Готовься, но учти: может прозвучать отбой.
- Искренне надеюсь, что отбоя не будет! - воскликнул Колесников. Такой материал...
Генерал исподлобья посмотрел на профессора и вышел, не говоря ни слова. Колесников в задумчивости прошелся по комнате, затем снова включил монитор. Девушка спала, раскрытый журнал валялся возле койки обложкой вверх.
- Оля... - прошептал Колесников так тихо, точно опасался, что девушка услышит его. - Если бы ты знала, как много надежд возложено на тебя...
Она не знала. Она спала безмятежно, как спят маленькие дети, когда в окружающем их уютном мире все хорошо. Она не знала ничего ни о генерале Курбатове, ни о проекте "Коршун", ни о том, что хищная птица, именем которой назван проект, готова взмыть в небеса и накрыть Землю черной тенью распростертых крыльев, под которыми притаились ужас и смерть.
Июль 1990 года.
Медсанчасть № 12А
В отутюженном, сияющем белизной халате профессор Колесников переступил порог палаты Ольги Иллерецкой.
- Вадим Аркадьевич! - обрадовалась девушка (Колесников представился ей вымышленным именем). - А я уж подумала...
- Ну что ты, Оля, - ласково улыбнулся профессор. - Я ведь не опоздал. Девять часов, время обхода... Как наши дела?
- Прекрасно, Вадим Аркадьевич... Почему вы не разрешаете мне ходить? Я чувствую себя так, что могла бы рекорд на стометровке поставить! - она смутилась. - Если потренироваться, конечно. От этого лежания, сидения да упражнений в постели под руководством милейшей Инги Викторовны скоро совсем мышцы атрофируются...
Колесников сделал притворно строгое лицо и сел на табурет возле койки.
- Оля, я твой лечащий врач, комплекс физических упражнений разработан мной специально для тебя, а Инга Викторовна - опытнейшая медсестра. Не понимаю, чем ты недовольна? Тем, что не очень быстро поправляешься? Или я плохо забочусь о тебе?
Профессор кивнул на тумбочку у изголовья. Там стояла ваза с разнообразными фруктами и лежали свежие номера журналов. Рядом примостился магнитофон - по просьбе Ольги Колесников принес кассеты с её любимыми "Лед Зеппелин" и "Роллинг Стоунз".
- Даже слишком хорошо, - ответила девушка. - Вы обо всех пациентах так заботитесь?
Вот оно! Об этом предупреждал Колесникова генерал Курбатов - не создавать Ольге исключительных условий, дабы не вызвать подозрений. Профессор не послушался, и вот... Надо выкручиваться.
- Не обо всех, - отозвался Колесников тоном любящего отца. - Ты особая пациентка, мои ассистенты тебя буквально с того света вытащили... Не скрою: ты - краеугольный камень моей монографии.
- Ах, вот как! - рассмеялась девушка. - Тогда понятно.
Она спохватилась и добавила:
- Простите, Вадим Аркадьевич. Я действительно очень благодарна вам. Но я кое-чего не понимаю... Например, телекамера под потолком... И парк за окном...
- Телекамера как раз для того, чтобы тебе не вздумалось вскочить с постели и все испортить, - строго проговорил Колесников. - Медсестры присматривают...
- Хоть бы в туалет меня выпускали... Извините, вам как врачу... Так неловко, словно я инвалидка или старушка беспомощная.
- Всему свое время, Оля. Лечись. А парк... - Колесников посмотрел в окно. - Что с ним такое?
- Почему там никогда не гуляют пациенты? Только какие-то угрюмые личности с бандитскими рожами.
Профессор принужденно рассмеялся.
- С бандитскими?.. Не замечал. Это наши сотрудники... А парк для прогулок пациентов с другой стороны. - Колесников поспешил сменить тему. Оля, завтра состоится консилиум. Возможно, тебе понадобится ещё одна операция.
- Как?!
- К сожалению, это не исключено. Но не беспокойся, операция несложная. И вскоре ты сможешь ходить... Не падай духом, все идет как надо.
Потрепав девушку по щеке, Колесников подмигнул и вышел, направляясь в рабочий кабинет. Он старался избавиться от дурных предчувствий, но тщетно. Пока между ним и Олей складывались доверительные отношения, ей и в голову не приходило ослушаться... А если она все же встанет с постели? Тогда в комнату войдут так называемые медсестры, наблюдающие за постоянно включенным монитором в соседнем помещении, и уложат её снова - вежливо, но решительно. Ведь нельзя допустить, чтобы она обнаружила и другие странности. Запертые двери... То, что окно не открывается, а стекло в нем небьющееся... Впрочем, до проверки прочности стекла едва ли дойдет, но...
Опасениям профессора Колесникова не суждено было сбыться. На следующий день после консилиума (совершенно камуфляжного) состоялась операция. Как и обещал девушке профессор, она была очень несложной и завершилась благополучно.
Вернувшись в кабинет, Колесников раскрыл рабочий журнал и записал с новой страницы:
"Проект: Коршун
Ключ соответствия: 7
Фаза: 1
Результат..."
Результат?
Колесников задумался.
Часть первая
ИЕРОГЛИФЫ
1
Египет
1925 год
Сэр Джулиан Прендергаст не считал себя завистником, но одному человеку он завидовал несомненно - лорду Карнарвону. Подумать только, да кто такой этот лорд? Пижон, жуир и прожигатель жизни. Купив в начале века один из первых в Англии автомобилей, Карнарвон вскоре ухитрился разбить его вдребезги и чудом остался жив. Доктора рекомендовали бедолаге египетский климат. Пресловутый лорд прибыл в Египет, заинтересовался древностями (ничего в них не понимая!) и с помощью археолога Говарда Картера открыл гробницу Тутанхамона! Эта мировая сенсация произошла 3 ноября 1922 года. Карнарвон и Картер искали там, где никто уже не надеялся ничего найти, и однако...
А сэру Джулиану Прендергасту, профессиональному египтологу, знатоку страны и её истории, не везло. За пятнадцать лет, отданных раскопкам в Долине Царей, он не обнаружил ничего стоящего, если не считать двух разграбленных ещё до нашей эры гробниц. Может быть, именно потому и не везло, что он слишком хорошо знал Долину Царей, знал, где НЕ НАДО копать? Дилетант Карнарвон не знал - и выиграл.
Сейчас арабские рабочие Джулиана Прендергаста заканчивали расчистку стены, скрытой под слоем скальных обломков, оставшихся после строительства пирамид. Эта стена заинтересовала сэра Джулиана тем, что была обращена строго на север, а в северных стенах, как правило, и находились входы в гробницы.
Стояла изнуряющая жара; сэр Джулиан поминутно утирал платком пот со лба и глотал теплую воду из фляги. Он уже начинал терять терпение и готов был объявить о завершении работ на сегодня, когда из раскопа выбрался его помощник, французский археолог Жан Тьери.
- Ничего нет, - пожаловался Тьери по-английски.
- Никаких признаков входа?
- Нет.
Прендергаст внезапно рассвирепел.
- Дьявол! Пятнадцать лет я поджариваюсь в этой пустыне, и никогда ничего нет! Я старый человек. Бог не даст мне ещё пятнадцати лет! Пробивайте эту стену. Немедленно!
- Люди устали, сэр.
- Плачу вдвойне!
Известие об удвоении оплаты подстегнуло рабочих. Они дружно принялись разбивать центральную плиту. Спустя три часа стена рухнула под их натиском. Из темного провала потянуло гнилью и сыростью - очевидно, в гробницу проникли подпочвенные воды.
Сэр Джулиан зажег лампу и углубился в открывшийся коридор, ступая по вязкой грязи. Жан Тьери последовал за ним. Достигнув склепа, археологи не смогли сдержать возгласа разочарования. Саркофаг с разбитой крышкой... Разграблено!
- Но каким путем проникли сюда грабители? - спросил Жан Тьери. - Мы не нашли входа в северной стене, и она была неповрежденной. Где же вход?
- Да, это необычная гробница, - согласился сэр Джулиан. - Давайте-ка посмотрим...
Он приблизил лампу к надписям на саркофаге.
- Взгляните, Жан! Очень интересно.
Тьери наклонился и принялся читать.
- Да... Все места, где должно упоминаться имя фараона, выскоблены каким-то острым орудием...
- Вы понимаете, что это значит?
- Конечно... Но почему?
Обоим археологам было известно: согласно древнеегипетской мифологии, стирание имени покойного в склепе являлось магическим действием, обрекавшим умершего на вечные скитания в подземном аду, на страдания и голод... Так отомстили Эхнатону жрецы Фив, которым он не повиновался. Так кто-то отомстил и фараону, чью гробницу только что открыли Прендергаст и Тьери... Кто и за что?
Желтоватый луч лампы сэра Джулиана пополз дальше и вскоре провалился в черноту нового коридора, ведущего на запад.
- Вот и вход, Жан, - сказал Прендергаст. - Он в западной стене. Из этого следует, что руководившие постройкой гробницы жрецы нарушили традицию, чтобы сбить грабителей с толку. Грабители, правда, оказались умнее, но сейчас это неважно. Меня смущает вот что: стали бы жрецы так стараться ради фараона, которого настолько ненавидели, что и самое имя его впоследствии стерли?
- Если только это сделали они, - заметил Тьери.
- Но не грабители же постарались!
- Гм... Противоборство двух группировок внутри жреческой касты - за и против фараона?
- Возможно... А это что? Посмотрите сюда, Жан!
На стене склепа была высечена надпись в несколько строк.
- Но это же не иероглифы! - воскликнул Тьери, вглядевшись.
- Да, разумеется, - с волнением в голосе подтвердил сэр Джулиан. - Не иероглифы в понимании Шампольона. Это не иератическое письмо. И не демотическое... Я бы сказал, что это ближе к пиктограммам. - Но каков смысл надписи?
Прендергаст усмехнулся.
- Вы хотите, чтобы я ответил на этот вопрос? Шампольон потратил двадцать лет на расшифровку иероглифов Розеттского камня, и при этом в его распоряжении находился идентичный текст на греческом языке. А здесь... Мы столкнулись с чем-то абсолютно новым для науки. И я сомневаюсь, чтобы в ближайшие годы кто-то сумел прочесть это... Сравнивать не с чем, а сама надпись недостаточно длинна для анализа.
Произнося эту тираду, сэр Джулиан рассматривал не только надпись, но и каменные плиты вокруг. И вдруг застыл, уставившись на стену.
- Жан...
Тьери подошел к Прендергасту.
- Смотрите, вся надпись выбита на одном камне... И он неплотно прилегает к остальным!
- Тайник?
- Если так, то незамеченный грабителями! - в сильнейшем возбуждении вскричал сэр Джулиан. - Они не стали бы тратить время и закрывать его снова! Скорее несите инструменты!
Тьери бросился наружу и вскоре вернулся с подходящими для вскрытия тайника стальными обоюдоострыми топориками. Археологи просунули в щель узкие металлические лезвия и с величайшими предосторожностями вынули камень. За ним открылась ниша, в которой лежал один-единственный предмет. Сэр Джулиан протянул руку...
Это был небольшой бронзовый стилет. Изящную рукоять украшала свернувшаяся в свете фонаря змея - символ власти фараона.
- Что-то мы, во всяком случае, нашли, - с некоторой досадой протянул Тьери.
- Да будет вам, Жан! Посмотрите, какая изумительная работа! Кажется, мне знакомы все древнеегипетские экспонаты во всех музеях мира, но подобного не припомню.. Стилет уникален, Жан! Он по праву украсит археологический музей в Каире.
- А что делать с камнем?
- Вы о камне с надписью? Тоже в музей, разумеется. Кто-то когда-то разгадает его тайну. За ним мы пришлём завтра. Завтра же и осмотрим гробницу более тщательно. А на сегодня достаточно.
Ученые покинули склеп, и сэр Джулиан с гордостью продемонстрировал находку арабским рабочим. Лучше бы он этого не делал!
Когда Прендергаст и Тьери уехали, двое братьев-арабов посовещались и пришли к выводу, что вновь открытая гробница может содержать и более ценные предметы, не найденные учеными при беглом осмотре, - даже изделия из золота и драгоценных камней... Братья решили проникнуть в гробницу ночью.
Давно работавшие у Прендергаста и других археологов, они были осведомлены о ловушках, частенько устраиваемых в местах захоронения фараонов. Но братья отличались не столько осведомленностью, сколько самоуверенностью. Убежденные, что сумеют избегнуть ловушки, они вошли в склеп вскоре после полуночи при свете факелов.
Последнее пристанище неизвестного фараона устроили люди, хорошо понимавшие принцип, позже получивший наименование "принципа домино" толкнешь одну костяшку, повалятся все остальные. А в гробнице присутствовал вдобавок и эффект лавины: падение маленького камешка вызывает горный обвал. Это происходило, если наступить на одну из плит вблизи саркофага. Древним грабителям повезло так же, как спустя много веков Прендергасту и Тьери они не ступили на плиту по чистой случайности. А вот братьям-арабам Аллах не помог.
- Что это?! - в страхе закричал старший, услышав нарастающий гул.
Младший не успел ответить. Стены и свод обрушились, похоронив под многими тоннами камня двух людей и плиту с загадочной надписью.
Узнав о катастрофе, сэр Джулиан был ошеломлен. Нет, он не жалел негодяев, его шокировало другое. Ловушки в пирамидах и гробницах устраивались так, чтобы уничтожить незваных гостей, но полностью завалить камнем также и священный склеп? Непонятно, кощунственно - однако несомненно.
По мнению сэра Джулиана - и Тьери с ним согласился, - могло иметься лишь одно объяснение. В этом захоронении находилось нечто такое, что ни при каких обстоятельствах не должно было снова увидеть мир живых. Никто, кроме жрецов, не имел права проникнуть в тайну - а тайна, известная хотя бы одному постороннему человеку, станет общим достоянием. Поэтому жрецы и предприняли столь небывалый шаг.
- А может, разгадка в надписи на камне? - предположил Тьери, когда вечером они с Прендергастом пили чай на веранде дома, арендованного сэром Джулианом.
- Нет, - решительно возразил Прендергаст. - Эта надпись... Кто кроме жрецов мог разобрать её, к чему излишние предосторожности? Увы, дорогой мсье Тьери. То, что так изобретательно охранялось, унесено грабителями.
- А не следует ли, - настаивал француз, - снова предпринять раскопки на том же месте?
Прендергаст тяжело вздохнул.
- Вы же видели, что там произошло. Тонны и тонны обломков. Даже при современной технике - а на её оплату у нас не хватит средств - мы провозились бы с год, причем безрезультатно. Там ничего нет, Жан.
- Но камень...
- А! Он наверняка разрушен. Археологи будущего, пожалуй, могут попытаться, а мы... Впрочем, я напишу статью об этой необычной гробнице. Стилет и статья - вся наша добыча, Жан... Давайте-ка поговорим лучше о раскопках той маленькой засыпанной пирамиды, что мы с вами обнаружили восточнее...
Впоследствии статья Прендергаста под названием "Безымянный фараон" появилась в "Британском археологическом вестнике" в декабре 1925 года. Специалисты не обратили на неё особого внимания: научный мир был всё ещё занят сенсациями гробницы Тутанхамона. Да и не слишком вразумительным выглядело сообщение Прендергаста о непонятной надписи: ни фотографий, ни рисунков, ни даже толкового описания.
Однако Прендергасту и Тьери посчастливилось - если здесь уместно это слово - совершить похожее открытие несколько позднее. Они откопали вторую гробницу с нетипичным расположением входа, на сей раз в восточной стене. Как и в первом случае, имя царственного покойника оказалось стертым. Как и в первом случае, гробница предстала перед взорами ученых разграбленной; и тут не было ни странных надписей, ни тайников, зато ловушка в точности копировала предыдущую, что с осторожностью установили наученные горьким опытом археологи. Лишь один предмет в склепе уцелел после налета грабителей. В нише у изголовья саркофага стоял алебастровый кубок с двумя фигурными ручками-змеями. На кубке были не слишком искусно вырезаны сцены из семейной жизни фараона. Скорее всего мародеры, охотившиеся за золотом и драгоценностями, отнеслись к кубку пренебрежительно и потому не тронули его.
Знатоку древнеегипетского искусства, каким по праву считал себя Прендергаст, было ясно, что художественные достоинства кубка невелики. Тем не менее находка поступила в коллекцию Египетского археологического музея в Каире, куда ранее сэр Джулиан передал стилет.
Джулиан Прендергаст прожил ещё два года и умер от сердечного приступа во время очередных раскопок. Жан Тьери вернулся во Францию, женился и оставил занятия наукой. Он умер в Марселе в 1962 году глубоким стариком. А о скромных открытиях двух археологов надолго забыли...
2
Москва
Музей искусств народов Востока
1983 год
- Несите этот ящик туда, - распорядился директор.
Четверо рабочих ухватили контейнер за ручки и потащили в зал, где предстояло разместить экспозицию выставки "Искусство Египта эпохи Нового царства (1600-1100 годы до н. э.)", прибывшей по обмену из Каира. У сотрудников музея выдался хлопотливый день: надо было распаковать, сверить по документам и расположить в витринах более трехсот экспонатов, найденных при раскопках в Долине Царей. По договоренности с Египетским археологическим музеем в Каире, получившим в свою очередь экспонаты московского музея, выставка должна была продлиться четыре недели, прежде чем отправиться в обратный путь.
Михаил Борисович Кожухов, работавший в музее с недавних пор, с утра чувствовал себя неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
- Искренне надеюсь, что отбоя не будет! - воскликнул Колесников. Такой материал...
Генерал исподлобья посмотрел на профессора и вышел, не говоря ни слова. Колесников в задумчивости прошелся по комнате, затем снова включил монитор. Девушка спала, раскрытый журнал валялся возле койки обложкой вверх.
- Оля... - прошептал Колесников так тихо, точно опасался, что девушка услышит его. - Если бы ты знала, как много надежд возложено на тебя...
Она не знала. Она спала безмятежно, как спят маленькие дети, когда в окружающем их уютном мире все хорошо. Она не знала ничего ни о генерале Курбатове, ни о проекте "Коршун", ни о том, что хищная птица, именем которой назван проект, готова взмыть в небеса и накрыть Землю черной тенью распростертых крыльев, под которыми притаились ужас и смерть.
Июль 1990 года.
Медсанчасть № 12А
В отутюженном, сияющем белизной халате профессор Колесников переступил порог палаты Ольги Иллерецкой.
- Вадим Аркадьевич! - обрадовалась девушка (Колесников представился ей вымышленным именем). - А я уж подумала...
- Ну что ты, Оля, - ласково улыбнулся профессор. - Я ведь не опоздал. Девять часов, время обхода... Как наши дела?
- Прекрасно, Вадим Аркадьевич... Почему вы не разрешаете мне ходить? Я чувствую себя так, что могла бы рекорд на стометровке поставить! - она смутилась. - Если потренироваться, конечно. От этого лежания, сидения да упражнений в постели под руководством милейшей Инги Викторовны скоро совсем мышцы атрофируются...
Колесников сделал притворно строгое лицо и сел на табурет возле койки.
- Оля, я твой лечащий врач, комплекс физических упражнений разработан мной специально для тебя, а Инга Викторовна - опытнейшая медсестра. Не понимаю, чем ты недовольна? Тем, что не очень быстро поправляешься? Или я плохо забочусь о тебе?
Профессор кивнул на тумбочку у изголовья. Там стояла ваза с разнообразными фруктами и лежали свежие номера журналов. Рядом примостился магнитофон - по просьбе Ольги Колесников принес кассеты с её любимыми "Лед Зеппелин" и "Роллинг Стоунз".
- Даже слишком хорошо, - ответила девушка. - Вы обо всех пациентах так заботитесь?
Вот оно! Об этом предупреждал Колесникова генерал Курбатов - не создавать Ольге исключительных условий, дабы не вызвать подозрений. Профессор не послушался, и вот... Надо выкручиваться.
- Не обо всех, - отозвался Колесников тоном любящего отца. - Ты особая пациентка, мои ассистенты тебя буквально с того света вытащили... Не скрою: ты - краеугольный камень моей монографии.
- Ах, вот как! - рассмеялась девушка. - Тогда понятно.
Она спохватилась и добавила:
- Простите, Вадим Аркадьевич. Я действительно очень благодарна вам. Но я кое-чего не понимаю... Например, телекамера под потолком... И парк за окном...
- Телекамера как раз для того, чтобы тебе не вздумалось вскочить с постели и все испортить, - строго проговорил Колесников. - Медсестры присматривают...
- Хоть бы в туалет меня выпускали... Извините, вам как врачу... Так неловко, словно я инвалидка или старушка беспомощная.
- Всему свое время, Оля. Лечись. А парк... - Колесников посмотрел в окно. - Что с ним такое?
- Почему там никогда не гуляют пациенты? Только какие-то угрюмые личности с бандитскими рожами.
Профессор принужденно рассмеялся.
- С бандитскими?.. Не замечал. Это наши сотрудники... А парк для прогулок пациентов с другой стороны. - Колесников поспешил сменить тему. Оля, завтра состоится консилиум. Возможно, тебе понадобится ещё одна операция.
- Как?!
- К сожалению, это не исключено. Но не беспокойся, операция несложная. И вскоре ты сможешь ходить... Не падай духом, все идет как надо.
Потрепав девушку по щеке, Колесников подмигнул и вышел, направляясь в рабочий кабинет. Он старался избавиться от дурных предчувствий, но тщетно. Пока между ним и Олей складывались доверительные отношения, ей и в голову не приходило ослушаться... А если она все же встанет с постели? Тогда в комнату войдут так называемые медсестры, наблюдающие за постоянно включенным монитором в соседнем помещении, и уложат её снова - вежливо, но решительно. Ведь нельзя допустить, чтобы она обнаружила и другие странности. Запертые двери... То, что окно не открывается, а стекло в нем небьющееся... Впрочем, до проверки прочности стекла едва ли дойдет, но...
Опасениям профессора Колесникова не суждено было сбыться. На следующий день после консилиума (совершенно камуфляжного) состоялась операция. Как и обещал девушке профессор, она была очень несложной и завершилась благополучно.
Вернувшись в кабинет, Колесников раскрыл рабочий журнал и записал с новой страницы:
"Проект: Коршун
Ключ соответствия: 7
Фаза: 1
Результат..."
Результат?
Колесников задумался.
Часть первая
ИЕРОГЛИФЫ
1
Египет
1925 год
Сэр Джулиан Прендергаст не считал себя завистником, но одному человеку он завидовал несомненно - лорду Карнарвону. Подумать только, да кто такой этот лорд? Пижон, жуир и прожигатель жизни. Купив в начале века один из первых в Англии автомобилей, Карнарвон вскоре ухитрился разбить его вдребезги и чудом остался жив. Доктора рекомендовали бедолаге египетский климат. Пресловутый лорд прибыл в Египет, заинтересовался древностями (ничего в них не понимая!) и с помощью археолога Говарда Картера открыл гробницу Тутанхамона! Эта мировая сенсация произошла 3 ноября 1922 года. Карнарвон и Картер искали там, где никто уже не надеялся ничего найти, и однако...
А сэру Джулиану Прендергасту, профессиональному египтологу, знатоку страны и её истории, не везло. За пятнадцать лет, отданных раскопкам в Долине Царей, он не обнаружил ничего стоящего, если не считать двух разграбленных ещё до нашей эры гробниц. Может быть, именно потому и не везло, что он слишком хорошо знал Долину Царей, знал, где НЕ НАДО копать? Дилетант Карнарвон не знал - и выиграл.
Сейчас арабские рабочие Джулиана Прендергаста заканчивали расчистку стены, скрытой под слоем скальных обломков, оставшихся после строительства пирамид. Эта стена заинтересовала сэра Джулиана тем, что была обращена строго на север, а в северных стенах, как правило, и находились входы в гробницы.
Стояла изнуряющая жара; сэр Джулиан поминутно утирал платком пот со лба и глотал теплую воду из фляги. Он уже начинал терять терпение и готов был объявить о завершении работ на сегодня, когда из раскопа выбрался его помощник, французский археолог Жан Тьери.
- Ничего нет, - пожаловался Тьери по-английски.
- Никаких признаков входа?
- Нет.
Прендергаст внезапно рассвирепел.
- Дьявол! Пятнадцать лет я поджариваюсь в этой пустыне, и никогда ничего нет! Я старый человек. Бог не даст мне ещё пятнадцати лет! Пробивайте эту стену. Немедленно!
- Люди устали, сэр.
- Плачу вдвойне!
Известие об удвоении оплаты подстегнуло рабочих. Они дружно принялись разбивать центральную плиту. Спустя три часа стена рухнула под их натиском. Из темного провала потянуло гнилью и сыростью - очевидно, в гробницу проникли подпочвенные воды.
Сэр Джулиан зажег лампу и углубился в открывшийся коридор, ступая по вязкой грязи. Жан Тьери последовал за ним. Достигнув склепа, археологи не смогли сдержать возгласа разочарования. Саркофаг с разбитой крышкой... Разграблено!
- Но каким путем проникли сюда грабители? - спросил Жан Тьери. - Мы не нашли входа в северной стене, и она была неповрежденной. Где же вход?
- Да, это необычная гробница, - согласился сэр Джулиан. - Давайте-ка посмотрим...
Он приблизил лампу к надписям на саркофаге.
- Взгляните, Жан! Очень интересно.
Тьери наклонился и принялся читать.
- Да... Все места, где должно упоминаться имя фараона, выскоблены каким-то острым орудием...
- Вы понимаете, что это значит?
- Конечно... Но почему?
Обоим археологам было известно: согласно древнеегипетской мифологии, стирание имени покойного в склепе являлось магическим действием, обрекавшим умершего на вечные скитания в подземном аду, на страдания и голод... Так отомстили Эхнатону жрецы Фив, которым он не повиновался. Так кто-то отомстил и фараону, чью гробницу только что открыли Прендергаст и Тьери... Кто и за что?
Желтоватый луч лампы сэра Джулиана пополз дальше и вскоре провалился в черноту нового коридора, ведущего на запад.
- Вот и вход, Жан, - сказал Прендергаст. - Он в западной стене. Из этого следует, что руководившие постройкой гробницы жрецы нарушили традицию, чтобы сбить грабителей с толку. Грабители, правда, оказались умнее, но сейчас это неважно. Меня смущает вот что: стали бы жрецы так стараться ради фараона, которого настолько ненавидели, что и самое имя его впоследствии стерли?
- Если только это сделали они, - заметил Тьери.
- Но не грабители же постарались!
- Гм... Противоборство двух группировок внутри жреческой касты - за и против фараона?
- Возможно... А это что? Посмотрите сюда, Жан!
На стене склепа была высечена надпись в несколько строк.
- Но это же не иероглифы! - воскликнул Тьери, вглядевшись.
- Да, разумеется, - с волнением в голосе подтвердил сэр Джулиан. - Не иероглифы в понимании Шампольона. Это не иератическое письмо. И не демотическое... Я бы сказал, что это ближе к пиктограммам. - Но каков смысл надписи?
Прендергаст усмехнулся.
- Вы хотите, чтобы я ответил на этот вопрос? Шампольон потратил двадцать лет на расшифровку иероглифов Розеттского камня, и при этом в его распоряжении находился идентичный текст на греческом языке. А здесь... Мы столкнулись с чем-то абсолютно новым для науки. И я сомневаюсь, чтобы в ближайшие годы кто-то сумел прочесть это... Сравнивать не с чем, а сама надпись недостаточно длинна для анализа.
Произнося эту тираду, сэр Джулиан рассматривал не только надпись, но и каменные плиты вокруг. И вдруг застыл, уставившись на стену.
- Жан...
Тьери подошел к Прендергасту.
- Смотрите, вся надпись выбита на одном камне... И он неплотно прилегает к остальным!
- Тайник?
- Если так, то незамеченный грабителями! - в сильнейшем возбуждении вскричал сэр Джулиан. - Они не стали бы тратить время и закрывать его снова! Скорее несите инструменты!
Тьери бросился наружу и вскоре вернулся с подходящими для вскрытия тайника стальными обоюдоострыми топориками. Археологи просунули в щель узкие металлические лезвия и с величайшими предосторожностями вынули камень. За ним открылась ниша, в которой лежал один-единственный предмет. Сэр Джулиан протянул руку...
Это был небольшой бронзовый стилет. Изящную рукоять украшала свернувшаяся в свете фонаря змея - символ власти фараона.
- Что-то мы, во всяком случае, нашли, - с некоторой досадой протянул Тьери.
- Да будет вам, Жан! Посмотрите, какая изумительная работа! Кажется, мне знакомы все древнеегипетские экспонаты во всех музеях мира, но подобного не припомню.. Стилет уникален, Жан! Он по праву украсит археологический музей в Каире.
- А что делать с камнем?
- Вы о камне с надписью? Тоже в музей, разумеется. Кто-то когда-то разгадает его тайну. За ним мы пришлём завтра. Завтра же и осмотрим гробницу более тщательно. А на сегодня достаточно.
Ученые покинули склеп, и сэр Джулиан с гордостью продемонстрировал находку арабским рабочим. Лучше бы он этого не делал!
Когда Прендергаст и Тьери уехали, двое братьев-арабов посовещались и пришли к выводу, что вновь открытая гробница может содержать и более ценные предметы, не найденные учеными при беглом осмотре, - даже изделия из золота и драгоценных камней... Братья решили проникнуть в гробницу ночью.
Давно работавшие у Прендергаста и других археологов, они были осведомлены о ловушках, частенько устраиваемых в местах захоронения фараонов. Но братья отличались не столько осведомленностью, сколько самоуверенностью. Убежденные, что сумеют избегнуть ловушки, они вошли в склеп вскоре после полуночи при свете факелов.
Последнее пристанище неизвестного фараона устроили люди, хорошо понимавшие принцип, позже получивший наименование "принципа домино" толкнешь одну костяшку, повалятся все остальные. А в гробнице присутствовал вдобавок и эффект лавины: падение маленького камешка вызывает горный обвал. Это происходило, если наступить на одну из плит вблизи саркофага. Древним грабителям повезло так же, как спустя много веков Прендергасту и Тьери они не ступили на плиту по чистой случайности. А вот братьям-арабам Аллах не помог.
- Что это?! - в страхе закричал старший, услышав нарастающий гул.
Младший не успел ответить. Стены и свод обрушились, похоронив под многими тоннами камня двух людей и плиту с загадочной надписью.
Узнав о катастрофе, сэр Джулиан был ошеломлен. Нет, он не жалел негодяев, его шокировало другое. Ловушки в пирамидах и гробницах устраивались так, чтобы уничтожить незваных гостей, но полностью завалить камнем также и священный склеп? Непонятно, кощунственно - однако несомненно.
По мнению сэра Джулиана - и Тьери с ним согласился, - могло иметься лишь одно объяснение. В этом захоронении находилось нечто такое, что ни при каких обстоятельствах не должно было снова увидеть мир живых. Никто, кроме жрецов, не имел права проникнуть в тайну - а тайна, известная хотя бы одному постороннему человеку, станет общим достоянием. Поэтому жрецы и предприняли столь небывалый шаг.
- А может, разгадка в надписи на камне? - предположил Тьери, когда вечером они с Прендергастом пили чай на веранде дома, арендованного сэром Джулианом.
- Нет, - решительно возразил Прендергаст. - Эта надпись... Кто кроме жрецов мог разобрать её, к чему излишние предосторожности? Увы, дорогой мсье Тьери. То, что так изобретательно охранялось, унесено грабителями.
- А не следует ли, - настаивал француз, - снова предпринять раскопки на том же месте?
Прендергаст тяжело вздохнул.
- Вы же видели, что там произошло. Тонны и тонны обломков. Даже при современной технике - а на её оплату у нас не хватит средств - мы провозились бы с год, причем безрезультатно. Там ничего нет, Жан.
- Но камень...
- А! Он наверняка разрушен. Археологи будущего, пожалуй, могут попытаться, а мы... Впрочем, я напишу статью об этой необычной гробнице. Стилет и статья - вся наша добыча, Жан... Давайте-ка поговорим лучше о раскопках той маленькой засыпанной пирамиды, что мы с вами обнаружили восточнее...
Впоследствии статья Прендергаста под названием "Безымянный фараон" появилась в "Британском археологическом вестнике" в декабре 1925 года. Специалисты не обратили на неё особого внимания: научный мир был всё ещё занят сенсациями гробницы Тутанхамона. Да и не слишком вразумительным выглядело сообщение Прендергаста о непонятной надписи: ни фотографий, ни рисунков, ни даже толкового описания.
Однако Прендергасту и Тьери посчастливилось - если здесь уместно это слово - совершить похожее открытие несколько позднее. Они откопали вторую гробницу с нетипичным расположением входа, на сей раз в восточной стене. Как и в первом случае, имя царственного покойника оказалось стертым. Как и в первом случае, гробница предстала перед взорами ученых разграбленной; и тут не было ни странных надписей, ни тайников, зато ловушка в точности копировала предыдущую, что с осторожностью установили наученные горьким опытом археологи. Лишь один предмет в склепе уцелел после налета грабителей. В нише у изголовья саркофага стоял алебастровый кубок с двумя фигурными ручками-змеями. На кубке были не слишком искусно вырезаны сцены из семейной жизни фараона. Скорее всего мародеры, охотившиеся за золотом и драгоценностями, отнеслись к кубку пренебрежительно и потому не тронули его.
Знатоку древнеегипетского искусства, каким по праву считал себя Прендергаст, было ясно, что художественные достоинства кубка невелики. Тем не менее находка поступила в коллекцию Египетского археологического музея в Каире, куда ранее сэр Джулиан передал стилет.
Джулиан Прендергаст прожил ещё два года и умер от сердечного приступа во время очередных раскопок. Жан Тьери вернулся во Францию, женился и оставил занятия наукой. Он умер в Марселе в 1962 году глубоким стариком. А о скромных открытиях двух археологов надолго забыли...
2
Москва
Музей искусств народов Востока
1983 год
- Несите этот ящик туда, - распорядился директор.
Четверо рабочих ухватили контейнер за ручки и потащили в зал, где предстояло разместить экспозицию выставки "Искусство Египта эпохи Нового царства (1600-1100 годы до н. э.)", прибывшей по обмену из Каира. У сотрудников музея выдался хлопотливый день: надо было распаковать, сверить по документам и расположить в витринах более трехсот экспонатов, найденных при раскопках в Долине Царей. По договоренности с Египетским археологическим музеем в Каире, получившим в свою очередь экспонаты московского музея, выставка должна была продлиться четыре недели, прежде чем отправиться в обратный путь.
Михаил Борисович Кожухов, работавший в музее с недавних пор, с утра чувствовал себя неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40