Генералы вообще говорят мало, и младшие офицеры отлично ум
еют понять все, что нужно, по движению генеральских губ. В данном случае бы
ло совершенно очевидно, что Ачалов не очень доволен тереховским воинств
ом, состоявшим из пенсионеров и «балалаечников», как называли в армии вы
пускников Львовского политического училища.
Чтобы немного поднять боевую подготовку своего «Союза», Ачалов передал
Терехову свой, если так можно выразиться, стратегический резерв: 15 лично е
му преданных офицеров-десантников, в число которых, главным образом, вхо
дили капитаны и майоры из экспериментальной части по испытанию десантн
ого вооружения.
Нечего и говорить, насколько это были лихие ребята, презирающие любую оп
асность и саму смерть. Ачалов набирал в свое время команду испытателей и
з курсантов-добровольцев и с гордостью мог сказать, что практически не о
шибся ни в одном кандидате. Но и как всякие военные профессионалы, а тем бо
лее, столь молодые (самому старшему едва минуло 30 лет), они слабо разбирали
сь в политике, но привыкли доверять своему генералу и идти за ним, куда бы
он ни приказал.
На этот раз он приказал идти в «Союз офицеров». Будучи представителями о
чень элитарной части, эти офицеры с презрением смотрели на трусливых льв
овских «балалаечников», снисходительно Ч на старичков в старомодных м
ундирах, и без всякого восторга Ч на самого Терехова.
От их взглядов у Терехова развился острый комплекс неполноценности. Ему
очень хотелось доказать этим молчаливым людям, что он тоже кое-что может,
кроме как болтать речи-лозунги на патриотических митингах.
Комплекс неполноценности, особенно испытываемый постоянно, Ч очень оп
асная штука. В свое время он погубил Гитлера Ч простого солдата, пытавше
гося доказать чванливым кайзеровским генералам, что он тоже кое-чего ст
оит. Чем это кончилось Ч известно. Так же трудно было Терехову доказать б
оевым офицерам, прошедшим и Афганистан, и чертовы трубы, что он достоин им
и руководить…
Первомай 1993 года предоставил «жаждущему действий» подполковнику Терехо
ву возможность продемонстрировать свою удаль. Поскольку власть никак н
е реагировала на любые слова в свой адрес, настала пора «прощупать эту вл
асть штыком», как любил говаривать Ленин. Было решено организовать уличн
ые беспорядки, которые, по замыслу Терехова и Анпилова, должны охватить в
есь город, привести к общенародному восстанию с последующим взятием Кре
мля и захватом «оккупационного правительства». И его свержением, разуме
ется.
Ачалову этот план не понравился. Он хорошо знал, что из хаоса уличных бесп
орядков может родиться чудовище, которое пожрет всех: и правых, и виноват
ых. Он еще хорошо помнил Вильнюс в январе 1991 года, когда одержанная им военн
ая победа над местным телеинформационным комплексом как раз и явилась т
ем поводом, который фактически навсегда вырвал Прибалтику из двухсотле
тнего, относительно спокойного, сожительства с Россией и бросил ее в нео
хотные объятия Запада.
Генерал пожал плечами. Только не переусердствуйте. Но своим десантникам
приказал держаться на втором плане, за спинами анпиловских бомжей и разн
ых «идейных» волонтеров и больше пока присматриваться, чем действовать.
Как обычно, накануне праздника различные «общественные группы» подали
в правительство Москвы, как важно называлась столичная мэрия, заявки на
проведение митингов и шествий. Правительство, уже наученное горьким пре
дыдущим опытом, когда после патриотических митингов и шествий приходил
ось месяц приводить эти районы города в жилой вид, выгребая мусор и разби
тые стекла, спиливая сломанные от ненависти к жидам деревья и заново зас
тилая асфальт, отчаянно пыталось выделить на эти сборища места подальше
от центра, чтобы не перекрывать уличное движение. Оно разрешило первомай
ский митинг непримиримой оппозиции, четко указав место сбора и маршрут ш
ествия.
1 Мая 1993 года колонны, составленные из «трудовиков» Анпилова, «балалаечни
ков» Терехова и разного сброда Ильи Константинова, подогрев себя на мити
нге захватывающими речами своих «вождей», неожиданно сменили маршрут и
пошли к станции «Аэрофлот», где высились кварталы домов так называемой «
улучшенной планировки», служившие годами местом проживания номенклату
ры среднего пошиба, то есть самой многочисленной, а следовательно, и могу
щественной.
Поскольку запрудившая проспект толпа уже в течение нескольких лет подс
трекалась к грандиозному еврейскому погрому, а за неимением в городе евр
ейского квартала постоянно натаскивалась на дома номенклатуры, на кото
рых чья-то многоопытная рука время от времени рисовала шестиконечные зв
езды Давида с незатейливым призывом «Смерть жидам!», то неудивительно, ч
то пройдя несколько сот метров в этом направлении, толпа наткнулась на в
ыстроенную поперек проспекта милицейскую цепь.
Милиция была без оружия, но в полной экипировке: в касках, бронежилетах, со
щитами и дубинками. В старые времена при виде столь грозной демонстраци
и властями своего недовольства толпа обычно останавливалась, агрессив
но выслушивала увещевания, которые через громкоговоритель на нее излив
ал какой-нибудь милицейский полковник, а в конце концов расходилась, в гл
убине души радуясь, что обошлось без столкновения.
Даже во время знаменитой осады «Останкино», когда водка и речи вождей на
калили толпу до предела, она, тем не менее, избегала открытой конфронтаци
и с милицией, а когда у последней лопнуло терпение, оказала лишь символич
еское сопротивление. Фактически никакого, кроме мата в адрес правоохран
ительных органов.
На этот раз, не останавливаясь, толпа с ходу врезалась в милицейскую цепь.
Началась свалка. Замелькали дубинки, под которые заблаговременно подст
авили несколько старичков-ветеранов. Казалось бы, мирно шествующая под
красными и желто-черно-белыми старыми имперскими знаменами толпа немед
ленно ощетинилась железными прутьями и заточками, пробивающими милице
йские щиты. В итоге один милиционер был убит, несколько ранено, сотни полу
чили травмы. Но поле боя осталось за милицией, несколько дюжин «демонстр
антов» были арестованы, а по телевизору показывали окровавленные лица в
етеранов. У стариков тряслись губы от потрясения и возмущения. Сколько п
ервомайских демонстраций было в их жизни, но ничего подобного они даже в
страшном сне представить не могли.
Между тем, милиция стала создавать фоторобот человека, который, по слова
м многочисленных свидетелей, руководил побоищем и подгонял к месту «боя
» автомашины, из которых всем желающим выдавались железные прутья.
Если бы лучший портретист в мире взялся бы писать образ подполковника Те
рехова, то у него, наверняка было бы меньше сходства с оригиналом, чем на м
илицейском фотороботе.
По фотороботу Терехова узнала почти вся страна, но передающее этот фотор
обот телевидение вещало за кадром левитановскими интонациями: «В связи
с первомайскими беспорядками органами внутренних дел разыскивается гр
ажданин, соответствующий указанному фотороботу. По показаниям свидете
лей: волосы и усы русые…».
Пока гудел всероссийский розыск, а пресса строила догадки по поводу таин
ственного исчезновения Анпилова, сам Терехов подал заявку в мэрию на мит
инг и шествие, посвященные Дню Победы 9 Мая. Мэрия немедленно ответила зап
ретом.
Тогда подполковник Терехов ответил, что митинг и шествие пройдут в любом
случае: хочет того мэрия или нет. И никакие указы ему Ч не указы.
В Москву стали стягиваться подкрепления милиции и ОМОНа из близлежащих
городов. Высокие милицейские чины раздавали интервью, давая понять, что
готовы жесточайше отомстить за гибель своего товарища 1 Мая.
Напряжение росло. Перетрусившие анпиловские бомжи присущим им шестым ч
увством поняли, что исчезновение их лидера дает им прекрасную возможнос
ть воздержаться от политической деятельности 9 Мая. Присмирели и другие
группы и группки. А мудрый товарищ Зюганов призвал коммунистов воздержа
ться от каких-либо действий, связанных с нарушением законности и порядк
а. Хотя неделю назад сам орал на митинге, что законы оккупационного прави
тельства никак не могут быть обязательными для народа, который борется з
а свое освобождение.
В итоге право на шествие было предоставлено только Терехову и его «Союзу
офицеров». Под вывеской «Союза», который получил официальное разрешени
е на митинг и марш, собрались все перетрусившие группы оппозиционеров, с
оздавая впечатление, что «Союз офицеров» охватывает чуть ли не весь офиц
ерский корпус не только России, но и СНГ.
Сам Терехов, вынырнувший на первый план в связи с исчезновением Анпилова
, охотно красовался перед камерой, рассказывая, не стесняясь, как он сража
лся с милицией в первомайские праздники, получив в день пролетарской сол
идарности «пять ударов дубинкой по горбу и два Ч по голове».
Впрочем, нельзя сказать, чтобы первомайские события прошли для Терехова
совершенно безнаказанными. Начальник академии генерал Омеличев за уча
стие и провоцирование уличных беспорядков объявил восстановленному в
судебном порядке адъюнкту выговор, видимо, надеясь еще раз избавиться от
него старым бюрократическим методом Ч путем трех выговоров.
Терехов обиделся. Выслушав «разнос» старшего по званию, которого никак н
ельзя было объявить демократом или сионистом, Терехов, покраснев, не без
вызова сказал: «Не торопитесь меня увольнять. Меня еще орденом наградят!
»
Но вышел от генерала злой, на душе кипело. Кто такой генерал Бронислав Оме
личев? Один из высших руководителей бывшего ГЛАВПУРа, партноменклатурщ
ик, напяливший на себя по приказу партии военный мундир!
Даже не думая о возможных для себя последствиях, расстроенный Терехов чу
ть ли не публично сделал заявление: «Генерал Омеличев сам раньше был пар
тократом. А теперь все они переделались, пристроились к новой власти…»
Обида Терехова была непонятной. Неясно было: хорошо или плохо было числи
ться раньше партократом.
Но расстройство быстро прошло, поскольку журналисты просто не отходили
от новой знаменитости, вдохновляя его на новые речи:
«Правительство скоро уйдет или будет свергнуто, все совершенные им прес
тупления будут наказаны в судебном порядке. Мы контролируем ситуацию. Ес
ли возникнет опасность переворота, мы примем крайние меры!»
Ч Вы и ваши боевики? Ч осторожно поинтересовался журналист.
Ч У нас нет боевиков, Ч резко ответил Терехов. Ч Мы мирная организация.
И если мы чем-то и сильны, то своей массовостью.
На праздновании 9 Мая Терехов выкинул лозунг, с восторгом подхваченный в
семи крыльями оппозиции: «Дошли до рейхстага, дойдем и до Кремля!» Этот бы
лозунг, да в 1945 году!
Но времена уже явно были другие. У многих, даже тех, кому посчастливилось н
екогда расписаться на стен рейхстага, ныне чесались руки расписаться пр
и подобны же обстоятельствах и на стенах Кремля. Но руки были пока коротк
и.
Поэтому Терехова услышали очень быстро и после майских событий сразу сд
елали заместителем председателя «Общественного комитета по защите Кон
ституции и конституционного строя», возглавляемого скандальным депута
том Владимиром Исаковым. Чтобы освободить столь высокое место для нович
ка, пришлось подвинуться. Но в этом был особый смысл. Присутствие в рядах н
епримиримой оппозиции офицера действительной службы, за которым, по его
словам, стоит чуть ли не весь офицерский корпус армии, придал особый вес о
ппозиции, которая, как ей казалось, теперь могла разговаривать с правите
льством, если не с позиции силы, то, по крайней мере, на равных.
Таким образом, политрука-подполковника захлестнул водоворот динамичн
ой жизни принца-фрондера: митинги, пресс-конференции, разборки с милицие
й, явки в суд по обвинению то в хулиганстве, то в разжигании «межнациональ
ных раздоров» вместе с благоприобретенным другом Ч профессиональным
антисемитом Николаем Лысенко, то в подстрекательстве к мятежу. Заседани
я «Союза офицеров» стали закрытыми и интригующе секретными.
29 мая у здания Пролетарского райсовета Москвы собрались делегаты, прибы
вшие на межреспубликанское заседание совета «Союза офицеров», предста
вляющие, по их словам, тридцать официальных российских отделений «Союза
» и одного подпольного, из Приднестровья. Но и среди делегатов, если не счи
тать приднестровцев, преобладали седовласые старцы с остатками былой в
оенной выправки. Отставники-комиссары.
Они ждали автобуса, который должен был отвезти их на конспиративную квар
тиру Ч подальше от любопытных глаз «охранки» оккупационного режима. Ко
нспиративной квартирой оказался Дом культуры завода ЗИЛ в другом район
е столицы. Старичкам нравилось играть по методике «Марксизм и вооруженн
ое восстание», а подполковнику Терехову, казалось бы, никакой нужды игра
ть не было. Тем не менее, он был заводилой игры. Это бывает только в двух слу
чаях: когда хорошо платят и когда очень строго приказывают. Редко, но иног
да эти два стимулирующих фактора сливаются в один. Тогда очень часто игр
а перерастает в драку…
И вот час настал. Стараясь не смотреть в холодные льдинки глаз генерала А
чалова, подполковник Станислав Терехов, переведя дух, доложил новому мин
истру обороны о своем прибытии.
Ч Без приказа ничего не предпринимать, Ч приказал Ачалов. Ч Стягивай
своих людей к зданию. Распредели между ними посты внешней и внутренней о
храны, Ч генерал помолчал и добавил. Ч И никакой самодеятельности.
Перед глазами Ачалова еще стояло многотысячное шествие «Союза офицеро
в» в День Победы 9 Мая. Он уже представлял, что если хотя бы половина придет
сейчас к Белому Дому, то дело можно считать выигранным. Но глаза генерала
оставались холодными и пустыми.
06:00
Холодные и пустые глаза генерала Ачалова стояли перед мысленным взором
Александра Руцкого, когда он, нервно нажимая кнопки итальянского телефо
нного аппарата, пытался дозвониться до штаба 14-й армии, дислоцированной в
Приднестровье. Штаб находился в Тирасполе, и Руцкому срочно нужно было п
ереговорить с командующим армией генерал-лейтенантом Александром Леб
едем.
Если генерал-полковник Ачалов люто ненавидел Руцкого, то справедливо бу
дет заметить, что и Руцкой не сильно любил советника Хасбулатова по воен
ным вопросам и прогнозированию региональной политики. И не столько не лю
бил, сколько побаивался.
Во-первых, это был тот генетический страх, который любой полковник, кем бы
он ни был, всегда должен испытывать перед генерал-полковником, а не следу
ет забывать, что, когда Руцкой был еще никому не известным полковником, ге
нерал Ачалов уже был заместителем министра обороны.
Во-вторых, Руцкой и Ачалов в памятные августовские дни 1991 года оказались п
о разные стороны баррикад, и попадись тогда Руцкой в лапы Ачалова, то даже
не хочется думать, что тогда могло бы произойти с несчастным авиационным
полковником, вздумавшим поиграть в большую политику. Вынужденный сейча
с назначить Ачалова министром обороны, Руцкой действовал не по своей вол
е, а как бы выполнял волю Хасбулатова и его ближайшего окружения, для кото
рых Ачалов был свой брат-депутат.
Руцкой, тем не менее, когда решался вопрос о назначении, обратил внимание
президиума Верховного Совета на ряд недостатков товарища Ачалова, сред
и которых, по мнению Руцкого, было слишком сильное пристрастие бывшего д
есантника к крепким напиткам. Это вызвало кривые улыбки всех, даже самог
о Руслана Имрановича. В России подобная слабость никогда не считалась не
достатком Ч кто пьян да умен, два достоинства в нем. И кроме того, что такж
е было всем хорошо известно, сам новый президент (равно как «параллельны
й» президент в Кремле) тоже был совсем не дурак выпить. Чтобы не сказать бо
льшего.
Но Руцкой хотел сказать совсем не об этом. Обостренным инстинктом авантю
риста он чувствовал, что со всеми, включая и его, и президиум, и самого Русл
ана Имрановича, сделает Ачалов, если они победят. А если проиграют, то все
на них и свалит. Но о проигрыше думать совсем не хотелось, а выигрыш во гла
ве с Ачаловым сулил очень мрачные перспективы. Виделось что-то совсем уж
асное, вроде расстрела во дворе при свете автомобильных фар…
Поэтому Руцкой постоянно думал о том, чтобы заменить Ачалова кем-нибудь,
кто был бы ему ближе по статусу и не так люто его ненавидел. И, конечно, перв
ым приходил на ум генерал Лебедь. Именно он в августе 1991 года, вопреки прика
зу Ачалова, повел своих десантников не на штурм, а на защиту Белого Дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
еют понять все, что нужно, по движению генеральских губ. В данном случае бы
ло совершенно очевидно, что Ачалов не очень доволен тереховским воинств
ом, состоявшим из пенсионеров и «балалаечников», как называли в армии вы
пускников Львовского политического училища.
Чтобы немного поднять боевую подготовку своего «Союза», Ачалов передал
Терехову свой, если так можно выразиться, стратегический резерв: 15 лично е
му преданных офицеров-десантников, в число которых, главным образом, вхо
дили капитаны и майоры из экспериментальной части по испытанию десантн
ого вооружения.
Нечего и говорить, насколько это были лихие ребята, презирающие любую оп
асность и саму смерть. Ачалов набирал в свое время команду испытателей и
з курсантов-добровольцев и с гордостью мог сказать, что практически не о
шибся ни в одном кандидате. Но и как всякие военные профессионалы, а тем бо
лее, столь молодые (самому старшему едва минуло 30 лет), они слабо разбирали
сь в политике, но привыкли доверять своему генералу и идти за ним, куда бы
он ни приказал.
На этот раз он приказал идти в «Союз офицеров». Будучи представителями о
чень элитарной части, эти офицеры с презрением смотрели на трусливых льв
овских «балалаечников», снисходительно Ч на старичков в старомодных м
ундирах, и без всякого восторга Ч на самого Терехова.
От их взглядов у Терехова развился острый комплекс неполноценности. Ему
очень хотелось доказать этим молчаливым людям, что он тоже кое-что может,
кроме как болтать речи-лозунги на патриотических митингах.
Комплекс неполноценности, особенно испытываемый постоянно, Ч очень оп
асная штука. В свое время он погубил Гитлера Ч простого солдата, пытавше
гося доказать чванливым кайзеровским генералам, что он тоже кое-чего ст
оит. Чем это кончилось Ч известно. Так же трудно было Терехову доказать б
оевым офицерам, прошедшим и Афганистан, и чертовы трубы, что он достоин им
и руководить…
Первомай 1993 года предоставил «жаждущему действий» подполковнику Терехо
ву возможность продемонстрировать свою удаль. Поскольку власть никак н
е реагировала на любые слова в свой адрес, настала пора «прощупать эту вл
асть штыком», как любил говаривать Ленин. Было решено организовать уличн
ые беспорядки, которые, по замыслу Терехова и Анпилова, должны охватить в
есь город, привести к общенародному восстанию с последующим взятием Кре
мля и захватом «оккупационного правительства». И его свержением, разуме
ется.
Ачалову этот план не понравился. Он хорошо знал, что из хаоса уличных бесп
орядков может родиться чудовище, которое пожрет всех: и правых, и виноват
ых. Он еще хорошо помнил Вильнюс в январе 1991 года, когда одержанная им военн
ая победа над местным телеинформационным комплексом как раз и явилась т
ем поводом, который фактически навсегда вырвал Прибалтику из двухсотле
тнего, относительно спокойного, сожительства с Россией и бросил ее в нео
хотные объятия Запада.
Генерал пожал плечами. Только не переусердствуйте. Но своим десантникам
приказал держаться на втором плане, за спинами анпиловских бомжей и разн
ых «идейных» волонтеров и больше пока присматриваться, чем действовать.
Как обычно, накануне праздника различные «общественные группы» подали
в правительство Москвы, как важно называлась столичная мэрия, заявки на
проведение митингов и шествий. Правительство, уже наученное горьким пре
дыдущим опытом, когда после патриотических митингов и шествий приходил
ось месяц приводить эти районы города в жилой вид, выгребая мусор и разби
тые стекла, спиливая сломанные от ненависти к жидам деревья и заново зас
тилая асфальт, отчаянно пыталось выделить на эти сборища места подальше
от центра, чтобы не перекрывать уличное движение. Оно разрешило первомай
ский митинг непримиримой оппозиции, четко указав место сбора и маршрут ш
ествия.
1 Мая 1993 года колонны, составленные из «трудовиков» Анпилова, «балалаечни
ков» Терехова и разного сброда Ильи Константинова, подогрев себя на мити
нге захватывающими речами своих «вождей», неожиданно сменили маршрут и
пошли к станции «Аэрофлот», где высились кварталы домов так называемой «
улучшенной планировки», служившие годами местом проживания номенклату
ры среднего пошиба, то есть самой многочисленной, а следовательно, и могу
щественной.
Поскольку запрудившая проспект толпа уже в течение нескольких лет подс
трекалась к грандиозному еврейскому погрому, а за неимением в городе евр
ейского квартала постоянно натаскивалась на дома номенклатуры, на кото
рых чья-то многоопытная рука время от времени рисовала шестиконечные зв
езды Давида с незатейливым призывом «Смерть жидам!», то неудивительно, ч
то пройдя несколько сот метров в этом направлении, толпа наткнулась на в
ыстроенную поперек проспекта милицейскую цепь.
Милиция была без оружия, но в полной экипировке: в касках, бронежилетах, со
щитами и дубинками. В старые времена при виде столь грозной демонстраци
и властями своего недовольства толпа обычно останавливалась, агрессив
но выслушивала увещевания, которые через громкоговоритель на нее излив
ал какой-нибудь милицейский полковник, а в конце концов расходилась, в гл
убине души радуясь, что обошлось без столкновения.
Даже во время знаменитой осады «Останкино», когда водка и речи вождей на
калили толпу до предела, она, тем не менее, избегала открытой конфронтаци
и с милицией, а когда у последней лопнуло терпение, оказала лишь символич
еское сопротивление. Фактически никакого, кроме мата в адрес правоохран
ительных органов.
На этот раз, не останавливаясь, толпа с ходу врезалась в милицейскую цепь.
Началась свалка. Замелькали дубинки, под которые заблаговременно подст
авили несколько старичков-ветеранов. Казалось бы, мирно шествующая под
красными и желто-черно-белыми старыми имперскими знаменами толпа немед
ленно ощетинилась железными прутьями и заточками, пробивающими милице
йские щиты. В итоге один милиционер был убит, несколько ранено, сотни полу
чили травмы. Но поле боя осталось за милицией, несколько дюжин «демонстр
антов» были арестованы, а по телевизору показывали окровавленные лица в
етеранов. У стариков тряслись губы от потрясения и возмущения. Сколько п
ервомайских демонстраций было в их жизни, но ничего подобного они даже в
страшном сне представить не могли.
Между тем, милиция стала создавать фоторобот человека, который, по слова
м многочисленных свидетелей, руководил побоищем и подгонял к месту «боя
» автомашины, из которых всем желающим выдавались железные прутья.
Если бы лучший портретист в мире взялся бы писать образ подполковника Те
рехова, то у него, наверняка было бы меньше сходства с оригиналом, чем на м
илицейском фотороботе.
По фотороботу Терехова узнала почти вся страна, но передающее этот фотор
обот телевидение вещало за кадром левитановскими интонациями: «В связи
с первомайскими беспорядками органами внутренних дел разыскивается гр
ажданин, соответствующий указанному фотороботу. По показаниям свидете
лей: волосы и усы русые…».
Пока гудел всероссийский розыск, а пресса строила догадки по поводу таин
ственного исчезновения Анпилова, сам Терехов подал заявку в мэрию на мит
инг и шествие, посвященные Дню Победы 9 Мая. Мэрия немедленно ответила зап
ретом.
Тогда подполковник Терехов ответил, что митинг и шествие пройдут в любом
случае: хочет того мэрия или нет. И никакие указы ему Ч не указы.
В Москву стали стягиваться подкрепления милиции и ОМОНа из близлежащих
городов. Высокие милицейские чины раздавали интервью, давая понять, что
готовы жесточайше отомстить за гибель своего товарища 1 Мая.
Напряжение росло. Перетрусившие анпиловские бомжи присущим им шестым ч
увством поняли, что исчезновение их лидера дает им прекрасную возможнос
ть воздержаться от политической деятельности 9 Мая. Присмирели и другие
группы и группки. А мудрый товарищ Зюганов призвал коммунистов воздержа
ться от каких-либо действий, связанных с нарушением законности и порядк
а. Хотя неделю назад сам орал на митинге, что законы оккупационного прави
тельства никак не могут быть обязательными для народа, который борется з
а свое освобождение.
В итоге право на шествие было предоставлено только Терехову и его «Союзу
офицеров». Под вывеской «Союза», который получил официальное разрешени
е на митинг и марш, собрались все перетрусившие группы оппозиционеров, с
оздавая впечатление, что «Союз офицеров» охватывает чуть ли не весь офиц
ерский корпус не только России, но и СНГ.
Сам Терехов, вынырнувший на первый план в связи с исчезновением Анпилова
, охотно красовался перед камерой, рассказывая, не стесняясь, как он сража
лся с милицией в первомайские праздники, получив в день пролетарской сол
идарности «пять ударов дубинкой по горбу и два Ч по голове».
Впрочем, нельзя сказать, чтобы первомайские события прошли для Терехова
совершенно безнаказанными. Начальник академии генерал Омеличев за уча
стие и провоцирование уличных беспорядков объявил восстановленному в
судебном порядке адъюнкту выговор, видимо, надеясь еще раз избавиться от
него старым бюрократическим методом Ч путем трех выговоров.
Терехов обиделся. Выслушав «разнос» старшего по званию, которого никак н
ельзя было объявить демократом или сионистом, Терехов, покраснев, не без
вызова сказал: «Не торопитесь меня увольнять. Меня еще орденом наградят!
»
Но вышел от генерала злой, на душе кипело. Кто такой генерал Бронислав Оме
личев? Один из высших руководителей бывшего ГЛАВПУРа, партноменклатурщ
ик, напяливший на себя по приказу партии военный мундир!
Даже не думая о возможных для себя последствиях, расстроенный Терехов чу
ть ли не публично сделал заявление: «Генерал Омеличев сам раньше был пар
тократом. А теперь все они переделались, пристроились к новой власти…»
Обида Терехова была непонятной. Неясно было: хорошо или плохо было числи
ться раньше партократом.
Но расстройство быстро прошло, поскольку журналисты просто не отходили
от новой знаменитости, вдохновляя его на новые речи:
«Правительство скоро уйдет или будет свергнуто, все совершенные им прес
тупления будут наказаны в судебном порядке. Мы контролируем ситуацию. Ес
ли возникнет опасность переворота, мы примем крайние меры!»
Ч Вы и ваши боевики? Ч осторожно поинтересовался журналист.
Ч У нас нет боевиков, Ч резко ответил Терехов. Ч Мы мирная организация.
И если мы чем-то и сильны, то своей массовостью.
На праздновании 9 Мая Терехов выкинул лозунг, с восторгом подхваченный в
семи крыльями оппозиции: «Дошли до рейхстага, дойдем и до Кремля!» Этот бы
лозунг, да в 1945 году!
Но времена уже явно были другие. У многих, даже тех, кому посчастливилось н
екогда расписаться на стен рейхстага, ныне чесались руки расписаться пр
и подобны же обстоятельствах и на стенах Кремля. Но руки были пока коротк
и.
Поэтому Терехова услышали очень быстро и после майских событий сразу сд
елали заместителем председателя «Общественного комитета по защите Кон
ституции и конституционного строя», возглавляемого скандальным депута
том Владимиром Исаковым. Чтобы освободить столь высокое место для нович
ка, пришлось подвинуться. Но в этом был особый смысл. Присутствие в рядах н
епримиримой оппозиции офицера действительной службы, за которым, по его
словам, стоит чуть ли не весь офицерский корпус армии, придал особый вес о
ппозиции, которая, как ей казалось, теперь могла разговаривать с правите
льством, если не с позиции силы, то, по крайней мере, на равных.
Таким образом, политрука-подполковника захлестнул водоворот динамичн
ой жизни принца-фрондера: митинги, пресс-конференции, разборки с милицие
й, явки в суд по обвинению то в хулиганстве, то в разжигании «межнациональ
ных раздоров» вместе с благоприобретенным другом Ч профессиональным
антисемитом Николаем Лысенко, то в подстрекательстве к мятежу. Заседани
я «Союза офицеров» стали закрытыми и интригующе секретными.
29 мая у здания Пролетарского райсовета Москвы собрались делегаты, прибы
вшие на межреспубликанское заседание совета «Союза офицеров», предста
вляющие, по их словам, тридцать официальных российских отделений «Союза
» и одного подпольного, из Приднестровья. Но и среди делегатов, если не счи
тать приднестровцев, преобладали седовласые старцы с остатками былой в
оенной выправки. Отставники-комиссары.
Они ждали автобуса, который должен был отвезти их на конспиративную квар
тиру Ч подальше от любопытных глаз «охранки» оккупационного режима. Ко
нспиративной квартирой оказался Дом культуры завода ЗИЛ в другом район
е столицы. Старичкам нравилось играть по методике «Марксизм и вооруженн
ое восстание», а подполковнику Терехову, казалось бы, никакой нужды игра
ть не было. Тем не менее, он был заводилой игры. Это бывает только в двух слу
чаях: когда хорошо платят и когда очень строго приказывают. Редко, но иног
да эти два стимулирующих фактора сливаются в один. Тогда очень часто игр
а перерастает в драку…
И вот час настал. Стараясь не смотреть в холодные льдинки глаз генерала А
чалова, подполковник Станислав Терехов, переведя дух, доложил новому мин
истру обороны о своем прибытии.
Ч Без приказа ничего не предпринимать, Ч приказал Ачалов. Ч Стягивай
своих людей к зданию. Распредели между ними посты внешней и внутренней о
храны, Ч генерал помолчал и добавил. Ч И никакой самодеятельности.
Перед глазами Ачалова еще стояло многотысячное шествие «Союза офицеро
в» в День Победы 9 Мая. Он уже представлял, что если хотя бы половина придет
сейчас к Белому Дому, то дело можно считать выигранным. Но глаза генерала
оставались холодными и пустыми.
06:00
Холодные и пустые глаза генерала Ачалова стояли перед мысленным взором
Александра Руцкого, когда он, нервно нажимая кнопки итальянского телефо
нного аппарата, пытался дозвониться до штаба 14-й армии, дислоцированной в
Приднестровье. Штаб находился в Тирасполе, и Руцкому срочно нужно было п
ереговорить с командующим армией генерал-лейтенантом Александром Леб
едем.
Если генерал-полковник Ачалов люто ненавидел Руцкого, то справедливо бу
дет заметить, что и Руцкой не сильно любил советника Хасбулатова по воен
ным вопросам и прогнозированию региональной политики. И не столько не лю
бил, сколько побаивался.
Во-первых, это был тот генетический страх, который любой полковник, кем бы
он ни был, всегда должен испытывать перед генерал-полковником, а не следу
ет забывать, что, когда Руцкой был еще никому не известным полковником, ге
нерал Ачалов уже был заместителем министра обороны.
Во-вторых, Руцкой и Ачалов в памятные августовские дни 1991 года оказались п
о разные стороны баррикад, и попадись тогда Руцкой в лапы Ачалова, то даже
не хочется думать, что тогда могло бы произойти с несчастным авиационным
полковником, вздумавшим поиграть в большую политику. Вынужденный сейча
с назначить Ачалова министром обороны, Руцкой действовал не по своей вол
е, а как бы выполнял волю Хасбулатова и его ближайшего окружения, для кото
рых Ачалов был свой брат-депутат.
Руцкой, тем не менее, когда решался вопрос о назначении, обратил внимание
президиума Верховного Совета на ряд недостатков товарища Ачалова, сред
и которых, по мнению Руцкого, было слишком сильное пристрастие бывшего д
есантника к крепким напиткам. Это вызвало кривые улыбки всех, даже самог
о Руслана Имрановича. В России подобная слабость никогда не считалась не
достатком Ч кто пьян да умен, два достоинства в нем. И кроме того, что такж
е было всем хорошо известно, сам новый президент (равно как «параллельны
й» президент в Кремле) тоже был совсем не дурак выпить. Чтобы не сказать бо
льшего.
Но Руцкой хотел сказать совсем не об этом. Обостренным инстинктом авантю
риста он чувствовал, что со всеми, включая и его, и президиум, и самого Русл
ана Имрановича, сделает Ачалов, если они победят. А если проиграют, то все
на них и свалит. Но о проигрыше думать совсем не хотелось, а выигрыш во гла
ве с Ачаловым сулил очень мрачные перспективы. Виделось что-то совсем уж
асное, вроде расстрела во дворе при свете автомобильных фар…
Поэтому Руцкой постоянно думал о том, чтобы заменить Ачалова кем-нибудь,
кто был бы ему ближе по статусу и не так люто его ненавидел. И, конечно, перв
ым приходил на ум генерал Лебедь. Именно он в августе 1991 года, вопреки прика
зу Ачалова, повел своих десантников не на штурм, а на защиту Белого Дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39