Герсо будет писать за него письма, потому что хозяин повредил руку и даже писать не может. – Банколен с усмешкой поднял пачку фотографий. – Посмотрите на них, господа, вы их уже видели. Это фотографии Салиньи, когда он занимается разными видами спорта. И надеюсь, вы заметили, что в каждом случае он пользуется правой рукой теннисная ракетка, рапира всегда в его правой руке. Теперь же, по возвращении, он не может писать, не может фехтовать, играть в теннис, потому что повредил руку. Поразительно! Ведь он повредил себе левую руку!Всего одна неделя, проведенная в Вене, одарила его таким совершенным знанием английского! Американец Голтон клянется, что он говорит на нем превосходно! Он перестает притворяться добродетельным и со страстью отдается в объятия… – тут Банколен тактично взглянул на меня, – молодой леди, над которой до этого насмехался. Начинает цитировать ей По, Суинберна и Бодлера…У меня вырвалось:– И это он принес ей «Алису», она сказала мне!– О да! Отказавшись от всех предложений заняться спортом, теперь он стал коллекционером книг. Вскоре мы подойдем к этому. Но у нашего приспособленца есть свои привычки, о которых никто не подозревает. Обнаружено, что он курил опиум, и мы с удивлением узнаем, что он занимался этим уже больше года. Другими словами, он курил опиум в то самое время, год назад, когда победил в Уимблдоне самого выдающегося в мире теннисиста. Приходится думать, что после напряженного поединка на рапирах он ищет отдыха за трубкой с опиумом, а на следующее утро встречается на ринге с месье Карпентье!Банколен сокрушенно покачал головой.– Жизнь человека, господа, как и его характер, часто обнаруживает множество несоответствий, но я склонен полагать, что сам Мюнхгаузен возопил бы от такой сказки. Вследствие своих наблюдений я более внимательно стал всматриваться в причину этих изменений. Я изучал не только новый круг его друзей. Он, например, приглашал сюда на обед людей, с кем до этого не встречался, и внезапно установил дружеские отношения со своим адвокатом, которого очень мало знал. Но я обратил внимание и на некие видимые свидетельства, которые, что называется, лежали рядом. Лоран, говорит он, написал ему письмо. Он принес его мне, находясь в страшной тревоге, – человек, который одним мощным ударом мог послать Лорана в глубокий нокаут. Хорошо! Письмо написано почерком Лорана. У нас в деле имеются образцы его почерка. Мы сравнили их. Мы взяли его новую записку, измерив все росчерки линейкой в несколько дюймов длиной. Затем мы увеличили ее и сравнили наклон с подлинными образцами его почерка, таким же образом измерили все углы между линиями. Они были идентичны. Любая подделка тут же обнаружилась бы.Однако микроскоп обнаружил легкие колебания – не ту нерешительность подлога, но определенные симптомы нервной нестабильности, причиненной организму наркотиками. Сравнение с образцами почерка наркоманов показывают нам со всей определенностью, как сказал мне начальник нашей лаборатории, что этот наркотик был опиумом.Молчание нарушил Килар.– И вы способны определить все это только по почерку?! – недоверчиво осведомился он.– Это самый обычный анализ. Доктор Бейль делает их ежедневно. Следовательно, письмо было написано самим Лораном, но Лораном, который принимает наркотики. Теперь посмотрите на письмо. Оно передо мной, со всеми пометками, которые мы нанесли, когда искали в нем подделку. Анализ волокон бумаги показывает, что она изготовлена из очень тонкой льняной массы, которая производится в Париже фабрикой Траделла. Мы закинули наши сети! И выяснили, что две пачки такой бумаги были заказаны восемь дней назад месье де Салиньи. Тем не менее это могло ничего не означать, поэтому мы должны были заняться маркой карандаша, ибо письмо было написано карандашом. Карандаши делятся на четыре класса: сделанные из смеси угля, силиката и железа пишут серо-черным; из графита, силиката и железа – глубоким и мягким черным; цветные карандаши делаются из красителей, и копировальные карандаши в основном изготавливаются из анилиновых красок, графита и каолина. Мы применили к следам этого карандаша раствор уксусной кислоты и ферроцианида, которые дают цветную реакцию. Под микроскопом мы увидели необычную реакцию, тем не менее она укладывалась в пределы нашей классификации различных марок карандашей. Это письмо было написано копировальным карандашом, и сравнение дало нам возможность установить конкретного изготовителя и марку. Это оказался весьма редкий карандаш марки «Зодиак» номер 4. Хорошо! Вчера в этом доме, в письменном столе Салиньи, я нашел карандаш «Зодиак», четвертый номер. Его сравнили под микроскопом и спектроскопом с пометками на письме, точно так же, как сравниваются отпечатки пальцев. Письмо было написано именно этим карандашом!Банколен опустил свои заметки и улыбнулся. Его глаза сверкали.– Еще один формальный факт! Мы установили, что письмо было написано Лораном на бумаге, заказанной «Салиньи», и карандашом из стола «Салиньи». Сеть затягивается! Вот здесь передо мной книга «Алиса в Стране чудес». У нас есть основания полагать, что «Салиньи» собирался принести ее мисс Шэрон Грей. Именно этот экземпляр был найден в алькове, где сидел «Салиньи». С титульного листа стерто имя владельца книги – это было роковой ошибкой, что признают подделыватели, когда они пытаются вывести или стереть следы своей работы. Это было просто неумелое выведение надписи. Мы сфотографировали титульный лист при помощи ортохроматической пластины, проявили негатив, затем уменьшили изображение и усилили при помощи перхлорида ртути. Когда оно высохло, мы поместили его в рамку и экспонировали на другую пластину путем контакта. Этот процесс повторялся пять-шесть раз. Взгляните, господа, вот эти негативы! – Он поместил их под свет лампы. – На седьмом отчетливо видна стертая надпись.Он стоял неподвижно, указывая на негатив.– На титульном листе тем же почерком, что и письмо с угрозой, стояла надпись «Александр Лоран»!Теперь у нас не оставалось сомнений, что лже-Салиньи на самом деле является Лораном. Но мы должны продолжать работу! Мы должны затянуть узел на самозванце так, чтобы он и пальцем не мог пошевельнуть. Я сделал свои дедуктивные выводы, а объединенные научные методы подтвердили их. Теперь напрашивается вопрос: где же подлинный Салиньи? Лоран разделался с ним, это ясно. И если у кого-то остаются в этом сомнения, – Банколен энергично подался вперед, – я могу предложить последний, самоочевидный и абсолютно безупречный тест. Этот тест еще не проделан, потому что, когда у меня появился труп, я еще не был окончательно уверен в своих предположениях – я еще не воспользовался ни фотографией, ни химией.– Ну, дружище, переходите к этому, – хрипло отозвался Килар. – Насчет этого… подвала.– И опять я ищу след. Я спрашиваю себя: если Лоран убил Салиньи и занял его место, где же он это сделал? До отъезда в Вену Салиньи был самим собой. Следовательно, он был убит либо в Вене, либо после возвращения в Париж. Хорошо! Наш вездесущий друг мистер Голтон познакомился с Салиньи в поезде из Вены в Париж. И тогда «Салиньи» отлично говорил на английском – значит, убийство было совершено в Вене. Что убийца сделал с трупом? Запомните, у него было не так уж много времени. Он должен был надежно избавиться от тела, потому что, если бы его обнаружили, он рисковал быть разоблаченным. Он не посмел бросить труп в Дунай или расчленить и сбросить его в канализационный люк. Он не мог допустить, чтобы где-либо был обнаружен какой-нибудь подозрительный труп, который мог самым неожиданным образом выдать его план. Но ведь труп – весьма неудобная для сокрытия вещь! Поставьте себя на место этого человека со стальными нервами, который с невероятной наглостью заду мал стать самозванцем. Он должен был придумать особо изощренный план. И он придумал. Лже-Салиньи решил привезти тело Салиньи в Париж в одном из его сундуков и спрятать труп в его же доме. Кому придет в голову искать труп Салиньи в доме Салиньи, когда он, по всем признакам, жив и здоров?Вы скажете, это чистое предположение. А вот и нет! Что стало нам известно о «Салиньи»? Что после возвращения из Вены он вдруг по непонятным причинам стал интересоваться своим винным погребом. Никому не позволял туда спускаться и даже уволил старшего лакея, который осмелился туда войти. Он всегда держал при себе ключи от погреба. Раньше он этого не делал. Подвалы! Они всегда наводят на мысль! «Салиньи» устраивает холостяцкий ужин, и потом, когда Вотрель и вы, месье Килар, обсуждаете за столом убийства, Вотрель заводит речь об Эдгаре По. Он рассказывает о человеке, которого замуровали в стену в подвале. Вы помните, месье Килар, что он тогда сказал? «Вам же хорошо знаком этот рассказ, Рауль, не так ли?» И на этот раз у лже-Салиньи сдали нервы. Он понял, что Вотрель узнал его тайну. Он встает из-за стола, то есть лже-Салиньи, понимая, что его тайна известна постороннему, и таким мы его запомним – разоблаченным и в безвыходном положении, среди горящих свечей и ваз с розами.Банколен пристально смотрел на нас, стиснув пальцы, и говорил напряженным голосом. Я пристально смотрел на свет лампы перед его лицом, и вся атмосфера этого погруженного в темноту дома охватила нас. А лучший детектив Парижа продолжал:– Подробности нам еще предстоит выяснить. Как он убил Салиньи, вероятно в Вене, в том отеле, где последний остановился; как доставил сюда его тело; как разузнал о манерах Салиньи и о его друзьях – возможно, из переписки Салиньи, прессы, да и из множества книг о подвигах Салиньи. Еще и журналы постоянно описывали его поездки и публиковали его фотографии.Но только представьте хитрость этого сумасшедшего – «шелковистая каштановая бородка, мягкий взгляд из-за очков и постоянная улыбка» теперь исчезли. Представьте, как он составлял воровской план. Заставил хирурга изменить себе форму носа, заказал одежду, чтобы напоминать многочисленные фотографии Салиньи. Он умер с фотографиями Салиньи в кармане, которые бесконечно изучал, как когда-то изучал иностранные языки! Представьте, как его коварное и злонамеренное воображение рисовало ему картину возмездия, которая удовлетворила бы любое веление поэтической справедливости. Такова была его натура. Он возвратится в Париж в облике Салиньи, он будет скрываться от людей до самой женитьбы, он женится на этой женщине во второй раз и, когда приведет ее в комнату для новобрачных, наконец откроется ей во всем торжестве своего чудовищного мщения! Он отведет ее в подвал и покажет труп ее возлюбленного… Недурная шутка, а? Дикая, жестокая шутка! Не припоминаете ли вы с новым, зловещим смыслом его слова, обращенные к мисс Шэрон Грей: «Сегодня вечером я хочу кое-что вам показать; вы оцените эту шутку…»Я представляю себе, как он расхаживает по дому, обдумывая свой план, посмеиваясь над иронией, схожей с преданиями средневековых писателей, которых он так любил. Никто из эпохи Ренессанса не изобретал более сладостного и упоительного возмездия. Он обманул всех. Он сам себе написал записку, предупреждающую его об опасности. Он безупречно действовал на глазах у глупых полицейских. Он победил!В призрачной комнате на камине пробили часы. Цветы за спиной Банколена, блеск белого гроба, игра света на утомленном и вдохновенном лице детектива… Теперь этот сумасшедший лежал в своем вечном доме.– Нужно ли мне показывать теперь окончательное доказательство, что все это не моя фантазия? – тихо спросил Банколен. – Герсо, откройте крышку гроба.Сгорбившись, Герсо поднялся со своего стула. Он ничего не ответил, но медлил, словно пытался осознать смысл приказания. Затем уцепился за крышку неловкими пальцами. Банколен вынул из портфеля подушечку со штемпельной краской и бумагу. Подойдя к гробу, он ждал, когда Герсо поднимет крышку. Я подался вперед, почти ожидая, что мертвый сядет в гробу, сквозь головокружение видя блеск белых подушек, когда откинулась крышка… Банколен склонился над гробом. У Герсо вырвался сдавленный стон, он закрыл лицо руками. Крышка стукнула, и Килар встал… Гулкий стук еще не затих, когда Банколен возвратился к столу и бросил два листа бумаги под лампу.– Взгляните! Вот это отпечатки пальцев Лорана из нашего досье. Только что я снял отпечатки пальцев этого мертвого человека. Сравните их, и вы увидите, что они идентичны! – Прижав пальцы к бумаге, он помолчал, затем продолжил: – Он выманил у месье Килара миллион франков наличными. Он запретил слугам возвращаться в дом раньше чем через две недели. Вы помните? Он запретил им показываться в доме в ночь после свадьбы. Потому что, после того как он покажет мадам тело ее возлюбленного, замурованное в подвале, он собирался убить и ее, а затем исчезнуть с деньгами, оставив женщину на ложе для новобрачных. И прошло бы много дней, прежде чем ее обнаружили…Килар без сил упал в кресло, закрыв лицо руками.– Но был еще один человек, умнее, чем он. Еще один человек, кроме Вотреля, который все знал. Еще один заговорщик. – Детектив сделал паузу и едва слышно произнес: – Это его убийца! Глава 17МЫ УЗНАЕМ ИМЯ УБИЙЦЫ В глубокой тишине Банколен подошел к гробу и остановился, глядя на лицо лежащего в нем человека.– Знаете, – Килар с трудом выговаривал слова, – наконец-то я отчасти успокоился. Я рад только одному. Это бессмысленно… Это не важно, наверное, но мне не нравилось представлять себе Салиньи, дрожащего от страха за свою жизнь, как это было с фальшивым Раулем, когда он ко мне пришел. – Он повел рукой и медленно оглядел комнату. – Представители рода Салиньи были смелыми и отважными людьми!Он только и сказал: «Салиньи были отважными!» – но при этом так выпрямился, так стиснул пальцы в кулак, что стала видна его торжествующая гордость… Наконец Килар более спокойно спросил:– Как он умер?– Тело уже сильно разложилось, как вы видели. Но думаю, мы установим, что он был убит страшным ударом по затылку сзади.Тут Графенштайн, который размышлял, утонув в кресле, поднял руку:– Минутку! Постойте! Donnerwetter! Для меня все это слишком быстро. Некоторые из этих пунктов вы довольно понятно объяснили, – признал он, – но об остальных вы, вероятно, догадались каким-то сверхъестественным путем! Я возражаю. Я жду от полиции работы, а не магических фокусов. Как вы можете знать, что у него разбит череп? Вы же не осматривали в подвале его труп!– Почему же не осматривал? Собственно, именно это я и сделал вчера. Я вынул из стенки сверху несколько кирпичей, а потом поставил их на место.– Вчера? Вы ничего об этом не говорили. А ведь я был здесь.– Да, не говорил. Я надеялся кое-кого поймать, воспользовавшись этим телом как приманкой. Вскоре я объясню, почему я на это рассчитывал. Кстати, мистер Марл видел, как я поднимаюсь из подвала, но по своей обычной скромности постеснялся спросить…– Черт, я об этом совсем забыл! – пробормотал я.– Постойте! – упрямо продолжал Графенштайн. Он подумал, кивая и загибая пальцы. – Да! Вы сказали, что Лоран решил привезти тело в Париж. Пожалуй, это верно. Так он и сделал. Но вы сказали, что Лоран убил Салиньи в номере отеля и переправил тело в сундуке. Почему же в отеле? И почему в сундуке?– Дорогой доктор, – в голосе Банколена послышалось легкое раздражение, – я сказал, что это только предположительно. Но судите сами. Я нахожу в подвале тело с размозженным затылком, в состоянии, указывающем, что оно пролежало не менее трех недель. Я уже указал вам на несколько причин, по которым Лоран не мог убить Салиньи в Вене, в отдаленном от отеля, где он проживал, месте. Он не мог идти по улицам с мертвым телом на плече, да и зачем ему было это делать? Разве не проще для него явиться к Салиньи в отель? Он мог спокойно войти в отель и подняться в номер Салиньи, ни у кого не возбудив подозрений – естественно, любой подумал бы, что он видит Салиньи. Если бы кто-то в отеле видел их обоих, это не имело значения до тех пор, пока их не увидели вместе. Убить в Вене было легче, чем в Париже, где Салиньи постоянно окружен друзьями, так что его трудно застать одного. Переправить тело в Париж было безопаснее, чем оставить его где-нибудь в Вене, что могло бы вызвать расследование со стороны полиции…Представьте только: вы сидите в номере отеля с трупом, вы не можете сжечь его или уничтожить в комнате, а если пошлете в сундуке по фальшивому адресу или расчлените и поместите в несколько ящиков, навлечете особо усердное расследование полиции. Больше того, в этом случае полиция может обнаружить голову Салиньи, человека, который, по всем признакам, вовсе не умер и которого тут же узнают, – все хуже и хуже! Поэтому вы отправляете труп в Париж, спрятав его в сундук. Можно было переправить его в шляпной картонке, но думаю, проще и разумнее воспользоваться сундуком убитого. Тем более, что Салиньи был одним из немногих людей в Европе, с чьим багажом это легко сделать, ведь он пользовался привилегией королей – без досмотра провозить свой багаж через таможню!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22