– Хэдден залпом проглотил бренди. – В Англии еще много лет об этом будут ходить сплетни.
Он бросил весьма сердитый взгляд на леди Валери.
Она безмятежно улыбнулась в ответ.
– Я имею право знать и остальное, – сказал Хэдден.
– Ничего подобного! – взъерошилась Мэри.
– Мне кажется, он не совсем то имеет в виду, – сказала леди Валери, опускаясь в кресло. Подойдя к статуе, Хэдден ударил по ней рукой.
– Я хочу знать, почему Уитфилд пожелал взять себе в жены Фэрчайлд, когда между ними стоит вот это.
– Статуя? Причем тут она? – Мэри повернулась к Себастьяну. – Что в ней такого особенного?
В кабинете стало вдруг очень тихо, и все поглядели на Себастьяна. Стоит ли ему объяснять? Сегодня, когда брачная ночь еще впереди?
– Это не имеет значения, – сказал он. Хэдден все еще присматривался к статуе. Наклонившись, он выдернул из-под копыт какой-то листок бумаги.
– Визитная карточка Лесли? – спросил с горечью Себастьян. Он поднял руки.
– Это чистая правда, и статуя, и все, что она должна означать, неважно. Что важно, так это то, что я понимаю теперь: не все Фэрчайлды из одного теста.
– Может быть, все-таки кто-нибудь скажет мне… – начала было Мэри.
– А контракт? – Хэдден положил листок бумаги себе в карман. – Я полагаю, Мэри, ты подписала брачный контракт.
Себастьян немного расслабился. Хэдден, очевидно, тоже не хотел рассказов о старой вражде.
– Да, мы подписали контракт, – признал Себастьян.
– Я позаботилась об интересах Мэри. – Леди Валери неторопливо отхлебнула из своего бокала. – Она получает солидное содержание и сохраняет контроль над своим состоянием. Если что-то случится с Себастьяном, она продолжает управлять его делами, если сама того желает. Ну, как?!
– Это очень щедро. – Хэдден, казалось, был удивлен.
– Я всегда горячо желал жениться на твоей сестре, – сказал Себастьян.
– Вот видишь, Хэдден, – Мэри погладила его по руке. – Ничего ужасного не произошло, и в твоем вмешательстве вовсе не было никакой необходимости.
– Я бы не назвал естественную заботу молодого человека о своей сестре «вмешательством». – Себастьян подошел к ней и смахнул локон с ее плеча. – Я назвал бы это скорее чувством ответственности.
– Ты не понимаешь. – Мэри воззвала к леди Валери. – Разве я могу не беспокоиться о безопасности моего брата?
– Разумеется, – улыбнулась ей леди Валери. – Так же, как и он о твоей.
– Но он еще ребенок.
Леди Валери засмеялась. Обхватив ладонями лицо Мэри, Себастьян повернул его к Хэддену.
– Ты только взгляни на него. Он давно не мальчик, он мужчина. Он и сам может о себе позаботиться.
– И о ней тоже, – добавил Хэдден.
– О моей жене я позабочусь сам, – мягко, но настойчиво сказал Себастьян. – Она теперь моя, и я клянусь, что у тебя никогда больше не будет повода обрушиваться на меня с кулаками.
Хэдден посмотрел ему прямо в глаза оценивающим взглядом и, найдя его достойным, протянул руку.
– Помните только, что если вы ее обидите, я найду вас везде и заставлю об этом пожалеть.
– Вы оба говорите обо мне так, словно я не существую.
Мэри недоверчиво наблюдала, как мужчины обменивались рукопожатием.
Себастьян подошел к ней и положил ей руку на талию у самого основания позвоночника. Она почувствовала исходившую от него силу и тепло.
– Пойдем лучше в нашу спальню, и там я поговорю с тобой так, что тебе понравится.
Мэри замерла, когда он попытался увести ее, но живо обернулась на голос Хэддена.
– Я бы хотел задать моей сестре один вопрос, если можно.
– Ну конечно, можно. – Мэри легко отстранилась от Себастьяна.
– Та проблема… с которой мы столкнулись в Англии еще раньше, она снова не возникала?
Хэдден построил свой вопрос очень осторожно. Слишком осторожно. Себастьян недоуменно переглянулся с леди Валери, та пожала плечами, и оба они внимательно посмотрели на Мэри.
Опустив глаза, она сложила руки у пояса. На лице у нее выступил легкий румянец.
– Я, признаться, и думать о ней забыла, – сказала она.
Хэдден задумчиво погладил подбородок.
– Вот как? – голос его звучал недоверчиво. – Стало быть, никаких осложнений не было?
Мэри притворилась, что не слышала его. Коснувшись руки Себастьяна кончиками пальцев, она сказала:
– Ты хотел идти, Себастьян. Я готова, если тебе угодно.
Что за слова! Если тебе угодно! Все это неправда, разумеется. Ей просто хочется избежать настойчивых вопросов Хэддена. Но Себастьян был отнюдь не враг себе, чтобы отказаться от такой удачи.
Он заметил также, как у ее глаза слегка подергивался нерв и губы дрожали. Ее постигла какая-то беда, и вскоре он узнает, что это было.
Быть может, завтра утром. После их брачной ночи.
Дождавшись, пока Мэри удалилась в спальню с молодым мужем, леди Валери взяла на себя труд позаботиться о помещении для Хэддена в Фэрчайлд-Мэнор. И только там он достал из кармана спрятанную записку. Она была адресована леди Уитфилд. Записка была запечатана, но воск не носил следов благородного герба.
Хэдден сломал печать. Он прочел записку и выругался. Широкими шагами выйдя из кабинета, он направился в конюшню.
Глава 20.
– Тебе нравится эта спальня? – Себастьян с улыбкой окинул взглядом комнату, расположенную в крыле дома, отведенном для супружеских пар. Мэри видела, что он старается быть как можно любезнее.
– Слуги перенесли сюда вещи только сегодня… после нашей свадьбы.
– Здесь очень хорошо, – довольно равнодушно сказала она. «Это ты мне не нравишься». Но она не произнесла этого вслух, потому что он, безусловно, счел бы это вызовом. И потом, строго говоря, это – не вполне справедливо. Он действительно был очень мил с тех пор, как она согласилась стать его женой… со вчерашнего дня.
А почему бы и нет? Ведь он настоял на своем. Он победитель. А благородный победитель бывает снисходителен к побежденному.
Мэри взглянула на него. Себастьян стоял, прислонившись к двери, не оставляя ей никакой возможности скрыться. Судя по выражению его глаз, он и сейчас намерен настоять на своем. Он наблюдал за ней с гордостью собственника, только что приобретшего новую породистую лошадь.
– У тебя испуганный вид. – Голос его звучал мягко; приближается хозяин с уздечкой и седлом.
– Испуганный? – старательно избегая его взгляда, Мэри подошла к туалетному столику и начала перебирать на нем щетки для волос. – Я ничего не боюсь.
– В самом деле?
Мэри услышала, как он подошел к ней близко, мягко ступая по дереву кожаными подошвами сапог. Она чувствовала, что его глаза следят за ней, но когда он прикоснулся к локону ее волос, она вздрогнула.
– Все хорошо, – быстро сказала она. Как это глупо, когда все как раз наоборот из рук вон плохо.
– Когда ты смотришь на меня – если ты вообще на меня смотришь, – в твоих глазах не ожидание, не предвкушение чего-то. – Он снова коснулся ее волос, и на этот раз, резко повернувшись, она взглянула ему прямо в глаза.
– Я бы сказал, что в них застыли настороженность или даже страх.
– Я не…
Но она боялась. В ней боролись два мучительных ощущения: стремление следить за каждым его движением, чтобы успеть оказать ему сопротивление, и желание просто закрыть глаза и принять его ласки.
– С девственницами следует обходиться нежно, осторожно посвящать их в искусство страсти. Я причинил тебе боль.
Вдруг Себастьян уперся кулаками в бока. В наружности его сквозило нетерпение, но голос его звучал неожиданно задумчиво. Казалось, он размышлял на ходу.
– Празднество, пожалуй, продлится до утра. Все Фэрчайлды заняты приемом гостей. – Он слегка топнул ногой. – Хочешь пойти сейчас открыть сейф?
Мэри показалось, что под ней провалился пол.
– Что вы сказали, сэр?
– Я приходил к тебе вчера утром, чтобы попросить помочь мне открыть сейф. Но ты меня надолго отвлекла.
Себастьян сорвал с себя галстук и бросил отлично сшитый, но без модных затей, сюртук.
– Ничего не мешает нам сделать это теперь.
– Сделать что теперь? – тупо повторила она.
– Открыть сейф.
Очевидно, он уже вполне сумел подавить свои желания.
– Я забыл о нашей главной цели. Но наш дорогой дядя Лесли и эта проклятая статуя мне напомнили. Если мы найдем дневник, мы сможем уехать отсюда.
Мэри никак не могла собраться с мыслями. Что на это отвечать?
Он продолжал, как будто она с ним согласилась:
– Лучше всего, надень это старомодное платье, что было на тебе, когда ты пришла с кухни.
Голова у Мэри кружилась. Она растерянно взглянула на свое зеленое шелковое платье.
– А это снять? – она непонимающе посмотрела на него.
– За ширмой. – Себастьян насмешливо добавил: – Обещаю не помогать тебе.
Сбросив жилет и белоснежную рубашку, он подошел к комоду и начал рыться в ящике. С минуту Мэри смотрела на мощные плечи и мускулистую спину. Себастьян обернулся к ней с простой черной рубашкой в руках. При виде того, как она неподвижно стоит, безвольно опустив руки, краткая вспышка страсти блеснула в его глазах.
– Поторопись, пока я не передумал.
После этой угрозы Себастьяну показалось, что она задвигалась проворнее. Над ширмой взлетело зеленое платье, за ним последовала пышная нижняя юбка. Он понял, что она стоит там сейчас в одной рубашке, и если он зайдет за ширму… Но он хотел дать ей время. Он хотел показать ей, что может сдерживать свои желания. Нет, он не мог позволить себе передумать.
Прохаживаясь взад-вперед по комнате, он постарался мысленно отвлечься от того, что происходило за ширмой. Когда Мэри вышла, он взял ее за руку и осмотрел с ног до головы.
– Только тот, кто вообще ничего не замечает, примет тебя за экономку. – Себастьян пальцем откинул оборки чепчика, скрывавшего ее предательские локоны. – Но для семейства Фэрчайлд сойдет и эта личина.
– Я всегда так думала.
Когда она в этой одежде, она даже говорить начинает как настоящая экономка. Как бы ему хотелось помочь ей немедленно сбросить ее!
Разобранная постель, казалось, увеличилась в размерах. Она лезла в глаза, поглощая все свободное пространство в комнате, а вместе с ним и силу воли Себастьяна. Пот выступил у него на лбу.
– Пошли отсюда поскорее.
Только один слуга попался им навстречу. Обойдя стороной бальный зал, они благополучно добрались до кабинета. Оглянувшись по сторонам, Себастьян открыл дверь. Как он и надеялся, внутри было совсем темно, и они незаметно без помех проскользнули в комнату.
– Я не люблю темноту и ненавижу эту комнату, – нервно сказала Мэри. – Меня от нее сразу в дрожь бросает.
Голос ее действительно дрогнул, и Себастьян с трудом подавил желание привлечь ее в свои объятья. Если он только сделает это, ему уже не остановиться.
– Дрожь? Тебя здесь бросает в дрожь? – Себастьян спокойно запер за ними дверь. – Почему?
– Здесь я всегда так живо вспоминаю деда, как он наслаждался собственной жестокостью.
Он заметил, что Мэри все еще нерешительно стояла у двери, словно боясь пройти дальше вглубь комнаты. Она казалась темной тенью на фоне других теней. Себастьян пожалел, что не мог видеть ее лица. В кармане у него были свеча и трут, но он не хотел зажигать огня без крайней необходимости.
– Он только любил дразнить людей. – Внимание Себастьяна привлекла окутанная простыней статуя. – Жаль, что старик умер своей смертью. Он несомненно заслуживал худшего. – Подойдя к окнам, Себастьян раздвинул занавеси, и комнату залил холодный лунный свет.
– Так будет получше?
– Да, спасибо, – сказала Мэри, но, несмотря на освещение, комната по-прежнему поглощала все ее силы.
Им нужно сделать дело и немедленно. Подойдя к шкафу, где помещался сейф, Себастьян дернул замок. Как и прежде, он легко открылся. Себастьян с отвращением посмотрел на запертый сейф. Чтобы открыть его, придется воспользоваться помощью молодой жены; вместо этого ему бы хотелось сейчас медленно раздевать ее, лаская обнажавшееся тело, любуясь каждым нежным очертанием, каждым изгибом…
Он еще раз попытался открыть сейф. Он никогда еще не видел ее полностью обнаженной.
Замок выскользнул у него из пальцев.
– Черт тебя побери, – махнул он рукой в сторону так озадачивавшего его серого металлического ящика. Но Мэри, казалось, не обращала ни на что внимания. Обхватив себя руками, она судорожно растирала их от плеча до локтя, как будто холод пробирал ее до костей.
– Ну вот, – сказал он, – тебе нужен свет?
При этом напоминании о ее долге Мэри опустилась на колени у его ног. Волнующая поза – надо запомнить на будущее. Она ощупала замок.
– Нет, не нужно. Я могу сделать это с закрытыми глазами.
Мэри опустила руку в карман передника.
– Чарли заставлял меня все время упражняться, пока я не достигла совершенства.
Себастьян услышал, как что-то звякнуло об пол и приглушенно ахнула Мэри. Встав на колени рядом с ней, он спросил:
– Что ты потеряла?
– Маленький тонкий напильник, больше похожий на иголку. – Она пошарила по полу рядом с собой и с облегчением вздохнула. – Вот он. – Мэри уже подняла руку, чтобы открыть замок, и тут же поспешно убрала ее. Себастьян видел, что ее трясло.
– В чем дело? – он взял ее за руку. Рука была совершенно ледяная. – Не бойся. Мы имеем полное право открыть сейф и забрать дневник.
– Я знаю.
Она попыталась отнять у него свою руку, но он не позволил ей этого. Он положил напильник ей в карман и потер ей пальцы.
– Тогда скажи мне, в чем дело.
Она оглянулась по сторонам и боязливо втянула голову в плечи. Мэри была совсем не похожа на себя.
– Мне кажется, как будто он все еще здесь, – в голосе ее звучал ничем не прикрытый страх. Себастьян невольно оглянулся.
– Твой дед? Ты все еще боишься его?
– Не его. Это призрак бродит здесь. Я вижу, как он сидит в том кресле и гонит прочь меня и Хэддена. Я слышу его голос.
Ее губы, такие пышные, пылкие и нежные, вытянулись в ниточку.
– Он разбил мою жизнь без всякой жалости, так жестоко и равнодушно.
Себастьян от души с ней согласился. Старый граф помог сломать жизнь и ему тоже. Как прилипчивая болезнь, как отрава, он тяготел над Мэри, да и над ним самим, но Себастьян не даст никому, ни живому, ни мертвому, такой власти над собой. И он сумеет защитить свою жену.
– Он сидел здесь в кресле за этим столом, когда выгонял тебя?
– Да. Это ужасное кресло, такое огромное и со всеми этими чудовищами. – Мэри взглянула на их все еще сплетенные руки. – Я вижу в кошмарах, как такое существо вцепляется мне в горло, а я беру кочергу и отчетливо слышу, как под моим ударом у него с хрустом трескается череп. Я вижу вытекающие мозги и… – она остановилась, дрожа, в ужасе от своих собственных слов. Неужели это она говорит такие безумные вещи.
Он понимал, почему ее преследуют кошмары.
– Пойдем! – решительно стряхнув морок, сказал он.
Он встал и потянул ее за собой. Он возвышался над ней, но это никогда не мешало ей сопротивляться ему, и вполне успешно. Ее рост никогда не служил препятствием, когда она считала необходимым сделать что-то. Только сейчас, вспомнив этого дьявола – своего деда, она нуждалась в надежном защитнике.
И он будет ее защитником. Сегодня он дал обещание, а Дюран всегда сдерживает свои обещания. Но сейчас ее страхов не преодолеть ни кулаками, ни даже здравым смыслом. Сейчас поможет только изгнание злого духа.
– Давай вместе одолеем этого преследующего тебя призрака.
Она упиралась, когда он подводил ее к столу.
– Не нравится мне все это.
– Понравится.
Они обошли письменный стол, остановившись за ним. Обнимая ее за талию, он заставил ее повернуться лицом к комнате.
– Взгляни. Отсюда все выглядит по-другому.
Мэри, казалось, не понимала его намерений.
– Да нет, так же, – нервно вздрагивая, отвечала она.
– Присмотрись, – настаивал Себастьян. – Совсем по-другому. Отсюда управляют всем, здесь средоточие власти. Сейчас эта власть в твоих руках.
Мэри внезапно отшатнулась от него, как от сумасшедшего.
– Это так, – подтвердил он. – Титул достался Бэбу, разумеется, но вся власть в семье принадлежит тебе, потому что ты владеешь состоянием.
– Это все только слова, – она не могла отринуть тени прошлого.
– Нет, так оно и есть, – упрямо утверждав он. – Состояние – твое, и ты можешь распорядиться им по своему желанию. У тебя – власть.
– Ты можешь и меня заставить делать все, что захочешь, – помолчав немного, негромко пробормотал он сквозь зубы.
– Что? – изумленно переспросила она. Но уточнять он все-таки не стал. Как он мог, когда это застало врасплох его самого? Но это правда. Какова бы ни была причина, но, овладев ее телом, он позволил ей завладеть собой. То, что он настоял на браке, имело мало отношения к его или ее репутации: все дело было в том, что он был первым, кто стал ей близок, и он твердо знал, что никогда не позволит этой близости никому другому.
Даже радость, испытанная ею в объятьях брата, вызвала у него болезненное чувство. А сейчас он желал ее с жадностью, просто сводившей его с ума. Человек, всю свою сознательную жизнь остававшийся холодным и равнодушным, был сражен слабой женщиной – но ей нет никакой необходимости еще и знать об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Он бросил весьма сердитый взгляд на леди Валери.
Она безмятежно улыбнулась в ответ.
– Я имею право знать и остальное, – сказал Хэдден.
– Ничего подобного! – взъерошилась Мэри.
– Мне кажется, он не совсем то имеет в виду, – сказала леди Валери, опускаясь в кресло. Подойдя к статуе, Хэдден ударил по ней рукой.
– Я хочу знать, почему Уитфилд пожелал взять себе в жены Фэрчайлд, когда между ними стоит вот это.
– Статуя? Причем тут она? – Мэри повернулась к Себастьяну. – Что в ней такого особенного?
В кабинете стало вдруг очень тихо, и все поглядели на Себастьяна. Стоит ли ему объяснять? Сегодня, когда брачная ночь еще впереди?
– Это не имеет значения, – сказал он. Хэдден все еще присматривался к статуе. Наклонившись, он выдернул из-под копыт какой-то листок бумаги.
– Визитная карточка Лесли? – спросил с горечью Себастьян. Он поднял руки.
– Это чистая правда, и статуя, и все, что она должна означать, неважно. Что важно, так это то, что я понимаю теперь: не все Фэрчайлды из одного теста.
– Может быть, все-таки кто-нибудь скажет мне… – начала было Мэри.
– А контракт? – Хэдден положил листок бумаги себе в карман. – Я полагаю, Мэри, ты подписала брачный контракт.
Себастьян немного расслабился. Хэдден, очевидно, тоже не хотел рассказов о старой вражде.
– Да, мы подписали контракт, – признал Себастьян.
– Я позаботилась об интересах Мэри. – Леди Валери неторопливо отхлебнула из своего бокала. – Она получает солидное содержание и сохраняет контроль над своим состоянием. Если что-то случится с Себастьяном, она продолжает управлять его делами, если сама того желает. Ну, как?!
– Это очень щедро. – Хэдден, казалось, был удивлен.
– Я всегда горячо желал жениться на твоей сестре, – сказал Себастьян.
– Вот видишь, Хэдден, – Мэри погладила его по руке. – Ничего ужасного не произошло, и в твоем вмешательстве вовсе не было никакой необходимости.
– Я бы не назвал естественную заботу молодого человека о своей сестре «вмешательством». – Себастьян подошел к ней и смахнул локон с ее плеча. – Я назвал бы это скорее чувством ответственности.
– Ты не понимаешь. – Мэри воззвала к леди Валери. – Разве я могу не беспокоиться о безопасности моего брата?
– Разумеется, – улыбнулась ей леди Валери. – Так же, как и он о твоей.
– Но он еще ребенок.
Леди Валери засмеялась. Обхватив ладонями лицо Мэри, Себастьян повернул его к Хэддену.
– Ты только взгляни на него. Он давно не мальчик, он мужчина. Он и сам может о себе позаботиться.
– И о ней тоже, – добавил Хэдден.
– О моей жене я позабочусь сам, – мягко, но настойчиво сказал Себастьян. – Она теперь моя, и я клянусь, что у тебя никогда больше не будет повода обрушиваться на меня с кулаками.
Хэдден посмотрел ему прямо в глаза оценивающим взглядом и, найдя его достойным, протянул руку.
– Помните только, что если вы ее обидите, я найду вас везде и заставлю об этом пожалеть.
– Вы оба говорите обо мне так, словно я не существую.
Мэри недоверчиво наблюдала, как мужчины обменивались рукопожатием.
Себастьян подошел к ней и положил ей руку на талию у самого основания позвоночника. Она почувствовала исходившую от него силу и тепло.
– Пойдем лучше в нашу спальню, и там я поговорю с тобой так, что тебе понравится.
Мэри замерла, когда он попытался увести ее, но живо обернулась на голос Хэддена.
– Я бы хотел задать моей сестре один вопрос, если можно.
– Ну конечно, можно. – Мэри легко отстранилась от Себастьяна.
– Та проблема… с которой мы столкнулись в Англии еще раньше, она снова не возникала?
Хэдден построил свой вопрос очень осторожно. Слишком осторожно. Себастьян недоуменно переглянулся с леди Валери, та пожала плечами, и оба они внимательно посмотрели на Мэри.
Опустив глаза, она сложила руки у пояса. На лице у нее выступил легкий румянец.
– Я, признаться, и думать о ней забыла, – сказала она.
Хэдден задумчиво погладил подбородок.
– Вот как? – голос его звучал недоверчиво. – Стало быть, никаких осложнений не было?
Мэри притворилась, что не слышала его. Коснувшись руки Себастьяна кончиками пальцев, она сказала:
– Ты хотел идти, Себастьян. Я готова, если тебе угодно.
Что за слова! Если тебе угодно! Все это неправда, разумеется. Ей просто хочется избежать настойчивых вопросов Хэддена. Но Себастьян был отнюдь не враг себе, чтобы отказаться от такой удачи.
Он заметил также, как у ее глаза слегка подергивался нерв и губы дрожали. Ее постигла какая-то беда, и вскоре он узнает, что это было.
Быть может, завтра утром. После их брачной ночи.
Дождавшись, пока Мэри удалилась в спальню с молодым мужем, леди Валери взяла на себя труд позаботиться о помещении для Хэддена в Фэрчайлд-Мэнор. И только там он достал из кармана спрятанную записку. Она была адресована леди Уитфилд. Записка была запечатана, но воск не носил следов благородного герба.
Хэдден сломал печать. Он прочел записку и выругался. Широкими шагами выйдя из кабинета, он направился в конюшню.
Глава 20.
– Тебе нравится эта спальня? – Себастьян с улыбкой окинул взглядом комнату, расположенную в крыле дома, отведенном для супружеских пар. Мэри видела, что он старается быть как можно любезнее.
– Слуги перенесли сюда вещи только сегодня… после нашей свадьбы.
– Здесь очень хорошо, – довольно равнодушно сказала она. «Это ты мне не нравишься». Но она не произнесла этого вслух, потому что он, безусловно, счел бы это вызовом. И потом, строго говоря, это – не вполне справедливо. Он действительно был очень мил с тех пор, как она согласилась стать его женой… со вчерашнего дня.
А почему бы и нет? Ведь он настоял на своем. Он победитель. А благородный победитель бывает снисходителен к побежденному.
Мэри взглянула на него. Себастьян стоял, прислонившись к двери, не оставляя ей никакой возможности скрыться. Судя по выражению его глаз, он и сейчас намерен настоять на своем. Он наблюдал за ней с гордостью собственника, только что приобретшего новую породистую лошадь.
– У тебя испуганный вид. – Голос его звучал мягко; приближается хозяин с уздечкой и седлом.
– Испуганный? – старательно избегая его взгляда, Мэри подошла к туалетному столику и начала перебирать на нем щетки для волос. – Я ничего не боюсь.
– В самом деле?
Мэри услышала, как он подошел к ней близко, мягко ступая по дереву кожаными подошвами сапог. Она чувствовала, что его глаза следят за ней, но когда он прикоснулся к локону ее волос, она вздрогнула.
– Все хорошо, – быстро сказала она. Как это глупо, когда все как раз наоборот из рук вон плохо.
– Когда ты смотришь на меня – если ты вообще на меня смотришь, – в твоих глазах не ожидание, не предвкушение чего-то. – Он снова коснулся ее волос, и на этот раз, резко повернувшись, она взглянула ему прямо в глаза.
– Я бы сказал, что в них застыли настороженность или даже страх.
– Я не…
Но она боялась. В ней боролись два мучительных ощущения: стремление следить за каждым его движением, чтобы успеть оказать ему сопротивление, и желание просто закрыть глаза и принять его ласки.
– С девственницами следует обходиться нежно, осторожно посвящать их в искусство страсти. Я причинил тебе боль.
Вдруг Себастьян уперся кулаками в бока. В наружности его сквозило нетерпение, но голос его звучал неожиданно задумчиво. Казалось, он размышлял на ходу.
– Празднество, пожалуй, продлится до утра. Все Фэрчайлды заняты приемом гостей. – Он слегка топнул ногой. – Хочешь пойти сейчас открыть сейф?
Мэри показалось, что под ней провалился пол.
– Что вы сказали, сэр?
– Я приходил к тебе вчера утром, чтобы попросить помочь мне открыть сейф. Но ты меня надолго отвлекла.
Себастьян сорвал с себя галстук и бросил отлично сшитый, но без модных затей, сюртук.
– Ничего не мешает нам сделать это теперь.
– Сделать что теперь? – тупо повторила она.
– Открыть сейф.
Очевидно, он уже вполне сумел подавить свои желания.
– Я забыл о нашей главной цели. Но наш дорогой дядя Лесли и эта проклятая статуя мне напомнили. Если мы найдем дневник, мы сможем уехать отсюда.
Мэри никак не могла собраться с мыслями. Что на это отвечать?
Он продолжал, как будто она с ним согласилась:
– Лучше всего, надень это старомодное платье, что было на тебе, когда ты пришла с кухни.
Голова у Мэри кружилась. Она растерянно взглянула на свое зеленое шелковое платье.
– А это снять? – она непонимающе посмотрела на него.
– За ширмой. – Себастьян насмешливо добавил: – Обещаю не помогать тебе.
Сбросив жилет и белоснежную рубашку, он подошел к комоду и начал рыться в ящике. С минуту Мэри смотрела на мощные плечи и мускулистую спину. Себастьян обернулся к ней с простой черной рубашкой в руках. При виде того, как она неподвижно стоит, безвольно опустив руки, краткая вспышка страсти блеснула в его глазах.
– Поторопись, пока я не передумал.
После этой угрозы Себастьяну показалось, что она задвигалась проворнее. Над ширмой взлетело зеленое платье, за ним последовала пышная нижняя юбка. Он понял, что она стоит там сейчас в одной рубашке, и если он зайдет за ширму… Но он хотел дать ей время. Он хотел показать ей, что может сдерживать свои желания. Нет, он не мог позволить себе передумать.
Прохаживаясь взад-вперед по комнате, он постарался мысленно отвлечься от того, что происходило за ширмой. Когда Мэри вышла, он взял ее за руку и осмотрел с ног до головы.
– Только тот, кто вообще ничего не замечает, примет тебя за экономку. – Себастьян пальцем откинул оборки чепчика, скрывавшего ее предательские локоны. – Но для семейства Фэрчайлд сойдет и эта личина.
– Я всегда так думала.
Когда она в этой одежде, она даже говорить начинает как настоящая экономка. Как бы ему хотелось помочь ей немедленно сбросить ее!
Разобранная постель, казалось, увеличилась в размерах. Она лезла в глаза, поглощая все свободное пространство в комнате, а вместе с ним и силу воли Себастьяна. Пот выступил у него на лбу.
– Пошли отсюда поскорее.
Только один слуга попался им навстречу. Обойдя стороной бальный зал, они благополучно добрались до кабинета. Оглянувшись по сторонам, Себастьян открыл дверь. Как он и надеялся, внутри было совсем темно, и они незаметно без помех проскользнули в комнату.
– Я не люблю темноту и ненавижу эту комнату, – нервно сказала Мэри. – Меня от нее сразу в дрожь бросает.
Голос ее действительно дрогнул, и Себастьян с трудом подавил желание привлечь ее в свои объятья. Если он только сделает это, ему уже не остановиться.
– Дрожь? Тебя здесь бросает в дрожь? – Себастьян спокойно запер за ними дверь. – Почему?
– Здесь я всегда так живо вспоминаю деда, как он наслаждался собственной жестокостью.
Он заметил, что Мэри все еще нерешительно стояла у двери, словно боясь пройти дальше вглубь комнаты. Она казалась темной тенью на фоне других теней. Себастьян пожалел, что не мог видеть ее лица. В кармане у него были свеча и трут, но он не хотел зажигать огня без крайней необходимости.
– Он только любил дразнить людей. – Внимание Себастьяна привлекла окутанная простыней статуя. – Жаль, что старик умер своей смертью. Он несомненно заслуживал худшего. – Подойдя к окнам, Себастьян раздвинул занавеси, и комнату залил холодный лунный свет.
– Так будет получше?
– Да, спасибо, – сказала Мэри, но, несмотря на освещение, комната по-прежнему поглощала все ее силы.
Им нужно сделать дело и немедленно. Подойдя к шкафу, где помещался сейф, Себастьян дернул замок. Как и прежде, он легко открылся. Себастьян с отвращением посмотрел на запертый сейф. Чтобы открыть его, придется воспользоваться помощью молодой жены; вместо этого ему бы хотелось сейчас медленно раздевать ее, лаская обнажавшееся тело, любуясь каждым нежным очертанием, каждым изгибом…
Он еще раз попытался открыть сейф. Он никогда еще не видел ее полностью обнаженной.
Замок выскользнул у него из пальцев.
– Черт тебя побери, – махнул он рукой в сторону так озадачивавшего его серого металлического ящика. Но Мэри, казалось, не обращала ни на что внимания. Обхватив себя руками, она судорожно растирала их от плеча до локтя, как будто холод пробирал ее до костей.
– Ну вот, – сказал он, – тебе нужен свет?
При этом напоминании о ее долге Мэри опустилась на колени у его ног. Волнующая поза – надо запомнить на будущее. Она ощупала замок.
– Нет, не нужно. Я могу сделать это с закрытыми глазами.
Мэри опустила руку в карман передника.
– Чарли заставлял меня все время упражняться, пока я не достигла совершенства.
Себастьян услышал, как что-то звякнуло об пол и приглушенно ахнула Мэри. Встав на колени рядом с ней, он спросил:
– Что ты потеряла?
– Маленький тонкий напильник, больше похожий на иголку. – Она пошарила по полу рядом с собой и с облегчением вздохнула. – Вот он. – Мэри уже подняла руку, чтобы открыть замок, и тут же поспешно убрала ее. Себастьян видел, что ее трясло.
– В чем дело? – он взял ее за руку. Рука была совершенно ледяная. – Не бойся. Мы имеем полное право открыть сейф и забрать дневник.
– Я знаю.
Она попыталась отнять у него свою руку, но он не позволил ей этого. Он положил напильник ей в карман и потер ей пальцы.
– Тогда скажи мне, в чем дело.
Она оглянулась по сторонам и боязливо втянула голову в плечи. Мэри была совсем не похожа на себя.
– Мне кажется, как будто он все еще здесь, – в голосе ее звучал ничем не прикрытый страх. Себастьян невольно оглянулся.
– Твой дед? Ты все еще боишься его?
– Не его. Это призрак бродит здесь. Я вижу, как он сидит в том кресле и гонит прочь меня и Хэддена. Я слышу его голос.
Ее губы, такие пышные, пылкие и нежные, вытянулись в ниточку.
– Он разбил мою жизнь без всякой жалости, так жестоко и равнодушно.
Себастьян от души с ней согласился. Старый граф помог сломать жизнь и ему тоже. Как прилипчивая болезнь, как отрава, он тяготел над Мэри, да и над ним самим, но Себастьян не даст никому, ни живому, ни мертвому, такой власти над собой. И он сумеет защитить свою жену.
– Он сидел здесь в кресле за этим столом, когда выгонял тебя?
– Да. Это ужасное кресло, такое огромное и со всеми этими чудовищами. – Мэри взглянула на их все еще сплетенные руки. – Я вижу в кошмарах, как такое существо вцепляется мне в горло, а я беру кочергу и отчетливо слышу, как под моим ударом у него с хрустом трескается череп. Я вижу вытекающие мозги и… – она остановилась, дрожа, в ужасе от своих собственных слов. Неужели это она говорит такие безумные вещи.
Он понимал, почему ее преследуют кошмары.
– Пойдем! – решительно стряхнув морок, сказал он.
Он встал и потянул ее за собой. Он возвышался над ней, но это никогда не мешало ей сопротивляться ему, и вполне успешно. Ее рост никогда не служил препятствием, когда она считала необходимым сделать что-то. Только сейчас, вспомнив этого дьявола – своего деда, она нуждалась в надежном защитнике.
И он будет ее защитником. Сегодня он дал обещание, а Дюран всегда сдерживает свои обещания. Но сейчас ее страхов не преодолеть ни кулаками, ни даже здравым смыслом. Сейчас поможет только изгнание злого духа.
– Давай вместе одолеем этого преследующего тебя призрака.
Она упиралась, когда он подводил ее к столу.
– Не нравится мне все это.
– Понравится.
Они обошли письменный стол, остановившись за ним. Обнимая ее за талию, он заставил ее повернуться лицом к комнате.
– Взгляни. Отсюда все выглядит по-другому.
Мэри, казалось, не понимала его намерений.
– Да нет, так же, – нервно вздрагивая, отвечала она.
– Присмотрись, – настаивал Себастьян. – Совсем по-другому. Отсюда управляют всем, здесь средоточие власти. Сейчас эта власть в твоих руках.
Мэри внезапно отшатнулась от него, как от сумасшедшего.
– Это так, – подтвердил он. – Титул достался Бэбу, разумеется, но вся власть в семье принадлежит тебе, потому что ты владеешь состоянием.
– Это все только слова, – она не могла отринуть тени прошлого.
– Нет, так оно и есть, – упрямо утверждав он. – Состояние – твое, и ты можешь распорядиться им по своему желанию. У тебя – власть.
– Ты можешь и меня заставить делать все, что захочешь, – помолчав немного, негромко пробормотал он сквозь зубы.
– Что? – изумленно переспросила она. Но уточнять он все-таки не стал. Как он мог, когда это застало врасплох его самого? Но это правда. Какова бы ни была причина, но, овладев ее телом, он позволил ей завладеть собой. То, что он настоял на браке, имело мало отношения к его или ее репутации: все дело было в том, что он был первым, кто стал ей близок, и он твердо знал, что никогда не позволит этой близости никому другому.
Даже радость, испытанная ею в объятьях брата, вызвала у него болезненное чувство. А сейчас он желал ее с жадностью, просто сводившей его с ума. Человек, всю свою сознательную жизнь остававшийся холодным и равнодушным, был сражен слабой женщиной – но ей нет никакой необходимости еще и знать об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32