Очень жаль, что вынужден это вам сообщить, сэр.
– А мне куда более жаль это слышать, – ответил я. Но я совсем не удивился, разве так, самую малость. Или за всем этим действительно стоят ацтеки, или же это дьявольский блеф, причем, боюсь, в буквальном смысле слова. Чем дальше, тем больше я сомневался в том, что это блеф.
В конце концов, если на то пошло, Ацтекия считает, что Конфедерация у нее слишком давно в слишком большом долгу. И в конце концов, Энджел-Сити опять-таки стоит на земле ацтеков. И город Святого Франциска, чуть севернее, – тоже. И Арид Зона, и Нью-Ацтекико, и Сноулэнд, и Денвер, и даже кусок Рудди. С ними Ацтекия была бы великой страной. Без них Конфедерации не было бы вообще.
А это уже из области политики. Я вспомнил слова Генри Легиона о нарушении баланса Сил. Уже понятно, что Уицилопочтли хочет вернуть свое. И если зеленое перо на самом деле зеленое перо, того же хочет и Кецалькоатль. До прихода испанцев эти Силы были соперниками. Но если они объединились… если это так, то Господи-храни-Конфедерацию! Впрочем, уже и так сохранил…
Я опять позвонил Кавагучи и спросил:
– Какой вид сонного заклинания применили в Бербанке?
– Минуточку. У меня это записано. – Ну, точь-в-точь Джонсон! Правда, ответ он нашел быстрее. – Ага, вот оно. Судя по отчету, это ацтекское заклинание, которое пробуждает Силу, именуемую Сопровождающим либо Скрипуном и отправляющую души жертв в Девять преисподних.
– Девять преисподних! – воскликнул я. – А не именуется ли эта сила еще и «Тот, Кто Зовется Мраком»?
– Такого наименования я здесь не вижу. Я проконсультируюсь с судмагэкспертами и перезвоню вам. И он перезвонил. Не прошло и пяти минут.
– Инспектор Фишер? Ответ на ваш вопрос утвердительный. Судмагэксперты интересуются, откуда вам это известно – в Энджел-Сити эту Силу обычно не вызывают.
– Я только что звонил на Лонг-Бич. Тот, Кто Зовется Мраком, – та самая Сила, которая усыпила Джуди. Кавагучи был кем угодно, но не дураком.
– Я немедленно свяжусь с Джонсоном, – пообещал он. – Эту ниточку необходимо изучить самым тщательным образом.
Мы в очередной раз распрощались, и я молча уставился на телефон, размышляя, что лучше: позвонить еще раз Генри Легиону или высказать Тони Судакису все, что я о нем думаю? Я не успел сделать ни того, ни другого: в дверь заглянула Роза:
– Би хотела бы побеседовать с вами и с Михаэлем. Вас обоих не было вчера на собрании, ей интересно, чем вы занимались.
– Нет, – коротко ответил я. Это прозвучало совершенно безразлично, как если бы – смешно сказать – кто-то смастерил механизм, способный говорить.
У Розы глаза на лоб полезли. Она знала, что я не в восторге от общих собраний, но когда начальство «велит явиться – он является, велит уйти – он исходит, ежели понимает, что ему во благо».
– Но, Дэвид… – начала Роза, пытаясь привести меня в чувство.
– Нет, – повторил я. – Не могу. Слишком занят. Когда ты заглянула, я как раз собирался немедленно выехать на «полевые работы». – Это не было правдой, но я решил именно так и сделать. Встав из-за стола, я рванулся к двери. Если бы Роза не отскочила в сторону, я протаранил бы ее.
– Дэвид, с тобой все в порядке? – закричала она мне вослед.
– Нет, – честно ответил я.
Безмерная усталость действует так же, как алкоголь: заставляет говорить первое, что пришло в голову. Впоследствии об этом часто сожалеешь. Интересно, а будет ли еще у меня работа, когда я вернусь?
Хорошо, что за последние несколько недель я изучил долину Сан-Фердинанда вдоль и поперек и смог долететь до Девонширской свалки, не думая о дороге: думать у меня явно получалось плохо. Когда я объявил Розе, что отправляюсь «в поле», у меня не было ни малейшего представления, куда податься и чем заняться. Допросить Тони Судакиса лично, вместо того чтобы делать это по телефону, показалось мне самым гениальным решением.
На сей раз охраннику не понадобилось мое удостоверение, он тут же бросился звонить Судакису. Ровно через минуту он установил мостик, и я прошел на свалку. Шагая по дорожке безопасности к конторе Судакиса, я пытался разглядеть то самое Ничто. Но, к счастью, теперь я ничего такого не заметил.
Судакис сам отворил дверь. Он, вероятно, хотел сказать что-то вежливое и ничего не значащее, но, увидев выражение моего лица, осекся.
– Дэйв, у вас все в порядке? – спросил он. Ответил я ему так же, как Розе:
– Нет. – И пояснил (уже не как Розе): – Вчера вечером, после изучения вашей помойки, я собирался поужинать со своей невестой. Но не смог. Когда я заехал за ней, то обнаружил, что ее похитили.
– Это ужасно! – воскликнул Тони, с чем было трудно не согласиться. Он потащил меня в свой кабинет, но вдруг застыл на месте. Что мне нравится в Антанасе Судакисе, так это его проницательность. – Минуточку, – медленно проговорил он. – Вы что, считаете, что между нами и этим происшествием есть какая-то связь? Послушайте, Дэйв, я должен заявить…
Я перебил его:
– Вот-вот, Тони! Именно! Нечего разыгрывать идиота! Именно так я и считаю! Я подозревал, что с вашей свалкой связан поджог монастыря святого Фомы. У меня исчезли последние сомнения, когда на днях два ублюдка попытались убить меня по пути домой.
– Когда что?! – перебил меня в свою очередь Тони. Ах, ну да, я же не рассказывал ему о покушении. Пришлось восполнить этот пробел.
– И вот, – продолжал я, – как раз в тот день, когда мы с магом-экспертом АЗОС устраиваем здесь инспекцию, похищают Джуди. Что я должен думать после этого, Тони? А сами вы что об этом думаете?
– Не знаю, – еле слышно прошептал он. Тони был ошарашен, я это видел. Он уже потянулся за янтарным амулетом, который носил под рубашкой, но, сделав над собой заметное усилие, опустил руку. Тогда я решил ошарашить его еще сильнее.
– Зато, Тони, вы прекрасно знаете, что в ограждении свалки имеется брешь. Мы с Михаэлем Манштейном обнаружили прямо за забором голливудскую звездную пыль.
– Звездная пыль безвредна, – сказал он, быстро овладев собой.
– Ага, безвредна. Но если просачивается она, то что просачивается вместе с ней? – Михаэль мне это доказал, и теперь я злорадствовал, заставляя Судакиса нервничать.
Он был упрямец, и я это знал.
– Но вы ведь больше ничего не нашли, верно? – спросил он.
– Нет. Но найдем. Это только вопрос времени и магобеспечения, и вы сами это отлично знаете. – Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – Ну да ладно, я приехал к вам не за этим. Я хотел узнать, кому вы вчера звонили, когда мы с Манштейном работали здесь? Кто бы он ни был – он либо сам похитил Джуди, либо все подстроил, – Я позвонил только в управление Девонширского Консорциума Землепользования, – ответил он. – Я должен был известить их, чтобы они… они могли… – Тони осекся и сломался, как механические часы, когда до него дошел смысл собственных слов. Он топнул по цементному полу. – Вот дерьмо!
– Значит, это они или кто-то, кто с ним связан, – сказал я. – Так я и предполагал.
Я думал, он начнет спорить со мной, все отрицать, но нет.
– Да, – выдохнул Тони, словно из него выкачали воздух.
– Ну и что дальше? – не отставал я. – По-прежнему будете изображать верного солдата консорциума, словно ничего не случилось? Да, закон этого не запрещает. Вас даже, пожалуй, повысят в звании. Но как вы сможете после всего этого смотреть на себя в зеркало?
– Мать вашу, Дэйв, – бесцветно произнес он. И тогда я попытался его ударить. Он перехватил мой кулак на полпути. Я знал, что он сильнее меня, но не подозревал, насколько. Если бы он дал мне сдачи, этот рассказ писал бы кто-нибудь другой. Но он не дал мне сдачи. Он просто сгреб меня в охапку и подержал с минуту, а потом спросил:
– Ну что, может, хватит глупостей? Я кивнул. Он отпустил меня.
– Отлично. Может, теперь перестанешь проповеди читать? Тебе все равно не заставить меня поступать по-твоему. Ясно? – Я снова кивнул, и он продолжил: – Ну и прекрасно. Теперь, когда ты это понял, я сделаю все, чтобы разыскать твою девушку. По своим причинам, запомни, а не по твоим. И вообще мы только напрасно теряем тут время…
– Мне кажется, я не совсем вас понял, – ошалело пробормотал я.
– А я на это и не рассчитывал.
Он сказал это даже не уничижительно, а так, словно считал, что таков уж закон природы. Может, так оно и было. Я никогда не имел дела с выходцами из Европы, которые продолжают поклоняться своим старым богам, не таким, как Гермес, чей культ поддерживается искусственно, но богам, почти столь же древним, как Тот, Кому поклоняюсь я. «Баланс Сил», – подумал я. Интересно, на чьей стороне бог Перкунас? Может, пережив столько веков христианства, литовский бог, как и Уицилопочтли, задумал вернуть себе прежнее могущество?
Впрочем, не столь уж важно, на чьей стороне бог Судакиса, главное, что (если я не ошибаюсь) сам Тони на моей стороне. Резко оживившись, Тони почти поволок меня к выходу. И тут я случайно оглянулся.
– Постой! – Я схватил его за руку. Это было все равно что пытаться остановить священную колесницу.
– Оглянись! – взмолился я почти в отчаянии. – Там то, о чем я тебе говорил! Он недовольно повернулся.
– Я ничего не вижу, – проворчал он.
– Я тоже ничего не вижу, – парировал я. – Я вижу Ничто! Вот, встань-ка сюда, на мое место. – Я подвинулся. Он покачал головой и собрался идти дальше. Теперь я и правда впал в отчаяние. – Встань на цыпочки, – попросил я, ведь я был выше его на несколько дюймов. Он бросил на меня такой взгляд, что при других обстоятельствах я бы мгновенно обратился во прах. Но я не сдавался, и Тони, пожав плечами, поднялся на цыпочки. Мгновение спустя он пробормотал что-то по-литовски (я не понял, что именно). Потом перешел на английский:
– Все-таки ты был прав, Дэйв. Я не знаю, что это такое.
Я тоже не знал. В тот момент Ничто было для меня невидимо; свалка походила на самый обыкновенный пустырь, заросший травой. Но когда я приблизился к Тони, стена ограждения вдруг сдвинулась в бесконечную даль. И в то же самое время она оставалась на своем месте. Не знаю, как это объяснить. Такое ощущение, будто у тебя зрение изменилось.
Тони Судакис опустился на пятки. Он не утратил своей обычной решимости.
– Если видишь на свалке токсичных заклинаний нечто совершенно необычное, самое лучшее – немедленно попытаться выяснить, что это такое, – заявил он. – Почему бы тебе не позвонить своему магэксперту, как его там, Манштейну, да? И не попросить его немедленно прилететь? Чем скорее он поймет, что здесь происходит, тем раньше мы примем контрмеры.
– И это говорит тот самый человек, который не далее чем вчера грозился, что, если мы с Манштейном еще раз сунемся на свалку, его адвокаты затаскают нас по судам и будут таскать до тех пор, пока орел не оставит в покое печень Прометея?
– Ну-ну, издевайся-издевайся, – сказал Тони. – Да, я тот самый человек. Но тебе удалось-таки меня переубедить. Ладно, пошли ко мне в кабинет.
Еще никогда я так не радовался возвращению. Когда мы прибежали в приземистую, уродливую крепость, я спросил:
– Ты знаешь, что именно хранится в этом месте? Чем больше данных я сообщу Михаэлю, тем быстрее он сможет определить, что там происходит.
– Разумно, – согласился Судакис. Он посмотрел в ту сторону, где было Ничто. Теперь, конечно, его там не было, то есть мы его теперь не видели. – Это должен быть участок… хм… номер тридцать семь. Сейчас проверю. Он перебирал пергаменты, бормоча: – Нет, не то… Его изгнали два года назад… Может, это? Нет, вряд ли, я знаю обо всем, на что способна скорлупа змеиных яиц… Ага!
– Ага? – эхом отозвался я.
– Должно быть, это оно, Дэйв. Месяца три-четыре назад один из смотрителей побережья обнаружил на пляже в Малибу амулеты с остатками каких-то мощных призывающих заклинаний. Их проверили на магическую активность, она оказалась нулевой. Вообще нулевой, словно магии там не было от начала времен. В это никто не поверил, и мусор привезли сюда.
– А, да-да, вспоминаю, – сказал я. – Тогда еще в «Таймсе» появилось несколько статей о том, что правительство попусту тратит деньги налогоплательщиков. – Точно, – согласился Тони. – На мой взгляд, хуже, чем когда правительство тратит деньги на то, что не надо, только одно: когда оно не тратит деньги на то, что надо.
Я уже потянулся к телефону, но остановился.
– Ты сказал «мусор»? Как он выглядел? Тони заглянул в свои пергаменты.
– Забавные приспособления, я таких раньше никогда не видел. Такие штуковины с каменными дисками, насаженными на один конец, а на другом – эти ракушки, которые называют «песчаными коронами». Мне показалось, что камни были выдолблены так, что напоминали эти ракушки. А еще там было что-то с перьями. Похоже на какие-то ритуальные предметы индейцев, но для чего они, я не знаю.
– Прекрасно. – Я поднял трубку и позвонил Михаэлю.
Пока я ждал ответа, в голове у меня вертелись слова «баланс Сил». Ритуалы индейцев никогда не имели своей целью то, что я назвал бы миром и покоем, а уж теперь – особенно.
– Агентство Защиты Окружающей Среды. Михаэль Манштейн слушает.
– Михаэль? Привет, это Дэвид Фишер. Слушай, тут для тебя есть новое дело…
Михаэль перебил меня. Для него – поступок экстраординарный.
– Дэвид, ты где? Что ты творишь? Би страшно недовольна – слово-то какое нашел нейтральное! – тобой, да еще и Роза чуть не плачет!
Мне было неприятно слышать это, и было бы еще неприятнее, если бы я уже не сидел по горло в неприятностях. Я уместил в одну фразу отчет о том, где я и что со мной случилось. Я также рассказал ему о Джуди, чтобы объяснить, почему я такое творю.
– Боже милостивый, Дэйв, – произнес он так эмоционально, как только мог. – Неудивительно, что ты вел себя столь необычно.
– Ага, совсем неудивительно, – прорычал я. «Необычно» – не совсем подходящее слово, тут больше бы подошло «дерьмово». Я могу сослаться на отчаяние, бессонницу и избыток выпитого кофе, но мне это все равно когда-нибудь зачтется. Если ты сам не отвечаешь за все свои поступки в этом мире, то чего тогда ждать от других?
– Ты обнаружил что-то важное, вернувшись на Девонширскую свалку? – спросил Михаэль, деликатно избегая обсуждения того, как гнусно я себя повел.
– Да. – И я рассказал ему о Ничто, а потом передал трубку Тони Судакису, чтобы он подтвердил мои слова. Когда Тони вернул трубку мне, Михаэль говорил:
– …незамедлительно вылечу, чтобы провести расследование. Ваше описание заставляет меня предположить, что дело не терпит отлагательств. – И он повесил трубку.
– Он уже летит, – сообщил я Тони.
– Отлично, – ответил он. – Мне лучше пока остаться, чтобы он беспрепятственно прошел на территорию. А ты как? Подождешь со мной?
Поразмыслив, я покачал головой.
– Нужно вернуться на работу – чинить свои заборы. Слушай, а дома у тебя есть телефон? – Он кивнул, и я попросил: – Дай мне свой номер, ладно? Ты можешь мне понадобиться в любое время. Нравится тебе это или нет, не хочу сказать, что именно ты за все в ответе, пойми меня правильно, но ты оказался в центре событий. И к тому же у них Джуди, кем бы они ни были.
Он быстро написал номер на клочке пергамента.
– Вот. Понадобится – звони.
– Спасибо.
Я вышел из крепости, прошел по дорожке безопасности (на сей раз я не стал оглядываться на Ничто), перешел мостик и уселся на свой ковер. По пути к шоссе святого Иакова я заметил цветочную лавку. Я остановился и купил несколько роз для Розы. Иногда, чтобы показать свое раскаяние, слов недостаточно.
Роза широко открыла глаза, когда я положил ей на стол цветы. Она указала на закрытую дверь кабинета Беатрисы.
– У Би сейчас посетители, но она хотела видеть тебя, как только освободится. И… спасибо, Дэвид. Не нужно было делать этого. Михаэль мне все рассказал. Я буду молиться за тебя.
Все-таки Роза – замечательный человек. Если Господь вообще кого-нибудь услышит, то Он услышит именно Розу.
– Я должен был сделать это, – объяснил я. – После того, что я не должен был делать.
Она махнула рукой и собралась что-то сказать, но я уже бежал в свой кабинет. Несмотря на все мое гнусное и мерзкое поведение. Роза, пока меня не было, честно записывала все звонки. Так, от Генри Легиона. Позвоню ему позже, решил я.
Потом я прочел вторую строку. Мне звонила Джуди.
Глава 9
Не знаю, как долго я стоял и смотрел на клочок пергамента, зажатый в руке. Все чувства, какие только можно себе представить, теснились в моей груди: радость – ведь Джуди жива, страх – ведь она в их когтях; надежда, беспокойство, ярость… все это смешалось воедино, от такого могла закружиться голова даже и без недосыпа и перебора с кофе.
И разумеется, все кончилось тем, что думать я стал так же, как и чувствовать. В записке – что, впрочем, неудивительно – не было указано, куда перезвонить. Я выскочил в коридор (едва не сбив с ног Филлис Камински), помчался к Розе и бросил записку ей на стол.
– Я хотела сообщить тебе об этом, Дэвид, – сказала она. – Но все эти цветы и прочее… это вылетело у меня из головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– А мне куда более жаль это слышать, – ответил я. Но я совсем не удивился, разве так, самую малость. Или за всем этим действительно стоят ацтеки, или же это дьявольский блеф, причем, боюсь, в буквальном смысле слова. Чем дальше, тем больше я сомневался в том, что это блеф.
В конце концов, если на то пошло, Ацтекия считает, что Конфедерация у нее слишком давно в слишком большом долгу. И в конце концов, Энджел-Сити опять-таки стоит на земле ацтеков. И город Святого Франциска, чуть севернее, – тоже. И Арид Зона, и Нью-Ацтекико, и Сноулэнд, и Денвер, и даже кусок Рудди. С ними Ацтекия была бы великой страной. Без них Конфедерации не было бы вообще.
А это уже из области политики. Я вспомнил слова Генри Легиона о нарушении баланса Сил. Уже понятно, что Уицилопочтли хочет вернуть свое. И если зеленое перо на самом деле зеленое перо, того же хочет и Кецалькоатль. До прихода испанцев эти Силы были соперниками. Но если они объединились… если это так, то Господи-храни-Конфедерацию! Впрочем, уже и так сохранил…
Я опять позвонил Кавагучи и спросил:
– Какой вид сонного заклинания применили в Бербанке?
– Минуточку. У меня это записано. – Ну, точь-в-точь Джонсон! Правда, ответ он нашел быстрее. – Ага, вот оно. Судя по отчету, это ацтекское заклинание, которое пробуждает Силу, именуемую Сопровождающим либо Скрипуном и отправляющую души жертв в Девять преисподних.
– Девять преисподних! – воскликнул я. – А не именуется ли эта сила еще и «Тот, Кто Зовется Мраком»?
– Такого наименования я здесь не вижу. Я проконсультируюсь с судмагэкспертами и перезвоню вам. И он перезвонил. Не прошло и пяти минут.
– Инспектор Фишер? Ответ на ваш вопрос утвердительный. Судмагэксперты интересуются, откуда вам это известно – в Энджел-Сити эту Силу обычно не вызывают.
– Я только что звонил на Лонг-Бич. Тот, Кто Зовется Мраком, – та самая Сила, которая усыпила Джуди. Кавагучи был кем угодно, но не дураком.
– Я немедленно свяжусь с Джонсоном, – пообещал он. – Эту ниточку необходимо изучить самым тщательным образом.
Мы в очередной раз распрощались, и я молча уставился на телефон, размышляя, что лучше: позвонить еще раз Генри Легиону или высказать Тони Судакису все, что я о нем думаю? Я не успел сделать ни того, ни другого: в дверь заглянула Роза:
– Би хотела бы побеседовать с вами и с Михаэлем. Вас обоих не было вчера на собрании, ей интересно, чем вы занимались.
– Нет, – коротко ответил я. Это прозвучало совершенно безразлично, как если бы – смешно сказать – кто-то смастерил механизм, способный говорить.
У Розы глаза на лоб полезли. Она знала, что я не в восторге от общих собраний, но когда начальство «велит явиться – он является, велит уйти – он исходит, ежели понимает, что ему во благо».
– Но, Дэвид… – начала Роза, пытаясь привести меня в чувство.
– Нет, – повторил я. – Не могу. Слишком занят. Когда ты заглянула, я как раз собирался немедленно выехать на «полевые работы». – Это не было правдой, но я решил именно так и сделать. Встав из-за стола, я рванулся к двери. Если бы Роза не отскочила в сторону, я протаранил бы ее.
– Дэвид, с тобой все в порядке? – закричала она мне вослед.
– Нет, – честно ответил я.
Безмерная усталость действует так же, как алкоголь: заставляет говорить первое, что пришло в голову. Впоследствии об этом часто сожалеешь. Интересно, а будет ли еще у меня работа, когда я вернусь?
Хорошо, что за последние несколько недель я изучил долину Сан-Фердинанда вдоль и поперек и смог долететь до Девонширской свалки, не думая о дороге: думать у меня явно получалось плохо. Когда я объявил Розе, что отправляюсь «в поле», у меня не было ни малейшего представления, куда податься и чем заняться. Допросить Тони Судакиса лично, вместо того чтобы делать это по телефону, показалось мне самым гениальным решением.
На сей раз охраннику не понадобилось мое удостоверение, он тут же бросился звонить Судакису. Ровно через минуту он установил мостик, и я прошел на свалку. Шагая по дорожке безопасности к конторе Судакиса, я пытался разглядеть то самое Ничто. Но, к счастью, теперь я ничего такого не заметил.
Судакис сам отворил дверь. Он, вероятно, хотел сказать что-то вежливое и ничего не значащее, но, увидев выражение моего лица, осекся.
– Дэйв, у вас все в порядке? – спросил он. Ответил я ему так же, как Розе:
– Нет. – И пояснил (уже не как Розе): – Вчера вечером, после изучения вашей помойки, я собирался поужинать со своей невестой. Но не смог. Когда я заехал за ней, то обнаружил, что ее похитили.
– Это ужасно! – воскликнул Тони, с чем было трудно не согласиться. Он потащил меня в свой кабинет, но вдруг застыл на месте. Что мне нравится в Антанасе Судакисе, так это его проницательность. – Минуточку, – медленно проговорил он. – Вы что, считаете, что между нами и этим происшествием есть какая-то связь? Послушайте, Дэйв, я должен заявить…
Я перебил его:
– Вот-вот, Тони! Именно! Нечего разыгрывать идиота! Именно так я и считаю! Я подозревал, что с вашей свалкой связан поджог монастыря святого Фомы. У меня исчезли последние сомнения, когда на днях два ублюдка попытались убить меня по пути домой.
– Когда что?! – перебил меня в свою очередь Тони. Ах, ну да, я же не рассказывал ему о покушении. Пришлось восполнить этот пробел.
– И вот, – продолжал я, – как раз в тот день, когда мы с магом-экспертом АЗОС устраиваем здесь инспекцию, похищают Джуди. Что я должен думать после этого, Тони? А сами вы что об этом думаете?
– Не знаю, – еле слышно прошептал он. Тони был ошарашен, я это видел. Он уже потянулся за янтарным амулетом, который носил под рубашкой, но, сделав над собой заметное усилие, опустил руку. Тогда я решил ошарашить его еще сильнее.
– Зато, Тони, вы прекрасно знаете, что в ограждении свалки имеется брешь. Мы с Михаэлем Манштейном обнаружили прямо за забором голливудскую звездную пыль.
– Звездная пыль безвредна, – сказал он, быстро овладев собой.
– Ага, безвредна. Но если просачивается она, то что просачивается вместе с ней? – Михаэль мне это доказал, и теперь я злорадствовал, заставляя Судакиса нервничать.
Он был упрямец, и я это знал.
– Но вы ведь больше ничего не нашли, верно? – спросил он.
– Нет. Но найдем. Это только вопрос времени и магобеспечения, и вы сами это отлично знаете. – Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – Ну да ладно, я приехал к вам не за этим. Я хотел узнать, кому вы вчера звонили, когда мы с Манштейном работали здесь? Кто бы он ни был – он либо сам похитил Джуди, либо все подстроил, – Я позвонил только в управление Девонширского Консорциума Землепользования, – ответил он. – Я должен был известить их, чтобы они… они могли… – Тони осекся и сломался, как механические часы, когда до него дошел смысл собственных слов. Он топнул по цементному полу. – Вот дерьмо!
– Значит, это они или кто-то, кто с ним связан, – сказал я. – Так я и предполагал.
Я думал, он начнет спорить со мной, все отрицать, но нет.
– Да, – выдохнул Тони, словно из него выкачали воздух.
– Ну и что дальше? – не отставал я. – По-прежнему будете изображать верного солдата консорциума, словно ничего не случилось? Да, закон этого не запрещает. Вас даже, пожалуй, повысят в звании. Но как вы сможете после всего этого смотреть на себя в зеркало?
– Мать вашу, Дэйв, – бесцветно произнес он. И тогда я попытался его ударить. Он перехватил мой кулак на полпути. Я знал, что он сильнее меня, но не подозревал, насколько. Если бы он дал мне сдачи, этот рассказ писал бы кто-нибудь другой. Но он не дал мне сдачи. Он просто сгреб меня в охапку и подержал с минуту, а потом спросил:
– Ну что, может, хватит глупостей? Я кивнул. Он отпустил меня.
– Отлично. Может, теперь перестанешь проповеди читать? Тебе все равно не заставить меня поступать по-твоему. Ясно? – Я снова кивнул, и он продолжил: – Ну и прекрасно. Теперь, когда ты это понял, я сделаю все, чтобы разыскать твою девушку. По своим причинам, запомни, а не по твоим. И вообще мы только напрасно теряем тут время…
– Мне кажется, я не совсем вас понял, – ошалело пробормотал я.
– А я на это и не рассчитывал.
Он сказал это даже не уничижительно, а так, словно считал, что таков уж закон природы. Может, так оно и было. Я никогда не имел дела с выходцами из Европы, которые продолжают поклоняться своим старым богам, не таким, как Гермес, чей культ поддерживается искусственно, но богам, почти столь же древним, как Тот, Кому поклоняюсь я. «Баланс Сил», – подумал я. Интересно, на чьей стороне бог Перкунас? Может, пережив столько веков христианства, литовский бог, как и Уицилопочтли, задумал вернуть себе прежнее могущество?
Впрочем, не столь уж важно, на чьей стороне бог Судакиса, главное, что (если я не ошибаюсь) сам Тони на моей стороне. Резко оживившись, Тони почти поволок меня к выходу. И тут я случайно оглянулся.
– Постой! – Я схватил его за руку. Это было все равно что пытаться остановить священную колесницу.
– Оглянись! – взмолился я почти в отчаянии. – Там то, о чем я тебе говорил! Он недовольно повернулся.
– Я ничего не вижу, – проворчал он.
– Я тоже ничего не вижу, – парировал я. – Я вижу Ничто! Вот, встань-ка сюда, на мое место. – Я подвинулся. Он покачал головой и собрался идти дальше. Теперь я и правда впал в отчаяние. – Встань на цыпочки, – попросил я, ведь я был выше его на несколько дюймов. Он бросил на меня такой взгляд, что при других обстоятельствах я бы мгновенно обратился во прах. Но я не сдавался, и Тони, пожав плечами, поднялся на цыпочки. Мгновение спустя он пробормотал что-то по-литовски (я не понял, что именно). Потом перешел на английский:
– Все-таки ты был прав, Дэйв. Я не знаю, что это такое.
Я тоже не знал. В тот момент Ничто было для меня невидимо; свалка походила на самый обыкновенный пустырь, заросший травой. Но когда я приблизился к Тони, стена ограждения вдруг сдвинулась в бесконечную даль. И в то же самое время она оставалась на своем месте. Не знаю, как это объяснить. Такое ощущение, будто у тебя зрение изменилось.
Тони Судакис опустился на пятки. Он не утратил своей обычной решимости.
– Если видишь на свалке токсичных заклинаний нечто совершенно необычное, самое лучшее – немедленно попытаться выяснить, что это такое, – заявил он. – Почему бы тебе не позвонить своему магэксперту, как его там, Манштейну, да? И не попросить его немедленно прилететь? Чем скорее он поймет, что здесь происходит, тем раньше мы примем контрмеры.
– И это говорит тот самый человек, который не далее чем вчера грозился, что, если мы с Манштейном еще раз сунемся на свалку, его адвокаты затаскают нас по судам и будут таскать до тех пор, пока орел не оставит в покое печень Прометея?
– Ну-ну, издевайся-издевайся, – сказал Тони. – Да, я тот самый человек. Но тебе удалось-таки меня переубедить. Ладно, пошли ко мне в кабинет.
Еще никогда я так не радовался возвращению. Когда мы прибежали в приземистую, уродливую крепость, я спросил:
– Ты знаешь, что именно хранится в этом месте? Чем больше данных я сообщу Михаэлю, тем быстрее он сможет определить, что там происходит.
– Разумно, – согласился Судакис. Он посмотрел в ту сторону, где было Ничто. Теперь, конечно, его там не было, то есть мы его теперь не видели. – Это должен быть участок… хм… номер тридцать семь. Сейчас проверю. Он перебирал пергаменты, бормоча: – Нет, не то… Его изгнали два года назад… Может, это? Нет, вряд ли, я знаю обо всем, на что способна скорлупа змеиных яиц… Ага!
– Ага? – эхом отозвался я.
– Должно быть, это оно, Дэйв. Месяца три-четыре назад один из смотрителей побережья обнаружил на пляже в Малибу амулеты с остатками каких-то мощных призывающих заклинаний. Их проверили на магическую активность, она оказалась нулевой. Вообще нулевой, словно магии там не было от начала времен. В это никто не поверил, и мусор привезли сюда.
– А, да-да, вспоминаю, – сказал я. – Тогда еще в «Таймсе» появилось несколько статей о том, что правительство попусту тратит деньги налогоплательщиков. – Точно, – согласился Тони. – На мой взгляд, хуже, чем когда правительство тратит деньги на то, что не надо, только одно: когда оно не тратит деньги на то, что надо.
Я уже потянулся к телефону, но остановился.
– Ты сказал «мусор»? Как он выглядел? Тони заглянул в свои пергаменты.
– Забавные приспособления, я таких раньше никогда не видел. Такие штуковины с каменными дисками, насаженными на один конец, а на другом – эти ракушки, которые называют «песчаными коронами». Мне показалось, что камни были выдолблены так, что напоминали эти ракушки. А еще там было что-то с перьями. Похоже на какие-то ритуальные предметы индейцев, но для чего они, я не знаю.
– Прекрасно. – Я поднял трубку и позвонил Михаэлю.
Пока я ждал ответа, в голове у меня вертелись слова «баланс Сил». Ритуалы индейцев никогда не имели своей целью то, что я назвал бы миром и покоем, а уж теперь – особенно.
– Агентство Защиты Окружающей Среды. Михаэль Манштейн слушает.
– Михаэль? Привет, это Дэвид Фишер. Слушай, тут для тебя есть новое дело…
Михаэль перебил меня. Для него – поступок экстраординарный.
– Дэвид, ты где? Что ты творишь? Би страшно недовольна – слово-то какое нашел нейтральное! – тобой, да еще и Роза чуть не плачет!
Мне было неприятно слышать это, и было бы еще неприятнее, если бы я уже не сидел по горло в неприятностях. Я уместил в одну фразу отчет о том, где я и что со мной случилось. Я также рассказал ему о Джуди, чтобы объяснить, почему я такое творю.
– Боже милостивый, Дэйв, – произнес он так эмоционально, как только мог. – Неудивительно, что ты вел себя столь необычно.
– Ага, совсем неудивительно, – прорычал я. «Необычно» – не совсем подходящее слово, тут больше бы подошло «дерьмово». Я могу сослаться на отчаяние, бессонницу и избыток выпитого кофе, но мне это все равно когда-нибудь зачтется. Если ты сам не отвечаешь за все свои поступки в этом мире, то чего тогда ждать от других?
– Ты обнаружил что-то важное, вернувшись на Девонширскую свалку? – спросил Михаэль, деликатно избегая обсуждения того, как гнусно я себя повел.
– Да. – И я рассказал ему о Ничто, а потом передал трубку Тони Судакису, чтобы он подтвердил мои слова. Когда Тони вернул трубку мне, Михаэль говорил:
– …незамедлительно вылечу, чтобы провести расследование. Ваше описание заставляет меня предположить, что дело не терпит отлагательств. – И он повесил трубку.
– Он уже летит, – сообщил я Тони.
– Отлично, – ответил он. – Мне лучше пока остаться, чтобы он беспрепятственно прошел на территорию. А ты как? Подождешь со мной?
Поразмыслив, я покачал головой.
– Нужно вернуться на работу – чинить свои заборы. Слушай, а дома у тебя есть телефон? – Он кивнул, и я попросил: – Дай мне свой номер, ладно? Ты можешь мне понадобиться в любое время. Нравится тебе это или нет, не хочу сказать, что именно ты за все в ответе, пойми меня правильно, но ты оказался в центре событий. И к тому же у них Джуди, кем бы они ни были.
Он быстро написал номер на клочке пергамента.
– Вот. Понадобится – звони.
– Спасибо.
Я вышел из крепости, прошел по дорожке безопасности (на сей раз я не стал оглядываться на Ничто), перешел мостик и уселся на свой ковер. По пути к шоссе святого Иакова я заметил цветочную лавку. Я остановился и купил несколько роз для Розы. Иногда, чтобы показать свое раскаяние, слов недостаточно.
Роза широко открыла глаза, когда я положил ей на стол цветы. Она указала на закрытую дверь кабинета Беатрисы.
– У Би сейчас посетители, но она хотела видеть тебя, как только освободится. И… спасибо, Дэвид. Не нужно было делать этого. Михаэль мне все рассказал. Я буду молиться за тебя.
Все-таки Роза – замечательный человек. Если Господь вообще кого-нибудь услышит, то Он услышит именно Розу.
– Я должен был сделать это, – объяснил я. – После того, что я не должен был делать.
Она махнула рукой и собралась что-то сказать, но я уже бежал в свой кабинет. Несмотря на все мое гнусное и мерзкое поведение. Роза, пока меня не было, честно записывала все звонки. Так, от Генри Легиона. Позвоню ему позже, решил я.
Потом я прочел вторую строку. Мне звонила Джуди.
Глава 9
Не знаю, как долго я стоял и смотрел на клочок пергамента, зажатый в руке. Все чувства, какие только можно себе представить, теснились в моей груди: радость – ведь Джуди жива, страх – ведь она в их когтях; надежда, беспокойство, ярость… все это смешалось воедино, от такого могла закружиться голова даже и без недосыпа и перебора с кофе.
И разумеется, все кончилось тем, что думать я стал так же, как и чувствовать. В записке – что, впрочем, неудивительно – не было указано, куда перезвонить. Я выскочил в коридор (едва не сбив с ног Филлис Камински), помчался к Розе и бросил записку ей на стол.
– Я хотела сообщить тебе об этом, Дэвид, – сказала она. – Но все эти цветы и прочее… это вылетело у меня из головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42