой здесь! Через несколько минут я вернусь!
— Я буду здесь... — Хелден показывала на прилавок с посудой.
— Прекрасно. Скоро увидимся.
И Холкрофт бросился сквозь толпу. Если он будет достаточно проворен, то тот, другой, не успеет отреагировать. Так и случилось. Мужчина рассеянно стоял возле кондитерского прилавка и заказывал следующее пирожное. Ноэль уже добрался до тротуара и был в нескольких ярдах от него. Тот встал на цыпочки, озабоченно оглядывая толпу. Увидев Хелден, он на минуту расслабился. Подумал, наверное, что Ноэль где-то поблизости. Ноэль сделал вид, что оступился, и, прихрамывая, согнувшись якобы от боли, пошел по краю толпы. Теперь уж точно он не будет заметен. Пробравшись совсем близко к прилавку, он мог внимательней разглядеть преследователя. В мужчине этом было что-то старомодное и примитивное: в том, как он стоял застыв, как жевал пирожное, время от времени потягиваясь, чтобы удостовериться, что жертва в поле зрения. Холкрофту представилось, что он караулит хищника. Он, конечно, не мог видеть сейчас свои глаза, но был уверен, что они пусты, холодны и насторожены. Мысль эта выбила из колеи, вызвав в памяти образ другого человека, такого же холодного и бесстрастного, сидящего на заднем сиденье и приставившего к виску водителя пистолет, ожидая, когда Ричард Холкрофт появится на нью-йоркской мостовой.
Ноэль вновь стремительно нырнул в толпу, сжимая правой рукой пистолет в кармане, в левую вытянув перед собой, сжав в напряжении пальцы. Когда он коснется преследователя, это будут тиски, которых тот не забудет никогда.
Внезапно Ноэль почувствовал, что блокирован. Блокирован! Пока он пытался протиснуться между мужчиной и женщиной, стоящими прямо перед ним, фигура третьего человека встала на его пути. Лица этого человека Ноэль не видел, но он был непреодолимым препятствием на пути. Случайностью это быть не могло!
— Прочь! Черт побери, дайте мне пройти! — Крики Холкрофта, его английский встревожили человека с оспинами на лице: роняя пирожное, он стал судорожно вертеться на месте, ища глазами Холкрофта. Лицо его пылало, глаза стали дикими. И тут он бросился в толпу, прочь от Ноэля. Холкрофт почувствовал это раньше, чем увидел. Что-то прорезалось сквозь куртку, порвав подкладку левого кармана. Ноэль взглянул, не веря своим глазам. Нож! Чудом он не пронзил тело! Ноэль схватил руку, державшую нож, оттолкнул ее в сторону и ударил плечом в грудь неведомому противнику. Тот все еще прятал лицо. Кто он? Времени, чтобы выяснить это, не было. Сейчас главное — уйти от ножа. Ноэль завопил. Зажав обеими руками кисть врага, он наклонился, избегая лезвия, дернул резко вниз и изо всех сил ударил противника. Клинок отскочил, звякнув о мостовую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58