еще два года — и у нас будет достаточно денег, чтобы я мог уйти из фирмы и взяться за роман! Но потом каждый год мы говорили одно и то же: нет, не сейчас, в будущем году! Через год, еще через год!По крайней мере, жили в свое удовольствие.— Ну, разумеется! Подземка — одно удовольствие! Автобусы — одно удовольствие! Коктейли, пьяные гости — что может быть лучше? Рекламные слоганы? О, да! Только у меня уже в печенках сидят эти удовольствия. Теперь я собираюсь написать обо всем, что видел, и лучшего места для этого не найти. Вот там домик, взгляни! Неужели ты не видишь, как я сижу у окна за пишущей машинкой?— Побереги легкие.— Поберечь легкие? С большой радостью! Я достиг своего предела. Решайся, Сесилия, давай добавим огонька в нашу семейную жизнь, сделаем попытку!— А дети…— Здесь будет здорово! — сказал сын.— Наверно, — сказала дочь.— Я еще не стар, — добавил Кларенс Трэверс.— Я тоже. — Она коснулась его руки. — Но это не значит, что нужно рисовать «классики» и прыгать очертя голову. Вот когда дети встанут на ноги, можно будет подумать.— Дети, «классики» — о чем ты говоришь? Что ж… мне пишущую машинку брать с собой в могилу?— Время пролетит незаметно. Мы…Дверь лавки скрипнула, но никто не понял, сколько времени старик простоял на пороге. По выражению его лица этого было не определить. Он сделал шаг вперед, сжимая в веснушчатых руках четыре бутылочки газированного сока. Они были приняты с улыбками.Все четверо под лучами солнца пили теплую шипучку. Летний ветер гулял в гротах зарослей, укрывших старый, тенистый поселок. Деревья сомкнулись над головой, как зеленый храм, как высокий собор, в котором уместились затерянные внизу фигурки и строения. Нетрудно было вообразить, как эти кроны шуршат по ночам, словно океанские волны на бескрайнем берегу. Честное слово, подумал Кларенс Трэверс, я бы здесь спал как убитый, спал бы сном младенца.Он расправился со своим напитком, а жена осилила только половину и отдала бутылочку детям, которые тут же подрались из-за остатков сока. Старик стоял молча; наверно, был не рад, что затронул больную тему.— Ну, окажетесь в наших краях — заезжайте в гости, — сказал он.Кларенс Трэверс полез за бумажником.— Нет-нет! — запротестовал старик. — Я угощаю.— Спасибо вам, большое спасибо.— Не за что.Они уселись в машину.— Если хотите выбраться на автостраду, — сказал старик, заглядывая в водительское окно и вдыхая запах нагретой кожаной обивки, — не пропустите грунтовую дорогу. Да езжайте потише, не то подвеску разобьете.Кларенс Трэверс посмотрел прямо перед собой, на решетку радиатора, и включил зажигание.— Счастливо, — проговорил старик.— До свидания! — закричали дети и стали махать ему на прощанье.Машина медленно выезжала из поселка.— Ты слышал, что сказал старик? — спросила жена.— Что?— Запомнил, как выбраться на автостраду?— Да, я все слышал.Они ехали через прохладный, тенистый поселок, разглядывая террасы и окна с цветными вставками по краям. Если сквозь такое окно посмотреть из комнаты на улицу, то прохожие раскрасятся в разные цвета, в зависимости от того, какой выберешь квадратик. Посмотришь сквозь желтое стекло — все станут китайцами, сквозь красное — индейцами. Выбирай любое: розовое, зеленое, фиолетовое, пурпурное, лиловое, хоть цвета карамели, хоть лимона-апельсина, хоть жухлой травы, хоть морской волны — и гляди себе на лужайки, на деревья, а то и на эту медленно ползущую машину.— Да, запомнил, — повторил Кларенс Трэверс.Поселок скрылся из виду. Они свернули на грунтовую дорогу и выехали к автостраде. У обочины пришлось подождать, пока не образуется просвет в плотном потоке транспорта: туда удалось вклиниться, и вскоре их уже несло со скоростью пятьдесят миль в час, в шуме и грохоте, по направлению к городу.— Так-то лучше, — приободрилась Сесилия Трэверс. — По крайней мере, ясно, где мы находимся.Вдоль трассы мелькали рекламные щиты: ритуальные услуги, слоеное тесто, хлопья для завтрака, автосервис, отель. Отель под нещадным огнем полуденного солнца, думал мистер Трэверс, в котле с кипящей смолой, которая когда-нибудь поглотит все небоскребы, что бесстыдно поднялись торчком: они уйдут в бурлящую лаву и сохранятся в ней для будущих цивилизаций. И когда наступит миллионный год новой эры, пытливые ученые вскроют утробы электрических ящеров, стальных динозавров, и найдут мелкие белые косточки, и восстановят по ним хрупкие скелеты тех, кто сочинял рекламные слоганы, посещал престижные клубы и бегал в школу. У мистера Трэверса защипало в глазах. И ученые скажут: вот, оказывается, что употребляли в пищу стальные города, подумать только! — и пнут ногой эти находки. Вот, оказывается, чем набито стальное чрево! Бедняги, у них не было ни малейшего шанса выжить. Видимо, стальные чудовища держали их в неволе и поедали на завтрак, на обед и на ужин. Живой белок, просто живой белок в огромной металлической клетке.— Папа, смотри, смотри, а то пропустишь! Детские крики вывели его из раздумья. Сесилия Трэверс не повернула головы. Зато дети глядели во все глаза.Слева от автострады мелькала старая дорога, бесцельно плутая среди полей, лугов и речушек, — приветливая, прохладная и тихая.Мистер Трэверс резко обернулся, но видение уже исчезло: его спугнули рекламные щиты, деревья и пригорки. Машину со всех сторон теснили другие автомобили; они гудели, взвизгивали и скрежетали; взяв в плен чету Трэверсов с двумя детьми, они приказали им сидеть молча и потащили под эстакаду, дальше, дальше, в город, который не почувствовал их отсутствия и не заметил возвращения.— А ну-ка, проверим, можно ли из этой машины выжать миль шестьдесят, а еще лучше шестьдесят пять в час, — сказал Кларенс Трэверс.Оказалось, можно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24