На стенах куски использованной жвачки.
— Я приберу. — Боб виновато опустил глаза.
— Не сейчас, — отмахнулся я. — После вызова хоть языком вылизывай. А сейчас работа.
Заученным движением я повернул ключ зажигания на тридцать два с половиной оборота, приводя в рабочее состояние спецмашину Службы “000”.
Пока Милашка прокашливалась, я включил круговые дворники, очищая смотровое стекло.
— Мыше доложить о готовности.
Милашка прекратила кашлять. Она всегда прекращает ерундой заниматься, когда ее начинают называть ласково уменьшительными именами.
— Люки задраены, трапы подняты, холодильники пусты, — доложила спецмашина подразделения 000 после стандартной процедуры проверки. — За пивом едем или по делу?
— По делу, — нахмурился я. Не хватало, чтобы родная Милашка по всему свету раструбила некоторые наши профессиональные секреты. — Выведи на четвертый монитор данные с диспетчерской.
На экране показался центральный городской пляж. Самая большая плотность отдыхающих на квадратный метр. Чистейший песок и теплейшая вода. Но сейчас разговор не об этом.
— Ввести координаты в бортовой навигатор. Включить звуковые и световые сигналы оповещения. Команде пристегнуть ремни. Мыша, мы должны там быть через пять минут.
Милашка взревела двигателями и, выбив десяток квадратных метров пластикового покрытия из-под гусениц, рванула вперед. К центральному пляжу.
Так. Теперь посмотрим, какая работа нас ожидает.
Повезло, так повезло. Код восемнадцать дробь один. Спасение утопающего. Предположительно женский пол. Предположительно пятнадцать минут назад. Предположительно в пределах ограничения отдыха. Жаль, не доплыла до буйков. Иначе можно было бы со спокойной совестью вызывать береговую охрану. Там их территория.
— Успеем?
Это Боб волнуется. Он всегда волнуется. И спешит. А того не понимает, что спешка до добра не доводит. История американцев ничему не научила. В двадцатом веке спешили, спешили, и доспешились. Половина оставшегося в стране американского населения страдает от черепашьей болезни. Это когда любая скорость менее шестидесяти километров вызывает чувство тревоги и неуверенности в завтрашнем дне.
— Успеем, — кивнул я. — Вызов поступил пятнадцать минут назад. Доедем за пять. Все в пределах СНИПа.
Кто не в курсе, СНИП, это спасательные нормативы и погрешности. Час туда, час сюда. Чисто русский стандарт. И никто не жалуется.
Слегка заваливаясь набок на крутых поворотах, Милашка мчалась к точке происшествия, пугая общественный и личный транспорт в разные стороны. Кого обгоняла, кого под днищем пропускала, а кого и на тротуар спихивала. Особо наглых. Тех, кто неофициально с мигалками выпендривается.
Законов они, видите ли, не знают. А там ясно написано, что кроме спецмашин подразделения 000 никто не имеет право на дороге мигать, гудеть и выпендриваться. Жаль, на вызов спешим. Я б им…
— Командор, будем на месте через минуту.
Место вызова я увидел практически сразу, как только выехали на набережную. Неестественно большое скопление людей на песке, желтые ракеты, то и дело, взлетающие в воздух, огромный красный флаг на десятиметровом шесте. Явные признаки случившегося несчастья.
— Боб, запроси синоптиков о прогнозе погоды, — попросил я.
Пока янкель крутил ручки передатчиков и ругался с кем-то на предмет бесплатного доступа к архивам метеослужбы, я выдвинул перископ и прильнул к окулярам.
— Милашка. Командир на связи. Увеличить резкость до трех Кы. Поставить фильтры, убрать помехи. Вот так, хорошо.
Что мы имеем?
Девчонки играют в баскетбол. Красные бикини против синих бикини. И выигрывают, похоже, синенькие. Хорошая подача. Куда? Мазила. Вместо того, чтобы поправлять лямки, по мячу бить надо.
— Командир. Метеоцентр сообщает, что до завтрашнего дня никаких катаклизмов не ожидается. Температура воздуха плюс тридцать. Температура воды плюс двадцать пять. Команди-ир!?
— Слышу, — доклад Боба вернул меня в реальность.
Что дальше по горизонту? Девушка лет восемнадцати бежит по набегающим волнам к своему неповоротливому другу. Друг расправляет ручки в надежде поймать смеющуюся красотку. И промахивается. Девушка пролетает мимо и врезается в кабинки для переодевания. Кабинки восстановлению не подлежат.
— Командир, когда работать начнем? Время-то идет.
Я не стал обращать внимания на желание второго номера поскорее заняться спасением утопающего. Это дело тонкое, с кондачка не подступишься.
А вот это уже интереснее. Лицо кавказской национальности жарит шашлыки. Очереди практически нет. Сказать Бобу или нет?
— Боб. Там мужик шашлыки жарит. Может, сбегаешь? Ты где?
Оторвавшись от изучения пляжа, я посмотрел на пустое место Боба.
— Милашка, а где наш друг?
Спецмашина недоуменно похрустела динамиками. Она не обязана следить за всеми передвижениями команды. Таковы правила и инструкции.
Я вернулся к обзору обстановки.
У шашлыков народу прибавилось. Километра три очередь, не меньше. Какой-то гад лысый без очереди прет. Вот ведь народ! Никакого уважения к многодетным матерям и престарелым пенсионерам. Набить бы морду без очереди, да нельзя. Прежде всего, спасение утопающего. Заждался, поди, Объект? Наверняка хороший человек. Без очереди за шашлыками не лез, как этот лысый.
Хотя это не лысый, а второй номер моей команды. Точно, он. Боб Клинроуз. Молоток. Не телом, так голосом. И правильно. Нечего членам подразделения 000 по очередям всяким выстаивать.
Пока Боб добирался до спецмашины, я, наконец, нащупал на поверхности моря собственно сам Объект. Утопающую фигурку. Предположительно женского пола, и так далее. Плещется, руками машет и кричит что-то. Далеко. Не слышно. А Милашку напрягать не хочется. Она и так массу энергии на кондиционеры тратит.
Боб, осторожно, боясь испачкать новенький комбинезон, забрался в кабину и плотно прикрыл за собой двери, отсекая жаркий летний воздух.
— Вот, шеф, по случаю достал, — похвастался он покупкой. — Чуть на клочья не растерзали. Все нервные, злые. И мужик кавказской национальности на целый брюлик обсчитал.
Улыбаясь и предвкушая легкий, килограммовый вкус шашлыка, я потянулся за своей долей, но остановил конечность на полпути к Бобу. Меняющееся не в лучшую сторону лицо янкеля навеяло неприятные мысли о русской простоте.
— А мне? — осторожно поинтересовался я, готовясь в любой момент сгруппироваться и уйти в сторону от возможного удара.
— А вы не заказывали, — практически гавкнул американский эмигрант в первом поколении.
Ноздри мои затрепетали. Не от злости. Нет. На янкеля злиться бесполезно. Разве можно злиться на голодное прошлое второго номера? Он же, почитай, с самого рождения шашлыков не кушал. Ноздри трепетали от осознания собственной глупости. Ведь я же первым шашлыки заметил. Но упустил момент. За что и поплатился.
В таких случаях лучше всего полностью посвятить себя работе. И, соответственно, привлечь к ней всю команду. Особенно тех, кто истекает слюной и готовится вонзить американские зубы в русское мясо. Не допустим извращения!
— Милашка, командир на связи. Малый вперед к кромке воды. Второму номеру очистить территорию впереди транспорта личным примером. Полосатая палочка, Боб, на стеллаже за твоей спиной. И не забудь накинуть пробковый жилет, а на голову шлем.
Боб несколько секунд смотрел на не надкусанный шашлык. Потом, не глядя в мою сторону, открыл свободной рукой личный сейф и со всей американской силой швырнул палки шашлыков внутрь. Сейф заскрипел, но удар выдержал.
— Второму номеру повторить приказ, — мне нравится, когда голос у меня ровный, со стальным звоном, без капли эмоций и тени панибратства.
Янкель громко скрипнул зубами, и повторил то, о чем просили:
— Очистить территорию, — скрип, скрип, — впереди транспорта, — скрип, скрип, — личным примером.
Один долгий, печальный скрип.
— Выполнять.
Пока Боб, шумно выдыхая воздух, натягивал пробковый жилет и шлем, пока лазил по стеллажам в поисках полосатой палочки, я прикинул на аппаратуре кое какие расчеты. И как только янкель сполз по эскалатору на песочек, я немедленно приказал Милашке отключить все кондиционеры и холодильные камеры.
— И про личный сейф второго помощника не забудь, — уточнил я, разглядывая в перископ бултыхающийся на волнах объект. — С сегодняшнего дня переходим на режим строжайшей экономии электричества. Нет, Милашка. Мой кондиционер отключать не стоит. Я когда потею, начинаю ругаться. Особенно на подотчетную технику.
Милашка понятливо хмыкнула и, вгрызаясь в чистейший песок центрального пляжа, поплелась за ярко-оранжевым пятном второго номера.
Совсем другое дело. Сразу видно, человек работает.
Боб, истекая потом в тесном пробковом жилете, нервно вышагивал впереди Милашки, громко упрашивая отдыхающих разойтись подобру по здорову. Полосатая палочка исправно щелкала непокорных граждан, а то и вовсе несогласных, слабым электрическим разрядом. А защитный шлем регулярно гасил немногочисленные удары от свежих и не очень фруктов, овощей, а также бутылок.
Янкель изредка оборачивался и смотрел на тонированное бронированное лобовое стекло Милашки. В этом взгляде читалась огромная благодарность и признательность. Не стоит, Боб. Я всегда желаю своим друзьям только хорошее.
— Стоп машина!
Спецмашина подразделения 000 резко затормозила, подняв в воздух целую песчаную бурю. На наше счастье, кроме Боба в завихрения бури никто из загорающих не попал. А то б потом управление жалобами завалили.
— Мыша, можешь на время отключиться, — посоветовал я Милашке, проконтролировав, чтобы она вырубила полностью сеть. Включая и мой кондиционер. Теперь без надобности.
Скинув утепленный комбинезон, я поежился от остаточного холода и натянул выходные плавки. Знаете, модные такие. С плавающими дельфинами на ягодицах. И с выныривающим китом спереди. Повесив на шею бирку с опознавательными знаками сотрудника Службы 000, закапав в глаза противосолнечные черные капли, а на голову нацепив связь-панаму, я открыл двери и сровнял среднетемпературные режимы воздуха внутри и снаружи кабины.
Появление в любой точке города спецмашины подразделения 000 у простых и честных налогоплательщиков всегда вызывало неподдельный интерес. У нас в России как? Не надо ничего, только позвольте поглазеть на самое совершенное катающееся сооружение. На гору железа, способную в самые кратчайшие сроки выполнить любые поставленные задачи. Спасти спасающегося, помочь помогающемуся, утопить утопающегося… Тьфу. От такой жары и не так заговариваться начнешь.
Под вспышки фотокамер и фотоаппаратов, я лихо, не пользуясь эскалатором, спрыгнул с десятиметровой высоты. И даже приземлился вполне удачно. Только связь-панама на глаза съехала.
— Внимание, граждане отдыхающие, — обвел я твердым взглядом притихшую толпу праздно неработающих. — На территории пляжа работает подразделение 000. Просьба сохранять спокойствие и оказывать всяческую, в том числе и посильную, помощь представителям Службы. Отличить нас вы можете по вот таким бирочкам на шее, как у меня, и по оранжевым пробковым жилетам, как у моего напарника.
Отдыхающие согласно закивали головами. Поможем, поможем!
— Огромная просьба. Спецмашину подразделения руками не трогать. Детишек с красками не подпускать. Собачек по малой нужде под колеса не водить. Все под сигнализацией и напряжением. Убьет, мало не покажется. Спасибо за внимание.
Народ скоренько отступил от спецмашины на приличное расстояние.
— Второму номеру прибыть к командиру.
Боб как раз закончил объяснять при помощи полосатой палочки иностранным гражданам суть моего выступления, поэтому отозвался сразу.
— Второй номер прибыл. Разрешите переодеться в рабочую форму номер ноль?
Ноль, это когда совсем ничего. А так нельзя. Надо потом Боба заставить повторить штатные формы.
— Переоденься, — разрешил я. — И прибудь ко мне через две минуты по форме ноль плюс. Кстати, Боб… — остановил я американца. — У русских не принято ходить в валенках по песку. Это на будущее наука. Выполняйте, второй номер.
Боб покраснел, развернулся, и, четко печатая шаг валенками с резиновыми тракторными подошвами, отбыл выполнять приказ.
— Милашка. Командир на связи. Глянь-ка, как там Объект наш?
Спецмашина закрутила параболическими антеннами и цилиндрическими камерами:
— Объект нестабилен. Цикличность проявления на поверхности жидкой среды уменьшается с константой …цать с запятой после пятого знака. Надо бы поторопиться, командор.
Не хватало, чтобы всякая глупая машина учила меня, что делать. Или это опять таки в крови русского народа и русской техники, учить, не зная, что на самом деле необходимо делать.
— Продолжать наблюдение, — приказал я.
Милашка, почувствовав в моем голосе холод исправного кондиционера, заткнулась и больше без нужды с советами не лезла.
Появился Боб. В шикарных, с пальмами, трусах по волосатые колена, с белым зонтиком над головой и большим запотевшим бокалом пива. В бокале плавали куски льда, и торчала крошечная вилка с сушеной воблой на конце.
Видать, что-то в моем лице янкелю не понравилось. Потому, что он, не дожидаясь очередного приказа, одним залпом опрокинул пиво в рот. Вобла проследовала туда же через мгновение.
— А-а? — мне, как командиру подразделения 000, в данной ситуации просто необходимо хоть что-то сказать.
— За-начечь-ка, — коверкая исконно русское слово, старательно пролепетал Боб.
Мне оставалась только осуждающе покашлять и сделать отметку на память. Крупными буквами за неимением носового платка. Найти, отыскать и уничтожить местонахождение «заначечьки». Иначе, грош мне, как командиру, цена.
— Значит так, второй номер, — хотел, было, поругать Боба, но передумал. Травмировать напарника во время работы воспрещается правилами Службы 000. — Займись опросом правой стороны отдыхающих. А я, соответственно, левой.
Желающих оказать посильную помощь сотрудникам нашей Службы в лице меня оказалось более чем предостаточно. Народ выстроился в длинную очередь, растянувшуюся до пункта проката резиновых лодок, лежаков и надувных яхт. Я был уверен, что где-то там, в конце очереди, добропорядочные налогоплательщики из уст в уста передавали леденящую душу историю о несчастной купальщице, сопровождая рассказ замечанием, что, мол, начальник просил больше не занимать. Всех выслушать не получится.
Опрос, как того предписывала инструкция, я начал с ладошки, на которой несмываемыми чернилами была выведена жирная цифра «один».
— Мы с моим мужем, — рассказывала полная тетка в купальнике цвета хаки, указывая на двухметрового мужика, который в это время показывал игру железных мышц любопытным детишкам с молоденькими мамашами. — Мы с мужем проводили время как обычно. Загорали, бегали по пляжу, стерегли одежду. Вдруг я услышала крик о помощи. Сначала мне показалось, что кто-то позвал на помощь. Пригляделась вдаль, и правда, зовут на помощь.
— Значит, — я аккуратно заносил показания в протокол осмотра места происшествия. — Значит, ничего подозрительно вы не заметили?
— Ничего особенного, — тетка все время косила глаза на двухметрового мужа, который от детишек перешел к их мамашам. — Это был зов, словно крик из занятой ванны. Знаете, как это обычно бывает?
Мне ли не знать. Боб иной раз засядет в единственном на Милашке туалете, как в дзоте. Захочешь, не выкуришь. Только голос слабенький в ответ, да другие посторонние звуки.
— Спасибо за сотрудничество, — поблагодарил я тетку. Ничего путного она не сказала, но мужа в толпе уже потеряла. А мы, сотрудники Службы 000, помимо всего прочего, должны стоять на страже семьи. Но это так. Побочная шабашка.
Следующим протянули ладони два молодых мужичка, явно переходного возраста. С одним порядковым номером на двоих.
— Мы как всегда в это время суток, — рассказывали они, перебивая друг друга. — Занимались тренировочными заплывами на дальность. Ватерполисты мы. Спортсмены. Чемпионы и олимпийцы. Вам автограф дать?
Кто ж в здравом уме от автографов отказывается. Повешу на лобовом стекле, и буду вспоминать знаменитую пару честных налогоплательщиков.
— Вот. Плывем в районе буйка, анекдотами перекидываемся. Вдруг видим — то она есть, то ее нет.
— Объект? То есть утопающая? — задал я наводящий вопрос.
— Совершенно верно, — согласились с неопровержимыми уликами ватерполисты. — Утопающая. Синяя вся, все равно как ваши дельфины.
Дельфины, кстати, не синие, а фиолетовые. Но это к делу не относится. Практически все ватерполисты дальтоники на синий спектр.
— А дальше?
Ребята засмущались и стали толкать друг друга, выясняя, чья очередь говорить. Пока спортсмены били друг другу морды, я визуально проверил качество работы Боба. Америка Америкой, а янки вкалывал со всей ответственностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Я приберу. — Боб виновато опустил глаза.
— Не сейчас, — отмахнулся я. — После вызова хоть языком вылизывай. А сейчас работа.
Заученным движением я повернул ключ зажигания на тридцать два с половиной оборота, приводя в рабочее состояние спецмашину Службы “000”.
Пока Милашка прокашливалась, я включил круговые дворники, очищая смотровое стекло.
— Мыше доложить о готовности.
Милашка прекратила кашлять. Она всегда прекращает ерундой заниматься, когда ее начинают называть ласково уменьшительными именами.
— Люки задраены, трапы подняты, холодильники пусты, — доложила спецмашина подразделения 000 после стандартной процедуры проверки. — За пивом едем или по делу?
— По делу, — нахмурился я. Не хватало, чтобы родная Милашка по всему свету раструбила некоторые наши профессиональные секреты. — Выведи на четвертый монитор данные с диспетчерской.
На экране показался центральный городской пляж. Самая большая плотность отдыхающих на квадратный метр. Чистейший песок и теплейшая вода. Но сейчас разговор не об этом.
— Ввести координаты в бортовой навигатор. Включить звуковые и световые сигналы оповещения. Команде пристегнуть ремни. Мыша, мы должны там быть через пять минут.
Милашка взревела двигателями и, выбив десяток квадратных метров пластикового покрытия из-под гусениц, рванула вперед. К центральному пляжу.
Так. Теперь посмотрим, какая работа нас ожидает.
Повезло, так повезло. Код восемнадцать дробь один. Спасение утопающего. Предположительно женский пол. Предположительно пятнадцать минут назад. Предположительно в пределах ограничения отдыха. Жаль, не доплыла до буйков. Иначе можно было бы со спокойной совестью вызывать береговую охрану. Там их территория.
— Успеем?
Это Боб волнуется. Он всегда волнуется. И спешит. А того не понимает, что спешка до добра не доводит. История американцев ничему не научила. В двадцатом веке спешили, спешили, и доспешились. Половина оставшегося в стране американского населения страдает от черепашьей болезни. Это когда любая скорость менее шестидесяти километров вызывает чувство тревоги и неуверенности в завтрашнем дне.
— Успеем, — кивнул я. — Вызов поступил пятнадцать минут назад. Доедем за пять. Все в пределах СНИПа.
Кто не в курсе, СНИП, это спасательные нормативы и погрешности. Час туда, час сюда. Чисто русский стандарт. И никто не жалуется.
Слегка заваливаясь набок на крутых поворотах, Милашка мчалась к точке происшествия, пугая общественный и личный транспорт в разные стороны. Кого обгоняла, кого под днищем пропускала, а кого и на тротуар спихивала. Особо наглых. Тех, кто неофициально с мигалками выпендривается.
Законов они, видите ли, не знают. А там ясно написано, что кроме спецмашин подразделения 000 никто не имеет право на дороге мигать, гудеть и выпендриваться. Жаль, на вызов спешим. Я б им…
— Командор, будем на месте через минуту.
Место вызова я увидел практически сразу, как только выехали на набережную. Неестественно большое скопление людей на песке, желтые ракеты, то и дело, взлетающие в воздух, огромный красный флаг на десятиметровом шесте. Явные признаки случившегося несчастья.
— Боб, запроси синоптиков о прогнозе погоды, — попросил я.
Пока янкель крутил ручки передатчиков и ругался с кем-то на предмет бесплатного доступа к архивам метеослужбы, я выдвинул перископ и прильнул к окулярам.
— Милашка. Командир на связи. Увеличить резкость до трех Кы. Поставить фильтры, убрать помехи. Вот так, хорошо.
Что мы имеем?
Девчонки играют в баскетбол. Красные бикини против синих бикини. И выигрывают, похоже, синенькие. Хорошая подача. Куда? Мазила. Вместо того, чтобы поправлять лямки, по мячу бить надо.
— Командир. Метеоцентр сообщает, что до завтрашнего дня никаких катаклизмов не ожидается. Температура воздуха плюс тридцать. Температура воды плюс двадцать пять. Команди-ир!?
— Слышу, — доклад Боба вернул меня в реальность.
Что дальше по горизонту? Девушка лет восемнадцати бежит по набегающим волнам к своему неповоротливому другу. Друг расправляет ручки в надежде поймать смеющуюся красотку. И промахивается. Девушка пролетает мимо и врезается в кабинки для переодевания. Кабинки восстановлению не подлежат.
— Командир, когда работать начнем? Время-то идет.
Я не стал обращать внимания на желание второго номера поскорее заняться спасением утопающего. Это дело тонкое, с кондачка не подступишься.
А вот это уже интереснее. Лицо кавказской национальности жарит шашлыки. Очереди практически нет. Сказать Бобу или нет?
— Боб. Там мужик шашлыки жарит. Может, сбегаешь? Ты где?
Оторвавшись от изучения пляжа, я посмотрел на пустое место Боба.
— Милашка, а где наш друг?
Спецмашина недоуменно похрустела динамиками. Она не обязана следить за всеми передвижениями команды. Таковы правила и инструкции.
Я вернулся к обзору обстановки.
У шашлыков народу прибавилось. Километра три очередь, не меньше. Какой-то гад лысый без очереди прет. Вот ведь народ! Никакого уважения к многодетным матерям и престарелым пенсионерам. Набить бы морду без очереди, да нельзя. Прежде всего, спасение утопающего. Заждался, поди, Объект? Наверняка хороший человек. Без очереди за шашлыками не лез, как этот лысый.
Хотя это не лысый, а второй номер моей команды. Точно, он. Боб Клинроуз. Молоток. Не телом, так голосом. И правильно. Нечего членам подразделения 000 по очередям всяким выстаивать.
Пока Боб добирался до спецмашины, я, наконец, нащупал на поверхности моря собственно сам Объект. Утопающую фигурку. Предположительно женского пола, и так далее. Плещется, руками машет и кричит что-то. Далеко. Не слышно. А Милашку напрягать не хочется. Она и так массу энергии на кондиционеры тратит.
Боб, осторожно, боясь испачкать новенький комбинезон, забрался в кабину и плотно прикрыл за собой двери, отсекая жаркий летний воздух.
— Вот, шеф, по случаю достал, — похвастался он покупкой. — Чуть на клочья не растерзали. Все нервные, злые. И мужик кавказской национальности на целый брюлик обсчитал.
Улыбаясь и предвкушая легкий, килограммовый вкус шашлыка, я потянулся за своей долей, но остановил конечность на полпути к Бобу. Меняющееся не в лучшую сторону лицо янкеля навеяло неприятные мысли о русской простоте.
— А мне? — осторожно поинтересовался я, готовясь в любой момент сгруппироваться и уйти в сторону от возможного удара.
— А вы не заказывали, — практически гавкнул американский эмигрант в первом поколении.
Ноздри мои затрепетали. Не от злости. Нет. На янкеля злиться бесполезно. Разве можно злиться на голодное прошлое второго номера? Он же, почитай, с самого рождения шашлыков не кушал. Ноздри трепетали от осознания собственной глупости. Ведь я же первым шашлыки заметил. Но упустил момент. За что и поплатился.
В таких случаях лучше всего полностью посвятить себя работе. И, соответственно, привлечь к ней всю команду. Особенно тех, кто истекает слюной и готовится вонзить американские зубы в русское мясо. Не допустим извращения!
— Милашка, командир на связи. Малый вперед к кромке воды. Второму номеру очистить территорию впереди транспорта личным примером. Полосатая палочка, Боб, на стеллаже за твоей спиной. И не забудь накинуть пробковый жилет, а на голову шлем.
Боб несколько секунд смотрел на не надкусанный шашлык. Потом, не глядя в мою сторону, открыл свободной рукой личный сейф и со всей американской силой швырнул палки шашлыков внутрь. Сейф заскрипел, но удар выдержал.
— Второму номеру повторить приказ, — мне нравится, когда голос у меня ровный, со стальным звоном, без капли эмоций и тени панибратства.
Янкель громко скрипнул зубами, и повторил то, о чем просили:
— Очистить территорию, — скрип, скрип, — впереди транспорта, — скрип, скрип, — личным примером.
Один долгий, печальный скрип.
— Выполнять.
Пока Боб, шумно выдыхая воздух, натягивал пробковый жилет и шлем, пока лазил по стеллажам в поисках полосатой палочки, я прикинул на аппаратуре кое какие расчеты. И как только янкель сполз по эскалатору на песочек, я немедленно приказал Милашке отключить все кондиционеры и холодильные камеры.
— И про личный сейф второго помощника не забудь, — уточнил я, разглядывая в перископ бултыхающийся на волнах объект. — С сегодняшнего дня переходим на режим строжайшей экономии электричества. Нет, Милашка. Мой кондиционер отключать не стоит. Я когда потею, начинаю ругаться. Особенно на подотчетную технику.
Милашка понятливо хмыкнула и, вгрызаясь в чистейший песок центрального пляжа, поплелась за ярко-оранжевым пятном второго номера.
Совсем другое дело. Сразу видно, человек работает.
Боб, истекая потом в тесном пробковом жилете, нервно вышагивал впереди Милашки, громко упрашивая отдыхающих разойтись подобру по здорову. Полосатая палочка исправно щелкала непокорных граждан, а то и вовсе несогласных, слабым электрическим разрядом. А защитный шлем регулярно гасил немногочисленные удары от свежих и не очень фруктов, овощей, а также бутылок.
Янкель изредка оборачивался и смотрел на тонированное бронированное лобовое стекло Милашки. В этом взгляде читалась огромная благодарность и признательность. Не стоит, Боб. Я всегда желаю своим друзьям только хорошее.
— Стоп машина!
Спецмашина подразделения 000 резко затормозила, подняв в воздух целую песчаную бурю. На наше счастье, кроме Боба в завихрения бури никто из загорающих не попал. А то б потом управление жалобами завалили.
— Мыша, можешь на время отключиться, — посоветовал я Милашке, проконтролировав, чтобы она вырубила полностью сеть. Включая и мой кондиционер. Теперь без надобности.
Скинув утепленный комбинезон, я поежился от остаточного холода и натянул выходные плавки. Знаете, модные такие. С плавающими дельфинами на ягодицах. И с выныривающим китом спереди. Повесив на шею бирку с опознавательными знаками сотрудника Службы 000, закапав в глаза противосолнечные черные капли, а на голову нацепив связь-панаму, я открыл двери и сровнял среднетемпературные режимы воздуха внутри и снаружи кабины.
Появление в любой точке города спецмашины подразделения 000 у простых и честных налогоплательщиков всегда вызывало неподдельный интерес. У нас в России как? Не надо ничего, только позвольте поглазеть на самое совершенное катающееся сооружение. На гору железа, способную в самые кратчайшие сроки выполнить любые поставленные задачи. Спасти спасающегося, помочь помогающемуся, утопить утопающегося… Тьфу. От такой жары и не так заговариваться начнешь.
Под вспышки фотокамер и фотоаппаратов, я лихо, не пользуясь эскалатором, спрыгнул с десятиметровой высоты. И даже приземлился вполне удачно. Только связь-панама на глаза съехала.
— Внимание, граждане отдыхающие, — обвел я твердым взглядом притихшую толпу праздно неработающих. — На территории пляжа работает подразделение 000. Просьба сохранять спокойствие и оказывать всяческую, в том числе и посильную, помощь представителям Службы. Отличить нас вы можете по вот таким бирочкам на шее, как у меня, и по оранжевым пробковым жилетам, как у моего напарника.
Отдыхающие согласно закивали головами. Поможем, поможем!
— Огромная просьба. Спецмашину подразделения руками не трогать. Детишек с красками не подпускать. Собачек по малой нужде под колеса не водить. Все под сигнализацией и напряжением. Убьет, мало не покажется. Спасибо за внимание.
Народ скоренько отступил от спецмашины на приличное расстояние.
— Второму номеру прибыть к командиру.
Боб как раз закончил объяснять при помощи полосатой палочки иностранным гражданам суть моего выступления, поэтому отозвался сразу.
— Второй номер прибыл. Разрешите переодеться в рабочую форму номер ноль?
Ноль, это когда совсем ничего. А так нельзя. Надо потом Боба заставить повторить штатные формы.
— Переоденься, — разрешил я. — И прибудь ко мне через две минуты по форме ноль плюс. Кстати, Боб… — остановил я американца. — У русских не принято ходить в валенках по песку. Это на будущее наука. Выполняйте, второй номер.
Боб покраснел, развернулся, и, четко печатая шаг валенками с резиновыми тракторными подошвами, отбыл выполнять приказ.
— Милашка. Командир на связи. Глянь-ка, как там Объект наш?
Спецмашина закрутила параболическими антеннами и цилиндрическими камерами:
— Объект нестабилен. Цикличность проявления на поверхности жидкой среды уменьшается с константой …цать с запятой после пятого знака. Надо бы поторопиться, командор.
Не хватало, чтобы всякая глупая машина учила меня, что делать. Или это опять таки в крови русского народа и русской техники, учить, не зная, что на самом деле необходимо делать.
— Продолжать наблюдение, — приказал я.
Милашка, почувствовав в моем голосе холод исправного кондиционера, заткнулась и больше без нужды с советами не лезла.
Появился Боб. В шикарных, с пальмами, трусах по волосатые колена, с белым зонтиком над головой и большим запотевшим бокалом пива. В бокале плавали куски льда, и торчала крошечная вилка с сушеной воблой на конце.
Видать, что-то в моем лице янкелю не понравилось. Потому, что он, не дожидаясь очередного приказа, одним залпом опрокинул пиво в рот. Вобла проследовала туда же через мгновение.
— А-а? — мне, как командиру подразделения 000, в данной ситуации просто необходимо хоть что-то сказать.
— За-начечь-ка, — коверкая исконно русское слово, старательно пролепетал Боб.
Мне оставалась только осуждающе покашлять и сделать отметку на память. Крупными буквами за неимением носового платка. Найти, отыскать и уничтожить местонахождение «заначечьки». Иначе, грош мне, как командиру, цена.
— Значит так, второй номер, — хотел, было, поругать Боба, но передумал. Травмировать напарника во время работы воспрещается правилами Службы 000. — Займись опросом правой стороны отдыхающих. А я, соответственно, левой.
Желающих оказать посильную помощь сотрудникам нашей Службы в лице меня оказалось более чем предостаточно. Народ выстроился в длинную очередь, растянувшуюся до пункта проката резиновых лодок, лежаков и надувных яхт. Я был уверен, что где-то там, в конце очереди, добропорядочные налогоплательщики из уст в уста передавали леденящую душу историю о несчастной купальщице, сопровождая рассказ замечанием, что, мол, начальник просил больше не занимать. Всех выслушать не получится.
Опрос, как того предписывала инструкция, я начал с ладошки, на которой несмываемыми чернилами была выведена жирная цифра «один».
— Мы с моим мужем, — рассказывала полная тетка в купальнике цвета хаки, указывая на двухметрового мужика, который в это время показывал игру железных мышц любопытным детишкам с молоденькими мамашами. — Мы с мужем проводили время как обычно. Загорали, бегали по пляжу, стерегли одежду. Вдруг я услышала крик о помощи. Сначала мне показалось, что кто-то позвал на помощь. Пригляделась вдаль, и правда, зовут на помощь.
— Значит, — я аккуратно заносил показания в протокол осмотра места происшествия. — Значит, ничего подозрительно вы не заметили?
— Ничего особенного, — тетка все время косила глаза на двухметрового мужа, который от детишек перешел к их мамашам. — Это был зов, словно крик из занятой ванны. Знаете, как это обычно бывает?
Мне ли не знать. Боб иной раз засядет в единственном на Милашке туалете, как в дзоте. Захочешь, не выкуришь. Только голос слабенький в ответ, да другие посторонние звуки.
— Спасибо за сотрудничество, — поблагодарил я тетку. Ничего путного она не сказала, но мужа в толпе уже потеряла. А мы, сотрудники Службы 000, помимо всего прочего, должны стоять на страже семьи. Но это так. Побочная шабашка.
Следующим протянули ладони два молодых мужичка, явно переходного возраста. С одним порядковым номером на двоих.
— Мы как всегда в это время суток, — рассказывали они, перебивая друг друга. — Занимались тренировочными заплывами на дальность. Ватерполисты мы. Спортсмены. Чемпионы и олимпийцы. Вам автограф дать?
Кто ж в здравом уме от автографов отказывается. Повешу на лобовом стекле, и буду вспоминать знаменитую пару честных налогоплательщиков.
— Вот. Плывем в районе буйка, анекдотами перекидываемся. Вдруг видим — то она есть, то ее нет.
— Объект? То есть утопающая? — задал я наводящий вопрос.
— Совершенно верно, — согласились с неопровержимыми уликами ватерполисты. — Утопающая. Синяя вся, все равно как ваши дельфины.
Дельфины, кстати, не синие, а фиолетовые. Но это к делу не относится. Практически все ватерполисты дальтоники на синий спектр.
— А дальше?
Ребята засмущались и стали толкать друг друга, выясняя, чья очередь говорить. Пока спортсмены били друг другу морды, я визуально проверил качество работы Боба. Америка Америкой, а янки вкалывал со всей ответственностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39