– В том-то и загадка. О чем?
Бэллард посмотрел на Стеннинга и поднял брови. Стеннинг ответил непринужденно.
– Мисс Петерсен – весьма остроумная юная леди, но ей видятся загадки там, где их нет.
Лиз улыбнулась и сказала:
– Давно ты знаком с мистером Стеннингом, Йен?
– Двадцать лет – или немного меньше.
– И вы всего лишь знакомые, – предположила она. – И остановились в одной гостинице, конечно.
– Может быть, я и кривлю душой, мисс Петерсен, – сказал Стеннинг. – Но у меня есть на то причины. Нельзя ли попросить Вас не упоминать моего имени рядом с именем мистера Бэлларда.
– Зачем я буду упоминать Вас?
Стеннинг взял свой бокал.
– Это иногда случается. В случайной беседе о многом можно упомянуть.
Лиз повернулась к Бэлларду.
– Что все это значит?
– Просто у нас с мистером Стеннингом дело, которое мы сейчас предпочитаем не афишировать.
– Это имеет отношение к расследованию?
– Никакого отношения к расследованию, – искренне ответил он.
И повернулся к Стеннингу.
– Кстати, о расследовании. Рикмен сегодня утром, перед заседанием, попытался меня подкупить. Он подошел ко мне и...
Он остановился, потому что Стеннинг махнул рукой и сказал:
– Следует ли мне понимать, что ты не возражаешь, если мисс Петерсен узнает об этом?
– А почему бы ей об этом не знать? – удивленно спросил Бэллард.
Стеннинг нахмурился.
– Что-то я ничего не понимаю, – сказал он раздраженно.
– Просто сначала Рикмен пытался подкупить меня, потом – шантажировать.
Он пересказал беседу с Рикменом.
Стеннинг поморщился.
– Кто-нибудь был свидетелем этой любопытной беседы?
– Нет.
– Жаль. Я получил бы много удовольствия, когда его бы лишили звания адвоката.
Лиз засмеялась.
– У тебя замечательные друзья, Йен. Просто прекрасные люди.
– Почти такие же замечательные, как Петерсены. Бэллард взглянул наверх.
– Вот и Майк. Ты что-то задержался.
Макгилл поставил бокал и бутылку пива «ДБ» на столик.
– Очередная стычка с прелестными братцами Лиз. Привет Лиз. Не спрашиваю, как твои родные, потому что знаю. Как Вам понравилось шоу, мистер Стеннинг? Кино было неплохое.
– Есть очень драматические моменты.
Стеннинг откинулся в кресле и с любопытством рассматривал Бэлларда и Лиз Петерсен.
– Что там с моими братьями? – спросила Лиз.
Макгилл наполнял бокал.
– С Эриком все в порядке, – ответил он, стараясь не пролить пену. – Но вы когда-нибудь задумывались, что происходит с Чарли? Будь я психиатром, я склонялся бы к диагнозу «паранойя».
– Он опять устраивал свои сцены?
– Да еще какие!
Макгилл кивнул на Бэлларда.
– Угрожал разрезать Бэлларда на части, если еще раз встретит его.
– Треп! – презрительно сказала Лиз. – Он всегда так говорит.
– Может быть, – сказал Макгилл. – Йен, если ты и эта красавица собираетесь проводить время друг с другом, тебе бы лучше носить шоры. Он сказал, что если ты осмелишься смотреть на Лиз, он убьет тебя.
Вмешался Стеннинг.
– А у Вас найдется свидетель?
– Только я и Эрик.
– Он прямо так и сказал: «Убью»?
– Так и сказал.
Стеннинг покачал головой. Лиз сказала:
– Придется поговорить с Чарли. Ему придется крепко-накрепко вдолбить себе, что я сама распоряжаюсь собственной жизнью. На этот раз тарелкой спагетти он не отделается.
– Будь осторожна, Лиз, – предостерег Макгилл. – У меня сложилось мнение, что он от рождения психически неуравновешен. Даже Эрику показалось, что он потерял контроль над собой. Эрику все время приходилось его успокаивать.
– Он просто большой олух, – ответила она. – Но я приведу его в порядок. А впрочем, хватит о Петерсенах. Как твой теннис, Йен?
– Неплохо, – ответил Бэллард.
Она подняла бокал.
– Держу пари, следующий раз я тебе не проиграю.
– Идет, – коротко сказал он.
– Пойдем, – сказала она и встала.
Макгилл повернул голову, наблюдая, как они направились к теннисным кортам. Он улыбнулся Стеннингу.
– Вам не скучно с нами, мистер Стеннинг?
– Нет, что вы! А с мисс Петерсен вообще очень интересно.
Макгилл пригубил из своего бокала.
– Скажите, если Йен женится на Петерсен, будет ли это засчитано вашей компанией как сокрушение Петерсенов?
Стеннинг даже не пошевельнулся, только бросил быстрый взгляд на Макгилла.
– Так он рассказал Вам обо всем. Мне трудно ответить. Я сомневаюсь, что это входило в замысел Бена.
– Но обстоятельства меняют дело.
Стеннинг строго ответил:
– Это трюизм.


ОБВАЛ

24

Высоко, на западном склоне, в глубине снежного покрова лавина набирала темп. Слегка подогреваемый у земли воздух поднимался сквозь снежный покров вверх в виде водных испарений, пока не достигал непроницаемого слоя наледи где-то посередине снежной массы. Здесь испарения охлаждались, формируя таким образом конусообразные кристаллы, похожие на чашки.
Но теперь «чашечные» кристаллы превратились в большие и хорошо развитые, некоторые из них достигали более чем полдюйма в длину.
Сильный снегопад последних двух дней добавил достаточно веса, который, оказывая вместе с силой тяжести вертикальное давление на «чашечные» кристаллы склона, привел к весьма шаткому состоянию. Вы можете взять зернышко апельсина, поместить его между большим и указательным пальцами и так же мягко надавить на него – оно выскользнет достаточно быстро. То же самое было и на западном склоне. Матерый ястреб, севший на снег, мог вызвать то небольшое добавочное давление, что привело бы «чашечные» кристаллы в движение.
Случилось что-то в этом роде – и началось небольшое скольжение. Совсем небольшое – это расстояние человек мог бы охватить руками. Заново выпавший снег, очень холодный сухой и напоминающий крупу, немного поднялся вверх из-за этого неожиданного движения в виде небольшого белого фонтанчика, похожего на столб дыма. Но хаос внутри самой снежной массы начался. Хрупкая ледяная пластинка слоя наледи треснула, вытолкнув находившиеся внизу «чашечные» кристаллы, которые тут же начали катиться. Хрупкие связи, удерживавшие снежинки, дали трещины, которые начали расширяться, расходясь зигзагами на большой скорости от места первоначального надлома. Это была цепная реакция – одно в неумолимой последовательности тянуло за собой другое, и вскоре весь снежный квадрат в пятьдесят футов двинулся вперед и вниз, добавляя свой вес к нетронутому снегу дальше вниз по склону.
И вновь – неизбежное действие и реакция на него. Одно цеплялось за другое, и, наконец, вся верхняя часть склона в сто ярдов пришла в движение и устремилась вниз.
И все же двигалась она не столь быстро. Через пять секунд после первого скольжения оказавшийся двумястами ярдами ниже по склону пожилой человек мог спастись от смерти, отойдя в сторону, причем не спеша. В это время скорость появившейся лавины не превышала и десяти миль в час. Но само движение и сопротивление воздуха заставляли легкий, сухой снег на поверхности подниматься, и по мере того, как скорость нарастала, все больше и больше снежной крупы оказывалось в воздухе.
Крупа, смешивающаяся ветром с воздухом, образовывала совершенно новый материал – газ в десять раз плотнее, чем воздух. Этот газ, увлекаемый силой тяжести вниз по склону, трение о землю не слишком задерживало, не то что снег в основной лавине. Облако газа набирало скорость и двигалось впереди главного оползня. Через двадцать секунд после первого толчка оно двигалось со скоростью пятьдесят миль в час, сметая все на своем пути и разрушая хрупкий баланс сил, удерживающих снег в неподвижности.
Этот процесс был самозаряжающимся. Все больше снега попадало в водоворот, увеличивая облако газа и саму лавину, уже не крошечную, как прежде, но неумолимо увеличивающуюся, жадно всасывающую в себя снег ниже по склону. Уже вся верхняя часть склона на протяжении четырехсот ярдов кипела и бурлила.
Туча, окружавшая лавину, укутала горы еще быстрее. На скорости семьдесят миль в час она начала всасывать в себя окружающий воздух, увеличиваясь таким образом в размерах. Разрастаясь так, она увеличивала свою скорость. При скорости сто миль в час воздушные круговороты в ее недрах вызывали резкие порывы ветра, доходящие до скорости двести миль в час. При скорости сто тридцать миль в час по ее краям, там, где она всасывала окружающий воздух, начали формироваться миниатюрные торнадо; внутренняя скорость этих воздушных воронок достигала трехсот миль в час.
К этому времени уже сформировавшаяся лавина встретила сопротивление воздуха. Она двигалась так быстро, что воздух впереди нее не успевал освободить для нее путь. Воздух находился под сильным давлением, и это в значительной степени повышало температуру. Подталкиваемый тяжелым лавинным облаком, фронт воздушного давления начал формироваться перед быстро движущимся снегом, мощная ударная волна, способная разрушить здание с таким же эффектом, что и бомба.
Окончательно разросшаяся, лавина испускала рев в своей утробе, словно великан, страдающий от газов в кишечнике. Миллион тонн снега и сто тысяч тонн воздуха были в движении, устремившись к туманной завесе над дном долины. К тому времени, как лавина достигла тумана, она набрала скорость двести миль в час; воздушные же воронки внутри нее крутились еще быстрее. Фронт воздушного давления прорвал туман и яростно развеял его, на мгновение приоткрыв при этом несколько зданий. Спустя долю секунды основная масса лавины достигла дна долины.
Белая смерть пришла в Хукахоронуи.

* * *

Доктор Роберт Скотт с профессиональным вниманием рассматривал Гарольда Доббса. Тот явно был не в порядке. Ясно, что он пару дней не брился – его щеки и подбородок покрывала грязновато-седая щетина. Его глаза в красных прожилках, обведенные красноватыми ободками, упорно не хотели встречаться со взглядом Скотта. Когда он сидел в кресле, его пальцы нервно постукивали по колену, голову он повернул в другую сторону.
Скотт заметил почти пустую бутылку джина и наполовину полный бокал на журнальном столике у его кресла и сказал:
– Мистер Бэллард попросил меня навестить Вас. Он беспокоится, что Вы вдруг заболели.
– Ничего со мной не случилось, – ответил Доббс. Он говорил так тихо, что Скотту пришлось нагнуться вперед и напрячь слух, чтобы расслышать его.
– Вы уверены? Все-таки я – врач. Не хотите ли Вы, чтобы я открыл маленький черный чемоданчик и осмотрел Вас?
– Оставьте меня в покое! – воскликнул Доббс неожиданно энергично. Эта вспышка явно истощила его силы и снова вернула в дремотное состояние. – Уходите, – прошептал он.
Скотт не ушел. Вместо этого он сказал:
– Наверняка, что-то случилось, Гарри. Почему ты не появлялся на работе последние два дня?
– Это мое дело, – пробормотал Доббс. Он взял бокал и сделал глоток.
– Не совсем. Компании необходимо что-то вроде объяснения. Кроме того, ты – управляющий шахтой. Ты не имеешь права просто сложить с себя обязанности, ничего не объяснив.
Доббс мрачно смотрел на него.
– Что ты хочешь, чтобы я сказал?
Скотт применил шоковую терапию.
– Чтобы ты рассказал, почему ты бросил управлять шахтой и пытаешься вместо этого утонуть в этой бутылке с джином. Кстати, сколько ты уже их прикончил?
Доббс хранил молчание, и Скотт спросил:
– Ты ведь знаешь, что там происходит, не так ли?
– Пусть Йен, чертов Бэллард, займется этим, – прохрипел Доббс. – Ему за это платят.
– Мне кажется, это безрассудно. Ему платят, чтобы он выполнял свою работу, а вовсе не твою.
Скотт кивнул в сторону окна.
– Тебе следовало бы быть там, помочь Бэлларду и Джо Камерону. Сейчас у них работы по горло.
– Он занял мою должность, понимаешь? – вырвалось у Доббса.
Скотт был явно озадачен.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Ничего он не занял. Просто ты засел дома и припал к бутылке.
Доббс взмахнул рукой; она вяло мелькнула в воздухе, словно он не мог управлять ею.
– Я не это имею в виду – не должность управляющего. Председатель обещал мне новую работу. Кроуэлл сказал, что я войду в правление и стану директором компании, когда уйдет Фишер. Черта с два! Вместо этого появляется этот молокосос помми Англичанин, переселившийся в Австралию или Новую Зеландию.

и получает эту работу только потому, что его фамилия – Бэллард. Можно подумать, что у Бэллардов никогда не было достаточно денег, так им надо прибрать еще и шахту.
Скотт было открыл рот, но закрыл опять, когда Доббс продолжил свои причитания. Он с сочувствием глядел на немолодого уже человека, который продолжал рассказывать. Доббс явно не мог обуздать приступ своего гнева. Он чуть ли не брызгал слюной.
– Понятно, я не молодею. Я не скопил столько, сколько надеялся, эти мошенники на бирже забрали у меня слишком много. Прохиндеи, их там много. Я собирался занять пост директора компании – так обещал Кроуэлл. Меня это устраивало, я бы скопил достаточно, чтобы уйти через несколько лет на пенсию. И тут семья Бэллардов распорядилась по-своему. Они не только лишили меня должности, но и подчинили меня Бэлларду. Так вот им лучше снова крепко об этом подумать.
Скотт мягко заметил:
– Пусть даже так, все равно это не причина исчезнуть, никому ничего не сказав. Особенно когда случилась беда. Спасибо тебе за это не скажут.
– Беда! – повторил Доббс. – Что может знать этот выскочка о настоящей беде? Я управлял шахтой, когда он еще у мамки титьку сосал!
– Беда не с шахтой, – сказал Скотт. – С городом.
– Не городи чепухи. Он просто идиот. Он убеждает потратить миллионы, чтобы остановить несколько снежинок, падающих с гор. Откуда мы возьмем деньги – ты можешь мне сказать? И теперь он так всем запудрил мозги, что никто ни о чем другом и слышать не хочет. И они говорят мне, что он закрывает шахту. Подожди, пусть об этом только проведают в Окленде – не говоря уже о Лондоне.
– Для того, кто не выходил из дома два дня, ты хорошо осведомлен.
Доббс усмехнулся.
– У меня есть друзья. Квентин зашел посоветоваться, что сделать, чтобы остановить этого кретина.
Он снова взял стакан и отпил из него, потом покачал головой.
– Квентин прекрасно понимает, в чем дело, но ничего не может поделать. Никто из нас ничего не сможет сделать. Дохлый номер, точно тебе говорю.
Скотт прищурился. Ему потребовалось не так много времени, чтобы определить психическую неуравновешенность Доббса. Обида клокотала в нем, и Скотт догадался, в чем дело.
Он сказал:
– Ты считаешь, что справился бы с работой директора шахты?
Доббс буквально ошалел.
– Разумеется, справился бы, – заорал он. – Конечно, я бы прекрасно справился.
Скотт встал.
– Что ж, сейчас это не имеет значения. По-моему, тебе лучше укрыться в более безопасном месте. Если там что-нибудь случится, этот дом будет снесен в первую очередь.
– Чепуха! – заявил Доббс. – Полнейшая чепуха! Я никуда не пойду и никто меня не заставит.
Он ухмыльнулся, эта усмешка резко обнажила передние зубы.
– Разве что молодой Бэллард придет сюда и извинится за то, что занял мою должность, – язвительно произнес он.
Скотт пожал плечами и взял свой чемоданчик.
– Поступай, как хочешь.
– И закрой за собой дверь, – крикнул Доббс вслед Скотту.
Он обхватил свое тощее тело руками.
– Я бы справился с этой работой, – громко повторил он. – Я бы справился.
Услышав, как завелась машина Скотта, он взял бокал и подошел к окну. Он следил за машиной, пока та не скрылась из виду, и затем перевел взгляд на здание шахты. Из-за тумана местность не очень хорошо просматривалась, но он мог угадать очертания офиса.
– Господи! – прошептал он. – Что будет?
Вдруг туман рассеялся, словно по волшебству, и его ступни ощутили вибрацию. Все здание офиса, теперь четко просматриваемое, оторвалось от фундамента и поплыло по воздуху по направлению к нему. Он смотрел на него, открыв рот, когда оно пролетело над его домом. Он увидел выкатившийся из него собственный рабочий стол, прежде чем все здание скрылось из виду над его головой.
Потом прямо перед ним лопнуло стекло, и осколки вонзились ему в горло. Прежде чем дом взорвался, его протащило на середину комнаты, но он так и не узнал, что его дом разлетелся на части.
Гарри Доббс был первым погибшим в Хукахоронуи.
Выходя из дома Доббса, доктор Скотт размышлял о своем пациенте. Доббс стремился занять должность директора шахты и не хотел признаться себе, что не сможет с ней справиться, и эта мысль подтачивала его, как червь – сердцевину яблока.
«Бедняга, – подумал Скотт, заводя машину. – Полная потеря реальности».
Он доехал до угла и повернул к городу. Проехав около трехсот ярдов, он обнаружил, что что-то не в порядке с управлением – машина не слушалась руля, и он испытал ни на что не похожее ощущение парения в воздухе.
Потом он с удивлением увидел, что машина и в самом деле парит над землей – колеса оторвались от дороги на добрых три фута. Он не успел даже моргнуть, как машина перевернулась, он ударился головой о косяк обзорного стекла и потерял сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31