Но прошло уже три дня, как мой брат пропал…
– Это не моя проблема. – Роан повернулся к двери.
– Он склонен водить дружбу с плохими людьми…
– Сожалею.
– Он даже, может быть, уже мертв.
– Ничем не могу помочь. Желаю удачи в дальнейших поисках. – Роан открыл дверь, собираясь уйти.
Его остановил Меррипен, заговоривший на языке цыган.
С тех пор как Меррипен впервые появился в их доме, Амелия лишь несколько раз слышала, как он говорил на этом языке. Язык звучал гортанно, с множеством согласных и растянутых гласных, но в нем была завораживающая музыка, связывавшая слова воедино.
Внимательно посмотрев на Меррипена, Роан прислонился к косяку двери.
– Это древний язык, – сказал он. – Я не слышал его уже много лет. Кто барон твоего племени?
– У меня нет племени.
Наступила пауза. Лицо Меррипена по-прежнему оставалось непроницаемым.
– Войдите. Я постараюсь что-нибудь узнать.
Они смогли войти в клуб без лишних церемоний. Роан приказал одному из служащих проводить их в закрытую для посторонних гостиную наверху. Амелия слышала голоса, звуки музыки и шум шагов, доносившиеся откуда-то снизу. Это был мужской улей, куда дамам вход был строго воспрещен.
Служащий отвел их в хорошо обставленную комнату и попросил подождать здесь возвращения Роана. Меррипен подошел к окну, выходившему на Кинг-стрит.
Амелию поразила неброская роскошь гостиной: голубой ковер ручной работы, обшитые деревянными панелями стены и обитая бархатом мебель.
– Вполне со вкусом, – отметила она, снимай шляпку и садясь к небольшому столику красного дерева. – Я почему-то ожидала увидеть нечто более… более кричащее и безвкусное.
– «Дженнерс» на порядок выше заведений такого типа. Он маскируется под клуб для джентльменов, хотя на самом деле здесь держат самый крупный банк в Лондоне.
Амелия встала и подошла к книжным полкам. Рассматривая книги, она спросила как бы невзначай:
– Как ты думаешь, почему мистер Роан отказался взять деньги у лорда Селуэя?
Меррипен бросил на нее саркастический взгляд:
– Вам известно, как цыгане относятся к материальному достатку.
– Да, я знаю, ваши люди не любят быть зависимыми. Но мне приходилось видеть, что цыгане не прочь получить пару монет за свои услуги.
– Дело не в желании быть независимым. Это гораздо больше. Если chal занимает такую должность…
– Что значит chal?
– Сын цыгана. Одеваться в дорогую одежду, долго оставаться на одном месте, получать такие деньги для него… стыдно. Неловко. Это противоречит его натуре.
Меррипен был так серьезен, так уверен в себе, что Амелия не удержалась и решила его поддразнить:
– А у тебя какие отговорки, Меррипен? Ты живешь в одном месте уже так много лет.
– Я другое дело. Во-первых, жизнь в вашем доме не приносит мне дохода.
Амелия засмеялась.
– Во-вторых… вашей семье я обязан жизнью.
Глядя на суровый профиль Меррипена, Амелия ощутила прилив любви к этому увальню.
– Какой же ты, право, – мягко заметила она. – Испортил мне удовольствие. Я пытаюсь тебя рассмешить, а ты все портишь своей искренностью. Ты же знаешь, друг мой, что не обязан оставаться с нами. Ты уже тысячу раз расплатился со своим долгом.
Меррипен покачал головой:
– Это было бы все равно, что бросить выводок цыплят, когда лиса неподалеку.
– Мы совсем не такие беспомощные, – запротестовала Амелия. – Я вполне могу позаботиться о своей семье. Как и Лео. Когда он трезвый.
– А когда это бывает?
Амелия было открыла рот, чтобы возразить, но не нашлась, что ответить. Меррипен был прав: последние полгода Лео провел в состоянии постоянного опьянения. Бедный Лео. Она была в ужасе оттого, что ничем не могла помочь брату. Невозможно спасти человека, который не желает быть спасенным. При мысли о Лео у Амелии, как обычно, все внутри сжалось.
Но она все же попытается.
Она стала кружить по комнате – слишком много эмоций, чтобы сидеть и спокойно ждать. Лео надо спасать. Но сколько времени займут его поиски? И когда наконец вернется Роан?
– Я выйду, чтобы оглядеться. – Амелия направилась к двери. – Я не пойду далеко. А ты оставайся здесь, Меррипен, на случай если вернется мистер Роан.
Меррипен что-то буркнул себе под нос и, не обращая внимания на ее протест, пошел за ней.
– Это неприлично, – услышала она его голос за спиной.
Амелия возмутилась. Какое ей дело до приличий?
– Это мой единственный шанс увидеть игорный клуб изнутри, и я его не упущу.
Она решительно пошла на шум голосов и отважилась выйти на галерею, окаймлявшую по третьему этажу огромный зал внизу.
Три игровых стола окружали толпы элегантно одетых мужчин, наблюдавших за игрой, в то время как крупье, орудуя специальной лопаточкой, собирали фишки и деньги. Было шумно, атмосфера в зале была наэлектризована от всеобщего возбуждения. По залу сновали служащие – одни с подносами с закусками и напитками, другие – с фишками и свежими колодами карт.
Спрятавшись за колонной, Амелия стала сверху разглядывать толпу. Ее взгляд остановился на мистере Роане. Он уже облачился в черный камзол и галстук, и хотя он был одет так же, как остальные члены клуба, все равно на их фоне выделялся, как лиса среди голубей.
Роан сидел за большим письменным столом управляющего в углу зала, откуда ему был виден весь зал, и давал какие-то распоряжения служащему. Его жесты были сдержанными, голос тихим, но почему-то создавалось впечатление представления, рассчитанного на публику.
И вдруг… напряженный интерес к нему Амелии каким-то образом дошел до него. Роан поднял голову и посмотрел прямо на нее. Точно так же, как на улице. Сердце Амелии забилось сильнее, и она ощутила это биение во всех частях своего тела – в руках, и ногах, и даже в коленях. Краска залила ее лицо. Она застыла, как виноватый ребенок, застигнутый врасплох. Потом очнулась и быстро спряталась за колонну.
– В чем дело? – спросил Меррипен.
– Мне кажется, мистер Роан увидел меня. О Боже, надеюсь, что он не рассердился. Давай поскорее вернемся в нашу комнату.
Рискнув выглянуть из своего убежища за колонной, она увидела, что мистер Роан исчез.
Глава 2
Кэм Роан встал из-за письменного стола и покинул игровой зал. Правда, он не мог уйти без того, чтобы его раз-другой не остановили: сначала привратник шепнул ему на ухо, что лорд такой-то желает, чтобы ему увеличили первоначальный кредит, потом буфетчик спросил, надо ли пополнить запас закусок и напитков для играющих в карты. Он рассеянно отвечал на их вопросы, занятый мыслями о женщине, которая ждала его наверху.
Обычный вечер обещал стать особенным.
Уже давно ни одна женщина не вызывала у него такого любопытства, как Амелия Хатауэй. Как только он заметил ее в переулке – румяную, пышущую здоровьем, в скромном платье, облегавшем ее роскошную фигуру, он сразу почувствовал вожделение. Он даже не понял почему – ведь она была воплощением всего того, что раздражало его в англичанках.
Было очевидно, что мисс Хатауэй нисколько не сомневалась в своей способности управлять всем, что ее окружает. Обычно реакция Кэма на подобных женщин была всегда одной – бежать в противоположном направлении. Но как только он заглянул в прелестные голубые глаза Амелии и увидел крошечную морщинку на переносице, когда она нахмурилась, то вдруг почувствовал нездоровое желание схватить ее, куда-нибудь утащить и овладеть, не церемонясь, полностью отдавшись первобытному инстинкту.
По правде говоря, нецивилизованные желания обуревали его как-то уж слишком часто. И в последнее время Кэм обнаружил, что ему все труднее с ними справляться. Он стал вспыльчив, нетерпелив и легко поддавался на провокации. То, что некогда доставляло ему удовольствие, перестало его удовлетворять. Хуже того, он заметил, что относится к своим сексуальным забавам почти с тем же равнодушием, как ко всему, что он делал в последнее время.
Найти себе женщину никогда не составляло для него труда. Кэм находил утешение в объятиях многих женщин и доводил их до нужного состояния. Однако настоящего восторга он уже давно не испытывал. Ни возбуждения, ни огня, одно лишь ощущение того, что это только отправление физиологической функции, такой же, как сон или прием пищи. Кэм был так всем этим расстроен, что даже решил обсудить проблему со своим работодателем лордом Сент-Винсентом.
Некогда ловелас, не пропускавший ни одной юбки, а теперь примерный семьянин, лорд Сент-Винсент понимал в этих делах больше многих прочих. Когда Кэм Роан мрачно поинтересовался, не является ли уменьшение сексуальной активности признаком старения – ведь его возраст приближается к тридцати годам, – лорд Сент-Винсент даже поперхнулся бренди.
– Да нет, Бог с тобой, – ответил виконт, откашлявшись. Время уже было под вечер, и они сидели в офисе управляющего, проверяя бухгалтерские книги.
Сент-Винсент был красавцем со светлыми волосами и голубыми глазами. Некоторые утверждали, что у него самые совершенные черты лица и фигура. Но это был человек с лицом ангела и душой негодяя.
– Позволь узнать, с какого рода женщинами ты спал?
– Что значит «какого рода»?
– С красивыми или простушками?
– Думаю, что с красивыми.
– В этом-то и заключается твоя беда, – деловым тоном заявил виконт. – Простые женщины доставляют гораздо больше удовольствия. Потому что нет более возбуждающего средства, чем благодарность.
– Но ты все же женат на красавице.
Губы Сент-Винсента растянулись в улыбке:
– Жены – это совершенно другое дело. С ними приходится прилагать больше усилий, но и вознаграждение, которое получаешь, того стоит. Я рекомендую жен. Особенно своих собственных.
Кэм Роан смотрел на виконта с некоторым раздражением. Серьезный разговор с ним часто не получался из-за того, что Сент-Винсент обожал поупражняться в остроумии.
– Если я правильно вас понял, милорд, – спросил Кэм, – вы рекомендуете начать соблазнять некрасивых женщин?
– Роан, я пытаюсь понять твою проблему. – Сент-Винсент обмакнул кончик серебряного пера в пузырек с чернилами. – Хотя я никогда не испытывал недостатка в желании. Полагаю, что оно исчезнет, только когда я буду на смертном одре. Впрочем, что я? В недалеком прошлом я уже побывал на смертном одре, но даже тогда хотел оказаться в постели со своей женой.
– Мои поздравления, – пробормотал Кэм, оставив всякую надежду получить у этого человека серьезный совет. – Вернемся к нашим книгам. Нам надо обсудить более существенные проблемы, чем сексуальные привычки.
Сент-Винсент нацарапал какую-то цифру и положил перо.
– А я настаиваю на продолжении темы сексуальных привычек. Это гораздо интереснее, чем проверять книги. – Он лениво откинулся в кресле. – Хотя ты очень осторожен и сдержан, Роан, нельзя не отметить, что ты пользуешься большим успехом у женщин Лондона. И судя по всему, ты в полной мере пользуешься своим обаянием.
Лицо Роана осталось невозмутимым.
– Простите, милорд, но к чему вы ведете?
Виконт внимательно посмотрел на Роана:
– Поскольку у тебя раньше не было подобных проблем, я могу предположить, что у тебя просто пропал аппетит – как это случается с другими вещами, – потому что ты пресытился однообразием. Тебе хочется чего-то новенького.
Выслушав это разумное замечание, Кэм подумал, не было ли у бывшего повесы желания сходить на сторону?
Кэм знал жену виконта Эви с детства, с того времени, когда она иногда приходила в клуб вместе со своим овдовевшим отцом, и относился к ней как к младшей сестренке. Никто бы не подумал, что можно соединить чистую Эви с таким развратником. И возможно, никто не был удивлен больше, чем сам Сент-Винсент, когда их брак по расчету превратился в страстную любовь.
– А как насчет семейной жизни? – тихо спросил Кэм. – Не превращается ли она со временем в перенасыщенность однообразием?
Выражение лица виконта изменилось, а взгляд голубых глаз потеплел при мысли о жене.
– Мне стало ясно, что с правильной женщиной никогда не наступает перенасыщение. Наоборот, тебе все время мало. Я был бы рад перенасытиться таким восторгом, но я сомневаюсь, что простому смертному это доступно. – Он решительно захлопнул бухгалтерскую книгу и встал из-за письменного стола. – Извини меня, Роан, но я, пожалуй, пойду.
– А как же счета?
– Оставляю их в твоих умелых руках. – В ответ на недовольную мину на лице Кэма виконт с невинным видом пожал плечами. – Роан, один из нас – неженатый человек с выдающимися математическими способностями и отсутствием всяких планов на вечер. Другой – убежденный развратник, любовное настроение которого влечет его к молодой жене, поджидающей его дома. Угадай, кому легче заняться бухгалтерией? – Небрежно махнув рукой, виконт Сент-Винсент покинул офис.
Рекомендацией виконта была «новизна», и это определение как нельзя лучше подходило к мисс Хатауэй. Кэм раньше не встречал или просто не замечал таких женщин. Он всегда предпочитал опытных, которые относились к соблазну как к игре и никогда не смешивали удовольствие с чувствами. Кэм не представлял себя в качестве наставника невинности. Перспектива соблазнить девственницу показалась ему абсурдной. Все закончится лишь болью, слезами и жалобами. Он отверг эту идею с отвращением. Нет. Амелия Хатауэй ни за что не будет его «новенькой».
Ускорив шаги, Кэм Роан поднялся по лестнице в гостиную, где его ожидали женщина и ее смуглый спутник. Меррипен было обычным цыганским именем. Но сам парень был явно не в обычном положении. Он был вроде слуги у Амелии, но для свободолюбивого цыгана это неестественно, даже отвратительно.
Однако у Кэма и Меррипена было что-то общее. Оба они работали на гаджо, вместо того чтобы кочевать по земле независимыми, как того хотел Бог.
Цыган рожден не для того, чтобы жить в четырех стенах. Жить в коробках, не видеть неба, солнца и звезд, не чувствовать ветра. Дышать воздухом, отравленным запахами еды и политуры. Впервые за многие годы Кэм немного запаниковал: в Меррипене, как в зеркале, он разглядел себя. И ему не понравилось отражение. Кэм подавил в себе неприятное чувство и сосредоточился на том, чтобы поскорее избавиться от этой странной парочки.
Толкнув полуоткрытую дверь, он вошел в гостиную.
Мисс Хатауэй стояла посреди комнаты в напряженном ожидании, а Меррипен сидел в темном углу. Когда Кэм подошел к Амелии и посмотрел ей в глаза, он почувствовал странный прилив тепла. Ее голубые глаза смотрели на него вопросительно, губы были крепко стиснуты, темные блестящие волосы убраны в пучок.
Эти туго стянутые волосы, эта скромная одежда выдавали ее как женщину, подчинившуюся запретам. Настоящая старая дева. Но ничто не могло скрыть ее рвущейся наружу энергии. Амелия была… восхитительна. Кэму захотелось насладиться ею, как долгожданным подарком. Чтобы она лежала под ним обнаженная, чтобы ее мягкие губы припухли от его страстных поцелуев, а ее роскошное тело порозовело от желания. Он не ожидал от себя таких эмоций и постарался сделать каменное лицо, чтобы она ни о чем не догадалась.
– Ну? – потребовала Амелия. Если бы она могла сейчас прочесть мысли Кэма, то с криком бросилась бы вон из комнаты. – Вы узнали что-нибудь о том, где находится мой брат?
– Узнал.
– И?
– Лорд Рамзи был у нас в начале вечера, проиграл немного денег в казино…
– Слава Богу, он жив! – воскликнула Амелия.
– …И возможно, решил найти утешение от потери в соседнем борделе.
– В борделе? – Амелия бросила отчаянный взгляд на Меррипена. – Клянусь, Меррипен, сегодня он примет смерть из моих рук. – Посмотрев на Кэма, она спросила: – И много он проиграл?
– Примерно пятьсот фунтов.
Ее голубые глаза сверкнули гневом.
– Смерть его будет мучительной. В каком он борделе?
– Брэдшоу.
Амелия потянулась за шляпкой.
– Идем, Меррипен. Заберем его оттуда.
Меррипен и Кэм воскликнули одновременно:
– Нет!
– Я хочу убедиться, что он в порядке. Хотя очень в этом сомневаюсь. Я не вернусь домой без Лео, – добавила она, глядя на Меррипена.
Кэм устало взглянул на Меррипена:
– Как ты думаешь, мы имеем дело с упрямством, идиотизмом или комбинацией того и другого?
Амелия вмешалась прежде, чем Меррипен успел отреагировать на вопрос.
– С моей стороны – это упрямство. А идиотизм характеризует исключительно моего брата. – Она надела шляпку и завязала под подбородком ленты.
Ленты были ярко-красного цвета. Это яркое пятно в более чем скромной одежде казалось нелепым, даже неприличным, но оно заворожило Кэма.
– Вы не можете туда идти. Не говоря уж о приличиях и безопасности, вы ведь точно не знаете, там ли он, черт возьми!
Амелия не вздрогнула, услышав это ругательство.
– Полагаю, что у вашего заведения и борделя много общего. Вы сказали, что бордель расположен по соседству. Стало быть, невелик труд добраться туда, и все, что мне надо сделать, так это последовать за вышедшими от вас посетителями. Прощайте, мистер Роан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Это не моя проблема. – Роан повернулся к двери.
– Он склонен водить дружбу с плохими людьми…
– Сожалею.
– Он даже, может быть, уже мертв.
– Ничем не могу помочь. Желаю удачи в дальнейших поисках. – Роан открыл дверь, собираясь уйти.
Его остановил Меррипен, заговоривший на языке цыган.
С тех пор как Меррипен впервые появился в их доме, Амелия лишь несколько раз слышала, как он говорил на этом языке. Язык звучал гортанно, с множеством согласных и растянутых гласных, но в нем была завораживающая музыка, связывавшая слова воедино.
Внимательно посмотрев на Меррипена, Роан прислонился к косяку двери.
– Это древний язык, – сказал он. – Я не слышал его уже много лет. Кто барон твоего племени?
– У меня нет племени.
Наступила пауза. Лицо Меррипена по-прежнему оставалось непроницаемым.
– Войдите. Я постараюсь что-нибудь узнать.
Они смогли войти в клуб без лишних церемоний. Роан приказал одному из служащих проводить их в закрытую для посторонних гостиную наверху. Амелия слышала голоса, звуки музыки и шум шагов, доносившиеся откуда-то снизу. Это был мужской улей, куда дамам вход был строго воспрещен.
Служащий отвел их в хорошо обставленную комнату и попросил подождать здесь возвращения Роана. Меррипен подошел к окну, выходившему на Кинг-стрит.
Амелию поразила неброская роскошь гостиной: голубой ковер ручной работы, обшитые деревянными панелями стены и обитая бархатом мебель.
– Вполне со вкусом, – отметила она, снимай шляпку и садясь к небольшому столику красного дерева. – Я почему-то ожидала увидеть нечто более… более кричащее и безвкусное.
– «Дженнерс» на порядок выше заведений такого типа. Он маскируется под клуб для джентльменов, хотя на самом деле здесь держат самый крупный банк в Лондоне.
Амелия встала и подошла к книжным полкам. Рассматривая книги, она спросила как бы невзначай:
– Как ты думаешь, почему мистер Роан отказался взять деньги у лорда Селуэя?
Меррипен бросил на нее саркастический взгляд:
– Вам известно, как цыгане относятся к материальному достатку.
– Да, я знаю, ваши люди не любят быть зависимыми. Но мне приходилось видеть, что цыгане не прочь получить пару монет за свои услуги.
– Дело не в желании быть независимым. Это гораздо больше. Если chal занимает такую должность…
– Что значит chal?
– Сын цыгана. Одеваться в дорогую одежду, долго оставаться на одном месте, получать такие деньги для него… стыдно. Неловко. Это противоречит его натуре.
Меррипен был так серьезен, так уверен в себе, что Амелия не удержалась и решила его поддразнить:
– А у тебя какие отговорки, Меррипен? Ты живешь в одном месте уже так много лет.
– Я другое дело. Во-первых, жизнь в вашем доме не приносит мне дохода.
Амелия засмеялась.
– Во-вторых… вашей семье я обязан жизнью.
Глядя на суровый профиль Меррипена, Амелия ощутила прилив любви к этому увальню.
– Какой же ты, право, – мягко заметила она. – Испортил мне удовольствие. Я пытаюсь тебя рассмешить, а ты все портишь своей искренностью. Ты же знаешь, друг мой, что не обязан оставаться с нами. Ты уже тысячу раз расплатился со своим долгом.
Меррипен покачал головой:
– Это было бы все равно, что бросить выводок цыплят, когда лиса неподалеку.
– Мы совсем не такие беспомощные, – запротестовала Амелия. – Я вполне могу позаботиться о своей семье. Как и Лео. Когда он трезвый.
– А когда это бывает?
Амелия было открыла рот, чтобы возразить, но не нашлась, что ответить. Меррипен был прав: последние полгода Лео провел в состоянии постоянного опьянения. Бедный Лео. Она была в ужасе оттого, что ничем не могла помочь брату. Невозможно спасти человека, который не желает быть спасенным. При мысли о Лео у Амелии, как обычно, все внутри сжалось.
Но она все же попытается.
Она стала кружить по комнате – слишком много эмоций, чтобы сидеть и спокойно ждать. Лео надо спасать. Но сколько времени займут его поиски? И когда наконец вернется Роан?
– Я выйду, чтобы оглядеться. – Амелия направилась к двери. – Я не пойду далеко. А ты оставайся здесь, Меррипен, на случай если вернется мистер Роан.
Меррипен что-то буркнул себе под нос и, не обращая внимания на ее протест, пошел за ней.
– Это неприлично, – услышала она его голос за спиной.
Амелия возмутилась. Какое ей дело до приличий?
– Это мой единственный шанс увидеть игорный клуб изнутри, и я его не упущу.
Она решительно пошла на шум голосов и отважилась выйти на галерею, окаймлявшую по третьему этажу огромный зал внизу.
Три игровых стола окружали толпы элегантно одетых мужчин, наблюдавших за игрой, в то время как крупье, орудуя специальной лопаточкой, собирали фишки и деньги. Было шумно, атмосфера в зале была наэлектризована от всеобщего возбуждения. По залу сновали служащие – одни с подносами с закусками и напитками, другие – с фишками и свежими колодами карт.
Спрятавшись за колонной, Амелия стала сверху разглядывать толпу. Ее взгляд остановился на мистере Роане. Он уже облачился в черный камзол и галстук, и хотя он был одет так же, как остальные члены клуба, все равно на их фоне выделялся, как лиса среди голубей.
Роан сидел за большим письменным столом управляющего в углу зала, откуда ему был виден весь зал, и давал какие-то распоряжения служащему. Его жесты были сдержанными, голос тихим, но почему-то создавалось впечатление представления, рассчитанного на публику.
И вдруг… напряженный интерес к нему Амелии каким-то образом дошел до него. Роан поднял голову и посмотрел прямо на нее. Точно так же, как на улице. Сердце Амелии забилось сильнее, и она ощутила это биение во всех частях своего тела – в руках, и ногах, и даже в коленях. Краска залила ее лицо. Она застыла, как виноватый ребенок, застигнутый врасплох. Потом очнулась и быстро спряталась за колонну.
– В чем дело? – спросил Меррипен.
– Мне кажется, мистер Роан увидел меня. О Боже, надеюсь, что он не рассердился. Давай поскорее вернемся в нашу комнату.
Рискнув выглянуть из своего убежища за колонной, она увидела, что мистер Роан исчез.
Глава 2
Кэм Роан встал из-за письменного стола и покинул игровой зал. Правда, он не мог уйти без того, чтобы его раз-другой не остановили: сначала привратник шепнул ему на ухо, что лорд такой-то желает, чтобы ему увеличили первоначальный кредит, потом буфетчик спросил, надо ли пополнить запас закусок и напитков для играющих в карты. Он рассеянно отвечал на их вопросы, занятый мыслями о женщине, которая ждала его наверху.
Обычный вечер обещал стать особенным.
Уже давно ни одна женщина не вызывала у него такого любопытства, как Амелия Хатауэй. Как только он заметил ее в переулке – румяную, пышущую здоровьем, в скромном платье, облегавшем ее роскошную фигуру, он сразу почувствовал вожделение. Он даже не понял почему – ведь она была воплощением всего того, что раздражало его в англичанках.
Было очевидно, что мисс Хатауэй нисколько не сомневалась в своей способности управлять всем, что ее окружает. Обычно реакция Кэма на подобных женщин была всегда одной – бежать в противоположном направлении. Но как только он заглянул в прелестные голубые глаза Амелии и увидел крошечную морщинку на переносице, когда она нахмурилась, то вдруг почувствовал нездоровое желание схватить ее, куда-нибудь утащить и овладеть, не церемонясь, полностью отдавшись первобытному инстинкту.
По правде говоря, нецивилизованные желания обуревали его как-то уж слишком часто. И в последнее время Кэм обнаружил, что ему все труднее с ними справляться. Он стал вспыльчив, нетерпелив и легко поддавался на провокации. То, что некогда доставляло ему удовольствие, перестало его удовлетворять. Хуже того, он заметил, что относится к своим сексуальным забавам почти с тем же равнодушием, как ко всему, что он делал в последнее время.
Найти себе женщину никогда не составляло для него труда. Кэм находил утешение в объятиях многих женщин и доводил их до нужного состояния. Однако настоящего восторга он уже давно не испытывал. Ни возбуждения, ни огня, одно лишь ощущение того, что это только отправление физиологической функции, такой же, как сон или прием пищи. Кэм был так всем этим расстроен, что даже решил обсудить проблему со своим работодателем лордом Сент-Винсентом.
Некогда ловелас, не пропускавший ни одной юбки, а теперь примерный семьянин, лорд Сент-Винсент понимал в этих делах больше многих прочих. Когда Кэм Роан мрачно поинтересовался, не является ли уменьшение сексуальной активности признаком старения – ведь его возраст приближается к тридцати годам, – лорд Сент-Винсент даже поперхнулся бренди.
– Да нет, Бог с тобой, – ответил виконт, откашлявшись. Время уже было под вечер, и они сидели в офисе управляющего, проверяя бухгалтерские книги.
Сент-Винсент был красавцем со светлыми волосами и голубыми глазами. Некоторые утверждали, что у него самые совершенные черты лица и фигура. Но это был человек с лицом ангела и душой негодяя.
– Позволь узнать, с какого рода женщинами ты спал?
– Что значит «какого рода»?
– С красивыми или простушками?
– Думаю, что с красивыми.
– В этом-то и заключается твоя беда, – деловым тоном заявил виконт. – Простые женщины доставляют гораздо больше удовольствия. Потому что нет более возбуждающего средства, чем благодарность.
– Но ты все же женат на красавице.
Губы Сент-Винсента растянулись в улыбке:
– Жены – это совершенно другое дело. С ними приходится прилагать больше усилий, но и вознаграждение, которое получаешь, того стоит. Я рекомендую жен. Особенно своих собственных.
Кэм Роан смотрел на виконта с некоторым раздражением. Серьезный разговор с ним часто не получался из-за того, что Сент-Винсент обожал поупражняться в остроумии.
– Если я правильно вас понял, милорд, – спросил Кэм, – вы рекомендуете начать соблазнять некрасивых женщин?
– Роан, я пытаюсь понять твою проблему. – Сент-Винсент обмакнул кончик серебряного пера в пузырек с чернилами. – Хотя я никогда не испытывал недостатка в желании. Полагаю, что оно исчезнет, только когда я буду на смертном одре. Впрочем, что я? В недалеком прошлом я уже побывал на смертном одре, но даже тогда хотел оказаться в постели со своей женой.
– Мои поздравления, – пробормотал Кэм, оставив всякую надежду получить у этого человека серьезный совет. – Вернемся к нашим книгам. Нам надо обсудить более существенные проблемы, чем сексуальные привычки.
Сент-Винсент нацарапал какую-то цифру и положил перо.
– А я настаиваю на продолжении темы сексуальных привычек. Это гораздо интереснее, чем проверять книги. – Он лениво откинулся в кресле. – Хотя ты очень осторожен и сдержан, Роан, нельзя не отметить, что ты пользуешься большим успехом у женщин Лондона. И судя по всему, ты в полной мере пользуешься своим обаянием.
Лицо Роана осталось невозмутимым.
– Простите, милорд, но к чему вы ведете?
Виконт внимательно посмотрел на Роана:
– Поскольку у тебя раньше не было подобных проблем, я могу предположить, что у тебя просто пропал аппетит – как это случается с другими вещами, – потому что ты пресытился однообразием. Тебе хочется чего-то новенького.
Выслушав это разумное замечание, Кэм подумал, не было ли у бывшего повесы желания сходить на сторону?
Кэм знал жену виконта Эви с детства, с того времени, когда она иногда приходила в клуб вместе со своим овдовевшим отцом, и относился к ней как к младшей сестренке. Никто бы не подумал, что можно соединить чистую Эви с таким развратником. И возможно, никто не был удивлен больше, чем сам Сент-Винсент, когда их брак по расчету превратился в страстную любовь.
– А как насчет семейной жизни? – тихо спросил Кэм. – Не превращается ли она со временем в перенасыщенность однообразием?
Выражение лица виконта изменилось, а взгляд голубых глаз потеплел при мысли о жене.
– Мне стало ясно, что с правильной женщиной никогда не наступает перенасыщение. Наоборот, тебе все время мало. Я был бы рад перенасытиться таким восторгом, но я сомневаюсь, что простому смертному это доступно. – Он решительно захлопнул бухгалтерскую книгу и встал из-за письменного стола. – Извини меня, Роан, но я, пожалуй, пойду.
– А как же счета?
– Оставляю их в твоих умелых руках. – В ответ на недовольную мину на лице Кэма виконт с невинным видом пожал плечами. – Роан, один из нас – неженатый человек с выдающимися математическими способностями и отсутствием всяких планов на вечер. Другой – убежденный развратник, любовное настроение которого влечет его к молодой жене, поджидающей его дома. Угадай, кому легче заняться бухгалтерией? – Небрежно махнув рукой, виконт Сент-Винсент покинул офис.
Рекомендацией виконта была «новизна», и это определение как нельзя лучше подходило к мисс Хатауэй. Кэм раньше не встречал или просто не замечал таких женщин. Он всегда предпочитал опытных, которые относились к соблазну как к игре и никогда не смешивали удовольствие с чувствами. Кэм не представлял себя в качестве наставника невинности. Перспектива соблазнить девственницу показалась ему абсурдной. Все закончится лишь болью, слезами и жалобами. Он отверг эту идею с отвращением. Нет. Амелия Хатауэй ни за что не будет его «новенькой».
Ускорив шаги, Кэм Роан поднялся по лестнице в гостиную, где его ожидали женщина и ее смуглый спутник. Меррипен было обычным цыганским именем. Но сам парень был явно не в обычном положении. Он был вроде слуги у Амелии, но для свободолюбивого цыгана это неестественно, даже отвратительно.
Однако у Кэма и Меррипена было что-то общее. Оба они работали на гаджо, вместо того чтобы кочевать по земле независимыми, как того хотел Бог.
Цыган рожден не для того, чтобы жить в четырех стенах. Жить в коробках, не видеть неба, солнца и звезд, не чувствовать ветра. Дышать воздухом, отравленным запахами еды и политуры. Впервые за многие годы Кэм немного запаниковал: в Меррипене, как в зеркале, он разглядел себя. И ему не понравилось отражение. Кэм подавил в себе неприятное чувство и сосредоточился на том, чтобы поскорее избавиться от этой странной парочки.
Толкнув полуоткрытую дверь, он вошел в гостиную.
Мисс Хатауэй стояла посреди комнаты в напряженном ожидании, а Меррипен сидел в темном углу. Когда Кэм подошел к Амелии и посмотрел ей в глаза, он почувствовал странный прилив тепла. Ее голубые глаза смотрели на него вопросительно, губы были крепко стиснуты, темные блестящие волосы убраны в пучок.
Эти туго стянутые волосы, эта скромная одежда выдавали ее как женщину, подчинившуюся запретам. Настоящая старая дева. Но ничто не могло скрыть ее рвущейся наружу энергии. Амелия была… восхитительна. Кэму захотелось насладиться ею, как долгожданным подарком. Чтобы она лежала под ним обнаженная, чтобы ее мягкие губы припухли от его страстных поцелуев, а ее роскошное тело порозовело от желания. Он не ожидал от себя таких эмоций и постарался сделать каменное лицо, чтобы она ни о чем не догадалась.
– Ну? – потребовала Амелия. Если бы она могла сейчас прочесть мысли Кэма, то с криком бросилась бы вон из комнаты. – Вы узнали что-нибудь о том, где находится мой брат?
– Узнал.
– И?
– Лорд Рамзи был у нас в начале вечера, проиграл немного денег в казино…
– Слава Богу, он жив! – воскликнула Амелия.
– …И возможно, решил найти утешение от потери в соседнем борделе.
– В борделе? – Амелия бросила отчаянный взгляд на Меррипена. – Клянусь, Меррипен, сегодня он примет смерть из моих рук. – Посмотрев на Кэма, она спросила: – И много он проиграл?
– Примерно пятьсот фунтов.
Ее голубые глаза сверкнули гневом.
– Смерть его будет мучительной. В каком он борделе?
– Брэдшоу.
Амелия потянулась за шляпкой.
– Идем, Меррипен. Заберем его оттуда.
Меррипен и Кэм воскликнули одновременно:
– Нет!
– Я хочу убедиться, что он в порядке. Хотя очень в этом сомневаюсь. Я не вернусь домой без Лео, – добавила она, глядя на Меррипена.
Кэм устало взглянул на Меррипена:
– Как ты думаешь, мы имеем дело с упрямством, идиотизмом или комбинацией того и другого?
Амелия вмешалась прежде, чем Меррипен успел отреагировать на вопрос.
– С моей стороны – это упрямство. А идиотизм характеризует исключительно моего брата. – Она надела шляпку и завязала под подбородком ленты.
Ленты были ярко-красного цвета. Это яркое пятно в более чем скромной одежде казалось нелепым, даже неприличным, но оно заворожило Кэма.
– Вы не можете туда идти. Не говоря уж о приличиях и безопасности, вы ведь точно не знаете, там ли он, черт возьми!
Амелия не вздрогнула, услышав это ругательство.
– Полагаю, что у вашего заведения и борделя много общего. Вы сказали, что бордель расположен по соседству. Стало быть, невелик труд добраться туда, и все, что мне надо сделать, так это последовать за вышедшими от вас посетителями. Прощайте, мистер Роан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28