Она открыла дверь. Он стоял, прислонившись к стенке коридора, поразительно красивый в смокинге и белой рубашке с плиссированным передом. У нее промелькнула удивленная мысль, что уже много лет они не ходили вдвоем в такие места, где требуется парадная одежда. Заглянув ему в глаза, она на какую-то долю секунды увидела промелькнувшую тень сильного чувства, но он быстро моргнул, и его так хорошо известные ей черты отразили лишь знакомое тепло многолетней дружбы.
Он выпрямился и отошел от стены.
– Привет, Линн, – с добродушной улыбкой произнес он, входя в квартиру. – Эге, да ты выглядишь просто великолепно! Платье потрясающее; как раз то, что нужно, чтобы произвести впечатление на Дамиона. Выбор твой определенно правильный.
Его цепкий взгляд пробежался по ней с прохладной, безучастной оценкой, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Линн ожидала, что он скажет еще что-нибудь – хотя не знала, что, – но когда он продолжал молчать, повернулась к нему спиной и торопливо прошла в угол комнаты, где книжная полка служила одновременно маленьким баром.
– Ты очень пунктуален, – сказала Линн, нервно сжимая щипцы для льда. – Я хочу сказать, что очень признательна тебе за готовность пойти со мной сегодня. Ведь мне известно, как ты бываешь занят, когда приезжаешь в Манхэттен.
– Я делаю это с удовольствием. И вообще мне страшно интересно поглядеть на Тиффани Брандон. Она моя тайная любовь уже по крайней мере три года, – серьезно произнес Адам.
Она резко повернула голову.
– Вот уж не знала.
Он улыбнулся.
– Конечно. Ведь мы никогда не говорили с тобой о том, какие мне нравятся женщины, верно?
– Я думала, что любая женщина, у которой округлости на нужных местах тела, получает твое немедленное одобрение.
– Ты зря когда-то слушала моего отца, – весело сказал он. – Тебе следует знать, что не нужно верить всему, что говорят родители. Например, когда тебе было семнадцать лет, твоя мать заявила мне, что ты безумно в меня влюблена. Она чувствовала себя обязанной предупредить меня, что ты еще слишком молода, чтобы понять свои чувства.
Щипцы для льда выскользнули из ее пальцев и со стуком упали на пол. А руку внезапно накрыла его теплая ладонь.
– Не нервничай, – мягко сказал Адам. – Я прекрасно сыграю свою роль, Линн. Обещаю, что Дамион заметит тебя сегодня вечером.
Линн издала еле заметный вздох облегчения. Конечно! Она так нервничает из-за приближающегося приема. В конце концов, она сделала ставку на многое. Если Дамион сегодня ее не заметит, несмотря на советы и помощь Адама, тогда придется смириться с тем, что надежды нет никакой. «Адам всегда такой внимательный, – подумала она. – И он всегда понимает все, что я чувствую, раньше, чем я сама».
– Хочешь выпить? – Она выдавила из себя веселую улыбку, приободрившись от этой мысли. – Виски, водка, белое вино – что хочешь.
– Спасибо, я подожду, пока не съем что-нибудь на приеме. У меня не было времени на ленч, а на пустой желудок пить не хочу, – отказался Адам.
Его голос звучал непринужденно, серые глаза простодушно смотрели на нее, а лицо сияло весельем. Линн удивилась про себя, почему его добродушное настроение вызывает в ней смутную злость. На долю секунды она ощутила странное напряжение, повисшее в комнате, и вздрогнула, когда он положил ей руку на обнаженное плечо.
– Я просто поражен, Линн, – пробормотал Адам. – Я знал, что ты способна творить чудеса, если захочешь, но это платье абсолютная фантастика. Повернись медленно кругом, чтобы я мог посмотреть на тебя со всех сторон.
Линн послушно выполнила его просьбу.
– Очень мило, – кивнул Адам, когда она снова повернулась к нему лицом. – Цвет действительно очень идет к твоим волосам, подчеркивая их золотистый оттенок.
Линн показалось, что он говорит как дедушка, который хвалит новое платье внучки.
– Я рада, что тебе нравится.
– Хм… мне нравится все, вот только с вырезом что-то не в порядке. Спереди какая-то ненужная складка.
С небрежной улыбкой он протянул руку и поправил одну из складок вокруг декольте, подвернув ткань внутрь. И когда его пальцы дотронулись до мягкой округлости ее грудей, Линн почувствовала, какие они теплые и нежные. И тут же сердце застучало как молот.
Ей показалось, что прошла целая вечность, когда он закончил свои манипуляции. После этого немного отошел и придирчиво проверил результат.
– Вот так лучше, – заметил Адам. – Так все выглядит гораздо соблазнительней. А то ты подтянула все слишком высоко, и это разрушало весь эффект.
Линн попыталась облизать пересохшие губы.
– Слишком высоко? – еле вымолвила она. Язык плохо повиновался ей.
– Не беспокойся, теперь все в порядке. Ты готова? Тогда пойдем…
– Только надену плащ, – пробормотала Линн.
Она бросилась к шкафу, испытывая облегчение оттого, что может убежать от его глаз, не понимая, что с ней происходит, почему у нее задрожали колени от одного прикосновения Адама. Боже, ведь он дотрагивался до нее тысячи раз за все годы их знакомства. Во время рыбалок часто вытаскивал ее из воды. И она совершенно не понимала, почему в этот вечер деликатное прикосновение его пальцев к груди вызвало в теле неведомые ранее ощущения.
Линн достала вечерний бархатный плащ и сунула руки в рукава.
– Я готова, – сказала она, стараясь придать голосу такой же легкомысленный тон, как и у него. – Пошли?
Его сильная рука подхватила ее под локоть, когда они спускались вниз на лифте и ловили такси, и Линн призналась себе, что Адам справляется с ситуацией намного лучше, чем она сама. И удивилась, почему ей так трудно держать себя с ним естественно. Она чувствовала себя с ним неловко с того самого момента, как он предложил ей роль любовника. Дело в том, что, несмотря на актерские навыки, она, казалось, не обладает его способностью мысленно отделять желаемое от действительного.
По дороге Адам оживленно рассказывал о событиях прошедшего дня, и Линн старалась изо всех сил отвечать ему тем же. К тому времени, когда такси прибыло к месту назначения, она решила, что должна быть благодарна Адаму за непринужденную манеру держать себя и за тот будничный тон, с каким он одобрил ее новое платье и перемену внешности. Их настоящие отношения, их долголетняя дружба слишком важны, чтобы жертвовать ими ради каких-то временных претензий. И хорошо, что хотя бы один из них сохраняет чувство реальности.
Прием только начинался. Фешенебельная квартира на крыше небоскреба принадлежала Лайонеллу Бриду, главе студии, выпускавшей телесериалы с участием Дамиона; гостиная специально предназначалась для проведения таких многолюдных приемов и больше напоминала зал. Линн была здесь уже несколько раз и раньше, а вот Адам с любопытством оглядывался по сторонам, когда они вошли внутрь, вручив верхнюю одежду служанке.
Одна стена обширного зала, целиком сделанная из стекла, открывала вид на сверкающий ночными огнями город, остальные стены были белыми, их оживляли несколько ярких абстрактных картин. Пол устилал черный мрамор, а вся мебель пылала ярко-красным цветом. На застланном белой скатертью буфетном столе аппетитно выстроились всевозможные закуски, способные удовлетворить самый взыскательный вкус, и три бармена работали без устали, хотя гости заполнили зал лишь наполовину. Линн почти сразу же увидела Дамиона. Он стоял у черного мраморного камина, его поджарое тело смотрелось великолепно на фоне яркого пламени. В одной руке он держал бокал, другой обнимал стройную брюнетку с волосами до пояса и невероятно большим бюстом. Линн узнала знаменитую Тиффани Брандон. Дамион разговаривал с репортером, но все время поглядывал на спутницу, и не требовалось особой прозорливости, чтобы понять, что он наслаждается ее обществом. Разочарование охватило Линн, и несколько секунд она не отрываясь смотрела на обоих, потом безуспешно попыталась скрыть тяжкий вздох.
Рука Адама тут же отпустила ее локоть и дотронулась с нежной лаской до спины. Линн застыла и едва не отпрянула, но он привлек ее к себе и наклонился так, что его губы оказались у ее уха.
– Я твой любовник, не забыла? – Его голос звучал необычно, дыхание щекотало щеку. – Будь так любезна, повернись ко мне и одари таким взглядом, словно ты не можешь дождаться, когда я снова окажусь у тебя в постели.
Она с трудом сглотнула.
– Я н-не могу, Адам. Да и вообще все бесполезно. Дамион и не смотрит в нашу сторону.
– Вот уже взглянул. Ради Бога, Линн, возьми меня под руку и прижмись ко мне, – продолжал горячо шептать Адам.
Однако у нее ничего не получалось. Тело, казалось, застыло, словно у гвардейца во время торжественного караула.
– У меня не получается, – с отчаяньем произнесла она. – И я не могу, Адам. Не могу прижаться к тебе.
Ее врасплох застигла вспышка ярости, сверкнувшая в его глазах.
– Почему? – напряженно поинтересовался он. – Чем я хуже других? Я совершенно нормальный мужчина со всеми полагающимися мужскими достоинствами. Мне даже говорили, что женщины считают соблазнительной мысль оказаться со мной в постели.
– Дело не в этом, Адам, – едва не плача пробормотала Линн.
– Нет? – Его глаза снова потемнели от гнева, однако на такой краткий миг, что она не могла сказать, гнев это или что-то еще. – Позволь напомнить тебе, что весь этот маскарад задуман для того, чтобы заставить Дамиона почувствовать ревность. Мы не многого добьемся, если ты даже не глядишь на меня.
Ее взгляд невольно устремился в сторону мраморного камина. Дамион все еще смотрел в их сторону, хотя она не понимала, узнал он ее или нет. Ее карие глаза потеплели, когда он убрал со лба случайно упавшую прядь, и она не смогла удержаться от вздоха.
С нетерпеливым возгласом Адам схватил ее за подбородок и приподнял лицо. Не обращая внимания на толпившихся вокруг них людей, он крепко обнял ее и впился в губы долгим, томным поцелуем.
Когда Адам наконец отпустил ее, она молча смотрела на него из-под полуприкрытых век, а он нежно провел большим пальцем по ее губам, там, где только что были его губы, ощущая мягкость, которую уже испытал его рот.
Она вздрогнула от звука его голоса, широко открыв глаза. Он глядел на нее с мягким укором.
– Тебе нужно лучше играть свою роль, Линн. Не могу же я один все на себе тащить, да и вообще – ты же почти профессиональная актриса.
– Ч-что ты хочешь этим сказать?
Он взял два бокала шампанского у проходившего мимо официанта и протянул ей один. Она сделала большой глоток.
– Честно говоря, Линн, пока что твоя игра заслуживает только гневного шиканья публики да, может быть, парочки гнилых помидоров из зала. Она не обманет и грудного младенца, не говоря уж про Дамиона Таннера. Постарайся не забывать, что ты в меня влюблена. Дотрагивайся до меня почаще, гладь мне волосы, загляни со страстью мне в глаза. Если ты надеешься вызвать ревность Дамиона, то, Бога ради, перестань пялиться на него будто влюбленная школьница. Я же не могу обнимать тебя и целовать всякий раз, когда ты начнешь таращить на него глаза. Кроме прочего, я просто сотру всю твою косметику.
– Я вовсе не пялюсь на него, – огрызнулась Линн. – Он не порция мороженого. И вообще я не просила тебя со мной целоваться. Мне это вовсе не нужно.
– Вот теперь уже лучше, – заявил он невыносимо покровительственным тоном. – Теперь ты и впрямь смотришь мне в глаза, а твои щеки пылают. По-моему, стоит сохранить такое выражение, когда ты станешь знакомить меня с Дамионом. Знаешь, твои глаза затуманились, неважно, от любви или от ярости. Эффект потрясающий. Очень сексуально.
Поймав себя на том, что ее зубы крепко стиснуты, Линн осторожно их разжала.
– Мои глаза всегда меняют цвет, когда я сержусь, – ответила она.
– Верно, я и забыл. Так, значит, ты вовсе не сходила с ума по мне в шестнадцать лет, когда я не захотел взять тебя с собой в Адирондак. – Адам задумчиво отхлебнул шампанское. – Пожалуй, тебя нужно сейчас злить, поскольку всякие прочие страстные чувства ко мне у тебя получаются не слишком успешно. Нам нужно откалывать такие штучки, чтобы старина Дамион их заметил. Надеюсь, он не сразу поймет, что ты дрожишь от злости, а не от сексуального желания. Не думаю, что он отличается большой проницательностью, верно?
– Не знаю. – Линн вцепилась в золотую вечернюю сумочку, словно в канат, вытаскивающий ее из морской пучины. – Адам, твоя безумная затея всегда мне казалась катастрофической ошибкой, а теперь я в этом убедилась окончательно. Прости, я понимаю, ты пытаешься мне помочь, но только я не в состоянии играть роль твоей страстной любовницы, когда на самом деле думаю о Дамионе, – жалобно призналась она.
– На мой взгляд, Линн, ты даже не понимаешь, на что способна, – холодно сказал он. – Если тебе трудно переносить мои знаки внимания, ты просто сосредоточь мысли на старине Дамионе, и я уверен, что все жертвы окажутся не напрасными.
Она снова открыла рот, чтобы что-то возразить, но он взял ее указательным пальцем под подбородок и осторожно закрыл ей рот.
– Думаю, мне пора познакомиться с Дамионом, верно? Репортер вроде бы закончил интервью, и нам не следует терять время. В конце концов, мы пришли сюда, чтобы создать о себе определенное впечатление, а не развлекаться.
– Я просто не знаю, что мы делаем, – залепетала Линн, когда он решительно повел ее через комнату.
Его руки властно держали ее за талию, обжигая кожу под шелковым платьем. Она пыталась не обращать внимание на его прикосновение, говоря себе, что это необходимая часть игры, которую они затеяли, но все равно ей не удавалось выбросить из головы необычное ощущение. Кожу просто жгло огнем.
– Адам, – сказала она наконец, – твоя рука. Ты… хм… передвинь ее.
Он повернул к ней голову, потом перевел взгляд на талию. Его тело напряглось, словно он удивился, обнаружив свою руку на таком месте.
– Ох, извини, – сказал он. И его пальцы скользнули вверх по ребрам и практически обхватили ее грудь. – Какая небрежность с моей стороны. Я забыл, что в тех кругах, где вращается Дамион, люди любят демонстрировать себя на публике. Так лучше?
Она скрипнула зубами.
– Я вовсе не это имела в виду, когда просила передвинуть руку, – сухо заявила она. – Мне хотелось, чтобы ты совсем убрал ее.
– Это будет ошибкой, – мягко объяснил Адам. – Мы ведь играем роль любовников, Линн, а не коллег из воскресной школы. Не напрягайся из-за пустяков. Почему тебя смущает легкая интимность между старыми друзьями? Постоянно напоминай себе о своей цели, и тебе все покажется в порядке вещей. Никакая жертва не будет слишком большой, если она позволит привлечь к тебе внимание старины Дамиона. Можешь мне поверить.
– Почему у тебя всегда появляется такой сарказм, когда ты произносишь его имя?
– Я уверен, что ты неправильно меня поняла. Почему я должен испытывать сарказм в отношении такого замечательного парня, как Дамион?
У нее не было возможности продолжить спор, так как в это время они оказались возле Дамиона. Он на время остался один, потому что Тиффани Брандон удалилась в угол зала, чтобы позировать фотографу. Он вежливо поздоровался с ними, окинул Линн одобрительным взглядом, не расставаясь с профессиональной улыбкой и добродушно-светской манерой.
– Привет, рад вас видеть. Вы из радио?.. – Тут Дамион оборвал себя на полуслове. – Линн? Господи, что ты с собой сделала? Я даже не сразу узнал тебя. Черт возьми, да ты просто обалденно выглядишь, малышка, просто обалденно!
Восхищение, слышавшееся в его низком голосе, прозвучало настолько искренне, что Линн на миг испытала высшее удовлетворение. Наконец-то, после всех этих месяцев, он действительно на нее смотрел! И находил ее привлекательной! Его изумленная реакция превысила все, о чем она могла мечтать. И ее глаза засверкали от счастья.
– Привет, Дамион, – ответила она с тихим смехом. – Просто я решила обновить гардероб. Рада, что ты одобрил мой выбор.
– Одобрил? Да платье просто сказка! Я и не замечал прежде, какая у тебя потрясающая фигура, Линн, малышка. – Его глаза бесцеремонно шарили по ее телу.
– Она знает, что мне нравится такой оттенок золота, – вмешался Адам. Его голос звучал мягче шелка, но она смутно ощутила, как напряглась его рука. – Ты ведь выбрала это платье специально для меня, не так ли, дорогая?
– Ч-что? Ах да. Да, конечно, – послушно кивнула она.
Адам протянул руку Дамиону.
– Я Адам Хантер, – сказал он. – Очень близкий друг Линн.
Он помолчал, давая возможность собеседнику осознать значение его слов, затем улыбнулся.
– Я большой поклонник вашего телесериала, мистер Таннер. Это одна из немногих еженедельных передач, которую я стараюсь не пропускать.
– Рад это слышать, – сердечно ответил Дамион. – Почти все телепрограммы не удерживают первого места в рейтинге популярности больше одного сезона, но мы сумели добиться этого.
– В основном благодаря вашей блестящей игре, я уверен в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18