Обычно отказывался от поручения, на котором можно было сорвать жирный куш, если выяснялось, что, берясь за него, я вторгнусь в сферу интересов их кланов.
И в дело Джиральдини я оказался замешанным совершенно случайно. Настолько случайно, что об этом никто не знает, ни один макаронник. Вся моя роль в этом деле заключалась в том, что, получив от одного осведомителя весьма ценную информацию, я тихонько передал ее полиции. И сам же был напуган больше всех, когда фараоны благодаря этому вышли на Джиральдини и засадили его. Двумя днями позже осведомитель погиб под колесами автомобиля, но поскольку я передал информацию анонимно, то был уверен, что макаронникам ничего не известно.
Если только осведомитель не раскололся, прежде чем его убрали.
Маленький человек терпеливо ждал, пока я думал, затем спросил:
– Так что?
Я оттолкнул стол и поднялся. Я был по крайней мере головы на три выше типа в шляпе, Он кивнул в сторону двери,
– Если надумали, можем отправляться.
Я тоже надел шляпу, но все равно выглядел оборванцем рядом с элегантным коротышкой. Это открытие только усилило мое раздражение, но я был бессилен что-либо сделать.
– Вы позволите мне взять с собой мою пушку? – спросил я ворчливо.
Человечек бросил взгляд на часы,
– Берите уж, если хотите, Но советую поторопиться, Не дай бог там заподозрят неладное, Хотел бы я знать, где это – там.
Я открыл, потом запер дверь, Посетитель в шляпе был прав: ключ легко поворачивался в замке, он, действительно, не испортил механизм, Когда мы вышли в коридор, лицо коротышки вдруг преобразилось: с него исчезло то добродушное спокойствие, с которым он разговаривал в комнате. Черты его лица обрели твердость, присущую воинам-индейцам, находящимся на земле врага. Вполне вероятно, что на такой земле он и находился.
На стоянке перед домом нас ждал черный олдсмобил. Мой посетитель оказался шофером и сопровождающим в одном лице, Увидев, что других пассажиров нет, я совсем успокоился: значит, это не та всем хорошо известная «автомобильная прогулка», Хотя, откровенно говоря, я не имел представления, почему кому-нибудь хотелось бы рассчитаться со мной, Те, кого я поймал за последние десять лет,, еще не скоро выйдут на свободу…
Коротышка в шляпе сел в кресло водителя, а мне велел расположиться на заднем сиденье, у него за спиной. Я сразу же схватился за свой револьвер и почувствовал огромное искушение хорошенько стукнуть своего спутника по затылку. Потом отогнал эту соблазнительную мысль, а пистолет снова опустил в карман, Не меньше получаса мы ехали в полном молчании, которое не стремился нарушить ни он, ни я, Очевидно, он не делал тайны из того, куда мы едем: не стал завязывать мне глаза и не крутился по темным переулкам, чтобы сбить меня с толку. Ехал прямо и уверенно.
Когда мы остановились на красный свет и ждали минуты полторы, дьявол снова стал искушать меня. Я осторожно потянулся к ручке дверцы и проверил, откроется ли она. Я нажал на ручку; дверца бесшумно отворилась. Через узкую щель салон автомобиля заполнился застоявшимся бензиновым смрадом.
Человечек дернул головой и, не оборачиваясь, произнес:
– Не открывайте дверь, воняет же. Если хотите выйти, только скажите. Я сверну к тротуару, и выходите. Хотя я на вашем месте не делал бы этого.
Было в его голосе что-то, подсказавшее мне, что этого действительно не следует делать. И я не стал это делать, а спокойно откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Теперь уже я был абсолютно уверен, что они не намерены расправиться со мной.
Следующие полчаса мы ехали довольно медленно. Наступил вечер, и улицы города были биты автомобилями. Все радовались тому, что зима оконец, прошла и деревья по-весеннему зазеленели. Ветерок с реки принес легкий, солоноватый туман и на какое-то время прогнал бензиновый смрад.
На улицах становилось все более людно. Какие-то подростки, взявшись под руки, шли, подражая раскачивающейся походке моряков, и на каждом шагу сталкивались с шедшими им навстречу прохожим и. А те лишь улыбались, и не думая обернуться и погрозить им вслед кулаками.
Да и что проку сердиться, ведь весна пришла, настоящая американская весна.
Я очнулся, лишь когда мы свернули к огромным воротам, а потом наша дорога бежала между ухоженным и кустами, по всей вероятности, в частном владении. Я проклинал себя за легкомыслие, за то, что весна заставила меня забыть об осторожности. Я не имел ни малейшего понятия, когда мы свернули с дороги, ведущей на Нью-Джерси, и когда выехали на частную дорогу.
Маленький человек в черной шляпе тихо мурлыкал какую-то мелодию, вернее, насвистывал сквозь зубы, и вообще не был похож на человека, который что-то замышлял против меня. Только бы не сглазить.
Однако приятная весенняя прогулка на автомобиле вскоре закончилась – мы подъехали к дому, напоминавшему замок. Под колесами затормозившего автомобиля тихо скрипнул гравий, которым была посыпана дорожка.
Человек в шляпе поставил машину на ручной тормоз, открыл дверцу и с удовольствием потянулся, из чего я заключил, что тоже могу выйти. Я открыл дверцу и в следующее мгновение тоже захрустел суставами. Мы вели себя как кошки, празднующие на крыше приход весны.
Дом, или замок, перед которым мы устроили гимнастическое представление в честь весны, почти весь был погружен во тьму, лишь бледный свет, просачивавшийся там и сям из некоторых окон, освещал двор. Ровно подстриженные кусты, залитые этим призрачным светом, терялись вдали во мраке, и я был почти уверен, что где-то в этом гигантском парке должно быть озерцо с впадающим в него ручьем и неизменным деревянным мостиком.
Точно так, как бывает в сказке.
И тут человек в шляпе заворчал на меня:
– Приехали, мистер Нельсон. Теперь пошли, прямо!
И показал рукой, куда идти.
Через несколько минут мы оказались в изысканно обставленном кабинете на втором этаже. И я было уже открыл рот, чтобы пожелать доброго вечера, когда заметил, что в комнате нет ни души. Никто не сидел за огромным письменным столом.
В следующий момент позади письменного стола открылась дверь, и в комнату вошел невысокий человек в очках.
Я повернулся к нему и чуть не вскрикнул от неожиданности.
Это был Джиральдини, макаронник, которого я, хотя и не собственноручно, засадил за решетку.
Не могу сказать, что я ему обрадовался. Несколько мгновений волосы у меня на голове стояли дыбом. Ясно, хочет рассчитаться со мной… Этот подлый стукач раскололся-таки, прежде чем отдал богу душу под колесами автомобиля!
И в то же время что-то здесь было не то. Как ни крути, меня все-таки не похитили, а привезли сюда в качестве… гм… специалиста. Которому хотят предложить работу. Коротышка в шляпе и не пытался скрыть от меня, куда мы едем. Только собственной глупости и этой весенней одури я обязан тем, что не имею понятия, где мы находимся. Кроме того, ни дом, ни окрестности не похожи на те места, где обычно делают свою работу наемные убийцы. Хотя, черт его знает. Всякого я повидал на своем веку!
Такие вот мысли одолевали меня, когда Джиральдини шумно плюхнулся в огромное кожаное кресло за письменным столом.
– Садитесь, мистер Нельсон, – прогудел его голос. – Бенни! Позаботьтесь, чтобы нам принесли выпить!
Человек в шляпе поспешил к выходу, и я остался наедине с Джиральдини.
Рэффаэлло Джиральдини был самым отъявленным негодяем в истории преступности Америки. Пожалуй, даже старик Аль Капоне мог бы поучиться у него. А осторожен он был, как зайчонок, нюхающий воздух на опушке леса. Вплоть до событий трехлетней давности.
Именно тогда осторожный Раффаэлло случайно встретился с самой обычной, алчной потаскушкой. И как в таких случаях бывает, малышка свернула шею великому Раффаэлло.
Но самое ужасное в этом было то, что, как я уже говорил, к этому крушению и я приложил свою руку. И мне оставалось только надеяться, что Джиральдини не подозревает об этом. Потому что если это не так, то я не проживу и нескольких минут.
Я тоже тяжело опустился в кресло и ждал, пока прислуга в белых перчатках поставит передо мной поднос с ледяным бурбоном, от чего во мне снова зародилось подозрение, что со мной хотят расправиться.
Человек в шляпе тоже зашел еще раз. Я как раз потягивал свой напиток, когда он заглянул в комнату:
– Осторожней, шеф! У него пушка!
Но повинуясь резкому недвусмысленному жесту Джиральдини, сокрушенно отступил в коридор.
Джиральдини был низеньким, тщедушным, лысеющим человечком, вряд ли намного выше коротышки в шляпе. Вероятно, именно поэтому он выбирал себе телохранителей еще более низкого роста, чтобы хоть кто-нибудь смотрел на него снизу вверх.
Джиральдини тоже выпил, потом медленно поставил рюмку на стол. И стал изучать меня пристальным взглядом из-за толстых стекол очков.
Молчал и таращился на меня минуты полторы-две.
Наконец молчание стало тягостным. Не затем же он меня сюда притащил, чтобы мы до утра пялились друг на друга?
Тут Джиральдини подал признаки жизни. Он пошевелил рукой, головой, потом открыл рот. При всей его тщедушности у него был неожиданно красивый, звучный баритон.
– Я рад, что вы приняли мое приглашение, мистер Нельсон. Безмерно рад…
Я лишь кивнул головой, что в приличном обществе должно было означать, что я тоже счастлив.
– В последнее время у меня, к сожалению, не было возможности следить за вашей деятельностью, мистер Нельсон. Вы, наверное, знаете, что со мной случилась одна небольшая неприятность. М-да, даже в США правосудие далеко не совершенно. Тем не менее, мои адвокаты как раз сейчас работают над моим прошением о возобновлении процесса. Крайне важно, чтобы по отношению ко мне была восстановлена справедливость. Весьма неприятно иметь пятно на репутации честного бизнесмена. Ведь на моей репутации пятно, мистер Нельсон!
Его баритон так и заливался, но я не мог позволить себе наслаждаться музыкой. Мне нужно было быть начеку: вполне возможно, что только вслушиваясь в скрытый смысл его слов, я смогу понять, какого дьявола ему от меня нужно.
– Знаете ли, по чистой случайности я угодил в тюрьму. Кто-то оклеветал меня. К сожалению, кому-то удалось завладеть такой информацией, которую можно было использовать против меня. И использовали. У вас нет никаких идей на этот счет, мистер Нельсон?
Снова ледяной страх заполз в мое сердце. Боже правый! Значит, все-таки это оно! Значит, вряд ли я покину живым этот прелестный маленький замок.
И тут внезапно в голове промелькнула мысль об очаровательном озерце во дворе замка и о ручейке.
Джиральдини, по-видимому, не ждал ответа и продолжал:
– Я хорошенько обдумал все это вместе с друзьями. И в полиции у нас есть друзья. К сожалению, даже им не удалось установить, от кого в центр поступила информация. Осведомителя их прискорбным образом сбил автомобиль. Очень прискорбная и легкомысленная смерть.
Он сказал это таким тоном, что я не хотел бы быть на месте того бедняги, который убрал доносчика.
– Пока я там у них сидел, у меня было достаточно времени обдумать все основательно. И друзья мои здесь потрудились. И представьте себе, шаг за шагом мы пришли к выводу, что есть всего только три человека, один из которых мог подкинуть полиции ту информацию. Один из них – вы, мистер Нельсон) Хотя ситуация была, несомненно, критическая, я чуть не вскрикнул от радости. Значит, осведомитель не раскололся! Из этого следует, что они бредут вслепую… Если буду все отрицать, я спасен. Или, по крайней мере, у меня есть надежда.
Я надеялся также, что мое лицо не выдало облегчения.
– Видите ли, мистер Джиральдини, – начал я, – вы, конечно же, все знаете обо мне. Вы знаете, что я получил свою лицензию тринадцать лет назад. С тех пор мне удалось с успехом распутать не одно дельце, и есть немало людей, которые меня знают: кто так, кто этак. Но я всегда строго придерживался одного правила, мистер Джиральдини. Не совать свой нос в такие дела, которые затрагивают интересы кланов. И никогда не брался за такие дела. Это известно каждому как в полиции, так и среди специалистов. И я никогда не иду против своих принципов, мистер Джиральдини. Никогда!
Я вынужден был лгать и божиться на чем свет стоит, чтобы только спасти свою шкуру.
Джиральдини глубоко вздохнул.
– Так в том-то и дело! Я не могу не признать, что мы не имеем никаких доказательств против вас. Тем не менее, многие убеждены, что вы замешаны в этом деле. Прожужжали все уши, пока и меня, в конце концов, не заставили поверить в это…
Ого! Плохи мои дела!
– Клянусь вам, мистер Джиральдини… Он отмахнулся.
– Не клянитесь, бесполезно. Все равно не верю я вашему брату. И в то же время у меня нет доказательств. Поэтому я бессилен, должен признать…
Так за каким дьяволом ты меня притащил сюда? – подумал я, но сказать это вслух, само собой, не осмелился. Это было бы невежливо.
– Между тем я восхищаюсь вашими талантами, мистер Нельсон. Даже такой стреляный воробей, как я. Как вы показали себя в деле Лессингов…!
Вот как!
– Хотя, как я уже сказал, в целом я убежден в том, что и у вас рыльце сильно в пушку по отношению ко мне, ноя ничего не могу сделать с вами. Несмотря ни на что, есть одно дело, в котором вы могли бы помочь мне. В одном чрезвычайно важном деле. И, если хотите, вы можете, этим облегчить свою совесть.
– Нечего мне облегчать! – сказал я с дерзкой решимостью.
– Ну, как знаете. Во всяком случае, вы мне нужны, мистер Нельсон. Вы самый лучший частный сыщик в Штатах. А мне нужен человек совершенно выдающийся.
О чем-нибудь в этом роде и я думал, когда вылезал из машины перед его домом. О хорошеньком и выгодном дельце.
– АО чем речь? – спросил я осторожно.
– Нужно разыскать одного человека.
– Пропал кто-нибудь? Он молча кивнул головой.
– Не мог бы я узнать подробности?
Он снова кивнул и выдвинул ящик стола. Пошарил в нем, потом задвинул, держа в руке фотографию. Размером с открытку, с надломленными уголками. Взглянул на нее, потом перегнулся через стол и подал мне.
– Речь идет о нем.
Я взял снимок и рассмотрел его. И почти сразу же протянул назад.
– Сожалею, мистер Джиральдини, но этот случай не для меня. Я не занимаюсь младенцами.
На снимке я увидел примерно полугодовалого мальчугана в лежачей позе, который большими круглыми глазами таращился в объектив. Его голенькая попка была выпячена, как будто он хотел подставить ее фотографу вместо лица.
Джиральдини не протянул руку за фотографией.
– Не делайте поспешных выводов, мистер Нельсон. У меня есть несколько человек, которые с рвением собирают доказательства. И если все-таки обнаружится, что полиция что-то узнала от вас…
Он не договорил, но я и так его понял. Если я не возьмусь за это дело, то месть кланов мне обеспечена. А это означает, что в Штатах мне будет делать нечего, не говоря уже о том, что никто не даст за мою жизнь и пяти центов.
Тяжело задумавшись, я уставился на попку младенца, словно хотел на ней что-то прочесть, хотя не имел ни малейшего понятия, что именно.
Машинально я повернул снимок обратной стороной. Поглядел на оборот и затаил дыхание. Не дурака ли валяет со мной Джиральдини?
– Так это какая-то шутка? – выдавил я из себя.
– Вовсе не шутка.
– Но ведь… ведь… О, черт бы меня побрал, как я не заметил раньше!
Дело атом, что бумага была довольно стара и покрыта такой эмульсией, какой теперь практически не пользуется. На оборотной стороне, точно посередине, была указана дата. И согласно этой дате снимок был сделан двадцать один год назад!
Я почти умоляюще посмотрел на мафиози.
– Мистер Джиральдини… Ведь это блеф, не правда ли? Не можете же вы хотеть, чтобы я…
– Почему это? – перебил он меня.
– Потому что… потому что… Это просто невозможно! Я бы не смог найти младенца даже с помощью фотографии, сделанной вчера. Ведь все дети такие одинаковые!
– У вас есть дети, мистер Нельсон?
– Нет. Но какое это имеет отношение?
– Потому что такую глупость может сказать только тот, у кого нет детей.
В его голосе прозвучала искренняя обида.
– О'кей, о'кей, мистер Джиральдини! Допускаю, что они как-то различаются. Но вы согласитесь со мной, что ваше желание невыполнимо. Этот… как бишь его… был младенцем двадцать четыре года назад. Теперь он взрослый человек. Как, черт возьми, я разыщу его с помощью древней фотографии? Просто невозможно! Почти горестно он посмотрел на меня.
– А говорят еще, что вы самый отчаянный сыщик в Штатах. Мол, нет такого, чего вы не могли бы разыскать. Разве не так?
– Черта с два! – взорвался я. – Наболтают всякой ерунды о человеке, как не знаю…
– Жаль, искренне жаль, – покачал он головой. – Проблема в том, что я скажу своим людям, если они все-таки установят, что и вы были замешаны в том старом деле. Беда моя в том, мистер Нельсон, что я мягкий человек. Я не уверен, что смогу их удержать.
Я снова взял в руки брошенную на стол фотографию и стал изучать выпуклую попку ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46