С другой стороны, некоторые из этих домов принадлежат людям, которые в данный момент находятся в Вороньей Мельнице. А что, если кто-нибудь решит зайти и в его бунгало и позаимствовать его вещи – каково ему будет?
Он прокручивал эти мысли в голове и так и эдак; впервые в жизни Герцер думал о грабеже. В играх, в которые он играл, предполагалось этическое равнодушие к этому вопросу. Надо было убивать орков, забирать их золото. Внезапно Герцер подумал, что в играх никогда не фигурировали голодные дети орков, хотя он и сам часто сжигал все их поля.
Взять, к примеру, лук. Он почти ничего не знает об охоте, но может неплохо стрелять, особенно если получше прицелится. Герцер даже подумал, не попробовать ли ему записаться в стражники. Может, не стоит зря тратить еще двенадцать недель жизни, чтобы научиться тому, что никогда ему не пригодится? Он ведь знает, что угольщиком никогда не станет, лесорубом или дубильщиком кож тоже.
Все утро его обуревали эти мрачные мысли. Герцер бродил по городку, заглядывал повсюду, даже умылся в фонтане, вода в который поступала из горного ручейка. Наконец он подошел к общественным кухням. Солнце уже взошло. Он проспал почти все утро и теперь боялся, что опоздал к завтраку. Живот у него сводило от голода, а до обеда было еще далеко.
Но кухни оказались открыты, а запах стоял такой аппетитный, что у Герцера слюнки потекли. Он протянул талон миловидной девушке, стоявшей у входа, и прошел к прилавку. К его удивлению, на завтрак была не просто кукурузная каша. Кроме каши можно было заказать яичницу, жареную картошку, золотистый, ароматный хлеб и сосиски. Кастрюли висели над огнем, и все было горячим.
– Чудесно. – Он не выдержал и улыбнулся подававшей еду девушке.
– Магистрат решил, что день отдыха надо сделать праздничным, – улыбнулась она в ответ. – Поэтому сегодня и еды больше обычного.
– И приготовлена она лучше. Что я могу взять?
– Все, что хочешь, – сварливо ответила девушка. – Но съесть нужно все дочиста.
– Хм… – ответил Герцер.
– Может, яичницу? – И она взялась за сковороду.
– Яичница… – Герцер покачал головой. – Не знаю.
– Болтунья? Глазунья? Поджарить с обеих сторон?
– С обеих сторон, наверное. Тогда белки словно сваренные.
– Легко, – ответила девушка. – Одну секунду.
Он взял булочку. Корочка у нее была коричневого цвета, размером она не превышала его ладони, а благоухала маслом и сдобой. Герцер надломил ее, и внутри она оказалась не белой, а золотисто-коричневой. Он понюхал и откусил, а потом быстро запихал в рот всю целиком.
– Объедение! – промычал он.
Две поварихи рассмеялись, а девушка у прилавка, жарившая яичницу, даже подмигнула ему.
– Самый старый из известных рецептов выпечки хлеба, – сказала она. – Мы только сейчас смогли намолоть достаточно муки.
– Что это? – прожевав, спросил Герцер.
– Это хлеб, благодаря которому на свете появились пирамиды, – ответила женщина постарше. – Египетский хлеб. Тяжелый, в нем много минеральных веществ и витаминов.
– Хлеб и пиво, – кивнул Герцер. – Я слышал об этом, но никогда не мог представить себе такого вкуса. Он один может заменить целый обед.
– Так все говорят, – весело ответила девушка за прилавком. – Строители пирамид питались лишь хлебом и пивом, иногда ели рыбу, а по праздникам – мясо. Но посмотри, что им удалось построить. – Одним движением руки она перевернула содержимое сковороды на деревянную доску, заменявшую тарелку.
Герцер нагнулся вперед и накрыл своей рукой ее руку.
– Настанет день, и про нас скажут то же самое, – пообещал он.
Она кокетливо улыбнулась, повернулась в сторону и подхватила сосиску из кастрюли.
– Положить? – Девушка подняла одну бровь.
«Неужели для того, чтобы женщины стали меня замечать, должен был случиться конец света?» – мелькнуло в голове Герцера. Он уже окрестил девушку «веселенькой»: она была миленькой и не по-современному пухленькой, где-то раздобыла старинное платье, которое ей было тесновато в груди, так что все лишнее выпирало наружу. Из-под платка виднелись рыжие завитки волос. В памяти Герцера всплыл другой образ, и он улыбнулся.
– Нет, спасибо. – Герцер подмигнул девушке.
Но тарелку каши взял, он уже слишком привык к кукурузной каше по утрам; взял еще одну булочку и масло с джемом для каши, поставил все на поднос и еле донес его до столика. Вокруг кухни бродило много народу, но, как и накануне, он не мог сфокусировать внимание ни на чем и ни на ком. Люди толпились группами по берегу ручейка, кто-то беседовал, кто-то спорил. Герцер еще раз огляделся и понял, что он почти никого тут не знает. В городке, должно быть, собрались две-три тысячи человек, а он знал всего человек пятнадцать – двадцать. Как странно чувствовать себя одиноким, когда вокруг столько народу. И еще – какой разнообразной, но в то же время замкнутой была его жизнь до Спада. Раньше он никогда не ездил на Ярмарки. Самое большее, на что он решался, это вечеринки, которые устраивала Маргарет. Из-за своей болезни Герцер избегал незнакомых людей, а так как болезнь прогрессировала, он становился все более и, более замкнутым. И теперь у него, наверное, друзей больше, чем когда-либо раньше. И еще Герцер впервые оказался в месте скопления такого количества народа.
Он подумал, не разыскать ли Майка и Кортни или кого-либо еще из их группы, но понятия не имел, где они могут быть. Майк и Кортни ушли вечером на поиски места, где можно было бы заночевать вдвоем, так что теперь могли находиться где угодно. Можно пойти и в баню, там найдется с кем поговорить. Нет, деньги надо беречь. Когда их в кармане ограниченное количество, чувствуешь себя ущемленным. Кроме положенных трех талонов в день он получил еще два бонусных талона. Сейчас уже достаточно поздно, так что он вполне может пропустить обед и тем самым сэкономить один талон, то есть у него будет три лишних. Десятую часть одного талона он потратил на баню, десятую – на стирку одежды, еще десятую часть отдал певице, а четверть талона – за кожаный мешочек. Конечно, многовато за небольшой кусочек сшитой кожи, но торговец вначале запросил полталона. Нельзя сказать, что денег у него не было, но ему еще нужно жить на эти деньги остаток сегодняшнего дня и весь завтрашний. А впереди новая трудовая неделя, нет гарантии, что он снова получит бонусные талоны. Когда закончится обучающая программа и независимо от того, станет ли он стражником или найдет другую работу, неплохо иметь подъемные деньги на первое время, так что лучше он будет экономить.
Так Герцер размышлял о своем финансовом положении и безучастно наблюдал за толпой на улице, когда к нему подошла девушка, что была на раздаче, и, сев на скамью напротив, загородила вид и вернула его в настоящее.
Она театральным жестом обмахнула лицо, вздохнула и улыбнулась.
– Устала? – спросил ее Герцер и доел остатки каши из миски.
– А! Ты не видел, что тут творилось! – И она снова принялась обмахивать лицо, хотя пота видно не было. – Но на сегодняшнее утро, весь остаток дня и завтра у меня выходной. Зовут меня Морген Кирби. – И она протянула ему через стол руку.
– Герцер Геррик, – ответил юноша.
Рука девушки была теплой и нежной.
– Герцер Геррик, – повторила она. – Герцер Геррик! Так по-мужски звучит!
– Мне никто никогда этого не говорил. – Герцер даже рассмеялся.
– И как ты зарабатываешь талоны, Герцер Геррик?
– Я участник обучающей программы, – ответил он. Народу на улице стало меньше, и до них доносилось журчание ручейка и прохладный ветерок. Герцеру казалось, что он может сидеть тут целую вечность, особенно если не нужно больше валить деревья. О работе ему совсем не хотелось думать.
– Может, и мне туда податься, – сказала девушка. – Я не собираюсь работать на кухне всю оставшуюся жизнь. Посмотри на мои руки. – И она подняла вверх ладони.
Герцер подумал, что руки у нее очень красивые, но, наверное, она имеет в виду то, что они покраснели и потрескались, так что вряд ли нужно говорить, что они ему нравятся.
– Мне кажется, я никогда больше не захочу мыть посуду, – продолжала она.
Что-то, что-то… Герцер напрягся. Какое же это растение? Баст тогда говорила ему в лесу… У него еще такие широкие листья и фиолетовые цветки.
– Кажется, я знаю, чем тебе помочь.
Он взял руку девушки в свою и провел пальцем по ладони, а Морген с удовольствием поморщилась.
– Правда? У нас было какое-то масло, и я втирала его в руки, но это не помогло.
– Ну, не ручаюсь за сногсшибательный эффект, но помочь должно. Это растение… его еще нужно найти.
– Где?
– В лесу, около ручья, там, где темно и сыро. Надо подняться на холмы.
– В лесу? – с сомнением переспросила она.
– Да. – Герцер с удивлением посмотрел на девушку. – А что такое?
– Ну… теперь люди не очень-то ходят в лес. Ты ведь слышал, что там появились дикие звери?
– Да.
– Тигры, леопарды, горные львы.
Герцер помолчал, потом пожал плечами:
– До сих пор меня никто не съел.
– Ой! И когда ты собираешься идти в лес?
– У меня нет никаких других планов, так что можно прямо сейчас.
– Если подождешь, пока мы вымоем посуду после завтрака, я, пожалуй, пойду с тобой.
– А ты не боишься, что тебя съедят? – спросил Герцер и добавил: – Тигр?
– Нет, ведь со мной будешь ты, – ответила она.
– Хорошо, я скоро вернусь.
Она улыбнулась, взяла его поднос и пошла к прилавку, недвусмысленно покачивая бедрами.
«О'кей, – подумал Герцер. – Значит, конец света».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Вечером того же дня Герцер возвращался в город, в руках у него была корзинка с влажной меховой подстилкой и весенней зеленью. Он нашел в лесу заросли спаржи и еще одного растения со сладкими большими листьями – из них можно приготовить вкуснейший салат. На каменистом склоне он наткнулся на растения кудзи, и на берегу водоема у подножия скалы они вместе с Морген придумали, как можно использовать сок кудзи.
Вернувшись в город, они заметили, что народу на улицах стало намного меньше. Почти все собрались у бывшей Ярмарочной площади, находившейся у холмов к северу от города.
– Пошли. – Морген взяла его за руку. – Там начинаются танцы.
– Ой! – У него перехватило дыхание. – Ладно.
– Ну, не будь же как маленький, – рассмеялась она. – Всего-навсего надо передвигать ноги!
На одном конце поля за веревочным ограждением была установлена сцена. На ней играли веселую джигу музыканты-менестрели, среди них Герцер заметил и знакомую рыжеволосую скрипачку. Многие танцевали, но большинство просто стояли группками и наблюдали за танцующими. После лесоповала на земле остались бревна, даже грубые столы со скамьями, но люди сидели прямо на земле или на пеньках. Герцер и Морген, взявшись за руки, прошли в толпу в поисках места, где присесть, или знакомых. Морген, естественно, первая увидела друзей – двух женщин, которые стояли обнявшись. Девушка помахала им рукой и потащила Герцера знакомиться.
Женщина чуть старше, с резкими чертами лица, была невысокого роста и с более округлыми, чем считалось модным, женскими формами, с длинными вьющимися черными волосами. Во влажном воздухе ее волосы завились еще больше, особенно на концах. Она оглядела Морген и Герцера оценивающим взглядом – так хищник осматривает простирающееся перед ним пространство. Женщина помоложе, была чуть выше среднего роста, с фигурой, какие были в моде, – ни бедер, ни груди, ни ягодиц. Она тоже многозначительно посмотрела на Герцера и Морген и отвернулась.
– Привет, – еще раз помахала им Морген. – Кристел, – обратилась она к женщине постарше, – это Герцер Геррик. Герцер, это Кристел Луни.
Герцер протянул руку, но женщина лишь кивнула ему. Хотя выражение ее лица не переменилось, Герцер почувствовал некое презрение. Он нарочито убрал руку за спину и тоже улыбнулся.
– Рад познакомиться. Кристел, не так ли? – сказал он при этом.
– Шелли? – Морген повернулась к женщине помоложе. – Это Герцер. Герцер, а это Шелли Коулман.
На этот раз Герцер не стал протягивать руку, просто кивнул, и женщина быстро кивнула в ответ и снова отвернулась смотреть на танцующих.
Морген покраснела от такого явного пренебрежения, улыбнулась с горечью и спросила:
– Чем занимаетесь?
Кристел взглянула на девушку, словно не верила своим ушам.
– Смотрим танцы. – Она делала ударение на каждом слове.
Морген опять покраснела, а Герцер кивнул, взял девушку за руку и притянул к себе.
– Приятно было познакомиться, – как можно слащавее произнес он. – Надеюсь мы еще увидимся.
Он взял Морген под руку и пошел прочь, девушка вынуждена была следовать за ним.
– Пока. – Она помахала женщинам, потом повернулась к Герцеру: – Ума не приложу, что с ними такое. Обычно они ведут себя совсем иначе.
Герцер обнял Морген за плечи.
– Думаю, вся беда в том, что ты не одна, а с парнем, – осторожно заметил он.
– Что?
– Не важно. – Герцер поднял взгляд к небу. – Пойдем поищем моих друзей. Скорее всего, они окажут нам более радушный прием.
Они шли в толпе, и вот Герцер наконец заметил Шилан. Рядом с ней на берегу ручья, опершись на срубленные деревья, сидел Круз.
– Привет, ребята, – подошел к ним Герцер, он продолжал обнимать Морген за талию. – Как дела?
– К черту, Герцер, дрянь дело, – ответил Круз. – Что у тебя за подружка?
– Морген, это Круз Фоскью и Хсу Шилан, но все зовут ее Шилан. Круз, Шилан, это Морген.
Герцер поставил корзину на землю и вытащил зелень, завернутую в большие листья лопуха, а затем подстилку, которую тут же расстелил на земле. Мельком взглянул, нет ли на ней очевидных пятен.
– Слушай, ты всегда ко всему готов, парень, – покачал головой Круз. – Откуда у тебя этот корм для кроликов?
– Мы гуляли в лесу, – ответила Морген и вдруг покраснела.
– Баст показала мне некоторые съедобные весенние растения, – сказал Герцер. – Эти листья можно есть сырыми, но некоторые из них вкуснее, если их отварить. – Он вытащил из пучка спаржу и принялся ее жевать. – Хм… вкусно. Олени ведь тоже все это едят.
– Да, вкусно, – согласилась Морген, попробовав спаржу, потом взяла лист папоротника. – И это тоже.
– О-о-о-о! Сливы. – Круз выхватил плоды.
– Нет, это кудзи, – поправил его Герцер, а лицо Круза выразило явное удивление.
– Обалдеть, как вкусно. – Круз протянул ягоды Шилан.
– Да, только будьте внимательнее с соком. – Сказал он это вполне серьезно, но Морген не удержалась и рассмеялась.
– Мне нужно в туалет, – вдруг призналась Шилан. – Пойдешь со мной, Морген?
– Пошли.
Девушка отряхнула руки.
Молодые люди смотрели вслед уходящим девушкам, но вот Круз покачал головой.
– Они это делают специально, чтобы мы нервничали. Тебе это известно?
– Да, – ответил Герцер. – Но, как ты думаешь, они знают, что мы знаем?
– В туалете они перемоют нам все косточки.
– В уборной, – поправил Герцер. – Может, конечно, в женской уборной не такой запах, как в мужской, иначе им там долго не продержаться.
– Ага, ты прав, – пожал плечами Круз. – Но они вполне могут обсудить нас и на улице. Кстати, парень, у меня есть к тебе вопрос.
– О чем? – наморщил лоб Герцер.
– Ты что, какие-то таблетки принимаешь или как? Я понимаю, что ты бегаешь по лесу с лесным эльфом, настоящей нимфоманкой…
– Она не нимфоманка! – возразил Герцер.
– Какая разница! Ей не меньше трехсот лет, и она наизусть знает «Камасутру»!
– Ну, может, не наизусть, – скромно заметил Герцер. – И вообще, «Камасутра» в сравнении с ней – это букварь для начинающих!
– Бог ты мой, парень! – расхохотался Круз. – Так в чем же секрет? Таблетки? Тогда дай и мне.
– Я не знаю, – ответил Герцер. – Я и сам задавал себе этот вопрос. У меня такое ощущение, что женщины сошли с ума. «Ну вот, наступил конец света. Затащим-ка теперь в постель Герцера!»
Круз смеялся до изнеможения, он катался по земле и жестами просил Герцера замолчать.
– Это нечестно. – Он погрозил Герцеру пальцем. – Ты ведь не последний оставшийся на земле мужчина! Должна же быть справедливость!
– Не знаю. Наступает конец света, и женщины вдруг обнаруживают, что я им интересен. Не задавай вопросов мне, я живу как жил! Если бы на свете существовали подобные таблетки, то последние пять лет своей жизни я бы только и делал, что принимал их. А кроме того, что там у вас с Шилан? Не тебе жаловаться.
– Я целую неделю обхаживал Шилан, – устало ответил Круз. – Ты же спокойно проводил эльфийку, и в первый же день в городе нашел ей замену!
– Не знаю, – пожал плечами Герцер. – Наверное, виной тому моя неотразимая внешность.
– Катись ты! – шутливо бросил Круз. Сам он был почти два метра ростом, с длинными волнистыми светлыми волосами, зелеными глазами и точеным лицом.
Вокруг вообще было очень много красивых людей, но Круз выделялся даже на их фоне.
– Послушай, Круз, только не говори мне, что тебе трудно найти себе девушку, – попросил Герцер. – Когда я рос, у меня была генетическая проблема со здоровьем. Со мной происходили всякие противные штуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64