Ничего подобного.
Отец Ролла, который охотно принял и выслушал его, сказал лишь одно, что если Питу тревожит какой-то голос, надо просто молиться, совершать крестное знамение, и если этот голос не от Бога, то он отойдет. Но часто вообще-то люди просто и сами с собой разговаривают, и ничего уж такого особенного в этом нет.
Пита пробовал перекреститься, Голос это совершенно не волновало, да и сам Пита в эту чушь не поверил.
А вот по поводу семейной жизни с отцом Роллой поговорить было довольно интересно. Священник отнесся к Пите сочувственно. Видите ли, сказал он, мы-то даем обет целибата, у меня нет жены, и я не представляю ваших проблем. Но то, что вы рассказываете, заставляет действительно вам сочувствовать. Я не хотел бы осуждать никого, но я могу вас понять, ведь вы глава семьи, вы мужчина и действительно, если со стороны жены вы видите одно лишь отторжение и ненависть… равнодушие… Если жена полностью погружена в свои бесплодные фантазии… Я могу вас понять, вполне.
Пита спросил, не следует ли ему развестись с Ильгет. Священник развел руками и сказал, что церковь против развода, да и брак-то венчанный, а значит - вечный. Но… Бог на небесах видит правду. Церковь на земле установила вечность любого формально венчанного брака, но Бог знает истину…
Пита стал захаживать в церковь и даже посещать службы - не вместе с Ильгет, конечно. Не хотелось рассказывать ей об этом. И потом, произошло странное - Ильгет как будто к церкви охладела. Она по-прежнему ходила туда, как положено, по воскресеньям, и даже непонятно, в чем это охлаждение выражалось… она и раньше с ним не говорила о религии. Но Пита просто чувствовал, что церковь уже не играет в ее жизни такой роли, как раньше.
Впрочем, несложно понять, почему. Этот отец Ролла - новый. Если он высказал Ильгет все о роли мужа в семье и ее обязанностях по отношению к Пите, то ничего удивительного в том, что ей это не понравилось, и она решила в такую церковь больше не ходить. Вполне возможно, что предыдущий священник поддерживал ее заблуждения…
Пита чувствовал себя все более и более несчастным.
Хуже всего, что у него начались неприятности на работе в Биоцентре. И неприятности эти были связаны не с чьими-то происками и даже не с абстрактным невезением, а если честно признаться - с его собственными личными качествами.
Пита привык считать себя хорошим программистом. Всегда на отличном счету у начальства. Зарплата. Уважение. Коллеги обращаются за помощью. Конкурирующие фирмы шлют перспективные предложения - переманивают.
И вот сейчас он перестал справляться. Не потому, что объем возрос, но - изменилось само содержание работы. В Биоцентре появились компьютеры нового поколения, затем машины еще усложнились. Никому больше не нужно было умение аккуратно и остроумно составлять коды, с этими машинами нужно мыслить как-то иначе - а он не мог. Не получалось. Не то, чтобы совсем - но на передний план вышли другие люди, его стали затирать, поручать ему какие-то малозначащие вещи…
"А ведь это она довела тебя до такого состояния. Ты же был творцом, ты был таким умным, интересным человеком - но пять лет этого брака, пять лет издевательств кого угодно превратят в идиота. А она ничего не потеряла - живет на твои деньги и при этом пишет, еще и пишет гадости о тебе же" (Пита знал, что это не так, но вообще-то… если вдуматься - действительно гадости).
Именно так. Пита жаловался на жизнь, сидя по вечерам с Ильгет за столом, и она еще и выслушивала его, сочувственно кивала, говорила, что верит в него, что он справится… только вот потом так и оставалась бесчувственной. На самом деле ее мало трогали трагедии Питы. Уйдет к себе в компьютерный мир и живет там. В своих воображаемых трагедиях.
Он приходил в отчаяние и кричал. Она недоуменно расширяла глаза - "но что, что я должна сделать? Ты скажи, и я сделаю". Как она не понимает - о таких вещах не говорят! Он не должен произносить этого вслух! Как будто она не понимает сама!
"Все вранье. Она использует тебя. Ты ей выгоден и удобен. Она готова формально выполнить твои требования, но жить будет так, как удобно ей. Ты же сам это понимаешь".
"Хорошо, - отвечал Пита, - тогда я разведусь с ней. Я уже пытался, но был слишком слаб. Но сейчас я готов".
И в самом деле - сейчас он чувствовал себя готовым. Любовь к Ильгет, это наваждение, кажется, совсем прошло. Даже ее тело перестало быть таким уж вожделенным. И вообще секса не хотелось. То есть хотелось, и он регулярно спал с ней - но скорее, за этим что-то другое стояло. Хотелось просто ощутить ее в своей власти, почувствовать себя мужиком. Однако и этого не было - какая уж там власть, какой мужик, если ничем ее не заставишь быть рядом, даже болью (тем более - болью). Хотелось восстановить свое униженное, растоптанное достоинство. И несложно найти женщину, которая восстановит все, которая будет его любить и уважать, но хотелось все-таки добиться этого именно от Ильгет…
Она виновата во всем.
Эта зима была черной. Пита все больше и больше убеждался в том, что его неудавшаяся жизнь, его проблемы с работой, с семьей - все это дело рук одного-единственного человека, и скорее всего (как подсказывал Голос), этот человек, Ильгет, даже вполне сознательно разрушает его жизнь. Просто из желания разрушить.
Она манипулирует им.
Он не может нормально работать после общения с ней. Каким многообещающим он был студентом, одним из лучших на курсе - и до чего докатился… Разве такая карьера была бы у него, окажись рядом нормальная женщина?
Она не смогла родить ребенка - и неудивительно, черная энергия окружает ее, она ненавидит все и вся.
Теперь она еще устроилась работать - чего ради? Денег достаточно. Да понятно же - просто для того, чтобы досадить ему, чтобы намекнуть, что он мало зарабатывает, что не удовлетворяет все ее аппетиты.
И самое мерзкое при этом, что она еще и считает себя возвышенной и высокоморальной. Ходит в церковь. И ведь даже схватить за руку ее некому - внешне, для окружающих все именно так и выглядит, она честная хорошая жена, он негодяй. Никто же не знает, как она манипулирует им и издевается!
Мама, конечно, против Ильгет, но мама тоже ничего не понимает.
Надо уходить - с одной стороны, ее как-то жалко, и тогда, уходя к Нэтти, Пита тоже это понимал. Ильгет не на что жить, с матерью (вот еще одно доказательство!) ей будет очень тяжело, работы она найти почему-то не может (неудивительно, кому такая нужна). Да, это даже жестоко, но почему он должен приносить свою жизнь в жертву этому монстру? Пусть крутится сама как хочет. Она взрослый самостоятельный человек.
Испугало Питу еще одно - он попробовал снова завязать отношения с Нэтти, уже было совсем прервавшиеся. И… не смог ничего. Нэтти отнеслась к этому спокойно. Один раз, другой… Но к ней просто нет смысла ходить, если ты не в состоянии сделать ничего. Пита купил какое-то лекарство, но оно не помогло, видимо, было слишком мягким.
Произошло самое страшное - Ильгет лишила его всего. Самого главного. Он перестал быть мужчиной.
Надо бежать. Надо срочно бежать от нее. Прозрение наступило слишком поздно. Но может быть, еще можно что-то восстановить…
И все же он не мог сейчас уйти… Вот просто так взять и уйти. Что-то удерживало его снова и снова. Он перестал почти разговаривать с Ильгет. Только время от времени, не сдерживаясь уже, кричал ей все, что думал о ней, тряс за плечи, хлестал по щекам, она, конечно, рыдала, но потом ничего себе, вполне успокаивалась и становилась довольненькой даже - наверное, того и добивалась. Ей было приятно видеть, как разрушается личность мужа. От секса с ней он удержаться не мог, но это не был уже нормальный секс, уже следа не оставалось - что-то словно вселялось в него. Он не мог остановить себя, и плохо помнил наутро, что происходило.
Он окончательно перестал верить в то, что она когда-нибудь изменится. И тогда, наконец, в полном сознании своего освобождения, он пошел к адвокату и запустил бракоразводный процесс.
Выходные были свободными. Ильгет отработала два дня, и теперь можно было отдыхать. Если пребывание дома, конечно, можно назвать отдыхом.
Впрочем, с утра она смылась пораньше. Погуляла с собакой по заснеженным промозглым улицам. Потом отправилась в церковь. Исповедовал отец Ролла. Ильгет он не нравился - именно тем, что всегда поддакивал и сочувствовал. Отец Дэйн обычно указывал ей на ее собственные грехи, и делал это умело, он был хорошим психологом. Исповедь у него укрепляла и наполняла Ильгет решимостью работать над собой.
Но отец Дэйн уехал в неизвестном направлении, и даже его адреса Ильгет нигде не смогла раздобыть. Никто вообще не знал, куда делся священник!
Хотя чему же тут удивляться… Арнис говорил и об этом - некоторых людей, особенно тех, кто способен влиять на других, сагоны устраняют заранее. Создают каналы их уничтожения. Скорее всего, отца Дэйна уже нет в живых. Если так, мысленно просила его Ильгет, то помолитесь за меня Господу там, на небесах, отец Дэйн.
Исповедь у нового священника не давала ничего уму и сердцу. Просто отпущение грехов. Тоже немало, конечно. Хотя Ильгет ни разу не ощутила этого буквально - ну да ощущение ведь и не обязательно.
В этот раз Ильгет снова разрыдалась. "Муж хочет разводиться, - говорила она, - он подал на развод".
Почему-то это было особенно больно. Странно - она и сама давно уже мечтала уйти. Жизнь превратилась в ад. Она не герой, не мученик - ей не выдержать долго этих скандалов. Ночные оргии она научилась выдерживать давно, боль не такая уж сильная, к ней привыкнуть можно, гораздо хуже унижение и волна ненависти, выплескиваемые на нее - но здесь помогало именно уйти в себя и замкнуться. Однако в последнее время и днем скандалы разражались еженедельно.
Конечно, надо уходить, и наверное, надо было уходить уже давно… правда, у нее сохранялась надежда, что все еще изменится к лучшему. Что вернутся прежние времена - Пита же когда-то покупал ей цветы, они ходили гулять в парк, в кино. Он целовал ее и называл "ласточкой". Это тоже не было идеально, нет. Но она и не гналась за идеалом. Да, ему в основном интересно тело Ильгет, а ее чувства и мысли, ее переживания - безразличны. Ну и что - подумаешь, какая ерунда… Да, он самоустранился из их отношений со свекровью и не пытается защитить Ильгет от нападок, часто совсем несправедливых - ну так и это дело житейское. Да, ее попытки рассказать ему о чем-то сокровенном с самого начала натыкались на непонимание и даже насмешки - ну что ж, тогда это сокровенное останется при ней. Было же все-таки и что-то хорошее в их отношениях, и это хорошее следовало развивать…
И постепенно они пришли бы, наверное, к лучшему.
Но она и в самом деле не герой, и не могла бы выдержать того, что свалилось на нее в последние месяцы. Он словно озверел. В нем что-то изменилось, и очень сильно. Она хотела уйти.
И больно сейчас было даже не то, что он уходит, а то, как именно он это преподнес, какой закатил скандал…
Ильгет сказала, что испытывала гнев и даже ненависть по отношению к мужу. Отец Ролла, как всегда, сочувственно ответил, что да, конечно, он-то лично не может понять ее проблем, ведь он мужчина, да еще целибатник. Но конечно, даже и в такой ситуации Бог не оставит ее, и она должна надеяться на Бога, и тому подобное…
Служил сегодня тоже отец Ролла. Ильгет не нравились эти службы. Но ведь она обязана присутствовать в воскресенье. Отец Ролла как-то очень уж легко относился к канону, частенько перевирал слова то в одном месте, то в другом, что-то пропускал, в итоге вся служба получалась короче на полчаса. Ильгет даже не захотела причащаться, несмотря на то, что только что исповедалась - душа была по-прежнему полна гнева и обиды. Она вышла из церкви.
Надо договориться с Питой, что она поживет в его квартире до конца месяца. Работу так сразу бросить нельзя. В конце месяца ей выплатят последние деньги, и она поедет тогда уже в Иннельс, к маме. Может, там получше с работой… хотя вряд ли. Арнис же говорил, что это просто механизм такой - ее выдавливают из общества.
Жить в Заре на зарплату невозможно, самая маленькая квартира стоит в месяц почти столько же, сколько Ильгет и получает на фабрике.
Да в конце концов она может жить в квартире до самого процесса, а это продлится месяца три. Но она и не очень-то хочет… она уедет как можно быстрее. Так лучше.
Еще полгода назад (как тогда, в те страшные дни после смерти Мари) ее волновала бы собственная судьба. Из жены программиста, преуспевающего человека она опускалась на самое дно, превращалась в почти нищую необразованную тетку, не способную заработать даже на кусок хлеба. И вся ее надежда на будущее - устроиться куда-нибудь уборщицей. Или вот на такую фабрику, как сейчас.
Но сейчас это неважно. Совершенно неважно. Жить-то все равно осталось немного.
Ильгет едва перебирала ногами. Лучше бы погулять по улицам… В этом городе ей даже пойти не к кому. За три года жизни здесь не появилось друзей - так, шапочные знакомые. А на улицах сегодня мороз и метель. Холод адский, январский, метель как плеть, вспомнилось Ильгет. Промозглая серость.
Это участь всех тех, кто слишком сильно влюблен.
Ты шагаешь по жизни легко - я бреду в бреду.
Через год или два из этих улиц уйдут
Тени наших имен.
Ты, наверно, забудешь меня; я, наверно, сопьюсь,
Ведь твоя жизнь - рок-н-ролл, а моя - блюз…
Она продрогла окончательно и дошла до дома. Поднялась на четвертый этаж. Пита был дома - привычно-уютно потрескивал монитор. Ильгет скинула сапоги и куртку. Прошла в комнату. Вздрогнула от резкого телефонного звонка.
— Тебя! - крикнул Пита из соседней комнаты.
Ильгет вошла, взяла у него трубку и перешла в гостиную. Она слегка напряглась, услышав голос мамы. Странно… мама никогда не звонит. Ждет, когда Ильгет сама соберется… а может, и не ждет.
— Привет! - голос мамы казался бодрым и молодым, - ну, как дела у тебя?
— Нормально, - сказала Ильгет, - работаю вот.
— Где? Все там же?
— Да на фабрике…ну а ты как? - быстро спросила Ильгет. Что-то не очень хотелось рассказывать о своей работе. Гордиться особенно нечем.
— У меня дела идут, - сказала мама с плохо скрываемой гордостью, - взяли в школу для одаренных детей. Теперь везде такие открывают. Ну, говорят, все-таки вы опытный педагог…
— Поздравляю, - сказала Ильгет. Действительно - за несколько лет до пенсии, это очень неплохо, что маме удалось так устроиться.
— Зарплата неплохая. Две тысячи, и это только начало, - поделилась мама, - ну а у тебя что?
— У меня все как обычно.
— Ребенка не завела еще?
— Нет, - Ильгет понизила голос.
— А с работой что?
— Да ничего. Просто на фабрике… надо же где-нибудь работать.
— Зря ты все-таки университет бросила, - упрекнула мама.
— Ну а как у вас с дядей Гентом? - по привычке Ильгет всех маминых сожителей называла "дядями".
— Нормально. Ты, Ильке, все-таки какая-то размазня. И ведь раньше ты такой не была! Вспомни, какая ты была собранная, целеустремленная, у тебя было столько увлечений… А что сейчас? Я в твоем возрасте уже добилась и квартиры, и содержала давно сама себя, и была хорошим специалистом. А ты что… никаких даже планов на жизнь, плывешь себе по течению…
— Ну почему, мам? Я коплю деньги, хочу в университет поступить.
— В твоем возрасте пора научиться реально смотреть на жизнь. Какой университет? Кому ты будешь нужна после университета? Тебе нужно приобрести нормальную специальность…
— Ладно, я подумаю, - выдавила Ильгет. Говорить совершенно не хотелось.
— Вот и бесплодие у тебя не случайно, - безжалостно продолжала мама, - у тебя ничего не получается, и тебе надо задуматься о своем характере… Это тебе знак свыше! Доченька, ты не обижайся, - сменила она тон, - я хочу тебе только добра.
— Ага, мам. Ну ладно… мне тут надо обед готовить.
— Хорошо… Я только на минутку… я знаешь что - мне сон нехороший про тебя приснился. И какое-то странное предчувствие.
— Какое именно? - спросила Ильгет.
— Не знаю. Нехорошее. У тебя что-нибудь случилось?
— Нет, - Ильгет мысленно добавила "пока". Но руки ее похолодели. Дело не в разводе, нет… У мамы тоже всегда была тонкая интуиция.
— У меня все хорошо, мам, не волнуйся.
Ильгет распрощалась с матерью, положила трубку.
Пита вышел из своего кабинета, потягиваясь.
— А что не сказала? - спросил он добродушно, - стыдно?
— Насчет развода? Да нет… успеется еще, - Ильгет подавила в душе очередную обиду.
— Компьютер свободен. Иди напиши своему виртуальному любовнику, - предложил Пита.
— У меня нет любовников. Виртуальных тоже, - Ильгет села за стол, положила голову на руки, - и оставь меня в покое. Ты уходишь. Прекрасно. И оставь меня теперь.
— А почему это я должен тебя оставлять? - Пита сел напротив нее, Ильгет с ужасом поняла, что он уже заводится. Он в скандальном настроении… Господи, помоги. Ну куда бежать, куда идти?
Можно пойти в публичную библиотеку или в видеосалон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56