144-мя голосами при шести воздержавшихся президент Ельцин объявляется ни
зложенным.
Тут же депутатам представляется новый президент России Ч Руцкой Алекс
андр Владимирович.
Переждав оглушительные аплодисменты, Руцкой занимает трибуну.
«Уважаемые сограждане! Довожу до вашего сведения, что с сегодняшнего дня
в строгом соответствии с Конституцией и законами Российской Федерации
я, Александр Руцкой, принимаю на себя исполнение обязанностей президент
а России…»
С этим заявлением Руцкой уже выступил два часа назад. Заявление было зап
исано на кассету, которую предстояло размножить, отправив затем во все к
онцы страны и мира.
Держа в руке брошюру с Конституцией РСФСР, Руцкой, пытаясь (тщетно) придат
ь своему голосу какое-то подобие торжественности, приносит президентск
ую присягу.
Если Бабурин и умел что-то делать профессионально (или, но крайней мере, г
ораздо лучше других) Ч это появляться у микрофонов в зале, что он демонст
рировал на всех заседаниях Верховного Совета и съезда.
Вот и сейчас, не успели прозвучать последние слова присяги Руцкого, а Баб
урин уже стоял у микрофона.
Не скрывая некоторого превосходства в тоне, Бабурин посоветовал новому
«президенту» немедленно назначить своих министров во все ключевые Мин
истерства, в первую очередь, конечно, в так называемые «силовые», то есть с
воих министров обороны, госбезопасности и внутренних дел Ч три опоры, н
а которых, как на трех китах, веками восседали все российские режимы.
«Очень дельное предложение», Ч соглашается Хасбулатов.
Руцкой с готовностью кивает и что-то записывает в книжечку.
Вид у него какой-то суетливый, что и понятно. После долгих месяцев гонений
и опалы к роли президента надо привыкнуть. Нужно время. Хотя бы месяц.
Следующим от микрофона выступает народный депутат Михаил Челноков Ч т
оже большой мастер захватывать микрофоны и закатывать внутрипарламент
ские истерики.
Именно Челноков бросил якобы свои «ваучеры» в лицо вице-премьера Чубайс
а, хотя позднее выяснилось, что это были листки чистой нарезанной бумаги.
Последние три месяца, несколько выбитый из колеи результатами мартовск
ого съезда и апрельского референдума, Челноков, пробиваясь к микрофону,
постоянно возмущал спокойствие в зале, пробуждая даже вечно дремлющее «
болото» воплями о точной информации, что к Белому Дому стягиваются броне
транспортеры со спецпазом, ОМОНом, альфами и дельтами, что подписаны уже
списки депутатов, подлежащих расстрелу на месте, аресту, интернированию
, ссылке. Это случалось так часто, что даже его сторонники тихонько посмеи
вались.
Нет, эта власть слаба. Она не способна защищаться. Гнилая демократия.
Челноков предлагает немедленно снять с должности министра внутренних
дел Виктора Ерина и назначить на его место его заместителя, генерала Дун
аева, недавно снятого с должности указом президента. На этот раз закивал
и головами синхронно и Хасбулатов, и Руцкой.


01:30

Виктор Анпилов появился около Белого Дома во главе относительно неболь
шой колонны своих сторонников из организованной им партии «Трудовая Мо
сква». У здания Верховного Совета шел непрекращающийся митинг.
С балкона, меняя друг друга, выступали неизменные митинговые ораторы, вр
оде лидера коммунистов Зюганова и неистовой Умалатовой. Но как митингов
ые ораторы они и в подметки не годились Виктору Анпилову.
Если верно, что Всевышний создает каждого человека для выполнения какой
-то конкретной задачи, то Анпилов можно с уверенностью сказать, был созда
н специально для митингов. Никто лучше него не умел завести толпу просты
ми криками: «Смерть оккупационному правительству!», «На виселицу всех, к
то поднимет руку на нашу социалистическую Конституцию!», «Мы уничтожим л
юбого, кто…» и тому подобное.
В прошлом третьеразрядный радиожурналист и мелкий стукач-провокатор К
ГБ, работающий с диктофоном в кармане и провоцирующий своих друзей и сос
луживцев на «рискованные высказывания», а затем передающий эти пленки «
куда следует», Анпилов нашел применение своим талантам только в эпоху де
мократии, получив, наконец, задание, достойное его.
Крики «кровавый палач Ельцин», которые так любили реветь в микрофоны бол
ьшие и малые лидеры «Фронта национального спасения», не влекли за собой
никакой ответственности, Ч ни юридической, ни моральной, ибо в условиях
российского варианта демократии от клеветы и оскорблений не был огражд
ен даже глава государства.
В России всегда, когда перестают вырывать языки за «хулиганские слова в
адрес верховной власти и особенно ее представляющих», начинается нечто
совершенно невообразимое.
Как-то первый секретарь одного из московских райкомов партии выразил со
мнение, что товарищу Сталину так уж к лицу тот френч, в котором «вождь всех
народов» постоянно появлялся на людях. Секретарь пропал в тот же день, до
сих пор не реабилитирован, и его семья не получает никакой пенсии.
Немного позднее один из аппаратчиков ЦК поделился с каким-то дружком св
оим впечатлением о том, что «товарищ Брежнев что-то последнее время нева
жно выглядит». Времена уже были до неприличия либеральными, поэтому аппа
ратчика просто выгнали с работы за «распространение клеветнических из
мышлений», затем нагрянули с обыском домой и на дачу, нашли довольно боль
шую сумму в долларах, начали следствие и довели до инфаркта.
Теперь же на эти крики о «кровавом палаче» никто никак не реагировал. Ну, м
ожет быть, какая-нибудь либеральная газетка и задавала вопрос: как же так
можно оскорблять впервые в истории России всенародно избранного прези
дента? Но эту газету можно было разыскать разве что в какой-нибудь Центра
льной библиотеке.
Все было бы ничего, но подобная индифферентность действовала на нервы кр
икунам, и, что самое главное, сами крики не приносили им желаемого удовлет
ворения, а потому и звучали весьма фальшива
Уж очень хотелось, чтобы власти постреляли кого-нибудь, хотя бы из пулеме
та. Но кого? Тем, кто кричал, естественно, не то что под пулеметы, но даже и по
д милицейские дубинки лезть совершенно не хотелось.
Даже товарищ Зюганов, заявивший как-то, что «не пожалеет жизни» во имя све
тлых идей, не мог четко ответить на вопрос одного наглого журналиста: о чь
ей жизни идет речь Ч его собственной или кого-то другого? Стал заикаться
и что-то путанно объяснять о «социальной справедливости».
Поэтому задание, возложенное на Анпилова, выглядело грандиозным и залож
ило основу одного из самых гнусных преступлений в послевоенной истории.

В Москве, как, впрочем, и во всех крупных городах, имелось огромное количес
тво бездомных и бродяг, официально именуемых в криминальных и социологи
ческих сводках как лица категории БОМЖ и З, что означало Без Определенно
го Места Жительства и Занятий. Ибо само слово «бродяга» или «бездомный»
до недавнего времени было категорически запрещено употреблять, да и в на
ши времена эти слова употребляются сквозь зубы и с неохотой.
В одной Москве «бомжей» было, если верить милицейским сводкам, более ста
тысяч. Крушение СССР и экономический кризис, обрушившийся на Россию, поч
ти удвоил их число за счет беженцев, бежавших из так называемых «горячих
точек» бывшего Союза, где русское население неожиданно превратилось ли
бо в «оккупантов», либо в «нежелательных иностранцев без гражданства». С
пасаясь от резни, тысячи семей, бросая дома и нажитое за многие годы имуще
ство, стремились в Москву, надеясь, что Родина-мать окажет им хоть какую-т
о помощь. И, как всегда, ошибались
Бомжи жили на вокзалах, в подвалах домов и на чердаках, в заброшенных «дол
гостроях» и бомбоубежищах в палаточных городках, разбитых прямо на цент
ральных улицах столицы, крутились на многочисленных рынках и барахолка
х, стихийно возникающих во многих районах гигантского города, чье населе
ние, в который уже раз в истории, думало не о жизни, а о выживании.
Бомжи, как и все бродяги в мире, менее всего уважали какие-либо законы, а в с
егодняшней Москве, где вал уголовной преступности грозил сокрушить все
правоохранительные структуры и затопить город, огромное количество бр
одяг можно навербовать для совершения любых преступлений. Тем более, что
основной процент бомжей составляли молодые и крепкие мужчины. Другие бы
просто не выдержали подобной жизни.
Именно из них Виктор Анпилов и предложил создать партию, которую, со свой
ственным ему удалым цинизмом, назвал «Трудовая Москва», а позднее Ч «Тр
удовая Россия». В самом деле, навербованный на вокзалах и толкучках конт
ингент очень напоминал пролетариев в их классическом изображении на по
лотнах времен социалистического режима.
Но как ни подходи к этому вопросу, необходимо признать, что хотя эти люди и
не представляли рабочий класс, в новые вожди которого метил Анпилов, они,
безусловно, являлись обездоленными и выброшенными из общества по милли
ону различных причин.
Работать с подобными людьми было достаточно легко. Бомжи рады любому зар
аботку и, в принципе, готовы на любую самую грязную и тяжелую работу, если
кто-нибудь рискнет эту работу им предложить.
Имея огромные фонды, Анпилов мог навербовать подобных людей на «многоты
сячные народные демонстрации» под любыми флагами и лозунгами. В начале к
аждому платили от 25 до 50 рублей. Как обычно, из толпы быстро выделились прир
ожденные лидеры и «особопонятливые», которые сразу стали получать боль
ше.
По мере инфляции «гонорар» повышался, и к маю 1993 года некоторые активисты
уже за разовую акцию получали до 20 тысяч рублей. В толпе бомжей можно было
растворить небольшие, но хорошо обученные группы профессиональных ули
чных бойцов, которых особо отбирала специальная служба, открытая при Фро
нте национального спасения и напечатавшая по этому случаю даже специал
ьные анкеты для лучшего отбора.
Все бродяги имеют склонность к спиртному. Водка помогает выжить в тех не
человеческих условиях, в которых приходилось им существовать. Это требо
вало дополнительных расходов, но позволяло, в случае необходимости, испо
льзовать специальные наркотики, превращающие людей в запрограммирован
ных на сокрушение злобных роботов.
Однако была необходима и какая-то идеология. Для бродяг их главным враго
м, а, вместе с тем, и воплощением наивысшей власти, всегда был участковый, а
то и просто постовой милиционер.
Вид милицейской формы вызывал в них смешанное чувство страха и ярости. М
илиция, как правило, с ними никогда не церемонилась, но и им приходилось по
рой отводить душу в рукопашных схватках, проходящих чуть ли не ежедневно
в темноте паутины подвалов, переходов и проходных дворов гигантского за
гаженного, кишащего крысами и дико уголовной шпаной, лабиринта, в которы
й была превращена «столица мира, сердце всей России».
Другими словами, это был замечательный контингент, генетически настрое
нный на столкновение с органами правопорядка.
Но этого было мало. Просто натравливать толпу на милицию, да еще за собств
енный счет, было бы и глупо, и вульгарно. Необходима была еще и какая-то пол
итическая подоплека.
Рассказывать бомжам сказки о социальной справедливости, царящей повсе
местно в годы коммунистического режима, было бы самоубийством. Кто-кто, а
они то познали эту самую «коммунистическую справедливость» лучше друг
их на собственных шкурах.
Объяснять им бесперспективность рыночной экономики в реальных условия
х России? Объяснять им все преимущества парламентской республики перед
президентской? Доказывать ненужность в России самого института презид
ентства? Плакать о превращении России в сырьевой придаток Запада? Звать
их в поход к теплым водам Индийского океана и разъяснять, что Кувейт явля
ется законной провинцией Ирака? Доказывать, что именно конверсия ВПК пог
убит Россию?
Нет. Все это было от них настолько далеко, что явно не произвело бы ни мале
йшего впечатления.
«С массами, Ч учил Ленин, Ч надо говорить на языке им попятном». А потому
великий вождь и выиграл дебют своей смелой игры, когда зажег сознание ма
сс гениальным лозунгом «Грабь награбленное!».
Новый вождь пролетариата ничего нового, естественно, придумать не мог, а
потому пустил в дело пусть старый, но вполне отработанный и редко дающий
осечку метод, хотя и несколько затасканный от частого употребления.
Было доходчиво объяснено, что в данный момент в России власть захватило
жидовское правительство во главе с Беней Элцером. Фамилия варьировалас
ь па разных политзанятиях: Элькин, Эльцман и тому подобное.
Выбор простой: или ты за жидов, или Ч против. Если против, вступай в наши ря
ды и иди бить тех, кто не с нами.
От ста до четырехсот бродяг по разным причинам гибнут в Москве ежедневно
. Даже при наличии явных признаков насильственной смерти и даже зверског
о убийства правоохранительные органы никогда не снисходят до проведен
ия какого-либо следствия. «Убит в очередной разборке», и все. Никто не ище
т пропавших, никому они не нужны. А вчерашние собутыльники молча помянут
приятеля, имени которого они зачастую просто не знали. Помянут, если найд
ут, что выпить.
Это был идеальный контингент, которым решили пожертвовать во имя светло
го будущего оставшихся без власти партийных функционеров всех мастей.

НО ВЛАСТЬ УПОРНО ОТКАЗЫВАЛАСЬ СТРЕЛЯТЬ.
В июне 1992 года Анпилов испытал свое воинство в условиях, максимально приб
лиженных к боевым, если выражаться военным языком.
Он повел толпу па штурм телестудии «Останкино» под нехитрым лозунгом «Б
ей жидов!», «Смерть жидам!», «Долой жидовское телевидение!», «Убирайтесь в
Израиль!» и тому подобное.
Таким способом подохшая партия пыталась восстановить потерянный контр
оль над электронными средствами массовой информации.
Надо отметить, что навербованные Анпиловым бомжи и их прошедший политми
нимум «актив» оправдали каждую копейку из денег КПСС, которую Анпилов вы
нужден был на них истратить.
Лихие лозунги анпиловского войска мирно уживались с немногочисленными
красными флагами и портретами общепризнанных классиков марксизма Лен
ина и Сталина. Еще Гитлер заметил, что самые лучшие нацисты получаются из
бывших перековавшихся коммунистов. И был совершенно прав.
Лихие «анпиловцы» с упоением лупили своими лозунгами и фанерными портр
етами великих вождей милиционеров и работников телевидения. Хором реве
ли: «Смерть жидам!» Плевали в лица проходящим на работу дикторшам и ведущ
им, чьи миловидные облики знала вся страна. Стекла студии сыпались под гр
адом камней. НО ВЛАСТИ НЕ СТРЕЛЯЛИ.
Несколько дней продолжалась оргия у главной телестудии страны.
На крытых, армейского типа, грузовиках беснующейся толпе подвозили водк
у. По этой причине и по причине полной безнаказанности ряды «анпиловцев»
росли, формируясь у Рижского вокзала в колонны и двигаясь нестройными р
ядами к месту «боя».
Власти не только не стреляли, но и пошли на переговоры с Анпиловым, рядом с
которым во всем блеске своей формы генерал-полковника находился и Мака
шов. Держа перед собой громкоговоритель, Анпилов ревел простые и ясные л
озунги: «Пусть оккупационное, антирусское (ему приходилось в публичных з
аявлениях несколько ограничивать себя и эпитетах) правительство услыш
ит могучий голос трудового народа!» Ч «Бей жидов!» Ч ревела пьяная толп
а.
На переговорах выяснилось, что оппозиция всего-навсего требует фиксиро
ванного времени на телевидении, чтобы донести помыслы и чаяния «Трудово
й Москвы» до всей России. На это требовалось столько эфирного времени, чт
о переговоры зашли в тупик. Анпилов заявил, что в противном случае ему не у
дастся удержать «пролетариат» от разгрома телестудии, на которую его пи
томцы смотрели уже как на еврейскую лавочку где-нибудь в Кишиневе в нача
ле 90-х годов.
НАКОНЕЦ, У ВЛАСТЕЙ ЛОПНУЛО ТЕРПЕНИЕ.
22 июня 1992 года, в 51-ю годовщину нападения Германии на СССР, также на рассвете,
милиция разогнала пикеты и палаточные лагеря «анпиловцев», окруживших
«Останкино». У Рижского вокзала была рассеяна спешащая на помощь толпа.

Привыкшие к безнаказанности «пролетарии» пытались оказать сопротивле
ние, но у милиции был большой опыт обращения с подобной публикой.
Несколькими ударами резиновых дубинок толпа была приведена в чувство, а
вид подъехавших «воронков» побудил ее оставить поле боя.
Сам Анпилов, как водится, в это время отсутствовал, но в тот же день собрал
летучий митинг у одной из станций метрополитена и объявил, что при разго
не трудового народа были зверски убиты 7 человек, чьи трупы тайно увезли н
а грузовике в неизвестном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39