– Я заказал для Вас комнату в отеле, где живу сам. Он достаточно комфортабельный.
– Только проводи меня до любой кровати, – сказал Стеннинг. – В самолете, оказывается, спать очень неудобно. Как идет расследование?
– Я собрал для Вас газеты. В Крайстчерче оно освещается весьма подробно.
Стеннинг довольно хмыкнул:
– Хорошо! Я два дня был в самолете, поэтому отстал от событий. Мне очень хотелось бы обсудить катастрофу с Вами, доктор Макгилл.
– В любое время, мистер Стеннинг, когда я не занят в суде.
В отеле Макгилл тактично отстал, пока Бэллард показывал Стеннингу его комнату. Стеннинг сказал:
– Я не такой крепкий, каким был когда-то, Йен. Я собираюсь поспать. Твой дед сперва поговорил бы немного о деле, будь он здесь. В моем возрасте он был заядлым путешественником.
Он покрутил головой.
– Мне очень жаль, что его больше нет.
– Да, – ответил Йен. – Мне тоже.
Стеннинг смотрел на него с любопытством.
– Тебе тоже? – недоверчиво спросил он. – Если бы ты сказал совсем другое – я нисколько бы не удивился – или не был бы шокирован. С твоим дедом не так-то легко было ладить. Мне всегда казалось, что он относился к тебе довольно прохладно.
Бэллард пожал плечами.
– Все равно мне его не хватает.
– И мне, Йен. И мне. Теперь, если ты извинишь усталого старика...
– Вы уже поели? Я могу прислать Вам что-нибудь в номер.
– Нет, я только хочу поспать.
Бэллард показал на буфет.
Я поставил сюда кое-какие напитки. Здесь виски, джин и брэнди – с закуской.
– Спасибо за заботу. Виски перед сном – полезная штука. Увидимся завтра, Йен.
Бэллард вышел из номера и нашел Макгилла, потягивающего пиво у бассейна. Макгилл вскинул бровь.
– Так что?
– Ничего, – ответил Бэллард. – Он, черт побери, не сказал абсолютно ничего.
Макгилл нахмурился.
– Вот что я тебе скажу, – заметил он. – Черта с два он проделал 13.000 миль, чтобы обсудить обвал с Майком Макгиллом.
На следующее утро к завтраку Стеннинг не вышел. Макгилл намазал маслом кусочек тоста.
– Похоже, он явно не торопится. Настоящий юрист; они живут совсем по другому времени.
– Вчера меня поймал один из родственников, – сказал Бэллард. – Мой кузен Фрэнк.
Он рассказал Макгиллу об их встрече.
Макгилл присвистнул.
– Вы, Бэлларды, грубо играете. Он действительно может сделать то, чем угрожает? Подмочить твою репутацию?
– Сомневаюсь. Скорее всего, просто болтает.
– Каким образом Фрэнк оказался в Сиднее?
– У концерна Бэллардов есть филиалы во многих странах, включая Австралию. Члена нашей семьи можно найти практически везде. Я думаю, что мой дядя Стив, отец Фрэнка, тоже в Сиднее. Именно это Фрэнк и имел в виду.
Макгилл взял немного мармелада.
– Кроуэлл знал, что они в Австралии, поэтому и поливал тебя как мог. Фрэнк приехал как-то подозрительно быстро.
Они перебрасывались репликами, пока Макгилл не допил кофе.
– Я собираюсь в госпиталь навестить Джо. Если Стеннинг захочет сказать что-нибудь важное, ты знаешь, как меня найти.
Он встал из-за стола, оставив Бэлларда доедать завтрак в одиночестве.
Бэллард, сев у бассейна, принялся за воскресные газеты, первым делом пытаясь сосредоточиться на репортажах о расследовании.
Это заняло немного времени, и он перешел к остальным новостям, которые, впрочем, просматривал тоже недолго. Он почувствовал беспокойство и подумал, что хорошо бы повидаться с Лиз, но не хотел уходить из отеля, не встретившись со Стеннингом. Он поднялся к себе в номер, надел плавки и попробовал погасить беспокойство, проплыв бассейн несколько раз подряд.
В половине двенадцатого появился Стеннинг, неся несколько газетных вырезок.
– Доброе утро, Йен, – коротко поздоровался он.
– Вы хорошо спали?
– Сном младенца. Как и следовало ожидать, естественно. Я позавтракал в номере. Где доктор Макгилл?
– Он пошел навестить Джо Камерона, инженера шахты. Тот все еще в госпитале.
Вырезки шелестели в руке Стеннинга.
– Вот это я просмотрел.
Он огляделся.
– Лучшего места для разговора не найти. Здесь замечательно.
Бэллард развернул еще один шезлонг.
– Сам город тоже неплохо смотрится. Крайстчерч гордится тем, что он более «английский», чем сама Англия.
Стеннинг уселся.
– Мне не терпится осмотреть его.
Он посмотрел на вырезки, затем сложил их и убрал в карман.
– Наделал ты дел с этим расследованием. Не думаю, что твоему семейству понравятся твои высказывания.
– Знаю, что не понравятся, – ответил Бэллард. – Вчера я разговаривал с Фрэнком. Он хочет, чтобы я заткнулся.
– И что ж ты сделал? – поинтересовался Стеннинг.
– Я показал ему на дверь.
Стеннинг никак на это не отреагировал, но выглядел явно довольным, и Бэллард никак не мог понять причину.
– Ты знаешь, я был не просто юристом твоего деда. Я был еще и его другом.
– Я знаю, что он Вам многое доверял.
– Доверял, – сказал Стеннинг и улыбнулся. – Доверие – вот о чем я хочу поговорить. Что ты знаешь о том, как твой дед организовывал свои дела, я имею в виду финансовые?
– Практически ничего, – ответил Бэллард. – Я знаю, что он вложил все, или почти все, свои деньги в нечто вроде треста несколько лет назад. Он ясно дал мне понять, что мне по наследству не перейдет ничего, поэтому я не очень-то и интересовался. Ко мне это не имело никакого отношения.
Стеннинг кивнул.
– Точно, это было чуть больше семи лет тому назад. Ты знаешь что-нибудь о налогах на наследство в Великобритании?
– Почти ничего.
– Тогда я разъясню тебе. Человек может завещать деньги не своей семье, а благотворительному фонду, как и поступил Бен. Однако, если он умирает в течение семи лет после оформления завещания, его наследство облагается специальным налогом, как будто бы завещание и не оформлено. Если он умирает после семи лет, налог на наследство аннулируется.
– Я слышал об этом.
Бэллард улыбнулся.
– Сам-то я об этом не очень беспокоюсь. Мое наследство будет не таким большим, да и завещать его мне некому.
Стеннинг покачал головой.
– Каждый человек должен готовиться к будущему, о котором ему неизвестно, – сказал он строгим голосом судьи. – Бен умер по истечении семи лет.
– Значит, фонду не придется платить налог.
– Вот именно. Но все это не так-то просто. С одной стороны, правительство изменило закон, и теперь считается, что Бен немного не дотянул до окончания срока. С другой стороны, он умер спустя две недели после того, как семилетний срок закончился. По сути дела, точно сказать этого нельзя. Ты помнишь, когда он приходил к тебе перед тем, как ты отправился в Новую Зеландию?
– Конечно. Именно тогда он и предложил мне работу в Хукахоронуи.
– На следующий день он слег в постель и больше не вставал, – сказал Стеннинг.
– Он послал мне свою трость, – сказал Бэллард. – В то время я сломал ногу. Он сказал, что трость ему больше не понадобится.
– Она и не понадобилась.
Стеннинг рассеянно посмотрел на небо.
– Бену было очень важно увидеть тебя тогда. Твой перелом не был большой трагедией, правда, ты не смог бы прийти к нему, поэтому горе пришлось идти к Магомету. Это было для него так важно, что он рискнул очень большой суммой – и еще кое-чем.
Бэллард нахмурился.
– Не понимаю. Он сделал только одно – заставил меня занять эту должность, и посмотри, что из этого вышло.
– Да, этот обвал не входил в планы Бена, но принес пользу.
Стеннинг засмеялся, увидев растерянное лицо Бэлларда.
– Думаешь, я говорю загадками? Не обращай внимания; со временем все разъяснится. Давай посмотрим на благотворительный фонд. Бен вложил в него все свое состояние, оставив себе немного на жизнь. Он не охотился за символами престижа, «роллс-ройса», например, у него не было. Он был нетребователен и жил очень скромно. Но фонд получил огромную сумму.
– Теперь понятно, почему.
– Эти деньги, или, точнее, проценты с них, поддерживают несколько лабораторий, изучающих проблемы безопасности и здоровья рабочих горной индустрии. В самом деле, достойная и полезная деятельность.
– Боже мой! – удивленно воскликнул Бэллард. – Знают ли члены совета попечителей, как работает концерн Бэллардов? Почти любое правило техники безопасности обычно игнорируется или нарушается, если им кажется, что без него можно обойтись. Одной рукой дают, а другой в то же время отнимают.
Стеннинг кивнул.
– Это тревожило Бена, но тогда он ничего не мог с этим поделать. Причины я тебе объясню позже. Теперь давай посмотрим на попечителей. Их пятеро.
Он стал загибать пальцы на руке.
– Твой дядя Эдвард, твой кузен Фрэнк, лорд Брокхурст, сэр Уильям Бенделл и я. Я – председатель совета попечителей фонда Бэллардов.
– Удивительно, что среди них – двое из нашей семьи. Насколько я понял, Бен был невысокого о них мнения.
– Бен сделал их попечителями из тактических соображений. Ты поймешь, что я имею в виду, когда я перейду к сути дела. Ты правильно, разумеется, оценил отношение Бена к семейству. У него – четверо сыновей, один из которых погиб здесь, в Новой Зеландии, а то, как действовали трое других, вызывало у него негодование. О своих внуках он тоже был невысокого мнения, за исключением одного.
Стеннинг вытянул худой указательный палец.
– Тебя.
– Он очень забавно это демонстрировал, – осторожно сказал Бэллард.
– Он видел, что случилось с его сыновьями, и знал, что хорошим отцом он не был. Поэтому он позаботился о твоем образовании и предоставил тебя самому себе. Он наблюдал за тобой, конечно, и был вполне доволен. Теперь посуди сам – как мог поступить Бен несколько лет назад, когда решал, что делать со своим состоянием? Он не завещал бы его своему семейству, которое недолюбливал, не так ли?
– Ни в коем случае.
– Вот так, – согласился Стеннинг. – Во всяком случае, считал Бен, у них и так денег достаточно. И, положа руку на сердце, мог ли он передать их тебе? Сколько тебе тогда исполнилось?
– Семь лет назад? Двадцать восемь. Стеннинг откинулся назад.
– Мне все-таки кажется, что когда Бен впервые заговорил со мной на эту тему, тебе было двадцать шесть. Ты был просто неопытным юнцом, Йен. Беи и думать не мог, как можно вручить столько денег и власти, а деньги – это власть, в руки такого юнца. Кроме того, он не слишком был уверен в тебе. Он считал тебя недостаточно взрослым для твоих лет. Также ему казалось, что ты пляшешь под дудку матери.
– Я знаю. Он всячески это подчеркивал, когда заходил ко мне.
– Итак, он основал фонд Бэллардов. И ему пришлось позаботиться о двух вещах: ему надо было быть уверенным, что он контролирует его деятельность, и ему надо было прожить семь лет. Он справился и с тем, и с другим. И наблюдал за тобой как ястреб, потому что хотел увидеть, в кого ты превратишься.
Бэллард скорчил гримасу.
– Я оправдал ожидания?
– Ему не суждено было узнать обо всем, – ответил Стеннинг. – Он умер прежде, чем эксперимент с Хукохоронуи был закончен.
Бэллард уставился на него.
– Эксперимент! Какой эксперимент?
– Тебя проверяли, – сказал Стеннинг. – И вот как это было. Теперь тебе исполнилось тридцать пять; ты был более чем компетентен в любой специальности, которую тебе могли предложить, и ты знал, как управлять людьми. Но у Бена было такое чувство, что у тебя слишком мягкий характер, и он решил проверить, так ли это на самом деле.
Он помолчал.
– Полагаю, что ты и семья Петерсенов не слишком ладили между собой.
– Это еще мягко сказано, – заметил Бэллард.
Лицо Стеннинга было строгим.
– Бен сказал мне, что Петерсены из тебя веревки вили, когда ты был мальчиком. Он послал тебя в Хукахоронуи, чтобы проверить, не произойдет ли то же самое.
– Да будь я проклят! – неожиданно разозлился Бэллард. – Кем он себя возомнил, черт побери? Богом? И на какой хрен все это было нужно?
– Не будь таким наивным, – сказал Стеннинг. – Посмотри на состав совета попечителей.
– Хорошо; давай посмотрим. Двое Бэллардов, Вы сами и двое других. И что из этого?
– То и получается. Старый Брокхурст, Билли Бенделл и я – все старые друзья Бена. Нам пришлось ввести в состав совета двух родственников, чтобы семейство ничего не заподозрило. Если бы они о чем-нибудь пронюхали, то быстренько нашли бы возможность вмешаться и нарушить все планы Бена. Любой хваткий полулегальный юрист смог бы потопить Фонд, прежде чем Бен умер. Но в течение этих семи лет все трое из нас пытались не ссориться с Бэллардами, чтобы не подставить дело под удар. Нам приходилось играть с двумя Бэллардами – членами совета, проявляя инициативу только там, где это не затрагивало их интересов. Они думают, что так будет продолжаться и дальше, но ошибаются.
– Я не вижу, какое это имеет ко мне отношение.
Стеннинг ответил просто:
– Бен хотел ввести тебя в состав совета попечителей.
Бэллард уставился на него.
– Как?
– Решено было поступить следующим образом. Совет – организация самообновляющаяся. Если член совета уходит в отставку, принято голосовать за кандидатуру, его замещающую, и – что важно – сам уходящий имеет право голоса. Брокхурсту – почти восемьдесят, и он не уходил только по просьбе Бена. Сейчас он уйдет в отставку и отдаст тебе свой голос, Билли Бенделл проголосует за тебя, я сделаю то же самое – и ты наберешь большинство, с которым Бэлларды ничего не смогут поделать.
Бэллард долго молчал. Наконец произнес:
– Все это очень хорошо, но я вовсе не администратор и уж, во всяком случае, не попечитель. Я полагаю, что это весьма почетно, но мне нужно зарабатывать на жизнь. Вы предлагаете мне работу для бизнесмена на пенсии. Я не хочу управлять благотворительным фондом, каким бы он ни был.
Стеннинг печально покачал головой.
– Ты все еще не понимаешь меня. Бен основал этот фонд с единственной целью, и цель эта – не допустить распыления его состояния и сохранить единство концерна Бэллардов, но уже без его сыновей.
Он достал из кармана конверт.
– Здесь у меня список акций, которыми владели компании концерна Бэлларда в середине прошлой недели.
Из конверта он достал листок.
– Удивительно, сколько можно уместить на таком крошечном листочке.
Он наклонил голову.
– Общая стоимость всех акций – двести тридцать два миллиона фунтов. Доля акций семейства Бэллардов – то есть твоих дядюшек и кузенов – равна четырнадцати миллионам фунтов. Доля фонда Бэллардов – сорок один миллион фунтов, и пока что фонд – крупнейший держатель акций.
Он убрал листочек обратно в конверт.
– Йен, тот, кто может влиять на голоса совета попечителей, контролирует и фонд Бэллардов, а тот, кто контролирует фонд, управляет всеми компаниями концерна Бэллардов. Семь лет мы ждали, когда ты сможешь вступить в права наследника.
Бэлларду показалось, словно его обдало порывом сильного ветра. Он смотрел на сверкающую гладь бассейна невидящим взглядом и понимал, что во внезапном блеске в его глазах повинен не только отражающийся от воды солнечный свет. Этот замечательный, эгоистичный, сумасшедший старик! Он протер глаза и убедился, что они были влажными. Стеннинг что-то говорил ему.
– Что Вы сказали?
– Я сказал, наверное, это соринка, – произнес Стеннинг.
– Очень может быть.
– Да.
Легкая улыбка скользнула по лицу Стеннинга.
– Бен знал, что жить ему осталось недолго. За два дня до смерти он взял с меня обещание приехать сюда и проверить результат эксперимента Хукахоронуи – проверить, подчиняешься ли ты все еще Петерсенам. Как друг Бена – и его юрист – я считаю своим долгом почтить его последнее желание и выполнить то, что он сделал бы сам, будь он жив.
– Значит, пока Вы его не выполнили.
– Я с большим интересом прочел газетные репортажи о расследовании. Ты хорошо сражаешься, Йен, но мне кажется, что Петерсены все еще берут над тобой вверх. Бен считал, что человек, который не может сам защитить себя, не способен управлять и концерном Бэллардов, и должен сказать, что готов с ним согласиться. Для манипуляций с такой властью нужно железо, а не человек.
– Это уже второй шок, в который Вы повергаете меня сегодня, мягко заметил Бэллард.
– Не могу сказать того же о газетных репортажах, – сказал Стеннинг. – Все-таки я слишком юрист, чтобы верить всему, что прочел. Уважение к Бену не должно помешать тебе остаться честным, Йен.
– И Вы будете моим судьей. Единственным судьей?
Стеннинг наклонил голову.
– Бен во многом опирался на меня, но последнее бремя, которое он на меня возложил, тяжелейшее из всех. И все-таки я не смогу сбросить его.
– Нет, – задумчиво сказал Бэллард. – Думаю, что не можете.
Он вспомнил, как неистово он жаждал сбежать из Хукахоронуи, когда ему было шестнадцать. Желание убежать от преследований Петерсенов целиком поглощало его тогда.
– Мне хотелось бы обдумать все наедине.
– Вполне понятно, – сказал Стеннинг. – Встретимся за ланчем?
– Не знаю.
Бэллард встал и взял свое полотенце.
– Здесь должен появиться Макгилл. Можете расспросить его об обвале.
Он прошел через холл в свой номер.


СЛУШАНИЕ – ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

18

Когда на следующее утро за завтраком Стеннинг объявил о своем намерении посещать заседания расследования, Бэллард сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31