Ели копченую рыбу, пироги и огуречный мед, засахаренные фрукты. И лобанов
ские опасения, что может повториться история с иркутским приемом, не опр
авдались. Сегодня дамы были более дружелюбны, они с довольным видом ели в
се, что им подавали, и не спрашивали, подадут ли их мужьям взбитые сливки н
а десерт.
И еще была одна радость. Посреди ужина Шеин вытащил из кармана аккуратно
сложенную бумагу, поцеловал ее торжественно, а затем зачитал женщинам, ч
то государь император дозволил ему, коменданту Читинских и Нерчинских р
удников, снять железа с тех государственных преступников, которых он най
дет того достойными.
Прочитав бумагу, комендант оглядел всех сияющими от радости глазами и за
явил, что находит всех декабристов достойными монаршей милости.
Они тогда не проронили ни слова, зато оставшись одни, дали волю своим эмоц
иям.
Ц Вот милость так милость! Ц воскликнула Мария Волконская.
Ц Лишнее доказательство того, что мы в самом деле достигли самого края з
емли! Ц Ниночка вглядывалась в ночную темень за окном. Вдали выли волки,
ветер гнал пыль по улицам. Ц Здесь железа не нужны. Отсюда в Европу не воз
вращаются.
Им удалось разузнать еще кое-что. Нерчинск, цель всех их устремлений, был
разбит на две части Ц рудники с острогом арестантов и деревню. В то время
, как арестанты жили за высоким деревянным палисадом, деревенские переме
щались совершенно свободно. Возможно, что им удастся видеть заключенных
в острог каждый день. Нерчинск Ц конечная станция жизни. В этом было что-
то зловеще-великолепное.
И женщины начали скупать все в лавках Читы. Только сейчас Ниночка до конц
а поняла, как здорово иметь много денег. Граф Кошин сделал своей дочери са
мый лучший свадебный подарок. Не было ничего, чего бы нельзя было достать
в Чите за деньги.
Генерал Шеин не мог помешать нашествию жен декабристов на купеческие ла
вки, он лишь спрашивал в волнении, как они все это собираются везти в Нерчи
нск. Лобанов же легкомысленно отмахивался.
Ц Уж довезут, Артем Кузьмич. Да еще и три сотни бурятов в носильщики прих
ватят… эти бабы ни перед чем не остановятся.
В самом конце мая 1827 года из Иркутска прибыл покрытый с головы до ног пылью
курьер. Он почти падал с лошади от усталости.
Ц Курьер императора, Ц сказал генерал Шеин Лобанову в тот вечер. Ц Ник
олай Борисович, приведите наших дам ко мне… на чашечку чая.
Ц Плохие новости? Ц вмиг догадался Лобанов. Ц Чего еще царю надобно?
Ц У меня приказ зачитать это письмо в присутствии дам. Возможно, его посл
ание касается и вас.
Через час женщины, принаряженные как на светском рауте в петербургских с
алонах, сидели в просторной столовой генерала и ждали. Генеральские орди
нарцы разливали чай, в углу играли на балалайках четыре солдатика.
Наконец-то, в столовой в сопровождении трех офицеров появился генерал Ш
еин. Он оглядел нарядных дам и устало прикрыл глаза.
Ц Сударыни, Ц огорченно промолвил генерал. Ц Государь наш Ц вездесущ
, вот и сейчас он встал меж нами. Мой долг кое-что сообщить вам. Эту бумагу к
урьер его императорского величества доставил только что. Я прошу вас, су
дарыни, сохранить вашу достойную восхищения выдержку, кою вы являли нам
до сих пор.
Мертвая тишина воцарилась в просторном зале.
Генерал Шеин с видимым трудом развернул письмо на гербовой бумаге. Княги
ня Трубецкая, сидевшая ближе всех к нему, увидела ярко-алую печать царя.
Ц Это не обман, Ц прошептала она сидевшим рядом с ней Ниночке и Алексан
дре Григорьевне Муравьевой. Ц Это Ц действительно письмо из Петербург
а.
Петербург… как же далек он теперь от них! На другом конце света, оставив по
себе лишь воспоминания по дням счастливой юности. Широкие улицы, велико
лепные дворцы и парки, Нева, каналы, острова и бухты, площади и сады, фонтан
ы и мосты Ц Северная Венеция, где ты?
Все миновало, все миновало окончательно. Из Читы, из Сибири, с границ китай
ских нет им возврата. Петербург Ц теперь это только слово, что отзвенело,
словно вздохи влюбленных кавалеров на балу.
Генерал начал читать. Ему страшно тяжело давалась напускная твердость.

«Его императорское величество государь всероссийский Николай Павлови
ч повелевает взять подписку с жен осужденных о лишении их всех прав сост
ояния, титула и нынешнего положения. Желая разделить участь своих супруг
ов, они уравниваются в правах с арестантами и становятся такими же осужд
енными. Их дети, рожденные в Сибири, становятся государственными крепост
ными».
Ц Боже, да накажи ты такого царя! Ц во весь голос воскликнула княгиня Тр
убецкая. Ц А впрочем… я люблю своего мужа, и это куда важнее любого указа
из Петербурга.
Генерал Шеин вздохнул:
«Жены, избравшие участь мужей своих, не должны ни под каким видом ни к кому
писать и отправлять куда бы то ни было писем, записок и других бумаг иначе
, как токмо через господина коменданта. Обязуются иметь свидание с мужем
не иначе как в арестантской палате, где указано будет, в назначенное для т
ого время и в присутствии дежурного офицера…»
Ц Ну, этого вполне достаточно, чтобы родить Сибири новую народность! Ц
невесело усмехнулась Муравьева. Другие дамы зааплодировали ей. Полковн
ик Лобанов набил свою трубку табачком и пустил густое облако дыма в гене
рала Шеина. Табак у него был просто на редкость отвратительным, под стать
сегодняшнему настроению полковника. Шеин закашлялся и осуждающе взгля
нул на Лобанова.
Ц Прекратите безобразничать в самом-то деле! Ц сердито пробормотал он.
Ц Не я же этот указ издавал.
Ц Но вы читаете его, дорогой генерал. Да еще так подобострастно, а должны
бы после каждого слова отплевываться. От эдакой-то пакости.
Ц Далее! Ц Шеин прокашлялся и поднес бумагу поближе к близоруким глаза
м.
«Государь повелевает, что жена, желающая разделить участь своего мужа, н
е вправе передавать, продавать кому или уничтожать что из числа вещей св
оих, при ней находящихся и которым регистр имеется у господина комендант
а. Наконец, давши такое обязательство, она не должна сама никуда отлучать
ся от места того, где пребывание ее будет назначено, и посылать куда-либо
слуг своих по произволу своему, без ведома господина коменданта. Выдано
в Санкт-Петербурге, 1827 года. Его величество…»
Ц Величество? Ц ахнул в притворном ужасе Лобанов. Ц Величе
ство? Да это слово как оскорбление Богу!
Ц Ваше мнение, Николай Борисович, здесь вообще не интересно! Ц раскрича
лся, багровея лицом, Шеин. Ц Речь-то идет о дамах. Ц Он глянул на нарядных,
уже отдохнувших от долгого пути женщин. И увидел побледневшие от ужаса и
возмущения, но исполненные решимости лица. Собственно говоря, не было ни
какой нужды спрашивать их, что они думают, но согласно указу Шеин должен б
ыл это сделать.
Ц Я спрашиваю вас, Ц устало поинтересовался генерал, Ц готовы ли вы да
ть такую подписку? Кто согласен, прошу подняться.
Женщины молчали. А потом внезапно все стулья отодвинулись разом. Как по к
оманде, женщины поднялись из-за стола, прямые, словно свечечки, с гордо вс
кинутыми головами Ц поднялись все, без исключения. Им не понадобилось и
минуты на размышления.
Ц Браво! Ц закричал Лобанов. Ц Бра-во. Истинная любовь и Сибирь победит
. Шеин, забудьте про столичных лизоблюдов. Историю делают эти женщины, не ц
арь!
Шеин презрительно бросил на стол царское письмо. Другие офицеры с трудом
удерживались от слез.
Государственные крепостные люди Ц Трубецкая, Кошина, Волконская, Нарыш
кина, Фонвизина, Муравьева. Имена, услышав которые вспоминаешь о дворцах
и неисчислимых богатствах.
Ц Сударыни, Ц прошептал Шеин, с трудом оставаясь спокойным, Ц ступайт
е по квартирам. Вам еще придется подписать официальный отказ от прав и со
стояния.
Ц А когда мы сможем поговорить с нашими мужьями? Ц перебил его звонкий
Ниночкин голосок.
Ц Завтра утром, мадам.
Ц И как долго?
Ц У вас будет весь день. Когда вы подпишете бумагу, у вас больше ничего, кр
оме мужей, не останется.
Ц И мы горды этим, Ц отозвалась Трубецкая, но голос ее предательски зад
рожал. Генерал Шеин хотел сказать еще что-то, но лишь махнул рукой и пошел
прочь. Офицеры последовали за ним. Только Лобанов остался в зале.
Ц И что теперь? Ц спросила Волконская. Женщины окружили полковника со в
сех сторон, жались к нему испуганными птицами, а он задумчиво выбивал тру
бку о деревянный свой протез. Ц Что нам делать-то теперь?
Ц Поедем в Нерчинск, построим там себе жилье, Ц отозвался Лобанов. Ц Бу
дет у нас деревенька женская. Царство бабье. Если вы потерпите в ней сварл
ивого, хромого старика, сударыни…
Ц Дайте, я вас поцелую, Николай Борисович! Ц Трубецкая повисла на шее ст
арого полковника. Ц Даже в богом забытом мире не так одиноко, если есть р
ядом такие люди, как вы!

Он уходил все дальше на север. Он был благословен на этот путь. Так когда-т
о сказала юродивая, Ксения Блаженная. Только здесь в тайге познает он сут
ь этой благословенности. То, что было с ним до этого, вся эта мишура петерб
ургская Ц все не настоящее, все морок. Никого там рядом не было, словно пу
стыня была вокруг, а те, что окружали, были лишь бесплотными хитренькими т
енями. Тени улыбок, тени слов, тени людей. Вот именно что морок!
Господь даровал юродивой, направившей его благословенность, всю свою жи
знь проходившей по городским улицам без крова над головой, без постоянно
й еды и тепла, дар предвидения, дар прозрения. Она прозрела его путь. Она од
на ему его указала. Благословен, думал он о ее слове и страшился признатьс
я себе, что еще долгий путь придется пройти ему, чтобы оправдать это ее сло
во. Путь по Сибири. Он поправил котомку, прищурился близоруко и двинулся к
лесу.

ГЛАВА 11

Следующий день стал днем великого счастья. С девяти утра до восьми вечер
а женщинам позволили находиться подле их мужей. Впервые за полтора года
между ними не ходило никаких часовых, впервые их не гнали прочь друг от др
уга, словно два разных стада скота, которых ни в коем случае нельзя смешат
ь. Впервые за восемнадцать месяцев они лежали друг подле друга под горяч
им солнцем Сибири, целовались и говорили друг с другом обо всем, что накоп
илось за это время на душе и сердце.
…Борису хотелось броситься перед Ниночкой на колени и целовать край ее ч
ерного платья, касаться губами ее по-детски пухлых губ. Но он только смотр
ел на нее, не в силах вымолвить ни слова, жадно пожирая ее взглядом.
Ниночка первой подбежала к нему, обвила руками его уже седеющую голову, п
рижала к груди, а потом откинулась и заглянула в добрые усталые глаза.
Ц Мой Борюшка, Ц только и повторяла она.
Ц Моя Ниночка, Ц наконец, пробормотал и он.
Ц Господи, как же ты похудел, Ц шептала она и целовала его глаза и устало
опущенные уголки губ и натыкалась на все те же кольца железной цепи, кото
рые пока так и не сняли, и пыталась отвести их в сторону.
Ц А ты все так же прекрасна, моя любимая, Ц шептал он, и его губы тянулись
к ее губам, и прохладная белоснежная кожа ее лица казалась ему божествен
ной…
Шеин и Лобанов, выехавшие в полдень на прогулку, увидели в лесу под тенист
ыми деревьями сразу несколько парочек. Они были счастливы, несмотря на ф
изические невзгоды, ужасные раны, разбереженные оковами, несмотря на отч
аяние, пожиравшее их вместе с воспоминаниями о потерянной родине.
Ц Эти женщины… Ц вздохнул Лобанов. Ц Вы только поглядите на них! Два го
да назад они были всего лишь избалованными, воспитанными в роскоши сущес
твами. А завтра, если понадобится, они будут валить деревья в тайге. Господ
и, и что только любовь творит с людьми!
…Сегодня даже Трубецкой чувствовал себя счастливым, счастливым вполне.
Хотя много хлопот доставляли ему кандалы. Он старался делать вид, что воо
бще не замечает их существования, но бесконечное звяканье и грохот желез
никак не могли заставить его спать спокойно. Это и шум от разговоров и пес
ен утомляли его. Он страдал от того, что не мог уединиться, думать о чем-то,
постоянное общество хоть и своих же товарищей приводило его в уныние и т
оску. Он мечтал о чистой постели, свободной от клопов, о простынях, здесь у
же давно позабытых. Невозможно было читать в этапе, да и нечего было Ц и э
то удручало его больше всего. Но сегодня с ним была его Катенька, самая бол
ьшая любовь его…
Вечером того же счастливого дня Борис и Ниночка возвращались в лагерь. В
орота острога были открыты, пара солдат в пропыленной, грязной форме усм
ехнулись понятливо. Черт побери этих арестантов! Да им лучше живется, чем
нам. Вон какие пташки рядом с ними расхаживают. А мы? Нам только и остались
эти воняющие прогорклым салом бурятки с широкоскулыми мордашками и рас
косыми глазками…
Ц Я построю нам дом рядом с острогом, Ц заявила Ниночка и крепко сжала р
уку мужа. Ц Мы все уже решительно обговорили… Мы будем помогать друг дру
гу. Разделимся на четыре группы и вместе построим четыре дома.
Ц В воскресные дни мы тоже сможем присоединяться к вам и помогать, Ц от
озвался Тугай. И пошатнулся, долгие месяцы этапа измотали его, и только ли
шь иногда в глазах мелькала озорная искорка, как в былые времена, когда ск
акал он впереди своего эскадрона.
В Чите они получили новую амуницию Ц не те отвратительные дерюжные одеж
ки, а вполне приличные костюмы, хоть и подлатанные во многих местах. Тепер
ь у них была справная обновка, соломенные широкополые шляпы, как у бурято
в, а в остроге им сказали, что зимой дадут валенки, ватные куртки и меховые
штаны.
Ц Конечно, они делают это не из простого человеколюбия, Ц сказал Борис
Ниночке. Ц Нужна рабочая сила, а кто замерзнет, значит, работал плохо. Еда
тоже получше будет. А вот после Нерчинска самим придется о себе позаботи
ться. В тайге полно разного зверья, да и рыба в реках найдется. А овощи мы и с
ами вырастим. Ниночка, мы будем жить! Ц Он поцеловал ее, а она повисла у нег
о на шее, прижалась крепко. Борис внимательно вгляделся в ее хорошенькое
личико. И улыбнулся печально.
Ц А мы еще мечтали когда-то, что наши дети вырастут в доме у моря, рядом с д
юнами, с видом на бесконечность…
Ц Зато теперь они вырастут в бесконечном лесу, и маленькая хижина будет
им милее раззолоченного дворца.
Ц Они будут крепостными, Ниночка! Наши дети будут государственными кре
стьянами, рабами царя…
Ц Они всегда будут чувствовать себя свободными, любимый. Мы их воспитае
м так, что превыше всего они будут любить свободу. Ц Ниночка отвернулась
и, прищурившись, вгляделась в черную цепочку гор на горизонте. Ц Их родин
а, Борюшка… она здесь. Вся земля будет принадлежать им одним! У кого еще ес
ть такое богатство? Боря, нас не наказали, нас одарили!
Ц Коли ты довольна этой жизнью, Ниночка, Ц вздохнул Тугай, и горло у него
перехватило судорогой.
Ц Я довольна, любимый, потому что это Ц твоя жизнь! Чего же нам еще желать?

Вечером они вновь вернулись на свои квартиры: мужчины Ц в острог, женщин
ы Ц домой.
Муравьев был откровенно счастлив. Его жена привезла с собой карточные иг
ры. Он ходил по острогу в поисках партнера для игры в пульку на десять копе
ек. Князь Трубецкой получил шахматы, пропутешествовавшие в саквояже его
жены тысячи верст. Волконский принес в острог ящик с книгами Ц часть его
горячо любимой коллекции французских романов.
Ц Вот это Ц жизнь! Ц крикнул он. Ц Моя жена, мои книги… и никаких забот о
распроклятом имуществе!
Кто-то засмеялся, но смешок вышел невеселый. Никаких забот? Но ведь они ещ
е не добрались до Нерчинских рудников. Им открылась только малая часть С
ибири. Но уже рвались тоненькие жилочки, все еще связывавшие их с цивилиз
ацией. Нерчинск был сердцем Молоха по имени Сибирь. Молоха, который питае
тся человеческой плотью.
Они знали об этом. Знали, что скоро станут такой жертвой Ц недели через че
тыре или через четыре месяца, или через четыре года. Лучше забыть про кале
ндарь. Что значат здесь дни или недели? Солнце всходит, солнце заходит Ц в
ечный танец безвременья. И вообще слава Богу, что это солнце можно увидет
ь.

Летели к папеньке, Павлу Михайловичу, письма в сановно-холодный Санкт-Пе
тербург. Письма восторженные:
«Милый мой папенька! В Восточной Сибири природа так великолепна, так бог
ата флорою и приятными для глаза ландшафтами, что, бывало, невольно с вост
орженным удивлением простоишь несколько времени, глядя на окружающие п
редметы и окрестности. Ах, папенька, воздух же так благотворен и так напит
ан ароматами душистых трав, что, дыша ими, чувствуешь какое-то особое насл
аждение».
Она изо всех сил рисовала радостную, почти идиллическую картину своего с
транствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25