Он положил правую руку на колено Аманды и почувствовал шелк.
— Ты когда-нибудь носила чулки другого цвета?
— Тейлор утверждает, что это самый подходящий для леди цвет. Хэнк рассмеялся:
— Он или дурак, или знаток.
"Не знаю, кто именно», — подумала Аманда.
Тихий ресторанчик находился на самой окраине. Остановив машину, Хэнк несколько мгновений смотрел на Аманду. Она поняла, что он собирается сказать нечто серьезное, и прикрыла ладонью его рот.
— Пусть все идет, как идет, — тихо произнесла она, после чего опустила руку. — А как жених помогает невесте выбраться из машины?
Он улыбнулся ей. Похоже, она знала правила игры, и то, что происходило между ними, все еще оставалось игрой.
— Сначала он целует ее.
— Да? — сказала Аманда и подставила щеку.
Хэнк провел по ее лицу кончиками пальцев. С каждым днем ее прическа становилась все проще и естественней.
— А может, и не целует. Аманду очень мало дразнили в жизни, и никогда ее не поддразнивал мужчина.
— Ах ты! — выдохнула она, а когда Хэнк, защищаясь, поднял руки, набросилась на него, роняя пакеты на пол. Она колотила его, а Хэнк заслонялся руками, не позволяя наиболее соблазнительным частям ее тела касаться его.
— Сдаюсь, сдаюсь! — кричал он. — Я поцелую тебя.
— Нет, потому что я этого не позволю, — надменно заявила Аманда, выходя из машины.
Хэнк захлопнул дверцу со своей стороны, схватил Аманду и закружил ее в своих объятиях.
— Отвергаешь меня, несчастная? — прорычал он, подражая злодею из фильма, который они смотрели. — Отдайся мне, не то я вышвырну твою старушку-мать на снег.
— Но, сэр, — отвечала она, отвернувшись. — Снаружи страшный мороз!
— Тогда — в пустыню. Без капли воды. Итак, несчастная, будешь ли ты моей?
Аманда стукнула Хэнка, вырвалась и побежала.
— Никогда в жизни!
Хэнк поймал ее через несколько шагов и прижал к себе спиной.
— Ты нужна мне вся — твои глаза, губы, грудь. Я хочу целовать тебя, заботиться о тебе, любить тебя всю ночь.
Аманда перестала вырываться и повернулась к нему лицом.
— Тогда — к черту героя, я выбираю тебя, злодей.
Она поцеловала его, прижимаясь всем телом, чувствуя, как нарастает его возбуждение.
— Аманда, — сказал он, прижимая ее к себе, и ее тело прогнулось. Его нога скользнула между ее ног.
Сердце Аманды колотилось, и больше всего ей хотелось раствориться в темноте вместе с Хэнком.
— Хочешь отделаться от обещания накормить меня? — наконец сказала она. Он отодвинулся и посмотрел на нее.
— Ты умираешь от голода с первого дня, как я увидел тебя, — сказал он, улыбаясь. — И речь идет не только о еде.
— Это тебе так хочется думать, — с независимым видом ответила она и оттолкнула его. — Я, должно быть, ужасно выгляжу. Подай мою сумочку и проводи меня куда-нибудь, где я смогла бы привести в порядок волосы.
Он подчинился ей с такой готовностью, что Аманда улыбнулась. Как приятно оказалось поддразнивать и смеяться, приказывать мужчине. Она одернула платье, и они вошли в ресторан.
Впервые они ели вместе и не ссорились. При свете свечей Хэнк был больше похож на мужчину, которого она может любить. Первые несколько мгновений Аманда решала, о чем же они будут разговаривать, но тут же оказалось, что есть сотни вещей, которые ей хотелось знать о Хэнке: где он рос, как начал заниматься экономикой, где изучал математику, какой была его семья, что он делал, когда не спасал рабочих.
— Ты участвуешь в автогонках? — спрашивала она за десертом. — И выигрываешь?
— Так же часто, как и проигрываю.
— Как ты думаешь, а я могу прийти посмотреть, как ты выигрываешь или проигрываешь? — спросила она, но потом вспомнила, что он скоро уедет, а она останется здесь. Она опустила глаза в тарелку.
— Может, вы с Тейлором приедете посмотреть на гонки, — ответил Хэнк. Он хотел ответить безразличным тоном, но в его голосе звучала горечь. — Думаю, пора везти тебя домой.
Аманда подняла голову:
— Но ты обещал научить меня танцевать. Помнишь, Белый дом. Именно поэтому мы и купили платье для танцев.
Он должен отвезти ее домой, установить расстояние между ними, но в то же время не хотел отпускать ее.
— Значит, танцы. Но учти: не заходи слишком далеко.
— А что тогда?
— Тогда я выполню все, что ты попросишь, — ответил он серьезнее, чем хотел.
Хэнк расплатился с официантом, и они покинули ресторан.
Глава 15
Аманда потянулась на кровати, укуталась в легкое одеяло и снова закрыла глаза. Ей не хотелось вставать, не хотелось видеть людей или солнечный свет. Ей хотелось остаться в кровати и вспоминать прошлый вечер.
После ужина профессор Монтгомери решил повести ее на танцы, но они обнаружили, что единственное место, где можно потанцевать — это баржа, курсировавшая по реке Гласе неподалеку от Террилла. Баржа уже ушла и не причалит до часу ночи.
— Что-нибудь придумаем, — заявил Хэнк, и они на страшной скорости помчались к берегу реки, где он нанял весельную лодку. На ней они поплыли к барже. Хэнк оказался хорошим гребцом.
— Я же вырос в Мэне, помнишь? — только и сказал он, когда она в восторге обняла его.
Когда они подплыли к барже, люди увидели их и перестали танцевать, подбадривая Хэнка криками, пока лодка причаливала к барже. Десяток рук потянулись к ним, помогая подняться на борт и привязать лодку.
— Леди захотелось потанцевать. Что я мог сделать? — объяснял Хэнк под смех всех присутствующих.
Они стали звездами вечера. Хэнк оказался прав — Аманда с легкостью выучила все движения. К концу вечера она танцевала польку, вальс, несколько быстрых танцев и даже танго. Аманда никогда так не веселилась. Наконец-то она не была изгоем, она стала такой же, как все вокруг. Она нравилась мужчинам, потому что была хорошенькой, женщинам — потому что смеялась.
Они ели устриц, пили шампанское и танцевали, пока баржа не подошла к причалу и музыканты не начали убирать инструменты. К этому времени все успели перезнакомиться и на прощание махали друг другу руками и желали доброй ночи.
Хэнк помог Аманде спрыгнуть с баржи на причал и медленно повел к месту, где они оставили машину.
— Устала? — спросил он.
Она наклонилась и провела рукой по воде.
— Все замечательно. Не знала, что именно так живут другие.
— И никаких работ по математике в воскресное утро?
— Интересно, сколько языков знают те женщины?
— Туше, — рассмеялся Хэнк. — Хороший из меня учитель? Ты ведь хотела узнать побольше об окружающем мире.
Она смотрела на него в лунном свете. С каждым часом он выглядел все прекраснее.
— Ты лучший учитель в мире, — нежно ответила она.
Он неторопливо довез ее до ранчо, оттягивая момент расставания, и остановил машину в конце длинной подъездной аллеи. Вдвоем они дошли до дома, но двигались так медленно, что их могла бы обогнать и улитка.
— Кажется, мне пора, — сказала Аманда. Она не прикасалась к нему, но хотела, чтобы он ее обнял. — Если бы мы были помолвлены, то, наверное, на прощание…
— Если я притронусь к тебе, Аманда, через тридцать секунд наша одежда будет валяться на земле, а мы с тобой — на газоне твоей матери. Ты идешь домой, а я — в гостиницу. Увидимся завтра в штабе, а после работы пойдем на ярмарку.
Она шагнула навстречу ему.
— Хэнк, — прошептала она. Ему пришлось почти отпрыгнуть:
— Уходи немедленно, Аманда.
Она неохотно развернулась и вошла в темный дом. В спальне она натянула ночную рубашку, забралась в пустую кровать и немедленно захотела, чтобы Хэнк был рядом. Перед тем как заснуть, она ни разу не вспомнила о Тейлоре.
И вот теперь, проснувшись, ей захотелось остаться в кровати и вспоминать каждое мгновение прошлой ночи.
Но ей не дали. После короткого стука в комнату ворвалась миссис Ганстон. На ее лице ясно читался гнев, но Аманде было так хорошо, что ее это не волновало.
— Два часа ночи, — сказала миссис Ганстон. — Вас не было до двух ночи, и не думаю, что об этом знаю я одна. Ваше поведение безнравственно. Удивлюсь, если мистер Тейлор захочет после этого иметь с вами дело.
— Думаете, не захочет? — вяло поинтересовалась Аманда.
— Да на вас противно смотреть. Полдня валяетесь в кровати, волосы растрепаны. Я не слепая, вижу, что происходит. Все этот смазливый Монтгомери. А вы бегаете за ним, как все женщины в этом городе. Все знают, что он ухаживает за одной из девчонок Эйлер. Таких мужчин, как он, женщины интересуют, пока не завоеваны. А что он получил от вас, мисс? Все, что хотел? Это он купил новое платье? И во что же он его оценил? Небось, вы…
— Вы уволены, миссис Ганстон, — сказала Аманда, не повышая голоса.
— Вы не можете уволить меня. Я работаю на мистера Дрисколла.
— Который работает на моего отца и, таким образом, на меня. Еще раз повторяю, вы уволены. Я распоряжусь, чтобы Тейлор выдал вам деньги за две недели, но дом вы покинете сегодня же вечером.
— Но вы не можете, — попыталась возразить миссис Ганстон, но от удивления утратила голос. Она развернулась и выбежала из комнаты.
— Браво!
Аманда подняла голову и увидела на пороге комнаты мать, которая широко улыбалась.
— Дорогая, ты не опаздываешь? — сказала Грейс и закрыла дверь спальни. Аманда слышала, как мать, что-то напевая, идет по коридору.
Аманда вскочила с кровати и принялась быстро одеваться. Она не хотела пропустить ни минуты рабочего дня. Ей полагалось чувствовать себя ужасно, после того как она уволила миссис Ганстон, и, возможно, ее еще ждет объяснение с отцом и Тейлором, но пока она ощущала лишь удовольствие от того, что избавилась от этой ведьмы.
Она спустилась по лестнице и вошла в столовую. После танцев она испытывала волчий голод. Увидев Тейлора, Аманда замерла. Он сидел за столом, уткнувшись в газету. Казалось, прошли годы с того момента, когда она в последний раз видела его, но в этот же момент она снова превратилась в его ученицу. Она вспомнила стальной корсет, который он заставлял ее носить, и выпрямилась.
— Доброе утро, — произнесла она холодным, безжизненным голосом, и в нем не слышалось ни энтузиазма, ни смеха.
Тейлор опустил газету и посмотрел на севшую напротив него Аманду. Появилась служанка с вареным яйцом и тостом. Тейлор дал знак все это унести.
— Принесите для мисс Колден яичницу с беконом, булочки, мед и масло. Чай или кофе? — спросил он Аманду.
— Ч-чай, — с трудом произнесла она. Когда служанка ушла, Тейлор посмотрел на Аманду:
— Думаю, нам нужно поговорить.
По какой-то причине Аманда почувствовала отвращение к тому, что происходит. Ей захотелось оттянуть разговор.
— Мне нужно в штаб. Скоро появятся люди, и мне нужно разговаривать с ними. По нашим подсчетам, они говорят как минимум на шестнадцати языках. Большую часть я не знаю, но мы подыскиваем кого-нибудь, кто говорит на известном мне языке, и через него рассказываем людям о профсоюзе. Бывают очень смешные случаи. Один раз мы выстроили цепочку из пяти человек, чтобы поговорить с человеком, который знал только какой-то китайский диалект. Это действительно интересно, и я должна…
Тейлор взял ее за руку:
— Аманда, я люблю тебя.
— Ох, — сказала Аманда. — Ох! Он отпустил руку, когда служанка принесла тарелку и поставила еду перед Амандой. Запах яичницы заставил ее вспомнить о Монтгомери. Обычно, когда она ела что-нибудь действительно вкусное, он был рядом. С Тейлором она ела только сухие безвкусные блюда.
Когда они остались одни, Тейлор снова заговорил:
— У меня не слишком хорошо получается стать твоим женихом, а не учителем. Есть вещи, которые даются мне тяжело, и одна из них — выражать свои чувства.
Она видела, что ему тяжело, и часть в ней захотела посоветовать ему не пытаться выразить свои чувства. Ей захотелось немедленно пойти в штаб профсоюза, а вечером — на ярмарку, «Пожалуйста, — молилась она про себя. — Пусть ничего не испортит сегодняшний вечер».
— Я не спал всю ночь, — сказал Тейлор. — Я слышала, когда ты вернулась.
"А кто не слышал?» — подумала она.
— Я не знаю и не хочу знать, что тебя задержало вчера, но не могу не чувствовать, что в этом есть и моя вина. Возможно, ты не осознаешь, что я держал тебя в такой строгости только потому, что боялся потерять. Ты думаешь, что я просил тебя выйти за меня замуж из-за ранчо. Если быть честным, финансовая независимость много значит для меня, но я просил твоей руки потому, что люблю тебя.
Он посмотрел на нее, и Аманда увидела, что темные глаза, которых она всегда боялась, полны боли.
— Ты вернула мне веру в женщин, Аманда. Моя мать… — Он замолчал и отвернулся. Глаза Аманды расширились. Она ничего не знала о его семье.
— Твоя мать? — мягко спросила она. Он снова посмотрел на нее, и Аманде показалось, что в его глазах сверкнули слезы. Она взяла его за руку.
— Моя мать предала меня, и я думал, что все женщины такие же, как она, но ты — совсем другая, Аманда. Ты добрая, а я вел себя отвратительно.
— Нет, ну что ты, — возразила она, сжимая его руку. — Ты столькому меня научил.
Наверное, я самая образованная женщина в Америке.
Он благодарно улыбнулся ей.
— Значит, ты не ненавидишь меня?
— Ненавижу? Нет, конечно. Мы же помолвлены, помнишь? — Она захотела показать кольцо, но вспомнила, что опять оставила его наверху.
Его улыбка стала уверенней.
— Аманда, я буду честен с тобой. Я ничего не знаю об ухаживании, но я постараюсь. Начиная с этого момента ты больше не моя ученица, а я — не твой учитель. Никакого расписания, никаких занятий. Будем делать то, что делают другие обрученные. Аманда, я хочу, чтобы мы были счастливы.
«Почему же я не счастлива? — думала Аманда. — Почему мне хочется закрыться в своей комнате и проплакать еще четыре года?»
— Звучит прекрасно, — произнесла она вслух.
— Ты не выглядишь счастливой. Наверное, тебе нужны доказательства, — поддразнил ее Тейлор. Он развернул стул, на котором сидел, и подставил колено. — Иди, присядь ко мне на колени.
Ужас — единственно подходящее слово, чтобы описать чувства, охватившие Аманду после этого предложения.
— Не смотри так испуганно, Аманда. Обрученным это можно делать.
Она продолжала стоять, оцепенев. Он схватил ее за руку и потянул к себе на колени.
— Ну как, разве это не чудесно? Аманда, ты очень красива. — Он обнял ее и попытался прижать к себе, чтобы поцеловать.
В голове Аманды пронеслись воспоминания: она на коленях у Хэнка в маленькой кладовке. «Думаю, я поцелую его», — сказала она тогда. «Нет, — ответил Хэнк. — Начало должно быть более изощренным. Поцелуй меня в шею, одной рукой расстегни пуговицы на рубашке, а второй — перебирай волосы».
Тейлор поцеловал ее, но поцелуй не помог ей расслабиться.
Он отодвинулся и посмотрел с удивлением.
— Видимо, нам потребуется время. Аманда, я понимаю, что ты предпочла бы сейчас находиться в своей комнате за занятиями, но кроме книг в жизни существуют другие вещи. Когда мы поженимся, тебе придется выполнять некоторые обязанности, как это делают все жены по отношению к своим мужьям. Обязанности — не вполне подходящее слово, так как я надеюсь, что со временем тебе понравится то, что происходит между мужчинами и женщинами.
Аманда выпрямилась у него на коленях и вспомнила, как Хэнк сказал: «Попробуй меня».
— Думаю, я смогу научиться, — сказала она.
— Тогда расслабься, — велел Тейлор голосом учителя.
После стольких лет подчинения она действовала почти автоматически. Она положила голову на его плечо.
Он устраивал ее поудобнее и, казалось, был удовлетворен, в то время как Аманда боролась с абсурдной мыслью, что они не подходят друг другу. Она думала, что, пожалуй, слишком тяжелая для худощавого Тейлора и что, хотя он приказал ей расслабиться, ему не понравится, если она поласкает его ухо языком. Она не могла не вспомнить о Хэнке: для него она была легче пушинки, когда он без труда поднимал ее на руки, ссаживая с баржи и подсаживая в машину, и ничто не могло его шокировать.
— Ты дашь мне шанс побыть твоим возлюбленным, вместо того чтобы быть учителем? — спросил Тейлор.
— Конечно, — ответила Аманда. — Если мы поженимся…
— Если?!
— Когда мы поженимся, мы станем… любовниками.
— Мой застенчивый цветок. Я введу тебя в мир любви. Не хочу шокировать тебя, Аманда, но у меня есть кое-какой опыт.
"У меня тоже», — захотелось ей сказать, но она не знала, как он это воспримет.
Он позволил ей встать с его колен и посмотрел на нее.
— Начнем сегодня вечером. Я встречу тебя после работы — надо же мне взглянуть на твою прихоть — и мы отправимся на ярмарку в Террилл.
— На ярмарку? — в ужасе спросила Аманда. — Но…
— Что-то не так? Если не хочешь идти на ярмарку, отправимся еще куда-нибудь. На танцы или в кино. Или можем погулять при лунном свете. Может, устроим пикник под луной? Вот было бы мило. Захватим шоколадный торт. Я знаю, как ты любишь шоколад. Аманда больше не могла слушать.
— С удовольствием пойду на ярмарку. А сейчас мне надо вернуться к моей… — она колебалась, — прихоти. Увидимся вечером.
— А поцелуй на прощание? — весело спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Ты когда-нибудь носила чулки другого цвета?
— Тейлор утверждает, что это самый подходящий для леди цвет. Хэнк рассмеялся:
— Он или дурак, или знаток.
"Не знаю, кто именно», — подумала Аманда.
Тихий ресторанчик находился на самой окраине. Остановив машину, Хэнк несколько мгновений смотрел на Аманду. Она поняла, что он собирается сказать нечто серьезное, и прикрыла ладонью его рот.
— Пусть все идет, как идет, — тихо произнесла она, после чего опустила руку. — А как жених помогает невесте выбраться из машины?
Он улыбнулся ей. Похоже, она знала правила игры, и то, что происходило между ними, все еще оставалось игрой.
— Сначала он целует ее.
— Да? — сказала Аманда и подставила щеку.
Хэнк провел по ее лицу кончиками пальцев. С каждым днем ее прическа становилась все проще и естественней.
— А может, и не целует. Аманду очень мало дразнили в жизни, и никогда ее не поддразнивал мужчина.
— Ах ты! — выдохнула она, а когда Хэнк, защищаясь, поднял руки, набросилась на него, роняя пакеты на пол. Она колотила его, а Хэнк заслонялся руками, не позволяя наиболее соблазнительным частям ее тела касаться его.
— Сдаюсь, сдаюсь! — кричал он. — Я поцелую тебя.
— Нет, потому что я этого не позволю, — надменно заявила Аманда, выходя из машины.
Хэнк захлопнул дверцу со своей стороны, схватил Аманду и закружил ее в своих объятиях.
— Отвергаешь меня, несчастная? — прорычал он, подражая злодею из фильма, который они смотрели. — Отдайся мне, не то я вышвырну твою старушку-мать на снег.
— Но, сэр, — отвечала она, отвернувшись. — Снаружи страшный мороз!
— Тогда — в пустыню. Без капли воды. Итак, несчастная, будешь ли ты моей?
Аманда стукнула Хэнка, вырвалась и побежала.
— Никогда в жизни!
Хэнк поймал ее через несколько шагов и прижал к себе спиной.
— Ты нужна мне вся — твои глаза, губы, грудь. Я хочу целовать тебя, заботиться о тебе, любить тебя всю ночь.
Аманда перестала вырываться и повернулась к нему лицом.
— Тогда — к черту героя, я выбираю тебя, злодей.
Она поцеловала его, прижимаясь всем телом, чувствуя, как нарастает его возбуждение.
— Аманда, — сказал он, прижимая ее к себе, и ее тело прогнулось. Его нога скользнула между ее ног.
Сердце Аманды колотилось, и больше всего ей хотелось раствориться в темноте вместе с Хэнком.
— Хочешь отделаться от обещания накормить меня? — наконец сказала она. Он отодвинулся и посмотрел на нее.
— Ты умираешь от голода с первого дня, как я увидел тебя, — сказал он, улыбаясь. — И речь идет не только о еде.
— Это тебе так хочется думать, — с независимым видом ответила она и оттолкнула его. — Я, должно быть, ужасно выгляжу. Подай мою сумочку и проводи меня куда-нибудь, где я смогла бы привести в порядок волосы.
Он подчинился ей с такой готовностью, что Аманда улыбнулась. Как приятно оказалось поддразнивать и смеяться, приказывать мужчине. Она одернула платье, и они вошли в ресторан.
Впервые они ели вместе и не ссорились. При свете свечей Хэнк был больше похож на мужчину, которого она может любить. Первые несколько мгновений Аманда решала, о чем же они будут разговаривать, но тут же оказалось, что есть сотни вещей, которые ей хотелось знать о Хэнке: где он рос, как начал заниматься экономикой, где изучал математику, какой была его семья, что он делал, когда не спасал рабочих.
— Ты участвуешь в автогонках? — спрашивала она за десертом. — И выигрываешь?
— Так же часто, как и проигрываю.
— Как ты думаешь, а я могу прийти посмотреть, как ты выигрываешь или проигрываешь? — спросила она, но потом вспомнила, что он скоро уедет, а она останется здесь. Она опустила глаза в тарелку.
— Может, вы с Тейлором приедете посмотреть на гонки, — ответил Хэнк. Он хотел ответить безразличным тоном, но в его голосе звучала горечь. — Думаю, пора везти тебя домой.
Аманда подняла голову:
— Но ты обещал научить меня танцевать. Помнишь, Белый дом. Именно поэтому мы и купили платье для танцев.
Он должен отвезти ее домой, установить расстояние между ними, но в то же время не хотел отпускать ее.
— Значит, танцы. Но учти: не заходи слишком далеко.
— А что тогда?
— Тогда я выполню все, что ты попросишь, — ответил он серьезнее, чем хотел.
Хэнк расплатился с официантом, и они покинули ресторан.
Глава 15
Аманда потянулась на кровати, укуталась в легкое одеяло и снова закрыла глаза. Ей не хотелось вставать, не хотелось видеть людей или солнечный свет. Ей хотелось остаться в кровати и вспоминать прошлый вечер.
После ужина профессор Монтгомери решил повести ее на танцы, но они обнаружили, что единственное место, где можно потанцевать — это баржа, курсировавшая по реке Гласе неподалеку от Террилла. Баржа уже ушла и не причалит до часу ночи.
— Что-нибудь придумаем, — заявил Хэнк, и они на страшной скорости помчались к берегу реки, где он нанял весельную лодку. На ней они поплыли к барже. Хэнк оказался хорошим гребцом.
— Я же вырос в Мэне, помнишь? — только и сказал он, когда она в восторге обняла его.
Когда они подплыли к барже, люди увидели их и перестали танцевать, подбадривая Хэнка криками, пока лодка причаливала к барже. Десяток рук потянулись к ним, помогая подняться на борт и привязать лодку.
— Леди захотелось потанцевать. Что я мог сделать? — объяснял Хэнк под смех всех присутствующих.
Они стали звездами вечера. Хэнк оказался прав — Аманда с легкостью выучила все движения. К концу вечера она танцевала польку, вальс, несколько быстрых танцев и даже танго. Аманда никогда так не веселилась. Наконец-то она не была изгоем, она стала такой же, как все вокруг. Она нравилась мужчинам, потому что была хорошенькой, женщинам — потому что смеялась.
Они ели устриц, пили шампанское и танцевали, пока баржа не подошла к причалу и музыканты не начали убирать инструменты. К этому времени все успели перезнакомиться и на прощание махали друг другу руками и желали доброй ночи.
Хэнк помог Аманде спрыгнуть с баржи на причал и медленно повел к месту, где они оставили машину.
— Устала? — спросил он.
Она наклонилась и провела рукой по воде.
— Все замечательно. Не знала, что именно так живут другие.
— И никаких работ по математике в воскресное утро?
— Интересно, сколько языков знают те женщины?
— Туше, — рассмеялся Хэнк. — Хороший из меня учитель? Ты ведь хотела узнать побольше об окружающем мире.
Она смотрела на него в лунном свете. С каждым часом он выглядел все прекраснее.
— Ты лучший учитель в мире, — нежно ответила она.
Он неторопливо довез ее до ранчо, оттягивая момент расставания, и остановил машину в конце длинной подъездной аллеи. Вдвоем они дошли до дома, но двигались так медленно, что их могла бы обогнать и улитка.
— Кажется, мне пора, — сказала Аманда. Она не прикасалась к нему, но хотела, чтобы он ее обнял. — Если бы мы были помолвлены, то, наверное, на прощание…
— Если я притронусь к тебе, Аманда, через тридцать секунд наша одежда будет валяться на земле, а мы с тобой — на газоне твоей матери. Ты идешь домой, а я — в гостиницу. Увидимся завтра в штабе, а после работы пойдем на ярмарку.
Она шагнула навстречу ему.
— Хэнк, — прошептала она. Ему пришлось почти отпрыгнуть:
— Уходи немедленно, Аманда.
Она неохотно развернулась и вошла в темный дом. В спальне она натянула ночную рубашку, забралась в пустую кровать и немедленно захотела, чтобы Хэнк был рядом. Перед тем как заснуть, она ни разу не вспомнила о Тейлоре.
И вот теперь, проснувшись, ей захотелось остаться в кровати и вспоминать каждое мгновение прошлой ночи.
Но ей не дали. После короткого стука в комнату ворвалась миссис Ганстон. На ее лице ясно читался гнев, но Аманде было так хорошо, что ее это не волновало.
— Два часа ночи, — сказала миссис Ганстон. — Вас не было до двух ночи, и не думаю, что об этом знаю я одна. Ваше поведение безнравственно. Удивлюсь, если мистер Тейлор захочет после этого иметь с вами дело.
— Думаете, не захочет? — вяло поинтересовалась Аманда.
— Да на вас противно смотреть. Полдня валяетесь в кровати, волосы растрепаны. Я не слепая, вижу, что происходит. Все этот смазливый Монтгомери. А вы бегаете за ним, как все женщины в этом городе. Все знают, что он ухаживает за одной из девчонок Эйлер. Таких мужчин, как он, женщины интересуют, пока не завоеваны. А что он получил от вас, мисс? Все, что хотел? Это он купил новое платье? И во что же он его оценил? Небось, вы…
— Вы уволены, миссис Ганстон, — сказала Аманда, не повышая голоса.
— Вы не можете уволить меня. Я работаю на мистера Дрисколла.
— Который работает на моего отца и, таким образом, на меня. Еще раз повторяю, вы уволены. Я распоряжусь, чтобы Тейлор выдал вам деньги за две недели, но дом вы покинете сегодня же вечером.
— Но вы не можете, — попыталась возразить миссис Ганстон, но от удивления утратила голос. Она развернулась и выбежала из комнаты.
— Браво!
Аманда подняла голову и увидела на пороге комнаты мать, которая широко улыбалась.
— Дорогая, ты не опаздываешь? — сказала Грейс и закрыла дверь спальни. Аманда слышала, как мать, что-то напевая, идет по коридору.
Аманда вскочила с кровати и принялась быстро одеваться. Она не хотела пропустить ни минуты рабочего дня. Ей полагалось чувствовать себя ужасно, после того как она уволила миссис Ганстон, и, возможно, ее еще ждет объяснение с отцом и Тейлором, но пока она ощущала лишь удовольствие от того, что избавилась от этой ведьмы.
Она спустилась по лестнице и вошла в столовую. После танцев она испытывала волчий голод. Увидев Тейлора, Аманда замерла. Он сидел за столом, уткнувшись в газету. Казалось, прошли годы с того момента, когда она в последний раз видела его, но в этот же момент она снова превратилась в его ученицу. Она вспомнила стальной корсет, который он заставлял ее носить, и выпрямилась.
— Доброе утро, — произнесла она холодным, безжизненным голосом, и в нем не слышалось ни энтузиазма, ни смеха.
Тейлор опустил газету и посмотрел на севшую напротив него Аманду. Появилась служанка с вареным яйцом и тостом. Тейлор дал знак все это унести.
— Принесите для мисс Колден яичницу с беконом, булочки, мед и масло. Чай или кофе? — спросил он Аманду.
— Ч-чай, — с трудом произнесла она. Когда служанка ушла, Тейлор посмотрел на Аманду:
— Думаю, нам нужно поговорить.
По какой-то причине Аманда почувствовала отвращение к тому, что происходит. Ей захотелось оттянуть разговор.
— Мне нужно в штаб. Скоро появятся люди, и мне нужно разговаривать с ними. По нашим подсчетам, они говорят как минимум на шестнадцати языках. Большую часть я не знаю, но мы подыскиваем кого-нибудь, кто говорит на известном мне языке, и через него рассказываем людям о профсоюзе. Бывают очень смешные случаи. Один раз мы выстроили цепочку из пяти человек, чтобы поговорить с человеком, который знал только какой-то китайский диалект. Это действительно интересно, и я должна…
Тейлор взял ее за руку:
— Аманда, я люблю тебя.
— Ох, — сказала Аманда. — Ох! Он отпустил руку, когда служанка принесла тарелку и поставила еду перед Амандой. Запах яичницы заставил ее вспомнить о Монтгомери. Обычно, когда она ела что-нибудь действительно вкусное, он был рядом. С Тейлором она ела только сухие безвкусные блюда.
Когда они остались одни, Тейлор снова заговорил:
— У меня не слишком хорошо получается стать твоим женихом, а не учителем. Есть вещи, которые даются мне тяжело, и одна из них — выражать свои чувства.
Она видела, что ему тяжело, и часть в ней захотела посоветовать ему не пытаться выразить свои чувства. Ей захотелось немедленно пойти в штаб профсоюза, а вечером — на ярмарку, «Пожалуйста, — молилась она про себя. — Пусть ничего не испортит сегодняшний вечер».
— Я не спал всю ночь, — сказал Тейлор. — Я слышала, когда ты вернулась.
"А кто не слышал?» — подумала она.
— Я не знаю и не хочу знать, что тебя задержало вчера, но не могу не чувствовать, что в этом есть и моя вина. Возможно, ты не осознаешь, что я держал тебя в такой строгости только потому, что боялся потерять. Ты думаешь, что я просил тебя выйти за меня замуж из-за ранчо. Если быть честным, финансовая независимость много значит для меня, но я просил твоей руки потому, что люблю тебя.
Он посмотрел на нее, и Аманда увидела, что темные глаза, которых она всегда боялась, полны боли.
— Ты вернула мне веру в женщин, Аманда. Моя мать… — Он замолчал и отвернулся. Глаза Аманды расширились. Она ничего не знала о его семье.
— Твоя мать? — мягко спросила она. Он снова посмотрел на нее, и Аманде показалось, что в его глазах сверкнули слезы. Она взяла его за руку.
— Моя мать предала меня, и я думал, что все женщины такие же, как она, но ты — совсем другая, Аманда. Ты добрая, а я вел себя отвратительно.
— Нет, ну что ты, — возразила она, сжимая его руку. — Ты столькому меня научил.
Наверное, я самая образованная женщина в Америке.
Он благодарно улыбнулся ей.
— Значит, ты не ненавидишь меня?
— Ненавижу? Нет, конечно. Мы же помолвлены, помнишь? — Она захотела показать кольцо, но вспомнила, что опять оставила его наверху.
Его улыбка стала уверенней.
— Аманда, я буду честен с тобой. Я ничего не знаю об ухаживании, но я постараюсь. Начиная с этого момента ты больше не моя ученица, а я — не твой учитель. Никакого расписания, никаких занятий. Будем делать то, что делают другие обрученные. Аманда, я хочу, чтобы мы были счастливы.
«Почему же я не счастлива? — думала Аманда. — Почему мне хочется закрыться в своей комнате и проплакать еще четыре года?»
— Звучит прекрасно, — произнесла она вслух.
— Ты не выглядишь счастливой. Наверное, тебе нужны доказательства, — поддразнил ее Тейлор. Он развернул стул, на котором сидел, и подставил колено. — Иди, присядь ко мне на колени.
Ужас — единственно подходящее слово, чтобы описать чувства, охватившие Аманду после этого предложения.
— Не смотри так испуганно, Аманда. Обрученным это можно делать.
Она продолжала стоять, оцепенев. Он схватил ее за руку и потянул к себе на колени.
— Ну как, разве это не чудесно? Аманда, ты очень красива. — Он обнял ее и попытался прижать к себе, чтобы поцеловать.
В голове Аманды пронеслись воспоминания: она на коленях у Хэнка в маленькой кладовке. «Думаю, я поцелую его», — сказала она тогда. «Нет, — ответил Хэнк. — Начало должно быть более изощренным. Поцелуй меня в шею, одной рукой расстегни пуговицы на рубашке, а второй — перебирай волосы».
Тейлор поцеловал ее, но поцелуй не помог ей расслабиться.
Он отодвинулся и посмотрел с удивлением.
— Видимо, нам потребуется время. Аманда, я понимаю, что ты предпочла бы сейчас находиться в своей комнате за занятиями, но кроме книг в жизни существуют другие вещи. Когда мы поженимся, тебе придется выполнять некоторые обязанности, как это делают все жены по отношению к своим мужьям. Обязанности — не вполне подходящее слово, так как я надеюсь, что со временем тебе понравится то, что происходит между мужчинами и женщинами.
Аманда выпрямилась у него на коленях и вспомнила, как Хэнк сказал: «Попробуй меня».
— Думаю, я смогу научиться, — сказала она.
— Тогда расслабься, — велел Тейлор голосом учителя.
После стольких лет подчинения она действовала почти автоматически. Она положила голову на его плечо.
Он устраивал ее поудобнее и, казалось, был удовлетворен, в то время как Аманда боролась с абсурдной мыслью, что они не подходят друг другу. Она думала, что, пожалуй, слишком тяжелая для худощавого Тейлора и что, хотя он приказал ей расслабиться, ему не понравится, если она поласкает его ухо языком. Она не могла не вспомнить о Хэнке: для него она была легче пушинки, когда он без труда поднимал ее на руки, ссаживая с баржи и подсаживая в машину, и ничто не могло его шокировать.
— Ты дашь мне шанс побыть твоим возлюбленным, вместо того чтобы быть учителем? — спросил Тейлор.
— Конечно, — ответила Аманда. — Если мы поженимся…
— Если?!
— Когда мы поженимся, мы станем… любовниками.
— Мой застенчивый цветок. Я введу тебя в мир любви. Не хочу шокировать тебя, Аманда, но у меня есть кое-какой опыт.
"У меня тоже», — захотелось ей сказать, но она не знала, как он это воспримет.
Он позволил ей встать с его колен и посмотрел на нее.
— Начнем сегодня вечером. Я встречу тебя после работы — надо же мне взглянуть на твою прихоть — и мы отправимся на ярмарку в Террилл.
— На ярмарку? — в ужасе спросила Аманда. — Но…
— Что-то не так? Если не хочешь идти на ярмарку, отправимся еще куда-нибудь. На танцы или в кино. Или можем погулять при лунном свете. Может, устроим пикник под луной? Вот было бы мило. Захватим шоколадный торт. Я знаю, как ты любишь шоколад. Аманда больше не могла слушать.
— С удовольствием пойду на ярмарку. А сейчас мне надо вернуться к моей… — она колебалась, — прихоти. Увидимся вечером.
— А поцелуй на прощание? — весело спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31