Монтгомери –

Оригинал: Jude Deveraux, “The Awakening”
Перевод: А. Порьяз
Аннотация
Аманда Колден, дочь состоятельного владельца ранчо в Калифорнии, не должна становиться, подобно матери, игрушкой страстей, жизнью ее должен править рассудок. Так считают ее отец и жених-учитель, подчиняя воспитание девушки этой задаче. Но что значат доводы рассудка, когда в сердце вспыхивает любовь?
Роман выходил под названием «Пробуждение чувств».
Джуд Деверо
Дорога страсти
Глава 1

Кингман, штат Калифорния
Июль 1913
Легкий ветер пронесся по обширным плодородным лугам, раскинувшимся на полутора тысячах акров земель ранчо Колден, всколыхнул листья деревьев в садах, где созревали персики, фиги, миндаль и грецкий орех. Кукуруза сохла на корню в иссушающей жаре. Как и всегда, за последние два месяца не выпало ни капли дождя, и все в Кингмане молились, чтобы его не было еще несколько недель, пока не созреет хмель.
Хмель, основной продукт ранчо Колден, почти созрел. Сочные, мясистые гроздья, уже начавшие желтеть, тяжело свешивались с пятнадцатифутовых шестов. Через несколько недель сборщики оборвут лозу и хмель будет отправлен в печи для просушки.
Было раннее утро. Армия работников ранчо только-только встала и приступила к домашним делам. Однако солнце уже жгло нещадно, и вскоре работающим на полях не будет никакого спасения от его лучей. Больше повезет тем, кто будет трудиться в тенистых посадках хмеля, укрывающих людей от палящего солнца.
Через все ранчо тянулась нахоженная пыльная дорога, от нее в разные стороны разбегались другие, ведущие мимо вместительных амбаров, бараков для наемных рабочих и огромных печей, где сушили хмель.
Посреди ранчо, фасадом на север, стоял двухэтажный дом Колденов. Здание из обычного для этих мест красного кирпича украшали две белые крашеные веранды по бокам и балконы. Высокие пальмы и старая магнолия укрывали дом от солнечных лучей, даря комнатам прохладную тень.
На втором этаже дома, в спальне на западной стороне, еще спала Аманда Колден. Ее густые, орехового цвета волосы были заплетены в добропорядочную косу. Ночная рубашка сдержанного и невыразительного покроя застегнута до горла, манжеты туго охватывали запястья. Аманда лежала на спине, аккуратнейшим образом укрытая простыней по грудь, сцепив руки поверх покрывала. Постель была лишь слегка смята, словно ее только что расправили, но именно на ней провела ночь двадцатидвухлетняя девушка.
Комната не уступала кровати опрятностью. Если не считать неподвижно лежащей молодой женщины, в спальне почти не было признаков жизни. Дорогая добротная кровать под стать женщине, несколько стульев, пара столиков, стенной шкаф, три занавешенных окна. Никаких кружевных салфеточек на столах, ни одного приза, из тех что выигрывают на ярмарках поклонники, ни атласных бальных туфелек, сброшенных впопыхах под кровать. На туалетном столике — ни пудры, ни единой забытой шпильки для волос. В шкафу и в ящиках — идеальный порядок. В глубине шкафа — ни одного платья, из тех что покупаются по мгновенной прихоти и, ни разу не надетые, убираются с глаз долой. В шкафчике у окна — восемнадцать книг, все в кожаных переплетах и все высокоинтеллектуальные. Ни одного романа, в которых молодые красавцы обольщают юных невинных созданий.
По черной лестнице шумно поднялась, оправляя безупречное синее платье, миссис Ганстон. Перед дверью Аманды она выпрямилась, отдышалась, быстро и резко постучала и вошла в спальню.
— Доброе утро, — заявила она громким командирским тоном, означавшим: «А ну-ка вылезай из постели, некогда мне тут с тобой рассусоливать». Затем поспешила раздернуть шторы с такой яростью, словно те были ее злейшими врагами.
Аманда проснулась так же аккуратно, как до этого спала. Миг — и она еще спит, еще миг — она уже проснулась, еще секунда — и она уже стоит возле кровати, глядя на миссис Ганстон, женщину могучего телосложения, костистую, крупнолицую, с руками, точно грабли.
Миссис Ганстон, как обычно, нахмурилась, глядя на стройную, изящную Аманду. Было забавно осознавать, что они принадлежат к одному полу — насколько массивной была миссис Ганстон, настолько стройной и хрупкой — Аманда. Впрочем, женственность Аманды раздражала миссис Ганстон, поскольку казалась ей лишь признаком болезненности.
— Вот ваше расписание. — Миссис Ганстон припечатала листок бумаги к столику у западного окна. — Наденете, — из одного из многочисленных карманов платья появился еще один листок, — платье vieux rose с кружевной кокеткой. Знаете, которое?
— Да, — негромко ответила Аманда. — Знаю.
— Хорошо, — кратко ответствовала миссис Ганстон таким тоном, словно Аманда наконец-то начала соображать. — Завтрак ровно в восемь, мистер Дрисколл будет вас ждать. — С этими словами она вышла.
Как только затворилась дверь, Аманда зевнула, потянулась — и резко одернула себя с виноватым видом, как будто кто-то мог увидеть ее. Ни отец, ни ее жених, Тейлор Дрисколл, не одобряли зевания.
Но у Аманды не было времени обдумать, заслуживает ли зевок и потягивание неодобрения или нет — она не могла напрасно терять время.
С неосознанной грацией она поспешила к столу, чтобы взглянуть на расписание. Тейлор каждый вечер составлял для нее расписание занятий, поскольку был не просто ее будущим мужем, но и учителем. Отец нанял его давно, когда Аманде было всего четырнадцать, чтобы Тейлор сделал из Аманды леди. Когда Аманде исполнилось двадцать, и Тейлор решил, что она достойна называться «образованной женщиной», он попросил у ее отца разрешения жениться на ней, как только повысит ее образовательный уровень настолько, чтобы она могла стать его женой.
Отец Аманды, Джей Гаркер Колден, тут же с восторгом дал согласие за дочь. Ни один из них и не подумал спрашивать мнения Аманды по столь серьезному вопросу. Как-то вечером за ужином Тейлор прервал поучительную беседу о влиянии искусства барокко на современный мир и сообщил ей, что они поженятся. В первый момент Аманда не знала как реагировать. Тогда Джей Гаркер с ноткой пренебрежения сказал, что теперь она — невеста Тейлора. На что Тейлор с улыбкой заметил:
— Разумеется, если ты согласна. Джея Гаркера привела в ужас мысль о том, что женщина может высказывать свое мнение.
— Разумеется, он согласна, — рявкнул он. Аманда покраснела, стиснула руки и опустила глаза.
— Да, — выдавила она шепотом. «Выйти замуж за Тейлора». Эта мысль не давала ей покоя до самого конца ужина. Выйти замуж за этого высокого красавца, который знает все на свете, который учил и наставлял ее с самого детства! Да она никогда и подумать об этом не смела. После ужина, сославшись на головную боль, Аманда поднялась к себе в комнату. Она даже не слышала гневного ворчания отца: «Вылитая мать». Грейс Колден большую часть жизни провела на диване в своей маленькой комнате на верхнем этаже дома.
В ту ночь Аманда не могла заснуть, и потому позорно провалилась, отвечая о политике французского короля Карла I, так что Тейлор в тот день даже отменил занятия. Разумеется, он сурово выбранил ее, и Аманда поклялась оправдать столь высокую честь — называться его женой. Она будет учиться, выучит все, что в ее силах, и, может быть, когда-нибудь станет достойна Тейлора. Конечно, ей никогда не выучить и половины того, что знает он о жизни и о мире, но, в конце концов, женщине и не нужно знать столько же, сколько мужчине. Аманда хотела лишь удовлетворить Тейлора и стать самой лучшей женой, какой только сможет.
Она взяла расписание. И снова легкий озноб благодарности прошел по ее телу, когда она взглянула на листок, исписанный аккуратным, ровным, мелким почерком Тейлора. Каждый вечер он выкраивал время из собственных напряженных занятий по изучению управления поместьем, которое когда-нибудь станет его собственным, для того, чтобы составить расписание для нее. Аманда принялась заучивать расписание наизусть.
"7.15. Подъем и одевание.
8.00. Завтрак: одно яйцо вкрутую, один тост, кофе с молоком.
Будем обсуждать решения президента Вильсона о пересмотре тарифов.
8.42. Подготовка к экзамену по французским неправильным глаголам. Закончить сочинение по пуританской этике.
11.06. Гимнастика с миссис Ганстон.
11.32. Прием ванны.
12.04. Проверка перед экзаменом по видам певчих птиц.
1.00. Обед: цыпленок на пару, свежие фрукты, лимонад.
Будем обсуждать символизм в «Элегии на деревенском погосте» Грея.
2.12. Экзамен по французским не правильным глаголам.
2.34. Занятия акварелью, если результат экзамена 96 баллов или выше. Если нет — учиться!
3.11. Отдых.
4.37. Вышивание с миссис Ганстон. Практика в выкройке.
5.39. Одевание к ужину. Надеть розовое платье «Жанна Алле» — не забыть розовый пояс.
6.30. Ужин: немного овощей на пару, жареная рыба, кипяченое молоко. Обсуждение шедевров литературы конца девятнадцатого века.
7.38. Чтение вслух в гостиной. Сегодня вечером — отрывок из книги Торо «Уолден» (Подготовиться к разговору о флоре и фауне этого региона).
9.10. Подготовка ко сну (включая дыхательные упражнения).
10.00. Сон».
Наконец, одетая в элегантное платье, которое Тейлор выбрал из ее гардероба, составленного им же у портного Аманды, она вышла из спальни и направилась в ванную комнату в дальнем конце коридора. Глянув на часы, которые по настоянию Тейлора были развешаны по всему дому, Аманда убедилась, что делает все по расписанию. Время утреннего пребывания в ванной — четыре минуты. Тейлор однажды засек по часам, сколько она там находилась, затем отнял одну минуту, чтобы не рассиживалась. Она глянула в зеркало — проверить, не выбилась ли случайно прядка из прически. По мнению Тейлора, неубранные волосы — признак распутной женщины.
Выйдя из ванной, Аманда обнаружила, что опаздывает на добрых сорок пять секунд, и поспешила вниз по лестнице.
— Аманда!
Это был голос Тейлора, низкий, глубокий и неодобрительный. Он стоял в тени внизу, возле лестницы, держа в руке карманные часы и сурово сдвинув брови. Аманда моментально замедлила шаги, надеясь, что он не услышит бешеного биения ее сердца.
— Ты бежала, Аманда? — спросил он тем же тоном, каким обычно спрашивают: «Ты хотела отрезать кошечке хвост?» В голосе Тейлора смешались ужас и неверие.
У Аманды никогда и мысли не возникало солгать Тейлору.
— Да, я торопилась, — тихо ответила она. — Я прошу прощения.
— Хорошо. — Тейлор засунул часы в нагрудный карман темного пиджака. Весь его облик был неизменно безукоризнен: на одежде — ни пятнышка, ни складочки. Даже проехав несколько миль по пыльным дорогам на заднем сиденье открытого автомобиля, он вышел бы из него таким же чистым, каким и садился. Как бы ни было жарко, Тейлор никогда не потел. Точно так же он никогда не сутулился. Спину он всегда держал прямо, расправив грудь, точно солдат на параде. Тейлор был высок, очень худ (что, по его словам, свидетельствовало о способности контролировать одно из примитивных чувств человека — голод) и красив мрачноватой, почти отталкивающей красотой. Иногда он казался Аманде ожившей фотографией красивого мужчины.
Повернувшись к Аманде, Тейлор внимательно оглядел ее, убедился, что волосы аккуратно зачесаны назад, платье безукоризненно отглажено, швы на чулках прямые, туфли начищены. Обратив внимание на то, как прямо она стоит — женщина, которая должна стать его женой, не должна сутулиться, — он слегка нахмурился при взгляде на ее грудь. Когда Аманда стояла вот так, расправив плечи, она выглядела слишком… слишком женственно.
Развернувшись на каблуках, Тейлор направился в столовую, и Аманда испустила неслышный вздох облегчения. Проверку она прошла, и более того — Тейлор не рассердился на нее за то, что она бежала по лестнице, точно шкодливая девчонка. А ведь эта ее черта так ему не нравилась.
Тейлор любезно отодвинул для нее стул за обеденным столом, после чего сам занял место во главе. Мать Аманды, как обычно, завтракала в своей комнате, а отец уже поел. Порой у Аманды возникала мысль, что отец просто не хочет сидеть за столом с ней и с Тейлором — возможно, их просвещенные беседы ему неприятны. В конце концов, Джей Гаркер бросил школу в восьмом классе, когда поневоле стал кормильцем семьи. И именно поэтому он так настойчиво добивался, чтобы его дочь получила образование и вышла замуж за образованного человека.
Служанка поставила перед Амандой яйцо и кусочек сухого тоста. Аманда поняла, что от нее ждут начала разговора. Тейлору было приятно, что она заучивает наизусть распорядок, столь тщательно составленный им.
— Мне кажется, одним из основных пунктов тарифной реформы президента Вильсона была беспошлинная шерсть, то есть снятие налога на импортируемую необработанную шерсть.
Тейлор не ответил, но его кивок дал Аманде понять, что она права. Так нелегко запомнить все текущие проблемы.
— Кроме того, налог на товары, производимые из шерсти, снизился до тридцати пяти процентов. Это, разумеется, ложится тяжким бременем на американских фермеров-продавцов шерсти, но, с другой стороны, американские производители могут теперь покупать шерсть где угодно.
Тейлор кивнул:
— А сахар?
— Налог на ввозимый сахар защищает интересы производителей сахарного тростника в Луизиане и фермеров Запада, выращивающих сахарную свеклу.
Тейлор приподнял бровь:
— Это все, что ты знаешь про сахарный тариф?
Аманда лихорадочно порылась в памяти.
— Ах да, в течение трех лет сахарный тариф будет поднят. Фермеры, выращивающие сахарную свеклу, утверждают…
Они оба подняли глаза — в столовую ворвался Джей Гаркер. Этот плотный, приземистый, свирепого вида человек очень давно усвоил — если хочешь чего-то добиться, надо это просто брать. Он начал с нуля — и стал владельцем крупнейшей в мире плантации хмеля. Каждый шаг этого пути Гаркер брал с боем, даже если этого и не требовалось — и каждый полученный удар делал его еще злее.
— Взгляни-ка на это. — Гаркер протянул Тейлору какое-то письмо. Никаких пожеланий доброго утра, ни слова в сторону дочери — только рука с конвертом, протянутая к Тейлору, которого Гаркер всерьез считал умнейшим человеком на свете. Блестящее — хотя и безденежное — семейство, образованность, манеры, уверенное поведение Тейлора в обществе — все это повергало Джея Гаркера в священный трепет.
Аккуратно промокнув уголки рта салфеткой, Тейлор взял письмо и прочел его.
— Ну? — рявкнул Гаркер в своей обычной манере.
Тейлор аккуратно сложил письмо и не стал спешить с ответом. В письме губернатор Калифорнии выражал опасение, что в этом году с сезонными рабочими, подряжающимися на сбор хмеля, могут возникнуть проблемы. Деятели из профсоюза ОРМ — «Объединенные рабочие мира» — поговаривали о том, чтобы приехать в Кингман и попытаться настроить сборщиков против владельцев плантаций. А поскольку ранчо Колден — самая крупная цель, губернатор считал, что там все и начнется.
Не обращая внимания на пристальный взгляд Гаркера, Тейлор продолжал обдумывать прочитанное. В этом году цены на хмель неслыханно упали, и расходы придется урезать, чтобы свести концы с концами. А урезанные расходы, несомненно, повлекут за собой проблемы с этими сумасшедшими профсоюзными лидерами. Впрочем, справиться с этими людьми можно. В конце концов, Джей Гаркер достаточно поспособствовал процветанию Кингмана, чтобы обратиться за помощью к шерифу. Но профсоюзные лидеры — это полбеды.
Беспокоила Тейлора вторая часть письма губернатора, из-за которой, очевидно, так злился Джей Гаркер. Губернатор намеревался послать в Кингман какого-то университетского профессора, только что назначенного секретарем Совета по иммиграции и сезонным рабочим. По мнению губернатора, профессор, возможно, сумеет предотвратить беспорядки. И это бы ничего, окажись профессор болваном. Но это вряд ли. Докторская степень по экономике в Гейдельбергском университете в Германии. Вне всякого сомнения, последние сорок лет жизни этот тип провел за изучением проблем рабочего класса, удаляясь от университетского городка не больше чем на две мили. И уж наверняка он, до мозга костей пропитанный профсоюзными идеями, ни разу не задумался о проблемах владельцев ранчо. Ему и в голову не приходило, во что обходится выращивание хмеля — он просто ждал, что «богатый» владелец будет платить баснословные деньги «голодающим» сборщикам.
Тейлор поднял глаза на Джея Гаркера.
— Пригласите его сюда, — сказал он.
— Сюда? В Кингман? — Гаркер налился краской. Ему была ненавистна сама мысль о том, что правительство будет учить его управлять его собственным ранчо. Эта земля принадлежит ему, так ведь? А сборщики — свободные люди, разве нет? Если им не нравятся условия, они вольны уйти. И все же губернатор, очевидно, считает себя вправе указывать Джею Гаркеру, как вести дела.
— Нет, — ответил Тейлор. — Я говорю о том, чтобы пригласить его сюда, в ваш дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31