Поторчать там до вечера…
Уехать к черту в Тригону к Иволге. Хотя видимо, Иволга там не живет постоянно. Она где-то здесь. Она ведь тоже сагона ждет…
Ильгет встала, двинулась к двери. Пита преградил ей путь.
— Куда? Я собирался с тобой поговорить.
— О чем? - устало спросила она.
— Ты сама-то хоть понимаешь, что делаешь?
— В смысле?
Ей пришлось вернуться и сесть. Никак не сбежишь от этих разговоров.
— Ты понимаешь, как ты себя ведешь?
— Нет, - честно сказала она.
— Иль, - неожиданно грустным человеческим голосом произнес он, - ну почему все так сложилось? Почему?
Она взглянула на мужа - пепельные кудри, печально склоненная голова, черты, такие родные и любимые… да, даже и до сих пор любимые… А может, в нем проснулось что-то? Может, он не хочет разводиться? Надежда вспыхнула с новой силой.
— Не знаю, Пита… я сама ничего не понимаю. Мне страшно, - вырвалось у нее, - ты не чувствуешь, что что-то страшное происходит? Мне кажется, наши отношения… ужасные… это просто звено в цепи.
— Но в какой цепи? - спросил он (и снова вполне нормально!), - почему так? Да, все плохо вокруг… Но тебе-то чего бояться?
— Смерти, - Ильгет ответила быстрее, чем смогла подумать.
— А я бы хотел сдохнуть, - сказал Пита, - так все надоело.
Ильгет промолчала, кляня себя за этот разговор. Объяснить Пите разницу между "хочется сдохнуть" и вполне реальной вскорости ожидаемой гибелью - она не могла.
— Да почему тебе так плохо? - спросила она. И положила руку на плечо мужа. Но Пита напрягся и даже чуть отодвинулся.
— Ты не понимаешь, да? Скажи, зачем ты жила со мной все это время? Если ты не любишь меня, почему не ушла?
— Понимаешь, Пита… - Ильгет тщательно подбирала слова, - я не могу сказать, что не люблю тебя… Нет, не так. Любовь - это не простая штука. Я вышла за тебя по любви. Тебе… и многим другим кажется, что любовь - это триггер, либо да, и тогда надо жить вместе, либо нет - и тогда надо немедленно уходить. Но любовь - не триггер, тут все иначе. Она перемешана черт знает с чем. И что это за альтернативы - либо жить плохо, либо уходить. А нельзя пытаться жить как-то получше… как-то улучшать ситуацию?
— Я пытался, - горько сказал Пита, - но я не могу это делать односторонне.
У Ильгет было ровно такое же ощущение - она не могла делать семейную жизнь лучше в одиночку - но конечно, она промолчала.
Разговор, как обычно, заходил в тупик. Надо было идти. Надо было уходить сразу - не станет же он ее силой задерживать. Она опять поддалась. Она перед ним совершенно бессильна - потому что муж… потому что она до последнего будет пытаться наладить с ним отношения… прощать, любить… как может, как умеет.
— Иль, почему ты всегда уходила, ускользала от меня? - спросил он - снова почти нормальным голосом.
— Не всегда… нет. Просто я… наверное, я не очень умею… я интроверт, и мне трудно выражать чувства так… а когда еще с твоей стороны агрессия, чем дальше, тем больше я действительно замыкаюсь… это правда. Но я не знаю, что тут сделать.
И это уже говорилось тысячи раз. Были уже у них откровенные разговоры, и множество. Оба пытались что-то объяснить. Оба ничего не понимали.
Пита встал и шагнул в сторону кабинета.
Его снова стало душить чувство несправедливости и обиды. Ей хоть кол на голове теши… загубила всю его жизнь, измучила, а теперь ведь он уйдет - и она еще и счастлива будет, довольна. Ладно, пусть… пусть катится, куда хочет. Он сейчас пойдет за компьютер, и…
Но в дверях его словно молния пронзила. Он остановился. Повернулся к Ильгет.
Знакомое чувство - "Она изверг, она мучает тебя, какое она имеет право, бедный ты, несчастный…" И слова, будто чужие. Не его слова. Он с ними согласен, но ему это не пришло бы в голову.
— Ты ведь встретила другого, Иль. У тебя любовник есть.
Расширенные от удивления глаза - ага, воплощенная невинность.
— Нет. С чего ты взял?
С этого момента Пита перестал что-либо понимать - говорил НЕ ОН. Он не знал, откуда берутся вопросы. Но задавать их было невыразимо приятно. Словно откуда-то он обрел сверхзнание и теперь вываливал это в лицо Ильгет.
Он вернулся к жене и сел напротив нее.
— Знаешь, это очень больно - сознавать, что тебя обманывают…
— Но я не обманываю тебя! Ты говоришь про Деллига, с которым я переписывалась? Я прекратила эту переписку.
— Ты встретила его в реале. Так? Ты не умеешь врать…
— Так, - тихо сказала Ильгет, - но это была всего одна встреча. Мы просто поговорили. И больше не общались. И с тех пор переписка прекратилась.
— Ты любишь его. Я ведь чувствую, с того момента ты стала другой… все изменилось… ты пытаешься меня обмануть… Иль, пойми - это то, что стоит между нами. С того момента у нас все пошло плохо, ты не чувствуешь сама?
— Да, может быть…
Ильгет стиснула кулачки, с отчаянием посмотрела на него.
— Но… я не люблю его. Это вообще не имеет отношения к любви. Или к чему-то такому… это был деловой разговор. О… об издании моих вещей, если хочешь знать.
— Он ни разу не писал тебе об издании, - вырвалось у Питы. Откуда я знаю это - я ведь не читал писем?
— Да… - Ильгет с горечью произнесла, - а все-таки ты читал мои письма…
— Нет, я просто знаю… Он писал о Квирине…
— Он писал, что мои вещи были бы хорошо приняты на Квирине, только и всего.
— Иль, пойми, до тех пор, пока между нами стоит его тень…
Он сказал "между нами"… может быть, этот развод - всего лишь бред, может быть, все разъяснится, и все снова будет хорошо…
— Пита, да не будет его тень между нами стоять. Он нездешний… он уйдет отсюда, и его больше не будет.
— Он нездешний - а откуда он? Может быть, он сам с Квирина? - с иронией спросил Пита.
— И что же он здесь делает? Чужих жен охмуряет?
— Нет. Пита, я не могу об этом говорить…
А собственно, почему, подумала Ильгет. Как раз это важно знать. И Пите, и многим другим людям…
— Не можешь? Что ж, понимаю…
— Да не в этом дело… пойми, я… я люблю тебя. Тебя. Никого больше. А наша та встреча… мы о другом говорили. Нашей планете, Пита, угрожает опасность. Очень большая. И эта опасность исходит от космических консультантов. И то, что с нами сейчас происходит - это следствие…
Ильгет умолкла. Что она делает? Имеет ли она право говорить об этом? В принципе, прямого запрета не было. Почему они не обсудили это с Арнисом или Иволгой?
Но Пита казался ошеломленным, и вроде бы информация его заинтересовала. Отвлекла от ненависти и личных переживаний.
— Ты уверена?
— Да.
— Но почему он встретился с тобой?
— Потому что…
— Тебе самой угрожает опасность? - спросил Пита, - ты так считаешь? Ты веришь ему?
— Откуда ты знаешь? - спросила Ильгет, - у меня ощущение, что ты читаешь мои мысли… конечно, ты на это способен… отчасти… Но не так же.
— Ты связалась с агентами Квирина, - заключил Пита. Теперь он смотрел на нее с каким-то даже омерзением, отвращением, - я не знал, на что ты способна… просто не знал. А я еще удивляюсь, почему все так плохо…
Он встал и пошел к выходу. Ильгет задрожала.
— Постой!
— Ну что? - он обернулся.
— Пита, ты… - она не знала, что сказать, но ощущение непоправимой ошибки пронзило ее, - откуда ты взял все это?
— Что? То, что ты мне только что рассказала? Знаешь что, Иль? Живи, как хочешь. Я от тебя ухожу, мне это все надоело. Ты уже дошла до ручки. Я знал, что ты способна на многое, но на предательство… Ладно, как хочешь. Живи одна. Может быть, тебе так будет лучше.
Ильгет ушла в спальню и повалилась на кровать, сжав руками виски.
Что она сделала сейчас?
Зачем она это сделала?
Арнис, какого черта ты связался со мной? Мог бы держать все это от меня в тайне. Я ведь предупреждала, я сказала сразу - из меня никакой боец, и абсолютно никакой герой. Даже и пыток никаких не нужно - вот пожалуйста, выболтала все собственному мужу только потому, что мне на миг показалось, что ему можно доверять… снова. Так было уже много раз, но тогда речь не шла о таких серьезных вещах.
Ощущение непоправимости мучило ее. Господи, прости - она с тоской взглянула на Распятие.
Собственно, ладно… что произошло-то?
Какую фактически информацию она сообщила мужу? То, что Деллиг - квиринец. Что она встречалась с ним и разговаривала. Ну и что? Арнису из-за этого не грозит опасность, ведь то, что он работает сейчас на фабрике - муж этого не знает… Не знает, где его найти. Так что никого она не подвела, и все с этим нормально.
Единственное, кому она навредила - себе самой. Да, то, что она связана с квиринцами - достаточный повод для того, чтобы ее арестовала Народная Система. Или даже госбезопасность.
Но… Пита, конечно, человек не самый лучший и не всегда порядочный. Но можно сказать наверняка, что уж доносы-то в его мораль точно не входят.
Есть вещи, на которые нормальный человек все-таки не способен. Убийство. Донос (в ее случае это практически то же, что и убийство). Да, у них плохие отношения, да, они разводятся, но… нет, ни в каком страшном сне Ильгет не могла представить, что Пита мог бы пойти на любые средства, лишь бы навредить ей. Всему есть свой предел. Она умеет чувствовать людей. Пита не такой.
Ей не грозит опасность. То есть грозит, но не так и не сейчас.
Ничего страшного она не сделала.
Ильгет спала всего часа два и проснулась с туповатой головной болью. За окном было так же мерзко, полутьма, мокрые снежные хлопья. Как с собакой гулять в такую погоду? Ильгет бросила взгляд на часы, маятник мерно дзинькал, а стрелки будто на месте застыли. Пита вот-вот придет, а ужина нет. Нехорошо. Но даже двигаться не хотелось. Даже думать было тошно. Арнис, вяло вспомнила Ильгет. Сагоны. Привычный страх шевельнулся внутри, лучше уж не думать об этом. Иначе открывается бездна под ногами - бездна, в которую так легко соскользнуть. Лучше не думать. Полежать бы еще. Взять хорошую фантастику, забраться под одеяло… Но Пита вот-вот вернется. Еще никогда не было, чтобы Ильгет не встретила его с горячим ужином. Да, они разводятся, но тем не менее. Она медленно потащилась на кухню.
Что бы приготовить - на скорую-то руку? Яичницу… Стыдно как-то. Ильгет стала чистить картошку. Нока, цокая когтями по паркету, пришла к ней в кухню, легла под столом.
Деятельность немного развлекла Ильгет, но нервы были все равно напряжены. Поджарила мясные полуфабрикаты, тем временем сварилась картошка. Резкий звонок в дверь едва не заставил ее подскочить… Господи, да что со мной? Пита пришел. Только ведь у него есть свой ключ, подумала Ильгет, идя к выходу.
Она открыла дверь.
В глазах у нее сразу стало черно. Совершенно черно. Это понятно, у них черная форма, но почему же все-то вокруг стало угольным. Служащий Народной Системы шагнул прямо на Ильгет, оттесняя ее в коридор.
— Эйтлин? Вы арестованы. Руки за голову, лицом к стене!
Ильгет приняла требуемую позу. И сразу звуки куда-то уплыли, далеко-далеко, Ильгет перестала что-либо слышать, понимать… Она плыла в ватной пелене над землей и ощущала, что теряет сознание. Но до конца этот процесс не дошел, это была просто анестезия для мозга, медленно осознающего весь кошмар положения, для того, чтобы не сойти с ума от ужаса.
Трое черных прошли в квартиру, один остался с Ильгет. Чужие руки быстро обшарили ее, от страха она почти ничего не ощущала. Затем Ильгет приказали свести кисти рук за спиной, и защелкнули наручники. Так она продолжала стоять, и охранник караулил сзади, держа наготове дубинку. Из квартиры доносились звуки - там двое черных начали обыск, переворачивая все вверх дном. Рычала Нока (скорее всего, забившись под стол).
Где же Пита? Он так и не пришел… Он ничего не сказал ей, уходя.
Все кончено, билось в голове, все кончено. Одна-единственная мысль. Последняя. Ильгет не заметила, как вышли во двор, даже мороза не почувствовала. Машина долго ехала куда-то, и оказалась в конце концов у родных фабричных корпусов. Городок Системы. Охранники - двое - повели ее к зданию из темного кирпича, стоявшему на отшибе. Ильгет никогда не могла понять, что это за здание и для чего оно. Они что-то там отмечали на входе, что-то вводили в электронную систему, о чем-то говорили с таким же охранником в той же черной форме, стоящим у двери. Ильгет ничего не соображала, все еще полностью парализованная, полностью во власти кошмара. Это просто сон, кошмарный сон, вот сейчас она проснется… Да нет, оборвала себя Ильгет, не сон это. Тебя предупреждали, что такое может случиться. Значит что это - уже встреча с сагоном впереди? Уже все?
Арнис каким-то образом, наверное, сможет отследить… они же все время следят за ней.
Идиотка. Ты не должна этого знать. Думать об этом. Арнис работает здесь же, Иволга тоже где-то недалеко. Если появится сагон, всю информацию о них он считает в первую же секунду. Да собственно, тебе сейчас введут наркотик, и ты сама прекрасно все расскажешь…
— К стене. Стоять смирно.
Ильгет стояла лицом к стене, пока охранник отпирал камеру. В подвальном этаже. Камера оказалась очень узкой, маленькой, кровать с серым бельем, проход - и больше ничего. Ильгет вошла, села на кровать. Дверь за ней закрылась. И первым делом, едва только охранник вышел, Ильгет произнесла про себя кодовую фразу.
Это была цитата из Мейлора, собственно - целое маленькое стихотворение.
Ночь кончена.
Луна мертва.
Я в комнате один,
Я сдавлен тишиной.
Я должен снова жить.
Я должен побеждать.
Слепой.
Герой.
Эффект блока был похож на эффект оглушающего удара по голове. Ильгет, казалось, на миг потеряла сознание, а когда вынырнула из этого состояния, в мозгу царил полный сумбур.
Что происходит? Страх остался. Почему меня арестовали? Я… работала на фабрике. Это я помню. Что я сделала плохого? Мы поругались с Питой, это было, да. Но из-за чего именно? Ах да, Пита хотел разводиться. Ну как обычно, непонятно что с ним творится.
Почему-то очень хотелось вспомнить, что случилось, из-за чего она здесь.
Свекровь. Помню. Мама. Школа, подружки, собака. Помню - Ноку помню прекрасно. Университет. Беременность, смерть ребенка. Фабрика. Больше ничего не было. Ничего - абсолютно.
Зачем я здесь, за что?
Дверь открылась.
— Выходи. К стене, руки за спину.
Боже мой, как все страшно-то. Как будто я преступник, убийца, как будто я способна вот сейчас развернуться, дать охраннику по шее и бежать. Ладно… Я думала, что для женщин есть специальная тюрьма, где и охранники - женщины. Да и за что вообще меня - в тюрьму?
Быстро у них, однако…
Ильгет обыскали в каком-то кабинете. Этим занимались две женщины, тоже в обычной черной форме Народной Системы. Крестик с шеи сняли и убрали куда-то. После обыска и занесения в компьютер обычных биографических сведений Ильгет снова повели куда-то по коридору.
Она решила, что обратно в камеру. То ли она читала где-то о таком, то ли слышала. Почему-то думалось, что конечно, ее должны привести на какой-нибудь допрос, ну по крайней мере, объяснить, за что ее арестовали, но это не так сразу произойдет, сначала ее несколько часов, а может, несколько дней подержат в камере…
— Расскажите нам, Эйтлин, как предавать Родину.
Я предала Родину? Может быть - ничего не помню.
За что я здесь вообще?
Операционный стол, ремни - не пошевельнуться, даже голову не повернуть, яркий свет бестеневой лампы - в глаза. Но ведь это не больница, и я здорова, если не считать того, что ничего не помню. Что они со мной хотят сделать?
— Какое задание тебе дал квиринский агент?
Агент? О чем это они? Никаких имен не помню, ничего. Задания? Правда - я ничего не помню.
Затягивают жгут на руке, вводят катетер. Капельница.
— Мы тебе поможем вспомнить.
Лекарство медленно поступает в вену. Тошнотворно, кружится голова.
Как-то очень весело и легко становится. Хочется поделиться, ну в самом деле, что вы ко мне привязались? Я на самом деле не помню ничего. Может быть. Вполне возможно - я ничего не знаю.
— У нее психоблокада.
— Ничего, снимем…
… Вы знаете, так тяжело работать, и ездить так далеко. Но в городе работы сейчас не найти. Автобусы ходят ужасно нерегулярно, на остановке по часу иной раз стоишь, продрогнешь, а сама по себе работа…
— Заткнись!
Удар по щеке отрезвил Ильгет. Она замолчала.
— Отвечай быстро - ты встречалась с человеком, которого ты называла Деллиг?
Деллиг?
— Это герой… моего романа… фантастического.
— Ты встречалась с человеком, который выбрал это имя в качестве псевдонима. О чем вы говорили?
Думай… попробуй сообразить. Что же происходит? За что он ударил меня? Я работала на фабрике… Деллиг? Да, роман вспоминается. Но ведь это же графомания моя…
— Вы можете почитать… у меня в компьютере все лежит.
— Психоблокада.
Что такое психоблокада?
— Ну что ж, ты сама напросилась.
На что? Господи, ужас какой… что же теперь со мной будет? Ведь я же не преступник, в чем я виновата? Я боюсь… очень боюсь.
— Нет, я не помню ничего.
Эта штука называется болеизлучатель. Выглядит безобидно, на компьютер похоже, от него проводки отходят. Их окончания приклеивают на кожу, скотчем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Уехать к черту в Тригону к Иволге. Хотя видимо, Иволга там не живет постоянно. Она где-то здесь. Она ведь тоже сагона ждет…
Ильгет встала, двинулась к двери. Пита преградил ей путь.
— Куда? Я собирался с тобой поговорить.
— О чем? - устало спросила она.
— Ты сама-то хоть понимаешь, что делаешь?
— В смысле?
Ей пришлось вернуться и сесть. Никак не сбежишь от этих разговоров.
— Ты понимаешь, как ты себя ведешь?
— Нет, - честно сказала она.
— Иль, - неожиданно грустным человеческим голосом произнес он, - ну почему все так сложилось? Почему?
Она взглянула на мужа - пепельные кудри, печально склоненная голова, черты, такие родные и любимые… да, даже и до сих пор любимые… А может, в нем проснулось что-то? Может, он не хочет разводиться? Надежда вспыхнула с новой силой.
— Не знаю, Пита… я сама ничего не понимаю. Мне страшно, - вырвалось у нее, - ты не чувствуешь, что что-то страшное происходит? Мне кажется, наши отношения… ужасные… это просто звено в цепи.
— Но в какой цепи? - спросил он (и снова вполне нормально!), - почему так? Да, все плохо вокруг… Но тебе-то чего бояться?
— Смерти, - Ильгет ответила быстрее, чем смогла подумать.
— А я бы хотел сдохнуть, - сказал Пита, - так все надоело.
Ильгет промолчала, кляня себя за этот разговор. Объяснить Пите разницу между "хочется сдохнуть" и вполне реальной вскорости ожидаемой гибелью - она не могла.
— Да почему тебе так плохо? - спросила она. И положила руку на плечо мужа. Но Пита напрягся и даже чуть отодвинулся.
— Ты не понимаешь, да? Скажи, зачем ты жила со мной все это время? Если ты не любишь меня, почему не ушла?
— Понимаешь, Пита… - Ильгет тщательно подбирала слова, - я не могу сказать, что не люблю тебя… Нет, не так. Любовь - это не простая штука. Я вышла за тебя по любви. Тебе… и многим другим кажется, что любовь - это триггер, либо да, и тогда надо жить вместе, либо нет - и тогда надо немедленно уходить. Но любовь - не триггер, тут все иначе. Она перемешана черт знает с чем. И что это за альтернативы - либо жить плохо, либо уходить. А нельзя пытаться жить как-то получше… как-то улучшать ситуацию?
— Я пытался, - горько сказал Пита, - но я не могу это делать односторонне.
У Ильгет было ровно такое же ощущение - она не могла делать семейную жизнь лучше в одиночку - но конечно, она промолчала.
Разговор, как обычно, заходил в тупик. Надо было идти. Надо было уходить сразу - не станет же он ее силой задерживать. Она опять поддалась. Она перед ним совершенно бессильна - потому что муж… потому что она до последнего будет пытаться наладить с ним отношения… прощать, любить… как может, как умеет.
— Иль, почему ты всегда уходила, ускользала от меня? - спросил он - снова почти нормальным голосом.
— Не всегда… нет. Просто я… наверное, я не очень умею… я интроверт, и мне трудно выражать чувства так… а когда еще с твоей стороны агрессия, чем дальше, тем больше я действительно замыкаюсь… это правда. Но я не знаю, что тут сделать.
И это уже говорилось тысячи раз. Были уже у них откровенные разговоры, и множество. Оба пытались что-то объяснить. Оба ничего не понимали.
Пита встал и шагнул в сторону кабинета.
Его снова стало душить чувство несправедливости и обиды. Ей хоть кол на голове теши… загубила всю его жизнь, измучила, а теперь ведь он уйдет - и она еще и счастлива будет, довольна. Ладно, пусть… пусть катится, куда хочет. Он сейчас пойдет за компьютер, и…
Но в дверях его словно молния пронзила. Он остановился. Повернулся к Ильгет.
Знакомое чувство - "Она изверг, она мучает тебя, какое она имеет право, бедный ты, несчастный…" И слова, будто чужие. Не его слова. Он с ними согласен, но ему это не пришло бы в голову.
— Ты ведь встретила другого, Иль. У тебя любовник есть.
Расширенные от удивления глаза - ага, воплощенная невинность.
— Нет. С чего ты взял?
С этого момента Пита перестал что-либо понимать - говорил НЕ ОН. Он не знал, откуда берутся вопросы. Но задавать их было невыразимо приятно. Словно откуда-то он обрел сверхзнание и теперь вываливал это в лицо Ильгет.
Он вернулся к жене и сел напротив нее.
— Знаешь, это очень больно - сознавать, что тебя обманывают…
— Но я не обманываю тебя! Ты говоришь про Деллига, с которым я переписывалась? Я прекратила эту переписку.
— Ты встретила его в реале. Так? Ты не умеешь врать…
— Так, - тихо сказала Ильгет, - но это была всего одна встреча. Мы просто поговорили. И больше не общались. И с тех пор переписка прекратилась.
— Ты любишь его. Я ведь чувствую, с того момента ты стала другой… все изменилось… ты пытаешься меня обмануть… Иль, пойми - это то, что стоит между нами. С того момента у нас все пошло плохо, ты не чувствуешь сама?
— Да, может быть…
Ильгет стиснула кулачки, с отчаянием посмотрела на него.
— Но… я не люблю его. Это вообще не имеет отношения к любви. Или к чему-то такому… это был деловой разговор. О… об издании моих вещей, если хочешь знать.
— Он ни разу не писал тебе об издании, - вырвалось у Питы. Откуда я знаю это - я ведь не читал писем?
— Да… - Ильгет с горечью произнесла, - а все-таки ты читал мои письма…
— Нет, я просто знаю… Он писал о Квирине…
— Он писал, что мои вещи были бы хорошо приняты на Квирине, только и всего.
— Иль, пойми, до тех пор, пока между нами стоит его тень…
Он сказал "между нами"… может быть, этот развод - всего лишь бред, может быть, все разъяснится, и все снова будет хорошо…
— Пита, да не будет его тень между нами стоять. Он нездешний… он уйдет отсюда, и его больше не будет.
— Он нездешний - а откуда он? Может быть, он сам с Квирина? - с иронией спросил Пита.
— И что же он здесь делает? Чужих жен охмуряет?
— Нет. Пита, я не могу об этом говорить…
А собственно, почему, подумала Ильгет. Как раз это важно знать. И Пите, и многим другим людям…
— Не можешь? Что ж, понимаю…
— Да не в этом дело… пойми, я… я люблю тебя. Тебя. Никого больше. А наша та встреча… мы о другом говорили. Нашей планете, Пита, угрожает опасность. Очень большая. И эта опасность исходит от космических консультантов. И то, что с нами сейчас происходит - это следствие…
Ильгет умолкла. Что она делает? Имеет ли она право говорить об этом? В принципе, прямого запрета не было. Почему они не обсудили это с Арнисом или Иволгой?
Но Пита казался ошеломленным, и вроде бы информация его заинтересовала. Отвлекла от ненависти и личных переживаний.
— Ты уверена?
— Да.
— Но почему он встретился с тобой?
— Потому что…
— Тебе самой угрожает опасность? - спросил Пита, - ты так считаешь? Ты веришь ему?
— Откуда ты знаешь? - спросила Ильгет, - у меня ощущение, что ты читаешь мои мысли… конечно, ты на это способен… отчасти… Но не так же.
— Ты связалась с агентами Квирина, - заключил Пита. Теперь он смотрел на нее с каким-то даже омерзением, отвращением, - я не знал, на что ты способна… просто не знал. А я еще удивляюсь, почему все так плохо…
Он встал и пошел к выходу. Ильгет задрожала.
— Постой!
— Ну что? - он обернулся.
— Пита, ты… - она не знала, что сказать, но ощущение непоправимой ошибки пронзило ее, - откуда ты взял все это?
— Что? То, что ты мне только что рассказала? Знаешь что, Иль? Живи, как хочешь. Я от тебя ухожу, мне это все надоело. Ты уже дошла до ручки. Я знал, что ты способна на многое, но на предательство… Ладно, как хочешь. Живи одна. Может быть, тебе так будет лучше.
Ильгет ушла в спальню и повалилась на кровать, сжав руками виски.
Что она сделала сейчас?
Зачем она это сделала?
Арнис, какого черта ты связался со мной? Мог бы держать все это от меня в тайне. Я ведь предупреждала, я сказала сразу - из меня никакой боец, и абсолютно никакой герой. Даже и пыток никаких не нужно - вот пожалуйста, выболтала все собственному мужу только потому, что мне на миг показалось, что ему можно доверять… снова. Так было уже много раз, но тогда речь не шла о таких серьезных вещах.
Ощущение непоправимости мучило ее. Господи, прости - она с тоской взглянула на Распятие.
Собственно, ладно… что произошло-то?
Какую фактически информацию она сообщила мужу? То, что Деллиг - квиринец. Что она встречалась с ним и разговаривала. Ну и что? Арнису из-за этого не грозит опасность, ведь то, что он работает сейчас на фабрике - муж этого не знает… Не знает, где его найти. Так что никого она не подвела, и все с этим нормально.
Единственное, кому она навредила - себе самой. Да, то, что она связана с квиринцами - достаточный повод для того, чтобы ее арестовала Народная Система. Или даже госбезопасность.
Но… Пита, конечно, человек не самый лучший и не всегда порядочный. Но можно сказать наверняка, что уж доносы-то в его мораль точно не входят.
Есть вещи, на которые нормальный человек все-таки не способен. Убийство. Донос (в ее случае это практически то же, что и убийство). Да, у них плохие отношения, да, они разводятся, но… нет, ни в каком страшном сне Ильгет не могла представить, что Пита мог бы пойти на любые средства, лишь бы навредить ей. Всему есть свой предел. Она умеет чувствовать людей. Пита не такой.
Ей не грозит опасность. То есть грозит, но не так и не сейчас.
Ничего страшного она не сделала.
Ильгет спала всего часа два и проснулась с туповатой головной болью. За окном было так же мерзко, полутьма, мокрые снежные хлопья. Как с собакой гулять в такую погоду? Ильгет бросила взгляд на часы, маятник мерно дзинькал, а стрелки будто на месте застыли. Пита вот-вот придет, а ужина нет. Нехорошо. Но даже двигаться не хотелось. Даже думать было тошно. Арнис, вяло вспомнила Ильгет. Сагоны. Привычный страх шевельнулся внутри, лучше уж не думать об этом. Иначе открывается бездна под ногами - бездна, в которую так легко соскользнуть. Лучше не думать. Полежать бы еще. Взять хорошую фантастику, забраться под одеяло… Но Пита вот-вот вернется. Еще никогда не было, чтобы Ильгет не встретила его с горячим ужином. Да, они разводятся, но тем не менее. Она медленно потащилась на кухню.
Что бы приготовить - на скорую-то руку? Яичницу… Стыдно как-то. Ильгет стала чистить картошку. Нока, цокая когтями по паркету, пришла к ней в кухню, легла под столом.
Деятельность немного развлекла Ильгет, но нервы были все равно напряжены. Поджарила мясные полуфабрикаты, тем временем сварилась картошка. Резкий звонок в дверь едва не заставил ее подскочить… Господи, да что со мной? Пита пришел. Только ведь у него есть свой ключ, подумала Ильгет, идя к выходу.
Она открыла дверь.
В глазах у нее сразу стало черно. Совершенно черно. Это понятно, у них черная форма, но почему же все-то вокруг стало угольным. Служащий Народной Системы шагнул прямо на Ильгет, оттесняя ее в коридор.
— Эйтлин? Вы арестованы. Руки за голову, лицом к стене!
Ильгет приняла требуемую позу. И сразу звуки куда-то уплыли, далеко-далеко, Ильгет перестала что-либо слышать, понимать… Она плыла в ватной пелене над землей и ощущала, что теряет сознание. Но до конца этот процесс не дошел, это была просто анестезия для мозга, медленно осознающего весь кошмар положения, для того, чтобы не сойти с ума от ужаса.
Трое черных прошли в квартиру, один остался с Ильгет. Чужие руки быстро обшарили ее, от страха она почти ничего не ощущала. Затем Ильгет приказали свести кисти рук за спиной, и защелкнули наручники. Так она продолжала стоять, и охранник караулил сзади, держа наготове дубинку. Из квартиры доносились звуки - там двое черных начали обыск, переворачивая все вверх дном. Рычала Нока (скорее всего, забившись под стол).
Где же Пита? Он так и не пришел… Он ничего не сказал ей, уходя.
Все кончено, билось в голове, все кончено. Одна-единственная мысль. Последняя. Ильгет не заметила, как вышли во двор, даже мороза не почувствовала. Машина долго ехала куда-то, и оказалась в конце концов у родных фабричных корпусов. Городок Системы. Охранники - двое - повели ее к зданию из темного кирпича, стоявшему на отшибе. Ильгет никогда не могла понять, что это за здание и для чего оно. Они что-то там отмечали на входе, что-то вводили в электронную систему, о чем-то говорили с таким же охранником в той же черной форме, стоящим у двери. Ильгет ничего не соображала, все еще полностью парализованная, полностью во власти кошмара. Это просто сон, кошмарный сон, вот сейчас она проснется… Да нет, оборвала себя Ильгет, не сон это. Тебя предупреждали, что такое может случиться. Значит что это - уже встреча с сагоном впереди? Уже все?
Арнис каким-то образом, наверное, сможет отследить… они же все время следят за ней.
Идиотка. Ты не должна этого знать. Думать об этом. Арнис работает здесь же, Иволга тоже где-то недалеко. Если появится сагон, всю информацию о них он считает в первую же секунду. Да собственно, тебе сейчас введут наркотик, и ты сама прекрасно все расскажешь…
— К стене. Стоять смирно.
Ильгет стояла лицом к стене, пока охранник отпирал камеру. В подвальном этаже. Камера оказалась очень узкой, маленькой, кровать с серым бельем, проход - и больше ничего. Ильгет вошла, села на кровать. Дверь за ней закрылась. И первым делом, едва только охранник вышел, Ильгет произнесла про себя кодовую фразу.
Это была цитата из Мейлора, собственно - целое маленькое стихотворение.
Ночь кончена.
Луна мертва.
Я в комнате один,
Я сдавлен тишиной.
Я должен снова жить.
Я должен побеждать.
Слепой.
Герой.
Эффект блока был похож на эффект оглушающего удара по голове. Ильгет, казалось, на миг потеряла сознание, а когда вынырнула из этого состояния, в мозгу царил полный сумбур.
Что происходит? Страх остался. Почему меня арестовали? Я… работала на фабрике. Это я помню. Что я сделала плохого? Мы поругались с Питой, это было, да. Но из-за чего именно? Ах да, Пита хотел разводиться. Ну как обычно, непонятно что с ним творится.
Почему-то очень хотелось вспомнить, что случилось, из-за чего она здесь.
Свекровь. Помню. Мама. Школа, подружки, собака. Помню - Ноку помню прекрасно. Университет. Беременность, смерть ребенка. Фабрика. Больше ничего не было. Ничего - абсолютно.
Зачем я здесь, за что?
Дверь открылась.
— Выходи. К стене, руки за спину.
Боже мой, как все страшно-то. Как будто я преступник, убийца, как будто я способна вот сейчас развернуться, дать охраннику по шее и бежать. Ладно… Я думала, что для женщин есть специальная тюрьма, где и охранники - женщины. Да и за что вообще меня - в тюрьму?
Быстро у них, однако…
Ильгет обыскали в каком-то кабинете. Этим занимались две женщины, тоже в обычной черной форме Народной Системы. Крестик с шеи сняли и убрали куда-то. После обыска и занесения в компьютер обычных биографических сведений Ильгет снова повели куда-то по коридору.
Она решила, что обратно в камеру. То ли она читала где-то о таком, то ли слышала. Почему-то думалось, что конечно, ее должны привести на какой-нибудь допрос, ну по крайней мере, объяснить, за что ее арестовали, но это не так сразу произойдет, сначала ее несколько часов, а может, несколько дней подержат в камере…
— Расскажите нам, Эйтлин, как предавать Родину.
Я предала Родину? Может быть - ничего не помню.
За что я здесь вообще?
Операционный стол, ремни - не пошевельнуться, даже голову не повернуть, яркий свет бестеневой лампы - в глаза. Но ведь это не больница, и я здорова, если не считать того, что ничего не помню. Что они со мной хотят сделать?
— Какое задание тебе дал квиринский агент?
Агент? О чем это они? Никаких имен не помню, ничего. Задания? Правда - я ничего не помню.
Затягивают жгут на руке, вводят катетер. Капельница.
— Мы тебе поможем вспомнить.
Лекарство медленно поступает в вену. Тошнотворно, кружится голова.
Как-то очень весело и легко становится. Хочется поделиться, ну в самом деле, что вы ко мне привязались? Я на самом деле не помню ничего. Может быть. Вполне возможно - я ничего не знаю.
— У нее психоблокада.
— Ничего, снимем…
… Вы знаете, так тяжело работать, и ездить так далеко. Но в городе работы сейчас не найти. Автобусы ходят ужасно нерегулярно, на остановке по часу иной раз стоишь, продрогнешь, а сама по себе работа…
— Заткнись!
Удар по щеке отрезвил Ильгет. Она замолчала.
— Отвечай быстро - ты встречалась с человеком, которого ты называла Деллиг?
Деллиг?
— Это герой… моего романа… фантастического.
— Ты встречалась с человеком, который выбрал это имя в качестве псевдонима. О чем вы говорили?
Думай… попробуй сообразить. Что же происходит? За что он ударил меня? Я работала на фабрике… Деллиг? Да, роман вспоминается. Но ведь это же графомания моя…
— Вы можете почитать… у меня в компьютере все лежит.
— Психоблокада.
Что такое психоблокада?
— Ну что ж, ты сама напросилась.
На что? Господи, ужас какой… что же теперь со мной будет? Ведь я же не преступник, в чем я виновата? Я боюсь… очень боюсь.
— Нет, я не помню ничего.
Эта штука называется болеизлучатель. Выглядит безобидно, на компьютер похоже, от него проводки отходят. Их окончания приклеивают на кожу, скотчем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56